Читать книгу: «Велесова ночь», страница 4
Часть вторая
Глава первая
Гонец
– Ты всё подробно описал? – Торопил Возгарь Белослава.
– Подробно! Не мешай, а то пропущу чего! – огрызался беззлобно Белослав, не поднимая головы от письма.
– Ты про его желание принести чужаков в жертву написал? – не унимался Возгарь.
– Да написал…
– Ты напиши чтобы не один пришёл, а со своими кудесниками-молчунами, – поучал Возгарь.
– Да написал я всё! Где Уйка?
– Здесь, за дверью.
– Зови…
Возгарь выглянул за дверь, в избушку буквально просочился юркий, небольшого роста, неприметный мужичёк
– Ты, Уйка, помнишь на чём тебя поймали? – обратился Белослав к мужичку.
– Помню, отец, – промямлил тот.
– Так вот, тебе предстоит искупить свою вину, оправдаться перед всей деревней, оправдаться перед Богами. Готов ли ты? – продолжал кудесник.
– Готов, отец! – покорно вздохнул Уйка.
– Дорога тебе предстоит опасная и трудная, – Белослав протянул гонцу свёрнутый в трубочку пергамент, – Грамоту эту отдашь лично в руки Святозару. Ведаешь ли кто он такой?
– Ведаю, отец…
– Читать умеешь?..
– Нет, отец, – робко отвечал Уйка.
– Вот и хорошо… Коли встретишь кого, кто тоже к Святозару пойдёт, узнай от кого, если от Ясномысла, то пускай тот гонец грамотку не донесёт, – навис над мужичком Белослав, – Ты уразумел про что я толкую?
– Как тут не уразаметь, отец? – забеспокоился Уйка.
– Вот и ладно… Отдашь грамоту верховному волхву и сразу назад, нигде не задерживайся, никуда не заходи, никому не сказывай про дело своё, ибо дело тайное и знать о том никто не должен, иначе смерть лютая всем: кому на дыбе, а кому на костре.
От этих слов Уйка, буквально затрясся в ознобе и покрылся испариной.
– Выполнишь- полное прощение получишь от Богов и от деревни, а не выполнишь… не обессудь, – подытожил кудесник, отдавая грамоту.
– Выполню! Выполню, отец! Хвала тебе, отец! Хвала Роду, небесам! -рассыпался Уйка.
– Ну полно! Ступай! Да ступай тайно, чтобы ни одна душа тебя не заприметила, поморщился Белослав.
Так же бесшумно гонец Уйка прошмыгнул в приоткрытую дверь и растворился в темноте.
– Ты уверен, что твой Уйка надёжный гонец? – поинтересовался Возгарь, наливая травяной настой Белославу.
– Уверен… Ему деваться некуда. Ты же помнишь из какой передряги мы его тогда вытащили: есть человечину- это тебе не хлеб жевать.
– Да, разорвали бы его тогда мужики- шутка ли, ребёнка убить, да ещё есть, – отхлебнул отвара из ковшика Возгарь.
– А коли отловят, так туда ему и дорога… Дрянной человечишка… Коли вернётся, да дело сделает, надо будет его к поганому болоту отвести, да в трясину столкнуть. Нечего такой погани по земле ходить, да и кормить его нечего.
– Удивляюсь я тебе, Белослав: вроде кудесник, лекарским примудростям обучен, с Богами разговариваешь, науки знаешь, а безжалостен, словно кат, – передёрнулся Возгарь.
– На себя посмотри, – усмехнулся Белослав, – тоже мне агнец! Будто сам любвеобилен? Мы, друг ты мой, потому и власть держим, что сердобольностью не отличаемся. Ясномысл он что- так кукла… Что скажем, то и будет делать, а не будет, так и на него колодки надеть не долго руками деревенских, и он про это знает, потому пыхтит, а сделать ничего не может, у самого бородища такая, что запускай в неё пятерню, да таскай как хошь.
– А всёж что-то замышляет…
– Замышляет… Или отравит нас с тобой, или ночью нам глотки перережет и свою власть установит, – подвёл черту Белослав.
– Да в себе ли ты, такие страсти говоришь? – изумился Возгарь.
– Эх, друже, ты видно к старости совсем глазами слабеть стал. А про то, что Ясномысл никакие коренья не собирает знаешь?
– Да? А куда же он всегда уходит? – забеспокоился Возгарь.
– С Вороном он встречается.
– А ты откуда знаешь? – придвинулся Возгарь.
– От Ворона…
– А почему тебе Ворон это рассказал?
– А должник он мой пожизненный, про наши с ним долги тебе лучше не знать, – спокойно ответил Белослав и налил себе ещё травяного чаю.
– Белослав, друг, у меня сейчас голова лопнет! Ты такие вещи говоришь, я поверить не могу! – заметался кудесник.
– Да не мечись ты, словно карась на нересте. Он – этот Ворон сам не хочет под Ясномыслом ходить, дескать свободный человек, понимает, если с волхвом свяжется, то по гроб жизни ему обязан будет, потому меня в лесу встретил, да всё рассказал.
– Ничего не понимаю!..– изумился Возгарь.
– А лучше и не понимай… Ты занимайся делами, за звёздами следи, людям напоминай когда сеять, когда косить, хворых лечи, чтобы Ясномысла к ним не подпускать, не то этот лекарь ещё кого угробит, а остальное не твоя забота, да мне помогай Ясномысла в узде держать. Мы с тобой здесь настоящая власть, а власть её удержать надо, чтобы всякие Ясномыслы на неё не зарились.
– Вот тебе раз! Ворон твой должник, а Уйка, и зачем он?
– Уйка – отдельная песня… он своё дело сделает и того… А Ворон мне помогает за Ясномыслом следить и его планы наперёд знать, – сухо промолвил Белослав.
– Да-а, видать, что-то я много в этой жизни пропустил, – задумался Возгарь.
– Да особо, ничего, кроме того, что пока ты свои отвары, настойки и мази готовил, наш волхв, решив, что мы с тобой два дурня, выжившие из ума, совсем потеряли бразды правления, да всячески ему мешаем управлять. Мы же ему не дали чужаков принести в жертву, теперь стали первейшими врагами веры.
Потому-то он и так быстро согласился, чтобы звали Святозара. Не иначе своего гонца с грамоткой уже отослал, ну да ничего… наш-то пошустрее гонец будет- перехватит его человечка, а заодно и узнает кто на Ясномыслову «мельницу воду льёт» – узнает и нам скажет, а мы уж сами распорядимся, – последние слова кудесник произнёс, как бы размышляя вслух, но от этого Возгарю стало не по себе.
Что и говорить, внутриполитическая борьба обещала быть не простой перепалкой, но нешуточной битвой, хотя чему тут удивляться, если история развивается по спирали…
Глава вторая
Кузнец-автолюбитель
– Слушай, Молчан, – проснувшись Антоныч начал теребить кузнеца.
– Что стряслось? – встрепенулся Молчан.
– Да ничего не стряслось, просто хочу нашу машину перегнать в деревню.
– Что за машина такая?..– не понял Молчан.
– Да колымага, на которой мы приехали, – уточнил водитель.
– А, эта та таратайка, что осталась на тропе у болота? -догадался кузнец.
– Ну да, она…
– Ну сейчас кобылу запрягу и перегоним, – начал одеваться Молчан.
– Да какую кобылу? Она сама доедет! Ты меня только к ней проводи.
– Иди ты! Это как сама доедет?
– Ну проводи меня, там всё и увидишь.
Молчан недоверчиво посмотрел на Антоныча, но стал одеваться, при этом хитро улыбаясь.
Солнце только поднималось над полосой леса, петухи в деревне горланили во всё своё петушиное горло, хозяйки шли на утреннюю дойку каждая в свой хлев, но, в основном, вокруг было тихо и покойно. Наши путники, не встретив никого, дошли до ворот, где их приветствовали Бажен и Алёша:
– Далёко ль путь держите, молодцы? – заинтересовался Алёшка.
– Да вот, упросил Молчана до машины меня проводить. Пригнать её сюда надо, – ответил Антоныч.
– Так кобылу надоть запрячь, – засуетился Бажен.
– Сама приедет, – с видом знатока резюмировал Молчан.
– ??? – только и смог ответить привратник.
– Так, мужики, я с вами, – засобирался Алёша, – Бажен, айда с нами, покатаемся?
– Ивана и Богшу надо предупредить, что отлучимся, – Бажен полез в сторожку и вскоре был полностью готов.
Из сторожки вышел заспанный доктор:
– За машиной никак собрались?
– За ней родимой, Сергеич, – отозвался Антоныч.
– Ну скатертью дорога. Алёша, ты с ними?
Алёша согласно кивнул. Иван затворил ворота за четвёркой друзей и отправился досыпать в сторожку. Путь до машины был недолгим, и наши герои очень скоро пришли на место.
Машина стояла с открытыми дверями, габаритные огни и противотуманки были включены, а ближний свет уже еле светился.
– Блин! Так и знал, что аккумулятор сдохнет! – посетовал Антоныч.
– Кто сдохнет? – поинтересовался Молчан.
– Не заморачивайся. Давай сначала попробуем её завести, а потом я тебе полный курс по автоделу прочитаю, – пояснил Антоныч.
Пока Антоныч колдовал в кабине, Алексей проводил ревизию оборудования в салоне машины:
– Представляешь, Антоныч, всё на месте, даже мой мобильник! – обрадовался фельдшер.
– Да кто его здесь возьмёт, если только какой-нибудь продвинутый леший, – ответил Антоныч.
После манипуляций, известных одному Антонычу, двигатель машины зачихал и, о чудо, завёлся. Молчан с Баженом бросились было бежать, но видя, что новые друзья не проявляют ни малейшего беспокойства, и чтобы поддержать собственный статус в глазах друг друга, остались на месте.
– Сейчас движок малость прогреем и поедем, – заявил Антоныч, вылезая из машины.
– А она правда сама поедет? – спросил Бажен.
– А что же, кузнец её толкать должен? – подчеркнул Молчан значимость своей персоны.
– Так, ладно, движок прогрелся, можно ехать. Молчан, ты со мной в кабине, а Бажен с Алёшкой поедут в салоне, нечего молодёжь баловать, – засмеялся Валентин.
Друзья погрузились в машину, кто с опаской, кто привычно, и автомобиль тронулся с места, подминая колёсами пожухлую траву. Надо сказать, что в родной словесности нет определений, чтобы описать восторг, отразившийся в глазах Молчана и Бажена. Для обитателей деревни езда на машине была, чем-то сродни полёту в космос для современного человека.
Прибытие в деревню необычного аппарата вызвало немалый переполох, но когда селяне увидели собственными глазами гордо выходящих из машины Молчана и Бажена, то эмоции несколько утихли, но престиж последних среди односельчан моментально взлетел до заоблачных высот. С тех пор Молчана стали звать не иначе, как Молчан Силович, а Бажен, волшебным образом, превратился в Бажена Славича, но не для старшего Богши. Тот, как и в прежние времена, продолжал отвешивать брату оплеухи и называть его Блаженкой.
Машину припарковали под навес возле кузницы, и закрыли на все замки, чтобы любопытные (а их было достаточно) не лазили.
После этого Антоныч взялся исполнять обещание данное кузнецу, а именно читать курс по автоделу. Ну надо сказать, что курсант из Молчана получился весьма приличный, чем ни мало порадовал своего учителя. Наконец, ученик настолько преуспел в науках, что начал ставить своего наставника вопросами в неловкое положение. И вот, пришло время, когда от слов надо было переходить к делу, то есть обучать Молчана водительскому мастерству. Не смотря на все опасения Антоныча, курсант Молчан Силович и первое, и все последующие практикумы по вождению выполнил безупречно и был удостоен звания водителя третьего класса. Даже напряжённый учебный график не помешал Молчану забыть о своей основной работе кузнеца, но тут уже потеть приходилось Антонычу, ведь работать приходилось возле жарко пылающего горна. Валентин Антоныч, как это и положено настоящему десантнику, стойко переносил все тяготы и лишения кузнечной работы. А Молчан стал замечать, что сестра его Велена чаще, чем прежде стала захаживать в кузницу: то позвать к столу, то квасу принести, да и сама как-то приосанилась.
В один прекрасный день, перехватив долгий взгляд Антоныча, устремлённый вслед Велене Молчан поинтересовался:
– А что, Антоныч, глянулась тебе моя сестрёнка?
– А что, очень заметно? – смутился Валентин.
– Да уж, шибко заметно, – усмехнулся кузнец, – только слепой не увидит.
– И что мне теперь делать? -Антоныч взглянул прямо в глаза кузнецу.
– Тут я тебе не судья, друже, – вздохнул Молчан.
– А почему она с тобой живёт, детишек двое, а муж где? – поинтересовался Антоныч.
– Десять годков тому, как мы отдали её в соседнюю деревню, мужик был справный, работящий, деток двоих нажили, да придавило его когда лес валили сосной, помер сердешный… Велену свекровь невзлюбила, стала наветы на неё наводить, что, мол, со свёкром блудит, ну сестра ребятишек забрала да ко мне пришла, вот так и живём вместе уже года четыре, – загрустил кузнец.
– И что, такую красавицу за всё время никто не просватал? – Удивился Антоныч.
– Да кто же на старуху позарится, да ещё с приплодом, ведь ей уже двадцать восемь годов исполнилось? – горестно отрезал Молчан.
– Погоди, Молчан, двадцать восемь- старуха? – изумился Антоныч.
– А то кто? Конечно старуха…
– Да в своём ли ты уме, такую красавицу в старухи записывать? Да ты на неё посмотри не глазами брата, а глазами мужика? – возмутился Антоныч.
– А что толку? Я-то посмотрю, а замуж-то не возьму… сестра ведь.– вздохнул Молчан.
– А я возьму! – выпалил Валентин.
– Ну да, – грустно продолжил кузнец, – а через год сядете вы все в машину, проводят вас кудесники к туману да только вас и видели… А мы здесь останемся горе горевать… Вот так, Валентин. Ты мужик хороший, справный, руки у тебя золотые, но как я тебе сестру-то отдам, ведь детки у неё, а они не щенята какие, их тоже не бросишь.
– Погоди, ещё всё устроить можно, ведь целый год впереди, что-нибудь придумаем! Я ведь тоже один и немолодой, но мне хотя и пятьдесят, но Господь силушкой не обидел! – не унимался Антоныч.
– Ладно, Валентин, поживём-увидим… Поговорю с Веленой, что она скажет…
– Обязательно поговори! – упрашивал Антоныч, – А я со своими поговорю, одна голова хорошо, а две-лучше!
Глава третья
Откровенный разговор
Согласно договорённости, после работы Молчан пошёл домой разговаривать с Веленой, а Антоныч отправился к привратникам. Иван с Алёшей сидели у костра и готовились заваривать травяной чай.
– Антоныч! Сколько лет сколько зим! – приветствовал его Алёша.
– Привет, Антоныч, что работы много, редко заходишь? – поинтересовался Иван.
– Обычно… Работа не угнетает, – ответил Валентин.
– Как твой курсант? – усмехнулся Алёшка.
– Нормально, радует, очень талантливый! Такого бы к нам на скорую, – вздохнул Антоныч.
– А чего такой грустный, если всё хорошо? – заметил Алёша.
– С чего ты взял, что я грустный?
– Алексей! Перестань приставать с глупостями к человеку! Он после работы в кузнице, устал, – осадил Иван.
– Нет, Иван Сергеевич, здесь что-то другое… А может наш Антоныч влюбился?
От этих слов Антоныч вздрогнул и оглянулся по сторонам.
– Точно, влюбился! – обрадовался Алёшка, – Ну, Антоныч, не томи, кто она?
– Алёшка! Я тебе что сказал? Не приставай к человеку!
– Иван Сергеевич, так интересно аж зубы ломит! – не унимался фельдшер.
– Вот сейчас тебе Антоныч как вломит-то по зубам, тогда и ломить не будет! И правильно сделает, не будешь куражиться над старшими!
– Ну и пёс с вами, динозавры, – Алёша сделал вид, что обиделся.
– Что стряслось, Антоныч, – спросил доктор.
– Да Алёшка прав, влюбился я Сергеич, – при этих словах Алёшка присвистнул, а у доктора поползли наверх брови.
– И кто она, которая сумела таки покорить сердце нашего героя? – заинтересовался Алёшка.
– Да, кто она? – поддакнул Иван.
– Сестра Молчана Велена… Она вдова, двое детей… Да и я не молодой, но силой-то Бог меня не обидел… Что мне терять? Я только приобрету, приобрету семью, дети у нас будут расти пусть не при отце, а при отчиме, но я всё сделаю, чтобы отцом им стать…
– Тихо, тихо, Антоныч… – перебил его Иван, – Ты себя хорошо слышишь?
– Хорошо… – стушевался Валентин.
– Валя, ты хорошо помнишь где мы находимся и что нас ожидает? – продолжал вопрошать его доктор, – Валя мы в Древней Руси, прокантуемся здесь год, а потом волхвы нас отсюда выпрут, как миленьких. Сам подумай что будет с Веленой, с детьми, когда ты уедешь.
– Вот потому я к вам и пришёл. Ты же умный, Сергеич, посоветуй?
– Да, старичок, задал ты задачку… Нет, а главное вовремя… – задумался доктор.
– Не ругайся, Сергеич…
– Антоныч, когда я ругался?
– Не помню…
– Вот, я тоже… Понимаешь, с одной стороны хорошо, что ты встретил, наконец, женщину, которая отвечает твоим взглядам, твоим желаниям, а с другой стороны- не очень всё это хорошо, потому что место, где ты её встретил не самое лучшее. Вы же из разных Миров.
– Примерно то же самое мне её брат сказал… – пригорюнился Антоныч.
– Вот… А ты что скажешь, Алёша? – переключил своё внимание Иван.
– А я, Иван Сергеевич, пока воздержусь от комментариев и попробую проанализировать создавшуюся ситуацию с разных сторон.
– Ну дело твоё, аналитик, – ответил Иван.
Друзья надолго замолчали. В костре потрескивали поленья, травяной чай давно вскипел, но никто из них, казалось, не замечал ничего вокруг. Каждый был поглощен размышлениями.
– Ну не знаю как вы, а вот я, кажется, нашёл выход из создавшейся ситуации, – нарушил молчание Алёша, – Скажи мне любезный друг мой, Антоныч, что ты потеряешь, если уйдёшь из нашего Мира?
– Ну не знаю… квартиру, работу, … машину -начал перечислять Валентин.
– Ну а теперь послушайте меня, пеньки вы замшелые! – посерьёзнел вдруг Алёшка, – Птицы вы мои дорогие, мозгоклюи мои ненаглядные, вам не за что в том Мире держаться! Вот ты, Антоныч, живёшь, как сыч, один в пустой квартире, а кому она нужна твоя квартира? Может дочери, которая уехала за лучшей жизнью? А много она к тебе приезжает, или внуков привозит на каникулы? Ты думаешь ей твоя хрущёвка понадобится, после твоей смерти? Если и понадобится, то только для продажи! А ты, Иван Сергеевич, ты за что в том Мире держишься? За воспоминания об ушедшей жене? Так же, как Антоныч, сычуешь в своей однушке, без жены, без детей, на работу пришёл, с работы ушёл! Вам обоим эта работа под командыванием тупорылого, безмоглого начальства поперёк горла стоит, и вы за неё держитесь? Да вам такой шанс предоставился, а вы не знаете что делать?
– А ведь наш юный друг прав, Антоныч, – задумчиво произнес Иван, – Я не знаю чем буду заниматься в этом Мире, но в том Мире мне делать нечего. Не знаю как ты, а я полностью согласен с Алёшкой, ибо он оказался, в силу своей молодости, намного умнее нас с тобой.
– Согласен, Сергеич, – поддакнул Валентин, – Ну и каков будет порядок действий?
– Лично я, – начал речь Алёша, – вношу следующие предложения: в течение года мы здесь вживаемся, обживаемся, через год отъезжаем в туман, там дожидаемся следующего тумана в течение года, за это время продаём свои квартиры, увольняемся с работы и обратно ныряем в туман и больше из него не выходим. Ну, старички, как вам?..
– Ну да, ведь Белослав говорил, что если в туман придешь с этой стороны, то вернёшься день в день, или чуть позже, а на той стороне год проходит, – задумался Иван
– Точно! – воспрял духом Антоныч, – Если мы уйдём от сюда, то там, за год успеем все дела закончить, а сюда вернёмся чуть ли не в тот же день. И что я, дурень, расстроился? Надо будет Молчану сказать…
– А вот говорить ни Молчану, никому другому об этом не надо, – остудил Антоныча доктор, – Вы не забывайте, что здесь должен пройти год, а за год может многое поменяться, а нам ещё машину возвращать…
– И форму старшему фельдшеру сдавать, – задумчиво изрёк Алёшка и засмеялся, следом за ним засмеялись все остальные, радуясь найденному выходу из положения…
– Ты что хохочешь, молодец? – сквозь смех, утирая слёзы, спросил Антоныч.
– А я представил, мужики, как вытянутся лица руководства, когда бригада в полном составе положит на стол заявы об увольнении! – ответил Алёшка.
– Да, реакция, думаю, будет весьма негативная, – поддержал Иван.
– А как же очередь из желающих за забором, о которой нам талдычут на каждой пятиминутке? – сиронизировал Антоныч.
– А ты её видел, Антоныч? – продолжал хихикать Алёша.
– Я? Нет… А ты, Сергеич?
– Не удивляйтесь, друзья, просто у нашего руководства массовая галлюцинация, им таблетки надо принимать, а не законы, как сказал доктор Рошаль.
– Иван Сергеевич, а почему Антоныч не может их забрать туда с собой?
– Нельзя, Алёшенька. Они там просто погибнут…
– Почему погибнут? – удивился Алёша.
– А они, как дети малые… Во-первых: непривиты, а там болезней выше крыши. Корь, скарлатина, да даже банальная простуда могут быть для них смертельны. Во-вторых: машин полно, а они дорогу переходить не умеют. В-третьих: газ, электричество, канализация и водоснабжение им не знакомы. Или обварятся, или отравятся газом, или замыкание устроят. Я уже молчу о бюрократических препонах: паспорт, СНИЛС, ИНН, прописка, свидетельство о рождении на детей, полис ОМС. Могут возникнуть проблемы со школой, с соцопекой, с комиссией по делам несовершеннолетних. Так что нет, нет и нет, Алёша. Наш Мир для них- верная смерть.
– Ну ты и завернул, док… -только и нашёл что ответить Алексей.
– Алеша, Сергеич прав, нельзя им к нам, – поддакнул Валентин.
– Да это и хорошо, что нельзя! – продолжал Иван, – Ведь здесь они цари и Боги, а там, где все стали жертвами маркетинга, где человека оценивают по его упакованности, они просто потеряются и погибнут. Ты сам посуди, Алёша, до чего докатилось наше общество, если похороны стали важнее самого покойника, если свадьба стала важнее жениха и невесты, если у тебя не навороченный сотовый, то ты просто ЛОХ- упаковка стала важнее самого человека. Вот что мне, Алёша обидно. И вот, за что мне нравится этот Мир. Да, здесь тоже существуют, наверняка, свои трудности, но эти трудности, по сравнению с теми, что в том Мире- просто смех на лужайке. Надеюсь я всё доходчиво объяснил?
– Доходчивее не бывает, – согласился Алексей, – Что же мы за него все так цепляемся?
– А альтернативы другой, Алёша нет. Вот нам троим предоставился шанс всё исправить в своей жизни, а остальные так и будут доживать в положении пушечного мяса.
– А может и их сюда, ну хотя бы некоторых? – предположил юноша.
– А вот этого категорически делать нельзя! Иначе здесь станет, как там… Нет, здесь конечно тоже станет, как там, но со временем, только мы этому позору общества уже свидетелями не станем.
– Грустно это всё, Иван Сергеевич, – заметил Алексей.
– Да уж, невесело, – подтвердил Антоныч.
– Мужики, не надо пытаться осчастливить всё общество. Поверьте оно того не стоит, ведь общество само скатилось за черту, от куда можно выбраться только после всемирного потопа, хуже всего, что оно постоянно рождает всё новых и новых человечков, которым уготована печальная участь стать, по сути, могильщиками цивилизации. Из такого общества или надо бежать, или его просто надо уничтожать, только если его уничтожать, погибнут лучшие, а мразь всё равно вылезет по трупам на поверхность и установит свою власть…
– Ну да, история развивается по спирали, – задумчиво заключил Антоныч.
– Ну что это мы всё на грустные темы рассуждаем? Давайте лучше травяного чайку хлебнём, да порадуемся за нашего Антоныча? – сменил тему Иван.
– И порадуемся за найденный выход из положения! – поддержал Алёша.
Друзья выпили чая и вскоре разошлись по своим делам.
Валентин, осчастливленный неожиданным выходом из положения, буквально парил над землёй, возвращаясь в кузницу, где Молчан выделил ему угол для проживания. Войдя в своё жилище и затворив дверь, Антоныч кожей почувствовал присутствие в помещении другого человека:
– Кто здесь? – спросил Валентин.
– Я… – ответил из темноты женский голос.
