Читать книгу: «Робин, закрой глаза», страница 2

Глава 3
Бублик

Сделав несколько шагов по тропинке, Робин замерла. Ей послышался слабый стон. Так хнычут дети во сне, когда им больно. Во время ночных дежурств Робин обычно садилась рядом и гладила их по голове, пока не придёт доктор, чтобы помочь. Около её ног зашевелились ветки кустарника. Робин, испугавшись, что это крыса, замерла. Прихрамывая, на тропинку вышло маленькое, покрытое светлым пушком, продолговатое существо на четырёх лапах.

– Отойди от щенка, – раздался за спиной голос Роба.

– У него… у щенка, – обернулась Робин, – кровь на задней лапе. У меня с собой бинты и перекись.

– Ага, ты его перевяжешь, а потом сдашь патрульным, – сказал Роб.

По дороге, дребезжа совсем близко, прокатился трамвай. Но Робин его не услышала. Грохот ударов собственного сердца заглушил остальные звуки. Девочка не знала, что делать. Впервые и так внезапно она столкнулась со столь сложной ситуацией. Конечно, в спорных случаях надо поступать, как учит Рыцарь Солнца. Как там говорил мистер Вурст? А – многим людям не хватает еды, чем кормить собак? Б – каждое животное…. ну и так далее. Роб прав. Она отнесёт щенка патрульным, чтобы они позаботились о его судьбе.

Нет! Они просто застрелят его. Наверное, уже пытались застрелить, но пуля лишь задела лапу. Робин каждую ночь работала в госпитале, помогала детям, которых покусали монстры. Но этот маленький щенок – это ребёнок, не монстр! Нельзя с ним так! В груди колотилось всё сильнее.

Щенок шёл по тропинке, роняя капельки крови на пыльную землю. Рядом взлетело несколько маленьких серых фонтанчиков. Начинал накрапывать дождик. Роб грозно глянул на Робин и зашагал за щенком. Девочка несколько секунд смотрела на уходящего мальчика с большим рюкзаком, на ковыляющего щенка, на серый дом с квадратными окнами, и на такой же дом за ним, и… Вдруг Робин, не понимая, что делает, догнала щенка, подхватила его и нырнула в кусты. Роб махнул за ней.

– Ты что творишь? – прошипел он, когда они забрались в самую гущу кустарника.

Робин приложила палец к губам и кивнула на тропинку. По кустам барабанило уже довольно сильно. В шелесте дождя послышался стук копыт. Через просвет в листьях дети увидели двух сближающихся всадников из городского патруля. Их тёмно-серые графитовые доспехи были сделаны из чего угодно, но не из железа точно. Ни единого звука при движении. Даже капли дождя бесшумно стекали на круп лошади и землю. Страх Робин, что её заметят, не оправдался.

– Ну, нашёл его? – спросил всадник.

– Нет, а у тебя как дела, Гримли? – ответил тот, которого увидела Робин.

– Я стрелял по нему, но промахнулся. Наверное, скрылся, крысёныш, – зло процедил товарищ мистера Вурста, тот самый, который встретил в лесу шайуру.

Щенок, почуяв опасность, начал вырываться. Робин и Роб навалились на него. Мальчик крепко сжал вытянутую мордочку щенка, чтобы тот не смог тявкнуть. Малыш испуганно заскулил.

Патрульные замолчали. Им послышалось что-то кроме шума ливня и фырканья лошадей. Одна из кобыл повела мордой в сторону кустов. На Робин взглянули блестящие шарики лошадиных глаз.

«Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, отвернисьотвернись-отвернись!» – взмолилась про себя Робин.

Как будто поняв девочку, животное резко дёрнуло мордой и заржало.

– Смотри-ка – моя старушка что-то почуяла, – сказал Гримли и развернул лошадь. – Поскакали. Не мокнуть же здесь! Ох, проклятая служба: то ведьмы, то щенки!

– Не говори! Ещё доспехи эти проклятые. Кто их придумал? В этом шлеме дальше трёх метров ничего не видно, – заворчал второй.

– При мне прошу никого и ничего не ругать, – опомнился Гримли. – Мне всё нра…

И патрульные пустили лошадей галопом в сторону школы.

Дети ещё несколько секунд сидели молча. Робин почувствовала знакомый металлический запах крови. Опустив голову, девочка увидела, что рука, державшая щенка, вся красная, и начала доставать бинты.

– Не здесь, щенок будет скулить прямо под окнами, – Роб разговаривал твёрдо, но совсем по-другому. Не так, как раньше. Он уже не хотел избавиться от Робин.

– А куда нам идти? Тише, тише, щеночек, всё хорошо, я тебя вылечу. – Она подумала, как было бы здорово отнести щенка в свой госпиталь, но тут же отбросила эту идею.

– Может, в подвал какой-нибудь? – предложил Роб. – Ему же надо где-то жить.

– В подвале крысы… А ты не можешь домой забрать?

– Нет, даже если отец и разрешит… – Роб на этих словах осёкся. – Это уже невозможно. Но даже если бы щенок жил в квартире, то, когда папа на работе, а я в школе, один раз он заскулит – и всё: донос – допрос – тюрь…

– Придумала! – перебила его Робин. – Голубятня моего дедушки!

– Это та, что стоит посередине двора? – в голосе Роба прозвучала издёвка. – Чтобы все сразу услышали?

– Ты не знаешь, там стены поролоном обиты. Можно хоть орать, хоть рыдать в голос – никто не… услышит, – Робин смутилась и опустила глаза.

Роб так обрадовался идее, что неуклюже обнял девочку. Но до голубятни нужно ещё добраться: выпросить у деда ключи и пройти с щенком через весь двор, квадратом оцепленный домами с химерами и лавочками с бабушками.

Через пять минут план был готов, и Робин, стерев с себя пятна крови, выбралась из кустов. Ещё через три минуты она стучалась в бордовую дверь своей квартиры на четвёртом этаже. Надо подумать о маме с папой. Вспомнить их лица в телевизоре, их письма.

Глаза её увлажнились. Девочка впервые вспоминала родителей специально, чтобы заплакать. Обычно, наоборот, она старалась не думать о маме с папой, когда кто-то может увидеть её слёзы. От этой мысли Робин стало не по себе. Но отступать было поздно. Дедушка открыл дверь. Худощавый старик с опущенными вниз уголками глаз и большим красным носом приветливо кивнул ей.

– Деда! – Робин всхлипнула. – Можно я пойду в голубятню? Мне надо… надо… написать письмо, – несколько слезинок скатилось по щекам.

Кальвин, так звали дедушку, взял с тумбочки ключи и протянул Робин. Он коснулся её плеча, что означало «держись». Девочка на секунду склонила голову, прижавшись щекой к шершавой руке («спасибо»), и побежала вниз по лестнице.

Дождь прекратился, и на лавочке перед подъездом уже сидели две соседки.

– Добрый вечер, миссис Луиза и миссис Изабель, как вы себя чувствуете? – Робин знала, что если не поздороваться с ними, то наживёшь кровных врагов.

– Ничего, Робинуся, ничего. Зайдёшь ко мне вечером измерить давление? – Луиза была одинокой сварливой старухой, и единственное, что любила, это когда её слушают.

– Зайду, конечно, не беспокойтесь, – бодро ответила Робин и увидела выходящего из-за угла дома Роба с трясущимся рюкзаком за плечами.

– А как дедушка? – поинтересовалась Изабель.

Она была гораздо приятнее, но и любопытнее.

– Кто? А, дедушка. – Робин всё время косилась в сторону мальчика. – Дедушка… хорошо, он смотрит новый сериал – не помню какой, обязательно спрошу и вам расскажу. – Робин начала пятиться назад, но тут Изабель заметила Роба:

– А у тебя новый друг?

И две соседки, словно химеры на крышах, подались вперёд. Робин оглянулась на Роба. Рюкзак за его спиной пришёл в движение.

– Да… знакомьтесь, Роб Локсли. – Робин встала рядом с мальчиком, чтобы скрыть от соседок рюкзак и затараторила: – Роб, это миссис Луиза и миссис Изабель. Мы с Робом сидим за одной партой. И он весь год умолял меня научить его кормить голубей. А я ему говорила: «Вот напишешь контрольную по ОБЖ на тридцать сольдов – обязательно научу».

И Робин улыбнулась премилой улыбкой. Над ней и Робом зажёгся фонарь.

– Приятно познакомиться, прекрасные дамы, – мальчик изящно поклонился. Но резко выпрямился, потому что щенок в рюкзаке, почувствовав под ногами твёрдую опору, попытался рывком выбраться на волю. Роб взял Робин за руку и крепко сжал. Девочка и сама понимала, что пора заканчивать разговор.

– Ну идите-идите, детки, – Изабель была довольна количеством информации, а Луизе не терпелось высказать ей своё мнение о современной молодёжи.

Робин и Роб, забыв от напряжения расцепить руки, побежали к голубятне.

* * *

Голубятня представляла собой небольшой сколоченный из грубых досок куб на четырёх железных столбах, над которым возвышался такой же куб, только из металлической сетки. Там жили голуби. Первый этаж был со всех сторон расписан картинами, посвящёнными Рыцарю Солнца, – герой в окружении белых птиц изгоняет монстров из города Н8.

Поднявшись по приставной лестнице внутрь, ребята оказались в тесной и душной комнатке без окон.

Робин на ощупь зажгла свечу. Пламя осветило мягкие жёлто-оранжевые стены, два кресла и стол.

– Всегда хотел здесь побывать, – сказал Роб, расстёгивая рюкзак.

– Попросил бы раньше, – буркнула Робин и достала щенка. Он дрожал, а лапа была липкой и горячей. – Держи его, будет вырываться.

Робин потихоньку принялась капать перекись на рану. Если бы кто узнал, что она тратит доверенное ей лекарство на собаку! Но девочке в этот момент меньше всего хотелось думать об остальном мире. То, что происходило в голубятне, было куда важнее: пузырилась и шипела перекись, скулил и дёргался щенок, Роб и Робин шептали ему ласковые слова, горела свеча.

Спустя около тридцати минут найдёныш, перебинтованный и сытый (Робин обнаружила в рюкзаке бутерброд), свернулся на куске поролона, оставшегося от обивки стен. Тело у него оказалось непропорционально длинным. Он так и заснул – в форме буквы «О».

– Как его назовём? – нарушила тишину Робин.

– Не знаю. Я не знаю, как называют щенков, – растерянно ответил Роб.

– Он похож на бублик, – заметила девочка.

– Отличное имя, – сказал мальчик.

– Но нельзя же кого-то назвать Бубликом! – улыбнулась Робин.

– Почему это нельзя? Нам кто-то запретит? – спросил Роб, не ожидая, в общем-то, ответа, и добавил: – Мне пора домой. Что дальше делать будем?

Робин надеялась, что он ответит на этот вопрос. Но это была голубятня её деда, и думать надо было ей.

– Ну… будем заходить сюда… в свободное время… кормить, я достану ещё бинтов… рана не опасная… Бублик выздоровеет…

– Так не пойдёт, – оборвал её Роб и начал мерять шагами каморку. Пламя свечи задёргалось. – Надо иметь чёткий план. Давай ты будешь заходить утром – до школы. А я вечером – после. Ключ закопаем рядом с левой ножкой лестницы. Дедушке скажи, что за голубями мы поухаживаем. Понятно?

Робин показалось, что она стала меньше под его взглядом.

– Да, я утром, ты вечером. Пойдём, научу тебя кормить голубей.

Когда ребята, облепленные голубиными перьями, спустились с лестницы, силуэт Рыцаря Солнца на стене голубятни едва угадывался в сумерках. Робин встала лицом к картине над ней, провела указательным пальцем правой руки от кончика носа до лба, потом большим пальцем от левого плеча к правому, раскрыла ладонь, надавила на живот и, согнувшись, упала на колени. Это был обычный ритуал поклонения Рыцарю Солнца, возможно, слишком пафосный для рисунка на голубятне. Но сейчас он оказался как нельзя кстати: химеры на крышах домов не заметили ничего необычного. Роб повторил ритуал вслед за Робин, и они вместе закопали ключ.

Дневник Роба 15 мая 99 года О. О. Р. Р. С.

Графа 1

На обратной дороге из школы я нашёл щенка. Увидев, несколько секунд колебался, стоит ли его спасать.

Но когда он вышел на тропинку перед Робин Локсли, я так испугался, что она сдаст его патрульным, что _{тут же принял} решение. Робин тоже решила спасать щенка. Мы спрятали его в голубятне её дедушки. Назвали Бубликом. Он очень смешной и милый. Надо придумать, куда его устроить до Рубикама. Не хочется оставлять его Робин.

Графа 2

Сам бы хотел узнать, что написать здесь. Она, видимо, поддалась эмоциям, но в любой момент может проговориться. Ведь родители Робин каждый день в новостях с Винсентом Глюнкером. Разве можно оставаться нормальной?

Графа 3

Да ты с ума сошёл! Спрятать щенка посреди двора!

Если его и не найдут сегодня, точно обнаружат завтра, и тогда и тебе, и Робин, и вашим семьям очень не поздоровится!

Не люблю эту графу.

Глава 4
Сакринстон

Май в городе H8 выдался на редкость пасмурным.

Лужи не успевали высохнуть от дождя до дождя.

В них отражались химеры с крыш, стальное небо, мёрзнущие жители Н8 и масляно-чёрные трамваи. Машин в городе было совсем немного. В основном – грузовики, привозившие продукты в магазины, бутылки в бар «Лунатик», лекарства в больницу и забиравшие оружие с заводов. Обычным людям машины были ни к чему. До всего, что необходимо, можно добраться на трамваях. Трамвай № 1 следовал по маршруту почта – рынок – стадион – завод. Второй соединял кинотеатр, новый концертный зал и старый дом культуры. Чаще всего Робин смотрела на свой город из окон трамвая № 3, который останавливался напротив входа в госпиталь. Доехать до следующих остановок, «Вокзал» и «Кладбище», ей ещё ни разу не довелось.

Робин сидела рядом с водителем Лукасом, улыбчивым беззубым стариком в тёмных очках с толстыми стёклами и мятой шляпе с широкими полями. Он пригласил её на почётное место рядом с собой. Девочка была благодарна ему, потому что от влажной духоты салона ей становилось дурно. Первые тяжёлые капли дождя плюхнулись на лобовое стекло. Робин опять забыла зонт. Она слишком уставала в последнее время: экзамены, ночные дежурства и… Бублик. Раньше Робин искала в каждом своём поступке способ получить сольды для переезда к родителям. А теперь её мысли походили на трамвайные рельсы, которые хоть и всегда рядом, принадлежат одному пути, но никогда не пересекаются. Она могла думать или о сольдах, снова и снова проверяя свои расчёты, или о Бублике: какой он славный, мохнатый и ласковый…

Дедушка, разумеется, узнал о собаке. Но это отразилось на тайной жизни внутри голубятни лишь тем, что там появился лоток, куда Бублик мог ходить в туалет. Да и Робин стала получать на завтрак два куска хлеба. Ведь она уже начала худеть: приходилось отдавать половину еды щенку.

С Робом в голубятне они не встречались. Только спустя две недели с момента спасения Бублика состоялся их первый разговор. Дети раньше всех сдали контрольные по истории Республики Рыцаря Солнца, и их отпустили с урока. Они шли от школы к трамвайной остановке вдоль забора детского сада, за которым с визгом и смехом резвилась малышня.

– А почему твоему дедушке разрешили держать голубей? Я читал, что это тоже запрещено, – спросил Роб, глядя в хмурое небо.

Робин тоже запрокинула голову.

– Они летают во славу Рыцаря Солнца. Это же его символ. Я помню, как дедушка строил голубятню, раскрашивал, а потом долго куда-то ходил – видимо, добывал разрешение.

Роб посмотрел на девочку:

– А ты не думала, зачем это было нужно твоему дедушке?

Робин пожала плечами:

– Потому что голуби красивые и летают.

Они дошли до трамвайной остановки. Робин встала в очередь на посадку на трамвай № 1, который как раз причалил (дорогу действительно затопило).

– Госпиталь – это № 3. А это первый. Ты не перепутала? – спросил Роб.

Робин улыбнулась, отвечая:

– Мне на почту. Тридцать первого мая приходит письмо от родителей.

– Аааа… понятно, рад за тебя. – Мальчик помахал Робин рукой и, разгоняя грязную воду резиновыми сапогами, побрёл в сторону голубятни – кормить Бублика. Робин представила, как щенок встретит его, радостно повизгивая и извиваясь всем своим длиннющим телом.

– Эй, о чём задумалась, красавица? – водитель Лукас уставился на неё с ничего не выражающей улыбкой. Глаз под огромной фетровой шляпой и очками было не видно. Дождь уже вовсю барабанил по крыше трамвая. Робин, чтобы нечаянно не проговориться, быстро принялась высказывать свои обычные мысли:

– Я? Я думала, как много вокруг домов, серых, одинаковых, скучных. Почему их никто не раскрасит?

– Раскрасить дома? Куда летите, монстрики! – несколько детей перебегали трамвайные пути, и Лукасу пришлось затормозить. Раздался протяжный скрип. – А краску где взять? А людей? Сначала, девочка моя, надо с монстрами разделаться, а потом уже думать о красоте. Когда меня никто не хочет сожрать заживо, то это серое небо мне кажется прекрасным. А тебе?

И вновь к ней повернулась пустая улыбка под мятыми полями. Пару раз дёрнувшись, трамвай пришёл в движение.

– Мне? – Робин точно не считала клетку, состоящую из копоти и дыма, хоть сколько-нибудь красивой. – Мне кажется, что… Да, спасибо Рыцарю Солнца за безопасный город, а остальное… ещё будет.

– Молодец, девочка, – Лукас сжал губы и добавил негромко, – умеешь скрывать свои мысли. Не расслабляйся! Твоя остановка – почта!

Робин взяла предложенный водителем зонт и спрыгнула в лужу, которую всё равно было не обойти. В сапоги залилось несколько холодных грязных капель.

Но в этот промозглый майский день девочке было так тепло и уютно, как будто внутри горела свеча. Даже долгая очередь к почтовому окошку и дотошные расспросы скучающих рядом с ней бабушек ничуть не уменьшили ту бескрайнюю радость, которую каждый раз испытывала Робин, сжимая в ладони письмо от родителей. Осталось только сорвать сургучную печать с гербом Сакринстона – солнечным циферблатом и прочитать заветные строки, полные любви и надежды. Но Робин никогда не открывала письма от родителей тридцать первого мая. Она родилась первого июня. Вечер и ночь, предшествующие утру дня её рождения, были для девочки наполнены волшебством и предчувствием счастья, когда она осторожно срежет печать, чтобы сохранить её в ящике стола.

* * *

Утром первого июня Робин как можно скорее запихнула в себя бутерброд под просмотр восхитительных утренних новостей из Сакринстона. Пусть это был повтор со вчерашнего вечера, но зато показывали её родителей в компании самого знаменитого участника

Совета Лучей – Винсента Глюнкера. В одном из кафе Сакринстона, за плетёными столиками, они обсуждали постройку новых госпиталей в чёрных клетках. Досмотрев выпуск, девочка побежала кормить Бублика и читать письмо от родителей.

«Дорогая Робин! Мы следим за твоими успехами и очень гордимся тобой. Нам приятно, что всего, чего ты достигла, – ты достигла сама. Осталось не так много времени, и мы сможем встретиться. Думаем об этом каждый день, хотя это и неправильно. Конечно, нам надо думать о том, как сделать жизнь каждого в Республике счастливей.

Мы много работаем над изобретением новых лекарств. Некоторые раны, которые получают жители чёрных городов, встречаясь с монстрами, не так просто вылечить. Кстати, будь осторожна. Мы слышали, что в чёрных городах участились случаи появления гиес прямо в печах заводов. Если увидишь на улице кого-то похожего – сразу же беги за патрульным.

Мы все верим в то, что начинается твой последний год в чёрной клетке. Будь очень и очень осторожна. Тебя будут проверять на верность Рыцарю Солнца. Сын наших друзей Свансенов, Джейкоб, не выдержал и за три месяца до переезда сделал что-то запрещённое, о чём, конечно, написать нельзя. Но предостеречь тебя от обнуления сольдов, любимая, мы просто обязаны.

У нас для тебя подарок. Мы знаем, как мало ты отдыхаешь. Но в твой день рождения тебя ждёт настоящее приключение. Мы договорились, что ты вместе со своим классом отправишься на экскурсию в Сакринстон.

Целуем тебя, Робин. Будь достойна своих родителей, и мы сможем обнять тебя совсем скоро».

Вот это да! Робин улыбалась сквозь слёзы. Сакринстон! Да это же столица! Это город-мечта! Говорят, там мосты из золота, а на деревьях растут шоколадные конфеты! Побывать там удаётся лишь избранным!

Девочка тут же забыла тревожное предупреждение о гиесах, огненных собаках, известных отвратительным смехом и острыми зубами, а также несчастного сына Свансенов. Ей надо срочно переодеться в самую красивую одежду и бежать в школу. В шкафу Робин отыскала только серое платье и растянутую кофту. В чёрных городах дети сами шили себе одежду на уроках труда, но для неё это являлось непосильным заданием. Робин всегда забирала работу на дом, чтобы не позориться перед классом. Вся её одежда была сшита дедушкой Кальвином. Из летней обуви у Робин нашлись только грубые башмаки с деревянными, громко цокающими каблуками.

Но этим радостным утром ничто не могло расстроить девочку. Она ещё раз умылась и постаралась расчесать вечно спутанные пепельные волосы. Отчаявшись, Робин сделала высокий хвост и, подмигнув себе зелёным глазом (так она делала в особо счастливые, а значит, редкие моменты), выбежала из дома.

Когда девочка подошла к школе, весь класс уже ждал на крыльце. Её встретили громкими криками: «Поздравляем!», «С днём рожденья!» Все так радовались предстоящему путешествию, что забыли свою неприязнь к однокласснице. Даже Марго не смотрела на Робин монстром. Детей сопровождал в Сакринстон учитель ОБЖ – мистер Вурст. Он повёл класс к трамвайной остановке. Редкие прохожие оглядывались на восторженную толпу детей: весьма редкое для H8 зрелище.

– Нам нужен третий трамвай, все меня слышали?

Третий! – Мистер Вурст сам чуть не подпрыгивал на месте от перспективы прогуляться по улицам Сакринстона. По дороге обсуждали, как можно добраться до столицы.

– На поезде?

– Или огромном грузовике!

– Мы что, поедем через всю страну?

– Вот это да!

– Ага, и вернёмся к концу лета.

– А что же мы будем есть?

Но на вокзале детей ждал ещё один сюрприз. Подъезжая к остановке, все прилипли к запылённым трамвайным окнам. Над площадью перед зданием зала ожидания висело упругое блестящее облако.

– Дирижабль! – первой догадалась Марго.

И правда, выйдя из трамвая, Робин увидела едва заметную кабину под кристально-белым, с тонким золотым узором, огромным продолговатым шаром.

– Заходим, заходим, чего замерли? Этот дирижабль – мелочь по сравнению с тем, что нас ждёт! – подгонял детей мистер Вурст. Они еле пробились сквозь толпу зевак, забывших все свои дела, буквально парализованных неземной красотой и роскошью воздушного корабля.

– Чего уставились? Идите работать! Может, и накопите на такое путешествие. А будете стоять и пялиться, только сольды потеряете! – разгоняли толпу патрульные, сами на себя злые, что только несколько секунд назад вспомнили, кто они такие и зачем здесь находятся.

Робин, хотя и не была согласна с мистером Вурстом, что этот парящий гигант – мелочь, всё же поторопилась занять мягкое плюшевое кресло у окна. С раскатистым рёвом дирижабль поднялся в воздух. Девочка была уверена, что сегодня один из самых значимых дней в её жизни, и, решив не пропустить ни единой секунды, стала внимательно смотреть, как покатые чёрные крыши клетки H8 с симметричными наростами химер удаляются от неё.

– Хочешь кофе с молоком? – ласково спросила девушка в бело-золотом, как узор шара дирижабля, платье.

Сладкий, густой и пенистый напиток совсем не походил на горько-кислый кофе, который пила Робин каждое утро, чтобы проснуться. В окне девочка обратила внимание на серую полосу стены своей клетки и лес за ней. Она удивилась, насколько он зелен и огромен. Настоящий океан! Сколько же там монстров? Робин предвкушала увидеть всю Республику Рыцаря Солнца, но веки предательски отяжелели, в мысли прокрался туман, и девочка, облокотившись на плюшевую спинку кресла, под глухое шипение винтов погрузилась в сон.

Класс спал. Дирижабль, рассекая облака, скользил над Республикой Рыцаря Солнца. Он миновал два ряда чёрных клеток с лесом заводских густо дымящих труб, широкий прямоугольник полей и, наконец, белые города. Пассажиры проснулись только тогда, когда дирижабль завис над столицей и приступил к снижению. В динамиках над сиденьями заиграл бодрый марш.

– Дорогие жители чёрных городов, добро пожаловать в столицу! – расслышала Робин сквозь сон. Ещё не пробудившись окончательно, она посмотрела в окно.

– Ослепительно, – прошептал сидевший рядом мистер Вурст.

Белые дома с золотистыми крышами, изумрудная зелень деревьев, мостовые из кораллового камня – всё это великолепие стремительно надвигалось на них. Робин даже испугалась, что дирижабль пройдёт сквозь этот удивительный мир, который окажется всего лишь миражом.

Лёгкий толчок снизу, и Робин оказалась в Сакринстоне. Там, куда она мечтала попасть, как только узнала, что такое мечта. В городе, где работают и живут её родители. Разве они не захотят увидеть дочку? Пусть нельзя встретиться, но непременно в каком-нибудь окне, в витрине магазина, в толпе прохожих на секунду промелькнут родные лица.

– Робин, ты идёшь? – крикнул Роб. В дирижабле никого, кроме них, уже не осталось. Мальчик стоял у выхода.

– Ага… иду… засмотрелась, – задумчиво отозвалась Робин и поспешила к двери. Когда она проходила мимо Роба, он шепнул ей на ухо:

– Я знаю, о чём ты думала. Не пытайся их найти.

Это опасно.

– Да ни о чём я не думала, – соврала Робин.

Дети уже окружили женщину-экскурсовода в розовом платье с оранжевым сложенным зонтиком. Даже издалека было видно, какой у неё большой и подвижный рот.

– Детки, вас что, не кормят там? Вы из Н8? Надо обязательно рассказать Лёве, что приехали не дети, а заморыши, – она говорила быстро, хватая ртом воздух.

«Наверное, это такая привычка – восхищаться всем, что видишь, задыхаясь от восторга», – подумала Робин.

– Простите, кому рассказать? – спросил Роб.

Женщина широко улыбнулась мальчику, набрала воздух и сказала:

– У нас много-много дел! Меня зовут леди Вербена.

Видите вот этот зонтик? Я буду его держать над головой, чтобы никто не потерялся. Кстати, если потеряетесь, вас всё равно найдут и отправят домой, – и леди рассмеялась грубым мужским смехом.

– Итак, мы с вами на Облачном Вокзале. Да-да!

По-другому попасть в Сакринстон просто невозможно!

Сюда прибывают гости из разных клеток. И все, как один, поражены великолепием нашего города. – Леди Вербена зачерпнула ртом воздух. – Мы сейчас на левом берегу реки Сакрин. Здесь мы с вами посмотрим Университет и Собор, потом полакомимся мороженым с круассанами…

– Круассанами? – Марго зачарованно смотрела на леди Вербену.

Рот экскурсовода растянулся в длинную загогулину.

– Да, девочка, это как булочки, только круассаны. Сакринстоном невозможно было не восторгаться: дома, как будто созданные кондитерами, а не строителями, цветущие деревья, широкие тротуары, магазины с прозрачными сверкающими витринами. Казалось, сам воздух наполнен перламутровой сладкой взвесью, тогда как в клетке Н8 клубится только пыль с заводов. Так стыдно ступать по гладким мостовым своими грубыми башмаками. Так неловко сидеть в своём ветхом платье на мраморных ступенях здания Университета. Тем более когда вокруг столько людей, одетых в изящную одежду невиданных фасонов. Особенно поразили Робин белые платья и костюмы, невозможные в родном вечно грязном городе. А над Сакринстоном не то что дождя, даже облачка не увидишь.

– Это Университет наук и искусств, – леди Вербена указала зонтиком на громадный дворец персикового цвета со множеством башенок, переходов, балконов и стрельчатых окон. – Всё, что вам надо знать, – ваши внуки могут здесь учиться. Для этого всей семье надо набрать три миллиона сольдов. Ну, или совершить подвиг…

– Какой, например? – громко спросил Роб. Но со всех сторон раздался бой часов. Густой волной звонких и глухих ударов на город накатилось время. Мимо пробежала, беспечно хохоча, группа студентов, одетых в одинаковые голубые мантии.

– Ой! Уже полдень! Надо торопиться! Вы ещё Собор не видели! – и леди Вербена, проигнорировав Роба, засеменила по мостовой, подняв оранжевый зонтик. Солнце ярко светило в голубом до рези в глазах небе.

Оставив позади серебряные шпили Университета, экскурсанты взяли курс на невероятных размеров золотой купол, принадлежавший, по всей видимости, Собору Солнца.

Мистер Вурст старался не отставать от леди Вербены.

– Скажите, а в Сакринстон проникают монстры?

Здесь есть патруль, стены?

– Ну что вы! – леди Вербена раскатисто рассмеялась. – Сакринстон с трёх сторон окружают горы, а с четвёртой – океан. Монстрам сюда…

– Океан? – Роб всё время был близко-близко к экскурсоводу. Робин даже удивилась: он всегда такой безразличный на уроках. А тут – верх внимательности. – Вы сказали, океан?

– Это город мечты, мальчик, ты не расслышал? – В голосе леди Вербены звучало снисхождение. – Кавалер Вурст, вы знаете историю? Тем, кто сотню лет назад жил в Сакринстоне, удалось собрать все свои силы и во главе с Рыцарем Солнца покончить с магией, из-за которой все беды, болезни и монстры. А потом изгнать колдунов вместе с монстрами из города и построить свой мир, как видите, довольно сносный. – Леди Вербена улыбнулась, осмотрев ближайший дом цвета лимонада, и продолжила: – Другие города были слишком заняты сопротивлением, внутренними раздорами и… да-да, связями с монстрами. Рыцарь Солнца старался то уговорами, то угрозами образумить упрямых жителей, объяснить, что мы поможем им построить новый мир, пусть только попросят нас о помощи. Белые города, те, что сейчас окружают Сакринстон, согласились быстрее и уже живут счастливо. А чёрные, те, что за полем, долго и упорно сопротивлялись. Совет Лучей даже предлагал Рыцарю Солнца забыть о них, поставить стену вокруг белых городов, но разве есть предел Его милосердию? Теперь и вы под защитой. И у вас, если Солнце будет благосклонно, настанет мир и процветание. Сейчас Совет Лучей рассматривает проект о вырубке лесов вокруг чёрных городов, что должно заставить монстров отступить.

– Вырубить леса?! – хором воскликнули Марго и Роб. Только они, Робин и мистер Вурст шли рядом с оранжевым зонтиком, жадно вслушиваясь в каждое слово. Остальные дети растянулись длинной вереницей и глазели по сторонам, постоянно что-то друг другу показывая.

– Да, это шокирует, потому проект и обсуждается уже долгие годы, а между тем в чёрных городах гибнут люди. Да и живут, извините, конечно, так себе, – рот леди Вербены изогнулся вниз.

Робин не выдержала и задала вопрос, который мучил её с рождения.

– А правда? Что… Рыцарь Солнца, он… это…

– Бессмертен? – закончила леди Вербена. – Девочка моя, это так же верно, как и то, что солнце восходит каждое утро.

До Собора шли уже молча. Нужно было переварить то, что каждый из них сотню раз читал в книжках и видел по телевизору. Но только сейчас мелькавшие ранее плоские образы на картинках или экране приобрели вес, объём и боль.

Когда вышли на площадь Золотого Купола, то уже все, как леди Вербена, шумно втянули ртом воздух. Собор был построен… нет, создан… нет, соткан из розово-белого мрамора с янтарными прожилками и гирляндами витражных окон. В стороны, обнимая площадь, тянулись два крыла-колоннады. Несмотря на исполинский размер, собор будто парил в воздухе. А в сердце площади Золотого Купола, между симметричными крыльями, Фонтан Света выбрасывал вверх кристальную россыпь воды, долетавшую, казалось, до вершины собора.

– Это магия… – ошеломлённо прошептала Марго.

Роб толкнул её локтем и нарочно закашлялся. Но леди Вербена услышала и остро взглянула на девочку. Её брови сдвинулись, повторив длинную линию рта.