Читать книгу: «Серия криминальных детективов «Погоня». Том 3», страница 9
Глава 17
Россия, 1996 г.
Прозвенел телефонный звонок. Крымов поднял трубку и оттуда услышал:
– Шеф, спешу сообщить: только что позвонил наш человек со станции Михайловское, груз два часа назад успешно прошел таможню.
– Отлично, Артур, прими все меры к встрече груза и будь аккуратнее, для подстраховки приобщи наших друзей из милиции.
– Все сделаем, Евгений Андреевич.
Крымов положил трубку и задумался. Последние события, которые произошли в Москве, давали ему повод для волнения. Кто—кто, а Верижников, который встал на его пути, был крепким орешком, и дальнейшие его действия не так легко было разгадать. Он понимал, что оборвавшаяся связь с западным эмиссаром отдалила его надежду на укрепление своих позиций, тем самым он терял приоритет среди других воров. Его «крепость» могла ослабеть, а этого допускать нельзя, иначе конкуренты его задавят, и главным среди них будет Верижников. Надо было что—то предпринимать. Крымов поднял трубку и набрал номер. На другом конце ответили:
– Генерал Тихорецкий у аппарата.
– Здравствуйте, Михаил Михайлович, Крымов вас беспокоит.
– Привет, Евгений Андреевич, давно вас не было слышно, – сухо ответил тот.
– Дела, дела, друг мой, и никуда от них не денешься.
– Дела делами, а вот проблемы, кажется, есть, так просто не позвонил бы. Тогда не стесняйся, чем смогу – помогу.
– Что вы, Михаил Михайлович, меня скорее волнуют ваши проблемы.
– Это какие же? – усмехаясь в трубку, спросил начальник УВД.
– Хотелось бы узнать, уважаемый Михаил Михайлович, как обстоят дела с нашим общим другом, который сейчас в темнице.
– Как вам сказать? Дела его неважные, видимо, скоро суд. Помочь я ему не смогу, не хватает моего влияния, сами знаете, сижу на пороховой бочке, в любую минуту окажусь выброшенным на заслуженный отдых.
– Ладно, Михаил Михайлович, по этому типу я что—нибудь покумекаю на досуге, может быть, и облегчу его участь, а заодно и вашу, – заявил Крымов.
– Хотелось бы верить. Если не поможем, он нам этого не простит, где—нибудь да напакостит.
– Хорошо, Михаил Михайлович, доброго здоровья, до скорой встречи.
И Крымов положил трубку на место. Подумав, он набрал еще один номер. Прогудел зуммер, и властный голос ответил:
– Слушаю.
– Константин Петрович, спешу поздравить вас с наступающим праздником и пожелать крепкого здоровья и полного благополучия вам и вашим близким.
– Узнаю, узнаю, Евгений Андреевич, спасибо за поздравление, редко звонишь, да метко.
– Константин Петрович, лишний раз боюсь беспокоить вас, понимая ваши проблемы в масштабах области, которые вы успешно решаете, а мы, в свою очередь, ратуем за вас и радуемся вашим успехам.
– Спасибо за поддержку, Евгений Андреевич, обращайся в любой момент, все сделаю. Ведь я помню, какую услугу ты мне в свое время оказал. Старых приятелей не забывают.
– Счастлив слышать от вас о моих скромных заслугах, но вы их слишком преувеличиваете.
– Нет, не преувеличиваю, я ценю надежных людей и помню добро, а поэтому приглашаю вас сегодня вечером к себе на дачу отужинать. Там и поговорим, тем более что у вас ко мне что—то важное.
– Огромное спасибо, Константин Петрович, от вашей прозорливости никуда не скроешься. Сегодня обязательно у вас буду.
* * *
Крымов подъехал на своем «Мерседесе» на бывшую обкомовскую дачу. Сотрудник милиции открыл ему ворота, и он въехал на запретную для посторонних людей территорию. Заглушив двигатель, вышел из автомобиля и направился к входной двери огромного кирпичного особняка старой постройки. В дверях его приветливо встретила горничная, женщина средних лет, которая препроводила гостя в апартаменты. За круглым столом его дожидался хозяин.
– Проходи, присаживайся, Евгений Андреевич, жду тебя. Без тебя ужин не начинаю. Сейчас перекусим и обговорим назревший вопрос.
Гость подошел ближе к столу, слегка наклонился и учтивым голосом произнес:
– Спасибо за приглашение, дорогой Константин Петрович. Было бы невежливо с моей стороны после столь длительного перерыва прийти к вам без подарка.
– Да полно, полно тебе, Евгений Андреевич, давай к столу, присаживайся. Я не люблю этих светских церемоний.
– Простите, Константин Петрович, позвольте закончить, – заискивающе произнес гость и продолжил:
– Хочу от всей души в честь праздника преподнести вам этот скромный подарок.
При этом Крымов положил на стол перед Одинцовым сверток, в котором находилась довольно крупная сумма денег. Хозяин с хитрой усмешкой посмотрел на сверток и сказал:
– Евгений Андреевич, это лишнее.
– Нет, батюшка Константин Петрович, не обижайте, ведь от всей души.
– Ну что ж, Евгений Андреевич, в таком случае спасибо за щедрый подарок.
Крымов присел на предложенное ему кресло. Одинцов налил в рюмки водки и предложил:
– Давай—ка, друг мой, выпьем с тобой за встречу, закусим, а потом и поговорим. Живей подтягивайся к столу.
– С удовольствием, Константин Петрович.
Они выпили по рюмке, потом еще и еще по одной, а затем принялись плотно закусывать. Стол был массивный, из мореного дуба, и сделан он был, видимо, по спецзаказу у хороших мастеров. Он, как в старой сказке, отражал красоту древних резных узоров. На столе было полно разной закуски. В основном преобладали рыбные блюда, так как для Одинцова это было самое любимое кушанье. Здесь были солянка из рыбы, щука, запеченная с капустой, налим, жаренный с грибами и соусом, лещ печеный, фаршированный, карп, тушенный с луком, и прочее. Наравне с обильной рыбной кухней Одинцов очень любил рыбалку. Он любил посидеть с удочкой на берегу, отдыхая при этом не только физически, но и душой. Пруд, который находился здесь же, на территории особняка, в этой удивительной заповедной зоне, манил и притягивал рыбаков с ближайшей округи. В свою очередь охрана этого поместья зорко следила за порядком и не допускала посторонних на пруд, который был зоной отдыха Одинцова, бывшего в советские времена председателем облисполкома, а в нынешние времена – заместителем губернатора.
– Константин Петрович, позвольте спросить, как вы ладите с новым руководителем области? Говорят, суровый и с тяжелым характером человек.
– Как тебе сказать, Евгений Андреевич, всякое бывает. Работа есть работа, а в целом он к моему мнению прислушивается, ценит меня, а иначе не рекомендовал бы меня на мою сегодняшнюю должность.
– Я очень рад за вас, Константин Петрович, и хочу сказать вам: в случае, если я буду когда—нибудь полезен вам, прошу в любое время рассчитывать на меня.
– Спасибо, Евгений Андреевич, я не на словах, а на деле в этом уже убедился. В свою очередь хочу поинтересоваться: у тебя какие—нибудь неприятности?
– Не знаю, как и сказать.
– Говори, как есть, напрямую и откровенно.
Крымов медленно, как бы извиняясь, пояснил:
– Дело в том, что вопрос очень серьезный, и без самого губернатора эту проблему не решить, поскольку все нити силовых структур стекаются только к нему и решить его может только он один.
– Выражайся ясней, – сурово сказал хозяин и продолжил: – Я же тебе сказал: если это в моих силах, я попробую помочь.
– Один мой приятель в настоящее время дожидается судебного процесса. Так вот, просьба такова: необходимо освободить его из—под стражи, прекратить уголовное преследование и восстановить его в прежней должности. По решению данной проблемы все издержки я беру на себя и готов передать их в любое время.
Одинцов немного подумал, а потом ответил:
– Я полагаю, задачу эту я попробую решить, так что ты не беспокойся. А издержки?! Хм…
Одинцов задумался и, повернувшись к Крымову, добавил:
– Ну что ж, от них никуда не денешься, – и на салфетке вывел цифры.
Вскоре, распрощавшись с Одинцовым, Крымов уехал, довольный собой.
Одинцов остался в своем особняке и думал: этот вопрос он решит безболезненно, это для него пустяки. Его волновало совершенно другое. Он был недоволен своим протеже в столице, которого он год за годом продвигал по тернистой карьерной лестнице. В него он вложил все свои связи, огромные деньги. С трудом ему пришлось протолкнуть Соболева на должность второго руководителя Администрации президента. Скольких усилий это стоило ему! Но ответных результатов он пока не видел.
Он мечтал осесть в Северной столице на вторых ролях, вроде той «серой шейки», который сверху не виден, однако хозяйством заведует и при власти, а хозяйство там огромное, опять же морской порт и Европа рядом. Возможностей для хозяйственника предостаточно. Все это ему должен был обеспечить его протеже Соболев.
* * *
После встречи с Одинцовым Крымов немного воспрянул духом и стал готовиться к предстоящим мероприятиям. Его вовремя предупредил генерал Шубин о том, что вагоны, которые он ожидал, на станции назначения будут подвергнуты тщательной проверке сотрудниками милиции, а из этого следует, что вся операция была под угрозой провала.
Он решил перехватить вагоны на подступах к области. Загнав вагоны в тупик на одной из станций, их спокойно разгрузили его доверенные люди, а потом на грузовиках перевезли тюки в надежное место и там на время спрятали. Мероприятия прошли удачно. Крымову удалось обмануть своих противников.
* * *
Задачу свою «Калифорниец» и «Глушок» выполнили, за это и получили от хозяина солидную компенсацию. Место, где они нашли свое временное прибежище, было тихое.
– Ей—богу, «Калифорниец», смешно как—то: в стране бардак, а на колхозной конторе висит вывеска «Путь к коммунизму». А ведь в свое время Хрущев обещал, что мы с тобой уже сейчас будем жить при коммунизме, а вышло наоборот. Да, обидно, шли мы, шли и так к коммунизму не пришли.
– Ну почему же? Это мы с тобой до коммунизма не дошли, а вот наш хозяин давно живет при коммунизме. У него все есть с избытком.
– Это верно, умные слова от тебя слышу. А когда же для нас наступит такая жизнь?
– Наверное, скоро, «Глушок». Сколько мы с тобой на эту тему говорили. Пора обдумать наше сегодняшнее положение и определить будущие наши действия. Дело в том, что хоть мы с тобой и сидим на тюках с наркотой, но ведь продать без посторонней помощи мы их не сможем.
– Что правда, то правда, – ответил собеседник.
– У меня есть один вариант, «Глушок»: а что если нам с тобой использовать твои бывшие связи с «Тузом» и его «братвой»? Потребуем у него крупную сумму «зелеными» и отдадим ему всю наркоту.
– Я сомневаюсь, «Калифорниец», что у нас что—нибудь из этого получится. Меня сразу же за предательство пристрелят. Тебя же отправят вслед за мной, так как им проще будет задарма забрать всю эту «дурь», а заодно и с тобой рассчитаться. Учти, «Калифорниец», это не те люди, с которыми мы сможем договориться. Это настоящие «волчары», ведь живем мы по закону «ЧЧВ» – «человек человеку волк».
– Да, «Глушок», я проще себе представлял это дело, а вижу, что оно гораздо сложнее, – схитрил «Калифорниец».
– Гораздо сложнее, чем ты думаешь, и на этот счет больше не строй себе иллюзий. Давай отсидимся здесь в глуши, как приказал хозяин, отдохнем, наберемся сил, пока все вокруг поутихнет, а потом будет видно.
– Согласен с тобой. Надо бы отдохнуть и набраться сил, а то намаялись мы в Средней Азии, да и лишнего мы тут наговорили с тобой, а приказ хозяина надо выполнять, так что пора развозить товар курьерам.
– Интересно получается: мы товар сбрасываем, а купюры считают другие.
– А как ты думал? Кто хозяин, тот и купюры стрижет.
* * *
Получив очередной сигнал, «Калифорниец» на «уазике» выезжал в местный райцентр, где его дожидался курьер. Передав товар, он возвращался обратно. Момент передачи товара был тщательно продуман и организован Крымовым. Место передачи наркотиков всегда подстраховывалось надежным человеком Крымова. Об этом «Калифорниец» и «Глушок» не знали.
Однажды, возвращаясь из очередной поездки, «Калифорниец» рассказал своему помощнику, что обнаружил случайно, как в момент передачи товара за ним наблюдает один человек. Он его запомнил, а сегодня видел его в форме офицера милиции.
– Надо бы срочно сообщить шефу, – сказал «Калифорниец» и немедленно позвонил по связному телефону, который ему дал Крымов, сообщив:
– Кира Федоровна, передай хозяину, что мы работаем под контролем.
«Калифорниец» кратко рассказал о последней поездке. Выслушав, она заверила его, что опасности для волнений нет. Возвратившись к себе, он изложил приятелю свой вывод:
– Из этого следует, что мы с тобой со страховкой работаем как здесь, в хозяйстве, так и в поселке. Ай да Крымов, сукин сын, ай да голова, никому не доверяет.
– Вот бестия, никуда от него не скроешься, – возмущенно отметил «Глушок».
– А ты знаешь, я уже, грешным делом, стал подумывать: не записывает ли он наши разговоры на пленку? А чем черт не шутит, все может быть. Хитрый он, бестия. Если до него дойдут наши разговоры, догадываешься, чем это может для нас закончиться? Все, с сегодняшнего дня меняем тему разговоров. Ну и голова у него, я его еще больше стал уважать, он мне определенно нравится. Настоящий босс, – опять хитрил «Калифорниец», проверяя реакцию своего собеседника.
«Глушок» смотрел на приятеля с удивленным видом. Он не мог понять сложной логики своего напарника: ранее он говорил одно, теперь уже другое, и это пугало и настораживало его.
Глава 18
«Питон» заметил его на выходе из гостиницы. Брокман сел в такси и поехал в сторону Арбата. Следом за ним на такси проследовал «Питон». Подъехав к знаменитому ресторану «Прага», Брокман вышел из машины и направился туда. «Питон» вошел следом за ним. Потолкавшись в фойе, он увидел своего прежнего знакомого Андрея Байкальского, который сопровождал Брокмана в отдельную кабинку. Вдруг он заметил пристальное внимание к их персонам двух «топтунов». Шальная мысль мелькнула у него: «Пора отсюда ретироваться, а иначе я сам засвечусь перед „наружкой“ или уже засветился. Как я их раньше не заметил? Молодцы! Работают профессионально! Но моя карточка наверняка уже есть у них на пленке, и это, как минимум, выяснится к вечеру. Да! Пора отсюда „рвать когти“!».
«Питон» ускорил шаги и в быстром темпе направился к выходу. Вдруг он заметил, как к нему с двух сторон приближаются двое.
«Значит, все—таки засекли! Засветился я! Ах, как это некстати!» – подумал он и услышал:
– Гражданин, постойте!
Внезапно он ощутил на себе прикосновение чужих рук. Реакция сработала мгновенно, а тренированное тело и мышцы сделали свое дело. Комбинация из серии приемов джиу—джитсу сделала свое дело. Эти двое распластались на бетонном полу, а виновник злодеяния исчез на улице, растворившись в многолюдной толпе.
«Кажется, я ушел от преследования, и это меня радует», – думал «Питон», оторвавшись от «наружки».
Он шел ускоренным шагом, понимая, что такие игры могут плохо для него закончиться.
«Все, хватит рисковать, пора уходить в глубокую тину», – подумал он.
* * *
– Тетка Агафья, ваш сын пришел, – крикнул «Гнус».
Агафья слезла кое—как с печи, на которой она никак не могла согреть свои дряблые кости. Охая и ахая, поплелась она на веранду встречать дорогого ей человека. Увидев сына, обняла его и, всхлипывая, стала причитать:
– Ой, дитятко ты мое ненаглядное, что же ты мать свою совсем забыл? Ни тебя, ни внучку совсем не вижу. Старая стала, никому не нужна. Вот только постоялец Иван помогает, дров наколет, воды принесет, в магазин сходит. Чужой человек ухаживает за бабкой, как будто у меня сына нет.
– Да ладно, мать, полно причитать. Я не на курорте прохлаждаюсь, – ответил сын и продолжал:
– Ведь я, мать, на ответственной работе нахожусь, в милиции. Ни дня, ни ночи покоя. Все время сложная оперативная обстановка. Тревожное, неспокойное время наступило. А спрос какой? Спрос сегодня с нас особый.
Иван Гнусавин ушел в свою комнату, чтобы не смущать сына и мать. Он взял книжку и прилег на кровать. Читать он не смог, так как в соседней комнате разговаривали и он волей—неволей прислушивался. Он слышал весь разговор, который там происходил. Тетка Агафья все
причитала:
– У других дети как дети. Родителей не забывают, часто навещают, по хозяйству помогают. А ты хоть бы гвоздь какой забил. Вот и крыша прохудилась. Сарай поправить надо. Погреб завалился. Неужели в выходные дни нет времени зайти?
– В выходные дни, если они бывают, мне надо в семье побыть, уделить внимание дочери, жене, помочь по хозяйству, а иначе из дома выгонят, – отвечал сын.
Однако Агафья была неисправима, она продолжала причитать:
– Сыночек, завез бы доски какие, железо нужно или шифер. Я бы попросила Ивана, а он бы сделал. Ведь у нас и доски—то хорошей нет. Одно старье, все прогнило. Был бы отец жив, он тебя уму—разуму поучил бы.
А сын, в свою очередь, твердил:
– Денег сейчас нет, а на стройматериалы деньги нужны. Сейчас зарплату вовремя не выдают, задерживают. А если получаю какие деньги, то на прожитье семье надо. Ты же знаешь, что жена у меня не работает, вот мы на одну зарплату и перебиваемся. Но ты, мать, не переживай, скоро дело исправится. Тут мне «халтура» подвернулась. Один хороший человек недавно повстречался. Помнишь Крымова Евгения Андреевича из соседней деревни, где мы раньше жили? Сейчас там у него сестра с мужем живут. Муж председательствует. Вот он и просил меня ему помочь, кое за кем приглядеть. Обещал хорошие деньги заплатить. Вот я и помогаю ему. Он, говорят, хорошо поднялся. Большими делами ворочает. Обещал посодействовать, чтобы в будущем меня в город перевели. Так что, мать, не переживай, будут у нас деньги, дай время, починим мы тебе крышу и все остальное.
– Дай—то Бог, сыночек.
И добавила, немного подумав:
– Вот ты помогаешь ему, а если узнают, тебе не влетит за это от твоего начальства?
– Ну, мать, ты и даешь. Волка бояться – в лес не ходить. Если начальство узнает, конечно, влетит. Надо сделать так, чтобы не узнало. Что я и делаю. Поняла?
– Поняла, поняла, сыночек. Ну, смотри, тебе видней, как знаешь. Смотри и остерегайся, как бы чего не вышло. Люди, они разные бывают, злобный сейчас народ пошел. Никому нельзя верить. Я вот слышала намедни, что Женька Крымов темными делами занимается. Тот еще «волчара».
– Откуда, мать, ты все знаешь? Сидишь на печи и все знаешь.
– Ты вот меня дурой считаешь, а я своими ушами слышала. Когда Демьян, их сосед, из лагеря с чахоткой вернулся, то по пьянке сказывал твоему отцу, Царствие ему небесное, – Агафья перекрестилась, – отъявленные жулики и те остерегаются Женьки Крымова. Авторитетный он среди них, бойся его.
– Да ладно, мать, хватит трепаться, а то сосед услышит, ни к чему ему знать лишнее. Поняла?
– Поняла, сыночек, поняла.
Разговор между сыном и матерью продолжался еще долго, да только «Гнус» от тепла в доме разомлел и заснул.
* * *
Андреев находился в своем кабинете управления по борьбе с организованной преступностью. Удобно расположившись в кресле, он прослушивал диктофонную запись. Потом резко встал, как будто что—то припомнил, подошел к сейфу, дверца которого уже была открыта, и достал ящичек. Поставив его на стол, он торопливо стал перебирать картотеку. Наконец нашел то, что искал. В левом углу одной карточки была вклеена фотография. Андреев внимательно смотрел на нее и о чем—то думал. Потом он перевернул ее и на обратной стороне сделал пометку. Поразмыслив еще немного, он сунул карточку в ящик, и в это время в дверь настойчиво постучали.
– Входите, не заперто.
Подняв голову, он увидел на пороге Левченко и от удивления воскликнул:
– О—о—о, какие люди! Заходи, заходи, мой друг, я очень рад тебя видеть. Какими судьбами в наши края?
– Вот пришел навестить тебя, Андрей Николаевич. Посмотреть, как трудишься на новом месте и чем живешь. Да, вижу, что работа у тебя налажена, как и прежде. Картотекой обзавелся. Свою работу систематизируешь.
– А как же без системы, Леня? Везде и во всем нужен порядок, а иначе не разберешься и жизнь, и работа превратятся в хаос.
– Хорошо сказано, да вот только наверху этого не понимают.
– Наверное, Леня, все—таки не хотят понять, так, мне кажется, будет точнее.
– Возможно, – с досадой в голосе отреагировал Левченко.
– Понимаешь, Леня, если оглянуться назад и вспомнить нашу историю, то мы увидим, что подобные периоды в жизни нашей страны уже были. Страна впадала в бездну, во мрак, а потом поднималась и возрождалась. Так и сейчас для нашего народа наступило новое испытание. Но я верю, что трудности пройдут, и придет новое время – время разумного и талантливого поколения. Не пройдет пятнадцати лет, и мы станем жить по—другому. Появятся другие ценности – духовные, культурные. Народ в конечном итоге поймет, разберется и сделает свой правильный выбор. А те, по вине которых мы сейчас испытываем дискомфорт, превратятся в пыль. О них добрым словом никто не вспомнит. История подсказывает это.
– Ты прав, Андрей, но сегодня пока происходит все наоборот.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Андреев.
– Ты когда—нибудь видел такое, что преступника, совершившего два тяжких преступления, освободили из зала суда и прекратили уголовное преследование за отсутствием состава преступления?
– Я, кажется, догадываюсь, о ком ты говоришь.
– Да, да, именно о Буйнове, и мало того, что в отношении него прекращено уголовное дело. Сегодня приказом он восстановлен в прежней должности.
– Так ты хочешь сказать, что Буйнова вернули на свою должность начальника уголовного розыска?
– Ты все правильно понял.
Андреев задумался: «Теперь у Буйнова руки развязаны, и он будет очень стараться перед своими хозяевами, чтобы оправдаться, он будет свирепствовать и мстить своим обидчикам».
Однако вслух произнес:
– Самому бы ему никак не выбраться. Безусловно, ему помогли, его вытащила сильная рука, а значит, кому—то он еще понадобился. Видимо, без хозяина не обошлось. Веские, очень веские аргументы ему преподнесли.
– Эх, Андрюха! Многого мы еще с тобой не знаем, что там, наверху, происходит, и повлиять мы не сможем, потому что все наше руководство в одной с ними упряжке. Так, мелочью занимаемся, а к серьезным делам нас и не подпустят. Помнишь, недавно крупная кража была?
– Помню!
– Начали плотно по ней работать, задержали подозреваемого мужика. Выбили признание, вещественные доказательства изъяли. Казалось, все, «приперли к стенке». Ан нет, поступило указание сверху уголовное дело передать другому следователю. Смотрю, на другой день уже выпустили этого мужика. Спрашиваю следователя: в чем дело? Он мне отвечает: «Обвиняемый изменил показания, а вы ранее вынудили его оговорить себя. Как бы прокуратура вас не привлекла к ответу». Вот чего бойся!
– А ты только сейчас это понял?
– Раньше я не обращал внимания, а когда сам соприкоснулся, то действительно понял, – отреагировал Левченко.
– А я уже давно это прошел. Но в силу закона и в неотвратимость наказания верю. Я заставлю всяких там жуликов и бандитов законы уважать. На том стояли и стоять будем. Верно, Леня?
– Верно, Андрюха!
* * *
«Гнус» позвонил Левченко и попросил встретиться. Через полчаса они встретились в условленном месте.
– Что случилось, Ваня?
– Вы мне как—то говорили, что среди вашего брата есть недобросовестные сотрудники. Одного, кажется, я знаю.
– Кто же он, говори?
– Это сын моей хозяйки.
– Миронов?
– Он самый.
– Откуда узнал?
«Гнус» пересказал весь разговор, который произошел между бабкой Агафьей и ее сыном. Внимательно выслушав собеседника, Левченко обратился к своему информатору:
– Об этом разговоре больше никому. Ты меня понимаешь?
– Конечно, понимаю, Леонид Андреевич.
– Я, в свою очередь, попытаюсь все проверить, насколько это возможно, – вслух сказал Левченко, а сам подумал: «Может быть, за этим кроется что—нибудь другое. Ведь Миронов – сотрудник сельского уголовного розыска и тем самым ведет оперативную разработку известного фигуранта. В общем, вопросов много, ответов нет».
* * *
Кабинет начальника УВД был огромный, здесь при желании могли вместиться все сотрудники УВД. Сейчас же в кабинете сидели двое.
– Рад за тебя, Петр Петрович, очень рад. Надеюсь, ты своим врагам спуску не дашь за то, что несколько месяцев провел в изоляторе?
– Конечно, моя месть не будет знать границ. Теперь я почувствовал силу и уверенность в себе. В изоляторе я много думал. И сейчас перед вами сидит не тот Буйнов, что был раньше, которым можно было помыкать любому начальнику, сидящему выше. Сейчас Буйнов другой.
– Это какой же, Петр Петрович?
– Нет, нет, вас это не касается. Это касается тех, кто упрятал меня в изолятор.
– Кого ты имеешь в виду? – с подозрением спросил Тихорецкий.
Буйнов с усмешкой посмотрел на собеседника, немного помолчав, ответил:
– Прокурора области и его прихвостней.
– Ха—ха—ха, рассмешил ты меня, однако. Не по твоим зубам он. Боюсь, об него ты зубы обломаешь, лучше не связывайся, вот мой совет. Здесь компетенция хозяина. А хозяин этого не позволит, потому что у них, как говорится, своя песня и поют они дуэтом.
Буйнов насторожился и вопросительно посмотрел на своего начальника. Тихорецкий продолжал:
– Ты хоть знаешь, кому ты обязан? Кто тебя из этого дерьма вытащил?
– Я думаю, вы, Михаил Михайлович.
– Если бы да кабы, – усмехнулся Тихорецкий и продолжил:
– Нет, друг мой, моих сил и возможностей здесь не хватило.
– Тогда кто же, скажите мне, наконец?
– Сейчас ты узнаешь, кто твой избавитель от несчастий и кому ты обязан по гроб жизни.
Генерал поднялся с кресла и жестом показал Буйнову следовать за ним. Тихорецкий направился к меблированной стенке, где в ряд были расположены многочисленные антресоли и дверцы. Открыв одну из дверок, они вошли в другое помещение, менее строгое, больше похожее на комнату отдыха. Эта небольшая комната была по—домашнему уютной. Обставлена она была дорогой красивой мебелью, которая приятно радовала глаз. В центре был расположен небольшой стол, заставленный хорошими винами и закусками. За столом сидел Крымов. Увидев входящих, он встал с любезной улыбкой и, приветствуя, пригласил их к столу. При этом произнес:
– Прошу вас, господа. Рад видеть вас на свободе, Петр Петрович. По этому случаю мы с начальником УВД организовали небольшой банкет. Надеюсь, вы будете рады.
– Несомненно, Евгений Андреевич.
Усевшись за стол, Крымов разлил вино в бокалы и хотел что—то сказать, но Буйнов опередил его:
– Я очень вам признателен, друзья, что вы меня так встречаете. Особенно хочу выразить слова благодарности глубокоуважаемому Евгению Андреевичу. Без его влияния и помощи я и сейчас находился бы в арестантской камере. Для меня и моей семьи эти месяцы заключения были самым тяжелым испытанием. Спасибо, что вы меня спасли. В благодарность за это я хочу вас обнять по—дружески, Евгений Андреевич.
Буйнов подошел к Крымову, обнял его и продолжил:
– Хочу выпить этот бокал хорошего вина за вас, Евгений Андреевич, и сказать, что я вам обязан по гроб жизни, распоряжайтесь мной, как посчитаете нужным.
– Что вы, что вы, Петр Петрович! Мы освободили вас не для этого, видя ваше падение. Мы с друзьями поняли, какого сотрудника теряет государство, а поэтому решили не допустить крайних мер, которые чиновники хотели предпринять. Но вы тоже хорош, так дилетантски подставиться. Не хочу кривить душой, конечно, помощь ваша нам понадобится, но об этом позже. Я полагаю, мы государству возвратили профессионала, и вы оправдаете наши надежды.
– Я буду стараться, Евгений Андреевич.
– Будем надеяться.
Как будто что—то вспомнив, Тихорецкий встал и, обратившись к присутствующим, сказал:
– Друзья мои, прошу извинить меня, но мне необходимо вас покинуть. Меня ждут дела.
– Жаль, Михаил Михайлович. Как же мы без вас? – улыбаясь, воскликнул Буйнов.
– Как и прежде! – хмуро ответил генерал.
Улыбающаяся физиономия Буйнова от услышанных слов сразу же помрачнела.
Генерал вышел, и после него воцарилась тишина. В комнате остались двое. Один стоял во главе преступной организации, другой возглавлял службу, которая должна была бороться с ней. Оба сидели за столом, и каждый думал о своих проблемах. Наконец после продолжительного молчания первым заговорил Крымов:
– Обиделся на генерала? Он глава управления, твой непосредственный начальник, а на начальство обижаться нельзя, кроме того, за твои художества ему здорово в министерстве влетело. Так что на него обижаться не следует. Понял?
– Да понял я, но только он меня за живое задел.
– Не бери в голову, Петрович. Выполняй мои приказы и раскрываемость подтягивай, где—то не зарегистрировал, где—то «отказной» материал, так в передовики и выскочишь. Будешь со мной дружить, в обиду не дам, ты и сам в этом убедился. Так что не волнуйся.
– Легко сказать – не волноваться, он же ясно дал понять.
Немного подумав, Буйнов добавил:
– Были у нас разногласия в работе, но единственно существенное – это организация работы уголовного розыска, куда он вечно совал свой нос. Приходилось его ставить на место. Возникали конфликты, но потом где—нибудь за рюмкой мы мирились. Один раз во время очередного застолья он мне сказал, что он видит во мне претендента на его место. Какой я сейчас претендент? Ко мне прилипла грязь, и нужно время, чтобы очиститься.
– Не бери в голову. Если у нас с тобой все получится, как я предполагаю, то, уверяю тебя, придет то время, когда ты станешь генералом, – произнес Крымов.
