Читать книгу: «Барсуковы против Монстров», страница 4

– Готово, кэп – отрапортовал здоровяк Бо. – Здесь она точно не пройдет.

Но когда они с Хамчи обернулись, командир с Нимом были уже в дальнем конце коридора. Чвокеры вошли в полосу света, что падал из спальни Барсуковых, где недавно разыгралась странная и страшная схватка молодых людей с неизвестным существом в красном сарафане в горошек.

Зу и Ним остановились как раз у белой туалетной двери, на которой висело изображение ребенка, пускающего струю в символичный горшок. Ним сразу согнулся пополам и исторг из себя утренний бутерброд с чихуанскими креветками. Хамчи немедленно испытал рвотный порыв.

Лишь Зу хладнокровно держал пушку в направлении источника света (спальни Барсуковых) и не двигался, словно застыл от увиденного.

– Кэп, – не без страха позвал командира здоровяк Бо, его красный искусственный глаз стал ярче обычного. – Что там?

Из спальни истошно закричали. Сначала самка, мгновением позже самец. Хамчи знал, кто там. Говносракеры. Мерзкие существа, которые возвели в культ сброс отходов и развешивают мерзкие изображения в собственных домах. Левый глаз брезгливого чвокера нервически сощурился, веки задергались, как сумасшедшие. Снова до боли захотелось в нору.

Барсукова закричала не сразу. Несколько мгновений ее мозг пытался идентифицировать происходящее, как жутко реальный сон, но у него ничего не вышло, поэтому девушку затопил ледяной ужас. Мохнатое существо с глубоким шрамом через левый глаз своим видом едва на парализовало Барускова-мужа. Причем его беспокоило не столько изуродованное лицо и уплощенная регби-голова, сколько достаточно внушительное оружие в волосатых лапах. После недавнего случая с шипастой девочкой Жора с криком бросился вперед защищать жену, чтобы она снова не опередила его собственной инициативой. В конце концов, в этом доме мужское начало принадлежало ему и он не собирался отдавать это право жене. Барсуков-муж взял с будуарного столика супруги фен (первое, что попалось под руку) и сходу бросил предмет в неприятеля.

Большинству разумных существ из вселенных уровня М8 известно, что нет в космосе твари с реакцией резче, чем у чвокера. Зу моментально выстрелил гравитационной ловушкой, остановил фен в воздухе в половине пути от себя, после чего рявкнул остальным «не дайте им уйти!».

Ним схватил в гравиполе самку, а подоспевший Бо обездвижил самца. На всякий случай их подняли в воздух над супружеской кроватью и оставили висеть так в нелепых позах, пока чвокеры обследовали дырки в шкафу, саму кровать, пятна крови на полу и простынях. Последнее означало, что Груля вступила в эволюционную фазу 2, а это не сулило ничего хорошего.

Гравиполе не давало крупным мышцам конечностей, шеи и туловища сокращаться, поэтому Жора и Юля висели над кроватью в полугоризонтальном-полувертикальном положении в образе людей, которые собираются взорваться от вопля ужаса, причем в физиономии мужа проглядывало нечто вроде гнева, а вытянутая рука застыла в характерном жесте, словно он собирался сказать «Вон из моего дома».

Глаза и уши супругов видели и слышали все происходящее, а поскольку ни тот, ни другая не знали чвокерского диалекта, то внимали они примерно следующее: «Цух тойки магу зул хицу льона, ба!» и так далее. Причем эмпатичная Юля не могла не почувствовать во фразах пушистых интервентов неприкрытую агрессию, особенно, когда тот, с дергающимся глазом и болтом в башке, бросал на них брезгливые взгляды.

– Оно было здесь несколько минут назад, – доложил Хамчи после внимательного изучения дырок в шкафу. – И меня беспокоит кровь. Она явно не грулина. Обратите внимание на ногу самца и руку самки, – чвокер указывал командиру на перебинтованные раны подвисших над кроватью Барсуковых. – Похоже Груля успела сделать перекрестный укус.

– Твою же мать! – выругался мохнатый командир и со злости пнул по креслу Барсуковых.

– Да, хорошего мало, – печально покачал головой Хамчи. – Все говорит о том, что Груля приступила к адаптации. Фаза два.

– А может голожопые сожрали её? – с надеждой предположил Зу. – Мы видим следы борьбы, но не можем знать исхода, пока не проверим.

Догадка о съеденной Груле была довольно маловероятной, но такое случалось раз или два во вселенных уровня М4, где плотоядные размером с пятиэтажный дом бродили по густо заросшей лесом планете и жрали все подряд.

– Вы сами знаете, что это очень навряд ли, – вздохнул Хамчи. – Особенно с этой Грулей, она совершенно сорванная и так просто не даст себя сожрать. А эти приматы хоть и плотоядные, но как-то не особо похожи на хищников.

– Знаю, и все же мы должны все проверить. Где Бо?

– Грулина нора в соседнем помещении, – сообщил здоровяк-чвокер на бегу, когда обследовал остальные комнаты и запечатал высокоразрядной паутиной все восемь окон в доме. – Уже затягивается. Очень похоже, что мы немного опоздали. Самую малость. Скорее всего, она покинула эти стены.

– Ты уверен?

– Да, кэп. Запах быстро рассеивается. Она уже снаружи.

– Вот гадство! – взвыл от отчаяния Зу. Чвокеру до смерти не хотелось ловить Грулю вне дома. Охота могла затянуться на дни, недели, месяцы, а если по их недосмотру Землю разорвет на кварки, то… впрочем, лучше об этом не думать.

– Ладно, действуем по протоколу «Виселица», – после недолгого раздумья решил командир. – Ним, сможешь снять языковой барьер? Ним!?

Раздраженный Зу завертел шей, пока не нашел подчиненного в закутке между супружеской кроватью и комодом, где чвокер открывал Юлины ящики с нижним бельем, доставал его и с любопытством обнюхивал. Миллионы лет в заточении сказались на психике бедняги. Товарищи по норе давно свыклись с его причудами, но кэп не собирался терпеть вольности.

– Твою мать, Ним, что ты делаешь?

– Простите, кэп. Здешние ткани довольно забавно пахнут, как будто они съедобные. Ваниль, клубника и что-то еще. Не могу понять, кажется какие-то феромоны.

– Ты хоть знаешь, чтО это за одежда? – Хамчи с закинутой на плечо пушкой запрыгнул на пружинистую супружескую кровать в атласных простынях и указал дулом под розовую ночнушку самки, где белели брендовые кружевные трусики, которыми Юля собиралась сделать сюрприз мужу, но ссора все испортила. – Понимаешь, что именно они этим прикрывают?

Нима снова стошнило прямо в открытый ящик комода. Остальные подождали, когда он придет в норму и с брезгливым оскалом на лицах изучали самца и самку в воздухе.

Парящая Юля закрыла глаза от стыда и бессилия. Муж готов был взорваться от ущемленной чести. Только бы не насиловали, только бы не насиловали, молили оба супруга в уме, не догадываясь, что думают об одном и том же.

Как только Ним пришел в себя, а случилось это секунд через пять-шесть, Зу велел опустить самку на кровать. Юля под дулом пушки Бо мягко опустилась в постель, но двигаться по-прежнему не могла и теперь хотела просто умереть потому, что была уверена, что сейчас ее начнут насиловать. Если бы она знала, что у чвокеров совершенно отсутствуют штуки, с помощью которых можно добывать сексуальное удовлетворение! Но, к сожалению, она об этом знать не могла, поэтому приходилось обращаться к Богу по сто раз в минуту, лишь бы он поскорей с этим закончил.

Ним достал из служебного рюкзака синюю пластинку лингвистической мембраны в прозрачной вакуумной упаковке, вскрыл ее зубами, после чего прилепил на лоб самки-говносракера. Затем чуть надавил мохнатой лапой на пластинку и подержал с усилием еще около минуты, пока сложная квази-нейронная структура поглощала волны речевых зон мозга Юли Барсуковой. Остальные молча ждали, оглядывались вокруг, щелкали языками, посвистывали и тыкали дулами пушек в незнакомые предметы.

– Готово!– наконец, объявил Ним и отклеил пластинку ото лба Барсуковой, затем разорвал ее на четыре неравные части и швырнул каждому чвокеру.

Парни привычно забросили куски жевательной мембраны в широкие зубастые рты, разжевали и проглотили.

– Ненавижу этот мир! – закричал тестовую фразу Ним и все чвокеры, включая Зу, грохнули дружным смехом от чужого непривычно-забавного языка.

– Груля сука! – проорал за ним Хамчи.

– Напиться и сдхонуть! – проорал Бо знаменитый лозунг межгалактических контрабандистов из сектора Вилки-18.

-Понимаешь нас? – мохнатая морда Нима нависла над головой обездвиженной самки и ощерила широченную зубастую пасть, изображая улыбку.

Юля Барсукова чуть качнула головой в попытке сделать кивок. Кажется, Бог есть и эти твари не собираются ее насиловать. Надо будет сходить в церковь. Если выживу, обязательно, пообещала она себе.

– Она понимает, кэп, – рутинно бросил Ним через плечо. – Коммуникация налажена, можем приступать к допросу.

– Опустите второго и снимите захват, – приказал Зу.

Пока Бо опускал на кровать самца в семейных трусах с цветочками, Хамчи нервно обратился к командиру:

– Кэп, я бы посоветовал не терять времени с этим дерьмом и поймать Грулю, пока у нее кукушку не сорвало. Если она начала метить территорию…

– Мы и так уже по уши в этом дерьме, – огрызнулся Зу, перебивая инженера-техника. – Тебе напомнить протокол? Ты сам сказал, оно сделало перекрестный укус, а это значит…

– Значит, она выбрала их, – угрюмо закончил за босса Хамчи.

– Именно. Без этих голожопиков теперь будет очень трудно загнать сволочугу обратно в нору и закрыть чертову сессию без штрафов.

– Понял, кэп.

Барсуковы, тем временем, ощутили в телах сладостный прилив свободы. Словно два экстремально заряженных магнитика они немедленно вцепились в объятия друг друга, переплелись руками и ногами, прижались щеками, а Юля еще начала тихо хныкать и плакать. Барсуков-муж лишь часто моргал на мохнатых тварей и совершенно не знал, что нужно говорить в столь невероятных ситуациях.

– Вы…вы из космоса? – наконец выдал он культурно-массовый штамп, а после его и вовсе понесло – Берите, что надо и уходите. Мы никому не скажем. Я …мы никого не осуждаем.

– Черт, кэп, – красноглазый Бо от неловкости чесал дулом собственный лоб – Сдается мне, говносракер серьезно напуган. Совершенно не похоже, что такой мог бы сожрать целую Грулю.

Зу глазами показал Ниму, что ему пора подключить свои дипломатические навыки. Чвокер с торчащей железной пластиной на выбритом участке черепа снова запрыгнул на кровать, убрал пушку в специальный футляр-кобуру за спину и, ступая по пружинистому матрасу, сделал пару шагов к голокожим существам, что вцепились друг в друга, как два чихуанских краба во время брачного периода.

– Вас никто не тронет, – Ним показал голые мохнатые ладошки.– Мы пришли за Грулей. Мы знаем оно было здесь. Зубастое и колючее. Это существо трудно спутать.

Юля Барсукова ослабила хватку, чуть отклеилась от мужа и подняла голову.

– Та девочка? В смешном платье?

– Это была явно не девочка, – поправил с нервическим смешком Жора.

– Эти раны, – Ним смотрел на перебинтованную руку самки, – от нее?

Барсукова-жена робко кивнула.

Зу, Бо и Хачми, которые стояли на полу и терпеливо наблюдали за допросом Нима, сокрушенно закрыли глаза. Все-таки укус состоялся.

Барсуков-муж в отчаянии подумал, что теперь они совершенно точно заражены опасной космической дрянью, скоро начнутся спазмы, тошнота, выпадение ногтей, волос, глаз и вероятней всего остаток жизни они проведут в забетоннированной лаборатории глубоко под землей под наблюдением секретной правительственной службы внешней разведки. Однако ничего такого вслух он не сказал, чтобы не пугать и без того перепуганную до предела жену.

Чисто для протокола Ним задал следующий вопрос:

– Вы съели ее?

– Что? – Юля выскользнула из объятий мужа. – За кого вы нас держите?

– Просто ответьте на вопрос.

– Конечно, нет! – возмущенно воскликнула Барсукова-жена.– Я же говорю, это была маленькая девочка!

– Это не маленькая девочка, – саркастически усмехнулся Ним. – Эта тварь еще попьет крови, и вашей и нашей, уж поверьте.

– Мы хотим знать, что происходит!? – потребовал чуть осмелевший Барсуков-муж, которому все еще мерещились шприцы и люди в белых халатах, которые ставят на них опыты. От этих мыслей он обнимал жену сзади все сильней и готов был предложить свою жизнь в обмен на ее свободу, если потребуется. Черт возьми, он же не врал ей, когда говорил, что любит.

Ним оглянулся на командира, ожидая указаний. Зу запрыгнул на кровать и встал рядом с пушкой наперевес. Барсуковы испуганно отползли к изголовью.

– Ладно, будем считать контакт налажен, – хмуро констатировал босс и с дипломатическим холодком в голосе обратился к земным формам разума. – Мы очень сожалеем, но вы стали жертвой Грули. С этого момента ваши жизни затрагивают интересы Объединенных Сил Антираспада. Вы попадаете под юрисдикцию вселенных уровня М7 и выше. Положение о содействии гражданских в случае угрозы каскадного разрушения обитаемых галактик с населением сложных многоклеточных. Часть 3 пункт 17. Это означает, что мы берем вас в плен до окончания сессии. Все это время вы обязаны оказывать содействие и выполнять наши указания. В случае сопротивления, вы будете использованы в качестве пассивной приманки. Решать вам. Но обещаю, как только поможете нам поймать Грулю, вы сможете вернуться к своей привычной жизни.

Хамчи и Бо передернуло, как только они представили привычную жизнь говносракеров. Ним в это время рылся в отделении тумбы-стола под плазменным телевизором, где у Барсуковых стояли три бутылки рома из недавнего путешествия на Кубу и несколько брендовых стаканов из венецианского хрусталя.

– Какого хрена? – запротестовала Юля, когда поняла, что мохнатые твари говорят о насильственном удерживании в неволе, а один наглец извлек бутылку рома, которую они хотели открыть на годовщину свадьбы. – Мы звоним в полицию! Жора!

– Телефон на комоде, я отвлеку их, – шепнула Барсукова мужу и когда тот попытался потянуться туда, где недавно вырвало Нима, Зу сразу нацелился барионной пушкой самцу в лоб.

– Не советую этого делать. Повторяю еще раз! Или вы сотрудничаете или мы обездвиживаем вас на всю сессию. В таком случае я не могу гарантировать сохранение ваших жизней.

– Кэп, – вмешался Хамчи на грани нервного срыва, – я не уверен, что смогу находится рядом с говносракерами длительное время. Я и так потратил столько лет на психоаналитиков, включая платные сеансы.

– Хватить ныть! – взревел Зу – Сколько можно!? Думаете, мне это нравится! С говносракерами никто не хочет иметь дело, они мерзкие и противные, я знаю…знаю, но эта чертова тварь постоянно выбирает их миры, как будто специально! Я не понимаю, как из этих странных существ с причиндалами могут получиться родители? Но нам не понять логики чипи-рулетки. Мы делаем эту грязную работу, потому что тянем срок и выбора у нас нет!

Эмоциональная речь мохнатого главаря вновь растопила инстинкт самосохранения Юли Барсуковой. Как говорится, если хочешь разбудить в женщине терминатора, дотронься до ее чувств.

– Постойте, постойте, – Барсукова-жена проползла на четвереньках пару шажков в сторону Зу, остановилась на расстоянии удара и стала указывать пальцем, сначала на него, потом на себя. – Вы назвали нас говносракерами? Я правильно поняла?

– Юля, не надо, у них оружие, – Барсуков попытался схватить жену за талию и оттащить на безопасное расстояние, но получил по рукам.

– Ты поняла правильно, самка, – холодно ответил чвокер. – Мы называем так все живые формы на стадии развития М6 и ниже. Пройдет еще несколько миллиардов лет, пока у вас появится вид, который отдалено приблизится к форме существ уровня вселенных М7. Возможно это не очень политкорректно, но и мы не в парламенте, а вы все-таки наши законные пленники. Еще вопросы есть?

Лицо Юли налилось красным, ей хотелось схватить этого плюшевого шрамированного мишку и хорошенько долбануть об стену, но…разум цивилизации М5 возобладал над животной яростью.

– Вы сказали, эта девочка ищет родителей?

– Верно.

– И она выбрала нас? – тут Юля на мгновение оглянулась на мужа. – Почему мы?

– Логика Клацающих во тьме нам недоступна. Вполне возможно, она хочет нам нагадить. А вы просто пушечное мясо в чужой давней войне.

Поединок взглядов Барсуковой-жены и Зу прервал радостный возглас Нима.

– Босс, кажется, я нашел местное пойло! – зубастая пасть лыбилась во всю регби-голову. В одной мохнатой лапе чвокер держал рыжее тростниковое спиртное, а в другой стакан. – По запаху это местный перегон из углеводной флоры. Какие-то сложные сахара. Можно нажраться вдрызг! И смотрите! Они держат его в стекле и посуда тоже из стекла! Может эти голожопые плотоядные не такие уж мерзкие, как думаете?

Зу, сдерживая гнев, зажмурил глаза, но звякающий звук был нестерпим. Когда же он в последний раз жевал чистое хрустящее стекло? Прошли десятки миллионов лет с тех сладких пор. Во вселенных уровня М7 и выше стекло считалось редким лакомством, доступным лишь богачам.

И пока командир пытался совладать с собой, в напряженной тишине спальни прозвучал смачный хруст. Чвокеры резко перевели вопрошающие взгляды с босса на Нима. Тот стоял у изножья кровати с откушенным стаканом и виновато смотрел на остальных. Бо и Хамчи бросились к нему с разных сторон и жадно откусили от стеклянных краев.

Барсуковы обомлели от варварского уничтожения венецианской посуды. Судя по всему, эти твари были откуда-то совсем издалека, если ели стекло с такой жадностью. Тот, с железной пластине в черепе, отвинтил крышку ромовой бутылки и приложился к горлышку, как эксцентричный алкоголик, запивая раскрошенное стекло, словно карамель.

Бутылка пошла по кругу. Зу не одернул ребят. Он понимал, им нужно спустить пар. Короткая поблажка перед предстоящей охотой не повредит. В конце концов, талант лидера в том и состоит, чтобы точно знать, когда следует отпускать вожжи.

Однако пиршество продолжалось совсем недолго…Три из десяти зарытых шариков в огороде Барсуковых пробили пространственно-временной континуум в активные межвселенные коридоры. В лунной тишине безмятежной ночи в огороде Барсуковых прямо меж луковых грядок из глубокой заковыристой норы выбрался Хокстер-12 из мира сложных головотелых. С легким запозданием ближе к соседскому забору у самой огуречной теплицы на свет божий в версии планеты Земля выполз голодный зизгзарукий крайчик.

Весь коттеджный поселок, примыкающий к микрорайону мирного заводского городка Сарапул в это чудное время спал и видел милые сны, в котором забавно смешивались тайные желания, недавние страхи, друзья, знакомые разного пола и сексуальная неудовлетворенность. Никто и подумать не мог, что из обычного удмуртского чернозема может выбраться нечто такое, от чего позже пришлось переписывать все учебники по эволюционной биологии.

Хокстер-12, чья голова по форме и длине напоминала железнодорожный вагон, а остальное тело при этом мало отличалось от дворовой собаки, испытал острый приступ болезненного одиночества. По чужому рисунку созвездий на черном небе животина ясно поняла, что чертовски далеко от дома и это уже не изменить. Монстр взвыл на луну с таким жгучим надрывом, что Ним, глотавший ром из горла, уронил бутылку на паркетный пол. Остальные чвокеры замерли как влитые, зубастые рты, полные стекла, перестали жевать, а Зу на кровати перед четой Барсуковых, медленно развернулся в направлении звука и направил пушку прямо перед собой.

– Под кровать! – заорал он полуголой самке, с которой недавно установил химию личного контакта. – Быстро!

– Это Хокстер-12! – определил Зу по тональности воя. – Чертова Груля начала метить территорию! Вы знаете, что делать! Вперед!

Не успели чвокеры проглотить остатки стекла, а Барсуковы залезть под кровать, как дом тряхнуло как от десятибального землетрясения. Команда мохнатых интервентов попадала на пол, но тут же поднялась и побежала в коридор. Хокстер-12 от злости, вызванной чужеродной средой, разнес своей тяжеленной пятнистой вагон-головой оранжерейную пристройку, уничтожил значительный кусок прихожей и зацепил фасадную стену кухни. Электрическая паутинная грулиловушка трещала на его сорокатонной китовой морде бессмысленными голубыми разрядами.

Чвокеры, высыпавшие из спальни, взяли Хокстера-12 на мушку всеми четырьмя пушками с барионными зарядами. Позади них возвышалась дверь комнаты сброса отходов с отвратительной картинкой детеныша, который делал свое мерзкое дело.

Зелено-пятнистая образина не имела никаких перспектив выживания на планете приматов-говносракеров. Это была довольно диковинная тварь со сложным скелетно-мышечным строением, которое позволяло на относительно тонкой шее и теле собаки нести перед собой чудовищно огромную голову-таран. Вообще говоря, Хокстеры-12 предпочитали водную среду, где они мгновенно обретали сходство с кашалотом с маленьким четвероногим телом-придатком позади вытянутой головы, которая составляла 95 % от общего объема этой невероятной животной формы.

Хокстер-12 мигнул двумя черными глазами по сторонам пятнистой кашалотной головы, приоткрыл нижнюю челюсть с двумя сотнями острых, как пила, зубов, вывалил теплый розовый язык на коридорный половик Барсуковых и устало выдохнул облачко пара. Жить здесь не имело смысла, животное затопила агрессия, он готов был крушить все подряд, пока его не остановят.

Зу знал этот взгляд. Он просил о помощи. И они помогли. Все четыре пушки одновременно выстрелили мощным барионным зарядом. Хокстер-12 за две миллисекунды разлетелся в пылевую взвесь сине-красного цвета. За тем местом, которое недавно загромождала голова, теперь открывалась чудесная ясная ночь со звездным космосом. С потолка прихожей с грохотом рухнула люстра. Белая пыль штукатурки закружилась в лунном свете.

В огороде зизгакорукий крайчик длинным хвостом взметнул в воздух фонтан из комьев земли, после чего повалил огуречную теплицу и стремительными прыжками рванул к выходным воротам. Там он споткнулся о чурбан, завалился на бок, проломил кирпичную стену гаража, затем разнес воротные створки в щепки и умчался в сорняковые поля по направлению к холмам.

– Гребанный крайчик! – выругался Зу и команда следом начала изрыгать проклятия и обкладывать Грулю трехэтажным матом.

Жора Барсуков под кроватью все это время держал жену за руку, а она держала его. Что-то обсуждать в чудовищном грохоте казалось бессмысленным. Можно было конечно поговорить о том, как нелепо и в то же время мистически-загадочно выглядит их бездетная ссора на фоне последних событий, но сейчас все, что они хотели, это хотя бы дожить до рассвета. Но вот треск и шум внезапно стих, в ночи прокаркала ворона, из коридора донесся мат знакомых голосов…

Бо, Хамчи и Ним в огороде заливали холостые и активированные норы-дыры броуновской бим-пеной. Это была стандартная процедура зачистки после Грули. Парни бегали от одного провала в земле к другому и извергали из пушек, переключенных в режим межпространственного герметика, батарею мелких белых шариков, которые соударялись о стенки норы и от каждого такого столкновения приобретали дополнительный импульс, который заставлял отскакивать с удвоенной силой и так далее по экспоненте, пока вся нора не засыпалась землей и не цементировалась разжиженной акреционной пеной из бим-силиката. Работа требовала осторожности, поскольку грулины норы были неравногабаритны. В одни пролезли бы лишь кролики и лисы, зато в другие мог проехать небольшой трактор (как раз из такой выбрался вагоноголовый Хокстер-12). Один неверный шаг и чвокер мог провалиться туда, откуда его уже не вытащишь никакими канатами.

Зу выхаживал по крыльцу (точнее по тому, что от него осталось) и с пушкой на плече выкрикивал указания: посмотреть за той кучей, не пропустить вот там у забора и делать все в темпе, ведь крайчек скоро начнет размножаться, а тогда никому не видать передыха в ближайшие недели.

Интригующая суета чвокеров, которые бодро перекрикивались друг с другом, выманила чету Барсуковых из-под кровати. Двигаемые любопытством, на свой страх и риск, молодые супруги вышли к разрушенной части дома в розовом пеньюаре и цветастых семейниках, держась за руки, как пара малышей в детском саду. Жора быстро прикинул, что по самым скромным подсчетам ремонт дома обойдется ему в годовую зарплату, не говоря уже о том бедламе, в который превратился огород. Все было переворошено, кусты смородины и крыжовника вырваны с корнем, тут и там вокруг черных провалов вздымались земляные холмики, сеточный забор упал на соседний участок, теплица разодрана в клочья, от оранжереи ничего не осталась, гараж придется отстраивать заново, да и от бани сохранилось немного.

– Какого…– начал было Барсуков-муж, но слова были бессильны выразить то, что видели глаза.

– Наш дом, наш огород! – ахнула следом Барсукова-жена и тут их заметил Зу.

– А, это вы, – дернулся мохнатый командир, едва не пристрелив обоих. – Больше не высовывайтесь, пока я не разрешу! У нас тут ЧП, вашу мать. Есть у вас транспорт?

– В гараже, – выдавил поникший Жора и кивнул на поврежденную стену, за которой стоял еще практически новенький автодом-интеграл. Именно на нем они с женой мечтали отправиться путешествовать по Европе, через Францию, Испанию и Португалию до края земли на весь отпуск, а может и на два месяца.

– Отлично, – хлопнул в черные ладоши Зу.– Выводи на дорогу. У вас две минуты на сборы. Берите что надо, сюда мы вернемся не скоро. Если вернемся вообще.

***

Барсуковы до сих пор изображали кататоников, пораженных внезапным известием о страшном диагнозе, поэтому чвокеру пришлось повторить и в этот раз довольно грозно:

– Слушайте, я не шучу, вашу мать! У нас двадцать минут, чтобы поймать крайчека. Если не уложимся, эта тварь размножится и тогда нам придется разнести половину местных домов, пока мы не изловим каждого детеныша. Поэтому быстро собрались и вывели транспорт на дорогу! И чтобы без глупостей! За вами присмотрит Бо. Бо!

Выбора не было. Либо сотрудничать, либо стать парализованным куском плоти на неопределенный срок. А когда ты парализован, то в твое тело могут засунуть что угодно против воли. Эти доводы всякий раз прокручивались в голове Жоры, который периодически произносил их вслух, пока Юля с весьма недовольной миной под брезгливым взглядом коренастого регбиголового существа с красным глазом натягивала поверх ажурных трусов розовые штаны с красной надписью «Супер» на заду и застегивала молнию на красной олимпийке с вышивкой «Сочи 2014».

Бо не произнес ни слова, пока пленники напяливали на отвратительно голую кожу искусственные шкуры. Он слышал о приматах этого типа и очень надеялся, что от стресса или скачка эндорфинов им не придет в голову спариваться прямо тут. Очень не хотелось бы снова злить кэпа и лишний раз расстраивать желудок Нима. Слава божествам Саламандровой Галактики, эти плотоядные не стали спариваться «на дорожку». Жора натянул джинсы, застегнул на восемь пуговиц фланелевую рубашку в сине-зеленую клетку и быстро-быстро закинул в спортивную сумку зубные щетки, зубную пасту, бритву Джиллет, трехслойную туалетную бумагу «Ко-ко» и без раздумий оставшиеся три бутылки рома «Сантьяго-де-Куба».

– Отличный *лядь получился отпуск,– с ехидцей прошипела Юля, когда уже готовая проходила на выход мимо мохнатого надсмотрщика.

Скоро почти новенький семиметровый кремово-белый с коричневой полоской автодом-интеграл на четыре спальных места выкатился из поврежденного гаража на пыльную грунтовую дорогу. Перед машиной в свете фар, окруженный клубами земляной пыли, прямо на длинных слизняковых следах крайчека стоял Зу.

Чвокер смотрел в темную ночь, туда, где кусты полыньи примялись под телом ползучего гада. Желтые лучи по сторонам от восьмидесятисантиметрового командира выхватывали из тьмы сорняковые поля с луговой травой и привлекали ночных насекомых.

Ним и Хамчи выбежали из разрушенных ворот имения Барсуковых, отчитались боссу о полном запечатывании грулиных нор и после все вместе через боковую дверь ввалились в жилой салон трейлера с умиротворенным домашним освещением из десятков диодных лампочек на потолке и стенах.

Здесь было два дивана (по одному у каждого борта), переговорно-обеденный стол посередке, с одной стороны (рядом с дверью) кухонная плита с раковиной, напротив холодильный отсек, над входом в задний отсек плазменный телевизор, дальше вглубь салона душевая кабина с бойлером и туалетом, и в самом заду (или на корме, как сказали бы моряки) широченная двуспальная кровать с гардеробной.

– А для голожопиков довольно неплохой транспорт, – заметил Ним, окидывая обстановку восхищенной улыбкой.

Юля до скрипа сжала зубы, но сдержалась.

Зу прошел к передним королевским сиденьям и бесцеремонно обратился к самке:

– Ты! Сядешь сзади.

А после того, как девушка нехотя повиновалась, усадил рядом с водителем Нима, который с рождения отлично выслеживал по запаху любую цель, включая слепых крыс из водонасосного блока караульной норы на Хопостаке-918.

– Направление? – потребовал Зу, всунув свое плотное мохнатое тело между передними креслами.

Чвокер с железной пластинкой в черепе встал в полный рост на подогретое самкой сиденье, высунул шерстяную морду в открытое окно, принюхался.

– Он ушел к водоему, – мохнатый палец указывал к силуэтам недалеких холмов. – Туда!

– Это пруд, – Барсуков-муж оглянулся на командира чвокера. – Недалеко здесь.

Жора взглянул в зеркало и встретился глазами с женой, которая забилась в уголок на диване и выглядела крайне недовольно. Его губы прошептали «Я люблю тебя», но Юле было не до этого. Она засунула ногу под себя и отвернулась к окошку, где показывали чернильно-лунную ночь августа.

– Хорошо, двигай! – приказал Зу.– И давай в темпе, у нас десять минут.

Автодом скрипнул сцеплением и покатился по грунтовой дороге, раскачиваясь на колдобинах из стороны в стороны с такой амплитудой, что Хамчи слетел с дивана, едва не втемяшился в самку и чуть не проломил головой окно на противоположной стороне. Остальные чвокеры оказались ловчее, вцепившись руками во все, что было намертво присобачено к салону.

Юля заметила, с каким отвращением чвокер отскочил от нее на свое место. Нет, разумеется, ей плевать, что там в мозгу у этих неземных тварей, но все-таки было по-женски обидно. Ведь Барсуковка-жена точно знала, что она как минимум восьмерка из десяти.

Через три минуты под напряженными перекрестными взглядами между человеческой самкой на одном диване и чвокерами на другом автодом подкатил к пологому берегу поселкового крошечного пруда овальной формы, который больше походил на приличную, хоть и довольно глубокую лужу. Дальний берег упирался в подножие холма с тремя одинокими сосенками на косогоре. Недалеко от переднего бампера в свете фар на примятой траве хорошо просматривался сопливый след от трения брюха, который заканчивался прямо у кромки грязной воды.