Читать книгу: «Вепрь: со смертью на «ты»», страница 2

План настойчиво требовал множества богатых людей, способных на безумные поступки.

Игра, однако, стоила свеч. И Лазарь незамедлительно начал действовать. Будучи одним из авторитетнейших воров в законе «новой формации» (что делать, перемены в стране коснулись и этой, казалось бы, незыблемой структуры), он, данной ему другими авторитетами властью, потребовал созвать сход.

Как и положено нормальному бандитскому сходу, братва собралась в подмосковной резиденции одного из «своих» под надежной охраной боевиков.

После традиционного ужина, с которым могла сравниться лишь трапеза за столом грозного Иоанна, Лазарь, чувствуя, что «коллеги» начинают проявлять нетерпение, подробно доложил им о своих последних исследованиях и планах.

Когда он кончил говорить, в комнате какое-то время царило молчание, даже слышен стал шорох снегопада за окном. Потом поднялся Ливергант, только что прилетевший из Сочи. Он был краток.

– И что с того? – спросил он с явным недовольством. – Бросить свои дела только для того, чтобы выслушать этот бред?

– Аркадий Данилович! – с легкой усмешкой и снисходительностью развел руками Лазарь. – Вы еще не совсем поняли, что за рыбка плывет к нам в руки и какие выгоды она сулит.

– И что же это за выгоды? – с интересом поинтересовался Магистр, отхлебнув из бокала апельсиновый сок: спиртное он не употреблял, поскольку уже около года носил в груди искусственное сердце.

– Выгоды на поверхности. Все зависит только от нашей с вами фантазии и от того, сколько мы можем запросить у ряда крупных держав за неиспользование этой системы. Я думаю, что ни одно из европейских государств и за океаном не захочет, чтобы из-за нескольких жалких триллионов долларов разгорелась ядерная война. А вы как считаете, уважаемый Аркадий Данилович?

Тот замер с рюмкой у рта, пораженный названной Лазарем суммой. Да и не только Ливергант. Присутствующие какое-то время молчали, не двигались и даже, кажется, не дышали, переваривая слова Лазаря. Эти видавшие виды люди проворачивали такие операции, что у простых смертных дух бы захватило от их размаха, но то, что предлагал сейчас Лазарь, было поистине колоссальным.

Потом, однако, вопросы возникли.

Каким образом он выяснит местонахождение «станции принятия решения», которое наверняка засекречено до такой степени, что даже обслуживающие ее люди вряд ли подозревают, что именно они обслуживают? Как он собирается взять ее под свой контроль? И каких затрат это потребует?

– А вот для этого, друзья мои, – ответил им Лазарь, опрокинув в себя рюмку коньяка, – я и просил вас сегодня здесь собраться…

Собравшиеся на сход воры были умными людьми, умели зреть в корень и, несмотря на свою неосведомленность в компьютерных военных технологиях, ставили правильные вопросы. И все до единого поддержали план Лазаря, сочтя его перспективным и прибыльным.

В тот день сход задержался едва ли не до самого утра. Обсудили сбор средств на финансирование проекта. Предлагалось вовлечь в него некоторых финансовых воротил новой России, известных своими связями с воровским миром. Предлагалось также вовлечь финансистов, не связанных с преступностью (по крайней мере не в таких масштабах), одних запугав, других заинтересовав идеей, третьих сбив с толку каким-нибудь космическим проектом.

Обсудили и состав государств, которым будет предъявлен ультиматум, – основные монстры, входящие, как правило, в Совет Европы, как то: Соединенное Королевство, Франция, Германия, Италия, Россия (а как же!) и еще несколько государств классом ниже. А также (естественно) Соединенные Штаты Америки и Канада. Общая сумма выкупа колебалась около пяти триллионов долларов, но уточнить ее решили позднее, когда специалистами будут сделаны экономические выкладки и учтено участие в проекте каждого члена Конвента.

Да, именно Конвента! Чтобы не отпугнуть финансистов страшным словосочетанием «воровской сход», решено было представиться неким Конвентом по вопросам развития… чего? Каких-нибудь… космических технологий. Да-да-да, точно так – Конвент по вопросам развития космических технологий. Звучит вполне солидно и может гарантировать учредителям хорошую прибыль в недалеком будущем.

Решено было также разделить роли в процессе подготовки проекта, чтобы друг другу не мешать, не перестрелять сообщников по роковой случайности и вообще не тормозить проект.

Магистр, известный связями и обилием «своих» людей в военном ведомстве, вызвался выяснить местонахождение «станции принятия решения» и организовать группу по добыче компьютерной программы, в которой сосредоточивалось управление системой Судного Дня.

Лазарь, вместе с ведущими программистами UDS, отвечал за «взлом» этой программы, доведение «взломанной» версии до идеальной работоспособности и тестирование ее на каком-нибудь секретном полигоне.

Остальные роли были поделены по сферам влияния с целью покупки войск и военной техники для захвата «станции принятия решения». Был обсужден перенос ее на новую точку, для которой был выбран скалистый островок в Тихом океане. Превращение острова в военную базу возложили на вора по кличке Фидель. И так вплоть до каждой мелочи. Сведения об операции решили собирать в единую базу данных (вор по кличке Потрошитель, залив в себя десятую рюмку водки, в шутку окрестил ее «Прелестью», не подозревая, что название это за ней так и закрепится.) Там должны были содержаться сведения об участниках проекта (чтобы, когда запахнет жареным, финансисты не пошли на попятную), записи заседаний Конвента, сама программа – после того, как Лазарь ее «взломает», – данные о нахождении военной базы, количестве единиц задействованной боевой техники, все сроки, коды – в общем, все, от чего будет зависеть успех операции.

Сытые, пьяные и до пят охваченные зудом грандиозного обогащения, воры разошлись только около пяти часов утра.

Следующий день – 10 января 1997 года – ознаменовался как начало деятельности «Конвента по вопросам космических технологий»…

Глава вторая

Маугли положил на могилу цисты, улыбнулся взлохмаченному пареньку с фотографии на памятнике и, подмигнув ему, торопливо направился к выходу с кладбища.

За могилой, на которую он приходил, явно кто-то ухаживал. Да и не было ничего в этом удивительного – оставались у паренька в Городе мать, любимая девушка и друзья, с которыми Маугли требовалось встретиться в первую очередь.

Времени было уже около пяти вечера. Остановившись возле первого попавшегося таксофона, он уже в который раз позвонил домой Шершню. Трубку снова сняла Нина Александровна.

– Еще раз здравствуйте. Это опять я вас беспокою. А что, Олег так и не появлялся?

– Нет, – ответила Нина Александровна таким голосом, словно это именно она была виновата в том, что Шершень до сих пор не заявился домой. – Может, ему все-таки что-нибудь передать?

– Не стоит беспокоиться, Нина Александровна. Это не срочно. До свидания.

Он повесил трубку и вернулся в машину. Положил руки на руль и задумчиво уперся в них подбородком. Нина Александровна его явно не узнала. Впрочем, это неудивительно. Странно было бы, если бы узнала.

Вот черт, где же Шершень? Придется начинать дела самому, а потом уж он к нему присоединится, никуда он не денется.

А не навестить ли мне для начала Гарика? Он давно водил шуры-муры со Скруджем, и если его хорошенько прижать, от него можно много полезного узнать.

Не хотелось бы, конечно, начинать дела в Городе со встречи с Гариком. Не тот это человек, с которым приятно пообщаться. Ну что ж, если ему вдруг не понравятся мои манеры, мне ничего не помешает выбросить его с балкона. Или пристрелить, например. Давно хотелось сделать это. И хорошо, что не сделал. Зато сейчас есть с кем поговорить.

В начале девяностых годов Гарик Малахов начинал свою карьеру в качестве мальчика на побегушках у Злыдня. Был такой в то время авторитет в Городе. Действительно – Злыдень. Он просто обожал пытать своих недругов, причем пытки выдумывал самые изощренные – паяльник в задницу или горячий утюг на живот были просто детскими шалостями в сравнении с затеями его больной головы. Впрочем, кончил он плохо. Почему-то он шибко невзлюбил Вепря, а тот, само собой, ответил ему взаимностью. Утопил его в проруби на пятьдесят третьем километре. И Гарик Малахов остался без хозяина, затаив на Вепря лютую злобу. Однако открыто выражать ее не решался. Участь Злыдня все еще отчетливо маячила у него перед глазами.

В начале 1990 года Гарик совсем было собрался самолично возглавить лишившуюся лидера группировку, но крутые ребята Злыдня ясно дали ему знать, кто в банде хозяин и где его собственное место. Долго с ним, надо сказать, не церемонились. Просто навестили его два бывших самбиста и, слегка придушив (не насмерть, а для обострения восприятия), объяснили ему, что следующая их встреча может стать для него последней. Гарик и на них затаил обиду. Перекинулся в банду Османа, каким-то образом сумел натравить горячего, но головастого чеченца на свою бывшую банду, и та в результате кровавых разборок была полностью уничтожена.

А потом и Османа не стало (очень глупо зарезал его в ресторане какой-то безвестный подвыпивший музыкант, люто ненавидевший всех без исключения «лиц кавказской национальности»). Так что к началу 1993 года Гарик, с зоркостью впередсмотрящего оглядев местный горизонт, пришел к выводу, что на сегодняшний день в Городе есть лишь три силы, с которыми он мог бы чувствовать себя более-менее уверенно. Вепрь отпадал сразу – отношения у них были более чем натянутыми. Второй силой был Громов, и все бы ничего, если бы не ходил у него в любимцах некий Антон Малышев по кличке Малыш, с которым они не переваривали друг друга. Оставался только лишь Круглов – Скрудж, к которому в итоге Гарик и примкнул. На первых ролях в его банде он никогда не ходил, но был в неплохих отношениях с Крабом, одним из значительных лиц у Скруджа. За неимением лучшего это был весьма неплохой источник информации, учитывая то, что от Краба осталась лишь голова на шесте далеко за чертой города…

Гарик Малахов проживал в нескольких кварталах от старой церкви, в двенадцатиэтажном доме. Его трехкомнатная холостяцкая квартира располагалась на последнем этаже, лифт, естественно, не работал. Кнопка вызова кабины отсутствовала, двери были обожжены давешним, явно не случайным пожаром.

Поднявшись уже на пятый этаж, Маугли остановился закурить и вдруг услышал, как сверху кто-то спускается. Тяжелые мужские шаги. Неторопливые.

Не было в этом, конечно, ничего особенного, но на всякий случай он отошел в правое крыло, которое предусмотрительные хозяева уже начали отделять от общего коридора деревянной перегородкой.

Через минуту на площадку спустился мужчина, коренастый, крепкий кавказец, одетый в короткую кожаную куртку черного цвета, такие же черные широченные штаны и высокие военные ботинки на шнуровках. Заметив движение за перегородкой, на мгновение остановился, покосился на Маугли и, покачав головой, вновь направился вниз.

Стоя за перегородкой, дела не сделаешь.

Маугли подождал, пока кавказец скроется из виду, и, бросив сигарету, бегом, едва ли не на одном дыхании преодолел оставшиеся семь этажей. Между пятым и шестым этажом его чуть не сбили с ног промчавшиеся ему навстречу три полуодетые девицы. Подошел к металлической двери, обшитой поверху мореной рейкой и с двумя довольно устрашающими замками.

Видеоглазок пялился на него взглядом, полным подозрительности.

Замки, однако, оказались незапертыми. Двери очень медленно – даром что металлические – приоткрылись под толчком его пальцев, и изнутри на него сразу же пахнуло душным застоявшимся запахом. Есть такие квартиры, где пахнет довольно неприятно, но здесь же это было возведено в третью степень – целый букет запахов из алкогольного перегара, давно немытого человеческого тела, скисшего борща, сортира, где в смывном бачке давным-давно нет воды, но эксплуатируется он довольно регулярно, и еще чего- то дьявольски неприятного для нормального человека. Но принюхиваться желания у Маугли не возникло. Он только брезгливо поморщился и раскрыл двери на всю ширину.

– Хозяин! – произнес он во весь голос, переступая через порог. – Разговор имеется!

Гарик не отозвался. В дальней комнате приглушенно восторгался телевизор – московское «Динамо» громило чехов на их родном поле. Где-то шумела льющаяся из крана вода. Больше никаких звуков слышно не было.

Маугли прикрыл за собой двери и вытащил пистолет. Если замки открыты – значит, Гарик дома. Раз он не отвечает – значит, что-то задумал. А что может задумать Гарик? Или за эти четыре года он настолько поумнел, что научился принимать решения самостоятельно? Сомнительно…

Сделав бесшумный шаг вглубь прихожей, Маугли заглянул в первую комнату сквозь стекло прикрытых дверей.

Никого.

– Игорь Николаевич! – громко позвал Маугли, держа пистолет в боевом положении на уровне бедра. – Вы не уделите мне пару минут?

Ответом и в этот раз была тишина.

Тогда Маугли заглянул во вторую комнату. Спальня, надо полагать. Широченная кровать, на каких любили возлежать герои телесериалов о богатеях, живописное бра, японский телевизор с экраном немыслимой диагонали напротив кровати, белый зеркальный шкаф. Одна дверца у шкафа открыта и из темных недр на пол вывалена куча нестираного белья. Бра почему-то включено, и хотя в комнате царит легкий сумрак из-за задернутых на окнах штор, выглядит это не совсем кстати.

Судя по всему, за эти годы у Гарика стали водиться деньги. Интересно, как он обставил свою гостиную? Со вкусом? Да, но откуда у Гарика вкус?

По-прежнему неслышно Маугли прошел к гостиной и заглянул в нее. Здесь был сплошной бардак. Постарался кто-то на славу. Вся мебель – Англия, сверхлегкая, компактная, кожаная обивка – была поставлена вверх ногами, кожа кое-где разорвана, под ногами хрустело битое стекло (бутылки? хрусталь?). Толстенный дорогой ковер на полу в самом центре был залит чем-то темным, наполовину впитавшимся в ворс ковра, а наполовину оставшимся покрывать его неаппетитной лепешкой. Маугли понял, что это человеческая кровь.

Держа пистолет наизготовку, Маугли прошел на кухню. Здесь царил полный порядок. И опять же деньги. Гарнитур ручной работы со множеством ящичков, полочек, дверочек, которые сам Гарик вряд ли когда открывал и выдвигал. Повсюду наставлено импортное электрооборудование – от «бошевской» плиты до тостера «Мулинекс», причем неясно, зачем все это Гарику понадобилось, – в жилище своем он проводил не больше двадцати часов в неделю. Работа на Скруджа требовала времени и сил. Или он остепенился? Завел семью? Ха-ха-ха, это действительно смешно: Гарик – отец семейства!

Та-ак, а это у нас что такое?

Присев, Маугли ткнул пальцем в маленькое темное пятнышко на стене у самого плинтуса. Понюхал, хотя и без того знал, что это такое. А вот еще пятнышко, совсем маленькое. И еще.

И на двери ванной.

Ага, кое-что проясняется.

Он выставил перед собой пистолет, взялся за ручку двери в ванную комнату, повернул ее и резко дернул на себя. Дверь подалась как миленькая. Матовая полиэтиленовая занавеска на ванне была задвинута, душ шумел, брызги шуршали по занавеске, бились о глазировку и, с тихим урчанием стекали в слив. На полу, на резиновом коврике оставлены множественные кровавые следы от ботинок. Кровь была и под ковриком, и на стенах, полотенце на крючке тоже было в крови.

А в перемазанном той же страшной краской умывальнике лежала отделенная от тела голова, с гримасой ужаса на белом лице. Кровавые отпечатки чьих-то пальцев явственно горели на его меловом лбу.

Это был Игорь Николаевич Малахов. С некоторых пор он настолько уменьшился в размерах, что даже в умывальнике не чувствовал себя тесно.

Маугли вздохнул. Он оказался прав: Гарик и в самом деле уже не работал на Скруджа.

Снова вздохнув и стараясь не смотреть больше на голову, гость взялся за полиэтиленовую занавеску и отдернул ее в сторону.

Тело лежало в ванне. И даже кровь, смываемая включенным душем, уже не сочилась из него. Руки лежали на груди, пальцы были скрючены и, казалось, хотели разорвать грудную клетку. Ран на нем видно не было. Голову, вероятно, отделяли от живого тела.

Пижонский малиновый пиджак на нем был мокр и залит кровью, внутренний карман оттопыривался.

Стараясь не запачкаться, Маугли выудил бумажник из кармана (отсырел, конечно, но не настолько, чтобы утратить свою ценность) и задвинул занавеску. Присев на корточки, присмотрелся к следам. Ботинки как ботинки. Тяжелая обувь сорок первого размера. Грубый протектор, как на подошвах военных ботинок.

Он резко поднялся. Кого ты знаешь – небольшого роста, в ботинках военного образца и страстного любителя отрезать головы?

Гарик еще совсем теплый, его убили только что, и сделал это тот кавказец, который встретился тебе на площадке пятого этажа. Быстро, профессионально, истинно по-чеченски.

Все это Маугли додумывал, бегом спускаясь вниз.

Для чего ты это сделал, чечен? Тебе заплатили? Кто? Это совпадение, что Гарик стал лишним для тебя именно в тот момент, когда понадобился мне?

А ведь и Краба, надо полагать, замочил тоже ты. Почерк тот же. Почему-то сильно невзлюбил ты этих двух господ. Или не только этих? И за что?

Хотелось бы знать…

Выскочив из подъезда, Маугли огляделся. Чечена, понятно, уже не было. Сто процентов, что он уехал на оставленной неподалеку машине, – убийцы очень редко ходят пешком. Когда ты сюда подъехал, около дома машин не было. Значит, свою он оставил там же, где и ты, – на небольшой стоянке под кленами против седьмого подъезда.

Не раздумывая, Маугли кинулся туда.

Кроме твоей, на тот момент там было еще пять машин. Белая «Ока», «Москвич-412», черный «Роллс-Ройс» с номерами сочинского региона, «Мицубиси-Паджеро» красного цвета и «Форд-Сьерра» с транзитными номерами. Две первые отпадают сразу же, и причины можно не объяснять. Хотя… кто его знает, чечена этого…

Маугли выбежал на стоянку и перевел дыхание.

Что мы имеем? Помимо твоего «Патрола» и недавно подъехавшей «Волги» остались лишь «Москвич» и «Мицубиси». «Ролле», «Форд» и «Ока» уехали. Последнюю пока оставим в покое, тем более, что кроме помятости на дверце ты ничего особенного не запомнил.

«Форд»… Модель «Сьерра», года восемьдесят девятого, во всяком случае, не позднее. Цвет «вишня». Судя по транзитным номерам, совсем недавно пригнана с Дальнего Востока.

Что ж, очень может быть. Можно смело брать на заметку. Жаль только, что номера транзитов не запомнил.

Ладно, пойдем дальше. «Роллс-Ройс». Тачка для богатеев. И весьма приметна. Вряд ли наемный убийца будет на такой раскатывать по Городу… Если чечен – наемный убийца. Сомнительно. Обычный добропорядочный киллер всадит своей мишени единственную пулю в сердце, бросит орудие убийства на месте преступления и исчезнет по-английски. Во всяком случае, он не станет тратить время на то, чтобы отрезать жертве голову.

Больше похоже на месть. Как велит Шариат. Русский в здравом уме и твердой памяти не станет такое вытворять. Только чечен способен на это. Настоящий волк.

Ну, а «Роллс»… Номер его ты запомнил. Запомнил потому… Да просто потому, что это «Роллс» с сочинскими номерами!

Сев в машину, Маугли отъехал от дома, где было совершено убийство и, остановившись неподалеку от церкви, включил компьютер. Снова вышел на «сейф» Джафара. Там не было никаких изменений, только некая «курва» продолжала «сучиться». Недолго думая, Маугли оставил Джафару короткое сообщение: «Роллс-Ройс», цвет черный, сочинский номер В 010 ВА.

Сейчас около шести часов вечера. Значит, в Москве около пятнадцати. В компании UDS самый разгар рабочею дня, и Джафар быстро получит это сообщение. Вог только насколько быстро он сможет найти сведения?

Маугли со вздохом опустил экран-крышку ноутбука.

Что ж, будем ждать. И действовать. Начнем с бумажника Гарика.

Вынув из кармана сырой бумажник, Маугли раскрыл его, бросил на сиденье стопку долларов и рублей, отправил туда же карточку «Золотой короны» и заглянул в кармашек под молнией. Водительское удостоверение. Игорь Николаевич на фотографии серьезен и солиден, и пиджак на нем, похоже, тот же, в котором он сейчас покоится в собственной ванной. Он у него единственный, что ли?

А с головой на плечах ты выглядишь гораздо элегантнее, Гарик.

Пошарив в кармашке и нащупав клочок бумаги, Маугли осторожно извлек его. На нем округлым, явно женским почерком был написан шестизначный телефонный номер, под ним столь же аккуратно указано имя: «Ирина». Начертано черным, жирным карандашом, каким женщины подводят себе глаза. Надо полагать, что с мадам Гарик познакомился в каком-нибудь кабаке, провел с ней ночку, и она оставила ему свои координаты тем, что попалось под руку.

Не держите на меня обиды, Ирина, но мне придется вас слегка побеспокоить. Тем более что больше в бумажнике покойного Игоря Николаевича нет ни единого намека на то, кого еще можно было бы побеспокоить. Вообще ничего нет, если не считать календарика на 1997 год с качественным изображением откровенного коитуса. Некоторые из дней на календаре ежемесячно были обведены черным кружочком.

Выбросив бумажник, деньги и все прочее, что могло бы напомнить о Гарике, в первую же сточную яму, Маугли доехал до ближайшего таксофона. Ответили ему мгновенно, в голосе ответившей ему женщины была изрядная доза шаловливости.

– Ал-л-лё!

– Это номер 66-33-07? – на всякий случай спросил он. – Мне нужна Ирина…

– Какая? – поинтересовалась женщина.

– А что – у вас их много?

– Нет, я одна.

– Значит, мне нужны вы. Мне ваш номер дал… Игорь.

По тому, как женщина замешалась, он понял, что промазал.

– Кто-кто? Какой еще Игорь?!

– Малахов! – Он поспешил замазать свою оплошность. – Малахов Игорь Николаевич, Гарик, вы должны его помнить.

– Ах, Гарик… Да, конечно, я его помню. Просто никто никогда не называл его Игорем. А что случилось?

– Вот по этому поводу я и хотел бы поговорить. Мне нужно с вами встретиться, Ирина. Вы меня не знаете, и ваше право не доверять мне, поэтому назначьте любое место, где вы будете чувствовать себя в безопасности. Однако, поверьте, я не грабитель и не убийца. И даже не насильник.

Женщина вдруг рассмеялась. Но не женским кокетливым смехом, а довольно нахально.

– Ты, оказывается, тоже меня совсем не знаешь, – продолжала она смеяться. – Как тебя зовут, таинственный человек?

– Э-э-э… – начал он было, но Ирина закатилась новым приступом смеха.

– Ладно, понимаю. – Она даже слегка похрюкивала, так ей было весело. – Артур – тебя устроит это имя?

– Вполне. Тем более что именно так меня и зовут.

Снова приступ, довольно долгий.

– А ты шутник… Ладно, через полчаса жду тебя у себя, пойдет?

– М-м… А где это, извините, Ирочка?

– О Господи, какой ты тупой! У меня дома, конечно же! Ты что, и адреса моего не знаешь, Артурчик?

«Артурчик» хмыкнул в трубку. Ирина расценила это абсолютно правильно – как беспомощное разведение руками.

– О, Господи! – снова воскликнула она. – Центральный проспект, 145, квартира 26. И запомни, парнишка, на первом этаже расположены офисы и там полно охраны. Двери в жилой корпус снабжены видеодомофоном, так что не забудь – квартира 26. Ты понял, Артурчик?

«Артурчик» понял.

– Тогда поторопись. Если ты опоздаешь, то; рискуешь меня не застать. Все, бай-бай!

Однако дерзкая бабенка! И живет в богатеньком доме. Бизнес-леди? Она говорила с тобой, как с недоразвитым подчиненным. Неприятное ощущение, надо сказать. В жизни не был ничьим подчиненным. С мужчинами так не разговаривают, Ирочка, вредно для здоровья, говорят. Впрочем, ты женщина. Женщинам прощается многое, но запомни на всякий случай: будь ты мужчиной, то через полчаса ты была бы мертвым мужчиной, и не помогли бы тебе ни охрана на первом этаже, ни видеодомофон в жилом корпусе.

С неважным настроением Маугли отправился на Центральный проспект, на встречу с таинственной нагловатой Ирочкой.

Винченцо Бернарделли за поясом пищал и просился наружу.

* * *

Бизнес-леди Ирина – или кем она там была – не наврала: новый дом на Центральном охранялся, и двери в жилой корпус здания были снабжены видеодомофоном. Он набрал номер квартиры и улыбнулся в видеокамеру.

Из лифта, приглашающе шикнувшего раздвинувшимися дверями, вышел пожилой облысевший от своих бизнес-проблем господин. Несмотря на весь свой богатый прикид, лицо его отнюдь не было отмечено интеллектом. Он как-то двусмысленно улыбнулся Маугли и, взмахнув черным кейсом, проскользнул к выходу.

Лифт поднял его на восьмой этаж. Двери двадцать шестой квартиры оказались слегка приоткрыты. Восприняв это как приглашение, Маугли вошел.

Прихожая являла собой образец чисто женского жилища, и поэтому Маугли был слегка удивлен и даже озадачен, когда в затылок ему ткнулось пистолетное дуло.

– Лапы, – прохрипел лишенный дружелюбия голос. – Выше, выше. И не вздумай дергаться.

– А если? – поинтересовался Маугли через плечо. -То что?

– Узнаешь. Не умничай.

Решив пока слушаться этого невоспитанного типа, Маугли поднял руки повыше и уперся ладонями в стену, чтобы тип за спиной мог спокойно его обыскать.

Здоровенная лапа вытащила у него из-за пояса пистолет, присвистнув, передала другой волосатой лапе, стоящей рядом, и, ощупав ноги, благосклонно разрешила:

– Руки можешь опустить. Но с хозяйкой шутить не советую, если не хочешь пойти на корм рыбам.

Ого! Система безопасности у этой бизнес-леди налажена круто. Ребята долго не разговаривают, и сомневаться не приходится, что в случае чего они пустят в ход свои «кольты». А то, насколько они профессиональны, проверять пока резона нет. Сыграем в «ваньку».

– Ладно, я буду вести себя прилично. Только пусть сначала твой бой-френд уберет ствол с моего затылка.

Голова с усмешкой была освобождена от постороннего металла, и тычок в спину подтолкнул его к гостиной.

– Иди… умник.

Отодвинув тяжелую темную штору, Маугли наткнулся на великолепную резную дверь с матовым стеклом. За ним, похоже, царил зеленоватый сумрак. Он вошел. Бизнес-леди восседала за круглым стеклянным столом в широченном глубоком кресле черной кожи. Светильник с плавно шевелящимися световодами красиво отражался в стекле стола и уже оттуда бросал на ухоженное точеное лицо разноцветные медленно плывущие блики. Бокал в ее пальцах тоже искрился, и шампанское в нем играло пузырьками.

Впрочем, на бизнес-леди она была непохожа. Кожаные черные лайковые штаны, обтягивающие ноги, которые раскрепощенно возлежали прямо на столешнице; кожаная же курточка, настолько короткая, что едва прикрывала туго утянутую высокую грудь; черные перчатки, прямо поверх которых усеивали длинные пальцы многочисленные перстни с настоящими бриллиантами, – все это делало ее похожей на дорогую проститутку, предлагающую своим клиентам садо-мазохистские услуги. Для полного портрета не хватало только плетки и наручников.

Когда Маугли вошел, она будто бы нехотя подняла на него густо обведенные черным карандашом (видимо, тем самым) глаза, и в них сразу же промелькнула яркая искорка интереса.

– А, Артурчик! – сказала она с ленцой. – Или я ошибаюсь?

– Не думаю. – Он оглядел дорогую обстановку гостиной. – Если, конечно, у вас нет больше знакомых с таким именем.

– А ты дерзкий мальчик. Присаживайся, – она кивнула на второе кресло, – поговорим.

Он сел, закинул ногу на ногу.

– «Дом Периньон»? – предложила хозяйка.

Он помотал головой.

– Коньяк, если можно. И, если можно, с виноградом.

– С виноградом? Это интересно.

Она взяла со стола маленький приборчик, принятый им поначалу за телевизионный пульт дистанционного управления, и поднесла его ко рту.

– Лада – коньяк и кишмиш.

Положив пульт себе на голый живот, хозяйка снова взглянула на Маугли.

– Ну, и откуда ж ты такой выискался? Что-то раньше мы с тобой не встречались. Хотя лицо твое мне кажется знакомым… Или нет?

– Не знаю. Вряд ли. А пришел я к вам получить несколько ответов на мои несколько вопросов.

– А ты что, легавый?

– Хуже. Я – Маугли.

Она выпучила на него глаза, потом, засмеявшись, расплескала шампанское и, согнувшись в смехе пополам (капелька шампанского закатилась в пупок и ярко сверкнула), едва не закашлялась.

– Маугли! – восторгалась она, выпрямившись. – Ну ты даешь! За что же тебя так окрестили, а? Ты тоже любишь гулять голышом?

– Нет, – спокойно ответил он. – Я тоже привык жить среди волков.

Она тут же перестала смеяться.

– А ты крутой. Не боишься, что здесь с тебя собьют спесь?

– Коленки дрожат.

– Надо же… Смелый.

Откуда-то, он не успел понять откуда, Ирина вынула пистолет и, профессиональным движением сдернув предохранитель, направила на него.

– И сейчас не боишься?

– Нет, не боюсь. – Он подался к ней. – Открою один секрет, милочка: «браунинг» модели «Хай пауэр» на самом деле имеет калибр девять миллиметров, а в дуло твоей пушки едва ли пролезет и спичка. Это зажигалка, милочка. Сигарету?

Гость достал пачку «Салема». Закусив губу, женщина взяла сигарету. В этот момент двери приоткрылись и с круглым подносиком на пальцах (коньяк, виноград) в гостиную вошла девушка лет восемнадцати, одетая под стать хозяйке, – прикрыта она была лишь миниатюрным, почти прозрачным передничком.

– Поставь на стол, Лада, – попросила хозяйка и, когда та наклонилась, опуская поднос, звонко шлепнула ее по круглой крепкой попке.

Маугли усмехнулся.

– Нравится? – довольно спросила женщина. – Правильно, всем нравится. Мои парни просто в штаны делают от нее. Правда, Ладочка?

Та оставалась невозмутима.

– А впрочем, она мне и самой нравится. Моя постоянная служанка и помощница. К тому же би, так что ей просто цены нет. Хочешь?

– Сожалею, но сердце мое уже занято.

Настала очередь усмехнуться хозяйке этого роскошного жилища.

– О сердце речь и не идет, мой милый Маугли. Один голый, горячий, ничем не прикрытый секс…

Она вдруг по-кошачьи мягко придвинулась к нему, словно пантера на охоте, и Маугли снова был ослеплен ее красотой. Теперь уже совсем непонятно "было, кто она такая. Если и бизнес-леди, то бизнес се довольно странен.

– Ты крутой мальчик. – В ее голосе слышался металл. – Будешь работать на меня?

Покачав головой, он глотнул коньяк и отправил в рот виноградину.

– Извини, я привык сам выбирать себе работу.

Ирина все тем же плавным движением вернулась в свою сверхудобную позу и, проводив вожделенным мужским взглядом удаляющуюся Ладу, снова повернулась к нему.

– Девочки мои тебя не интересуют, – проговорила она с расстановкой, – работать на меня ты не хочешь… Что же тебе тогда надо? И что ты мне по телефону трепался о Гарике?

– Вот именно, ради этого я и пришел. Приблизительно час тому назад Гарика кто-то убил в его собственной квартире, и по этому поводу я и хотел бы тебя кое о чем порасспросить.