Читать книгу: «И никого не стало», страница 6

“Антенны, – подумал Гурий. – А может и не антенны. Какая разница?”

Страха не было. Только чувство тяжести, навалившейся на грудь, и ощущение зловещей пустоты за спиной. И эта пустота отталкивала так сильно, что куда легче было двигаться вперёд, преодолевая растущую тяжесть, чем отступить хоть на шаг. Казалось, что сзади наблюдают тысячи безмолвных потусторонних монстров, которые так и тянут лапы, не доставая до его спины на какие-то пару сантиметров.

– Не шевелись, – шепнул Ян и почти бесшумно бросился вперёд. Остановившись за широким стволом он несколько минут ждал, что-то высчитывая в траекториях дронов, а потом активно замахал Гурию.

Тот быстро последовал за ним, стараясь повторить пройденный путь как можно точнее.

Выждав еще немного, Ян перебежал к следующему дереву, потом снова сделал Гурию знак.

Так, короткими бросками, они продвигались всё ближе к базе, прячась от ярких огоньков, мерцающих зеленым и красным. Они преодолели уже больше половины пути, и Гурий мог различить не только отблески антенн или антенноподобных железных палок, но и стоящие близко друг к другу длинные и широкие палатки, больше похожие на полноценные одноэтажные здания… но пожалуй, для очень низких людей. Только лоснящийся в электрическом свете материал говорил о том, что это не бетонные (или из чего сейчас делают дома?) строения.

Ян укрылся за крупным валуном и махнул Гурию, давая понять, что можно двигаться и ему. Тот поспешил преодолеть очередной отрезок пути, то и дело бросая быстрые взгляды на кружащие между деревьев огни. Он был уже почти у камня, когда ближайший вдруг завис и вспыхнул оранжевым, а через секунду раздался прерывистый гул.

Это совсем не было похоже на тревожную сирену, о которой рассказывали много страшилок – никаких оглушительных завываний, подобных волчьему вою, никаких ослепляющих вспышек, от которых не разобрать дороги… Но сомнений быть не могло. Их обнаружили.

Гурий метнулся в укрытие, то ли споткнулся, то ли бросился на землю и замер, прижавшись спиной к камню. Сердце, казалось, готово было остановиться.

Ян съёжился, обхватив руками голову и глядя перед собой расширенными от страха глазами.

– Всё пропало…Вас всех уничтожат…

Гурию казалось, что он одновременно и здесь, и не здесь. Как во сне, он словно раздвоился – один сидел рядом с Яном, под прицелом дронов, а другой смотрел на происходящее издали, сквозь стеклянную стену, через которую почти не долетали звуки, зато свет множества лампочек казался намного ярче.

“Была бы здесь тётя Люда… Может, она сейчас появится и спасёт нас? Она столько раз спасала человечество, разве сложно будет вытащить двоих?..”

Перед глазами поплыло от выступивших слёз, Гурий зажмурился и почти как наяву увидел силуэт мёртвого тела на дне оврага. А над ним мух… Нет, не мух – стаю ворон. Просто там, откуда он смотрит, настолько высоко, что птицы кажутся мухами…

“Она умерла, – голос в голове был каким-то чужим. Вроде как его собственным, но глухим и безжизненным. – Её больше нет”.

Гурий встрепенулся. Сжал ружьё так, что пальцы свело.

– Если будем бежать и отстреливаться… – начал было он, но Ян прервал его ударом кулака по земле.

– Бежать, отстреливаться? Не смеши, мы и так, и так трупы! И все в этом лесу, кроме зелёных! Разве что… Нет, чушь…

– Что?

– Говорю же, чушь, – зло огрызнулся Ян.

– Выкладывай сейчас же! – прошипел Гурий, задыхаясь от гнева. Так хотелось вмазать посильнее по чистенькой физиономии спутника, который решил напоследок выбесить его перед смертью…

В отдалении слышались голоса.

Ян шумно втянул воздух и, резко выпрямив спину, схватил Гурия за отвороты куртки. В его глазах горело что-то безумное.

– Хорошо, слушай, – сбивчиво зашептал он. – Ещё есть шанс спасти твоих друзей. – Но это ерунда, полная хрень, потому что ты в любом случае умрёшь. Я не хочу бросать тебя погибать одного. Вероятность успеха всё равно мала…

– Что ты несешь? Какая ещё ерунда, если можно остановить зелёных? Живо объясняй план!

На базе поднялась возня, загудело электричество. Было ясно, что осталось от силы минуты две-три, прежде чем их схватят. Или прикончат на месте.

– Дрон засёк только одного человека, понимаешь? – Ян выдавил эти слова поспешно, но с таким трудом, как будто каждое могло его задушить. – Только тебя. Если ты выйдешь и отвлечёшь внимание, я, возможно, ещё смогу скрыться, найти всех людей и повести их против зелёных.

Гурий прикусил костяшки пальцев, надеясь, что боль заставит мозг работать. Но мыслить было тяжело, так тяжело…

– Времени мало, говори – да или нет!

– Да, – выдохнул он. – Я скажу, где они.

Группа Людмилы, Бакира, Жанны и Георгия – вот и все, кто обитал в тайге. Все на расстоянии друг от друга, таком, что за пару дней не дойдёшь. Гурий уже не думал о том, что Яну не хватит еды, если он уже не застанет ближайшую из групп на месте. И что можно дать ему свою куртку и бежать самому, пока зелёные не поймут, кого засекли камеры. И что Ян вообще-то мог оставить его чуть поодаль и просто сходить на базу за отцом.

В мыслях Гурия было только то, что он всё-таки станет героем, пусть и не таким, как тётя Люда. И если есть хоть малейший шанс, что человечество спасётся и будет его помнить, то не такая уж это и дурацкая смерть.

Понадобилась минута, чтобы вкратце объяснить дорогу к поселениям от приметных мест – горы, реки, крупной расщелины, ещё одной реки. Ещё пара секунд – чтобы на прощание взглянуть на Яна, вытирающего глаза рукавом.

– Потом поплачешь, – буркнул Гурий и поднялся, вскидывая ружьё. Людей ещё не было видно, зато дроны медленно надвигались, мерцая электрическими огоньками, будто переговариваясь друг с другом: за этим деревом пусто, за этим тоже, давайте проверим за камнем.

Сбить бы напоследок хоть парочку…

За спиной раздался щелчок. Дуло пистолета или более современного аналога – что это ещё могло быть? – ткнулось ему в затылок.

– Ты мне солгал… – неверяще прошептал Гурий.

Ян судорожно вздохнул и на миг показалось, что его дрожащая рука опустится… Но он лишь поднял вторую, чтобы, поддержав запястье, придать руке твёрдость.

– Прости меня.

Выстрела Гурий уже не услышал. Впрочем, не услышал его и Ян – современное оружие работало беззвучно.

Виктор Иванович с размаху бросил на стол двух валетов:

– А мы вот так! Что на это скажешь?

– Скажу, что перевожу, – ухмыльнулась Ева, вытаскивая третьего из веера карт в руке.

Старик с досадой крякнул и почесал затылок, разглядывая свои карты. Судя по хмурому выражению лица, бить ему было нечем.

– Опять ты выиграла, – вздохнул он и сгрёб карты, чтобы перемешать их. – Ещё разок?

Ева покачала головой.

– Надоело. Пойду капканы проверю, может, кто-то попался.

– Да ты пару часов назад проверяла. Если и попался, то подождёт, куда денется? Или ты думаешь, в заячью ловушку угодил зелёный? Сиди и не дёргайся.

– Да не дёргаюсь я, – отмахнулась старушка и повернулась к окну, словно ждала чьего-то появления. Несколько секунд она вглядывалась в виднеющийся клочок леса, а потом откинулась на спинку кресла и опустила голову.

– Как там дети, интересно…

– Плевал я, как, – буркнул Виктор, резкими движениями размешивая карты. – Раз ушли, пусть делают, что хотят. Подохнут сегодня-завтра, как пить дать. Говорил я тебе, бабка, зря ты пацана тогда взяла. Возились с ним пятнадцать лет, а он вон чем отплатил.

– Зря! – горько усмехнулась Ева. – Мы вообще живём зря. Какая уж разница, что и как делаем, если по-хорошему давно должны быть мертвы? Кто нам теперь судья – мы сами? Не смеши.

– Мы всё ещё люди, – не глядя на неё, ответил старик. – И жить должны по-человечески. Разумно.

– Никакие мы не люди. Мы эхо, да и только.

Некоторое время оба молчали. Виктор сосредоточенно размешивал колоду, а затем, так и не подняв глаз, раздал по шесть карт.

– Давай ещё партейку.

Ева со вздохом взяла свои карты и вытянула было одну, чтобы сделать ход, но в этот момент под дверью раздался собачий лай. Старик встрепенулся и тут же поморщился, хватаясь за колено и шипя сквозь зубы ругательство. Ева с неодобрением посмотрела на него и сама подошла к двери.

На пороге сидела рыжая собака, похожая на лису-переростка, и так радостно стучала хвостом, что поднималась пыль.

– Это Фрида, – громко сообщила старушка, снимая записку с ошейника собаки.

– Что Георгий пишет?

Старик напряжённо подался вперёд, глядя, как Ева разворачивает записку. Пока она читала письмо, быстро пробегая глазами по строчкам, он нервно вертел в пальцах пару карт, от чего рисунок на них стирался, оставляя краску на его руках.

Ева облизнула сухие губы и произнесла, не глядя на него:

– Бакира и его ребят убили. Их группа полностью уничтожена. Зелёные подходят с нескольких сторон.

Виктор Иванович молча смял карты в кулаке.

– Достану оружие, – пробормотала старушка.

Она постояла немного, дожидаясь ответа, но Виктор продолжал молчать. Тогда Ева кивнула самой себе и вышла наружу.

Через минуты две она вновь появилась в дверях с ружьём, завёрнутым в несколько слоёв пыльного тряпья, положила его на табурет у стола и пошла за другим. Принеся и его, старушка со звонкими хлопками отряхнула ладони и начала закатывать рукава, намереваясь привести оружие в надлежащее состояние.

– Последнее, что ли? – удивлённо спросил Виктор.

– Последнее.

– У нас же было пять штук.

– Наверное, одно Гурий забрал.

– Вот ведь мелкий говнюк!

Ева укоризненно посмотрела на Виктора, со злостью бросившего на стол пыльную тряпку, в которое было завернуто ружьё. Блестящее в лучах солнца облачко взметнулось вверх, заклубилось, сверкая пылинками, а большие серые комья разлетелись по всей поверхности стола. Этот свёрток не трогали уже очень давно.

– Не жалей ружья для мальчика. Оно ему может пригодиться больше, чем нам.

Старик махнул на неё мозолистой красной рукой.

– Одно Диана взяла, другое – этот выродок… Сейчас сделал бы ловушку, чтобы хоть пара зелёных подохла даже после нашей гибели…

– Ловушку он сделает, инженер, – проворчала Ева, убирая тряпку и сметая комья пыли со стола. – Смерть нескольких зелёных не важнее шанса детей на выживание.

Виктор горько усмехнулся и покачал головой.

– Не выживут они, бабка. Ничего глупости надумывать. Все умрём.

Он вдруг насторожился. Несколько секунд сидел неподвижно и прислушивался, а потом пододвинул стул к окну, чтобы увеличить себе обзор.

– Слышишь? Жужжит.

– Дрон?

– Нет, пчела! Конечно, дрон.

Старушка отложила тряпку, вытерев руки прямо о штаны, что всегда осуждала, торопливо подошла к двери и, приоткрыв её, выглянула наружу.

– Куда?! – тут же закричал на неё Виктор Иванович. – Ты ему ещё рукой помаши, мол, мы здесь!

– А ты думаешь, он нас и так не засёк? – скептически хмыкнула Ева. – Смысл теперь прятаться? Всё равно сегодня-завтра придут нас убивать.

Вскочивший уже с кресла старик опустился обратно, потирая колено.

– И то верно. Чёртовы суставы…

– Хочешь компресс? – предложила старушка. – Сейчас и мёда можно не жалеть, раз уж нам недолго осталось.

Виктор снова отмахнулся, поморщившись.

– Раз уж нам недолго осталось, обойдусь. Ты лучше оружие проверяй. Как там патроны, не отсырели?

Тут он снова замер и прислушался, предупреждающе вскинув руку. Снаружи раздавалось жужжание, которое теперь услышала и Ева – и оно исходило с нескольких сторон.

– Всё, – тихо проговорил старик. – Нас нашли.

Его зрачки расширились, а руки впервые за долгое время перестали подрагивать.

Минуты тянулись медленно. Одна, другая, десятая – с каждой ощущение неминуемой беды, притаившейся за дверью ослабевало, но обоим было ясно, что это лишь отсрочка. Бабушка Ева задумчиво постукивала пальцами по шероховатой поверхности стола, то и дело бросая взгляды на Виктора, напряжённо смотрящего на дверь. Заряженное ружьё лежало у него на коленях, и он готов был в любой момент подорваться с места, чтобы застрелить того, кто попытается войти.

– Думаешь, они лично явятся? – вздохнула Ева. – Помнишь, как Нафису и её ребят расстреляли с беспилотника?

– Если это боевые дроны, то чего полчаса жужжат над крышей и не пытаются нас убить? Придут зелёные, бабка, зуб даю.

Старушка фыркнула и покачала головой.

– Кому твои зубы нужны? А пока в нас не стреляют, может в погреб сходить? Поедим хоть напоследок…

Виктор покосился на неё почти с отвращением и, ничего не ответив, продолжил сверлить взглядом дверь. Он молчал и молчал, только хмуря брови в ответ на раздражающий стук пальцев, пару раз порывался что-то сказать, но так и не открывал рот.

– Душу бы за пиццу отдала, – пробормотала Ева. – С маслинами… И майонеза на неё…

– Кто о чём, а ты даже перед смертью думаешь о еде, – недовольно сморщился Виктор.

– Ещё бы мне не думать! В старые времена даже у преступников, приговорённых к смерти, было право на последнюю трапезу. А у нас и этого нет.

Старушка снова вздохнула и поднялась с табурета.

– Принесу-ка вина, что на зиму отложили. И мёда.

Виктор молча проследил взглядом, как она неторопливо прошла к двери, остановилась, раздумывая несколько мгновений, затем распахнула дверь и вышла наружу.

– Висят над домом, – донёсся снаружи её голос. – И правда одни следилки.

Старик хмуро покосился на окно, через которое было видно, как Ева, обходя домик, направилась к погребу. Поморщившись, он крякнул, встряхнулся и окликнул её:

– А гори оно к чертям! Неси сюда всё, что есть! Помянем человечество.

Когда Ева вернулась с бочонками, в которых хранилось вино, предназначенное для особо холодных и тоскливых зимних вечеров, он ухмыльнулся и погрозил ей пальцем.

– Ну гляди, как бы мы не встретили зелёных пьяным храпом.

Старушка только махнула рукой.

– Да этим разве напьёшься до такого состояния? Давай сюда свою кружку.

Налив вина, она запустила большую деревянную ложку в уже начатый мёд.

– Честно говоря, он мне так опостылел за всю жизнь в лесу, – пробормотала она, глядя, как золотисто-каштановые капли стекают на тарелку. – Хочется дешёвых вафель с пальмовым маслом, трёхэтажный бургер… Обычного хлеба хочется!

– И пиццы, – подсказал старик.

– И пиццы. Может, с какой-то стороны люди и заслужили исчезновение, но за пиццу обидно, как ни крути. Могли бы на Стене Памяти вместо имён никчемных знаменитостей написать рецепты. Следующий разумный вид спасибо скажет.

Виктор усмехнулся, что-то высматривая в своей кружке.

– Надо бы попрощаться, – тихо сказал он. – По душам, по-человечески.

Старушка пожала плечами, тоже не поднимая взгляда от тарелочки с мёдом, к которому почти не притронулась.

– Ерунда. Чего мы могли ещё не сказать друг другу за эти шестьдесят с чем-то лет?

Вновь повисло молчание, только слышно было, как Ева негромко стучит ложкой, размазывая несъеденный мёд и как Виктор задумчиво поскрёбывает ногтем кружку.

Где-то в отдалении раздался гул.

– Ну всё, – вздохнула Ева. – Что возишься? Допивай скорее и пошли.