Читать книгу: «Потомкам нашим не понять, что мы когда-то пережили», страница 8

Анатолий, окончив Ярославское духовное училище, поступил в семинарию. В 1914 г. был определен псаломщиком Троицкой церкви села Диево-Городище.

По следам старшего брата готовился пойти и Владимир.

Что касается Зои, то дать ей духовное образование оказалось не так-то просто из-за физического недостатка. Вот что пишет о. Михаил в прошении (не все слова удалось разобрать):

«В Ионафановское училище

Мологского уезда церкви села Красного на Сити священника Михаила Сосновского покорнейшее прошение.

Состоя опекуном круглых сирот: Анатолия, Зои, Владимира и Галины – детей умершего священника церкви села Введенского на Волге Ярославского уезда Александра Головщикова и желая дать образование Зое Головщиковой, я представил ея к экзамену для поступления в первый класс Ионафановского епархиального училища. Зоя хотя и имеет горбик на спине, но болезни не чувствует. Но врач, осмотрев, предложил Совету не принимать ее, и Совет не допустил ее держать экзамен. Последние три года, чтобы остановить рост горбика, лечилась она в Санкт-Петербургском ортопедическом институте, от которого и прилагается при сем прошении свидетельство от 11 июля сего года о том, что болезнь не препятствует Головщиковой к поступлению в Ионафановское училище. Чтобы не быть всю жизнь прислугою, (…) своими трудами учительницы добиться (…) благоволите Ваше Высокопреосвященство Милостивейший отец сирот ходатайствовать о принятии Зои Головщиковой в первый класс названного училища. Она успешно кончила (…) в церковной школе, имеет хорошие способности…»¹⁶⁸

И все же Училищный Совет отклонил просьбу о. Михаила. Зою приняли в другое духовное заведение – Ярославское училище для девиц духовного звания, что на Волжском берегу (так называемое, «Волгское» училище). В 1924 г. Зоя работает в школе Еремеевской волости. В те годы даже в официальной и письменной речи было принято сокращать многие выражения (вспомним «Республику ШКИД»). Например, слово-урод «шкраб» – школьный работник. На этой должности и работала Зоя Александровна. В том же году ее направляют в село Курба заведовать волостной библиотекой.

Сестра ее – Галина – не имела препятствий к обучению в Ионафановском училище, где и получила образование.

Екатерина Васильевна Головщикова (Добронравина).

Родилась 22 октября 1877 г. Дочери священника полагалось быть образованной, и в 1896 г. Екатерина Васильевна окончила Ярославское училище для девиц духовного ведомства. С 1896 г. и до 1903 г. Екатерина служила сначала помощницей учительницы, а затем – учительницей в двух школах Мологского уезда.

У юной Кати был собственный фотоальбом с монограммой и еще один, по традиции, самодельный «альбом», в котором ее подруги по училищу писали стихи о любви, тексты романсов, мудрые высказывания, собственные мысли и пожелания.

Монограмма на фотоальбоме Из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Самодельный альбом Е.В. Добронравиной

Из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

 
«…Конечно, вы не раз видали
Уездной барышни альбом,
Что все подружки измарали
С конца, с начала и кругом.
Сюда, назло правописанью,
Стихи без меры, по преданью
В знак дружбы верной внесены,
Уменьшены, продолжены.
На первом листике встречаешь
Qu’ecrirez-vous sur ces tablettes,
И подпись: t. A v. Annette;
А на последнем прочитаешь:
«Кто любит более тебя,
Пусть пишет далее меня».
 
 
Тут непременно вы найдете
Два сердца, факел и цветки;
Тут верно клятвы вы прочтете
В любви до гробовой доски;
Какой-нибудь пиит армейский
Тут подмахнул стишок злодейский.
В такой альбом, мои друзья,
Признаться, рад писать и я…»¹⁶⁹
 

Перелистываешь ветхие страницы, и невольно вспоминаешь Наташу Ростову с ее первыми, еще смутными, романтическими порывами. О чем мечтают эти юные создания на пороге взрослой жизни? Конечно, о будущем – таком прекрасном, загадочном, удивительном!

Екатерина Васильевна Головщикова

А. фон Свейковский. Ярославль

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Судя по намекам, была у маленькой Кати тайна: ее мысли занимал преподаватель, чью фотографию она бережно хранила.

На одной из первых страниц есть стихи о любви, написанные ее старшим братом Александром.

В двадцать лет Екатерина Васильевна выходит замуж за Добронравина Алексея Павловича. Перед нами фотография, запечатлевшая молодую чету. Не удалось Екатерине принять торжественный вид, как у супруга! Она выглядит просто и естественно, а глаза совсем по-детски светятся счастьем.

Алексей Павлович и Екатерина Васильевна Добронравины

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

С рождением детей Екатерина Васильевна всю себя, без остатка, отдает семье. Ее дети, впитав с молоком матери истинно христианские добродетели, пронесут их через всю свою жизнь. Милосердие, забота о ближнем, сочувствие чужому горю, честность, трудолюбие, умение достойно переносить скорби – все это можно назвать фамильными чертами.

* * *

1930 год. Муж выслан. Тяжело на душе, тревожно: как он там, чем помочь ему? Сама – бесправная «лишенка» – что она может? Детей рядом нет, кроме младшей дочери – Тоси, только что окончившей два старших класса в школе – девятилетке Ярославля. Болит материнское сердце о детях, находящихся вдали. Пишет она письмо старшей дочери: «Милая родная Аня! Не дождалась от тебя письма – сообщения о себе и Лёле… Что с Лёлей? Как давно-давно от нея никакой вести… Сегодня уезжаю в Введенское, я кажется сообщала, что там служит освобожденный 31 марта д. Вася¹⁷⁰, к нему – отдохнуть с ним душой и вместе переносить горе, здесь ведь, кроме Танюши¹⁷¹ нет родной души…».

Прошло немного времени, и Введенское все же пришлось покинуть – навсегда. Многие, оказавшись в подобном положении, стремились затеряться в больших городах, где их никто не знал, ведь им было чего бояться.

Антонина вышла замуж, и мать переехала к молодым в Москву. Несколько лет спустя в 16-метровой комнате московской коммуналки по улице Новопроектированная (район Коптево), дом 16 помещалось немалое семейство: Екатерина Васильевна, дочь Елена (Лёля), Антонина (Тося), ее муж Генрих Кельпе и трое детей: Лида, Костя и Коля. Тося с мужем работали, а бабушка Катя с тетей Лёлей занимались хозяйством. Потом – война. Дочери с детьми уезжают в эвакуацию. С собой им пришлось везти двух коз – для питания детей, и немалый скарб: корзины, сундуки, мешки, а также сено для прокорма животных. Эта семья, как и многие другие эвакуированные семьи, по Волге на пароходе отправилась в Горьковскую область. Путешествие было трудным: неустроенность, отсутствие элементарных удобств и пугающая неизвестность вызывали у людей естественную усталость и раздражение.

Бабушка и больной туберкулезом Генрих вынуждены были остаться в Москве из-за реальной угрозы за время эвакуации лишиться жилья.

Екатерина Васильевна выросла в духовной среде, и потому все тяготы воспринимала с позиции верующего человека и переносила стойко. Она понимала лучше других, что всё, в том числе будущее ее семьи, ее детей и внуков – в руках Божьих, и потому до последнего своего вздоха не оставляла молитвы. Вот строки из ее письма: «…Следует переносить все невзгоды, чтобы сильнее, крепче прибегать к Нему за помощью, а помочь-то в такое время, видишь, хоть о папе, никто не может, кроме Бога…». Ее внуки вспоминают, что бабушка, делая работу по дому, не расставалась со Священным Писанием и молитвословом. Месит, к примеру, тесто, а глаза бегают по строчкам лежащей рядом книги. А страницу-то как перевернешь, если руки в тесте? Приходится звать детей на помощь: «Костюшка, Колюшка, листочек переверните!»

Екатерина Васильевна Добронравина (Головщикова)

Фотография из архива

Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Девятого мая 1945 г. уже тяжелобольная (повторное крупозное воспаление легких) Екатерина Васильевна, услышав радостную весть о победе, облегченно вздохнула и уверенно сообщила домашним: «Сын вернется!». Через два дня она умерла, не дождавшись возвращения Константина. Похоронена Екатерина Васильевна на Ваганьковском кладбище в Москве.

Анна Алексеевна Добронравина (Кельпе) жилав г. Горьком. Вышла замуж за Фрица (в латышском варианте – Фрициса) Фрицевича Кельпе, старшего брата Генриха. Фриц родился восьмого октября 1888 г. в селе Макие Тукумского уезда Экендорфской волости Курляндской губернии. После окончания волостного училища он помогал отцу, работавшему плотником по найму. До сих пор стоит в местечке Сати Тукумского района дом, построенный руками отца и сына Кельпе. До 1917 г. Фрицис служил сначала писарем в штабе, затем прапорщиком во втором латышском полку стрелковой дивизии на территории Латвии. В Россию выехал в 1918 г.

Анна Алексеевна Добронравина

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

В первый раз Фриц был женат на латышке, звали которую Леонтина Карловна. От этого брака у них была дочь Инесса. В 30-е годы Фриц работал техническим директором Горьковского молокозавода № 1. Находящийся на таком ответственном посту латыш в разгар репрессий не мог остаться незамеченным НКВД. 17 июня 1938 г. он был арестован, обвинен по 58-й статье с формулировкой «контрреволюционная деятельность», а ровно через неделю после ареста расстрелян. Спустя девять лет Президиум Горьковского областного суда вынес постановление о том, что Ф.Ф. Кельпе «был осужден неправильно, при отсутствии в его действиях состава преступления¹⁷²». 15 ноября 1957 г. его честное имя было восстановлено.

В семье Анны и Фрица детей не было. Жили они в г. Горьком на Краснофлотской улице, д. 91.

Одинокая Анна Алексеевна часто и подолгу гостила у сестры Веры в Иваново. Там она и провела свои последние дни. Умерла Анна Алексеевна 24 ноября 1974 г. от онкологического заболевания – меланомы кожи с метастазами. Похоронена в г. Иваново.

Константин Алексеевич Добронравин. Единственному сыну священника при других обстоятельствах быть бы продолжателем духовной династии, да не пришлось. В 20-е годы Константин окончил ветеринарный техникум. Женившись в 1927 г. на Улько Анне Андреевне, он с женой все ближайшие годы вынужден был скитаться, часто меняя место работы и жительства.

Константин Алексеевич Добронравин

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Приходилось скрывать происхождение: «сын служителя культа» – звучало как приговор. Во время Великой Отечественной войны был санитаром в разве-дроте саперного батальона. Часто вспоминал: «Идешь, бывало, вперед, справа взрыв, слева взрыв – товарищи гибнут, а я цел. Знаю, мама молится!» У Константина и Анны родились четыре дочери. В живых осталось две: Елена и Лидия. По воспоминаниям Лидии Константиновны, «…папа знал все церковные праздники. Окрестные бабули приходили иногда к нему с вопросом: «Кинстинтин, а какой ноне праздник?» И он, не заглядывая в календарь, уверенно отвечал, какого святого поминает «ноне» церковь…»

Константин Алексеевич был глубоко порядочным человеком, обладающим потрясающей выдержкой. После войны он работал зоотехником в Солнечногорском районном зоотехническом отделе. Потом перешел в колхоз, был заведующим фермой. Уже после его смерти доярки признались, что уважали своего начальника и даже прозвали его «божком» за то, что он никогда не обижался на их грубости, не кричал, был вежлив и спокоен, что бы ни случилось. Вел он и общественную работу – в комиссии по контролю кормов. О его честности и неподкупности ходили легенды. Его дочери очень уважали отца, который воспитывал их своим примером, а внушения словом делал кратко, но убедительно – так, что на всю жизнь запоминалось.

Умер Константин Алексеевич 20 августа 1984 г. Похоронен на кладбище в г. Солнечногорске. Его потомки: Соловьевы, Ищук, Койчиевы.

Вера Алексеевна Добронравина (Никитина).

Окончила Рыбинское педучилище и стала работать учителем младших классов. После работы Вера Алексеевна ходила к заболевшим ученикам домой, а вечером часами сидела и проверяла тетради. Она очень любила своих учеников и совершенно искренне считала, что «плохих детей не бывает». Вера Алексеевна – заслуженный учитель г. Иваново. Замуж вышла за Никитина Михаила Ивановича. Муж ее родился в деревне Селихово Рыбинского района в 1907 г. в семье крестьян. Он был старшим из семерых детей. Семья жила в большой нужде. Чтобы помочь родным, Михаил брался за любую работу: был певчим в церковном хоре, рассыльным в Потребсоюзе, разнорабочим на кондитерской фабрике. Несмотря на все трудности, Михаил Иванович долгие годы отдал учебе, а затем и науке. Защитив диссертацию в МГУ, стал кандидатом философских наук. Он прошел путь от рядового комсомольца до заведующего кафедрой марксизма-ленинизма. Благодаря этому его семья жила в относительном достатке и имела возможность помогать нуждающимся родственникам.

Вера Алексеевна Никитина

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Семью Никитиных отличала безграничная доброта и постоянная забота о других – делились всем, что имели. Эта неиссякаемая помощь не только спасала от голода, но и морально поддерживала родных и знакомых в трудное время.

Вера Алексеевна родила пятерых детей, но двое сыновей умерли в раннем возрасте. Дети Никитиных – Лариса (Ляля), Наталья, Михаил – никогда не видели маму праздной: то пироги печет, то капусту солит, и всегда веселая, разговорчивая, быстрая. Через всю свою жизнь Вера Алексеевна пронесла веру в Бога и старалась научить ей своих детей. Заболеет ли кто, она поставит деток перед иконой помолиться за болящего – детская молитва непременно будет услышана! Муж слегка посмеивался над религиозностью супруги и, чтобы подразнить ее, звал «не Добронравина, а Сквернословова».

Семья Никитиных

Фотография из архива А.Г. Быкова (г. Иваново)

Михаил Иванович Никитин умер третьего ноября 1964 г., Вера Алексеевна – 20 сентября 1988 г. Похоронены в г. Иваново. Потомки В.А. Никитиной – Быковы – Егоровы, Рощины, Никитины, Кириленко.

Елена Алексеевна Добронравина. Вышла замуж за Вуколова Николая Андреевича в 1932 г., но брак не был удачным. Примерно в двадцатилетнем возрасте Елена серьезно заболела. Она пыталась лечиться у разных врачей, проходила терапевтические курсы, но улучшение было временным, и болезнь позвоночника прогрессировала. Надежды на выздоровление оказались тщетны: всю свою дальнейшую жизнь тетя Лёля не могла сидеть, а передвигалась лишь с помощью костылей.

Елена Алексеевна Добронравина

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Елена Алексеевна с мужем Вуколовым Николаем Андреевичем.

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Это была очень мужественная и сильная духом женщина: физическая немощь и моральное преодоление страданий закалили ее характер. Опершись на костыли, почти повиснув на них, она свободными руками делала всю домашнюю работу. Очень показателен случай, произошедший во время возвращения из эвакуации. Пароход причалил к берегу где-то на пути к Москве, спустили трап. Семейство торопливо вышло на причал размяться: детям тяжело долго находиться в замкнутом пространстве, где нет возможности подвигаться, побегать. И вот время стоянки вышло, пора отчаливать, а восьмилетний Костя как назло куда-то запропастился. Уже кричат: «Поднимайте трап!», ругаются, а ребенка все нет. И тогда тетя Лёля решительно встает на трап, опираясь своими костылями, и не дает его убрать до тех пор, пока мальчик не нашелся. Говорят, что воле этой женщины могли позавидовать мужчины. Она была строгой и достаточно категоричной в суждениях. У нее имелись свои методы воспитания детей – так называемое, «штрафное» кресло. Провинившихся не били, не ругали. Их просто сажали в кресло. А тетя Лёля, не выходившая из дома и потому присматривавшая не только за племянниками, но и за всеми соседскими ребятишками, оставленными работающими матерями, тем временем делала обычную работу по дому – готовила обед, шила, убиралась, и при этом учила непослушное дитя уму-разуму. Час, а то и два она читала «мораль» и совестила озорника. «Лучше бы отлупила!» – думал при этом наказанный.

Тетя Лёля была очень начитанна, с ней всем было интересно. А какие пироги она пекла! Да и не только пироги: вся выпечка, приготовленная руками тети Лёли, имела свой особый неповторимый вкус.

Дочь своего отца, она наизусть знала Священное Писание, помнила все церковные праздники.

После смерти сестры Антонины, бок о бок с которой была прожита большая часть жизни, тете Лёле было трудно справиться с утратой, жить не хотелось. Прошло всего полгода, и она ушла вслед за сестрой.

Умерла Елена Алексеевна 22 октября 1983 г., похоронена на Ваганьковском кладбище – рядом с мамой и Антониной.

Антонина Алексеевна Добронравина (Кельпе). Двадцатого июня 1932 г. в Москве Антонина вышла замуж. Ее муж – Генрих (по-латышски Индрикис) Фрицевич Кельпе – младший брат Фрица – родился пятого марта 1899 г. в Курляндской губернии (Латвия). Три года всего он учился в волостном училище, а потом начал работать: нанимался в пастухи к местным землевладельцам, был разнорабочим в молочном хозяйстве.

Антонина Алексеевна и Генрих Фрицевич Кельпе

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

В мае 1917 г. вступил Генрих в партию социал-демократов и большевиков и был избран членом волостного исполкома. В 1918 г. при попытке бежать в Россию с оккупированной белогвардейцами территории Латвии был схвачен недалеко от г. Юрьева и выслан в Германию, как «политически неблагонадежный элемент». Из плена вернулся в том же году. Во время первой мировой войны служил в Витебском батальоне в команде пеших разведчиков. Учился в телефонно-телеграфной школе и затем стал телефонистом на Западном фронте.

Весной 1921 г. Генрих заболел тифом и до сентября был в госпитале. В этот период его исключили из партии – «чистка», а через четыре года восстановили.

В 1923 г. он приехал в Москву и поступил учиться на латышское отделение рабфака имени Покровского. В 1927 г. поступил в Московский промышленно-экономический институт имени Рыкова. Работал экономистом-плановиком.

Генрих был болен туберкулезом, и поэтому время от времени ему приходилось покидать свою семью для прохождения лечения в больнице или санатории. Сохранились очень нежные и трогательные письма, из которых видно, как он скучает по родным. Приведенный ниже фрагмент его письма из больницы мы сознательно оставим без редактуры.

«27 июня 1936 г. … По правду сказать, надоело уже бездельничать. Особенно одному оторванному от своих близких и милых. Так и хочется поскорее увидеть вас и прижать к себе и поцеловать мамашенько со своими птенцатами. Как Солнышко¹⁷³, не разучилась плесать? Как приеду обязательно первым долгом заставлю плесать «Давай закурим». Ну, Тосик, про остальное как приеду, поговорим подробней…»

Болезнь оказалась сильнее, и в 1944 г. Генрих Фрицевич умер, оставив вдовой 33-летнюю жену.

Антонине за свою жизнь довелось работать в разных местах. После окончания школы и кратковременных курсов она была заведующей детской площадкой при

Ярославском ЖАКТе¹⁷⁴, затем – счетоводом в домоуправлении ВНИИЗа¹⁷⁵, надомницей в художественной артели (раскрашивала игрушки, делала цветы), долгие годы работала препаратором и лаборантом в Московской Сельхозакадемии имени Тимирязева. Ее зарплата была основным источником дохода семьи.

Дети Антонины Алексеевны вспоминают, что в их семье всегда любили петь. Не только во время застолья, когда к ним приходили гости, но и в процессе домашней работы. Говорят, по исполняемому в данный момент репертуару можно было даже определить, в каком настроении пребывают члены семьи. Телевизоров и магнитофонов тогда еще не существовало, а покупать пластинки для патефона не было возможности: жили в большой нужде. Вот поэтому-то пение «а капелла» скрашивало будни, наполненные заботами. А забот, конечно, хватало: вырастить троих детей, одеть-обуть, дать возможность получить образование…

Генрих Фрицевич, Антонина Алексеевна, Лидия, Екатерина Васильевна

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Кельпе Николай, Лидия и Константин

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Антонина Алексеевна была доброй, мягкой, кроткой, готовой немедленно броситься на помощь. Она никогда не оставляла веры в Бога. Послушная предсмертной матушкиной воле «не забывать церковь», она до последних дней посещала Божественные службы. Был у нее и дома свой молитвенный уголок.

Умерла Антонина Алексеевна 19 апреля 1983 г. Ее потомки: Карасевы, Кельпе (Москва).

* * *

Василий Васильевич Головщиков

Второй сын и четвертый ребенок Василия Николаевича и Евдокии Евгеньевны родился третьего марта 1879 г. в селе Раёво Мологского уезда. Образование получил в Ярославской духовной семинарии, окончив полный курс учения по первому разряду с аттестатом студента семинарии в 1899 г.

«Дорогой Маме Крестной на память от признательного и любящего ее крестника. В. Головщиков. 1899 г.»

Фон Свейковский. Ярославль.

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Пятого сентября 1899 г. резолюцией Угличского епископа Иоанникия двадцатилетний Василий определен на должность надзирателя (т. е. присматривающего за воспитанниками) Угличского духовного училища. Одновременно был регентом училищного хора в Воскресенской церкви при училище. Через три года архиепископ Ярославский и Ростовский Ионафан переводит его на должность надзирателя Ярославской духовной семинарии (явное повышение!).

28 сентября 1903 г. Василий обвенчался с дочерью пономаря Угличского Богоявленского женского монастыря Василия Владимировича Казанского – Павлой Васильевной, двадцати лет, в той же Угличской Воскресенской училищной церкви¹⁷⁶, где был регентом. Поручителями по жениху были А. П. Добронравин и учитель Раёвского начального земского училища Димитрий Лебедев; по невесте – надзиратель Ярославской духовной семинарии Александр Соколов, учитель Кабановской церковноприходской школы Иван Троицкий и надзиратель Угличского духовного училища Василий Воскресенский. Совершал таинство венчания священник села Сосняги Василий Каллистов с диаконом села Станилово Павлом Добронравиным.

Василий Васильевич и Павла Васильевна Головщиковы

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Павла Васильевна Казанская родилась 29 мая 1883 г. Окончила курс учения в Ярославском епархиальном Ионафановском женском училище.

В октябре 1903 г. Угличским Епископом Сергием Василий Головщиков был рукоположен в священника к церкви села Нетребово Ярославского уезда.

Нетребово («Митрябово» – называли в старину) было владельческим селом на реке Туношенке в 34 верстах от Ярославля. В селе были построены две церкви.

Каменный пятиглавый Никольский храм села Нетребово, в который и получил назначение Василий Васильевич, был построен в 1784 году на средства прихожан. В ведомости о церкви 1904 г. написано: «Зданием каменная, с таковою же колокольнею и оградою, крепка. (…) Утварию достаточна. (…) Живопись стенная и иконостаса местами обсыпалась, потемнела и требует капитального ремонта»¹⁷⁷.

Храм имел два престола:

1) во имя святителя Николая, архиепископа Мир Ликийских, чудотворца;

2) во имя святителя Тихона, епископа Амафунтского, чудотворца.

Самой почитаемой здесь была икона Божией Матери, именуемая «Печальная». Приход церкви был довольно большой: 350 домов, в которых проживали 924 мужчины и 1019 женщин.

Клировая ведомость Ярославской епархии, Ярославского уезда, Никольской церкви в селе Нетребове за 1911 год

ГАЯО, фонд 230 опись 2 дело 5308

Василий Васильевич сразу после рукоположения берет на себя обязанности и заведующего, и законоучителя Нетребовской церковно-приходской школы. В 1905 г. его назначают духовным следователем по седьмому благочинническому округу Ярославского уезда. Через пять лет он уже заменяет благочинного «по страховому делу». В 1916 г. его избирают депутатом на окружной училищный съезд духовенства, он входит в исполнительную комиссию. На съезде отец Василий делал доклад, который был напечатан в отчете на страницах «Ярославских епархиальных ведомостей».

В 1908 г. о. Василий был награжден набедренником. Другие его награды: серебряная медаль в память 25-летия церковноприходских школ, крест и бронзовая медаль в честь 300-летия Дома Романовых. «Определенного оклада жалования не получает и пользуется добровольными приношениями прихожан за требоисправления. Грамоту имеет. (…) Штрафам и взысканиям не подвергался, под судом не был, в сражениях не участвовал. На церковно-усадебной земле у него построены баня, погреб, сарай, амбар и беседка»¹⁷⁸.

В семье Василия Васильевича и Павлы Васильевны родились дети:

Борис – 21 июля 1904 г. В 1910 г. учился в Ярославском духовном училище.

Татьяна и Ольга (близнецы) – родились 22 октября 1906 г. Татьяна в полтора года (10 марта 1908 г.) умерла, как написано, «от кашля»¹⁷⁹ – очевидно, от коклюша.

Евдокия – 11 мая 1910 г. Ее восприемники при крещении: священник церкви села Великое Ярославского уезда Николай Иосафович Красносельский и жена священника церкви села Введенского на Волге Екатерина

Васильевна Добронравина.

Иоасаф – 7 декабря 1911 г. Крещен 11 декабря. Его восприемники: Алексей Павлович Добронравин, Серафима Григорьевна Красносельская (жена священника села Великое) и сестра матери Александра Васильевна Казанская. В советское время в документах его имя написано, как «Иосиф». Известно, что он был прописан в Ярославле на Которосльной набережной, д. 24 до 1936 г., когда, будучи без работы, выписался и уехал в колхоз (село Нетребово).

Выпись копии метрической книги Ярославской лечебницы Общества врачей

о рождении Ольги Васильевны Головщиковой

ГАЯО фонд 570 опись 1 дело 102

Анна – восьмого ноября 1913 года. Ее восприемники при крещении – брат Борис и сестра Ольга. В 1918 г. ее имени в списке детей нет.

Мария родилась четвертого апреля 1919 г. в Нетребово. Некоторое время жила в поселке Медягино Ярославского района. В конце 30-х гг. жила в Ярославле, была прописана на ул. Республиканская, д. 56. Училась в Ярославском государственном педагогическом институте на заочном отделении. В 1942 г. уехала в Медягино на работу.

Николай родился четвертого апреля 1921 г. Известно, что его жену звали Валентина, было у них трое детей: Лидия, Василий и Маргарита. Жили в Тольятти и Виннице.

Брат и сестра: Николай и Мария Головщиковы. 1939 г.

Фотография из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

Мария Васильевна, Николай Васильевич и его дочь Маргарита

Семья Николая Васильевича Головщикова

Фотографии из архива Л.Г. Карасевой (г. Москва)

В октябре 1917 г. протоиерей Василий Головщиков назначается благочинным и сразу же приступает к новым обязанностям. Мало сохранилось документов, отражающих его деятельность, но известно, что он участвовал в съездах и собраниях духовенства, например, был секретарем собрания в 1920 г.

Мы уже говорили о жизни и судьбах Ярославского духовенства в условиях советской действительности. Для того, чтобы яснее и четче представлять себе эту действительность, вчитаемся в строки «Обращения епархиального собрания г. Ярославля во главе с архипастырем ко всем чадам Ярославской Православной церкви»:

«…Из глубины взволнованного социальной революцией житейского моря восстали хулители Бога и Христа Его, противники церковного учения и церковного порядка. Одни из них с безумным смехом отвергают свойственные людям всех времен и народов истины бытия Божия и бессмертия человеческой души; другие силятся поставить на место христианского церковного учения свое самоизмышленное «истинное христианство», пытаются расшатать непоколебимые устои церковного порядка. Вся эта духовная разрушительная работа производится открыто: в печати, на улицах, площадях, общественных собраниях. Щедрою рукой сеются семена неверия, сомнения, церковного бесчиния; сеются не только в душах взрослых, но и детей. Много душевных скорбей приняли за последние годы верные чада Православной Церкви, слыша поругания веры и Церкви, видя, как дети их отрываются от живых источников веры и напояются мутною водою неверия, сомнения … Враги Церкви знают, где сила наша, посему они стараются всячески отвлечь христиан от участия в церковном богослужении. Они осмеивают церковную внешность, смеются над таинствами Церкви, в часы церковного богослужения устраивают свои собрания и разного рода развлечения для детей…» (цит. по книге «Ради мира церковного: Жизненный путь и архипастырское служение святителя Агафангела, митрополита Ярославского, исповедника». Книга вторая / Сост. И. Г. Менькова. М.: Изд-во ПСТГУ, 2006. С. 84).

Всё так и было, написано без преувеличений. В ярославской газете «Северный Рабочий» за 1930 год то и дело попадаются заметки вроде такой: «…Союз кожевников предложил всем своим завкомам составить планы анти-рождественских дней…». О священнослужителях пресса пишет особым языком, злобствуя, насмехаясь и уничижая. Популярный термин для обозначения духовенства – «длинноволосые». А вот выдержки из статьи «Когда крысы покидают корабль», напечатанной в той же газете № 61.

«… Религия потеряла свое значение – вот основное, в чем дело. Когда народ сам строит свою жизнь, ему не требуются околпачивающие сознание учреждения.

От 67 ярославских церквей остался ли десяток в действии? По требованию трудящихся больше полусотни одурманивающих рассудок гнезд отданы под клубы и другие культурные учреждения.

Десятки тысяч ярославских трудящихся потребовали весной прекращения колокольного звона. Около сотни тысяч трудящихся ходатайствуют перед ВЦИК о снятии колоколов с колоколен.

Трудящиеся требуют перелить в машины пугалами торчащие на кладбищах кресты, ограды и памятники.

Нет больше у нас воскресенья, пасхи, рождества, богоявления, сретения, успения – это барахло, веками лежащее тяжелым бременем на трудящихся, мы выбросили, работаем непрерывно.

«Религия теряет свое значение» – помощницы эксплуататоров, так как эксплуататоров у нас очень не любят.

Последняя основа, последняя почва уплывает из-под ног христовой церкви и поповства: богобоязненный, запуганный мелкий собственник в деревне идет походом на собственность, а следовательно, и против последнего оплота священной частной собственности – против церкви, против религии – за коллективы.

Церковный амвон – кулацкая трибуна, церковь – последний капиталистический «парламент» в нашей стране…»¹⁸⁰

В 1928 г. отца Василия и его супругу лишают избирательных прав, обвиняя в «нетрудовых доходах». Впервые его арестовали в феврале 1930 г. Статья все та же – 58-ая. Из протокола допроса: «Виновным себя ни в чем не признаю и какие-либо показания дать по настоящему делу не могу»¹⁸¹. В составе группы из 19 человек («бывшие торговцы, кулаки, попы и жандармы») он был приговорен к содержанию под стражей и конфискации имущества (дом, двор, сарай, рига, амбар, лошадь, корова). Через полтора месяца его освободили. А спустя полгода спохватились – арестовали вновь. Последнее место служения отца Василия – храм села Введенское.