Читать книгу: «Никто не избегнет блаженства. Часть вторая», страница 8

ТРИДЦАТЬ ПЕРВОЕ

Я не хочу существовать вечно и лицезреть, как затеваются новые войны, как гибнут в море крови мои потомки, а оставшиеся в живых дерутся за кусок мяса во время голода и нищеты. Я не жажду видеть, как остывает и гибнет от метеоритов наша Земля, как поглощает Вселенную черная дыра. Мне будет одиноко, я устану нести бремя памяти и захочу уснуть без снов вместе со своими навсегда ушедшими из бренного мира предками.

Я думаю, что в тайном Писании, которое скрывает от нас Ватикан, вся эта священная ложь о бессмертии и раскрыта. Но в папстве твердят, будто якобы «человечество еще не готово узнать правду…» Да оно никогда не будет готово узнать ее! Ибо на Земле не переведутся люди, которые боятся смерти настолько, что в состоянии поверить в любые формы загробной жизни, согласиться съесть чье-то сердце, испробовать на себе опаснейшие трансплантации тканей и прочие хирургические вмешательства, дабы продлить отпущенные природой сроки. Впрочем, возможно также, что, узнав правду, они начнут творить бесчинства, разбой, беспредел, и, по мнению верховных жрецов мировой закулисы, полностью выйдут из-под контроля.

Словом, если кому-то хочется верить в Бога, рай, чудо – то это его дело. Близится царство Святого Духа – скоро вокруг нас будет столько религий и сект, что глаза начнут разбегаться. Однако лишь немногим удастся уехать куда-либо в глушь, дабы жить строго в рамках своей Веры, по ее законам, соблюдая все каноны. Сейчас повторяется эпоха мультикультурализма, и религиозные фанатики, подогреваемые закулисными управленцами, снова чинят распри промеж собой, как когда-то в Киевской Руси. Но из-за нелепых попыток сектантов повернуть время вспять нынешние конфликты оказываются куда более жестокими, чем древние, хотя различия современных культур выражены слабее. Поэтому настало время отбросить рамки религиозных канонов и начать приспосабливаться ко времени, доверяя своей интуиции. Ибо на самом деле все люди на свете хотят лишь одного – любви.

Вот что по этому поводу сказал великий Далай-лама XIV более двадцати лет назад:

«Все мировые религии, придавая особое значение любви, состраданию, терпению, терпимости и прощению, могут способствовать развитию духовных ценностей, и делают это. Но сегодня мировая реальность такова, что привязывание этики к религии более не имеет смысла. Поэтому я все больше убеждаюсь в том, что пришло время найти способ в вопросах духовности и этики обходиться без религий вообще.

Любое, основанное на религии, решение проблемы нашего пренебрежения внутренними ценностями никогда не сможет быть универсальным, и, соответственно, будет неподходящим. Что нам нужно сегодня – это такой подход к этике, который не обращается за помощью к религии и может быть одинаково приемлемым и для верующих, и для неверующих: это светская этика.

Разница между этикой и религией похожа на разницу между водой и чаем. Этика без религиозного содержания является водой, которая жизненно необходима для здоровья и выживания. Этика, смешанная с религией – это чай, питательная и ароматическая смесь воды, чайных листьев, специй, сахара и, в Тибете, еще щепотки соли.

Но как бы чай ни был приготовлен, основным ингредиентом всегда будет вода. В то время как мы можем обходиться без чая, мы не можем жить без воды. Точно так же, мы рождаемся свободными от религии, но мы не рождаемся свободными от потребности в сострадании».

Эти слова Далай-лама написал на своей странице в соцсети.

И со словами величайшего в мире мудреца, предрекшего наступление царство Святого Духа, я завершаю свой доклад.

ТРИУМФЫ И НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ОПАСЕНИЯ

По окончании доклада в зале воцарилась полная тишина. Затем один из профессоров, по виду, афроамериканец, сидящий слева от кафедры, придвинул к себе второй микрофон:

– Дорогие студенты, будущие коллеги! Я вижу, пока ни у кого не возникло вопросов к Многораду Многорадовичу. Ничего, подождем маленько, возможно, они появятся позднее… да, что у вас, моя дорогая? – указал профессор рукой.

Послышался свист еще одного настраиваемого микрофона, и тотчас справа от нас молодой женский голос произнес:

– Премногоуважаемый Многорад Многорадович. Разделяете ли вы точку зрения современных буддологов на то, что абсолютно вся, существующая в природе материя – живая и неживая – обладает сознанием или Душой как формой ее Божественного проявления?

Многорад Многорадович ответил, немедля:

– Сие умозаключение очень легко опровергнуть.

Допустим, гранитная глыба обладает разумом и чувствами, не постижимыми человеческому сознанию. То есть Душой. Подразумевается, бессмертной Душой. Но тогда получается, что если мы расколем эту глыбу пополам, то, по идее, Душа тоже должна расколоться на части. Это уже будут две Души. А если на десять, двадцать частей?

Имей мы специальное оборудование, позволяющее видеть Души, то мы бы с вами увидели многочисленные осколки-душонки, дергающиеся, как оторванные паучьи лапки! По-вашему, они бы образовали очередь – в рай?

Чушь все это. Если неодушевленная порода способна обладать аурой, то эта аура имеет сугубо физическую природу и энергетику, которая стирается о вечность одновременно с истлением породы.

Если же взаимодействие человека и предмета гораздо наложить на данный предмет психометрический отпечаток, скажем, в виде w, z-бозонов, то это вовсе не означает, что предмет стал одушевленным. Заговор или колдовской ритуал в состоянии создать вокруг предмета ауру точно так же, как и шлифовальный камень способен скруглить края предмета – это дело техники. И очистить ауру предмета, дабы сделать его безвредным и безопасным – также дело техники. Причем, способность к этому может оказаться примерно у такого же числа людей, какое наблюдается у склонных к игре на музыкальных инструментах. Словом, ничего нет сверхъестественного и необычного в наличии у предмета ауры – но она отнюдь не означает, что он живой и подвержен умиранию.

Рассмотрим гипотезу о наличии божественной Души в природе на примере органической материи: допустим, вам ампутировали руку. Согласно теории ваших пантеистов и буддологов, отрезанная рука также должна обладать обособленной Душой. Но тем не менее сознание почему-то всегда остается в голове, а чувства – в сердце. Вот незадача-то!..

Именно в сердце, не смейтесь: по последним исследованиям, эмоциональная энергия сосредоточена в солнечном сплетении, разумная – в области мозга, а физическая – на уровне жизненной энергии кундалини, или, проще говоря, на уровне расположения яичников и семенников. Вот вам и еще одно триединство: Разум – Чувства – Святой Дух. То есть все необходимые компоненты для сотворения полноценной человеческой жизни.

– А как насчет живых растений и животных, – выкрикнули с другого конца зала, – у них тоже есть это самое триединство?

– А вот это важный теологический вопрос! – улыбнулся жрец. – Кстати, вы знаете, почему в христианстве принято считать, что попадает в рай и обретает бессмертие только Дух, то есть разумная часть Души? (Прошу не путать со Святым Духом). Ведь не только Разум бывает злым или добрым, но и сердце, то есть Чувства, ведь так? И, стало быть, ответственность они должны поделить?

Но тогда бы христианским теософам пришлось поместить в рай и животных, у которых тоже есть Чувства – то бишь та самая «эмоциональная часть», размещенная в сердце. И судить бы их пришлось точно так же, как и человека, по делам и поступкам. Однако клирикам куда проще обойтись без всего этого: в мире и так теологических проблем хватает.

Надеюсь, я в полной мере ответил на первую часть вопроса?

Стало быть, у животных отсутствует разумная часть, они полагаются только на чутье. Но как быть с растениями?

А вот как.

Растительный мир точно так же обладает Разумом, как животный мир – Чувствами. Если бы меня удостоили чести написать свою версию Ветхого Завета, то там были бы следующие строки:

«И создал Бог тело Человека в качестве сосуда для Души, состоящей из Разума и Чувств. Но Душ оказалось заготовлено столь много, что они с трудом помещались на столе. А глина для тела, напротив, заканчивалась – требовалось еще замесить. И тогда Бог решил передохнуть. И встал он из-за стола, выпрямившись во весь рост, и задел длинными ногами стол. Множество плошек с Душами упало и разбилось – Разум откатился налево, Чувства – направо. Но Бог был практичным и решил, что ничего пропасть не должно. Поразмыслив, создал он растения, и вселил в них Разум. Потом подумал и создал животных, поместив в них Чувства…»

Всем известно, что животные способны вылечить человека посредством их телесного контакта и общения – речь идет прежде всего о «болезнях от нервов» — что они обладают свойством понимать человека на чувственном уровне и утешать, делая людское сердце добрым и мягким. А посему, дабы ваш ребенок не вырос черствым, ему надобно подарить питомца.

Но ведь и деревья тоже могут исцелить человека – про это также немало написано. Однако я имею в виду не настои из коры и листьев, а целебный энергетический купол, приводящий в порядок наш рассудок.

Видите ли, растения способны понимать людей. Да, да, цветы и травы слышат ваши мысли! Вы можете даже общаться с деревьями, если захотите — стоит только приложить руку к стволу, и вашей голове появится ответ на поставленный вопрос. Прогулки в лесу в состоянии прояснить разум. В любой запутанной жизненной ситуации идите в лес и рассуждайте в окружении древ – все логические выкладки окажутся верными! Ибо так наделяет нас мудростью лесной Дух.

Вот еще некоторые интересные факты: цветы любят классическую музыку, в доме с плохим психологическим климатом они вянут.

Еще известен, но мало изучен феномен: растения пробивают асфальт не корнями, а своим биополем или ментальной аурой, причем задолго до того, как проклюнулся тоненький хрупкий росток – столь сильна порой оказывается мысль!

Как животные, так и растения бывают добрыми и злыми. Например, бамбук, прорастающий сквозь живое тело, очень жесток по своей природе. И потому китайцы, живущие в бамбуковых рощах, по сути, люди бессердечные, и подчас мстительные, что не умаляет, однако, их рассудительности и изобретательности.

Попробуйте, зайдя в чащу, прошептать добрые приветственные слова деревьям. В ответ вы услышите, как радостно посреди штиля и безветрия зашелестят кроны.

Если вам удастся проделать такое, значит, лес создал вокруг вашего тела мощный энергетический оберег. И тогда не бойтесь более диких зверей! Даже клещи вас в этой древесной обители не тронут.

Больше вопросов у студентов не оказалось, и, выдержав паузу, афроамериканский профессор сказал:

– А теперь, я думаю, стоит поблагодарить доктора наук!

Аудитория взорвалась бурными аплодисментами. Когда овации стихли, слово вновь взяла белокурая дама в шали:

– Большое вам спасибо, Многорад Многорадович. Должна признаться, ваш взгляд на духовные ценности стал для меня настоящим откровением: с одной стороны, вы говорите о важной воспитательной роли церкви, а с другой – выступаете за атеизм и – вот те на – за возрождение языческих обрядов! Еще лет двадцать назад ваши воззрения в России сочли бы крамольными – да вам бы просто не позволили читать такое при молодежи и студентах! И книги бы ваши критиковались вдоль да поперек. Но сейчас все меняется. К примеру, поселившиеся на севере диаспоры исландцев и датчан требуют все новые и новые земли для проведения культовых языческих обрядов, оттого что наши русские съезжаются туда четыре раза в год. И надо признать: мы не можем этому противиться, поскольку вся реальная власть на пригодной к жизни земле отныне принадлежит Международному суду по правам человека! Мы вынуждены терпеть любую ересь. Впрочем, справедливости ради стоит заметить, ваш примиренческий подход к идеологии значительно упрощает трения между людьми разных культур и снижает общий уровень религиозной розни. У вас весьма удобная и выгодная точка зрения, Многорад Многорадович, – в последних словах слышался сарказм, что означало: «Я ничего не могу поделать, дабы воспрепятствовать распространению ваших идей. Правящая либеральная сила все равно будет на вашей стороне», – хотя, пожалуй, с негативом в отношении ислама я все-таки не соглашусь – но это уже отдельный момент дискуссии. А вот сугубо научное изучение славянских традиций, поиск своих корней – тут мы обеими руками за, ибо родное всегда было для нас интересной темой. Главное, не дать всем этим неоязыческим новомодным веяниям выйти из-под контроля. Понимаете, я имею в виду общины, которые собираются неизвестно где, и все такое. Мы должны всех их зарегистрировать, и всюду назначить руководителями своих людей!

Но самым непонятным, или вернее, непривычным для себя, я считаю то, что вы, отрицая идею самого Создателя, веруете в вербальное воздействие на человека молитв, проклятий и даже сглаза. Да вдобавок утверждаете, будто всеми этими славословиями движет одна и та же сила – не Бог, но сам Человек! Просто в голове не укладывается… А эгрегоры, подумать только – физический инструмент его волеизъявления!.. Хм, любопытно, и опасно. Весьма опасно давать людям такое знание – это же мощнейшее оружие! Хотя немного смахивает на суеверие и лженауку, но… как знать, как знать!.. Ангелы, вот что меня интересует! Ангелы для вас – это физические или парафизические тела?..

– Не совсем так, я бы сказал. Они…

– О, простите, доктор, что перебиваю, но, кажется, у молодежи еще появились вопросы! – крикнула ведущая в зал, не дав жрецу Многораду ответить.

После ее краткого резюме народ, словно очнулся. Поднялся лес рук, послышался шум, люди завертелись.

– Да, слишком уж много нашлось энтузиастов поспорить, – пробежалась по залу глазами белокурая дама, – тогда мы поступим вот как. Сейчас я объявляю двадцатиминутный перерыв – на третьем этаже работает буфет. А затем перейдем ко второй части, специально для желающих остаться, если таковые найдутся. Это время мы посвятим ответам на вопросы, то есть своеобразной защите доклада. Тогда господин Перловый сможет уделить внимание всем вопрошающим – и студентам, и преподавателям.

Нам с мамой, Наташей и Ростяной такое предложение пришлось очень кстати, поскольку было уже восемь тридцать вечера. Все-таки основная философская концепция жреца Многорада была нами изучена задолго до выступления, и потому мы решили воспользоваться антрактом, дабы уйти. В конце концов, если у кого-либо из нас со временем вызреет сложный теологический вопрос, то наш ученый друг всегда сумеет найти время для персональной беседы с каждым индивидуально.

Я заметила, что Алексей Фолерантов с Лорой, Порфирий Печерский и Себастьян Хартманн тоже поднялись с кресел.

В библиотеке остались только князь Кудеяр с сыновьями, братья Ростяны и Добрыня Меченосец.

****

Час спустя я, Ростяна и Наташа сидели на бревнах у черного входа в дом, чистя крупную картошку в чугунный котел – чтобы на всех хватило. Раз уж мы не выдержали трехчасового сидения в лекционном зале и решили размять ноги, то героически оставшимся полагается роскошный ужин – это послужит своеобразным оправданием для нас, смотавшихся. Вокруг фонаря, висящего над дверью, вились ночные бабочки и комары. Полная луна золотила морскую рябь, и дрожащее марево блесток слабо пробивалось сквозь пышную крону деревьев. В ноябрьском темном небе уже вовсю светились Скорпион, Весы, Большой и Малый псы, Овен, Телец. Стрекотала цикада, пели птицы, шумело море. В окне маячила фигура мамы, громко шкворчало сало на сковороде.

– О чем ты задумалась? – тихо обратилась ко мне Ростяна.

– Признаться, меня тревожит вся эта авантюра с подложным месторождением алмазов, – призналась я нехотя в том, что не давало мне покоя уже несколько дней, – а вдруг Эрик сюда припрется? Он же эксперт в горном деле и весьма важная шишка.

– Скорее всего, – подхватила Наташа, – так оно и будет. Но ты не парься, Этьен наверняка что-нибудь придумает.

– Например? – спросила я, поднимая взгляд на подругу и одновременно закидывая картофелину в воду.

– Ну-у-у… – пожала плечами Наташа.

– Какие могут быть проблемы? Ладно уж, вы на время спрячьтесь у нас, коли так беспокоитесь, – предложила неунывающая Ростяна, – и всякие «улики», вроде драгоценных побрякушек, с собой заберите. В доме останется только Миролада Мстиславна. Пусть в ее присутствии обыскивают Вольные Славены, если уж на то пошло.

– А это стоящая идея! – поддержала Ростяну Наташа, промывая грязные картофелины над канавой. – Вот смотри, Коко: Эрик приезжает сюда и встречается не просто с Мироладой Мстиславной, а с полным штатом ее сотрудников, в присутствии которых он бесчинствовать не посмеет. Ни тебя, ни Этьена, ни кого-либо из твоих друзей нет – мол, все улетели отдыхать. Куда – мама понятия не имеет. А мы тем временем потихоньку возьмем сокровища – да и скроемся через шкаф. Отсидимся в Мирославии. Портал с двух сторон запаролен, и Эрику до нас не добраться. Вздумает открыть дверцу шкафа – на него посыплются старые носки с нафталиновыми шариками, или что там у вас лежит, не знаю. Никто ничего не докажет!

– Возможно, – раздумчиво проговорила я, – во всяком случае, я точно уверена в одном: Этьен сумеет сделать так, что Эрик не заметит границу между двумя реальностями, когда его подчиненные пробурят вкривь и вкось Волчий Зуб. Разница в восприятии обоих миров будет практически незаметной…

– Привет всем! – неожиданно послышался звонкий голос, и из темноты выпорхнула Лора, таща за собой Алексея, – Мне показалось, будто вы упомянули имя моего троюродного братца – что он там еще натворил? – равнодушно спросила она.

– Мы гадаем, будет ли Эрик состоять в комиссии по исследованию алмазной жилы на нашей территории? – мрачно произнесла я.

– Ха, еще как будет! – убежденно заверила нас Лора. – Он во что бы то ни стало постарается возглавить комиссию. И хорошенько вам нагадит. Вот увидите!

– Час от часу не легче, – буркнул себе под нос Алексей.

– Зато я нашла выход! – радостно воскликнула Ростяна и, опередив меня с Наташей, выложила идею с сокрытием нас в Мирославии.

– Но, тогда как объяснить появление Наташиной шоу-массовки в Вольных Славенах, если самой ее при этом здесь не окажется? – удивленно спросил Алексей.

– Ой, а ведь, правда! – воскликнула руфферша, – совсем забыла. Видимо, мне тоже не имеет смысла прятаться, поскольку Эрику известно обо мне, как о близкой подруге Конкордии. Только навлеку на себя лишние подозрения, если сама исчезну, а свою труппу реконструкторов оставлю в имении разыгрывать квест.

– Ну и нормально, что исчезнешь, ничего в этом зазорного нет! – Ростяна решила держаться до последнего, защищая свой план. – Разве Миролада Мстиславна не может обратиться напрямую к твоему заму? Скажем, попросить его инсценировать торжественные показательные раскопки под названием «Извлечение средневековыми алхимиками драгоценных камней из ветхого эпохой расколотого валуна…» – или чем он является, тот-то Зуб?..

– Конечно, может, – неуверенно сказала Наташа.

– На том и порешим, – заключила я, – а что касается Буривоя с его журналистской свитой, – то о нем, в частности, Эрику никогда ничего не удастся ничего вынюхать: у Архангелов нет никаких там паспортов или метрик, они не числятся во всевозможных реестрах. Не имеют отпечатков пальцев, пластиковых карт и чипов. Зато могут силой энергии трансформировать свою внешность.

– Если Буривой способен измениться, так отчего же он не сбросит жир? – ехидно проговорила Лора.

– А какое тебе до этого дело? – тут же среагировал Алексей Фолерантов.

Лора, довольная, захихикала.

Парочка стояла в тени деревьев, чуть поодаль от нас, не заходя на освещенный круг, тем не менее чувствовалось, как озорно сверкают радостные глаза влюбленных. Остаток вечера они где-то долго бродили и, очевидно, плавали, так как сейчас все еще держали в руках часть одежды и сандалии.

– А где вы Себастьяна потеряли, позвольте узнать? – спросила Ростяна, оглядев смеющихся «голубков».

– На «Глории» он, кажись, читает что-то, – вяло процедил Алексей.

– Зови его к ужину.

****

Наконец вернулись Многорад Многорадович и князь Кудеяр со своими сыновьями да Добрыней Меченосцем. Мы перешли в патио, поставили на стол горячую картошку, салат из помидоров и уселись ужинать. Мама принесла сковороду с дымящейся бараниной, а Наташа втиснула в центр стола самовар.

– Почему я вижу только чашки, а где кубки? – повелительным баском гаркнул князь. – Все-таки мы непременно должны отметить блестящий триумф нашего доктора наук!

– Его пригласили выступить с лекциями сразу в несколько городов, – восхищенно произнес Пересвет, – хотя нашлось и немало противников столь разумного решения. Но покуда добрую половину учащихся составляют приезжие из Европы, что субсидируют вузы, даже министр образования России бессилен против папиных недругов и завистников!

– Он уже давным-давно условный министр. Как, впрочем, и все наше правительство, – заметила мама, – всех прищучила мудрейшая Сардана Владимировна.

– Но главное, отцу предложили вести курс на кафедре философии, – с упоением добавил Садко, – в том числе и дистанционно – в северных регионах.

– А пусть он сам все расскажет, – предложил Добрыня Меченосец.

Пока Многорад Многорадович описывал защиту доклада, мы с Наташей по-быстрому сходили за большими старинными стопками, оправленными серебром, которые вполне могут сойти за княжеские кубки. Протерли сухими полотенцами, составили одна в одну и понесли. Мимоходом я захватила в сенях прохладный кувшин со свекольным квасом и уж собралась, было, обнести всех, начиная с князя, как над ухом раздалось громкое:

– Стой, куда квас льешь? Зачем?! – Наимудрейший и наихрабрейший властно взял меня за запястье, отчего я непроизвольно отдернула руку и опустила глаза. – Сегодня мы тут кравчие!

С этими словами князь Кудеяр вытащил откуда-то из внутреннего кармана пиджака темно-коричневую бутыль несимметричной формы с залитой смолой пробкой. Этикетки на ней не оказалось, но всем и так стало понятно, что это – хорошее вино многолетней выдержки, тем более что в смоле были оттиснуты дата по летосчислению Мирославии и вензель прежнего правителя. Легким движением руки, вооружившись острой печаткой на безымянном пальце, князь раскупорил вино. В нос ударил стойкий аромат винограда, смородины и ежевики.

– За преуспевающего ученого! – провозгласил Кудеяр по обычаю Мирославии, отхлебнул свое вино первым, после чего указал рукой на Лучезара.

– За моего крестного, который готов посвятить свою жизнь развитию науки и просвещения! – произнес Лучезар, отпил из своей стопки и уступил слово Яснооку.

– За талантливого пресвитера, который оказался не менее талантливым жрецом! – Ясноок, в свою очередь, пригубил малость винца и передал эстафету Пересвету.

– За счастливого отца!..

– За доброго и мудрого духовного наставника!..

В конце концов, дошла очередь и до меня. Я отметила дипломатический такт Многорада Многорадовича, сделала приличный глоток из стопки и произнесла свое дежурное «алаверды».

В сущности, сидя за столом и изображая участие в общей беседе, я думала лишь об Этьене, который обещал вернуться в течение завтрашнего дня. А тут еще и чудо-вино ударило мне в голову, да вдобавок знойная душная полночь распростерла кругом свои чары… Не в силах более бороться со сном, я сдалась и, с трудом удерживаясь на ватных ногах, раскланялась с гостями да ушла в свою опочивальню.