Читать книгу: «Краткий курс ненависти к человечеству»
© Никита Винтер, 2020
ISBN 978-5-4498-8372-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
На что ты готов ради тех, кого ненавидишь?
Глава I. Читков
Солнце пробиралось сквозь плотные шторы на окнах, бесцеремонно норовя заполнить собой всё свободное пространство комнаты, подняв в ней и без того высокую июльскую температуру.
Читков не спал. Он лежал на кровати и смотрел в потолок. В натяжном глянцевом полотне отражалась улица внизу. Утреннее освещение делало здания в отражении непропорциональными, с измененной архитектурой, будто построенные из овальных кирпичей.
Где-то вдалеке послышался сильный гул. По мере его приближения в квартире затряслись стены. Спустя несколько секунд на перекрестке возле дома остановилась машина с дико грохочущей музычкой.
«Долбаные мажоры, – подумал Читков. – Всё лето катаются по району. Ночами спать невозможно. Запереть бы вас в бункере на глубине ста метров, без окон и дверей и врубить на полную мощность тот собачий лай, который вы называете музыкой. И оставить так на несколько суток, чтобы кровь из ушей пошла…»
Третья бессонная ночь подряд сделала своё дело и рассеянное внимание, против воли своего обладателя искало, к чему придраться.
«Если сейчас позвонит начальство, день будет испорчен, даже не успев начаться, – подумал Читков и покосился на телефон, лежавший на полу у кровати. – Только попробуй, бездушная железяка…»
В тот же момент экран смартфона вспыхнул, аппарат задрожал и на дисплее высветилось имя начальника – Максим.
– Да, алё, – сказал Читков в трубку и бодрый голос на том конце тут же начал сыпать вопросами:
– Ты скоро будешь?
– Спишь, что ли?
– Флешку не забудь. Марина из маркетинга просила напомнить, что ты ей какую-то проектную документацию обещал скинуть.
– Через полчаса буду в офисе, – проворчал Читков, старательно скрывая раздражение.
– Давай в темпе. Тут гаврики из техподдержки опять чего-то накосячили, у половины офиса принтеры не печатают. Читков, ждём, как бога!
Несмотря на отсутствие сна и скверное настроение, диван всё же отпустил мужчину, на прощание недовольно проворчав продавленными пружинами ортопедического матраца. Читков привычным маршрутом направился в ванную, в задумчивости покрутил кран с горячей водой – кран страдальчески покряхтел, но не сумел выдавить из себя даже воду хотя бы комнатной температуры.
«Отключили», – вспомнил Читков.
Наряду с жарой, это была еще одна из причин, по которой он не любил лето. У него на этот счет даже была своя теория: воду отключали по старой советской традиции. Сверху спускалась разнарядка – провести плановые технические работы. На местах становилось ясно, что необходимости ни в каких работах нет, да и чего греха таить, лучше вообще изношенную систему водоснабжения лишний раз не трогать. Но это означало бы идти наперекор вышестоящему руководству, которое всегда лучше знает, что и в каких количествах отключать. Выход – перекрыть вентиль на 2—3 недели, оставить без воды несколько микрорайонов, но зато уберечь голову старшего инженера от подзатыльников из городской администрации…
Конечно, можно было бы позвонить в управляющую компанию и поинтересоваться, а какого ляда, собственно, происходит? Но в последней беседе с ними диспетчер – девушка с голосом на грани нервного срыва, объясняя отсутствие горячей воды, привела убойный аргумент, отправив собеседника в ментальный нокаут: «Воды нет потому, что у задвижки запали щечки!»
Складывалось впечатление, что на эту должность взяли человека, главной и единственной задачей которого является быстро и без запинок выстраивать сложные лексические конструкции, содержащие никак не связанные друг с другом слова и при этом оставаться в рамках общепринятого диалога. Талант, однако…
Ненависть к ЖКХ подпитывала ещё не выветрившаяся из памяти прелестная история с заменой труб, простая и беспощадная.
Если бы господь создавал человека на первый или, хотя бы на второй день, то, наверное, у него получилось бы что-то «по образу и подобию». Но творец был самонадеян и все важное оставил «на потом». Поэтому на шестой день творенья он уже изрядно подустал и собирал людей абы как. На седьмой день – воскресенье – господь объявил себе выходной и предался пьянству, отмечая сдачу объекта в эксплуатацию. Что там точно было, библия скромно умалчивает, но фраза «и увидел бог, что это хорошо», относилась явно к вечеринке, а не к созданной Земле.
В понедельник, мучаясь похмельем, и понимая, что на самом деле ни фига хорошего, господь обозрел свои творения и ужаснулся, так как у доброй половины людей руки были кривыми и росли не из того места. Творец почесал раскалывающийся нимб и, буркнув «хрен с ними – менеджерами будут», не стал ничего переделывать, а решил создать новую разновидность человека: слесаря-монтажника; с прямыми руками из нужного места и светлой головой. И чтобы этот слесарь двигал прогресс, собирая все, что придумано, и чиня все, что сломано. Однако вдохнув в слесаря душу, он вдохнул в него же изрядную долю перегара, привив тем самым стойкую тягу к спиртному…
Так было или нет – не ручаюсь, но мне кажется, что это правдоподобно. Во всяком случае, наравне с остальными людьми слесари населили землю и успешно размножились, хотя как это им удалось – совершенно непонятно: с восьми утра и до пяти вечера слесарь опохмеляется и работает, а с пяти вечера пьет «с устатку». Некоторые ученые предполагают, что слесари размножаются делением или почкованием в те моменты, когда надо сообразить «на троих», а слесарей всего два. Позднее, от слесарей-монтажников образовалась самостоятельная эволюционная ветвь слесарей-сантехников и, если монтажники еще изредка, но попадались непьющие, то трезвых сантехников не видел никто. Правда поговаривают, что они тоже встречаются, но их тут же забирают спецслужбы. Ага. В поликлинику. Для опытов.
Началось всё невинно: после продолжительных жалоб соседки снизу на то, что у неё в туалете постоянно сочится вода с потолка, Читков решил заменить трубы.
Знакомые порекомендовали хорошего слесаря, «классного спеца высшего разряда», который и работает качественно, и берёт недорого, а главное действительно соображает в своем деле. Специалист пришёл, всё осмотрел, обозначил поле деятельности, сказал, что нужно купить, причем купить вызвался сам, за что Читков был ему безмерно благодарен, поскольку в сантехническом ассортименте ничего не понимал.
Непременным условием было подача заявки в местную управляющую компанию о замене труб, чтобы в нужный день дежурный слесарь спустился в подвальные подземелья, дабы твёрдой, натруженной рукой повернуть волшебный вентиль и, подобно Прометею, принесшему людям огонь, отнять у жильцов блага водопровода и центральной канализации, заставив их на время задуматься о правильности своей жизни и о том, за что боги прогневались на них, лишив живительной влаги.
Собственно, больше от хранителя вентилей и служителя фитингов ничего и не требовалось, но отечественные слесари так просто не сдаются…
Слесарь – профессия творческая. А нет для творческого человека ничего губительнее, чем проявление инициативы. И тут в игру вступают самоотверженный идиотизм, фанатичное следование указаниям начальства и неистребимое желание нанести пользу и причинить добро всем, кто окажется в радиусе благих намерений слесаря.
Когда заявка на отключение воды легла на стол диспетчера, невидимый таймер начал отсчёт часов, остававшихся до локальной катастрофы.
В назначенный день приехал «спец высшего разряда» с огромным количеством различных слесарных «прибамбасов»: один сварочный аппарат чего стоил; воображение Читкова также поразила машинка для сварки труб, которую он про себя назвал «невиданной хренью».
В девять часов утра, согласно договорённости, дежурный «Прометей» (или скорее Посейдон шестого разряда?) приложил натруженную длань к заветному вентилю и под проклятья жильцов перекрыл водный поток, гордый от осознания своей власти над стихией.
В квартире Читкова закипела работа. В силу гуманитарного образования, помочь спецу он ничем не мог, а потому предпочёл держаться на некотором удалении, а именно в комнате, изредка выходя на кухню выпить кофе.
Часа через два он услышал странный шум и сразу вслед за этим такой мат, по сравнению с которым «большой петровский» и «малый морской» матерные загибы казались разминкой на детском утреннике.
Выбежав в коридор, он увидел, как свежий ламинат, недавно уложенный на пол в прихожей, скрывается под водой; вода же начинала покрывать пол кухни. Воздух моментально наполнился тяжёлой, удушливой влагой от горячей воды, хлеставшей из отрезанной трубы.
Заглянув в туалет, он увидел искажённое от ужаса лицо «специалиста высшей категории», наполовину скрытое запотевшими от пара огромными очками для сварки, похожими на водолазную маску, отчего спец напоминал робота-андроида, и на секунду Читков представил, что сейчас он заискрится от попавшей в бионическую оболочку влаги, поднимет вверх руку с оттопыренным большим пальцем и скроется в клубах пара…
Однако, короткого замыкания «терминатора-водолаза» не последовало, но орал он так, что закладывало в ушах, пытаясь заткнуть дыру, из которой хлестала горячая вода.
Читков бросился к телефону и стал судорожно набирать номер управляющей компании с целью выяснить, какого чёрта они включили воду.
На том конце провода царило смятение. Внятного ответа он не получил, но через пять минут в квартире был весь состав этого долбаного технического отдела, отвечавшего за подачу воды. Прибежали оба штатных слесаря и мастер участка, которые тут же схватили первые попавшиеся под руку тряпки и начали собирать воду. Вскоре пожаловал даже целый главный инженер, правда, участия в устранении последствий не принимал, а только присутствовал и пытался руководить.
Весь мокрый до нитки, обожжённый кипятком спец матерился, орал и пытался выяснить у них только одно: зачем они включили воду?! Но внятно на этот вопрос никто так и не ответил.
Слесарь, ответственный за отключение воды, отделался выплатой незначительной компенсации самому Читкову и соседям ещё двух этажей, и извинениями всем пострадавшим, спец – ожогами, а Читкову в результате этой нехитрой, в общем-то, процедуры, пришлось менять пол в коридоре и на кухне, вместе с кухонным гарнитуром, который также пострадал от разлившегося кипятка…
Читков тяжело вздохнул и в отместку советской системе ЖКХ решил не бриться, благо в последний раз бритвенный станок касался его лица два дня назад и щетина еще не успела придать лицу неухоженный вид.
Умывшись холодной водой и проклиная слесарей – детей собак и их начальников – сынов осла и дикой лисицы, Читков зашел на кухню, щелкнул кнопкой электрического чайника и начал сооружать нехитрый завтрак, по многолетней привычке имевший формат двух бутербродов, чашки чая и сигареты. День начинался и это НЕ радовало.
Здание главного офиса сияло ослепительной белизной в свете яркого июльского солнца. Читков припарковал машину, с неудовольствием отметив, что излюбленное место в тени под деревом уже занято чужим автомобилем.
«Понятно. Кто первый встал – того и дерево», – подумал он и направился ко входу. Схватился за ручку массивной входной двери и тут же отдернул руку – железная дверь на солнце успела сильно нагреться.
«Горим на работе», – хмыкнул Читков, рывком распахнул дверь и прошмыгнул внутрь. Офис на втором этаже встретил его духотой и каким-то безвоздушным пространством. Кондиционер, висевший в дальнем углу, у окна, молчал и прикрывался занавеской, словно делая вид, что его здесь нет.
– Девки, вы обалдели? На улице пекло, как в преисподней. Чего кондиционер не включаете?
– Мы боимся простудиться… – заныли населяющие офис сотрудницы.
– Простудится? В +37? Сидя в закрытом помещении? Логично, – Читков взял пульт от системы климатизации и нажал заветную кнопку. Кондиционер размеренно загудел. Коробка за окном стала выдавливать из себя капли конденсата, которые со стуком ударялись о жестяную поверхность подоконника. Офис стал наполняться вожделенной прохладой. Читков зажмурился, расправил плечи и процитировал фразу, услышанную в одном старом фильме: «Нет восторга выше, нет соблазна изысканнее, чем центральный климатизатор…»
– Если я простужусь, это будет на твоей совести, – начала ворчать Светка, старшая офис-менеджер. Она поднялась со своего рабочего места и направилась к шкафу, из которого извлекла некое подобие не то шали, не то платка, который накинула себе на плечи, всем своим видом демонстрируя, что ей некомфортно и, мол, в +37 такого не было…
Читков уже приготовил язвительное замечание, но удержался и решил зайти с другого края.
– Если ты простудишься, я возьму на себя вину и напишу начальству чистосердечное признание в том, что я намеренно остановил работу офиса, подвергнув ценного сотрудника климатической опасности, – Читков старался быть как можно менее язвительным, но это давалось ему с трудом.
– Ой, да ну тебя… Мне из отдела маркетинга звонили, просили, чтобы ты срочно к ним зашел. Они какие-то документы ждут, – Светка вернулась к своему рабочему месту и теперь перебирала бумажки, в изобилии покрывавшие её стол.
– Потом в техподдержку зайди – они там сервер не могут настроить, а у нас из-за этого принтеры не работают.
– Уже бегу спасать принтеры, – Читков поднялся и направился к выходу.
– Сначала спаси маркетинг! – бросила ему вдогонку Света.
– Я подумаю, что можно сделать, но ничего не обещаю, – Читков улыбнулся из вышел из кабинета.
В этой компании он работал уже более трёх лет, устроившись туда по рекомендации.
Нового сисадмина встречали настороженно. Он и сам не мог понять, в чем проблема. Обычная контора, сетка на три десятка компьютеров, бухгалтерия, продажники, рекламный отдел, экспедиция. Все как всегда. Читков не мог понять, почему при виде его почти все сотрудники рефлекторно втягивали головы в плечи или шарахались в сторону.
Работы новичку досталось так много, что приходилось задерживаться до полуночи. Большая часть машин оказалась наглухо заражена «троянами», у двух пользователей отсутствовал доступ в сеть, файлопомойка была забита фильмами и музыкой, причем наряду с новинками мирового кино встречались и характерные немецкие видеоролики с незамысловатым сюжетом, зато весьма веселого содержания. Контора «сидела» на древнем интернет-тарифе, большую часть которого сжирали многочисленные «социалки». Увесистые фривольные фоточки в «сокамерниках», преобладающие среди входяшего трафика, заставляли выть на Луну. Но хуже всего было то, что 99% машин оказались прямо-таки битком набиты пиратским софтом. И не какими-то там дешевыми программами, а «золотыми» уровня профессионального Photoshop. От мыслей, сколько это «весит» с точки зрения Уголовного кодекса, медленно поднимались дыбом волосы. Нелегальной была даже «виндоус». Вся.
Постепенно от напуганных пользователей Читков узнал о своем предшественнике, которого здесь звали не иначе как Сатрап. Прежний админ появлялся на работе не ранее обеда. Лениво обойдя хозяйство и выслушав жалобные стенания пользователей, он садился за комп и полчаса-час гонял орков в «Доту». Затем составлял список страждущих и начинал священнодействовать. Случайно выдернутый мышиный шнур («Мышь не работает, не знаю, что делать!!!») обходился несчастному пользователю в 0,5 пива. Более сложные случаи («Принтер не печатает» или «Не могу открыть файл») обходились жертве как минимум в литр. Несмотря на запрет шефа на посещение соцсетей, вопрос доступа к вожделенным «В секте сектантов» или «В свитере» решался за малую мзду. Антивирусная система состояла из бесплатного робота-паука ветхозаветного 2003 года (за инсталляцию которой, однако, были получены и благополучно пропиты 50$), который давно уже отчаялся получить новые базы данных.
Любые попытки заставить его работать Сатрап пресекал мгновенно и жестко, то и дело отключая своих жертв от Интернета, безжалостно снося документы и таблицы, уничтожая архивы с ценными данными. Восстановление могло обойтись неразумному, посмевшему восстать против Солнцеподобного, как минимум в литр хорошего коньяка. Одним словом, Сатрап всего за пару лет сумел полностью поработить весь офис. Ему единственному доверялись ключи от конторы и позволялось находиться в ней даже ночью. Шеф благоговел перед ним, так как Сатрап открыл перед ним сказочный и волшебный мир компьютерных игр on-line, а также взял на себя все проблемы работников по части компьютеров. Точнее, это шеф думал, что он взял. На самом деле, «железо» потихоньку старело и изнашивалось, вирусы грызли файлы, содержащие коммерческую тайну, бухгалтера с упоением шлялись по порносайтам, и в любой момент в офис могли нагрянуть суровые ребята из «отдела К». Но Сатрап, когда нужно, умел изображать видимость бурной деятельности при отсутствии всякой деятельности… Уволили его по весьма любопытной причине: однажды утром шеф зашел в собственный кабинет и остекленел – прямо на его рабочем столе, подложив под попку пару скоросшивателей с совершенно секретной информацией, Сатрап яростно «огуливал» неведомую девицу с татуировкой на крестце.
В свои 32 года Алексей Читков не был выдающимся специалистом, но работа системным администратором в небольшой, но симпатичной компании давала определенную свободу. Всегда можно было в разгар рабочего дня свинтить на объект под предлогом настройки компьютеров или устранения неполадок в локальных сетях, не уточняя, сколько времени это займет. Главное – не борзеть, чтобы не навлечь на себя нареканий. Да и работа с железками, которые, в отличие от людей, не задавали глупых вопросов, вполне соответствовала интровертному типу характера.
Но сотрудники частенько выдавали такие перлы, что впору было за ними записывать. Заявки от пользователей, поступавшие Читкову в мессенджер, были достойны издания отдельной книгой:
«Срочно придите, пожалуйста, наш принтер рычит и бьется головой о стенку.
Наш принтер воняет и отключается.
Запись в журнале регистрации звонков:
«Где курить черный картридж?».
У меня вопрос о совместной жизни сканера и принтера.
– Опишите проблему, пожалуйста?
– У меня компьютер свистит, я бы вам показал, но я так не свистну.
– У меня компьютер висит!
– Высоко?
Наличие запчасти на складе определяется при наличии Вас в сервисном центре и при наличии у Вас наличных.
И еще один вопрос: когда я вам принтер принесу, вы у него с корпуса неприличные картинки отклеите?
Мы заключили с вами в этом году контракт на ремонт принтера, но так как принтеры вы ремонтировать все равно не умеете, то в следующем году мы заключим с вами контракт на сервер.
Указанную вами неисправность «дьявольщина» к принтеру #291/ мы не можем принять, предоставьте, пожалуйста, нормальный диагностический акт от сервисной организации.
Принтер в состоянии эйфории…
Принтер заработал, как только к нему приблизился мужчина.
Принтер HP8000 выдал сообщение об ошибке: «неожиданный размер бумаги»
Звонит начальница какого-то отдела:
– Мы только что купили LaserJet 1200. В отделе все его от себя отодвигают – лазера боятся. Чем нам его отгородить, чтобы лазером случайно не полоснул?
У меня принтер пахнет как умершее животное…
У меня в принтер попала бумага!
Подождите пожалуйста, – я зажму трубочку между ушами…
– Что сейчас делает Ваш принтер?
– Он как-то прищурился…
Знаете, я тут в интернете посидела, скачала несколько файлов. Но сейчас посмотрела, оказывается, мне один из них не нужен. Как его обратно вернуть?»
Работа Читкова заключалась в том, чтобы, получив подобного рода заявку, в кратчайшие сроки отреагировать и устранить возникшие неполадки. Но иногда в корпоративном чате задавали странные вопросы, мимо которых он не мог пройти, чтобы не подколоть их авторов:
– Наш принтер жует бумагу и все остальное…
– Уберите от него все колюще-режущие предметы, накройте тряпкой, чтобы на него не попадал яркий свет, держите подальше от воды и ни в коем случае не кормите после полуночи!
– Наш принтер начинает печатать только после обеда.
– Попробуйте кормить его ещё и завтраками и устраивать кофе-брейки…
– У меня компьютер не видит принтер, я уже монитор на него повернула, а он все равно пишет, что не видит… Что мне делать?
– Пальцем покажи, – не выдержал Читков.
Пользователь: куда сохраняются автосохраненные файлы?
Читков: на компьютер.
Пользователь: логично, а какая папка предположительно? У меня из-за бага программы, который возникает весьма своеобразно и по сути не должен вообще возникать – полетели чертежи, я восстановила при помощи автосохранения еще в пятницу, позже я хотела сохранить – высветилась какая-то чушь вроде ошибки, но ДОЛЖНО БЫЛО ВСЁ СОХРАНИТЬСЯ, ибо по сути у нас же все работает слаженно в конторе, не правда ли?
Читков: Согласно теории модальной вселенной, файлы безусловно сохранились, ибо по сути представляют собой упорядоченную последовательность структурированных двоичных символов, но возможно из за искривлений временного континуума, вселенная где эти файлы сохранились пересеклась с той где они не сохранились, и произошел сдвиг субвременного интеграла, с последующим замещением одной вселенной другой, вследствие чего данные исчезли из существующей реальности.
Пошел смотреть принтер. Бл@, ну что за день! Демонстративно изъял из принтера искореженную скрепку и выдранные куски термопленки. Сейчас опять скажут, что это не они.
– Ну и какого хера?
– Ой, а вы знаете, мы со скобой от степлера бумажку запихнули – она прошла. Так вот мы решили проверить, а пройдет ли большая скрепка…
– Бл@, ты туда еще степлер запихай!!! Пиши объяснительную, степлер конфискуется! Как вещественное доказательство!
– Доброе утро!
– Врете, никакое оно не доброе…
– Это еще почему?
– Добрыми утрами вы мне не звоните…
Начальник:
– Ну что с компом?
Сисадмин:
– Накрылся женским половым органом.
– А когда будет работать?
– А это знает мужской половой орган.
Иногда бывали курьёзы, когда сообщение предназначалось явно не Читкову, но он не мог отказать себе в удовольствии поучаствовать в беседе, чтобы впредь были внимательнее:
– Это длинная история, а начать следует с того, что меня прихватил понос.
– Да ладно!
– Ох, Алексей, извините, это не вам.
– Нет уж! Заинтриговал – теперь рассказывай!
Или так:
– Как вылечить глистов? – спрашивает барышня из бухгалтерии очевидно подружку.
– А что с ними? Приболели? – не смог удержаться Читков.
Парадокс заключался в том, что на глупые вопросы Читков отвечал мастерски, всегда вникая в ситуацию и стараясь быть внимательным к людям, в результате чего имел хорошие отношения с начальством и репутацию «своего парня» в коллективе. Сам он считал, что главное его достоинство, и одновременно недостаток – неумение говорить «нет». Отказать коллеге в просьбе в десятый раз помочь настроить компьютер (да что он с ним делает?! в десятый раз?!) и, разумеется, бесплатно. Сказать «нет» другу, который просит занять денег. Отвезти знакомую в аэропорт в выходной день, да еще рано утром – Читков был классической «совой» и встать в выходной раньше 10 утра для него было смерти подобно.
Всё это он осознавал, но… каждый раз соглашался. И каждый раз, получая черную неблагодарность в ответ на свои старания, повторял про себя, что хорошие отношения нынче дорого обходятся – друзья садятся на шею, знакомые просят об услуге, незнакомые просят взаймы. Врагов иметь дешевле.
Но враги, к счастью, а может, к сожалению, не торопились заводиться. Зато друзья подчас успешно выполняли функции и тех, и других. Можно ли считать другом человека, занявшего полгода назад шесть тысяч евро на бизнес под клятвенные заверения, что вернет через три месяца? И спустя вот уже шесть месяцев ни одно слово клятвы не монетизировалось хотя бы в небольшой процент возвращенного долга. Вместо этого – неизменные заверения в том, что долг не забыт и друг ежеминутно испытывает невыносимые душевные муки в связи со своей невозможностью рассчитаться.
Конечно, Читков догадывался, что серьезный разговор неизбежен и друг, скорее всего, перестанет быть другом. Но, видимо, чаша терпения была способна вместить в себя еще несколько капель. Впрочем, иногда Читкову казалось, что его чаша бездонная, либо где-то на дне образовалась трещина, сквозь которую утекают обиды, которые, по закону Архимеда, уже давно должны были выплеснуться через край.
На мониторе компьютера открытый браузер выдавал уведомления о количестве входящих писем – 18. «Могло быть хуже», – подумал Читков и открыл электронный почтовый ящик. В первых строчках каждого письма указывалась тема – «Отдел маркетинга», «Служба техподдержки», «Скидки и купоны», «Предложения купить товары из Китая» и прочий спам. Отфильтровав корреспонденцию, Читков быстро ответил на рабочие сообщения из соседних отделов. Часы показывали начало шестого. До конца рабочего дня оставалось совсем немного. Сейчас главное – не спрашивать, работают ли настроенные серверы и подключенные к ним офисные принтеры, а заодно и всё остальное. Потому как подобные вопросы могут повлечь за собой неожиданные последствия в виде очередной «гениальной» технической идеи руководства по модернизации офисной сетевой инфраструктуры. Для собственного спокойствия было выгоднее разложить на столе техническую документацию, периодически в нее заглядывать, проводить пальцем по распечатанным таблицам и раз в десять минут делать круглые глаза, изображая удивление из серии «ну надо же…»
Благо, экран компьютера повернут к стене и любопытствующие не видят, что в браузере открыта закладка с любимым сайтом – «Стена ненависти». Читков не был ни злобным, ни мстительным, скорее, его просто раздражали абсурдные и нелогичные явления, происходящие каждый день с пугающим постоянством. Полгода назад он узнал, что в сети очень популярны вот такие «стены ненависти», где каждый может написать о наболевшем, рассказать обо всем, что накипело, не стесняясь в выражениях – стена стерпит. Особенно интересно было читать посты предыдущих «хейтеров» – иной раз это были не просто крики души, а настоящие литературные жемчужины, щедро приправленные затейливой ненормативной лексикой, придававшей им дополнительную пикантность и заставлявшие смеяться в голос.
Вот, например, некий безымянный пользователь делился с участниками сообщества тяготами своей нелегкой жизни:
«Жизнь. Я её просто ненавижу. Долги, которые ты закрываешь за других. Жена, которая тебя не сильно-то и любит, отсутствие друзей, деградация на своей бл@дской работе и вечный поток тупорылых людей. А я мечтал быть кем-то. Я мечтал быть врачом и помогать людям. Но я уже понял, что сколько бы я ни работал, я никогда не поднимусь с социального дна. Поэтому я просто ненавижу жизнь. Да, парадоксально, но это факт. Живущий ненавидит жизнь. И самое смешное – у меня все получалось. А потом я решил помочь любимой девушке. Одно решение уничтожило мою жизнь. Я не сваливаю на нее ответственность, это было мое решение и я бы его не изменил, но мою ненависть это не отменяет. Я знаю, кто в этом виноват. Наше „прекраснейшее“ правительство, которое довело людей до этого. И я хочу восстать. Но не смогу. Я слишком устал бороться. Так что да, я просто ненавижу жизнь. Не свою. Не жизнь в этой стране. А в принципе. Ненавижу жизнь за всех тех людей, что были ей сломлены. И это не ярость или злость. А спокойная ненависть, что рождается, когда ты сломлен. Надеюсь, таких как я, будет меньше».
«Держись, дружище, – подумал Читков. – Кому-то так же плохо, как и тебе. А кто-то намеренно подбрасывает дрова в топку своей ненависти, чтобы на выходе получить топливо для дальнейшего движения вперед. По ямам, по ухабам, по неровностям жизни – но вперёд».
Следующий пост был криком отчаяния женщины, судя по интонации, опустившей руки, но до конца еще не смирившейся со своим безвыходным положением:
«Я ненавижу своего гражданского мужа!!! Ведет себя, как мразь двуличная!!! Заделал дочь и ни фига не работает!!! Даже если работает, то половину суммы пропивает. Вечно унижает, оскорбляет. Ненавижу его мать – двуличную суку. Я ненавижу их. Я устала морально и психологически, было бы куда – я бы от них съехала. Временами я не хочу жить из-за этих тварей!!! Только дочь останавливает, ради нее и остается жить…»
Дочитав до конца, Читков ожидал увидеть нравоучительные комментарии к посту от диванных психоаналитиков, из серии «а ты раньше не видела, с кем живешь?..» Но, как это ни странно, в подобных сообществах хейтеры часто оказываются более адекватными людьми, нежели те, кто старательно прикрывает свою неприязнь к окружающим любезной лицемерной улыбочкой. И, что кажется еще более невероятным – именно они способны на искреннее сочувствие. Даже к тем, кого ненавидят. Такова непостижимая природа человеческой психики – не проронить ни слова при встрече с теми, кто неделями ждет нашего звонка, но зато искренне интересоваться теми, кому хуже нас.
Следующий пост был просто памятником затонувшим надеждам:
«Вот чё сильно, бл@дь, бесит: когда был маленьким, говорили, пойдешь в садик, там будет весело – них@я не весело. Потом говорили, вот пойдешь в школу, там будет весело – них@я не весело. Потом говорили, вот пойдешь в институт, вот там будет точно весело – них@я не весело. И когда учился во втором институте – тоже них@я не весело. Потом говорили, вот пойдешь на работу, вот там вообще будет весело – них@я не весело. Когда, бл@дь, уже будет весело-то, а? Или, бл@дь, как обычно, на@бали…»
«Дружище, ты постиг дзэн, – подумал Читков. – Следующая станция – „Вот выйдешь на пенсию и…“ А ведь именно такие люди – мрачные, угрюмые, серьезные – воспринимают жизнь такой, какая она есть, без прикрас и лишнего романтизма и идеализма. И парадокс заключается в том, что именно они, эти мрачные философы, ценят жизнь больше других».
Размышления Читкова прервал голос Светы:
– Лёш, ты сейчас домой?
Читков вынырнул из экзистенциальных размышлений, посмотрел на часы – без десяти минут шесть.
– Да. Тебя подбросить?
– Ага. Если несложно.
