Читать книгу: «Волк 10: Лихие 90-е», страница 2

Но в этот раз они не спрыгивали, а ждали, когда насытится другая. Новенькая жительница этого двора, крупная чёрная кошка с блестящей шерстью, внимательно осмотрела улов, выбрала себе сомика и самого большого карасика, и оттащила в сторонку.

Только после этого остальные кошки спрыгнули. Нрав у кошки подполковника Латыпова был свирепый, своего она не упускала, к ней даже Серый, пёс Женьки, не лез. Другие уже это поняли, поэтому больше не подходили к ней, когда она ест. Кошки приступили к трапезе, а лежащий у гаража Серый недовольно на них посмотрел и ушёл в тенёк.

Забирать кошку к себе на квартиру я не стал, она радостно носилась по двору, никуда с него не уходя, внимательно, как собака, оглядывала всех гостей и весело проводила время на свежем воздухе. Да и дед хорошо её кормил. Так что пусть живёт здесь, развлекает деда Борю, особенно когда Кирилл уедет.

– Вот королевна какая, – дед показал на чёрную кошку. – Никому рыбы не даёт, пока сама не поест.

– Не королевна, а кошка чекиста, – я усмехнулся. – Характер в старого хозяина.

Дед загнал Луазик в гараж, я зашёл в дом, включил электрочайник и уселся за стол, заваленный учебниками и тетрадками Кирилла. Брат вошёл следом и сразу, по привычке, врубил телевизор. По первому каналу показывали Смехопанораму, но по РТР показывали бокс в записи, чернокожий Заб Джуда против белого Микки Уорда. Но этот бой я раньше не смотрел.

– Макся, – Кирилл с видом заговорщика посмотрел на меня. – А кто победит?

Он взял самодельную мухобойку, сделанную из отрезанного куска резины от автомобильной камеры, приделанного проволокой к деревянной палке, и с силой прихлопнул муху на шкафу.

– Заб Джуда, наверное, – я пожал плечами. – Он неплохо боксирует.

– А я думаю…

– Про экзамены думай! – в дом зашёл дед, держа в кепке только что собранные в курятника яйца. – Тебе литературу завтра сдавать! Билеты уже учи! В Ленинград он собрался учиться ехать. Не сдашь, всё лето будешь у тёти Лены в огороде ползать кверху жопой, траву выпалывать.

Кирилл вздохнул и выключил ящик, потом взял учебник.

– Деда, – сказал я. – А не хочешь съездить в какой-нибудь санаторий? Ты же давно хотел.

– Так огород же.

– Никуда не денется, присмотрим за ним.

– Так тебе некогда же, Максим, ты работаешь, а Кирюхе поступать.

– Найду кого-нибудь, решим вопрос. А ты съезди. У нас Лёня, который опер бывший, вот собирается куда-нибудь спину лечить поехать, тебе тоже можно будет с ним, веселее будет. А за картошкой присмотрим, никуда она не сбежит.

– Не сбежит, так выкопают, – дед открыл холодильник и начал доставать оттуда продукты. – С голодухи-то народ дикнет, начнут опять копать. Помнишь, как вон тогда ночью залазили к нам и копали? Курей ещё заберут.

– У Ленки сын без работы сидит, заплачу ему, чтобы поработал, присмотрел за домом, и сам за ним пригляжу, чтобы не пил здесь. И нормально всё будет. К себе в контору его всё равно не возьму, не подходит он для такой работы, а вот за домом присмотрит.

– Ох, озадачил ты меня, – деда поставил сковородку на плитку и бросил туда кусочек сливочного масла. – Бабка жива ещё была, я с ней хотел в Кисловодск вон съездить, ещё давно, а она упёрлась, мол, как же тут ехать, огород же. Да и отец твой с матерью тоже так никуда и не съездили, денег жалели. Ладно, посмотрим-посмотрим.

Поел с ними яичницы со свежим укропом и зелёным луком, после поехал в контору. Маленькое всё же это здание, нас уже не вмещало. Пусть и основная часть охранников работала на комбинате, даже для оставшихся не было места. А телохранителям Вишневских, когда они заезжали к нам, вообще пришлось курить в беседке снаружи, внутри им было негде сидеть.

Надо бы переезжать, подыскивать подходящее здание, и сразу делать там оружейку. Но это всё мы сегодня обсудим, пока же главное – комбинат.

Я разыскал всех, кто был мне нужен.

– Поехали, парни, работы сегодня много.

Ехали по федеральной трассе. Сильный ветер разносил густую пыль, потому что дорогу ремонтировали, и полотно в некоторых местах полностью сняли. Дорожная техника перегородила всё, пришлось объезжать через просёлок.

Но этот ремонт скоро должен был закончиться, да и когда мы завернули в сторону Краснозаводска, дорога сразу стала лучше. Ровная асфальтированная полоса шла через степь до самого комбината. Дороге меньше месяца, ещё даже ни одной ямы. Я прибавил скорость, мотор БМВ при этом зарычал.

– Красота, – Женя показал вперёд.

Огромные трубы комбината дымили, работа уже начиналась. Ещё много чего предстоит делать, но то, что огромное предприятие, на котором ещё год назад ничего не было, наконец-то запустилось, уже хорошо. Уйдёт ещё несколько лет, пока он выйдет на полную мощность, но даже сейчас объём проделанной подготовки впечатлял.

Мы проехали через посёлок, где дорогу тоже отремонтировали. Людей на улицах уже больше, вдали видны краны и прочая строительная техника, а магазинов на центральной улице уже стало больше, и там теперь продавали не только пиво с водкой. Зато столовая, которая нам приглянулась в прошлый раз, никуда не делась, напротив, стала расширяться.

Я остановился рядом с новыми стальными воротами, и они плавно, без скрипа, открылись. У входа стояло несколько наших охранников с Сайгами, один держал на поводке овчарку.

– Работа кипит, – сказал Слава, выходя из машины и оглядываясь. – А я думал, пока тебя нет, все расслабятся, Волк.

– Всё и должно работать, и неважно, где я, в Питере или здесь, – я поехал в сторону гаражей. – Сейчас устроим совещание по нашему ЧОП, обсудим, что будет дальше и куда двигаться после этого. Потому что дальше всё будет серьёзно, парни. Очень серьёзно.

Глава 3

Этот овальный стол для совещаний поставили в мой кабинет, пока я был в Питере. Хоть директор Антонов почти не разговаривал со мной из-за Мерседеса, но про новую мебель, которая нам полагалась, не забыл.

Кабинет у меня всё тот же, тот самый, который давным-давно вычищал от старых бумаг сотрудник РУОП, когда те ещё вели дело против «Волковских». Ремонт сделали новый, провели несколько телефонов, а к одной стене поставили несколько экранов, на которые выводились картинки с камер видеонаблюдения.

Новенький стол орехового цвета занимал большую часть помещения. В центре, помимо графина с водой, стоял стаканчик с шариковыми ручками внутри, на каждой из которых была гравировка «ЧОП Гранит» или «Краснозаводский ГОК». Подарок от администрации области в честь запуска, причём ручки неплохие, качественные, не дешёвый Китай.

На стене, прямо над моим местом, кто-то повесил портрет президента Ельцина, но я подумывал подшутить над остальными и повесить туда портрет следующего президента, о котором пока ещё никто не знает. Пока думал, Ельцина снял и отдал Лёне, чтобы тот повесил его у себе. Вот бывший опер и держал портрет в руках, не зная, что с ним пока делать.

Только что закончилась планёрка со старшими охранных смен, и в кабинете остались только ключевые сотрудники. Женя сидел рядом и лопал пузырьки на упаковочной плёнке. Нам вчера пришли новые камеры, и каждая была запакована в такую. Их мы уже передали техникам, чтобы развешивали по точкам.

Слава стоял у окна, едва слышно напевая песенку про «Жёлтые тюльпаны». Мы слышали её утром по радио, и, похоже, она заела у него голове. Машуков сидел напротив меня, терпеливо ожидая, когда я начну. Ну а Лёня, которого мы с большим трудом вернули домой из Питера, лежал на диванчике, положив на живот портрет Ельцина, на которого сорил шелухой от семечек.

Окна открыты, снаружи кроме шума проезжавших мимо грузовиков и далёкого гула работающих цехов слышался лай. Это Дима обучал новых сотрудников работать со служебными овчарками, которых мы закупили весной. И судя по тому, что я видел, собаки уже справлялись со своей работой, и справлялись хорошо, а вот новички ещё путались.

Много у нас сотрудников. Как и всегда, приходилось уделять много времени тому, чтобы весь наш контингент из участников Чечни и Афгана мирно уживался с бывшими ментами и невоевавшими спортсменами. А будет людей ещё больше, и насчёт этого я хотел поговорить с майором Елагиным, когда он вскоре прилетит к нам для важной встречи.

– Фильм там в Питере хороший показывали по телевизору, многосерийный, – рассказывал Лёня, пока у нас был перерыв. – Про оперов питерских. А у нас не показывают.

– Скоро будут, – сказал я. – Ну что, начинаем, парни?

Женя отложил плёнку, а Слава вернулся на место. Я сел за своё кресло и подкатил его ближе к столу. Только Лёня остался лежать, ему можно. Он вообще на больничном, но сегодня захотел появиться.

– Хотел поговорить с вами о нашем бизнесе, – сказал я, положив руки на стол и смахнув с него пылинку. – Как раз вчера, пока везли Вишневских из Читы сюда, обсудили ещё вводные.

Оба Вишневских немало перепугались, когда одного из братьев похитили. Но я не только помог его вернуть, но и закрыл вопрос с той сделкой, о которой они так переживали. Заодно сделал всё, чтобы нам не мешали те стервятники, которые тогда накинулись на нас разом.

Это дало нам время выдохнуть, а ещё заключить выгодные контракты на будущее. Ну а нам самим это дало новые машины, больше денег, выделяемых для охраны, и акции. Я уже увеличил свой пакет с трёх процентов до восьми, и целился в десять.

Ну а кроме этого, братья отныне слушали меня внимательнее, чем раньше, и всё, что я говорю, воспринимали всерьёз. В конце концов, нас ждут ещё большие проблемы, ведь даже если нами не займётся Платонов, то в августе ждёт дефолт.

– Мы обсудили все повисшие ещё с весны вопросы со службой безопасности, – продолжил я. – Их было много, но мы решили все. Служба безопасности холдинга остаётся, служба безопасности комбината будет образована в ближайшие дни уже официально. И главное – СБ комбината не будет подчиняться службе безопасности холдинга.

– Ого, – Лёня удивился. – Белоглазов там на говно наверное изошёлся, что он теперь тут не рулит?

– Что-то вроде.

Изначально СБ комбината должна была находиться под контролем Белоглазова, но я и раньше не хотел такого исхода, и стал резко против после того, когда он не смог решить проблемы в Питере. А ещё это он навёл контакты с генералом Горностаевым и Петрухой, и, можно сказать, пригрел змей на груди.

– Это не значит, что на нём поставили крест, – сказал я. – Он останется в Питере, на нём будет охрана офиса и сотрудников, на нём будет экономическая безопасность холдинга, информационная и прочая. Он бывший чекист, работал в КГБ и ФСК, знакомства в Питере есть. Но здесь мы справимся лучше и без него. Здесь ему делать нечего, это наша территория.

Да, ему это не понравилось, но Вишневские в этом вопросе послушали меня, а не его. А что насчёт остального, я за ним присмотрю. В его же интересах жить с нами мирно, мы своих друзей всегда поддерживаем, и он это знает. Ну а если будет строить интриги, быстро пожалеет об этом.

– А если он опять обосрётся, мы за него все вопросы решать будем? – спросил Женя, крутя в руках зажигалку.

– Если такое будет, то Вишневские поставят вопрос о доверии к нему, – сказал я, покрутив в руках увесистую ручку с гравировкой «Гранит». – Но посмотрим. У меня нет цели как-то его подсадить, если он сам не станет нам мешать. Работать-то надо и в Питере, не только здесь.

– Но ты ему не доверяешь?

– Я доверяю только вам. А там у каждого свои цели, и они не всегда совпадают с нашими.

– А что с «Гранитом» будет? – с беспокойством спросил Лёня. – Неужели, раз появилась СБ, он больше не нужен? Столько с ним возились.

– Сейчас до этого дойду. Мы же тогда смотрели законы, поняли, что замучаемся всё переоформлять, да и собранный арсенал жалко.

Я с усмешкой посмотрел на Женю, который сразу напрягся, и подтянул к себе пачку листов, которые накопились мне на подпись. Их я подписывал новой ручкой.

– В службе безопасности будет мало людей, – сказал я, ставя свою закорючку на каждой бумаге. – Пока там только я и Павел Андреевич из Питера, он соберёт свою команду, а я свою. Контракты мы сохраним, как и обговаривали весной, только с одним нюансом. Но я уже не могу тратить весь день на маршрутные листы и отчёты, – я показал всем только что подписанную бумагу. – Ну а Женьке уже некогда пересчитывать гильзы. Так что будет так.

Поставил последние подписи, собрал листы в стопку и поднялся. Все терпеливо смотрели на меня.

– Мы делим «Гранит» на филиалы, – сказал я. – «Гранит-север» для металлургического завода и старый «Гранит». Этот, как и раньше, основной, для комбината и угольного разреза, ну и для точек в городе.

– А чего не «Гранит-юг»? – удивился Лёня.

– Тогда придётся всё в ОВД переоформлять, а это долго. Ну а так всё остаётся как раньше. Между собой можем называть его «югом». Далее, у каждого филиала будет свой директор, но общее управление будет из новой компании, например, «Гранит-главный».

Все молчали, а я достал из кармана блокнот с кожаной обложкой, на которой было выдавлено «КГОК», и открыл свои записи.

– Вот мы все в неё и войдём. Я глава компании, вы все соучредители, и ещё будет двое человек, скажу кто. А лишних мы сюда не пустим. Компания будет управлять охранными фирмами через директоров. Директора работают в ЧОП, а в СБ беру с собой Женю, Славу и Дениса.

– А я? – Лёня аж начал вставать с дивана, собираясь возмутиться.

– Будешь директором ЧОП «Гранит-юг», или официально «Гранит».

– Ë-моё! – воскликнул он.

– Выбери себе зама и команду из надёжных. Замом хорошо подойдёт Вася Рудской или Артём Васильев, у того опыта меньше, но его уважают больше. И не бойся, одного тебя не бросим, я всё равно буду сидеть здесь и помогу. Но главное – лечись, Лёня! Это всё успеем оформить до конца года, пока же приходи в себя.

– А кто будет главным на севере? – спросил Женя. – Только не меня. Вот, Денис или…

– Будет Руслан Ермаков, а замом у него Костя-мент. Русик хорошо справляется сейчас, как старший, и директор из него будет хороший.

– Он же молодой, – с сомнением произнёс Денис. – Ладно, когда просто работал старшим, но сейчас… я не против, парень старательный, просто сомнения.

– Он старше меня на год, – я усмехнулся, вспомнил свой возраст по паспорту.

– Ты – другое дело, взрослый мужик, хоть и молод. А он пацан, хотя и жизни повидал.

– Он справится. А Женя, Слава и Денис, вы пойдёте со мной в СБ. Правда, стволы вам больше никто не даст, не положено, но вы и так справляетесь.

– Без пушек неинтересно, – с помрачневшим видом сказал Женя. – У тебя хоть ПСМ есть, а у меня только ружьё дома.

Слава при этом недоверчиво хмыкнул, а Лёня посмотрел на него с осуждением.

– А чем заниматься будем? – спросил Женя, не обращая внимания на взгляды товарищей.

– Тем же, чем и раньше, только без бумажной рутины. Много чего надо сделать. Здесь и в Питере. У нас там много контактов, с которыми надо поддерживать отношения, сейчас это Елагин и депутат Мещеряков, но нужно ещё.

– А может, самим завести своего депутата, кхе! – Женя хлопнул ладонью по колену. – Вон там когда будут выборы в областную думу, то и…

– Стой, – я поднял руку, озарённый внезапной мыслью. – Областная дума – это хорошо, а что насчёт… Государственной?

– Чего? – глаза Жени округлились, а Слава кашлянул.

– Да ты меня на мысль навёл, – я посмотрел на всех и задержался взглядом на Денисе Машукове. – Бывший военный… вернее, отставной, участник боевых действий в Афгане и Чечне. Десантник, конкретный мужик, которого все уважают. На тебя люди посмотрят и сразу выберут.

– Ты про что, Максим? – Машуков, хоть и оставался невозмутимым, чуть отъехал в своём кресле от стола.

– У нас тут Читинская область и Агинский округ, – я потёр выбритый с утра подбородок. – Каждый субъект страны отправит своих депутатов в Думу по мандатам, а выборы уже в следующем году. От Агинска не выйдёт, там будет Кобзон, и его ты вряд ли победишь, а вот от Читы мест побольше… нет, конечно, можно от партии пройти, но это мутно. А вот от региона мы тебя сможем продвинуть, как серьёзного военного. За тебя проголосуют, Денис.

– Я не понимаю, Максим. Ты так шутишь?

– Серьёзный мужик, нормальный кандидат, – продолжал я размышлять вслух. – А туда порой таких клоунов берут, давно пора нормальных приглашать. Комбинат тебя поддержит, а губернатору придётся с этим согласиться. Скоро комбинат будет силой, нас послушают, а местные политики не рискнут с нами связываться. Ну а депутат Госдумы – это серьёзно. Один запрос, и милиция отстанет, и прокуратура, и РУОП. Знакомства с силовиками есть, с журналистами есть, теперь и с политиками будут.

– Ты не шутишь, – проговорил он и покачал головой.

– Решайся, дядя Денис, кхе, – Женя оживился. – Депутат нам нужен, а если ты не захочешь, придётся нам поддерживать Крюкова.

– Лучше Студента, – сказал я, и парни, кроме Дениса, засмеялись. – Я ему давно предлагал.

– А если Крюков сам захочет туда? – Слава задумался. – Он же опять на водке и пиве будет продвигать себя. А потом хрясь, и в Думе, и никто ему ничего там не сделает.

– С нами он ссориться не захочет. Да и забудьте уже про местную братву, они уже все зубы о нас сломали. Нет, конечно, они могут стрелять, но тогда и сами огребут. Короче, – я хлопнул по столу. – Денис, решайся, и мы тебя поддержим. Сегодня Вишневским это предложу, чтобы дали денег на всё. Им и самим пригодится.

– Давай Жириновскому предложим? – Лёня усмехнулся. – Чтобы взял в партию…

– Денис в Думу сам пройдёт, а дальше уже видно будет.

Все оживились, кроме Дениса, и стали наперебой это обсуждать. Но Машуков военный, он сделает так, как нужно, и пойдёт куда угодно, хоть на войну, хоть на разборки, хоть в Думу.

И хотя мы сейчас больше смеялись, чем предлагали дельного, идея мне понравилась. Ещё можно пристроиться туда, пока остались лазейки, потом уже всё поделят между крупными игроками. А в будущем такие знакомства не помешают.

* * *

– Вот я же говорила! – победным голосом объявила баба Дуся. – А ты не верила! Неча деньги на книжке держать, опять сгорят, как в тот раз. А у меня тогда денег было, жигули можно было купить!

Тамара развела руками, пока её бабушка вспоминала, что можно было купить на сгоревшие во время одной из реформ деньги.

– Старый вон, домик хотел купить, чушек завести, куриц, индюка купить хотели. Так сгорело всё! Вот слушай Максима, Тамара, он плохого не посоветует, – баба Дуся показала на меня. – Говорит, скоро деньги оттуда снимать надо, так снимай и баксы покупай. А то я вот помру скоро, куда ты пойдёшь без меня?

– Не помрёте, баба Дуся, – сказал я. – Ещё поживёте.

– А? Чего? Не слышу ничего, громче говори!

– Ещё поживёте, говорю.

– А-а-а, поняла. Ох…

Я сидел за столом на их маленькой кухоньке, и Тамара всё подносила мне новые блюда на обед. Правда, вместо её цыплёнка были котлеты на косточке, но всё равно вкусные, и ещё был свежий холодец.

– А представляешь, – рассказывала Тамара. – Ленка, одногруппница моя, с парнем сошлась, чтобы вместе квартиру снимать, на КСК заселились. Жили вместе…

Баба Дуся неодобрительно поцокала языком и пошла в комнату смотреть телевизор, но не Санта-Барбару, а телерекламу из торгового дома Ле Монти.

– … платили поровну, – продолжала Тома. – Половину, ага, как же. Потом оказалось, что квартира-то не съёмная, а родители парня купили ему, чтобы жил там во время учёбы, богатые они у него. И он с Ленки её половину себе брал, вроде как хозяину отдаёт, и ещё спал с ней, – она весело засмеялась.

– Прирождённый бизнесмен, – я съел ещё кусочек холодца, намазав горчицей, как у нас было принято, и начал вставать. – Поехали? Ты же хотела по магазинам пройтись.

– Я не знаю, что одеть, – Тамара всплеснула руками.

– Надеть, – поправил её я. – И у тебя же много теперь вещей.

– Как в магазине шмоток-то у ней! – подала голос баба Дуся, которая прекрасно всё слышала. – У меня за всю жизь столько не было! А у неё теперича полный склад… балуешь ты её.

– Вот и не знаю, что выбрать. Столько всего есть… О! – она подняла палец вверх. – Придумала!

Взгляд её упал на модный журнал, лежащий на подоконнике, и красное платье на болезненно худой девушке-модели. Но, кажется, такое платье мы покупали Томе ещё недавно, до моей поездки в Питер.

Я глянул в окно и вышел, чтобы отогнать набежавших детей от БМВ. Почти полгода на нём езжу, а они всё не привыкли и постоянно крутились рядом с тачкой, заглядывая внутрь через тонированные стёкла.

– Дядя Максим, а правда, что у вас Мерседес есть? – спросил картавый парнишка. – Пацаны говорили, есть!

– Есть, – сказал я, усаживаясь на место водителя.

– Шестисотый? Как у Черепа был?

– Лучше. Бронированный.

– О-о-о, – протянули они, переглядываясь друг с другом.

Солнце уже начало припекать, в машине нагрелось, благо кондиционер в бэхе был. Я подъехал к двери подъезда, и Тамара как раз вышла, облачившись в то самое красное платье.

– И как там в Питере? – спросила она, усаживаясь впереди. – По телевизору видела, там красиво. Когда «Петербургские тайны» показывали, всё хотела там побывать.

– Было не до осмотра. А то всяких деятелей приехало, мешали работать, надо было решать всякие вопросы…

Я выехал со двора на Лазо, а мчащийся по ней чёрный Марк-2 притормозил, хотя у него был приоритет. Но это кто-то со стремительно терявшей влияние мясухи, и водитель решил, что пусть лучше я проеду первым, и уступил.

Тамара начала перебирать кассеты, и уже скоро в машине запел знакомый голос Кая Метова:

– Есть такая нынче тема

Позабыть про все проблемы,

Позабыть про все дела,

Только ты, только я.

– А правда, что на самом деле его зовут Коля Лампочкин? – вдруг спросила Тамара, поворачиваясь ко мне.

– Кого? – я удивился.

– Кая Метова! Мне подруга сказала, что Кай Метов – это псевдоним, чтобы звучал благозвучнее, а на самом деле он Коля Лампочкин! Прочитала в газетке.

– В какой? В СПИД- Инфо? – я усмехнулся. – Слушай её больше. Нет, его не так зовут. Он Кайрат, а фамилия то ли Метов, то ли Ахметов, точно не помню, надо в Интернете посмотреть… хотя здесь пока негде, не провели ещё толком.

– Слушай, Макс, – Тамара повернулась ещё сильнее, насколько могла. – А ты помнишь, что в прошлом году в Шахтогорск приезжал Меладзе? Пел прямо на стадионе, на траве, его тогда приглашали на праздник шахтёров. Там же всю эту добычу москвичи держали, они богатые, вот пригласили.

– И что?

– Так это же всё теперь ваше! Пусть Кая Метова пригласят этим летом.

– Хм, предложу, – я пожал плечами. – Может, и привезут. Деньги-то есть.

– Ура! – она обрадовалась.

– Вот только где бы нам встать?

Я медленно проехал по улице рядом с рынком. Людей вокруг много, переходили дорогу как попало, а все хорошие места уже были заняты. Но мои знакомые меня выручили. Браток в сине-зелёном спортивном костюме и золотой цепью на шее широко заулыбался, махнул рукой, и поцарапанный красный Паджеро с зеркалом, примотанным изолентой, выехал на дорогу, уступая мне место. Я припарковал туда бэху, рядом к тёмно-красной девятке, и вылез.

– Ну чё, ребята? – я положил руку на нагретую крышу своей машины.

– Всё стреляемся, Волк, – Ваня Студент захохотал. – Твоя любимая шутка.

– Ты чего это, Ваня, на девятке-то опять ездишь? – я показал на его старую машину. – У тебя же другая тачка была.

– Да, Волк, тут такое, – Студент махнул рукой. – Бэха Иваныча на ремонте, запчастей ждёт, и Крузак мой старый тоже, я его вообще расколотил вчера. Только девятка под рукой была, завтра чего-нибудь другое возьму.

– Ты же не пьёшь за рулём, уже давно. Как умудрился разбить?

– Так не по пьяни, за городом перевернулся, под Быркой, – он показал на пластырь на лбу. – У меня-то ладно, башка чугунная, ха! А вот у Ганса сотрясение, ещё ногу сломал. Ладно, девяточка-то послушная, на ней пока гоняю. Кстати, Антонов ваш говорил, у тебя чё, реально в Питере Мерс есть?

– Да, но пока не буду сюда привозить, там останется.

– Ладно, буду в тех краях, проверю. А ты Антонова давно видел? Яха Шаман говорил, его сотый крузак уже таможню прошёл, скоро сюда придёт. Он через нас его брал, а Яха дозвониться не может.

– Увижу, передам.

– Если что, тоже заказать себе можешь. Но тачка новая, этого года, растаможка горы бабла стоит.

– Ко мне там едет джип один, крутой, покажу потом. Ладно, Ваня, мне пора.

– Покеда, Волк!

Студент отправился по своим делам, а я с Тамарой под ручку пошёл в сторону магазинов.

– И правда, Мерседес есть? – удивилась она. – Ты не говорил.

– Приедем в Питер, посмотришь. А то из-за этого Мерседеса один человек даже здороваться со мной перестал, настолько себе его хотел.

– А кто? – спросила Тамара. – Макс, а это не директор там ваш?

Я присмотрелся, и это правда был Антонов. Он только что вылез из чёрного комбинатовского Шевроле, на котором его возила охрана, и решительно направился ко мне. Что-то серьёзное, раз решил заговорить со мной, потому что из-за Мерседеса он был сильно огорчён.

– Слушай, Волк, – произнёс он и вытер вспотевший лоб клетчатым платком. – Разговор есть. На пять минут. Увидел тебя, тормознул побазарить.

– Что случилось?

– Тут ко мне тип один приезжий в друзья набивается, – Антонов огляделся. – А у меня на таких чуйка, что он что-то замыслил. Что-то недоброе такое. Можешь со мной с ним на стрелку сходить вечером? Он в том ресторанчике мне встречу назначил.

– И кто он?

– Какой-то хрен бородатый с Москвы, и он очень просил, чтобы я не говорил тебе о нём, – Антонов убрал платок в карман. – Зовут Ахмед, и вроде ты его знать должен. Хитрый он, как я, вот и не верю.

– Знаю его. Говори время, я подъеду.