Читать книгу: «Обман развития», страница 10
3
Ксения прекрасно знала: постоянность успеха не может быть следствием случайности – все же есть зависимость от многообразия форм воздействия непредсказуемости в любом деле или ремесле, особенно при взаимодействии с другими людьми.
Но в этот раз все было иначе: в ее руках появилась невиданная ранее власть, а покровитель в буквальном и переносном смысле – выше всех тех непреклонных ее убеждениям и мотивам людей. В этом она увидела некое предназначение, где заслуженная безграничность – это награда за ее мучения, то, что она буквально выстрадала. Сопоставив неожиданное внимание Итана и упрямое проталкивание ее свекровью идеи начать новую жизнь, Ксения смогла сама создать третий путь, использовав излом в своих целях. Ей и правда стоит заканчивать военный поход, работавший уже скорее на поддержание в ней жизни, нежели для спасения несчастных. И решение это получило подкрепление именно благодаря Итану, ведь шанс навести порядки, скорее всего, будет единственным, а значит, им стоит воспользоваться по полной, как громкий хлопок дверью за собой. Непоколебимость и вера в финальный бой будоражили ее ум до состояния эйфории, когда краски ярче, а детали четче.
За два дня она получила столько необходимых разрешений и поддержки, сколько не смогла собрать и за несколько лет, чтобы как можно быстрее начать аресты подозреваемых, обыски помещений и изъятие оборудования во всех пятидесяти центрах разом. Все началось вечером, яркие красно-синие огни окрасили Мегаполис своими тонами, людям в районах проведения арестов были высланы сообщения о необходимости находиться внутри квартир и рабочих зон для их же безопасности, а каждое имя задержанного имело за собой доказательную базу вины. Ксения же для визуального охвата сокрушительной победы использовала вертолет, полет которого среди небоскребов открывал ей всю игральную доску, а следить за действиями ее фигур позволяли виртуальные мониторы внутри кабины, где она видела прямую трансляцию с каждого ареста, переключаясь на разные камеры слежения по своему желанию. Все проходило громко, быстро и крайне бесцеремонно – именно так, как она мечтала увидеть с высоты своего полета. Беспрецедентная ситуация не обошлась без эпизодов сопротивления со стороны преступников, решивших выиграть время стрельбой по представителям власти, устроить чуть не бойню на улицах Мегаполиса.
Гражданские были предупреждены, так что тут она все сделала правильно, закрепляет свою правоту Ксения, слыша заявления о раненых, да и то является незначительной ценой в великой победе. А сам акт насилия со стороны подозреваемых лишь подтверждает ее правоту, да и с поддержкой ЦРТ, наконец-то предоставившего новейшее оборудование для подавления противника, вопрос конфликта исчерпывается быстрее, чем журналисты успеют напечатать свои статьи. А они получают информацию из официальных источников ЦРТ и БКТ, о чем Ксения отдельно позаботилась, дабы каждый в Мегаполисе знал, какая собака пряталась под овечьей шкурой. В другое время ей бы вряд ли позволили раскрыть все ужасы о похищениях детей и уродствах биологических извращений, которые творились в лабораториях, но сейчас она не чурается отдать приказ полной прозрачности. Ликование приобретает самую возвышенную форму, а достижение цели вот-вот станет ее наследием.
На ее коммуникатор поступил отчет о проведении арестов и изъятии оборудования:
– Мы смогли пресечь попытку стереть данные с явно непростого ноутбука без владельца, но только сами эти данные оказались не просто зашифрованы, а… в общем, такой системы я еще не видел.
– Хорошо, подключи меня к нему.
– Ага, только провода найду, у него напрочь отсутствует выход в Сеть.
Ксения не придала большого значения этой преграде. Во-первых, ЦРТ дал специальный алгоритм взлома, должный, по его заявлению, справиться со всем, а во-вторых… ну, сама работа была сделана, аресты проведены, Мегаполис отчищен, так что какой-то тайный ноутбук, скорее всего, просто кусочек мозаики, не более того. Но, пока алгоритм ЦРТ успешно взламывал действительно нестандартную шифровку, ей поступил звонок, причем на личный коммуникатор.
– Прекрати расшифровку данных, пока еще не поздно! И не спорь со мной, ты сама не понимаешь, во что ввязалась!
– Я даже не знаю, как реагировать на такую дерзость от…
– Это Эхо.
– Что?! Да как ты смеешь!
– Слушай меня, дура, ты доказала свою правоту, молодец, но именно эти данные необходимо сохранить зашифрованными.
– Ага, а не шибко замахнулся мне тут указывать?! Лучше готовь адвоката, потому что я и до тебя скоро доберусь!
– Ну и наглость, как же ты…
– Ты правда считал, что я буду тебя слушать?
Молчание с его стороны сыграло ей только на руку. Отключив контакт, она незамедлительно настояла на немедленном приземлении на крыше ближайшего здания, потому что инстинкт так и кричал о возможной атаке. Ближайшее здание было одним из самых высоких, лишь несколько были выше – так что она видела Мегаполис до самого горизонта, убеждая себя, что возможный снайпер не доберется до нее. Пилоту вертолета она сказала быть готовым к вооруженному конфликту, то бишь вызвать поддержку и предупредить всех о возможной диверсии. И не успела она связаться с БКТ, как Эхо вновь позвонил.
– Я всех предупредила о твоих выходках, думал, сможешь сбить меня? Не с той связался, кусок дерьма!
– Что? Да не собираюсь я тебя убивать! Выслушай меня, это важно!
Одинокая крыша открывала красивейшее звездное небо, а бурлящая внизу жизнь казалась бездушным механизмом, нуждающимся лишь в редкой балансировке деталей.
– Ты слышишь?!
– Говори, что хочешь, я уже все сделала, твою ложь и твою гнилую натуру теперь только тюрьма ждет, причем ой как надолго.
– Да мне плевать на эти центры помощи. – Тут Ксения удивилась, услышав за этим заявлением совершенно иной тон и характер, словно то и вовсе был другой человек. – Те секретные данные, которые ты, как могу догадаться, расшифровываешь с помощью программ ЦРТ, хранили результаты труда наших лабораторий, а они никак не связаны – услышь! – никак не связаны с твоими претензиями! Нельзя их светить в федеральных или общих каналах связи, нельзя, чтобы ЦРТ узнал о них!
– Каких еще лабораторий?
– Тех самых, где мы искали причину бесплодия.
Ксения поначалу не понимала связи одного и другого, более того, ей все это казалось лишь дешевой манипуляцией утопающего.
– Я не собираюсь слушать этот бред! Будь мужиком и признай свое поражение! Я хоть и не смогла доказать твою вину в убийстве моей семьи, но мне и происходящего достаточно!
– С твоей семьей произошел несчастный случай, тупая ты дура! – Эхо старался держать себя в руках, не забывая принимать во внимание контекст их отношений. – Никто не хотел твоей смерти, мы так не поступаем, ясно? Тогда из-за неудачи с «Дорогой света» печаль коснулась не только тебя…
Ксения не хотела слушать и слышать его, в голове что-то очень сильное мешало даже усомниться в единственной причине ее жизни после потери семьи. Если все и правда является случайностью, о чем не раз ей говорили, то она окончательно лишится всего.
– Не задумывалась, почему именно тебе ЦРТ дал ресурсы прикрыть нас? Почему именно сейчас, а не месяц назад? Они использовали твое несчастье и твой гнев, чтобы ты слепо и под общий шум уничтожила всю нашу годовую работу по поиску упадка деторождаемости. Подумай сама, что будет, когда начнется облава? Правильно, сразу же идет уничтожение всех улик, которые не должны достаться властям и общественности, ибо если мир узнает, что именно ЦРТ причастен… Да они на все пойдут, лишь бы защитить свои активы.
– Я тебе не верю.
– Ты даже не представляешь, как давно власть Мегаполиса пытается сдвинуть монополию ЦРТ, который делает что хочет, когда хочет и с кем хочет. Нам пришлось очень долго скрывать всю независимую деятельность очень небольшой группы людей, которую спонсируют многие политики и бизнесмены, объединенные желанием лишить ЦРТ власти над миром, потому что их никто не может контролировать. Вот и пришлось извращаться, выдумывая что угодно, лишь бы…
– Если все так, зачем ты говоришь об этом мне? Я же ненавижу тебя и всех вас!
– Потому что тобой воспользовались, как и всеми нами. Сейчас у тебя власть поведать людям о том, что бесплодие – это не природная прихоть, а результат вмешательства нанороботов. Доказательства есть, Ксюша, они есть, мы нашли их – и если ты продолжишь следовать данным с ноутбука, то выйдешь на наш исследовательский объект в Мегаполисе, который мы спрятали прямо на виду. Там, проведя не одно вскрытие, мы нашли остатки этих самых микроскопических, размером с пылинку, механизмов. Их не обнаруживали все это время из-за того, что у нас просто не было оборудования следующего века. Только их работа закончится, как они либо растворяются в желудочном соке, либо просто выходят с мочой и калом.
– Обратись в суд.
– Мы не можем доказать, что их сделал ЦРТ, потому что официально таких буквально нет нигде, а связь с другими проектами отсутствует.
– Ну, так надо тогда объявить, что бы люди знали…
– ЦРТ просто придумает новый проект, вот и все – а мы себя скомпрометируем. К сожалению, надо все оставить в тайне, иначе мы лишь вылечим симптом, но болезнь останется.
– Допустим, почему сейчас?
– А потому, что наши ребятки смогли вломиться на склад ЦРТ несколько недель назад, где, если ты помнишь, нашли роботов, забрали чипы данных, используя которые у нас получилось найти подход к расшифровке сигнала нанороботов и тем самым успеть затормозить их перед разрушением. Да, ими можно управлять, представь себе. И если они могут влиять на генетику, то на что еще? Может быть, перепаивать мышление и эмоции человека? Вспомни причину «Сбоя» – Бенджамин, Итан и Майя пытались перепаять наш мозг, улучшить его внедрением своих микрочипов, сетками стимуляции и еще много чем, лишь бы, по их же заявлениям, сделать нас лучше. А может быть, сделать нас всех рабами безумной фантазии ЦРТ? Не просто же так Итан умчался подальше, а Бенджамин пропал с радаров с момента, как он пошел на уступки. Нам пришлось играть в извращенную игру, чтобы скрыть мотивы, потому что иначе нам и шагу не дали бы ступить на пути к правде.
– Стоп, хватит дурить мне голову! Я-то тут при чем?! Мое дело – прикрыть вашу отвратную больничку похитителей детей и уродователей матерей!
– Хватит мыслить так узко! Научись уже видеть общую картину, а не только свое несчастье, которое, уж извини, не у тебя одной в жизни случилось! Я сам в этой игре не по своей воле, а потому, что… умею адаптироваться, вот почему. Я совершал ошибки – вот и расплачиваюсь за них, но другие не должны. Ты если сейчас на крыше небоскреба, то посмотри вниз и задай себе вопрос: будет ли лучше этим людям, если они узнают о том, что их невозможность завести детей – это воля ЦРТ, а не природы? Нам необходимо скрыть это до момента, когда мы сможем противостоять влиянию неподконтрольной нам технологии, а если все вскроется сейчас, то ЦРТ моментально адаптируется и усилит не только оборону, но и нападение, а весь Мегаполис накроет волной хаоса! Не веришь моим словам – сама проследи, куда тебя приведут данные с ноутбука.
Все это выглядело злобной шуткой, путающей ее мысли и разрушающей основу приятных решений, всецело вводя ее в такую смуту, какую она надеялась уже никогда более не знать. Неужели она поверит этому человеку? Да разве может он говорить правду, когда имеет все основания для самой яростной лжи в защиту своих интересов? Нельзя было даже отвечать на его звонок, а то и вообще лучше записать его, вместо того чтобы вестись на очередной способ воздействия, лишь доказывающий ее слабость не только перед ним, но и перед последним рывком до заслуженного восторга победы.
Достав планшет из вертолета, Ксения молча изучила результат расшифровки данных, где содержались не только отчеты о жертвах нанороботов с детализацией влияния на разные части организма, но и видеодоказательства. В это время ей пытались достучаться по связи специалисты БКТ и ЦРТ, которые продолжали сотрудничество с полицией по задержанию и изъятию материалов центров помощи. А ей уже на все это было плевать – внимание отнимало множество доказательств слов Эхо, видеть которые ей хотелось с каждой минутой все меньше и меньше.
Отшвырнув планшет в сторону, Ксения не хотела быть с этим связана и знать все это. Ее мучило непонимание: почему все не может быть просто? Почему же так вышло, что только-только она достигла цели – как объявились новые переменные, чуть ли не обесценивающие весь ее путь, даже, более того, вывернувшие всю ее работу наизнанку, превратив из героя в разрушителя. Если же такова правда бесплодия, то Бенджамин и Итан должны были это знать, а следовательно, оба лгали ей и действительно манипулировали ее горем, дабы она сделала грязную работу… Но если она может раскрыть эту ложь, то какой смысл в их плане, если им от этого будет только хуже? Время уходило быстрее желаемого, так что она просто решила позвонить Бенджамину и все узнать. Но вот проходит минута, другая – а ответа все нет… Он не мог оставить ее одну разгребать это дерьмо, не мог! Отчаяние подпитывается одиночеством, а факт того, что Эхо оказывается представителем иной роли, лишь усугубляет ее положение. Звонок Итану, тому самому, который и дал ей ключ от всех замков, также оказался без ответа. Ее и вправду бросили в одну клетку с Эхо.
– Почему ты скрывал от меня это? – спросила она у Эхо сразу же, как тот ответил на ее звонок.
– Я не мог тебе верить. Ты работаешь с ЦРТ.
– А с кем работаешь ты? Они дадут показания? А как они…
– Да не будет этого, сама подумай, разве стали бы меня использовать в таком случае? Я уже сказал, что стал частью этой истории не по своей воле, а из-за своих ошибок – от этого и могу сказать с уверенностью, как хорошо я тебя понимаю.
– Да что ты понимаешь?! Мои дети…
– Ты не одна лишилась ребенка из-за тех событий, – очень сдержанно и с трудом произнес Эхо, вынудив ее замолчать, но не успели в ней прорасти ожидаемые от такого заявления размышления, как он добавил ранним дерзким тоном: – Ты поверила в то, что увидела?
– А это важно?
– Если от этого зависит, опубликуешь ты эти данные или нет, то да, важно! Скрой все, дай нам работать и дальше, пусть ЦРТ будет в неведении, чтобы ты могла… если хочешь, конечно же, внедриться к ним и быть…
– Шпионом.
– Можно и так сказать. Если не хочешь – не будешь, но спрятать от людей правду необходимо, чтобы ее не закопали уже через час, лишив нас будущего. Пожалуйста, я прошу тебя, не ради меня, а ради людей, поступи правильно.
ОСТРОВ
1
Когда первые признаки рассвета коснулись замерзшего озера, Бенджамин уже стоял на его берегу, вглядываясь во множество прекрасных деталей своего маленького мирка и глубоко вдыхая и выдыхая прохладный чистый воздух. Ему предстоял самый сложный и честный разговор за семь последних лет. Долгое время он не был готов к нему, даже считал, то и вовсе будет лишним. Но все же, ведомый сердцем, а не умом, он искренне хотел этого интимного и откровенного момента. Подойдя к могиле Майи, Бенджамин рассматривал покрытое снежным одеялом дерево, аккуратно проросшее сквозь ее прах, и вновь, как и всегда, ощущал необычный симбиоз любви и отчаяния от невозможности быть рядом с ней.
– Я столько раз пытался подобрать слова… столько раз хотел, честно, хотел быть искренним перед тобой, но все время чего-то боялся. Странно, чтобы мне было чего бояться – в это же никто не поверит. Расстроить или огорчить тебя я никак не смогу, а хуже уже быть не может… Но все же я боялся – боялся сказать лишнее слово или… что-то сделать не так, будто от этого действительно что-то да зависит. После того как тебя убили, настал самый трудный период моей жизни. Итан был занят своим правлением, я же пытался удержать все то лучшее, что еще осталось, – а осталось слишком немного, ради чего стоило жить. Я старался, я правда старался, честно, я делал все обещанное! Может быть, из-за того, что я не справился, мне и было трудно говорить, а может быть, я просто хотел сохранить любовь между нами в нетронутом моменте.
Удивительно, но за всю мою жизнь я встречал либо тех, кто совсем не воздействовал на меня, либо же тех, кто менял все. Вторых можно по пальцам посчитать, но их влияние измерить невозможно – уж слишком оно велико. Странно это, конечно: как появляется вот так кто-то – и все, курс уже иной, словно воля случая и судьба решили поработать вместе. Это всегда так ясно чувствуется, прям сразу же, ошибиться почти невозможно. Большую часть времени думаешь, что уже все, дальше некуда, достиг определенного лимита – так что просто живи, раз можешь. Но стоит появиться кому-то, кого я даже еще не знаю, как явственно ощущается ветер перемен. Максимальная простота, познать которую сложнее всего.
И вот, анализируя всю свою жизнь, опять и снова, да, пытаюсь предсказать результат непредвиденной связи, словно у всего есть система, закономерность. И знаешь что? Прихожу к мнению, что я все испорчу. Я и так уже испортил слишком много… стоит ли продолжать? Вдруг я и сейчас делаю все неправильно? Сомнения, одни сплошные сомнения, источник которых кроется в слишком большом знании… Когда-то я думал: чем больше развитие, тем больше шанс не совершать ошибки благодаря умению понимать качество этого знания и безошибочно определять его применение. И вот я зашел так далеко… понятия не имею, ни как отпустить груз прошлого, ни как начать сначала, потому что область применения знания слишком большая. Я перестал видеть систематизацию в происходящем хаосе вокруг, что, возможно, даже и к лучшему, но это сразу же возвращает меня к очень неприятной мысли.
Возможно, единственный источник трагедий и неудач в моей жизни и жизни людей вокруг меня – это я сам. Не в простом понимании влияния, а в самом существовании, которое, если оглянуться и все взвесить, доказывает, что я и есть та самая ошибка в системе, провоцирующая беспорядок одним лишь существом. Знаешь, когда я рос, то не думал об этом слишком серьезно – я скорее просто хотел что-то делать, к чему-то стремиться. Жить жизнь и не оглядываться назад было проще всего, да и многие к этому мотивировали: мол, какая уже разница, почему и что, твоя жизнь принадлежит тебе и только тебе. Но на самом деле я больше всего боялся оказаться… оказаться той самой ошибкой, не должной существовать. Да, звучит тупо, есть куча людей, пользы от которых по нулям, а то и в минус, хотя в семье росли. Но я так хотел доказать себе, что раз я сирота, без мамы и папы, мотивов которых не знал и не знаю, – то, значит, что-то во мне да должно быть, разве нет? Сейчас себя вспоминаю – слов не могу найти, каким же фанатиком я был!.. Но знаешь что? Тогда было лучше. Да, я просто работал в ЦРТ, было начальство, некая надежда на успех и бешеный интерес к решению нерешаемых задач. Никакой политики, бизнеса, всяких вопросов добра и зла, ответственности и так далее. Изолированная лаборатория маленького человека, да и то – я был молод, умел ловить момент и просто… просто надеяться, что вот я сделаю дело и буду жить, как простые люди, заслужив право на невинное счастье и легкомыслие. В итоге лишь утонул в навязанном предназначении, которое никому, кроме меня, не было нужно.
Последние три недели я все думаю и думаю, каждый день и час в голове живет мысль, что, возможно, я вновь иду по пути, который ошибочно считаю верным. Я уж думал: все, нащупал некие рельсы и просто еду с одной скоростью – но нет, угораздило же встретиться с ним. Я вообще не хотел туда ехать, дочь Артура Конлона заставила – крайне символично, да? Опять же, если бы не мы, то ее отец был бы жив, а значит, и история его детей изменилась бы, что, несомненно, сводит с ума причинно-следственными связями. И вот, думая об этом, как и о том, к чему меня привела встреча с парнишкой, которой бы не было, не будь у руля отчаявшаяся дочь человека, чья смерть на наших руках, я еще больше начинаю скучать по тебе, потому что… без тебя мир совсем другой. Ты всегда знала правильное решение, понимала эту жизнь лучше всех, и я так… так горжусь, что знал тебя, так люблю даже одну только мысль о тебе, что… Удивительно, как хороший человек может одним лишь своим существом направить людей в нужную сторону. Но еще больше поражает редкость столь естественного влияния, которое скорее можно списать на аномалию, нежели на естество. Миллионы людей в моей жизни даже не приблизились к тебе, что, с одной стороны, придает еще большей ценности, а с другой… А может, дело во мне? Среди миллионов никто не смог помочь мне пережить утрату. А ведь я путешествовал почти год после твоей смерти, хотел перезагрузиться, познать что-то новое, открыть для себя что-то. Но вернулся я еще более одиноким, чем уезжал, что вновь толкает на вопрос: а не ошибка ли я? До сих пор не могу распознать, какое мое действие… или же бездействие привело к тому, что тебя больше нет. Я люблю тебя, ты была моим сердцем, с твоим уходом из этой жизни я потерял так много…
Бенджамина тянуло желание сказать что-то еще, но чем больше он перебирал слова, способные хоть как кто объяснить его сложные чувства, тем больше понимал, что лучше всего закончить сейчас, на самом честном откровении. Он даже не смог попросить прощения за то, что собирается сделать, как и не смог по-настоящему проститься, вполне допуская, что больше он сюда не вернется.
Просидев еще несколько часов на том же месте, Бенджамин весь этот отрезок времени был готов к встрече со смертью, тихой и спокойной, на пике любви, когда он просто закроет глаза и отдастся вечному покою рядом с любимой. То была пусть и несбыточная мечта, но все же если и выбрать, то лучшего в нынешних условиях не придумать, а причиною служит не только страх вновь все испортить, а еще и понимание грядущего события. За это он и любит свой остров – буквально и метафорически изолированное от человеческого мира место, способное дать уникальное уединение, откуда все вокруг видится в несколько ином свете. Наконец-то Бенджамин решился нарушить вынужденный режим молчания для осмысления действий настоящих и грядущих. Как только он выключил глушилку связи, его планшет разразился сигналами входящих сообщений и пропущенных вызовов. Единственный звонок был необходимостью, потому что вновь случился разрушительный для всех человеческий фактор.
– Я не буду спрашивать, почему ты решила провести аресты пятидесяти филиалов. Я даже не буду интересоваться твоим тупым чувством возмездия – я понимаю, все это личное. Но ответь мне на вопрос, всего один: почему ты решила рассказать людям о причинах бесплодия?!
Перед глазами Бенджамина на планшете постоянно обновлялись строки новостей, где в каждом сообщении фигурировали такие слова, как «беспорядки», «ложь», «враг», «война», и все те симптомы начала чего-то большего и ужасного.
– Это правда? – иным, более личным и глубоким тоном, словно для себя, а не отчетов и вердиктов, перебила Ксения. – Невозможность иметь детей вызвана нанороботами? Это искусственный контроль? Ты даже представить не можешь, что значит для матери лишение этого выбора!
Бенджамин не спешил с ответом – устремив нахмуренный взгляд вдаль, он чувствовал, что что-то упустил, некий важный кусок истории.
– Ответь-ка, Ксюша, а кто тебя покрывает? Кто дал ресурсы и…
– Итан Майерс. Он решил обратить внимание на мое расследование, как и на Эхо, потому что, по его же словам, он может это сделать. А ты, за что я тебе благодарна, сам ему говорил про то, с чем я столкнулась. Итан бы в жизнь не выбрал мою работу, потому что и не знал бы о ней.
Вновь все выходит из-под контроля, гневается Бенджамин.
– Ты не ответил на мой вопрос, – уже значительно упрямее сказала Ксения.
– Да тебе плевать на мой ответ, ты уже сделала свои выводы. Раз ты нашла какие-то данные, то стоило проверить их подлинность – это раз, а потом нам вместе решить…
– Так Эхо был прав? ЦРТ стоит за этим?
– Я не весь ЦРТ!
– А я и не тебя обвиняю.
– Я знаю то, что все это не просто так, как и не просто так это случилось сейчас, тебе нужно…
– Я устала воевать! – пресекла Ксения порыв Бенджамина своим отчаянным криком усталости. – Этому нет и не будет конца! Стоя там, на крыше, я надеялась, что вот-вот— и все. Но нет, на меня повесили новую роль, к которой я непричастна, которую я не просила и не хотела, и это не эгоизм. Решать за миллионы людей – вот это эгоизм, отнять у них право самим сделать выбор, отнять их свободу – вот что эгоизм. Там в одиночестве я поняла, что раз решать мне, то я буду решать так, как хочу. К тому же я не особо верю, что Итан замешан в этом, потому что он сам открыл все двери и доступы. Если бы он знал, куда приведет моя работа, то не сделал бы этого, а не знать он не мог. А если бы ты был рядом или ответил на звонок, то, я уверена, ты смог бы меня отговорить, но тебя не было, как и никого не было. А другим я довериться попросту не могла. – Небольшая пауза была необходима обоим. – Хватит с меня, Бенджамин, хватит, слышишь! Люди сами выберут, что делать дальше. Я просто прикрыла гнилую конторку, Эхо объявлен в розыск, подпольная лаборатория, где искали причины бесплодия, найдена, а с меня хватит!
Бенджамин слушал ее и не мог не понять, даже проскользнула злость из зависти к ее силе бросить всю эту работу.
– Раз Итан решил посодействовать, значит, у него была своя выгода. Мне жаль тебе это говорить, правда, жаль, но ничто не закончено, а лишь начинается. Я не просто чувствую – я знаю, что вскоре нас что-то ждет, к чему мы должны быть готовы.
– Не втягивай меня в это, пожалуйста, я уже сделала…
– Это куда больше тебя и меня! Мы не можем просто уйти – теперь ты часть большой игры. – Ксения молчала, Бенджамин поспешил добавить более мягким тоном: – Но я не заставляю. Возможно, ты не такая, как твой отец. Он был человеком, который стал примером самоотверженности, смелости и справедливости, а быть в стороне – это не его. Он делал все ради людей, потому что не мог не делать. Ты хотела знать правду об отце – ты узнаешь, но только если стоишь своего отца. В ином случае осуждать не буду, не все люди готовы на большее. Я скину адрес, приходи одна через три часа. Больше никакой лжи.
Бенджамин отключил звонок, сразу же скинув со стола все предметы от злости. Что-то упущено, ощутимое и важное, обязанное быть ключом к пониманию плана Итана и Кассандры. Но, возможно, Бенджамин просто хочет придумать загадку, чтобы отсрочить точку невозврата. И здесь вновь его цепляет решение Ксении завершить, как она выражается, войну. Это служит своеобразным укором в его несостоятельности, потому что именно эта невозможность сойти с поля боя и послужила причиной его одиночества, о чем сама Майя искренне предупреждала его, когда была жива.
– Здравствуй, друг мой, – сказал сразу же Итан, ответив на видеозвонок Бенджамина. Вид его несколько удивил: более сдержанный и осмысленный, чувствовалась непривычная для такого человека теплота.
– Ты не был в космосе. Ранее ты спрашивал, был ли другой ты в космосе, так вот – нет, не был. С самого начала для тебя было важно не оказаться в ловушке причинно-следственных связей, лишавших тебя свободы воли из-за возможно петли…
– Я прекрасно знаю, что не нахожусь в петле и не являюсь парадоксом, незачем меня в этом убеждать! – размеренно и точно перебил Итан, начав увлекаться разговором. – А еще я знаю, что именно на тебя, а не на меня Людвиг возложил обязанность изменить наше общее, крайне печальное будущее. Странно, что ты так и не усвоил этого после всего, что было нами сделано и, что не менее важно, не сделано.
– Если ты вновь применяешь некую систему обмана, то…
– Никакой лжи. Ты ведь знаешь, как быстро я ушел после «Сбоя», как ныне без особых препятствий покинул планету, а все почему? Что облегчало каждое мое действие и, опять же, бездействие? Знание того, что ты – человек, повидавший будущую историю, не сможешь быть в стороне, потому что это – твоя история. Ты был источником бесценных знаний, а не я.
Бенджамину было что возразить, аргументы и доводы имелись отличные и сильные – но произнести их он не может из-за страха потерять убеждение в необходимости своего замысла.
– Для того, кто не верит в парадокс, ты совершаешь те же ошибки, пусть и путь к ним был совершенно иным, – очень проницательно сказал с испытывающим взглядом Бенджамин. – Как бы мы ни пытались идти другой дорогой, ты все равно стал причиной того, что улицы заполонены армией роботов. Именно это и пытался пресечь Людвиг, четко и ясно говоря нам, как разрушительна будет для обеих сторон эта война, этот конфликт, эта… – Бенджамин не нашел последних слов, вновь поймав себя на мысли о невозможности выразить цельное мнение.
– Никто не говорил, что я или Кассандра собираемся их использовать.
– Значит, они все же по твоей указке в пределах Мегаполиса.
– Да брось, друг, все это слишком мелко для тебя. Серьезно, ну есть армия – как придет время, люди сами ею воспользуются, разумеется, если захотят. Если бы не мы ее сделали, так сделали бы другие, это лишь вопрос времени. Я не принимаю решений, я не сужу и не опекаю – лишь даю то, что все хотят. А все почему? Да из-за принятия людей такими, какие они есть. Представь себе, это случилось, я не хочу вмешиваться в их развитие, уже хватило, знаешь ли.
– А как же твоя помощь Конлон?
– Я лишь дал ей инструмент, и она сама решила, как им воспользоваться. Причем, смею заметить, это ты вплел меня в это дело, мог бы и спасибо сказать. А еще, как это ни странно мне признавать, но тут, далеко от планеты, приходит некое… переосмысление ценностей. Ты должен меня понять: сам сбежал на свой остров, как и я на свой.
– А вот теперь разочарован я.
– Никакой Четверки не существует. – Лицо Бенджамина исказилось в непонимании. – Ты выполнил свою часть уговора, я выполнил свою – открыл тебе великую хитрость. Четверка – это самообучающийся алгоритм с четырьмя лицами и голосами, которые генерируются на компьютере. Отличная ширма для меня, идеальная надежда для людей. Но главное не это: суть моего замысла состоит во всецелом и безвозвратном уходе. Приятно видеть твое шокированное лицо – пожалуй, уже и не вспомню, когда такое было. Но честно признаюсь, думал, мне будет легче сказать тебе это… Да, я собираюсь улететь отсюда где-то через месяц-два, как закончу пару проектов, один из которых – «Звено», двигатель на чистой энергии, способный приблизиться к скорости света. Есть маршрут, точка прибытия и куча материалов для создания собственной колонии, где не без помощи моей Кассандры, разумеется, я смогу, используя ресурсы планет и спутников, дать человечеству второй шанс.
