Читать книгу: «Семейные тайны. Хранить нельзя открыть. Системно-аналитический подход к трансгенерационной передаче семейной травмы», страница 3

Их схватили, девушку вернули отцу, а кукольник чудом спасся. И тогда отец девушки, корчмарь, «прилюдно проклял прохвоста каким-то страшным еврейским проклятием» [24]. Кукольник продолжал показывать представления, расставлял свой балаган на площадях и обходил тот самый городок, потому что знал, о проклятии старика-корчмаря. Однако, когда ему исполнилось лет пятьдесят, он решил осесть. Талантливый механик, он устроил в сарае мастерскую и стал делать игрушки, которые нравились и взрослым, и детям. Он встретил молодую бездетную вдову, женился. Все бы хорошо – если бы не корчмарь и его проклятие! «Вы помните, что его кровавая жалоба дошла – дошла-таки! – до ушей Всевышнего? И вот в положенный срок родила вдовушка первого сына… Странный родился ребенок: смеющийся. …когда они поняли, что ребенок родился ненормальным, то решили переломить судьбу. И через какое-то время матрона, хоть и стукнуло ей тридцать пять, родила кукольнику второго сына. Глянули они в его смеющееся лицо… и свет, как говорится, померк в их глазах.

Вот тогда петрушечник вспомнил о проклятии корчмаря, вспоомнил… Значит, вот чем и кем пришлось отвечать ему за содеянное зло… Он бы, конечно, смирился, сломался, если б не жена. За что, спрашивается, бедной женщине страдать? В чем она виновата? Степень отчаяния – вот что в конечном итоге решает дело, скажу я вам. Степень отчаяния! Не решимость против решимости, а отчаяние против отчаяния… Стали они искать-спрашивать и разузнали, что где-то в селе живет некая старуха, и она, мол, в подобном несчастье помогает. Сейчас такую старуху назвали бы «экстрасенсом» или «ясновидящей», верно? А тогда говорили просто, как оно и было: ворожея, колдунья [24].

Супруги поехали к колдунье в дальнее село, и она дала совет: смастерить точную копию проклятчика-корчмаря. По приезду кукольник заперся в своей мастерской и целую неделю в одиночестве пилил-строгал-вытачивал куклу, придумывал к ней хитрый замочек. Колдунья также велела ему смастерить маленькую куколку с красными волосами. «Почему с красными? …в Европе красный цвет всегда был знаком преступления, искупаемого на эшафоте. Поэтому и палач, проливающий кровь, обычно одет в красную рубаху. В европейской традиции красное всегда означало огненное, хтоническое начало, то есть нечто потустороннее…

Чего добивалась этим колдунья? Не знаю, возможно, пыталась пересилить проклятие корчмаря. Или укрепить жизненные силы рожениц» [24].

Итак, кукольник сделал все, что сказала колдунья, и снова поехал к ней в несусветную даль. И там она заговорила корчмаря с маленькой куколкой в его животе. И уже через год жена кукольника родила абсолютно здоровую девочку с удивительным красным цветом волос.

Таким образом, в семье появляется «родильная кукла» – «беременный идол», которого смастерили еще в XIX веке. И когда эта кукла находится дома, женщины рожают здоровых дочерей. Если она исчезает или ее кто-то крадет – рождаются нежизнеспособные мальчики с синдромом Ангельмана.

Мистическая история на фоне семейного романа и детектива позволяет увидеть, как секреты прошлого не дают быть счастливыми в настоящем. Героям приходится пройти множество испытаний, узнать множество семейных тайн и историй, прежде чем свяжутся все концы, и на свет появится здоровая огненноволосая девочка.

В реальности у людей нет специального идола, амулета или вещи, которая чудесным образом помогает решать проблемы. Им приходится самостоятельно «развязывать узлы», «искать концы», пытаться найти ответ на вопрос: почему в нашей семье вновь и вновь происходит ЭТО?

Тайна редко остается на одном уровне. Личная тайна может не касаться остальных членов семьи, но если они вовлечены во взаимодействие с хранителем тайны, то не смогут не заметить лихорадочный блеск глаз, изменения в поведении, грусть, уход от общения в ответ на затрагивание определенных тем в разговоре. Семейная тайна может быть включена в секреты мегасистемного уровня – например, семья, работающая на оборонном заводе, может хранить государственную тайну, которая стала семейной.

Тени ушедших предков

Матвей, красивый высокий мужчина, историк по образованию, занимается возрождением древних боевых искусств. Он создал рыцарский клуб, успевает и работать, и поддерживать свое детище. Матвей женился на женщине, у которой был ребенок от предыдущего брака, и относится к нему так, как к собственному сыну.

Изучение семейной истории показало, что отец Матвея умер как раз в том возрасте, когда Матвей женился, а ребенку его жены было столько, сколько тогда было Матвею. Он охотно возится с приемным сыном. У него есть ощущение, что он делает то, что должен делать. Очевидным является факт, что Матвей старается дать ребенку то, чего был лишен сам после отцовской смерти, и, идентифицируясь с отцовской фигурой, пытается исцелить ту травму, которую получил, потеряв отца. Когда я спросила его, от чего умер его отец, он замялся, но потом сказал: «Теперь, я думаю, можно».

Его отец был физиком-ядерщиком. Участвуя в разработке и испытании ядерного оружия, он регулярно наблюдал за взрывами из небезопасного укрытия, потому что защита была неудобной, а оптические приборы – несовершенными. Он заболел и умер за несколько месяцев, однако семье было запрещено говорить, следствием какой именно работы стала его болезнь. Ему была назначена обычная пенсия, хотя болезнь стала следствием его профессиональной деятельности.

О том, чем на самом деле занимался отец, знала только мама. Это была секретная информация. Мама хранила эту тайну одна, и лишь когда сыну было за двадцать, она рассказала ему печальную историю. К этому времени распался Советский Союз, изменилась жизнь… Удивительно то, что сын, не зная подробностей жизни отца, выбирает профессию военного историка и занимается… древним оружием. Его выбор, его отношения – на все оказывает влияние тень ушедшего отца и хранившаяся много лет тайна.

Таким образом, скрываемая информация может обернуться бедой, трагедией, драмой, хотя в основе ее хранения лежала идея «так будет лучше». Поэтому важно понимать, какие уровни функционирования семьи затрагивает тайна, кто может пострадать в результате ее раскрытия и кому может стать лучше, легче и свободнее после того, как станет известна правда.

2. Личностный уровень: человек решает хранить тайну

Тайна – та же сеть: достаточно, чтобы прорвалась одна петля, и все расползается.

Виктор Гюго

2.1. Почему мы храним тайны

Самые главные вопросы, на которые нам предстоит ответить в этой главе, это вопросы о том, с чем человек не справляется, почему он решает хранить тайну и как он это делает. По сути, можно свести историю семейной тайны к двум классическим вопросам психоанализа: чего пациент хочет и чего он боится.

От момента, когда член семьи узнал о чем-то, чему-то предстоит стать тайной, до момента, когда он становится ее хранителем, проходит некоторый промежуток времени, в течение которого осуществляется выбор между «разглашением» и «удержанием». Пытаясь понять его мотивы, мы должны задать себе ряд вопросов.

Какое именно травматическое событие он не смог переработать?

Что за это время переживал этот человек?

С какими чувствами, сомнениями, тревогами и страхами он сталкивался?

Как именно он принимал это решение – легко и свободно или мучительно, с долгими размышлениями?

Каковы последствия этого события: посттравматическое стрессовое расстройство, передача частей травмированной самости следующему поколению, сломанные жизни, тяжелые судьбы?

Как сегодня воспринимается это событие?

Каким оно воспринималось «там-и-тогда»?

У каждого это случается по-разному.

Свою роль в формировании семейной тайны играет стресс. Многие думают, что стресс возникает только в случае негативных событий: смерть близкого человека, развод, потеря работы, переезд и др. Это неверно, потому что любые изменения, которые воспринимаются как позитивно, так и негативно, запускают реакцию стресса. Этот фактор, источник стресса, называется раздражителем или стрессором. С возникновением стрессора создается критическая ситуация: человек не может жить как раньше и не умеет жить по-новому. Этот период называется дезадаптацией.

Адаптация, или приспособление к сложному событию проходит в несколько стадий:

1. Стадия мобилизации или тревоги, во время которой происходит мобилизация всех защитных функций организма и ресурсов. В случае кризисного события человек пытается использовать возможности для благоприятного решения или поиска выхода из сложившихся обстоятельств.

2. Стадия резистентности или устойчивости. Если на первой стадии не удалось устранить причину стресса, «хорошее решение» не нашлось, то организм перестраивается и начинает расходовать свои ресурсы на борьбу со стрессором.

3. Стадия истощения, на которой человек замораживается, впадает в оцепенение, утрачивает способность адекватно оценивать обстановку и принимать разумные решения. Он начинает жить на «автопилоте». Как раз на этой фазе обычно формируется то, о чем не хочется говорить и вспоминать, то есть семейная тайна.

В методике определения стрессоустойчивости Холмса и Райха приведен перечень жизненных событий и количество баллов, присваиваемых каждому из них. Например, смерть супруга – 100 баллов, развод – 73 балла, тюремное заключение – 63, свадьба – 50… Однако у каждого из нас свой уровень психологической резилентности – способности преодолевать стрессы и трудные периоды конструктивным путем. И для кого-то непереносимым событием становится расставание с возлюбленным, для кого-то – смерть любимого родственника, для кого-то – предательство супруга. И когда психические силы на исходе, ресурсов не осталось, а говорить об этом стыдно, больно, невозможно, возникает область забвения.

Почему человек решает никому не рассказывать о тайне? Чаще всего потому, что существует явная или мнимая угроза каким-то значимым для него отношениям. Разглашение тайны приведет к изменениям, и есть вероятность, что не очень благоприятным. Поднимающиеся чувства, с которыми сложно справиться, усиливают тревогу. В это время невозможно найти ресурсы для хорошего решения из-за ситуации, возраста, специфики отношений…

И в тот момент, когда принимается решение, оно кажется единственно правильным.

Соблазняющий любовник матери

Отец Елены бросил ее мать беременной и развелся вскоре после рождения дочери. Мать, медицинская сестра, работала на полторы ставки со скудной зарплатой и мечтала о другой жизни для дочери. Но ее возможности были очень ограничены. Когда Елене было 12, мать встретила обеспеченного мужчину. Он состоял в браке и не планировал разводиться со своей женой, но помогал материально, что вполне устраивало мать. Через год он стал жить с матерью и Еленой в однокомнатной квартире, возвращаясь к своей семье только на выходные. Мать иногда уходила в ночные смены, и любовник матери оставался в одной квартире с Еленой.

Когда ей было 14, он впервые лег в ее постель… Проникновения или изнасилования не было, но он гладил девушку по груди и интимным местам, а также брал ее руку, вкладывал в нее эрегированный член и совершал движения, держа ее руку в своей руке. Это продолжалось год, после чего Елена сбежала жить к бабушке. Но ни тогда, ни сейчас она ни разу не пожаловалась матери. Придя на терапию через 20 лет после вышеописанных событий, Елена с трудом могла говорить о произошедшем. На мой вопрос, почему она не рассказала обо всем маме, Елена пояснила, что та была очень счастлива с этим мужчиной. Елена видела, как тяжело им с матерью жилось, и считала это определенной «платой» со своей стороны за материальный достаток и сияющие глаза матери.

C тайной всегда связана опасность – реальная или мнимая. Почти всегда, когда мы прикасаемся к тайне, выясняется, что есть множество причин, по которым больно, страшно или стыдно ее раскрывать. Носителю тайны кажется, что он поступает правильно, что ему легче нести это бремя в одиночку, чем разделить с другими. Страх за близких, за их благополучие, за целостность семьи или сохранение своего в ней места приводит к тому, что в точке выбора человек решает оставить все так, как есть, и не «подключать» других к семейному секрету.

Человек выбирает хранить тайну, потому что в борьбе между страхом и желанием рассказать побеждает страх. Проходит время – и на страх раскрытия секрета наслаивается страх того, что за хранение тайны, как и за хранение опасных веществ – оружия, наркотиков, похищенных денег – ему впоследствии придется отвечать. Поэтому тайна одновременно и забывается, и не забывается никогда. Итак, человек хранит тайну, потому что он:

опасается за себя: свою репутацию, свою жизнь, физическую целостность;

стыдится за свой или чужой поступок и думает, что остальные осудят его или всю семью;

боится за других людей – своих близких, которые могут пострадать в случае открытия тайны;

переживает за значимые отношения: их стабильность и надежность в случае раскрытия тайны может пошатнуться, или они совсем распадутся;

чувствует вину за свою или чужую ошибку;

злится на себя или на тех, кто прямо или косвенно причастен к тайне;

волнуется за значимые отношения, в которые он включен: за свою семью, фирму и др.

Если ему не удается хорошо «спрятать» тайну, то его фантазии о раскрытии со временем хронифицируются, обретают форму привычного стереотипа:

когнитивный процесс: подумал, вспомнил, оценил, сравнил;

эмоциональный процесс: застыдился, испугался, разозлился, расстроился, загрустил, почувствовал себя виноватым;

телесный и поведенческий процесс: в очередной раз выбрал не рассказывать и перестал дышать/ окаменел/ усилил мышечный панцирь/ запустил выброс в кровь порции кортикостероидных гормонов и т. п.

Таким образом, хранение тайны, под которой кроется непереработанная травма, медленно убивает человека – психологически, физически, социально. Но человек в это не верит и продолжает держать в подвалах своей души запасы «радиоактивных веществ», отравляющих жизнь и ему, и его близким людям.

Человек хранит тайну по очень простой причине: он любит своих близких. Он любит мать, отца, ребенка, брата, сестру, бабушку, тетю, любит свою семью и боится, что, если тайна раскроется – эти люди пострадают. Как ни парадоксально это звучит, семейные секреты хранят именно из-за любви, из-за значимости семейных отношений, из-за ценности принадлежности к этому кругу близких людей. Иногда со временем на любовь «наслаиваются» обиды, злость, непонимание, печаль и другие чувства и переживания. Но любовь первична, и именно из-за нее – или во имя – люди решаются хранить семейную тайну.

2.2. Тайна и утрата свободы

Жизнь отдавай, а тайны не выдавай.

Народная мудрость

Почти во всех направлениях психотерапии свобода человека рассматривается как важнейшее условие существования. Для того, кто скован узами семейной тайны, свобода – это недостижимая роскошь. Тайна, как липкая паутина, пронизывает все его существование, упаковывает в обездвиживающий кокон, мешает мечтать и дышать. «Хранитель тайны» утрачивает различные аспекты свободы. Перечислим их.

Он теряет свободу жить «здесь-и-сейчас». Тайна все время возвращает его в прошлое, и он оборачивается назад, не замечая важного в настоящем моменте, или думает о будущем и о последствиях.

Он теряет свободу чувствовать то, что происходит, находясь под гнетом долженствований: «я не имею права это чувствовать», «я не должен это чувствовать», «я должен чувствовать то-то и то-то».

Он теряет свободу действовать, рисковать, беспокоясь, что неумолимые последствия не заставят себя ждать, и живет механически, «на автомате».

Он теряет свободу рассказать правду: ведь она слишком страшная, опасная, стыдная, неприятная.

Он теряет свободу быть собой, становясь лишь частью семейной системы, винтиком, деталью.

Он теряет свободу быть настоящей, целостной личностью: ему все время приходится «расщепляться» на того, кто хочет рассказать правду, и того, кто боится.

Он теряет свободу помнить и свободу забывать: тайна, обладающая всеми свойствами незавершенной ситуации или незакрытого гештальта (Б. В. Зейгарник), заставляет тратить много энергии на свое «обслуживание».

Отец, о котором нельзя знать

За консультацией обратилась Лидия, 1943 года рождения. Живет одна. Потеряв 15 лет назад мужа, она, несмотря на возраст, продолжает активно работать преподавателем. У нее есть ученая степень, она знает несколько языков, путешествует… Она читала несколько моих статей о семейных тайнах и очень заинтересовалась своей семейной историей. Запрос Лидии: «Помогите разобраться в моей жизни».

В ходе работы выяснилось, что всю жизнь Лидия чувствовала какой-то беспричинный страх, который она называет «страх жить». Вся ее жизнь была преодолением, потому что какой-то внутренний голос всегда говорил ей: «Ты не имеешь на это никакого права». Лидия успешна, хорошо выглядит, но всю жизнь, сколько она себя помнит, на нее иногда вдруг накатывают волны беспричинного страха. Лидия уже бывала у психологов, много понимает о себе и своей жизни, но ее интерес больше всего связан с ее происхождением.

Мы построили генограмму семьи Лидии. Ее собственная семейная жизнь, работа, отношения с мужем были прозрачными. Взрослая дочь, ее муж и внуки живут за рубежом. Но, пойдя выше по генеалогическому древу, мы столкнулись с очень странным ощущением Лидии, что с ее рождением связана какая-то тайна.

О своем происхождении она знает следующее. Ее мать вышла замуж перед самой войной, через 2 недели ее отца призвали на фронт. В конце 1942 – начале 1943 года он на одну ночь встретился с матерью Лидии, Светланой, когда убежал из немецкого плена и шел к своим. Лидия родилась в ноябре 1943 года. Отец погиб в 1944‑м, матери пришла похоронка. Почти все родные ее матери умерли с 1941 по 1944 год.

Я предложила Лидии прийти на группу и сделать расстановку. Участники группы услышали только ее запрос: хочу разобраться со своим страхом жизни. Я спросила годы рождения родителей и их имена: Василий 1916, Светлана 1919, и попросила Лидию выбрать и расставить заместителей для себя и родителей.

Лидия поставила всех заместителей – своего, отца и матери – в углах равностороннего треугольника так, что они могли видеть друг друга. Но как только я разрешила заместителям свободно двигаться, отец отвернулся от Лидии и жены. Я спросила, с какими чувствами он это делает. Он сказал, что чувствует усталость, спокойствие и безразличие к Лидии. Заместитель Лидии тоже не чувствовала связи с отцом – только с матерью, и все время тревожно переминалась с ноги на ногу. Я спросила у Лидии, которая наблюдала за процессом, знакомо ли ей то, что происходит.

Лидия сказала, что да. Она всю жизнь чувствует себя неустойчиво, поэтому очень много делала, чтобы эту устойчивость обрести. В детстве Лидия часто смотрела на несколько оставшихся после войны фотографий отца, но почему-то не ощущала с ним связи. Ей казалось, что матери не очень нравится то, что она рассматривает эти фото. Лидия не понимала, что происходит. Потом она много читала о том, что дети иногда придумывают себе, что их усыновили, что их настоящие родители – это другие люди. Но Лидии знакомо чувство, что ее отец – это не ее отец, что у нее будто бы нет и не было отца.

Я сказала, что у всех людей есть и отец, и мать. Пока мы говорили, заместитель отца вышел за дверь. Это показалось странным. Тогда я ввела в расстановку свободный элемент – мужчину – и попросила его, опираясь только на свои чувства и ощущения, найти свое место. Мужчина сразу пошел к матери Лидии, Светлане. Он долго смотрел на нее. На глазах у матери показались слезы, они сделали шаг навстречу друг другу и обнялись. Казалось, что они стоят так целую вечность. Затем они, держась за руки, повернулись к заместителю Лидии, и та стала смотреть на них. Потом заместитель Лидии сделал шаг, а затем еще один шаг им навстречу.

В этот момент смотревшая на них со стороны Лидия заплакала. Я спросила, что происходит. Лидия, вытирая слезы, сказала, что сейчас вдруг вспомнила, что в детстве она с матерью несколько раз навещала тетку, сестру бабушки, с которой они вместе жили в Белоруссии во время оккупации. Лидия рассказала, что тетка гладила ее по голове и повторяла: сиротка ты моя горемычная. И еще она уединялась с матерью для каких-то разговоров. Лидия однажды подслушала их разговор про какого-то Юрку-Юргена, и теперь, глядя на происходящее, она понимает, что мать всю жизнь хранила тайну о ее настоящем отце.

Я предложила Лидии стать на свое место в расстановке. Она несколько минут смотрела на родителей глазами, полными слез. А потом сделала последний разделявший их шаг, и они все обняли друг друга.

Это было очень трогательно – сухонькая старушка обнималась с молодыми мужчиной и женщиной, символизировавшими ее родителей. Они гладили ее по голове, что-то шептали ей…

Когда они разомкнули объятия, я попросила Лидию сказать им одну фразу: «Сегодня я впервые встретилась с тобой, папа». Лидия сказала эту фразу дрожащим голосом и вновь начала плакать.

Мы завершили расстановку, повернув Лидию лицом к ее жизни. Родители стояли за ее спиной, «прикрывая тыл», и она чувствовала себя умиротворенной и счастливой.

Когда Лидия пришла на следующую сессию, она рассказала, что всю жизнь чувствовала тень тайны, которую хранила ее мать. Вероятно, та действительно влюбилась в немецкого солдата или офицера. Родив ребенка, она жила в ужасе, что это рано или поздно вскроется, и гибель мужа, похоже, была связана одновременно с болью и облегчением – он был единственным, кто мог доказать, что это не его ребенок. Стыд, вина и страх – это были постоянные спутники жизни матери Лидии. Лидия вспоминала, как мать иногда подхватывалась среди ночи, обнимала дочь и говорила: «Если за нами придут, говори, что твой отец был красным командиром и погиб на войне»…

Расстановочная работа открыла новые пласты в воспоминаниях Лидии. Она вспомнила, что после смерти матери нашла у нее в бумагах странную фотографию – на ней были только лицо, часть волос и шея мужчины. Лидия предположила, что были отрезаны все возможные опознавательные элементы – форма, фуражка… Видимо, это и был ее настоящий отец.

Стал понятен еще один интересный факт. Мать Лидии, Светлана, всегда говорила, что дети должны знать языки. Она поддерживала занятия дочери, а потом и внучки Стеллы немецким и французским языками. Бабушка устроила внучку в языковую гимназию. Стелла, бегло говорящая на нескольких языках, окончила медицинский институт, в 90‑х уехала в Германию, подтвердила там образование, вышла замуж за коренного немца и прекрасно себя чувствует. Видимо, бабушка неявно передала внучке послание о том, что ее родина не только в Белоруссии. Иначе сложно объяснить, почему Стелла всегда говорила, что в Германии она чувствует себя не как дома, а просто дома. Стелла работает врачом в клинике и счастлива в браке с мужем и двумя детьми.

В ходе нескольких встреч Лидия получила то, что хотела. Мы восстановили часть белых пятен, нашли объяснения странностям и непонятному поведению. Хотя мы не знаем и никогда не узнаем всю правду, удалось раздвинуть мрачную тень, связанную с происхождением Лидии, а также понять все страхи матери, передавшиеся дочери. Эти страхи нельзя назвать иррациональными: сейчас можно свободно говорить о происхождении, а тогда мать Лидии могла поплатиться жизнью за связь с немцем. Однако люди иногда любят друг друга, невзирая на национальность, происхождение и принадлежность к воюющим между собой сторонам. И хорошо, когда появляется возможность свободно обсуждать эту важную тему – тему своего происхождения.

Легализация информации, обозначенной как «семейная тайна», возвращает свободу помнить и свободу забывать, меняет отношения и позволяет лучше понять свою семью и ее историю.