Читать книгу: «Изумруд», страница 4

Глава 7
Кхира

Кхира издалека заметила отряд, который расположился на передней кромке узкой лесополосы вдоль дороги, ведущей от Физастра в порт, и замедлила ход лошади. Разведчики подали сигнал, что тоже ее заметили и ждут. Десятник вышел ей навстречу, тем временем остальные гвардейцы пристально наблюдали за дорогой. Это была лучшая десятка в ее сотне, а потому сделано все было максимально грамотно. Уже на подходе к ставке Кхира обратила внимание, что здесь всего три разведчика, включая десятника: один лежа расположился в кустах максимально близко к краю лесополосы, второй же сидел в хорошо укрытом импровизированном штабе, ковыряясь в походном оборудовании. Лошадей они оставили где-то за ближайшим бугром, чтобы их движения и звуки не выдали отряд. Следуя логике безупречно выбранной тактики, прочие бойцы в количестве шести гвардейцев были рассредоточены вдоль дороги, выстраивая таким образом цепочку внушительной протяженности. Всего шесть человек создавали надежную границу на расстоянии почти четырех километров, не оставляя незамеченными любые движущиеся объекты и легко передавая информацию друг другу при помощи виброфонов – аппаратов, закрепленных на высоких воротниках-стойках, которые одним своим концом плотно соприкасались с правой стороной шеи, а другим прижимались под ухом на углу челюсти. Жевательные мышцы сокращались, и внутри аппарата создавалась пульсация, отправляя сигнал определенному разведчику либо десятнику, который шеей чувствовал эти вибрации и, расшифровывая их, читал сообщение.

Свой виброфон Кхира активировала сразу, как выдвинулась навстречу отряду. Диапазон сотников в разведывательном режиме был настроен на все волны и принимал любые сигналы, начиная с рядового стражи и заканчивая главой оборонительного ведомства города.

«Уходите левее, за холм. Там оставьте лошадь. Я подойду к вам», – передал послание Аттар, десятник пятого отряда.

Оставив сообщение без ответа, она потянула поводья на себя, направив скакуна в указанное место. С военной точки зрения виброфон был удобным средством коммуникации, но вести диалоги было проблематичным: челюсть быстро уставала. Да он и не был для этого предусмотрен!

Пока Кхира обвязывала поводья вокруг свободного дерева, оставляя лошадь в компании собратьев, Аттар догнал ее и уже на подходе начал объяснять положение дел:

– Госпожа, прошу прощения за то, что не уведомил вас о происходящем сразу! Но у нас просто не было на это времени. Да и лишних людей в данной ситуации нет, – дежурно, без доли сожаления в голосе сообщил он.

Кхира, затянув кожаные узды в узел, обернулась к десятнику и быстрым, но внимательным взглядом осмотрела Аттара с ног до головы. Форма десятников, как и всего военного ведомства Физастра, была особенно изысканной: дорогие и качественные ткани в сочетании с кропотливой работой дизайнеров и текстильщиков сделали свое дело. Мало того что форма была очень красивой, так еще удобной и практичной. На Аттаре она смотрелась просто замечательно.

– Я была на вашей базе. Разведчик ввел меня в курс дела, но без подробностей, после чего я прямиком направилась к вам, а дежурного отправила к Галу, – деловито поведала сотник, заправляя перчатки за пояс и поправляя китель, который плотно облегал ее точеную фигуру. – Теперь вы поведайте мне, что происходит и есть ли какие-то новости здесь, на передовой.

– Конечно, госпожа! Пройдемте, – вежливо ответил Аттар и расступился перед Кхирой, освобождая путь к импровизированной ставке. – Пока будем идти, я вам все объясню. Нельзя упускать показания приборов. – Поравнявшись плечами и выдерживая медленный темп ходьбы, он продолжил: – Если мой разведчик поведал вам о природе и характере звуков, то ничего нового я рассказать не могу. Кроме того, какие меры мы предприняли по изучению данной ситуации.

– Какие меры? – прервала его Кхира. – Изначально была информация о двух кротах, однако после странных событий, о которых нам пока что неизвестно, но которые привели к боевому шуму, звук был лишь от одного крота. Это очень необычно! А значит, их что-то спровоцировало на это… или кто-то. Вот этого кого-то вы поджидаете здесь, а значит, расположили все имеющиеся силы вдоль единственной дороги, ведущей от порта, в надежде его перехватить, – будто зная заранее она раскрыла все планы и мысли десятника, явно удивив его такой осведомленностью о еще не озвученных действиях.

– Действительно, все так. Вы, как всегда, проницательны! – с удивлением ответил собеседник.

– Аттар, ты знаешь меня давно, но до сих пор путаешь ум и опыт с даром предвиденья, – усмехнулась Кхира и с улыбкой покосилась на десятника, быстро переключившись на неформальный, дружеский лад. – Вот только скажи мне, с чего ты взял, что он, как баран, попрется именно по дороге? – Тон ее резко поменялся, словно она отчитывала школьника, делая акцент на каждом слове. – Если это диверсант, он не станет выдавать себя таким глупым образом! Тебе следовало взять главный вестибюль в кольцо на приличном расстоянии от него. Для этого хватило бы и пяти человек, да и местность позволяет организовать там засаду…

Десятнику нечего было ответить: он действительно перекрыл лишь одно, самое явное направление от порта, оставив потенциальному неприятелю огромное пространство для маневра.

– Разведчика в порт ты тоже не отправил? – вновь указала она на очевидное, не ожидая ответа. – Удивляешь, Аттар! Удивляешь…

– Госпожа, мы можем перегруппироваться. Времени прошло немного, мы можем еще успеть… – Речь десятника прервала вибрация аппарата на шее.

«Замечено движение. Один человек. Расстояние около километра. Первый дозорный», – остановившись, расшифровали оба, посмотрев друг другу в глаза.

«При прохождении неприятеля мимо каждого из вас продвигайтесь к ставке. Не вздумайте себя выдать! Сотник Кхира, – передали виброфоны каждому участнику операции. – И постарайтесь рассмотреть, не с бесцветным ли мы имеем дело», – добавила она и бегом направилась к ставке.

«Человек обычный. Без оружия. С пустыми руками. Рубашка синяя. Возможно, рибат. Первый дежурный. Выдвигаюсь в ставку».

Ставка располагалась недалеко от места стоянки, поэтому Кхира быстро до нее добежала, попутно думая, откуда в гавани мог взяться рибат.

– Звуки? Что-то есть? – максимально приглушенно, но не шепотом спросила она у разведчика, следившего за сейсмичностью.

В ответ он покачал головой, сообщая об отсутствии звуков. Гвардеец был слишком увлечен изучением сейсмичности и не стал снимать оборудование для диалога с сотником. И это было правильно, так как даже полсекунды хватило бы, чтобы упустить что-то важное. Но в эфире была полная тишина с того самого момента, как одинокий крот ушел на запад по разветвленной сети нор.

– Не будем дожидаться, когда он дойдет до нас. Собираем ближайших троих разведчиков и переходим на противоположную сторону, – объясняла свой план Кхира, активно при этом жестикулируя. – Следующая тройка перекроет дорогу впереди, а замыкающая обойдет его с этой стороны.

Десятник тут же, без лишних разговоров и вопросов начал передавать распоряжения по виброфону разведчикам, подробно объясняя план действий каждой группы. Дождавшись окончания сообщения, Кхира добавила:

– Действовать буду я. Ваша задача – перекрыть ему все пути отхода и не дать себя заранее обнаружить. Ну, а ты что сидишь? – обратилась она к гвардейцу за оборудованием. – Собирай аппаратуру, грузи на лошадей. У тебя есть десять минут. Ты идешь с нами на противоположную сторону.

Противоположная сторона дороги была практически голой. Да и лесополоса напротив была высажена искусственно, чтобы закрыть путь от переменчивых ветров с запада. Лесная коммуна активно занималась расширением лесов, которые, по проекту, должны были закрыть все пространство между Запретным лесом и горами Трезубца, создав тем самым особый мягкий климат на просторах Физастра, однако до конца выполнения этой грандиозной задачи оставалось еще несколько лет.

Засада расположилась в одном из небольших оврагов метрах в двухстах от дороги. Кхира внимательно наблюдала за приближающимся объектом. Все были на своих местах, стояла гробовая тишина. Напряжение висело в воздухе, а десятник не надеялся, что все пройдет гладко. Такого быть не может! Все его тело было напряжено, и только предохранитель на арбалете удерживал стрелу от натиска давления пальца Аттара. Остальные же более спокойно ожидали распоряжений сотника.

Как только объект вошел в зону поражения, Кхира сменила бинокль на арбалет. Но он отличался от своего собрата в руках Аттара: этот был более узкий и не с желобом для стрел, а с дулом. Предназначался этот арбалет для специальных пуль со снотворным внутри и чаще всего использовался против полудиких нарушителей с другой стороны моря и взбунтовавшихся бесцветных. За одного из таких она приняла и этого наглеца, идущего в лоб. Еще совсем немного, и он будет у нее на прицеле. «Раз, два, три!» – проговорила Кхира про себя, выдохнула и спустила курок.

Объект явно не ожидал чего-то подобного, растерянно остановился, схватившись за шею, и испуганно оглядывался, всматриваясь в предположительное место выстрела. Видимо, он догадался, что произошло, и пытался правой ладонью вытащить пулю из своей шеи, но та уже ушла под кожу, и у него оставались считанные секунды до забвения, а дальше ждал долгий крепкий сон. Ну, вот и все: сначала он плавно опустился на корточки, затем сел на землю и, теряя последние силы, лег.

«Ждем еще пять минут, – сообщила Кхира отряду, перестраховываясь: давая снотворному подействовать наверняка. – Правая группа, выдвигаемся к объекту. Левая, обходите его сзади и держитесь на расстоянии в двадцать-тридцать метров. Центр, перекрывайте на том же отдалении спереди».

Она передавала команду и быстрым шагом на полусогнутых двигалась в сторону объекта, держа арбалет наготове.

Убедившись, что противник без сознания, Кхира сообщила об этом остальным. Подойдя к нему вплотную, она присела и первым делом обыскала тело на предмет оружия, скользя по одежде свободной рукой. Ничего, совсем пусто! Даже никакой мелочевки. Это очень странно… Дальше, следуя протоколу, следовало проверить цвет глаз. Вытащив из небольшой поясной сумки шар, она потрясла его, и тот озарился свечением – достаточно ярким, чтобы рассмотреть небольшие объекты вплотную, но слишком слабым, чтобы полностью изучить внешность незнакомца. Двумя пальцами Кхира раскрыла его веко и поднесла к глазу шар. Она словно окаменела. Сердце билось так, как при первой встрече с кротом, после которой она чудом не подверглась зверению, а по телу пробежал холодок.

– Бесцветный? – с небывалым любопытством, сомневаясь поинтересовался Аттар, по выражению ее лица и слишком долгой паузе поняв: что-то не так. – Кхира? – настойчиво спросил он, не получив ответа.

– Это Ардал, – еле выжала она из себя голосом, полным ужаса и удивления.

Глава 8
Ардал

«Какой странный сон! – подумал я, растягиваясь в постели, пытаясь максимально выгнуться в разные стороны, щурясь от наслаждения мягкими перинами. – Стоп. Сколько времени? Я проспал работу!» Эти мысли быстро меня пробудили. Однако первое же резкое движение и попытка открыть глаза снова вернули меня в положение лежа: пронзительная головная боль растеклась по затылку с пульсацией в висках. Я вроде не пил вчера… Что же случилось? Может, заболел?

И тут меня встревожила излишняя мягкость кровати. В моей постели матрас был достаточно жестким, да и подушки – не настолько огромными и пышными. Надавив ладонями на виски, я понемногу начал открывать веки, чтобы яркий поток света не прибавил к раскалывающейся от боли голове еще и резь в глазах.

Это не моя квартира! Все-таки это не сон.

Я аккуратно приподнялся на локтях. Кроме меня, в комнате никого не было. Размеры ее впечатляли: квадратура как у небольшой квартиры, метров тридцать-сорок, и высокие, не меньше четырех метров потолки. Комната тонула в полумраке, с которым боролось единственное занавешенное окно. Шторы, хоть и были из плотной, очень дорогой по нашим меркам ткани темно-синего, почти черного цвета с еле просвечивающимся силуэтом витиеватых фигур, но все же отпечатывали на себе чуть заметный контур огромного окна, которое значительно отступало от углов комнаты, но почти вплотную прижималось к потолку и полу. Можно было понять, что на улице ярко светит солнце, раз оно так настойчиво пытается пробить эту броню, стоящую на охране тьмы.

Меня словно поместили в номер люкс бывшего европейского дворца девятнадцатого века, переделанного под гостиницу. В этой опочивальне все напоминало данную эпоху, как мы можем судить о ней из фильмов, книг и музейных экспозиций. Светло-голубые стены, испещренные белым растительным орнаментом, фигурные бордюры под потолком. При этом картин, гобеленов или чего-то подобного не было. Все практично, функционально, без излишней атрибутики роскошной жизни. Рядом с окном, прижимаясь к стене, стоял массивный деревянный письменный стол с изогнутыми ножками. Пару ему составлял стул в таком же стиле, только резная спинка и сидение его были обиты бархатной тканью молочного оттенка. Сам стол был укомплектован какими-то канцелярскими принадлежностями. Все было готово для работы. У противоположной стороны, которая находилась напротив меня, стоял комод с тремя выдвижными ящиками, в центре которых свисали массивные кованые ручки, как изогнутые лепестки. Этот комод, как и стол со стулом, и остальная мебель в комнате, был исполнен в том же стиле и из того же темного дерева оранжево-коричневого цвета, покрытого небольшим слоем лака, что сохраняло его естественную фактуру, не давая лишнего блеска и глянца. В середине этой же стены располагалась дверь. В отличие от окна, она была стандартного размера, возможно, чуть большего, чем мы привыкли, но не исполинского.

Во второй половине комнаты располагалась спальная зона: внушительная кровать, на которой могли бы спокойно и с удобством уместиться трое таких, как я. С обеих сторон стояли тумбы по высоте матраса, увенчанные канделябрами на три свечи. Вот только вместо свечей было что-то наподобие лампочек, выполненных из толстого мутного стекла, в которых не было видно нитей накаливания или светодиодов. Они больше походили на декоративные элементы, замещающие свечи. В ногах на противоположной стороне, в углу, стоял шкаф, а рядом с ним – софа.

Осмотрев пространство, я плавно опустил голову на подушку, переваривая информацию и пытаясь вспомнить, что же произошло и каким образом я здесь оказался. Постепенно восстанавливал весь свой странный путь. Шел по направлению к городу – и все: просыпаюсь тут.

Мои мысли прервал какой-то шорох за дверью, что заставило меня напрячься. Я же даже не подумал о том, чтобы встать и попытаться выйти из комнаты! Все ответы там, за дверью. Но тут послышался приглушенный кашель, словно некто, находящийся по ту сторону, боялся меня разбудить.

– Кто там? – не слишком громко и немного испуганно спросил я, обращаясь неизвестно к кому.

Минутная тишина, во время которой я даже не моргал и, возможно, не дышал, прервалась слабым тихим скрипом петель.

– Ваше превосходительство? – полушепотом прозвучало в чуть приоткрытую дверь. Голос был высоким, тонким, слегка дрожащим.

«Какое превосходительство? Меня зовут Илья! Я не знаю, как тут оказался… Где я вообще?» Чувства мои смешались. С одной стороны, для меня было облегчением слышать знакомую мне речь, внушающую спокойствие, ведь для какой-либо угрозы предпосылок не было. С другой – все это слишком странно. У меня до сих пор не было представления о том, как я сюда попал и что вообще происходит. Еще и какое-то превосходительство…

– Можно я войду? – спокойным голосом, успокаивающим поток мыслей, ответил мне собеседник.

– Входите, – уверенно ответил я, но в ту же минуту меня словно прошибло. А в каком виде я лежу в постели? Когда я приподнял пышное одеяло, моему смущению не было предела: я был голым.

– Здравствуйте, ваше превосходительство! Меня зовут Алия, и я была назначена охранять вас, пока вы не проснетесь, – милая девушка перебила мое смущение и заставила на мгновение забыть о ненадлежащем виде.

– Я вас очень плохо вижу. Слишком темно, – ответил я, пытаясь рассмотреть фигуру в полутьме.

Алия тут же подошла к тумбе рядом с кроватью и поглаживающим движением провела по стеклянному шару в канделябре по часовой стрелке. Под ее ладонью из мутного стекла плавно появлялся свет. Чем дальше она вела рукой, тем ярче он становился. Выбрав, как ей казалось, нужную яркость, девушка сделала несколько шагов назад и, выпрямившись во весь рост, но без напряжения, слегка улыбаясь посмотрела мне прямо в глаза, не моргая, словно зачарованная.

Цвет ее глаз поверг меня в изумление: они были насыщенно красными, рубиновыми. С трудом оторвав взгляд от радужек, я изучил ее внешность целиком: небольшого роста, с немного широкими бедрами, узкими талией и плечами фигура, облаченная в облегающую форму черного цвета с небольшими элементами декора в виде утолщенных полос вдоль тела, что подчеркивало все достоинства женственных изгибов. Распущенные волосы смолянисто-черного цвета еле касались плеч. Ее округлой формы лицо было очень милым: пухлые небольшие губы, нос бусинкой и большие алые глаза, обрамленные пышными ресницами под защитой тонкой дуги бровей, слегка утолщенных к переносице. Как такая прелесть может служить в страже, для меня оставалось загадкой.

– Почему вы так ко мне обращаетесь? – поинтересовался я, сидя в постели и прикрывая торс одеялом.

– Я обязана доложить о вашем пробуждении госпоже канцлеру. Она скоро к вам придет и ответит на все вопросы. Я не имею права разговаривать с вами на такие темы, – с придыханием отвечала Алия, не отрывая от меня взгляда, словно перед ней был объект из ее самых сокровенных и желанных снов. Пятясь назад, она шла к двери, нащупывая ее правой рукой, чтобы не врезаться.

– Алия, я пленник? – кинул я ей вслед.

– Что вы! Конечно же, нет! Вы – наше спасение! – ответила она, обернувшись в проеме, и, широко улыбнувшись, закрыла за собой дверь.

Глава 9
Ардал

Алия ушла, оставив меня наедине с мыслями. От ее появления вопросов стало только больше, но я не получил ни единого ответа. Хорошо хоть голова прошла! Не став зарываться глубоко в размышления и бесперспективные поиски ответов, я решил изучить содержимое гардероба. Нельзя же встречать канцлера, который, видимо, является здесь главным человеком, лежа в постели или голым! Спустив ноги на пол, я удивился тому, каким теплым он был – словно подогреваемым, хотя был выложен каменными плитами серого цвета с множеством мелких синих вкраплений.

«Надеюсь, моя одежда в шкафу и мне не придется снова подбирать себе наряд». С этими мыслями я потянул две большие створки на себя. В моем домашнем гардеробе и то меньше одежды! Даже если сложить ее с той, которую я уже давно не ношу, но выкинуть жаль (вдруг пригодится). Вещи были очень грамотно разделены на секции: отдельный отсек с рубашками и сорочками, вешалка для брюк, легкие куртки, камзолы, накидки, плащи и прочая верхняя одежда, несколько выдвижных ящиков с нижним бельем и аксессуарами – у всего было свое место. Разумнее организовать пространство шкафа было невозможно!

Судя по внешнему виду Алии, здесь было принято одеваться немного иначе, нежели у нас. Это больше походило как раз на ту эпоху, интерьером которой изобиловала эта комната: некий синтез девятнадцатого и двадцатого веков, изысканность в сочетании с прагматизмом, красота и удобство. Сложно, конечно, сделать заключение, изучив лишь одно помещение, но мне показалось именно так. Поэтому, чтобы как-то влиться в этот неизвестный мне гардеробный этикет, необходимо внимательно подойти к подбору одежды, имея широкий ассортимент в распоряжении. Пересмотрев варианты, имеющиеся на вешалках и полках, я выбрал несколько элементов, которые приглянулись мне больше остальных. Разложив все это на постели, скомбинировал три комплекта и, примерив их по очереди, наконец-то определился. Темно-зеленые брюки из тонкой шерсти, рассеченные на бедрах парой карманов и с широким поясом, завышающим талию, не внатяг прилегали к ягодицам и бедрам и карандашом уходили к щиколоткам, но не сжимали икры. Текстура ткани была очень приятна на ощупь и немного отсвечивала в рассеянных лучах стремящегося ввысь солнца, косо заглядывающего в заранее расшторенное окно. Рубашку мне удалось найти похожую на ту, что была подобрана в порту: широкие, очень просторные рукава с плотно обхватывающими запястье широкими манжетами на пуговицах-бусинках. Она была не кипенно-белого цвета, а немного желтила. Вроде, это называется цветом слоновой кости, но я не уверен, что он выглядит именно так. По торсу рубашка имела не сильно свободный крой, но и не прилегала к телу, а застегивалась всего на несколько пуговиц от низа груди. Похоже, здесь распространена мода на воротники-стойки, так как большинство рубашек были именно с таким элементом у горла.

На двух полках в нижней части гардероба располагалась обувь. Чтобы ее рассмотреть, пришлось доставать все по очереди. Примеряя третью пару, я невольно задумался: «Странно, что вся обувь моего размера…» И тут меня осенило. Точно, ведь и вся одежда сидела на мне идеально! Это не то чтобы пугало, но сильно смущало. Получается, они сняли мерки, пока я был без сознания? Или просто посмотрели на размеры одежды, в которой я был до этого? В голове множились вопросы, а я сидел на софе в одном ботинке и не моргая смотрел перед собой. Минута забвения закончилась заключением, что, рассуждая на эту тему, я ответа не получу. Нужно завершить начатое и ждать встречи с тем, кто сможет все прояснить.

В итоге мой выбор пал на довольно скромные ботинки без каких-либо изысков, со средней толщины подошвой без перфорации и небольшим каблуком. Верх был выполнен из очень мягкой гладкой кожи черного цвета, прерываемой слабой, несерьезной шнуровкой, рассчитанной на городской стиль жизни, лишенный неровностей полудиких дорог. Не думаю, что тут мне понадобится что-то массивное, тем более весь выбор состоял из обуви подобного стиля.

Изюминкой наряда являлся жилет. Как и брюки, он был зеленого цвета, только немного светлее, что отлично сочеталось с остальными элементами одежды. Сшит он очень качественно. Верх из ткани, напоминающей вельвет, красовался, словно вырезанным, растительным узором переплетающихся между собой стеблей с листьями и небольшими цветами.

Они точно сняли с меня мерки, так как невозможно было случайным образом поместить сюда этот жилет: он идеально облегал талию и расширялся к груди. Фигура у меня была треугольником: широкие плечи и грудь, тонкая талия и чуть шире нее – бедра. Не думаю, что здесь у всех такая фигура и подобные жилеты являются стандартными. Тем более что у него не предусмотрен ремешок сзади, чтобы можно было затянуть или распустить его в зависимости от обхвата талии.

Когда образ был завершен, я посильнее распахнул правую створку шкафа, в которую было вмонтировано зеркало в полный рост. Все было продумано даже в мелочах: свет из окна падал ровно на меня, а силуэт в зеркале отражался под таким углом, что было удобно посмотреть на себя практически со всех сторон, кроме спины.

В тот самый момент, когда я закрывал шкаф, в дверь постучали.

– Входите! – с воодушевлением ответил я и, закрыв гардероб, сделал несколько шагов к двери, которая уже плавно открывалась.

Вместо обещанного канцлера, в комнату вошла Алия. В этот раз ее лицо светилось еще больше при виде меня.

– Ваше превосходительство, этот наряд идеально вам подходит! – с восхищением произнесла она, осматривая меня с ног до головы.

– Спасибо! Но где канцлер? Вы же сказали, что она придет ко мне… – в недоумении ответил я, не особо заинтересованный ее комплиментом и воздыханиями в мою сторону.

– Да, канцлер должна была прийти к вам самостоятельно, но, к сожалению, ее нет на месте… – будто в этом есть ее вина, ответила Алия, опуская глаза. – Она и так очень занятой человек, а с вашим появлением ее и вовсе трудно застать на месте!

– Как много хлопот я доставляю вашему канцлеру…

– Ну что вы, ваше превосходительство! Это приятные заботы, – застенчиво ответила Алия, так и не поднимая глаз.

– Слушай, давай ты не будешь называть меня «ваше превосходительство»? – обратился я мягким тоном и сделал несколько шагов навстречу, сократив дистанцию между нами до вытянутой руки. – Обращайся ко мне по имени. Ты же помнишь мое имя?

– Да, я помню ваше имя: Илья. Его сложно не запомнить. Но я не имею права так к вам обращаться.

– Ну, тогда хотя бы на «вы». Хорошо? – Я продолжал искать компромисс, на который она готова была пойти, судя по улыбке на ее лице.

– Хорошо. Но при остальных я обязана обращаться к вам по протоколу. – На последней фразе она была максимально серьезной.

– Вот и договорились! – подытожил я и с улыбкой протянул ей руку.

Жеста она явно не поняла и с недоумением смотрела поочередно то на руку, то мне в глаза. Такой способ закрепления договоренностей здесь не был принят, и я объяснил ей его смысл, после чего она с воодушевлением опробовала диковинный обряд, радуясь рукопожатию, как дитя, и нелепо потрясывая мою ладонь.

– И какой дальнейший план? Надеюсь, мне не придется сидеть здесь в ожидании вашего неуловимого канцлера? – по-дружески улыбаясь, отшутился я. – Если только ты составишь мне компанию…

– Нет, вам не придется сидеть здесь в одиночку, но и я не могу остаться с вами, – без особого сожаления ответила Алия. – Мне велено проводить вас в кабинет канцлера. Она должна скоро вернуться, ей уже доложили о вашем пробуждении.

Подобная перспектива нравилась мне больше, чем томиться в одиночестве в этой комнате неизвестно сколько времени.

– Если вы готовы, то пройдемте, – продолжила Алия, указывая на дверь. – Только позвольте предупредить вас сразу, что я не смогу отвечать на ваши вопросы по ходу сопровождения. Я не имею права на них отвечать.

– Хорошо, хорошо, я тебя понял. На все вопросы мне ответит канцлер.

– Совершенно верно! – наконец-то неформально и с улыбкой ответила она. И вышла вслед за мной.

Поравнявшись плечами, мы не спеша пошли по довольно протяженному коридору, полностью залитому светом. Моя комната, как оказалось, была последней, тупиковой. Остальные помещения располагались по левой стороне от нас, а справа вторили дверям прямоугольные окна – узкие, но очень высокие. Как и в спальне, начинались они от самого пола, что позволяло максимально заполнить пространство светом.

Пройдя около десятка одинаковых дверей, которые неизвестно что таили за собой, мы свернули на широкую лестницу. Поднявшись на два этажа, вновь вышли в коридор, который отличался от предыдущего как интерьером, так и расположением помещений. Двери были по правую сторону, а окна – слева. У каждой из дверей располагалась массивная табличка из дерева с металлическими иероглифами – такими же, как на вывесках в порту. Помещения за ними были гораздо бо́льших размеров, чем два этажа ниже. Об этом свидетельствовало увеличенное расстояние между дверями. Тут должно быть много людей, но за все это время мы никого не встретили. Даже звуков за дверьми или где-то вдали не было, словно только мы вдвоем были посетителями этого огромного здания.

Череда дверей завершалась широкой аркой с небольшими колоннами и витиеватым орнаментом, открывающей вход в просторный зал. Это был центр всего здания, так как лучами отсюда расходились оба коридора. Слева каскадом уходила вниз центральная лестница, рукава которой то разбегались, то соединялись, а в ее пролетах красовались огромные узорчатые окна. Этот этаж был последним, так как лестница заканчивалась здесь. На противоположной стороне разместилась двустворчатая массивная дверь, размеры которой были схожи с ее кремлевскими собратьями. Сам зал был округлой формы, накрытый усеченным куполом, в диске которого в виде фрески изображалась сцена какого-то важного события, похожего на революционные волнения, мятеж или призыв к бою. В центре сцены располагался главный герой этого действия – мужчина с большими зелеными глазами и длинными густыми волосами с крупными темными кудрями.

– Ваше превосходительство, нам туда, – гулом раздался голос Алии, заполняя все пространство зала.

– Опять ты за свое! Мы же тут одни, – возмутился я, не отводя взгляд от потолка.

– Вам так только кажется, – с предостережением ответила она и, выдержав небольшую паузу, продолжила, пытаясь отвлечь меня от созерцания фрески: – За этими дверьми кабинет канцлера.

– Очень интересная сцена. Красиво выполнено! – удовлетворенно подытожил я, оторвав наконец взгляд от фрески и направляясь к дверям. Даже не стал пробовать узнать у своей сопровождающей значение и смысл этого изображения.

Створка с удивительной легкостью поддалась усилиям Алии, словно она и не тянула за ручку эту громадину. Из-за двери хлынул яркий свет: пришлось даже сначала немного прищуриться и, не понимая, что за ней, просто перешагнуть порог.

– В ближайшее время канцлер будет. Располагайтесь, как вам будет удобно, ваше превосходительство, – прозвучало из-за спины, и дверь захлопнулась.

Глаза пообвыкли к яркости света, и им предстала картина, будто из сна, или материальное воплощение абстрактного представления райской канцелярии. Кабинет, весь залитый светом множества стрельчатых окон, расположенных с минимальным расстоянием друг от друга по всему периметру округлого пространства, в сочетании с абсолютно белым интерьером впечатлял до блаженного исступления. Пол молочного мрамора со светло-серыми прожилками, еле розовые резные пилястры между окнами, купол, испещренный кессонами с золотыми гранями краев – все детали интерьера сочетались между собой, дополняя друг друга, не перегружая визуальное восприятие, будучи при этом самобытными. Из центра купола пышной громадой спускалась хрустальная люстра, выполненная из множества мельчайших элементов. Ее искрящиеся лепестки словно пари́ли в воздухе, как будто не имея между собой соединений, и разливались радугой преломленных солнечных лучей по всему пространству помещения.

Кабинетов подобных размеров и с таким интерьером были достойны только самые влиятельные люди нашего мира. Он явно превосходил по масштабу знаменитый Овальный кабинет Белого дома, а равных ему по красоте я еще не встречал. По наполнению комната была весьма аскетична, что еще больше будоражило разум. Визуально это пространство можно разделить на три части. Справа от входа располагалась зона отдыха с двумя просторными диванами друг напротив друга и низким широким столом. Напротив дверей, ближе к окнам, стоял массивный, закрытый с трех сторон стол с комфортным на вид креслом, обращенный лицом ко входу. Слева была зона для формальных встреч и переговоров: вытянутый овальный стол, рассчитанный на двенадцать персон. Все столы в кабинете были сделаны из того же блекло-розового камня, что и пилястры. Остальную мебель выполнили из белого цвета дерева, а та из нее, что подразумевала сидение, была отделана тканью и щедро набита для мягкости.