Читать книгу: «Высота 145,5, или Легенда Лысой горы (основано на почти реальных событиях)», страница 2

Теперь он точно знал, что Победа будет, потому что видел ее. Причем много раз, в разное время. Видимо этот день станет большим праздником. И его будут отмечать даже спустя много десятилетий. Он знал, что именно от Сталинграда начнется долгий путь к логову зверя. И что враг будет разбит. Страна будет отстроена. А иногда он попадал в прошлое, и видел то, что они проходили в школе. И то, чего не проходили. Он попал на Гражданскую, сразу даже не понял, что это другая война, но потом увидел молодого отца в конной лаве.

А потом он все чаще стал появляться в будущем. Он не сразу понял, что это будущее. Понял только, что это то самое место, где его убило снарядом. Да, он стал осознавать, что его не контузило, а именно убило. В военных сводках это место называли «Высота 145,5», в народе – Лысая гора. На горе стоял обелиск. Недалеко от него росли городские кварталы, но большая часть территории была еще степью.

Когда она поступала в универ, выбирала между двумя факультетами – историческим и филологическим. Историю она любила. Возможно, из-за школьного учителя. Он очень интересно вел уроки и всегда повторял: «Без прошлого нет будущего». Но выбрала филфак, из соображений будущей работы. Ну, спрашивается, где работать выпускнику истфака? Только в школе. А филфак даст возможность попробовать себя в журналистике. Ей это было очень интересно. Она даже вела свой блог. Правда, там было всего пятнадцать подписчиков, но ведь главное, что были. А писала она не о кулинарии, и не о мейк-апе и стиле, а о том, что волновало ее и чем хотелось поделиться с другими, – об экологии, психологии личности, отношении к животным и многом другом, – «оттачивала перо» и мечтала о карьере тележурналиста.

В тот вечер она допоздна засиделась в библиотеке. Не шел курсовик. С научным руководителем ей, мягко говоря, не очень повезло. Мадам работала в нескольких вузах, и поймать ее было непростым делом. А когда это удавалось, ничего внятного, кроме: «Ну, неплохо, но надо бы еще поработать», – выудить из нее не удавалось. Оставалось рассчитывать на свои силы, всемогущий Интернет и родную библиотеку с очень неплохими фондами.

За окнами потемнело, и дежурный библиотекарь стала на нее посматривать с подозрением. В зале она осталась одна. Поняв очередной укоризненный взгляд девушки за кафедрой как приглашение к выходу, она собралась и пошла к столу выдачи «давить на жалость». Книги из читального зала на дом не выдавали. Но девушка пошла ей навстречу и разрешила забрать не до конца проработанное на ночь.

Она вышла из здания библиотеки и поняла, что, действительно, припозднилась. На улице было совсем темно. Накрапывал дождь. Здания универа находились на горе, и здесь всегда был сильный ветер. Она поежилась. Дорожка вела через парк к трассе, по которой ходили автобусы и маршрутки. Вдоль нее уже зажглись фонари. Но она жила недалеко и почти всегда ходила пешком. Спускаться к дороге ей не хотелось, и она привычно решила сократить путь – через степь и коттеджный поселок. До первых домов поселка было совсем близко. Но сумерки сгустились, на неровной тропинке она споткнулась несколько раз и уже пожалела, что не пошла низом, длинным путем, но зато по асфальту.

До домов было уже рукой подать, когда навстречу ей вышли три темных фигуры, и она услышала похабный смех: «Смотри, какая |…|! Как по заказу». Парни были явно под какой-то дрянью. У нее похолодели руки. Она хорошо знала, в каком опасном районе живет. Гоповской был райончик. Отец ей даже купил газовый баллончик, но она его вечно забывала, меняя сумочку. А сумочек у нее было много – под каждый лук, проще говоря, образ. Она попятилась назад, но «гопы» уже окружили ее. Лихорадочно озираясь, она примерялась, кого из них ударить сумкой с тяжелыми книгами, чтобы прорвать кольцо и попытаться убежать. Но вдруг их лица исказил ужас. Они грязно выругались и бросились бежать. Она обернулась и заметила зловещую темную фигуру человека в военной одежде с занесенным кулаком и перекошенным гневом лицом. Одежда военного ей показалась странной. Но еще более странным было то, что фигура была какой-то неясной. Она разглядела пилотку, брюки-галифе, высокие кирзачи. Но все это было каким-то нечетким, терялось в наползающей темноте. Она не могла сдвинуться с места, стояла, как столб, и смотрела на темного солдата. А солдат вдруг кашлянул и исчез.

Как добежала домой – она не помнила. Понимала только, что ей нельзя в таком состоянии завалиться в дом и перепугать насмерть близких. Поэтому уже у подъезда она достала мобильник, позвонила маме и сказала, что уже почти дома, но ей надо на минутку забежать к подружке. Потом она зашла в соседний двор и долго качалась на качелях, пытаясь прийти в себя и привести мысли в порядок.

Когда она пришла домой, мама с отцом что-то оживленно обсуждали. Это было кстати, так как она не была уверена, что окончательно успокоилась и что лицо ее в полном порядке. Но рассказ родителей спокойствия не добавил. Мама взбудораженно поведала:

– Представляешь, тут к нам в дверь позвонили. А домофон молчал. Ну, папа дома, поэтому я открыла. А там солдат стоит. Только какой-то странный, наверное, реконструктор. В советской форме, со звездочкой на пилотке. Измученный такой, и форма мятая, грязная. Извинился, спросил, не можем ли мы дать ему кусочек хлеба. Я ему вынесла буханку хлеба и бутылку минералки. А он так странно на меня посмотрел. Сказал: «Богато живете…» и ушел. Ничего не взял.

– Надо же… – только и смогла она ответить. – А во сколько это было?

– Часа два назад.

«Значит, до встречи в степи», – подумалось.

– Есть будешь? – переключилась на насущное мама.

– Нет, меня Ленка покормила, – соврала она. Есть, действительно, не хотелось. Спать, правда, тоже. Но она, сославшись на усталость, ушла в свою комнату.

«Что мы имеем? – метались мысли. – Спас меня, похоже, призрак. Нормально так. Нет, конечно, можно подумать, что перезанималась, плюс перенервничала и походу еще и ужастиков пересмотрела. Но! Я же не одна его видела. Гопы-то, похоже, сдриснули, не сумки с книгами испугавшись. А толпой с ума не сходят. Паранойя – не грипп, воздушно-капельным не передается. О том, кто к родителям приходил, – даже думать не хочется. Это уж совсем запредел». В сети заходить не хотелось. Поискав в мобильнике кота, чтобы успокоиться, она, наконец, уснула.

Он уже не раз оказывался в этом промежутке времени, зачем – он не понимал. То, что все они, ярые атеисты, ошибались, считая, что материя первична и кроме материального мира ничего нет, он уже начал понимать. Но тогда почему он не попадает никуда – ни в рай, ни в ад? Что-то его тут держит? Или так и должно быть? Смутно он чувствовал, что не должно. И надо бы как-то во всем этом разобраться. Но понимал, что без помощи тех, кто еще живет в материальном мире, ему не обойтись.

В какой-то момент ему почему-то захотелось хлеба. Возможно, потому, что перед тем боем он был сильно голоден. На войне перед боем есть нельзя. При ранении в живот у голодного шансов выжить больше.