Читать книгу: «Сорочье царство», страница 2
Марина
Как замечательно жить в Сорочьем Царстве! Это самое прекрасное место на Земле! Жаль, что Стрёкоты этого так и не поняли. Жаль, что этого не поняла моя мать. Если бы не тяга этих недостойных называться Сороками ко внешнему миру, ничего бы этого было. Я могла бы также путешествовать этой зимой в санях по Сорочьему Царству самостоятельно, как я делаю каждые каникулы. (Я не сказала вам, что являюсь студенткой второго курса Института Культуры и Изобразительных искусств? Так вот, я ей являюсь.) Просто путешествовать, осматривать окрестности, вдыхать чистый (в отличие от людского мира) морозный бодрящий воздух. Кататься на коньках по замёрзшим речкам (ничуть не хуже, чем в так называемой Голландии, куда каждую зиму стремится Игорь.) А не мчаться, что есть мочи в лес в сомнительной компании Стрёкотов и малолетнего недокормленного Стражника.
Где-то там, глубоко внутри, мелькает мысль о том, что я, вероятно, увижу свою мать. Но нужно ли мне это после всех этих лет?
Игорь
Санями мы с Марком управляем по очереди. Марина молчалива, Сергей тоже. Довольно тепло. Снег падает большими хлопьями, но полозья саней скользят легко. Эта тишина начинает угнетать, ведь я от природы очень разговорчив. Мне ничего не остаётся, как смотреть по сторонам. Сорочье Царство действительно прекрасно в зимние дни. Мимо нас пролетают маленькие аккуратные, в основном деревянные домики, возле каждого дома – обязательный огород, впрочем, сейчас лежащий под слоем снега. Жители нашего Царства в большинстве своём страстно увлекаются «копанием в земле». Хотя, это не основной способ прокормиться. Можно, совсем не заниматься пропитанием. Достаточно обернуться сорокой, и природа сама накормит тебя всякими букашками. И людская, и птичья еда нам подходит в равной степени.
Я стараюсь не думать о том, что ждёт нас в мире Обособленных. А думать о этом надо. Найдём ли мы там моего брата, не ошибся ли я, когда предположил, что он направился туда? Кто-то говорил кому-то, что Саву видели в Сорочьем Царстве, уже после того, как по словам Стражников, был украден ребёнок. Но это только слухи, агентство ОБС, как говорят в таком случае в людском мире. И, вообще, что за странная история с похищение ребёнка? Разве мой брат мог украсть дитя? Как, вообще, можно кого-то украсть из-под бдительного ока Стражников? Почему с нами отправили Сергея? При нём я, конечно, чувствую себя свободнее, чем чувствовал бы себя при любом другом из Стражников, но… Как-то странно всё это. И эта странность рождает в моих мыслях ещё одну тему для беспокойства. Как будто поводов нервничать у меня и без этого мало.
Хотелось бы мне залезть в голову Марины Иванович, чтобы узнать, о чём думает она. Наверняка, ей страшно. Но она не признается в этом ни за что. Никогда не заплачет, впрочем, никогда и не засмеётся. «Железная принцесса». И я люблю её. С самого детства. С десяти своих восторженных лет.
Марина
С ужасом жду вечера. Сегодня я не смогу обернуться, впервые за последние пятнадцать лет. Сегодня у меня не будет полёта. А будет ли он вообще когда-нибудь? Что там впереди? В лесу? За горами? В будущем? Что там?
Нужно остановиться где-нибудь перекусить и отдохнуть после нескольких часов пути. Мы проезжаем по местности, в которой в основной своей массе обитают Стрекоты. Флаги на их домах ясно говорят о принадлежности к клану «Виноватых во всей этой истории». После разделения Царства у каждой подгруппы появился свой флаг. Сороки-Пикалы на своих домах развешивают флаги с изображением птиц, летящих на фоне полной луны, на домах Стрёкотов развиваются флаги с птицами, летающими над городскими небоскрёбами.
– Игорь? – привлекаю я его внимание.
– Да?..– он поворачивается лицом ко мне. Кажется, я замечаю удивлённую радость в его глазах. И понимаю почему. Язык, небось, к гортани присох от долгого молчания. Он всегда был болтуном, в отличие от меня, предпочитающей уединение, покой и книги. Сейчас кажется странным, как это мы могли подружиться в детстве. Впрочем, дети легко находят общий язык друг с другом, а, когда подрастают, почему-то утрачивают этот замечательный дар.
– Может, постучишь в какой-нибудь дом и попросишь принять нас и угостить обедом? Разумеется, мы заплатим за постой и еду. Я заплачу.
– Во-первых, заплатить я и сам в состоянии. Но я думаю, что любой Стрёкот охотно окажет нам эту услугу задаром, когда увидит, кто стоит перед его дверью, – весело говорит Игорь. Я его радости не разделяю и считаю нужным всем своим видом продемонстрировать это.
Мы останавливаемся возле небольшого домика. Игорь уверенно стучит в деревянные двери, которые открываются довольно быстро. Широкая улыбка озаряет лицо Стрёкота, когда он озвучивает нашу просьбу.
– Нет! Нет и нет! – говорит хозяйка дома. – Я не могу вас принять. Простите! – И захлопывает дверь перед нашими озадаченными лицами, также быстро, как распахнула её после стука Игоря. Я вижу, как Сергей-Стражник прячет улыбку. Но мне сейчас не до веселья. Это началось. Жители потихоньку стали узнавать историю Савы и похищенного ребёнка. Иначе, чем объяснить такое поведение? Конечно, всю правду пока знает небольшой количество Сорок, но слухи уже поползли, этому немало способствовало нашествие Стражников, которые пытались выяснить, вернулся ли Сава в Царство после того, как похитил малыша. Скорее всего, им это выяснить удалось, раз уж они «откомандировали» нас в путь. Надеюсь, ближайшие соратники отца – Юрий Петрович и Иван Валентинович – смогут успокоить Пикал и рассказать моему народу облегчённую версию произошедшего, забывая упомянуть о том, что ждёт Сорочье Царство в случае неудачи нашего путешествия. А что касается Стрёкотов, то пусть Игорь сам с ними разбирается. Мне до них никакого дела нет. В конце концов, вину с них пока никто не снимал.
Наши сани скользят по дороге дальше. Конечно, Игорь расстроен, и я это вижу. Наверное, это событие поубавило в нём уверенности. Но я молчу по-прежнему. Мне совсем не хочется ни с кем разговаривать. Я вспоминаю своё несостоявшееся прощание с сестрой.
Радостная Виктория прибежала ко мне с вестью из больницы: отец пришёл в себя. Вот уж у кого-кого, а у моей сестрёнки все эмоции всегда написаны на лице. Этим она отличается от отца, меня и этой женщины, которая называет себя нашей матерью. Вернее, называла. Вероятно, с тех пор, как она стала человеком, а затем Обособленной, эта женщина постаралась забыть о том, что у неё когда-то были дети.
– Марина, – прыгала Виктория вокруг меня в центральном зале нашего замка, в том самом, из окон которого папа любил смотреть по ночам. – Идём же, идём же к папе.
– Нет, Виктория, – я посмотрела в её удивлённые глаза. – Я не пойду.
– Но… как же… Как же так? – она растеряна. Моя маленькая нежная тростинка – совсем непохожая на меня-готова расплакаться.
– Через час мы собираемся ехать на поиски этого безумного Стрёкота. Ты знаешь.
– Но…
– Ты должна сказать отцу, что мы скоро найдём Савелия, и всё наладится. Всё будет отлично. За то время, пока мы его ищем, он поправится. Так должно быть, – я старалась говорить твёрдо.
– Но, Марина, папа поправится гораздо быстрее, если мы будем рядом. Пусть идут Игорь с Марком. Ты можешь остаться, – умоляюще глядела на меня сестрёнка.
– Нет, Виктория. Это не обсуждается. Я и твою жизнь еду спасать, – ответила я. Зачем скрывать от неё то, что, если мы не вернём этого ребёнка Стражникам в срок, который они установили для нас, Виктория умрёт, в день своего пятнадцатилетия? Она выбежала вся в слезах. Мы так и не попрощались. Виктория простит, она такая. Её явная склонность ко всепрощению порой меня просто раздражает.
Я выхожу из тумана воспоминаний. Всё же нужно где-то сделать остановку. Гостиницы поблизости я что-то не вижу. Что ж, постучим в дом к Пикалам, раз со Стрекотами нам не повезло. Я разглядела флаг «достойных называться Сороками» на причудливо раскрашенных воротах двухэтажного домика. То, что нужно. Утру нос этому Стрёкоту, докажу, что Пикалы более гостеприимны и менее трусливы, хотя эти путешественники считают нас боязливыми из-за того, что мы не летаем к людям.
– Конечно, конечно, принцесса Марина! – хозяйка радушно распахивает нам двери своего дома. Я морщусь, как от боли. Кто придумал называть меня принцессой? Сорочье Царство так называлось со времён Старой Сороки, но сейчас царей у нас нет, а уж принцесс тем более.
Мы проходим в дом. Хозяйка, женщина лет шестидесяти, искоса поглядывает на Стражника. Догадалась, кто он, и боится? Вероятно… Ну их все боятся в свете последних слухов. Интересно, что именно говорит народ.
– А, правда, что кто-то из Стрёкотов, – взгляд в сторону Игоря с Марком, – украл ребенка и где-то прячется с ним? – не удержалась хозяйка, разливая нам суп по тарелкам. Свекольник, заглянула я в свою. Что ж, хоть что-то приятное в этом путешествии, я люблю этот овощной суп.
– Не со всем так, – торопится с ответом Марк. – Да, кое-что произошло в людском мире. Но это, скорее, недоразумение. Просто Стражники неверно поняли одного нашего соплеменника. А вместо того, чтобы прояснить ситуацию испугался и спрятался. Ребёнок совсем, что с него взять?
– Ему семнадцать. Он уже не малыш, – подаёт голос Стражник. – Вы не волнуйтесь, гражданка, – обращается он к хозяйке дома. – Мы во всём разберёмся, каждый получит по заслугам. Нет вины – нет и наказания. Стражники всегда справедливы.
Если Сергей хочет её успокоить, то лучше уж пусть берёт пример с меня и молчит, плохой он оратор.
– Ой, ну как знала, как знала, ничего хорошего из этого не выйдет. – всплескивает руками хозяйка. – Ну разве нам в Сорочьем Царстве плохо живётся? Всё тут есть. Зачем они снова к людям-то полетели? Вот неймётся-то! А вы зачем им позволили? Не летали сто лет! И не надо было! – напускается неожиданно хозяйка на Сергея. Какие всё-таки Пикалы непредсказуемые. Я-то думала, она побаивается Стражника.
Он вдруг краснеет и смущается, тоже, видимо, не ожидал:
– Это не я, – звучит совсем уж детский ответ из его уст.
– Мал ещё тогда был позволять, – ухмыляется Игорь.
Стражник краснеет ещё больше. Надо же! Какой застенчивый Стражник. Почему его послали с нами? Почему не пошёл никто из старших Стражников? Стооооп!!!!!
– Ты когда-нибудь переводил кого-то в край Обособленных? – спрашиваю я его. – Ты ходил через Живой лес?
– Нет, я…
– Что? – чуть было не срывается с моих губ удивлённый возглас, но, слава Старой Сороке, меня опережают Марк с Игорем в два голоса. «Железная принцесса» не поддаётся эмоциям.
– Мы возвращаемся обратно! Нам нужно поговорить со Стражниками. Почему послали его? Зачем он нам? Он даже дороги не знает! Что, вообще, происходит? – Игорь почти кричит. Не такой уж он и уверенный в себе, каким был в детстве. Давненько же мы не общались вот так.
Хотела бы и я знать ответ на вопрос "Что здесь происходит?"
– Это ничего не изменит. Только время зря потеряете. Сами знаете, как оно дорого, – говорит Сергей. – Если с вами решили отправить меня, значит так было нужно. – Стражник скосил взгляд в сторону хозяйки дома, показывая нам, что при непосвящённых не стоит затевать такой разговор. Он прав. Несмотря на то, что младше меня на год. Да и ниже, пожалуй, на пару сантиметров. Хотя мой рост сам по себе не велик.
– Потом поговорим, – прерывает Марк спор. – Мы остановились здесь передохнуть, погреться и поесть. Эта добрая женщина милостиво приняла нас в своём доме. Давайте не затевать здесь ссор.
Иногда Марк говорит разумно, хотя разумный Стрёкот – это, вообще, оксюморон, по моему мнению.
Мы принимаемся за еду. Изредка перекидываемся ничего не значащимися фразами. Но напряжение витает в воздухе, кажется, что до него даже рукой можно дотронуться. Мы благодарим хозяйку и выходим на улицу. Закрывая за нами дверь, она задерживает Сергея:
– Иногда нужно быть больше милосердным, чем справедливым.
Не знаю, в отношении Савелия, я сейчас вряд ли могу с ней согласиться.
Глава четвёртая
Марина
– Мы возвращаемся! – конечно, это говорит Игорь, но в этот раз я с ним полностью солидарна. Не хватало ещё в лесу заблудиться.
– Я знаю, где берёт начало тропа, которая выведет нас к пещере. Мы найдём дорогу. Думаешь, я не задавался вопросом, почему послали именно меня? – уставился Стражник на Игоря. – Тропа, по которой бывших Сорок ведут в край Обособленных, одна. Я выведу вас, уж будьте спокойны на этот счёт.
– Откуда такая уверенность в юноше, который в начале пути казался оторванным от материнской груди? – ну ничего себе, Сергей, конечно, совсем юный Стражник, но всё-таки так со Стражниками разговаривать нельзя. Даже Игорю.
– Так или иначе, вам придётся идти со мной. У вас нет выбора. Вы не в том положении, чтобы ставить условия Стражникам. Я Стражник, если вы об этом успели забыть, – приходит в себя Сергей и начинает разговаривать, как истинный Стражник, то есть надменно повелевать окружающими.
Марк с Игорем переглядываются. Тоже не ожидали подобных высказываний от парня. Я тяну Игоря за руку к саням. Почему-то он послушно идёт, хотя я ждала, что он будет упорствовать до последнего.
Мы садимся и продолжаем свой путь. К Обособленным.
Игорь
Обособленные. Все те, кто родились Сороками, но однажды поняли, что не хотят ими быть. Они добровольно отказались от дара превращения и переселились в людской мир, они стали людьми. Такая возможность предоставляется Сорокам. Стражники делают им необходимые документы, помогают с жильём и отправляют в свободное плаванье по миру людей. Ставшие людьми, естественно, навсегда утрачивают дар превращения, они не могут посещать Сорочье Царство, их детям, рождённым после отречения родителей, дар перерождения не передаётся по наследству.
Так вот. Обособленные – это те Сороки, которые стали людьми, но по прошествии какого-то времени осознали, что не могут найти себе места в людском мире. Каждый по своей причине.
Сорочье Царство никого не принимает обратно. Такова его природа, такова воля его Создательницы. Хочешь стать человеком, стань им. Сорока – это не проклятие, это дар. А от дара можно и отказаться. При этом всегда важно помнить, что отказ от подарка неизбежно приведёт к разрыву отношений. Но Создательница милостива, она не обрекла своих птенцов на погибель в людском мире. Им разрешено вернуться, но не до конца. За Живым лесом, за горами для них отведен особая территория – Земля Обособленных. Там они и обитают. Ни одна Сорока не знает, как и чем живы Обособленные. Не знают об этом и Стражники. Функция Стражников в данном случае однобока – они лишь проводники.
Марина
В начале прошлого века в мире людей настали смутные времена. Революции, войны, трагедии. Стражникам некогда было наблюдать за Сороками и контролировать поступки жителей Сорочьего Царства. Нужно было решать проблемы своего мира. Чтобы не допустить нарушение баланса между Сороками и людьми, Стражники запретили жителям Сорочьего Царства покидать их дом. Всё, что у нас осталось тогда– это наше царство. Вся боль людского мира прошла мимо нас. Мы были сторонними наблюдателями. Мы не изменили ход человеческой истории. Мы выжили, благодаря этому запрету. В то время, когда люди гибли на полях сражений, наша жизнь протекала спокойно. Не скажу безмятежно. О, как многим хотелось, вмешаться. Тысячи просьб летели к Стражникам, но они были непреклонны. Об этом рассказывают во всех школах Сорочьего Царства на уроках истории.
В начале наступившего века запрет был снят. И это стало началом новой истории. Истории, которая свела нас здесь.
Игорь
– Пора бы уже где-то остановиться, вы не находите? – я долго ждал этого предложения от своих спутников. Не дождался. Я не гордый, сам спросил. Жду ответа. Вижу, как радуется Стражник. Устал, бедняга, а сказать не решается. Конечно, Стражники во всём должны быть выше и лучше Сорок.
– Да, уже ночь, не резон ехать. Да и кони подустали, хотя они выносливые, – поддерживает меня Марк. Впрочем, Марк поддерживает меня почти всегда, если дело не касается Марины.
Мы едем по Филиппову. Небольшой городок, в основном здесь проживают Пикалы. Не знаю, как насчёт нас, Марину-то мы точно на ночёвку пристроим.
– Здесь есть гостиница, я бывала тут… с отцом, – подаёт она голос.
Гостиница действительно вскоре находится. Двухэтажное небольшое деревянное здание.
Хозяин сонно поглядывает на нас. Его взгляд останавливается на Сергее. Чтобы там не говорили, а Сорока всегда Стражника почувствует, хоть кончиком своего знаменитого хвоста. Вообще, точно узнать Стражник перед ним или простой человек Сорока может, только попытавшись переродиться. Смогла – значит человек перед тобой. Нет так нет. На Стражника нарвалась, будь он хоть сотню раз замаскирован. В его присутствии особо не разгуляешься.
– Стражник, – кивает хозяин на Сергея. – Сразу трое к Обособленным идут? Почему не было предупреждения? Скоро и Сорок не останется. А что это за слухи про Стрёкота с ребёнком? – сразу берёт он бык за рога. – Правда или болтают?
Марина снимает капюшон с головы. Хозяин, полноватый мужчина лет сорока – сорока трёх, её узнает.
– Принцесса Марина! О Старая Сорока, вы здесь? Как ваш батюшка? Говорят, лучше стало? Я слышал…
– Можно у вас остановиться на ночь? – прерывает Марина.
– Спасибо за беспокойство, – Марк отлично знает, что от Марины сантиментов не дождешься, да и проявления простой вежливости, в общем-то тоже, и вмешивается в разговор. – Господину Ивановичу действительно стало немного лучше. Так у вас найдётся номер или несколько для нас? Устали, как собаки. И голодны, как…
– Сороки, – вставляет Стражник. Хозяин настороженно поглядывает на него исподлобья:
– Конечно, номера найдутся.
Марина нетерпеливо говорит:
– Мы будем признательны, если вы предоставите нам возможность отдохнуть, как можно раньше. А вопросы можно и на потом оставить. Вы так не считаете?
Как она изменилась с тех пор, как её мать ушла в людской мир. Марина была добрым и открытым ребёнком. Немного застенчивая, но всегда готовая выслушать и поддержать, она никому не отказывала в помощи: ни цветку, ни животному, ни букашке. Она всегда питалась исключительно растительной пищей, даже насекомых жалела, как будто и не Сорока вовсе. А потом… Во всём она обвинила нас. Тех, кого в Сорочьем Царстве называют Стрёкотами.
Марина
Я снова сижу и смотрю в окно. Скоро это станет моим любимым занятием. За окном тьма непроглядная.
Смогу ли я уснуть этой ночью? Без полёта… Со всем этим терновым кустом в голове…
В детстве я очень любила свою мать. Это она научила меня быть сорокой. Быстро и безболезненно оборачиваться, любить полёт и Сорочье Царство, с его спокойными безмятежными, неторопливыми днями. Кажется, что само время течёт здесь по-другому, не спеша, задумчиво, рассудительно.
Помните ли вы, когда закончилось ваше детство? Я точно могу назвать дату окончания своего. Мне было пятнадцать, когда моя мать улетела. О нет, не сразу. Сначала она только, как и многие, наведывалась «путешествовать» в людской мир.
А потом случилось то, что случилось. Она захотела быть человеком. Она захотела к нему, я слышала её ссоры с отцом из-за него… Она покинула Сорочье Царство и… не смогла остаться в людском мире. Наверное, он её бросил тогда. Предал, как она предала папу и нас. Через год после того, как она отреклась от своих детей, Стражник проводил её в мир Обособленных. Так ей и надо.
Игорь
– Почему всё-таки с нами послали Сергея, как ты считаешь? – спрашиваю я своего лучшего друга, Марка, разумеется. Он растянулся на кровати.
– А ты бы хотел, чтобы пошёл кто-то из стариков? Да при них ведь слова лишнего не скажешь. Хотя ты прав. Поэтому и подозрительно. Да чего гадать-то? Разве сейчас выяснишь, почему…– Марк зевает. – Может, поспим?
– Спи. Я ещё погадаю маленько, – я сажусь на подоконник и смотрю в окно. Снег прекратился, и на небе видны крохотные звёзды, которые на самом деле очень большие. И мне чудится, что весь мир притворяется другим, не таким, какой он есть на самом деле. Зачем? Для чего?
Спать совершенно не хочется. Тоска сжимает внутренности твёрдой рукой. Чувствую себя …человеком.
Интересно, спит ли Марина, там за стеной. Вряд ли. Я знаю, что перед сном она всегда летает. Мы с ней могли бы облететь полмира. Или даже весь мир. Но она видит только Сорочье Царство. Она не знает, как прекрасен мир людей, и как будет страшно и больно потерять его. Я же – «слуга двух господ». Но если придётся выбирать, я бы предпочёл стать человеком. Да простит меня Старая Сорока, если она существовала. Хотя, иначе, чем объяснить существование нашего Царства? Разве, что мутацией. Какая ерунда в голову лезет. Пожалуй, действительно пора спать.
Завтра пока ещё будет.
Глава пятая
Марина
Спало плохо. Это и неудивительно, перед сном я обычно всегда летаю.
Выглядываю в окно, кажется, похолодало. Но, Старая Сорока, как же красиво! Деревья, покрытые инеем, Сороки скачут под ними, стрекочут, счастливые. Не знают ещё, какое "светлое" будущее уготовили им Стражники. Пока Сергей не вышел на улицу, они могут себе позволить быть Сороками, при нём не переродишься.
Как же хочется открыть окно и полететь! Хочется сильно, страстно, отчаянно. Но Сергей рядом, за стеной, поэтому перерождения не будет. Хотя … а почему бы и мне не попробовать? Интересно, получится ли. Ведь у тех за окном, во дворе, получилось. Я же собираюсь летать по улице, а не возле лица Стражника крыльями размахивать, он даже не узнает. Я только немного полетаю, мои мысли придут в порядок, мне нужно только чуть-чуть успокоиться… Я скидываю с себя одежду и… привычное голубое сияние охватывает тело. Чудо перерождения. Я Сорока.
Я вылетаю во двор. Как же хорошо! Невыносимо хорошо! В воздухе витает запах разрезанного арбуза, так пахнет свежесть и чистота моего Сорочьего Царства. Разве на улицах столицы людского мира услышишь такой запах? Я ощущаю свои крылья, они сильные, способные поднять меня над землёй, преодолев силу притяжения. Я радостно парю над двором. Мои тело и душа наполняются жизнью. Я свободна и счастлива!
– Чьюк, чьюк, чьюк…
Мой взгляд устремляется на гостиницу, и…я вижу Сергея, который смотрит на меня из окна своей спальни. На меня глядит Стражник, его взор прокалывает меня насквозь, будто выпущенная острая ядовитая стрела. «Конец,» – успеваю подумать я, прежде чем сродниться с темнотой, навалившейся на меня.
– Не сможет вернуть человеческий облик… пока ранена…– кто это говорит?
Я с трудом разлепляю веки, всё расплывается перед моими глазами. Кто здесь?
– Слава Сороке! – Марк, кажется.
– Слава Богу, – Игорь? Он выражается, как человек.
Я удивлённо смотрю на своё крыло, которым пытаюсь потереть глаза, в них будто песка насыпали.
– Что происходит? – хочу спросить я. Но слышу только "киийя-киййя". Всё тело пронзает боль, ужасная, наглая, настырная боль, которую я вытерпеть не могу. Я снова проваливаюсь в спасающую меня темноту. Последнее, что я вижу сквозь пелену: Марк прогоняет Сергея из моей комнаты.
Марина
Просыпаюсь. Очень хочется пить. Понимаю, что я всё ещё сорока, обратно в человека почему-то не обернулась. Правое крыло перевязано. Болит, но вполне терпимо. Пытаюсь подняться на ноги. На лапы, простите. И понимаю, что перевязанное крыло не основная моя проблема. Внутренности болят так, как будто меня били. То есть я, конечно, предполагаю, что примерно так они должны болеть после побоев. Я не узнаю помещение. Где это мы?
– Лежи, лежи, не вставай, – это Марк. Садится на кровать возле меня.
Я бы с удовольствием спросила его, где остальные и где, собственно, мы с ним находимся. Комната мне совсем незнакома. Но, будучи человеком, в настоящий момент Марк слов моих не поймёт, человеку не дано понять сорочьего стрекотания.
– Сейчас доктор должен прийти. Он уже два дня едет вместе с нами. Ушли вместе с Игорем в город ненадолго, – несмотря на вежливые слова, я чувствую холод, который исходит от Марка. Этот парень меня недолюбливает. Впрочем, я недолюбливаю всех Стрёкотов. Так что вполне взаимно.
«Какой доктор, в чём дело?»
– Ты, наверное, хочешь узнать, что происходит, и где мы находимся? – спрашивает Марк.
«Слава Старой Сороке, догадался.»
– В общем, с тех пор, как ты обернулась, …принцесса, – пренебрежение, которое вложил Стрёкот в это слово, я различила явственно, несмотря на тупые боли внутри меня. – Зачем, кстати? Для тебя разве закон не писан?
Да ладно. Потом отчёт дашь. И не мне.
«Отчёт? Разве это похоже на меня? Некоторые чужих детей похищают…»
– В общем, упала ты с высоты второго этажа. Крыло вывихнуто, внутренние органы отбиты. Обернуться ты не можешь, пока не выздоровеешь. А обернуться надо бы. С нами Стражник, сама понимаешь. В присутствии Стражника тебя и «ломает». Тело стремится стать человеком, но не может. Я нашёл доктора ещё в Филлиппове. Тебе колют сильное обезболивающее. Ты уже три дня без сознания. Врач с нами едет. Мы наняли ещё одни сани для вас с доктором, чтоб уж ты не была так близко со Стражником. Вообще-то, я предлагал оставить тебя в той гостинице. С врачом. Не одну, не надо на меня смотреть так укоризненно. Всем бы от этого лучше стало. И тебе тоже только на пользу. Но Игорь побоялся. А сейчас, когда ты пришла в себя, думаю, тебя лучше в столицу обратно отправить.
«Стражник. Почему без предупреждения?» – вспоминаю я слова хозяина гостиницы.
О, Старая Сорока! Какая же я дура! Прежде чем Стражник отправляется сопровождать бывшую Сороку в край Обособленных обязательно звучит предупреждение о том, что жителям Сорочьего Царства запрещено обращаться на пути его следования, чтобы избежать вот таких ситуаций, которые произошли со мной. Никто об этом не подумал. Мы хотели, чтобы как можно меньше народу знало о том, что мы идём к Обособленным. Надеюсь, кроме меня никто не пострадал больше.
– Объявление сделали. Все предупреждены, никто не пострадал. Для всех остальных – мы знаем, где Сава и идём за ним. Ребёнка якобы нашли. С ним всё в порядке. Саву ищем для выяснения всех обстоятельств, если говорить языком Стражников. Такова версия. Так что народ более или менее спокоен.
«Скорее уж менее. После стольких лет безмятежной жизни любое мало-мальски выходящее за привычные рамки событие пугает. А похищение ребёнка, тем более человеческого…»
В комнату заходит Игорь и сразу же бросается ко мне. Я вижу обеспокоенную радость в его глазах, когда он обнаруживает, что я в сознании. Жаль, что я не могу ничего сказать, меня так и тянет съехидничать, несмотря на боли.
– Марина, как хорошо, что ты пришла в себя, – говорит Игорь. – Мы почти добрались до леса. Завтра мы уже выйдем на тропу Обособленных. Ты поправишься. С нами врач. Так что теперь всё будет хорошо!
Он садится на кровать возле меня:
– Мы так переживали за тебя… – он молчит некоторое время, я понимаю, что подыскивает аккуратные слова, с таким выражением лица хорошего не говорят. – Это такой риск. Понимаешь? Ты и Стражник в лесу. Рядом. Мы подумали. И врач меня поддерживает. Может быть…
«Ни за что» – хочется крикнуть мне ему в лицо, но…
Игорь
Что это? Какой ужас! Боже, Старая Сорока, кто-нибудь!
– Марк, беги за врачом. Он в своём номере! – кричу я другу.
Изо рта Марины идёт пена, а сама она бьётся в конвульсиях. На миг становится человеком, снова обращается в сороку. Это повторяется несколько раз, с такой быстротой, что … Что? Что? Что?.. Что делать? Она… что, умирает? Нет! Да?
– Да скорее же! Где этот шэкков врач? – кажется проходит столетие прежде, чем в номер вбегает доктор.
Он накидывает одеяло на Марину. Она затихает. Сорока. Сорока. Не человек. Врач ставит ей какой-то укол и хватает на руки, прижимает к себе так сильно, что я пугаюсь, как бы он не задушил её:
– Поосторожнее, доктор. Она …
– Это успокоительное, – прерывает меня доктор. Она сейчас заснёт. – Что вы ей сказали, чтобы вызвать такую реакцию? Впервые вижу подобное. Скольких Сорок лечил.
– Я сказал, что вы с ней едете домой…– я всё ещё под впечатлением от увиденного кошмара. – Я не думал, что…
– Значит, не едем, – спокойно говорит он. Никуда мы не поедем, – шепчет он тихонечко Марине. – Не переживай. Всё хорошо. – Успокаивает он её, как успокаивают маленьких детей.
– Мне придётся идти с вами. Врач вам в пути не помешает. Да и лишний рюкзак с провиантом тоже, – говорит он, обращаясь ко мне.
Я смотрю на него с благодарностью и не знаю, что сказать. Неужели нам наконец-то повезло, а то после того, как Марина рухнула вниз во дворе той гостиницы, я почти отчаялся. Я никогда не был боязливым, а за неё вот боюсь. Зачем она только поехала с нами? Прав был Марк.
– Спасибо, вам, доктор. – я жму его твёрдую руку.
– Я врач. Всего лишь врач. Пожалуй, вам лучше выйти. Я посижу с пациенткой.
Мы с Марком выходим.
Как мы пересечём лес с больной Мариной на руках? Примерно три дня пути при благоприятных обстоятельствах. На улице зима. А если вдруг ударят морозы, такое редко, но бывает в нашем Царстве. Мы не можем позволить себе идти медленно. Скоро время Сергея выйдет. Сорочье Царство выдворит его за свои пределы. Лишь бы успеть дойти до пещеры. Лишь бы успеть…Надеюсь, врач правильно оценивает Маринино состояние, и ей не хуже, чем мы думаем.
Глава шестая
Игорь
Вот он, Живой лес. Отсюда берёт начало тропа Обособленных. Марина, укутанная в мой свитер, дремлет на руках у врача. Его зовут Александр Витальевич. Он уже не так молод, наверное, слегка за пятьдесят. Повезло нам, что Марк нашёл его в Филиппове. Он живёт в соседнем городке, Медведково. Тамошний врач, работает в больнице.
Мороз крепчает. Надеюсь, тропа не слишком занесена снегом. Время, время… Никак нельзя его терять.
Марине каждые пару часов нужно делать уколы. Иначе её начинает «ломать» из-за присутствия Стражника. Когда она сможет обернуться в человека? И… сможет ли вообще?
Если что-то оставить где-то, то обязательно туда вернёшься. Когда не слишком веришь в себя, начинаешь верить в приметы. Поэтому наших лошадей (с санями вместе) мы определили на постой, а за нанятыми санями должен в скором времени приехать сам хозяин.
Сергей смотрит уверенно, от бывшей растерянности не осталось и следа. Таким он мне больше нравится, может, и выведет нас. Хочется надеяться.
– Здесь, – говорит Стражник. – Тропа начинается здесь.
Мы стоим молча. Надо заходить в лес. Предчувствие нехорошее. Сказать прямо, плохое предчувствие, но идти всё равно надо. И снова почему-то непрошено мелькает мысль о том, что всё в этом мире не такое, каким кажется.
– Со Старой Сорокой, что ли, – наконец произносит Марк, и это служит сигналом для нас. Мы заходим.
Действительно, вот она, тропа, по которой нам нужно пройти. Страшная тропа. Не широкая, и не слишком узкая, извилистая, вдоль неё, подобно забору, выстроились высокие деревья, хвойные и лиственные. Странно, но несмотря на то, что уже декабрь, не все деревья сбросили свою жёлто-красную листву. Нарядные охранники, шэкк бы их побрал.
