Читать книгу: «Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Мечты массового поражения», страница 3
Глава 3. О пользе застольных бесед.
Они оказались в Склифе каждый по своим надобностям. Вепрь приехал сюда кое-что купить, Виталик, разрабатывающий тематику пси-воздействия, заходил в неврологическое отделение Склифа по рабочим делам. А Крысуля… она просто приехала расслабиться и погулять по прекрасному городу.
Кстати, это ее заявление почему-то удивило Вепря – он посмотрел на девушку пристально, покачал головой, но промолчал. Кажется, он не вполне разделял ее восторги. Странно, как можно не любить Склиф, не так ли, дорогой читатель?
Впрочем, это все к делу не относится. Речь о том, что в ожидании рейсовой вертушки до Института вся компания пошла в кабак при аэровокзале. Там и расположилась за ужином, и непринужденная беседа по дурной, но абсолютно неискоренимой привычке само- и взаимоуважающейся молодежи быстро перешла, как обычно, в околорабочие области.
– Первооткрывательница! Колумб доморощенный! – иронически восхищался Вепрь. – Нет, спасибо, конечно. Твои наблюдения о возможности взаимодействия Зеркалец и Ксерокса подтверждают предварительные результаты наших работ. Я завтра расскажу об этом Сергею Сергеевичу, он будет доволен – против лишнего подтверждения результатов еще никто и никогда не возражал. Но не надо говорить таким тоном, как будто мы, по-твоему, баклуши бьем.
– А ты ими поделись, этими своими предварительными результатами. Не разводи секретов, граф Монте-Кристо хренов. А то нас, непосвященных, так и тянет занести оные баклуши в Красную Книгу.
– При чем тут секреты? Просто не люблю я трепаться о недоделанной работе.
– А нам интересно. Да, Виталик?
Виталик солидно кивнул.
– Ладно, – пожал плечами Вепрь. – Слушайте, если хотите… хотя там и рассказывать особо нечего. Мы заказали у перекупщиков несколько игровых шлемов ( они, представьте себе, и их могут достать) и… раскурочили! По винтикам разобрали, можно сказать. Да, да и да! Взаимодействие между Зеркальцами и Ксероксами в них, как и ожидалось, действительно имеет место. Вы понимаете, что это значит? В определенных условиях копия и оригинал меняются местами. Реализовать этот эффект нам уже удается стабильно. Но, увы, получается это исключительно на малых расстояниях, и твои наблюдения только подтверждают сей прискорбный факт. Когда ты спасала от Медведя свою базуку, ты и твоя копия находились на расстоянии нескольких метров друг от друга. У твоих деревенских друзей во время обороны крепости файербол тоже был рядом со своей копией? Почти совместились? Значит – то же самое. В общем, до решения «проблемы входа» нам пока как до Луны… пусть и не раком, но все-таки. Но может это и к лучшему.
– А? – оторопела Крысуля. – Да ты рехнулся! Ты что, не понимаешь, что нашей колонии катастрофически не хватает людей? А сколько будет желающих попасть сюда с Большой Земли хоть бы и к нам в Институт, это ты представляешь?
Вепрь поморщился.
– Да, понимаю я, что не хватает. Иначе бы просто отказался от этой тематики. Знаю я и то, что психи действительно найдутся … как оно мне не удивительно.
– Но ты же сам играл?!
– Одно дело играть в этот мир, другое – в нем жить. Но речь не об этом. Понимаешь ли ты, что, с учетом наших реалий, сюда законопатят кучу народа, который этого вовсе не жаждет? Особенно среди военных, их не спрашивают.
– Если их конопатят не спрашивая, так все равно засунут в какую-нибудь дыру! – рассердилась Крысуля. – Вот отправят их куда-нибудь в глухую военную часть на отшибе, где неделями, месяцами, ГОДАМИ, ничего не происходит, что тогда? Лучше им там будет?
Вепрь вздохнул и не ответил. Он был уверен, что лучше. Но знал, что с ней взаимопонимания по этому вопросу не достичь. У всех свои страшилки, свои кошмары. Для нее нет ничего страшнее монотонной жизни, в которой ничего не происходит.
– Ну так вот, чтобы эффект проявлялся дистанционно – нужно что-то еще, – вернулся он к прежней теме. – Видимо, это самое что-то – респаун и есть. Здесь ведь не просто точка на карте, как в обычной игре. Это устройство. Эх, раскурочить бы эту чертову каменюку фигуристую, да посмотреть, что внутри… так ведь не дадут.
– Да я первая тебе голову откручу. Если, конечно, успею раньше полковника, для него это единственный канал связи с Большой Землей. Хотя, думаю, и он опоздает. Опередят изготовители нашей любимой Игры. Что-то мне подсказывает, что им не понравится, если их изделие будут ломать.
– А еще лучше, – продолжал мечтать Вепрь, проигнорировав мрачные прогнозы по поводу судьбы своей головы, – еще лучше взять этот респаун, да и отнести на Большую Землю. По такому случаю можно организовать экспедицию хоть бы и вокруг света, не то что через Таджикистан. Отнести, поставить там, а сюда – игровые компьютеры. И решение «проблемы выхода» готово… почти…
– М-можно?.. – проговорил вдруг над ухом пьяный голос. Около их столика покачивался здоровенный сталкер, небритый и слегка опухший от многодневного пьянства. – М-можно встрять?
– Парень, у нас тут научные разговоры, – отмахнулся Вепрь от этой неожиданной помехи. – Тебе оно не интересно.
– А это научные разговоры? – неожиданно внятно удивился сталкер. – Я их себе как-то не так представлял.
Крысуля расхохоталась. Это верно, в кое-то веки застольная беседа трех научников не углубилась в ни в физико-математическую заколупонь, ни в околофилософский треп. Даже на политику не перешла. Свернула-таки на вполне себе житейские темы.
– Присаживайся, парень, – разрешила она к отчетливому неудовольствию товарищей. – Ты кто?
– Я Добра… Жила… – начал сталкер заплетающимся языком. Кажется, его снова повело.
– Так Добряк или Жила? – брезгливо спросил Виталик. – Ты что, собственное имя спьяну забыл?
– Я Доброжелатель, вот! – наконец выговорил тот.
– С твоей привычкой пить требуется прозвище покороче и попроще, – фыркнул Виталик.
А Крысуля вдруг заинтересовалась.
– И что же ты хочешь нам сказать, Доброжелатель?
– Я вот вас слушаю тут, слушаю… да… Смешные вы. Ксероксы-Зеркальца… взаимодействие-шмокодействие какое-то дурацкое… Глупости это все. Сложно и ненужно.
– Подождите, ребята, не мешайте, – пресекла Крысуля своих друзей, явно вознамерившихся турнуть надоеду от их столика. – Пусть говорит. Я очень люблю фольклор.
– Фольклор она любит, ну надо же! Байки! – обиделся пьянчуга – Я баек не травлю, ты что, мне не веришь?
– Чему же мне верить, ты еще ничего сказал, – рассмеялась Крысуля. – Так и как же ты решал бы наши проблемы?
– Ты любопытная, – констатировал пьянчуга с непонятным одобрением. – Ладно, слушай, так уж и быть. Тебя интересует «проблема входа»? П-проблема, да?..
– Проблема, – согласилась Крысуля.
– Так вот! – сталкер назидательно воздел вверх толстый грязный палец. – Для того чтобы геймер попал домой, он должен нажать кнопку на браслете, да?
– Да.
– А если браслет снять? Вот так вот взять, и снять? Что будет, как думаешь?
– Геймер вылетит из игры.
– Без браслета? – возмутился сталкер. – Дура! Головой подумай, как можно выйти из игры без браслета?
– Бред какой-то, – проговорил Вепрь. Особой уверенности в его голосе не ощущалось.
– То есть ты советуешь всем желающим здесь остаться просто снять браслет. А если потом опять надеть?
– Не-ет… Если снимешь, прервется… эта… Связь прервется, вот.
– Ага… Связь, значит. И уже не восстановится?
– Не-ет… Если снимешь – в дребезги. Что разбилось, то разбилось.
– Ага… А если с самого начала не надевать? Появиться у респауна, а браслет не брать?
– Вот любопытная! – рассердился пьянчуга. – Дура! Как это, не надевать браслет? Какой же ты геймер без браслета?
– Понятно, – кивнула Крысуля.
Друзья переводили озадаченные взгляды с нее на пьяного рассказчика и обратно. Но мешать уже не пытались. Разговор определенно выламывался за рамки кабацких баек. Но Крысуля взяла на себя инициативу в этой странной беседе – ей и флаг в руки…
– А механизм явления не объяснишь поподробнее? – невинно попросила она – На уровне взаимодействий-шмокодействий, ага? Интересно, знаешь ли.
– Чиво?! – возмутился тот – Я тебе не… это… не прохвосстор!
– Ну нет, так нет, – вздохнула Крысуля. – Спасибо, Доброжелатель.
Сталкер оглядел собеседников мутным взглядом и обиженно фыркнул:
– Хоть бы одна зараза поинтересовалась, откуда я все это знаю! Неправильные вы… Мужик один рассказывал, вот… П-пробило его как-то на п-поговорить. Надежный мужик, хорошо платил за всякие… разные полезности. Да… давно я что-то его не видел. Совсем давно, поняла?
Он вдруг наклонился к Крысуле и сердито рявкнул:
– Так ты поняла, дура?!
Вепрь и Виталик дернулись было пресекать назревающие безобразия, но оных не случилось
– Чего ж тут не понять, – рассеянно удивилась Крысуля. – Кстати, угощайся.
– Наконец-то догадалась! А что вы пьете?
– Кто что, – пожала плечами Крысуля.
Что правда, то правда. Она держала в руке стаканчик коньяка, Вепрь допивал вино из высокого стакана, а перед Виталиком стоял прозрачный графинчик. Еще в начале ужина Вепрь рассеянно удивился, с каких это пор в Склифовских кабаках начали переливать водку в графины – здесь бокала к вину и то не допросишься. И обеспокоился, не придется ли после этого графинчика грузить Виталика в вертолет в состоянии бесчувственной колоды. Хотел было этот вопрос обсудить, но Крысуля своими околонаучными приставаниями сбила его с мысли.
– Угощайся, – повторила Крысуля и подтолкнула к гостю Виталиков графинчик.
– Э-э… – ошеломленно выговорил Виталик.
– Бери, бери, – разрешила Крысуля. – Он не против. Ты ведь не жадный, да, Виталька?
– Нет, конечно, но…
Сталкер ухмыльнулся во всю свою широкую небритую морду, вытянул откуда-то граненый стакан и набулькал до краев. Выхлестал одним махом, крякнул и вытер рот лопатообразной ладонью.
– Пока! – объявил он и пошатываясь вымелся из кабака.
– Мне, пожалуй, тоже надо выпить чего покрепче, – пробормотал Вепрь, взял многострадальный Виталиков графин и плеснул из него в свой освободившийся стакан. Хлебнул, вытаращил глаза и закашлялся.
– Что это?!
– Вода, – объяснила Крысуля. – Виталик всегда за едой пьет воду.
– Да, – подтвердил тот. – Еду надо запивать, это полезно для пищеварения.
Он помолчал и сердито добавил:
– Вот уж не думал, что от воды можно поперхнуться! Хотя бы и от неожиданности.
– Наш новый друг с тобой солидарен, – хмыкнула Крысуля. – Он тоже не поперхнулся. И, что еще интереснее, не возмутился. МУЖИКИ! – взревела она вдруг с такой силой и экспрессией, что друзья вздрогнули и отшатнулись, а пьяные сталкеры прекратили галдеж и обернулись к ней. – МУЖИКИ! Кто знает того парня, что сейчас с нами сидел? Отзовись!
Ответом было озадаченное молчание.
– Он здесь точно в первый раз, – подал голос бармен в наступившей тишине. – У меня память на лица – во! Пришел почти сразу за вами, выдул бутылку водки чуть ли не залпом, а потом – к вам.
– Спасибо, – поблагодарила Крысуля и обернулась к друзьям. – Кажется, нашему Доброжелателю совершенно все равно, что пить.
Друзья переглянулись и погрузились в продолжительное молчание.
– Когда ты поняла? – спросил, наконец, Вепрь.
– Почти сразу, – хмыкнула Крысуля. – Видишь ли, дело в том, что ты, Вепрь, пьешь мало. Виталик вообще не пьет. Оба вы люди приличные и вращаетесь исключительно в трезвых благопристойных компаниях. А у меня неплохой опыт общения с собеседниками поддатыми. И мне прекрасно видно, действительно ли означенный собеседник пьян, или только придуряется. Этот человек… х-мм… в смысле, индивид… он только притворялся пьяным. Причем довольно топорно. Да и человеком, как видите, он тоже притворялся не слишком убедительно.
* * *
Рейсовая вертушка давно улетела, а друзья продолжали сидеть за столиком, обдумывая и обсуждая происшедшее.
– То, что он сказал, смотрится логично, – говорил Вепрь. – Хотя и непоняток тоже немало…
– Говоришь, он на самом деле не был пьян? – перебил Виталик
– Да он постоянно забывал языком заплетаться, наш Доброжелатель. Что делать, если нет навыка, то уж и нет. И потом, где вы видели пьянчугу, озаботившегося вопросом, что пьют в компании? Выхлещет все, разве что ругнется – мол, слабовато.
– Конечно, у меня в таких вопросах опыта мало, – с отвращением сказал тот. – Но как ты догадалась, что он не человек?
– Ну-у… Я вам расскажу одну историю, друзья. Дело в том, что я сама снимала браслет в начале Игры. Хотела проверить, на какой руке его удобнее носить.
– И что?!
– Вылетела из Игры на фиг. Прервалась связь, я и вылетела. Логика, она штука такая, многозначная и многосторонняя. И так логично, и сяк.
Собеседники смотрели, вытаращив глаза. Переваривали услышанное.
– Тьфу! Я-то, дурак, поверил, – с облегчением рассмеялся Виталик. – А это была просто байка. Всего лишь байка.
Вепрь рассвирепел.
– Зараза! – выдохнул он. – Тебе когда-нибудь башку оторвут с твоими идиотскими розыгрышами. Не я, у меня нервы… удовлетворительные. Но кто другой точно оторвет!
– Тихо-тихо, не шуми. Не было никакого розыгрыша, во всяком случае с моей стороны. Это Игра, пойми. Игра. А раз так, то ее правила в любой момент могут быть изменены. А что до логичности… Компьютерная программа и должна быть логичной. Иначе она просто не будет работать.
За столиком опять образовалось молчание. И в наступившую паузу вдруг врезалось тарахтение вертолетного винта.
– Ребята, еще одна вертушка улетела, – вскинулся Виталик. – Это же последняя на сегодня!
– Снимем комнаты при каком-нибудь кабаке. Да хоть койки, не отвлекайся на ерунду, – нетерпеливо отмахнулась Крысуля. – Так вот что я подумала. Если этот индивид в курсе свежего апгрейта нашей любимой игровой программы, то, скорее всего, он имеет отношение к разработчикам. А они-то однозначно не люди.
* * *
Время шло, а друзья все продолжали сидеть за столиком привокзального кабака за чашками кофе. Разговор затеялся интересный.
– Так что же это получается? – растерянно говорил Виталик. – Это что, контакт? Первый контакт с иным разумом? Это же событие!
– Для нас с Вепрем контакт уже случился, когда мы купили себе игровые шлемы, – сообщила Крысуля. – А первая встреча отдельно взятых представителей двух цивилизаций, несомненно, имела место задолго до того. Да я и сама уже получала милое письмецо якобы от мамы – тоже своего рода контакт. В общем, бегать и махать руками нет резону. Ничего принципиально нового сегодня не произошло.
– Адаптабельная ты! – сердито сказал Виталик.
Эта уже привычная для Крысули дефиниция почему-то прозвучала у него, как ругательство.
– И что теперь? – спросил Виталик помолчав.
– Будем проверять информацию, которой с нами любезно поделился Доброжелатель. Я завтра… в смысле, уже сегодня… да… так вот, я с утра обскажу ситуацию Доку. И полковник тоже должен быть в курсе. И будем проверять.
– Хорошо бы Павлика… – оживился Виталик. – Я бы подсуетился и сманил его к нам в псифизику. Отличный парень. По-моему, очень толковый. И Петьку я бы тоже сманил. Как думаешь, получится?
– Непременно! – уверенно отвечала Крысуля. – У вас интереснейшая тематика.
Выражение виталиковой морды приобрело какой-то мечтательный оттенок. А Вепрь глянул озадаченно.
– Ребята, вы это о чем? Какие Павлик и Петька?
– Ты что, с «Фанеры над Парижем» рухнул? – удивилась Крысуля. – Док уже навербовал на Большой Земле отличных ребят. Ума не приложу, как он умудрился обойти все заморочки с секретностью. Ребята очень хотят в Институт, но попасть никак не могут. Геймеры из них, к сожалению, как из меня принцесса.
– По поводу Доковских «рекрутов» – это я в курсе, – ответил Вепрь. – Об отсутствии у большинства из них геймерских талантов наслышан, а насчет сомнительности твоего сходства с принцессой полностью согласен. Я просто не знал, что вы с ними уже знакомы лично.
– А как, по-твоему, Док проводил собеседования? Разумеется, в процессе оного мы и познакомились. Они виртуальные, мы реальные, но общению это не мешает. У нас назначена точка рандеву, где можно встретиться и поговорить. Так вот, мы уж и артефакты им таскали подержать-поносить, думали – а вдруг поможет. Не-а. Не выпадают из Игры, и все тут.
– Умники, – фыркнул Вепрь. – Спросили бы меня, так я бы сразу объяснил, почему эта ваша затея с артефактами насквозь дурацкая. Я все-таки в этом вопросе специалист.
– Объяснить, как не надо – это дело не хитрое. Ты бы подсказал, как сделать правильно!
– Да, это сложнее, – согласился тот.
– Я уже тоже начал мечтать, – встрял Виталик. – Взять бы этот самый ваш респаун, поставить в Институтском дворе, и ходили бы эти ребята через него на работу. А вечером – домой, на Большую Землю. Но ты правильно говорила – те, кто его установил, ни за что не позволили бы нам своевольничать.
– Это ж надо, сколько у нас, оказывается, претендентов на бедную каменюку. Руки прочь от Игры! – расхохоталась Крысуля. – Ладно. Если наш Доброжелатель не зовется по совместительству еще и Шутником…
– Хотелось бы знать его резоны, – медленно проговорил Вепрь.
– Это да. Но решение «проблемы входа» в любом случае в интересах нашей колонии. Нам катастрофически не хватает людей.
Разговор опять пошел по кругу. Начинало светать. Проблема ночлега отпала сама собой – скоро прилетит первая рейсовая вертушка.
Все бы проблемы так решались.
Глава 4. Хмурое утро (глава лирическая и вообще благостная)
Хмурое утро… да, оно именно таким и было. Здесь плохая погода – не редкость, а как бы это сказать… частость и чуть ли не всегдашность. Над Институтской территорией, огороженной пресловутой «Кремлевской стеной» вставало хмурое дождливое утро. Еле различимое за облаками солнце неуверенно осветило трехэтажные корпуса институтских общежитий. И, среди прочих, не обошло вниманием окно на третьем этаже, открытое и с распахнутой оконной решеткой. Зеленые лапы растущей у окна кривенькой сосны нагло залезли в комнату, но против них там не только не возражали, но были им даже рады. Черт знает откуда взявшийся хилый лучик света с трудом пробрался через мокрые иглы и, любопытствуя, заглянул в комнату.
В комнате и в самом деле было интересно. На полу и стенах имели место многочисленные шкуры, пушистые и не очень. На стенах, через означенные шкуры продирались разнообразные бра и прочие всякие подвески-светильники, сделанные из черепов клыкастых и рогатых тварей. Вся эта красотища была результатом походов на охоту, которыми развлекал свою подругу по уши втрюхавшийся Хамелеон. Он сдержал обещание помочь с художественным оформлением ее жилища. Может быть, даже слегка перестарался.
И еще в комнате наблюдалась девушка, заработавшаяся с вечера за компьютером. Крысуля, естественно, кто же еще!
Лучик света сделал попытку изобразить солнечный зайчик, но, не справившись с непосильной задачей, исчез совсем. А влажные сосновые ветки за окном вдруг сами собой шевельнулись, стали чуть нерезкими, как будто перекрытые мутноватым стеклом. Девушка уже стояла лицом к окну с двумя пистолетами наизготовку. А через мгновение засмеялась и, щелкнув предохранителями, сунула оружие обратно в пистолетные карманы своего миленького халатика.
– Хамелеон, тебя как-нибудь пристрелят с твоими дурацкими шуточками.
Ящероподобный парень проявился сидящим на подоконнике.
– Не более дурацкими, чем твоя манера распахивать оконную решетку. А если залезет кто?
– Ко мне? Да еще без приглашения? Но вот ежели с пригла-ашением… Кстати, ты прошел в Институт по нашей товарно-транспортной накладной?
– Конечно, – ухмыльнулся тот. – Между прочим, солдат на вахте эта бумага очень радует. Уже, вроде бы, старая шутка, а все равно скалятся во всю пасть. А почему ты Стрекозе такую не сделаешь? Наша с тобой тема исследований тут, разумеется, не подойдет. Но ты можешь еще что-нибудь придумать.
– Я предлагала, но она категорически не хочет ходить по товарно-транспортной накладной. Чудесная девушка, но вот с чувством юмора у нее заморочки. А как ты залез на третий этаж? По сосне?
– Я что, по-твоему, совсем рехнулся? По стене, конечно. Это деревце слишком хилое. Костей не соберешь.
Хамелеон слез с подоконника в комнату и потянулся закрыть оконную решетку.
– Эй, сосну прищемишь!
– Не обижу я твою сосну, – фыркнул Хамелеон, выпихивая наружу колючие ветки и защелкивая замок. – Помнишь широкорога, которого мы с тобой добыли в прошлое воскресенье? Для бра его башка великовата, так я тебе торшер заказал. Череп под абажур и ножку позвонками украсить, здорово?
– Прелесть! – серьезно сказала девушка. – Да только куда ж я все это дену? – она вздохнула, оглядела свою комнату. И расхохоталась.
– Да куда хочешь. В лабораторию отнеси, там у тебя места – вертолет и маленькая тачка, – отмахнулся Хамелеон. Потом он поднял девушку на руки и исчез. Крысуля улыбнулась. Она висела в воздухе как будто просто так, без опоры, как воздушный шарик. Нет, не висела – медленно плыла по воздуху. И вовсе не в направлении компьютерного кресла.
* * *
Потом они сидели за столиком у окна и пили кофе.
– А что ты делала? – вежливо спросил Хамелеон, кивнув на компьютер.
– А, да! Я как раз тебя хотела спросить… Хамелеон, ты боишься зомби?
Хамелеон криво усмехнулся.
– Да, конечно. Это не тот страх, который ты имеешь в виду. Но да, боюсь. У нас все боятся зомби.
– Придется отвыкать. Я у Дока себе тему выпросила. Теперь временами буду зомби. Ну вот… хорошая чашка была.
– Пожалуйста, скажи, что ты пошутила, – он ползал по полу, собирая разлетевшиеся по комнате останки злосчастного сосуда, и уже понимал – какие там шутки!
– Могу, конечно. Но врать не люблю…
– Ты что, совсем дура?
– А то не знаешь?
Хамелеон утвердился на стуле, обеими руками с силой потер лицо.
– Я не смогу, – сказал он твердо.
– Сможешь, – оптимистично заверила Крысуля, – Ты быстро адаптируешься. Стрекоза же тогда привыкла ко мне практически сразу. А уж как она зомби боялась – ты можешь отдыхать. У нее по первости капли пота на лице высыпали с твои кулаки. Зато, подумай: ты будешь первым человеком, который переспал с зомби. По всей Зоне хвастаться будешь.
– Я бы обошелся без такой славы, – тихо сказал Хамелеон. Кажется, ему стало совсем худо.
– Ладно, – покладисто согласилась Крысуля, – Если не хочешь, мы никому и не скажем.
* * *
– Никому, значит, не расскажем… – хмыкнула Стрекоза. Хамелеон сидел с нею в кабаке, единственном в ее деревне и потому как-то не получившем собственного имени. Вертел в руках чашку уже осточертевшего за сегодняшний день кофе. Но не под винцо же вести серьезный разговор?
– Никому не расскажем, ну надо же! Вот уж не ожидала от нашей Крысули такой деликатности. Я думала, она заявит, что тогда по всей Зоне будет хвастаться кто-то другой. Кстати, как тебе такой вариант?
– Еще хуже, – честно сказал Хамелеон.
– Тогда она права. Придется привыкнуть.
– Я думал, ты поможешь ее отговорить.
– Безнадежно. Вот скажи, ты понимаешь, почему тогда Док выкинул рацию в Белых Горах лишь бы набрать побольше Тумана?
– Ну-у…
– И я не понимаю. А вот она понимает. Она не понимает, что он мог бы этого не сделать. Хамелеон, люди такие, какие есть. Или терпи, или меняй девушку.
– Ты действительно легко с ней общалась, когда она была зомби?
– В каком-то смысле, мне было проще. Понимаешь, мне в одиночку по-любому было не дойти. В автомате один рожок, а топать-то сколько… Когда зомби – твоя единственная надежда на спасение, все воспринимается несколько иначе. Да и долгари эти… с-сволочи… Поспособствовали они, в общем, моей адаптации. Когда они меня грабили, им дела не было, дойду я, или нет. Я для них кто? Порождение Зоны. Тьфу и растереть меня. Поневоле призадумаешься, кто тут у нас зомбак, а кто человек.
– Но она могла просто слететь с катушек!
– Конечно могла, она сама меня об этом предупредила, – безмятежно сообщила Стрекоза.
– Ого… – присвистнул Хамелеон – Даже так?
– А что? При нашей веселой жизни и живые люди с катушек слетают. Если всего бояться, можно заработать заикание.
Она замолчала, о чем-то задумалась. Хамелеон ждал.
– Да, и еще, – заговорила она наконец. – Если Крысуля увидит, что ты ее боишься и избегаешь, она обидится.
– Я понимаю.
– Подожди, это одна сторона дела. Когда она обидится, она может начать … как бы это сказать… шутить, в общем. А юмор у нее специфический. И тогда обидишься ты. В общем, все это трудно будет потом разрулить.
– Спасибо.
– И еще… Не знаю, как тебе, но мне тогда помогло. Я сказала себе, что это не зомби. Ну, в самом деле, все понимает, говорит, смеется. Такие зомби бывают? Нет. А значит, это не зомби, просто внешне похожа. Не зомби и не человек, что-то третье. А раз так, то зачем бояться?
– Она считает, что была зомби.
– Она считает так. А я иначе. Они в Институте называют такие вопросы «терминологическими» и демонстративно презирают. А от того, как назвать, многое на самом деле зависит.
– Еще раз спасибо. Но, все-таки, зачем ей это? Жили бы нормально, ходили в поле, собирали артефакты. Как два сталкера.
– А сам-то что же?.. сам как живешь? Зачем тебе корячиться, разбирать Зажарские дела и через два дня на третий лаяться с Мамонтом? Тебя зовут в Институт вертолетчиком. Хорошая работа, простая жизнь, без проблем, без нервов. И на сбор хабара времени будет больше. Ну, вперед! Что ж не идешь?
Хамелеон фыркнул.
– Все кругом такие умные, аж страшно. Один я дурак, – подвел он итог, допил кофе и вышел.
* * *
В сущности, за успешную адаптацию Хамелеону надо было бы благодарить Леночку. Леночка, поступив на работу, первым делом взялась за порядок в свежесозданной лаборатории. Ее новая начальница желает шляться с мертвой мордой по всему Институту, включая столовую и институтский бар, и эпатировать публику? Хорошо. Кто такая Леночка, чтобы перечить начальству? А вот обеспечение техники безопасности – ее прямая обязанность как главного врача лаборатории. Так что любезная начальница будет шляться не одна, а в сопровождении как минимум двух специалистов из группы медицинского обеспечения. Вооруженных длинным списком признаков потери адекватности. Составленным лично ею, Леночкой. И еще вооруженных противозомбьими сетями. Крысуле идея понравилась: при таком эскорте даже любой салага, любая Чучундра из Пионерска не смогли бы не заметить, что перед ними натуральный зомби. Да и администрация тоже была довольна. На заседание, посвященное разбору ее безобразного поведения, Крысуля явилась в виде зомби, с милой улыбкой сославшись на длительный и совершенно неотложный эксперимент. Так что заседание это закончилось очень быстро и совершенно безрезультатно. А вот теперь взбудораженному народу тот же Док может с честной физией говорить, что меры приняты.
Ну а Хамелеону Леночка, пусть и невольно, обеспечила адаптацию более или менее плавную.
– Ты свободна? – спросил как-то Хамелеон, связавшись с Крысулей по рации. Он разгреб намеченную на сегодня кучу дел. Устал, хоть действительно в вертолетчики иди.
– Вообще-то я на эксперименте. Зомби я сегодня. Планирую в этот раз продержаться восемь часов.
– У-у, – расстроился Хамелеон.
– Ты огорчен? – нагло прозвучало по рации.
– А то нет! Что ж хорошего, если ты занята, и у тебя для меня времени не остается?
– А кто тебе сказал, что я занята? На пару часиков в бар могу и выбраться. Придешь?
– Приду.
Когда Хамелеон заглянул в бар, диспозиция была ясная. Вон занятый столик у стены, а соседние, что характерно, пусты, хоть в баре и полно народу. А за тем, за занятым столиком Крысуля. Собственной своей холодномордой персоной. Хамелеону, с его инфракрасным зрением, температура ее тела от двери была видна.
Девушка, откинувшись на спинку стула непринужденно трепалась с двумя ребятами. Экипированы мальчики – ой-ей-ей… Ухмылку бы им в сорок зубов и хоть плакат рисуй – героические охотники на зомби. Хамелеон остановился в дверях. Смотрел. Действительно, Крысуля как Крысуля. Ее мимика, ее жесты. Как будто… как будто макияж это у нее такой дурацкий. Девчонок хлебом не корми, дай раскраситься. И чем глупее, тем лучше. Холодная? Так говорю же, накрасилась – для него, Хамелеона, температура и цвет понятия «однофигственные». Он передернулся, вспомнив боевую раскраску, которую наносила на свою физиономию односельчанка Стрекозы, девчонка по имени Осока, когда приезжала в Зажарск охотиться по кабакам на мужиков. Пожалуй, проще поцеловать зомби.
Интересно, а Крысуля его правда не замечает, или дает привыкнуть?
Хамелеон отлип от дверного косяка, подошел и плюхнулся за Крысулин столик. Скептически осмотрел девушку.
– Вживую ты красивее. Хотя и так тоже ничего, вот уж не подумал бы.
– Не боишься, стало быть, что я тебе голову откушу?
– А чего мне бояться? Это ты бойся. Если откусишь, мне все уже будет фиолетово. А вот как ты без меня будешь обходиться?.. Ну, готова открывать тему «исследование степени адекватности зомби во время оргазма»? – нагло ухмыльнулся он.
Крысуля поморщилась. Да уж, поднаторел что-то в последнее время милый друг в научной терминологии.
– М-да, – сказала она. – Открывать тему действительно рановато… наверное. Ладно. Откроем сеансов через несколько.
В общем, посидели мило. В компании было не так стремно, как наедине. Под конец Хамелеон расхрабрился и даже потрепал Крысулю по щечке. Кажется, всерьез растрогал тем, что при этом не вздрогнул. Смешно. Пусть все эти полуслепые вздрагивают, они температуры не видят. А для него, Хамелеона, ее температура никак не могла оказаться неожиданностью.
На втором таком свидании они уже целовались, выставив «охотников на зомби» за соседний столик. А еще через пару свиданий Хамелеон вообще обнаглел.
– Что обещала, какие слова говорила! – картинно возмущался Хамелеон, – по всей Зоне, мол, хвастаться будешь! Ну и где оно?
– А ты два раза хвастайся, – посоветовала Крысуля. – Сначала – что целовался, потом – по поводу всего остального. Получишь два удовольствия вместо одного. Понял?
* * *
– Смотри-ка, живая, – хмыкнул Вепрь, подсаживаясь к Крысуле в институтской столовой.
– С кем не бывает, – рассеянно ответила она. – А что?
– Ничего, просто приятное разнообразие. Я, собственно, к тебе по делу. Двое моих приятелей жаждут с тобой познакомиться. Вынь да положь им Крысулю.
– А в чем проблема? – удивилась она. – Они что, без протекции не могут подойти? Я не кусаюсь… Даже когда зомби не кусаюсь… почти!
Крысуля расхохоталась собственной незамысловатой шутке.
– Если ты не забыла, мы – режимный объект, – сообщил Вепрь, терпеливо дождавшись возможности говорить. – Для прохода на территорию Института требуется пропуск, а для его получения нужно обоснование. А выписывать на людей товарно-транспортные накладные у меня как-то не получается – нет у меня, увы, твоих талантов по части безбашенности.
– Действительно бардак, – согласилась Крысуля. – Ну ладно, рабочие корпуса. Но общежития, столовая или, скажем, бар? В баре-то какая секретность? Кто-нибудь не знает, чем в баре занимаются? Хотя… если подумать…
