Читать книгу: «Годана. Тайна пророчества», страница 2

ГЛАВА 4

“Да как же тебя открыть-то? Проклятый замок!” – вслух злилась я.

“Где же она прячет этот чертов ключ? Столько лет пытаюсь открыть этот окаянный ящик! Уже гору ключей перепробовала за это время и все без толку! Такая возможность – беспрепятственно забраться на чердак, а она выпадает очень редко, и опять – ничего… Что же такое Бежана там прячет? Почему скрывает? Ни разу даже не отшутилась. В ответ на расспросы отвечала только: “Не время тебе. Узнаешь все тогда, когда дОлжно”… И ведь на сам чердак не пускает! Тоже мне, тайнами себя окружила, как саваном закрыла. Вот вернется, пусть только попробует снова отмолчаться. Больше не позволю! Ну не смерть же там для мира, ей-богу! Зачем скрывать-то? Ладно, когда ребенком была. А сейчас? Ну, Бежана!” – я бранила упрямую старуху всю дорогу от чердака до комнаты.

Когда же пришла и села на кровать, уже успокоилась. А потом меня накрыло волной беспокойства.

Ни разу еще за девять лет ведьма не исчезала так – быстро и без предупреждения.

Да, она практически никогда не объясняла мне, зачем собирается в деревню или город. Но никогда еще не уходила, не сказав мне ни слова о своем намерении отлучиться.

В таких случаях, она заранее начинала разговор о том, что мне нужно сделать за то время, пока ее не будет. И неизменно возвращалась точно в срок, что отмеряла себе на дорогу.

И я всегда знала, сколько времени буду одна. А сейчас понятия не имею, сколько мне жить в одиночестве! А я терпеть не могу неопределенность. Вернее, до жути ее боюсь! Потому что живу в неизвестности уже столько лет. И ничего не могу с этим поделать…

“А что, если она не вернется? Как буду жить здесь одна? Что буду без нее делать? А Семен? Он еще придет? Интересно, у них есть какая-нибудь связь? Может он знает, куда направилась бабка? А если знает и поэтому больше не придет?” – от беспокойства за Бежану я перешла к страху за себя. Страху остаться одной.

Мысли хороводом кружились у меня в голове, наступая друг другу на ноги и спотыкаясь. От отчаянья слезы покатились по щекам и губам, оставляя за собой соленые мокрые дорожки. Я вытирала их то левой, то правой ладонью.

Когда же глазам уже стало больно от слез, разозлилась на себя за жалость, которой позволила пустить в себе корни.

Я больше не маленькая девочка! Я взрослая, и, должна принимать обстоятельства, как взрослый человек. Спокойно и вдумчиво, а не как истеричный ребенок, заходящийся в рыданиях, как только остается один. Я ведь тоже ведьма! Так сказала Бежана. А ведьмы не плачут. Они ведают. Они знают. И я узнаю…

***

Я стояла перед распахнутой настежь дверью. Вокруг меня никого не было. Длинные языки пламени гуляли по всей комнате. Потолок, стены, занавески на окнах, пол – все было охвачено огнем. Это зрелище завораживало и приводило меня в ужас одновременно.

Оглянулась назад – и дверной проем, и сама дверь окрасились ярким красным заревом. От испуга я отшатнулась назад. Снова оглянулась на окно – бесполезно – огонь везде! Стало нестерпимо жарко и горло начало печь, как будто проглотила целую ложку жгучего перца.

Захотелось поднять крик, попросить помощи, но мой язык будто прирос к небу. Я не могу пошевелиться. Вообще. А огонь был уже так близко ко мне, что чувствовала, как он начинал обвивать меня снизу своими желто-красными путами.

Они жалили мои ноги, точно множество змей одновременно вонзали в них свои острые зубы. А я просто стояла и смотрела, как горю, словно на костре. И молчала…

Даже не пыталась закричать. Просто покорно принимала свою судьбу. Боли уже не было. Закрыла глаза и мысленно стала прощаться со своей жизнью.

Восемнадцать лет… Всего восемнадцать… Маме было тридцать, папе тридцать три, а Мару и Миру только двенадцать.

Русоволосые близнецы с карими глазами, как у папы. Марий часто меня задирал, неохотно со мной возился и не любил, когда я бегала за ним к соседской детворе играть в догонялки. Но, если меня кто-нибудь обижал, обязательно заступался и колотил обидчика.

А вот Мир всегда с удовольствием проводил со мной время. Защищал от Мара, охотно играл хоть в куклы, хоть в песочнице…

Практически каждый день он читал мне книжки и рассказывал сказки, которые придумывал сам. Сказки о лесных жителях, добрых ведьмах и людях, умеющих превращаться в животных. Чаще всего в медведей.

А еще про огромных драконов, парящих в небесах, злобных монсОгров и молодую могущественную ведьму, которая заступалась за угнетенный горный народ, помогала животным и стала властительницей трех миров – Ясномира, Другомира и Болимира. Я всегда удивлялась его фантазии.

Помню, в шестилетнем возрасте, спросила братьев, кто такой умалишенный брехун? Мар изменился в лице и процедил: “Где ты это слышала?” Я ответила, что подслушала, как соседские мальчишки назвали так Мира.

Мар тогда избил их, а папа долго что-то ему наставительно говорил, а он хмурился. А, после этого, брат умолял Мира не говорить больше ни с кем о Другомире. Не все, мол, верят в сказки. Я же просто обожала эти его сказки больше всего на свете.

Братья были так похожи внешне, и такие разные по характеру. Но оба были добрые, храбрые и всегда готовы прийти на помощь любому, кому она потребуется.

Также, как и папа… Папа – высокий, крепкий и красивый русоволосый мужчина с карими глазами. Я так тосковала по ним! И, возможно, именно сейчас с ними встречусь…

Вдруг резко стало тихо. Открыла глаза и не могла понять, почему внезапно стало темно? Куда исчез огонь?

Немного поразмыслив, поняла, что лежала в своей кровати. А темно, потому что еще ночь на дворе.

Сон. Это был всего лишь сон. Впервые. За все то время, что я жила у Бежаны, ни разу не видела снов. А, может быть, просто их не помнила. Но этот… Все было так реально.

Я резко вскочила с кровати и подбежала к окну. Там, на подоконнике стояла свеча. Подожгла ее и поднесла к своим ногам. Нет, так я ничего не смогу увидеть!

Снова подошла к кровати, присела и задрала подол ночной рубашки кверху. В свете свечи было видно, что с ногами все в порядке.

Ни ожогов, ни красных следов, ни боли… “Дура! Это же был сон!” – ругая себя, затушила свечу, поставила ее на пол и снова улеглась на кровать.

Думая о том, что лучше уж никаких сновидений, чем такие, снова погрузилась в сон.

ГЛАВА 5

Первый день после исчезновения Бежаны я проплакала. Как ни пыталась воззвать себя к разуму, ничего не выходило. Маленькая девочка во мне все равно брала верх.

На второй день поняла, что плакать бессмысленно. Надо брать себя в руки и заниматься делами, как обычно. Когда ведьма вернется, то по головке не погладит за то, что раскисла и забыла – в доме-то есть дела.

Поэтому, я собрала вещи по всему дому и затеяла стирку. Хотя, честно говоря, они не нуждались в этом, но мне нужно было отвлечься от дурных мыслей.

На следующий день провела уборку в доме и в саду. Больше всего терпеть не могла убираться в кладовой. Там было множество полок на стенах, а на них стояло просто огромное количество бабкиных снадобий. Убиралась здесь всего три раза.

Бежана знала, как я не любила это делать, и всегда прибиралась здесь сама. Здесь и в дальней кладовой. Там я не была с тряпкой ни разу. Заходила только несколько раз, когда ведьме нужны были отвары или травка из ее запасов, но, несмотря на мое врожденное любопытство, копаться в этой чертовой прорве склянок и мешочков, желания у меня никогда не возникало. А вот сейчас. Нужно протереть пыль и здесь.

Вооружившись тряпкой и миской с теплой водой, я поплелась к дальнему амбару. Отворила старую дверь настежь и вошла внутрь. “Так! Начну, пожалуй, с левой стены…” – мысленно сказала себе я.

Так за стиркой и уборкой прошло несколько дней.

***

Сделав себе отвар из чабреца, душицы и мяты, я сидела на кухне и думала. Пролетело уже одиннадцать дней, а Бежана так и не вернулась.

И Семен тоже не приходил. Неужели он имеет представление, куда направилась ведьма? Может, именно поэтому не заявляется? Но, если он в курсе, то знает, что я в неведении.

Да нет, не мог он тоже бросить меня. Не похож этот мужчина на бесчувственного чурбана. Думаю, что за это время, не только он мне стал близким человеком, но и я ему тоже. А он не из тех, кто бросает друзей… Где же старуха?

Так и сидела, думая над случившимся и не заметила, как отвар в стакане совсем остыл. Встала и хотела сделать себе новую порцию напитка, как в дверь постучали.

– Годана! Я могу войти? – обеспокоенно заговорил за дверью Семен.

Резко вскочила со стула и чуть не снесла стол, когда полетела к двери.

– Семен! Я так ждала тебя! – почти рыдая, заголосила я.

– Что случилось? Где Бежана? Ее запах пропал почти со всего леса. То есть… – мужчина испуганно уставился на меня и замер.

– Она пропала одиннадцать дней назад. Мы сушили ясноцвет и, внезапно, она отправила меня на дальнюю поляну за чабрецом. Дескать, ей срочно понадобился живой. Меня это насторожило, но пререкаться я не осмелилась, ты же знаешь. А когда я вернулась, ее… – я начала сбивчиво объяснять почти заученную тираду, которую столько дней прокручивала в голове, чтобы рассказать Семену все быстро и кратко, и в то же время, старалась ничего не упустить. Но вдруг замолчала, понимая суть сказанного собеседником, и в шоке уставилась на него. – Погоди… Что ты сказал? Ее запах исчез? В каком смысле?

– Я… Я… Я имел в виду… Я просто имел в виду, что животные находят друг друга по запаху! Вот! И я хотел сказать, что Бежаны уже так давно нет, что даже звери не найдут. Вот! – скороговоркой залепетал мужчина, нервно хихикая – явно занервничал.

– Но о том, что Бежана пропала, я сказала тебе уже после этого… – посмотрела на него с подозрением, но решила, что он действительно мог догадаться, что ведьмы нет. – Ладно, забудь. Я просто вся издергалась за эти дни. Вот и придираюсь к словам.

– Да все в порядке! Конечно, ты переживаешь! Это нормально. – мне показалось, что он облегченно выдохнул и успокоился.

– Ты не знаешь, куда она могла запропаститься? Может, в Светобаск? Когда ведьма отправляется туда, то на дорогу обычно уходит чуть больше двух недель. Как думаешь, она скоро вернется? – с надеждой в голосе, почти умоляя, предположила я и вопросительно посмотрела на Семена.

– Я не знаю, Дана… Правда… Будем надеяться, что это действительно так. – пожал плечами он. Но я заметила задумчивость и обеспокоенность на его лице, точно он что-то заподозрил. Но спрашивать не стала. Возможно, мне и правда показалось.

– Ой! Проходи… Извини, я как-то не сообразила, что мы стоим в дверях. – сказала, смущенно улыбаясь.

– Да ничего! Я, в общем-то, на пару минут. Так, заскочил узнать, как у вас дела? А тут такие дела… – попытался отшутиться, как всегда, но тревога на его лице не давала мне покоя. Он явно о чем-то догадывался. Но о чем?

– Я устала здесь одна… И от того, что не знаю, что происходит и чего ждать тоже устала! – чуть не плача, пожаловалась другу. Но предательская слеза все равно скатилась по щеке, как ни старалась ее сдержать.

– Потерпи. – ласково произнес он и погладил меня по голове. И, подмигнув, проворковал. – Красивым девушкам не стоит плакать.

– Да каким еще красивым! Придумаешь тоже… Куда мне, например, до мамы? Вот она – красавица! Была. Наверное… – я попыталась проглотить комок в горле, внезапно подступивший от мысли, что мамы уже, скорее всего, нет. – А я… Ну посмотри – не такая высокая, глаза черные, как смоль, толстая!

– Ну ты даешь! – засмеялся Семен. – Ты себя в зеркало-то видела? Какая ты толстая? Ты чего? Ну да, не доска! Так это же прекрасно! Не высокая? Отлично! Кому нужны жердины? Глаза черные? Да таких прекрасных глаз я в жизни не видел! В них же пропасть можно, как в бездне! Ну, может, и неудачное сравнение, но пропасть можно однозначно. А волосы? Как ты могла забыть про свои восхитительные черные блестящие волосы! Длинные и густые. Всегда хотел узнать, тебе коса твоя голову назад не оттягивает? – игриво поинтересовался мужчина.

– Да ну тебя! – сделала вид, что обиделась. Хотя, на самом деле, мне было безумно приятно понимать, что он действительно считает меня красивой. Может, я правда красива? Мне хотелось в это верить, потому что доверяла ему. – Ты зайдешь еще?

– Конечно! Думаю, что смогу вырваться через пару дней, может через три. Ну, максимум, четыре. Может, и Бежана уже возвратится к тому времени… – задумчиво произнес мужчина.

– Хорошо. Буду ждать. Вас обоих. – печально промолвила.

Семен снова посмотрел на меня с беспокойством, но ничего не сказал. Затем погладил меня по голове, попрощался и ушел. А я так и осталась на пороге, глядя, как он отдаляется от дома, пока совсем не скрылся за деревьями.

ГЛАВА 6

Утром, расправившись с домашними делами – готовкой, уборкой и стиркой, я обнаружила, что из-за переживаний от пропажи Бежаны, почти опустошила наши запасы душицы и мяты…

Так не пойдет! Надо идти на сбор, не то попадет мне, когда бабка заявится. Если она заявится…

Противная едкая мыслишка пролезла в голову, а я ведь с таким трудом заставила себя не думать о плохом! Непрошенные слезы собрались уже покатиться из глаз, но я смахнула их прежде, чем им это удалось.

Постояв еще с пару минут, решительно положила в карман к ножу несколько полотняных мешочков для трав и направилась к выходу.

Шла сначала бодрым решительным шагом, направляясь к своей любимой лужайке сразу за орешником. Там всегда росла самая ароматная, на мой взгляд, душица. Но, спустя несколько минут, шаг мой замедлился и больше стал напоминать прогулочный.

По дороге обращала внимание на большие вековые сосны. Вот белки устроили на одной догонялки. Проказники. А ежик раздобыл где-то яблоко – зеленое еще совсем, но тащит на себе домой! Глядя на все это, улыбнулась. Хорошо тут!

Птицы, не переставая, пели свои песни. Где-то куковала кукушка. Дятел на соседнем от меня дереве молотил своей маленькой головкой, казалось, без устали. И тут вдруг, совсем недалеко, раздалось отчаянное тресканье.

Я остановилась и прислушалась. Показалось? Нет, снова: “Треск-треск-треск!” Птенец! Судя по звуку – скорее всего вороненок. Быстро осмотрелась по сторонам, чтобы выбрать правильное направление и побежала.

Но вот все стихло. Остановившись, снова стала оглядываться по сторонам. Опять треск! Я рванула на звук со всех ног, пока он снова не затих. Подлетев к старым огромным соснам, увидела небольшого вороненка, который, судя по всему, выпал из гнезда.

Осторожно подойдя поближе к птенцу, ласково проговорила: “Ну что ты, маленький? Не плачь. Сейчас поищем твою маму!” Вороненок уставился на меня умным взглядом и, то наклонял головку набок, то снова выпрямлял. Как будто внимательно меня слушал! Так, словно понимал, что я ему говорю!

Когда подняла голову наверх, то заметила, что на высоте метров пяти на сосновых ветках лежит перевернутое боком гнездо, явно держащееся между ними. И никого рядом!

Мда, там явно никого нет. И родители не горланят, сидя на ветках или летая вокруг сосны. И не бегают, в суматохе, возле своего дитятка. Значит, скорее всего, случилось страшное…

Я с сочувствием посмотрела на вороненка и сказала: “Ну, выходит, будем жить вместе.” И улыбнувшись, аккуратно взяла несчастную птаху на руки.

Сбор необходимых мне трав, решила отложить до завтра. Ну, или на пару дней. Пока хватит, а скоро все равно наберу и высушу. А, если Бежана браниться станет, объясню, почему не доделала задуманное до конца. Она поймет. Должна понять. Сама же учила – не бросать никого в беде! Особенно братьев наших меньших.

Как же мне тебя назвать? Не можешь же ты быть безымянным. Может, Тихон? Нет. Тарас? Тоже нет. О, Богдан! И правда, Богом ты мне дан, Богдан! От находки подходящего имени для вороненка я просияла. Теперь не одна! “Ты, Богдан, возможно, тоже сирота. Как и я.” – от воспоминаний о семье накатились слезы. С большим трудом сдержалась и не заплакала.

Всю дорогу до дома рассказывала вороненку о том, где он теперь будет жить и как. В своих фантазиях так размечталась, что в них Богдан уже парил высоко в небе большим черным вороном.

Мда… Что-то забежала я далеко вперед, воображая, как замечательно мы заживем. Витаю в облаках, как всегда. А птенец молча слушал меня и, казалось, что верил. День, к этому времени, уже подходил к концу. Вечерело.

Придя домой, я тихонько отворила дверь, вошла в свою комнату и осторожно положила вороненка на кровать. Затем подошла к окну и, взяв свечу, зажгла ее и поставила на стол.

– Треск! – требовательно щелкнула птаха.

– Конечно! Сейчас посмотрю, что тебе можно дать… – я поднесла к губам палец и, задумавшись, слегка прикусила его зубами.

Вскоре направилась на кухню. Затем наклонилась к створке подпола. Открыв ее, спустилась по ступеням вниз и осмотрелась. “Где-то здесь должно быть мясо кролика. А, вот оно!” – радостно воскликнула я.

Порезав небольшую часть мясного филе, пошла с миской в комнату.

– Так, похоже, что тебе около трех недель. Значит, кусочки должен склевать. – рассуждала я.

– Треск! – подтвердил Богдан.

– Ну и отлично. Сам будешь? Или тебя покормить? – хихикнула. На что врановый птенец посмотрел на меня, как на дурочку. – Ох, простите пожалуйста! Приятного аппетита.

Поставив миску прямо на кровать возле вороненка, отошла к двери и стала наблюдать.

Вороненок сначала проводил меня взглядом от кровати до места, куда я встала, потом, подпрыгивая, придвинулся ближе к миске и стал клевать. Думала, что кормить все-таки придется. Причем сначала насильно, чтобы он понял, кто теперь мама. Но нет! Поразительно умный птенец!

Съев все, что ему предложили, Богдан благодарно, как мне показалось, щелкнул. – Треск!

– Да на здоровье! – расплылась в улыбке я.

– Треск! – снова попросил врановый.

– А, пить хочешь? – приблизилась к кровати, взяла миску и вновь отправилась на кухню. Налила в нее чистой воды и отнесла птенцу.

Вороненок попил немного, смешно тряся клювом и снова посмотрел на меня.

– Что? Давай спать ложиться? За окном уже темно. – затушив свечу, я расположила ее на подоконнике.

Вернулась к кровати и, раздевшись, устроилась на ней. Богдан припрыгал ближе к моей голове, скакнул по подушке к самой стене и нахохлился. – Спокойной ночи, Богдан.

– Треск! – услышала в ответ и улыбнулась, засыпая.

ГЛАВА 7

– Богдаша, ну кто теперь это все будет убирать? А? Посмотри, что ты натворил! – я не злилась на своего птенца, но возмущаться никто не запретит.

Наводить ежедневный порядок, с появлением в доме вороненка, стало не обычным, а просто необходимым занятием.

– Тркар! – протестовала птица.

– Никаких оправданий! Я же столько раз тебя просила быть аккуратнее. Ты, вообще, меня когда-нибудь слушаешь? Или все мои наставления пролетают мимо твоих ушей? – разошлась уже всерьез. Потом вдруг резко замолчала и, с радостным возгласом, подскочила к ничего не понимающему врановому. – Бодя! Ты уже пытаешься каркать, как взрослый!

Я подхватила птенца на руки и поцеловала в макушку от избытка чувств. Он был в шоке. То ли от наглого посягательства на его личное пространство, то ли, в целом, от моего выбора объекта для проявления любви.

А я его любила. Доверяла ему свои тайны и душевные переживания. Сначала он всегда внимательно меня слушал, вращая головой то в одну, то в другую сторону, а потом стал откровенно меня игнорировать. Меня это бесило. Очень.

Неужели всего за несколько дней успела ему осточертеть? Да, иногда много болтаю. Особенно, когда переживаю. Но, чтобы надоесть птице? Так точно могу только я!

Первые три дня, носилась с Богдашей, как с писанной торбой – кормила, поила и помогала чистить его перышки, гладила, держала на руках, умилялась его маленьким глазенкам и перескоками с места на место.

А вот все домашние дела забросила. Совсем позабыла про душицу и мяту. А, когда их запас совсем иссяк, поняла, что хлопоты никто не отменял.

За это время накопилось просто уйма домашней работы. Нужно было и перестирать белье, и прибраться. Ну, и за травкой сходить. Решила начать со стирки и уборки.

Я работала целый день, лишь делая перерывы, чтобы покормить птенца. Богдан жаловался на недостаток внимания, постоянно щелкая, а у меня просто-напросто не было ни времени, ни возможности, чтобы это подметить.

– Треск! Треск! – обиженно воскликнул Богдаша в очередной раз, когда вернулась из дальней кладовой, в которой протирала пыль.

– Подожди! Я знаю, что тебе скучно. Но, кто тогда все это будет делать? Не могу я пока с тобой возиться, как раньше. – устало посмотрела на пернатого друга и погладила по маленькой головке.

– Треск! – надулся он.

– И я тоже тебя люблю. – улыбнулась я.

А на следующий день отправилась на сбор растений, запасы которых совсем закончились, либо грозились это сделать в ближайшее время. Так как трав было много, пришлось оставить птенца одного почти на полдня, позаботившись о еде для него и воде, оставленными в нескольких мисках на полу, чтобы он беспрепятственно мог насытиться.

Когда же вернулась домой, вороненок уже не обращал на меня своего внимания. Тогда устала настолько, что даже не заметила этого.

Но, с того момента, Богдан стал просто несносной птицей. Он разбрасывал вещи, рассыпал мешочки, что я оставляла в доступности и… перестал меня слушать.

Вспоминая это, до меня дошло, что птица могла попросту обидеться. А теперь мстила, как умела. Но ведь в самую точку попал! Мда! Просто невероятно умный птенец!

– Так ты сердишься на меня? Ну, Бодя, если я буду игнорировать наличие своих обязанностей, мы зарастем в грязи. – объясняя, оправдывалась я.

– Тркар! – равнодушно изрек Богдан.

– Ну и пожалуйста! – бросила раздраженно. – Я тоже так могу!

Сложив руки на груди, отвернулась от птицы.

– Тркар! – позвал птенец.

Я не шелохнулась.

– Тркар! Тркар! – протестовал он.

Продолжала сидеть также, не шевелясь.

– Тркар! – испуганно произнес врановый и припрыгал на кровать так, чтобы мне стало его видно. Он заискивающе посмотрел на меня и прыгнул ближе.

– То- то! Давай мириться? – торжествующе сказала я и погладила вороненка по голове.

– Тркар! – согласился Богдаша.

***

– Бежана! Ты вернулась? Где ты была? Я с ног сбилась, разыскивая тебя по всему лесу! Даже Семен не в курсе, куда ты пропала! – бросилась к ведьме, которая стояла у окна в моей комнате. – Объясни все немедленно! Кстати, мне тоже есть, что тебе рассказать.

– Я знаю о твоих делах. Я не за новостями о врановом пришла поболтать! – хмуро посмотрела на меня старуха. Я же, от услышанного, разинула рот, а она тем временем стала говорить дальше. – К сожалению, этот метод связи не слишком надежен. И недолговечен. Но, на два-три раза должно хватить прежде, чем…

– Откуда ты знаешь о вороне? – в изумлении прервала ее на середине фразы.

– Годана, помолчи и послушай! У меня очень мало времени. Они скоро пронюхают, что я воспользовалась сновидением и прийти к тебе тогда, я уже вряд ли смогу. – Печально заключила бабка и продолжила грустно. – А рассказать все сейчас, я не сумею. Не имею права. Понять тебе многое нужно самой. Практически все, если честно…

– Ты в себе? Какое сновидение? Кто они? Что я должна понять? Что, вообще, происходит?

– Мы – ведьмы, как я уже говорила тебе. Нас очень много. От мала до велика. И силы у каждой разные. Твоя мать – тоже ведьма, поэтому ты… У тебя есть этот дар. Но… – Бежана не смогла закончить фразу, поскольку я, от негодования, просто-напросто бесцеремонно перебила ее.

– Бежана! Я ничего не понимаю! – в отчаянии вскинула руками.

Раньше она испепелила бы меня своим традиционным гневным взглядом. А, сразу после этого, долго еще читала бы мне нравоучения о воспитании и о том, что приличные девушки абсолютно никогда так себя не ведут!

И, что я непременно должна, нет, просто обязана тотчас же сгореть от стыда за свое непристойное поведение! Но сейчас… Сейчас она всего лишь огорченно взглянула на меня и тяжело вздохнула.

С одной стороны, мне были приятны такие ее перемены в поведении, но с другой… С другой стороны, я любила эту женщину…

Именно ту, которой она всегда была – редкостной занудой! Занудой, что никогда не упускала случая напомнить мне, как следует вести себя достойной девушке. Старуха обожала поучать всегда и во всем.

Поначалу, еще в детстве, это страшно бесило. Но потом привыкла к ее суровому нраву и другой эту женщину уже не могла себе представить. До этого момента…

Из раздумий меня вырвали слова бабки, смысл которых только что ворвался в разум. Словно очнувшись, повернулась к ведьме и уставилась на нее в недоумении.

– Что? Мама? Ты шутишь! Она не могла… Я бы обязательно заметила за ней что-то подобное. Но я никогда… – на этот раз уже ведьма оборвала своим привычным сердитым: “Годана!” мое словоизвержение, которое лилось из собственного рта, как из рога изобилия. Ну что ж, спасибо, что, во всяком случае, без наставлений.

– Успокойся. И, по крайней мере иногда, сначала дослушай до конца то, что пытаются сообщить! – а, нет! Прежняя Бежана. От нахлынувших чувств даже появилась улыбка, но она тут же сползла с лица после следующих слов бабки.

– О пророчестве знаем не только мы, но и СлобесАр. Он ищет нас. Каждую, кого смог почувствовать. И меня… Ведь, я знаю, где… Знаю больше, чем он… Поэтому, мне пришлось прятаться в этой глуши столько лет. – женщина замолчала и лицо ее исказилось от боли.

– О каком пророчестве? Кто такой Слобесар и почему он разыскивает ведьм? – чуть не плача начала я, но старуха подняла руку и, на этот раз, я послушно прикусила язык.

– Познай свою силу. Только не смотри раньше времени! Иначе… Иначе все будет напрасно. Он узнает и про тебя. А ты не готова! Еще рано! Сейчас опасайся Слобесара! Семен… Семен тебе поможет жить здесь до нужного времени. Но не пускай его… Только не отпускай его! Ему нельзя… – Бежана умоляюще взглянула на меня.

Одинокая слеза скатилась по ее щеке, оставляя влажный след, который по ходу своего пути из прозрачного становился все краснее. Словно превращался в кровь… Кровь? Да что здесь, черт возьми, творится?

– Бежана! Что… – я не успела договорить, потому что она стала стремительно исчезать. Пока не испарилась вовсе.

– Бежана! Бежаааана!

Я рывком села на кровати. Оглядевшись, поняла, что это снова был сон. Но она сейчас говорила со мной.

Тогда, неделю назад, ведьма приснилась мне также в моей комнате. Она точь-в-точь на том же месте стояла у окна и шевелила губами.

Я подлетела к ней и обняла с криками: “Ты вернулась?” Но в объятьях моих никого не оказалось. А сейчас она произнесла такой бред! Мама – ведьма? Пророчество? Что за Слобесар? Что мне необходимо узнать самой? Или понять? Чушь какая-то…

Однако, сон не шел из головы. Совсем. Да и заснуть заново тоже не вышло. В мыслях все время крутились слова Бежаны. Может, в этом есть какой-нибудь смысл?

Нужно спросить Семена. Куда он опять пропал? “Максимум четыре дня!” – вслух передразнила мужчину. Прошло-то уже восемь!

Почему все меня бросают? И куда не нужно его отпускать? Что именно ему нельзя? А это – познай свою силу! Как? Если бы мне знать! И, что не смотреть раньше срока? Или куда? И, в конце концов, кто этот треклятый Слобесар? И почему я должна его опасаться, если понятия не имею, кто он?

У меня сейчас голова лопнет. Надо переключиться и поспать. Когда же придет Семен? Может, он хоть что-то сможет объяснить…

Видимо, я не заметила, как задремала, потому что снова оказалась в огне… Только на этот раз была уже не одна…