Читать книгу: «Клементина», страница 7
Глава 9.
Алексей.
– Лех вот скажи, ты совсем дурак? Ну и как ощущения? Поделись, чтобы и я знал?
Тина убежала в слезах сразу же, как влепила мне пощечину. А теперь мы сидели в кафе, где я прикладывал мороженное в фольге к своей щеке, что пылала как огонь, а мой друг и инициатор всего этого сидел напротив и смеялся как не в себя.
– Че ты ржешь, скажи пожалуйста? – я был зол и словно без сил. Хотя думаю просто зол – это я преуменьшил.
– Просто, я не знаю, что делает тебя глупым, но это действительно работает!
– Это ты во всем виноват! – крикнул я, на него не в силах больше сдерживаться, – Какого хрена там было?
– Ничего такого между нами не было. Я попросил поправить мне воротник, что тут такого? – так значит, он попросил? Будь моя воля, я бы сейчас перевернул стол. Он сощурил глаза и чуть приблизившись, посмотрел на меня впритык, – Да ты часом не ревнуешь её?!
Я, замахнулся в него мороженным, и он рассмеялся ещё сильнее, чем прежде. Я отвернулся к окну, не желая на него смотреть, и потер щеку.
Я вообще не собирался идти с ним в кафе после всего, что произошло, но он силком затащил меня, из-за чего мне пришлось взять себя в руки. Я обычно выхожу из себя только на матче, а сейчас вообще ни с того ни с сего. Я не стал выбивать всё дерьмо из него в павильоне, и сейчас не смогу, потому что народ повсюду. И он прекрасно знает это говнюк.
– Слушай! Да, каюсь, я заметил, что ты неровно дышишь к этой малышке…
– Ничего подобного…
– Да-да! … И я сознаюсь, что всё подстроил это нарочно. Правда, не думал, что ты ТАК отреагируешь…
Я резко встал со стула и мне действительно, было плевать, что здесь люди, которые только что стали лупиться во все глаза, как только я встал и со звоном стол чуть содрогнулся.
– … но это для того, что бы действительно убедиться, что она тебе нравится.
– Да не нравится она мне! – воскликнул я, стоя, от чего теперь всё кафе на меня смотрело, и воцарилась неловкая тишина. Я вновь сел на стул и отвернулся к окну.
– Ты дуешься как девчонка!
– Я тебя сейчас ударю!
– Уоу-уоу, полегче Халк. Я знаю, какой ты крутой поверь мне. Я в старших классах вообще единственный кто мог тебя утихомирить. Помнишь «Репчеголового»?
– Помню.
– Я думал, что ты изобьешь его до смерти. Если бы я не поспел тогда, ты бы точно его прибил.
– Он тот ещё мудозвон.
– Да знаю я.
– К чему эти воспоминания?
– Просто вспомнилось как-то. Знаешь ты тогда здорово меня напугал. Черт. Я крупнее тебя, да и по силе нисколько не уступаю, но тогда я подумал, что не хотел бы быть на его месте.
– Слушай, сокращай свою речь до смысла!
– Просто сегодня я во второй я раз испугался приятель. Ты бы видел себя со стороны. Ты словно пума налетел на бедную девушку. Не знаю, заметил ты или нет, но она была просто ошарашена оттого, как ты напал на неё. Будь я на её месте, ты простой пощечиной бы не отделался.
– Всё блин из-за тебя.
– Сказал он в сотый раз! – повисла пауза, и мой друг глубоко вздохнул, – Да, я ложанул, каюсь. Но ты же Алексей Наумов, плейбой и секси в одном флаконе. По тебе все киски плачут. Я уверен, она простит тебя. Ты сможешь всё исправить.
– Как? Построив машину времени?
– Есть вариант проще. Сходи к ней домой и извинись.
– Это ты блин, должен извиниться.
– Я пойду вместе с тобой и тоже попрошу прощение за свой эксперимент.
– После этого она мне даже дверь теперь не откроет.
– Как будто тебя это когда-то останавливало! – он прав, меня чья-то закрытая дверь никогда не останавливала, но вышибать не вариант.
Мой друг, взяв ромашку из маленькой вазочки, что стояла на столе, протянул мне.
– Вот тебе деточка цветик-семи цветик!
– Тебе клюшкой по голове заехали что ли?
– Возьми, вдруг поможет! Знаешь, «один раз в год и палка стреляет!».
Он полный идиот. Но приняв цветок, я ощущал себя полным придурком. С серьезным лицом я, оторвав лепесточек, бросил его со словами:
– Хочу, что бы мой друг перестал быть таким кретином!
Лепесточек упал на стол, и я оглянулся, после, несколько минут смотрел на друга и кинул в его тарелку с кексом, его «подарок».
– Твоя «палка раз в год» не работает!
– Ну вот, а я так надеялся вылечиться. Тогда можешь просто погадать.
– Остряк! – сказал я, бросив в него уже салфетку.
– Ладно-ладно! Но знаешь, тебя всегда девчонки прощали, чтобы ты им не говорил или не делал. Всегда удивлялся этому.
– Как будто меня одного.
– Ну, сейчас не обо мне речь.
Я поерзал, а затем, проведя рукой по волосам, облокотился на спинку стула. Щека вновь отозвалась болью.
– И что в этом хорошего? Это говорит только о том, что у человека нет достоинства.
– Ну не знаю, ты ещё не пробовал, может и в этот раз прокатит…
Я думал примерно с минуту и решил последовать его совету. Я красавчик – это все знают! И она тоже не сможет от меня устоять!
И ещё я знаю, что нравлюсь ей. Это было видно.
– Хм, как бы это было не прискорбно говорить, но у меня такое неприятное чувство, что ты прав!
Клементина.
С МЕНЯ ХВАТИТ! Я не отброс какой-то, а настоящий, живой и с чувствами человек. Если раньше я могла проглотить обиду и оставить всё как есть, то сейчас пошло всё к черту. Я не позволю больше никому так со мной обращаться. Как он посмел такое мне говорить? Я даже ничего такого не сделала, что бы заслужить такие слова.
«…Если хочешь с кем-то переспать, иди на панель работать!», эти слова, словно горячий камень обожгли мою душу и на этот раз, я всё же смогла сдержать слезы.
Я опять промолчала и ничего не смогла сказать в свою защиту.
Даже в собственной голове чувствую себя полной неудачницей!
– Ох, как я зла! – крикнула я, чтобы облегчить боль в груди, – Надеюсь, я никогда в жизни его больше не увижу, а иначе…
(звонок в дверь)
От неожиданности я вздрогнула. От этих мыслей и злости, мир словно существовать перестал.
Наверное, Карина как всегда что-то забыла…
Успокаивала я себя.
Я, открыв дверь, чуть не закричала. У этого человека вообще совесть есть? Да ещё стоит и улыбается!
– Клементина прости, это я во всем виноват! – неожиданно появился второй парень, и именно в этот момент я резко закрыла дверь. От стука, что кого-то ударила, я вновь открыла дверь. Мужчина отшатнулся назад, держась за нос.
Помнится мне, его вроде как Дмитрий зовут. Я подошла к нему минуя и игнорируя нахала.
– Вы виноваты?
– Да. Пошутить хотел и…
– Кажется, я вам нос сломала! – я была очень спокойной, я бы сказала чрезвычайно спокойной, – Больно?
– Да, Клементина. Больно.
– Ну, вот и отлично!
– Тина! – позвал Алексей и попытался взять меня за руку, но я успела проскочить и зайти обратно в квартиру.
(вновь зазвонили в дверь)
Позвонит ещё раз, и я за себя уже не ручаюсь. Хотя куда хуже, я и так нос умудрилась сломать. Позвонили вновь.
Если он считает, что я открою эту дверь вновь, то он полный идиот.
(Звонок)
(Звонок)
(Звонок)
– Дома никого нет! – и только после сказанного я поняла, как глупо это прозвучало. Ну и пусть.
– Я хочу поговорить с тобой!
– Я этого не хочу. Уходи.
– Клементина.
– Не называй моего имени.
– Хорошо. Не буду. Но прошу, выслушай меня.
(Тишина).
– Тина ты слышишь? Тина?
Решила, что игнор лучшее решение.
– Если ты не откроешь эту чертову дверь, то я её сам открою.
– Ну-ну! – сказала я себе под нос и ушла вглубь зала.
Было тихо, и я уже было подумала, что они ушли и возвращаться не будут. Что меня обрадовало и одновременно огорчило от обиды. Не прощу.
Где-то, через минут десять неожиданно у двери что-то стало слишком шумно. Я подошла ближе и услышала, что в дверном замке вставляют ключ и пытаются отпереть дверь.
Слава богу, Карина видимо вернулась пораньше с работы. Мне нужно кому-то высказаться, чтобы на душе стало хоть немного легче. Может хоть перед ней смогу заплакать.
Дверь распахнулась, но на пороге стояла отнюдь не Карина.
Алексей словно к себе вошел в прихожую, а вслед, за ним с тряпочками в носу зашел Дмитрий. В дверном проеме остался стоять консьерж.
– Тиночка милая. Почему ты молчала, что замок плохо работает? Думаю, тебе стоит его скорее поменять, чтобы больше не застревала в квартире. Это опасно.
– Но я не …
Не успела я ответить как он, пожав руку Алексею ушел.
– Спасибо Петр Семеныч! – улыбаясь, попрощался Алексей, затем подошел уже ко мне, – Привет! – как ни в чем не бывало, сказал он, при этом руки засунув в карманы джинс.
– Ты сказал Петру Семеновичу, что я здесь застряла?
– Да, пришлось. Ты не захотела мне открывать. Я ведь обещал, что сам открою.
– Ты больной! На всю голову больной.
– Это я уже слышал!
– Чего тебе? – решила я, было наброситься первой, но дух мой, как всегда меня подвел. Этот парень сведет меня с ума. В плохом смысле этого слова.
– Поболтать.
– Ногами поболтай!
– Ха, она тебя уела! – сказал Дмитрий, всё так же держась за нос.
– Что опять пошла кровь из носа? Вот, закрой платочком, – Алексей протянул платок Дмитрию, при этом, не прекращая смотреть на меня, Дмитрий же в свою очередь уже облюбовал мой диван, задрав голову вверх.
– Слушай, дружить с тобой одно блаженство, – сказал он, иронизируя, но платок всё же принял.
– Ты это заслужил!
– Ванная находится за кухней, – сказала я Дмитрию, но смотрела при этом на Алексея. А он в свою очередь всё так же пристально смотрел на меня.
– Спасибо! – после чего стал подниматься и идти в сторону кухни. А я и не знала, за что благодарит, за то, что в нос дверью дала или за то, что сказала, где ванная? Хотя чего тут думать, уж явно не за первое.
– Я вообще не хочу иметь с тобой никаких дел, так что проваливай… – я оглянулась, посмотрев в сторону ванной комнаты, затем повернувшись обратно добавила, – … ТЕ отсюда.
– Я хотел извиниться перед тобой. Мне, правда, жаль, что я сказал тебе это сегодня. Я был взбешен и не мог себя контролировать.
Я некоторое время смотрела в его глаза. Они улыбались, и я поняла, что он ни черта не сожалеет.
– Знаешь, раньше я посчитала тебя совсем другим человеком. Думала: «Господи, неужели ещё существуют такие мужчины на этой планете?». Я посчитала тебя своим рыцарем, когда мы были у моего бывшего начальника. Я считала тебя ЧЕЛОВЕКОМ. Не таким как все, и…Что я тебе такого сделала, что ты так на меня… Я не понимаю. Ничего не понимаю и тебя, я не понимаю…
И тут я оступилась. Слёзы потекли по моим щекам. Его глаза стали холоднее. Теперь он смотрел так, словно возможно только сейчас понял, как меня обидел.
– Я не хочу больше иметь с тобой никаких дел. Я пожалела, что приняла предложение о работе, а ведь чувствовала, что не стоило соглашаться.
Я стала вытирать свои слезы рукой, сдерживая рыдания, которые вот-вот пытались вырваться из моей груди.
– Ты так обидел меня…
Я больше не смогла терпеть. Плакала. Не могла больше сдержать это в себе. Даже после того как это всё случилось и как только пришла домой, слез было не много. Хотелось быть сильной и не принимать всё близко к сердцу, но сейчас…
Почему именно перед ним?
Я жалкая…
– Тина…
– Нет! Уходи! – я стала толкать его к двери, – Уходи! Я не хочу тебя слушать. И видеть тоже не желаю. Убирайся,… прошу,… уйди.
Какое-то время он стоял и смотрел на меня. Я видела, как его скулы сжимались и разжимались с такой силой, что зубы могут треснуть. Кулаки были так сжаты, что белые костяшки стали синеть.
На кого он злится? На меня? На себя?
– Уйди! – практически шепотом сказала я и, закрыв глаза, почувствовала, как горячие слезы струёй стекали по щекам.
Оттого как сильно дверь захлопнулась, я вздрогнула. Полки, картины и зеркало сильно содрогнулись, что я подумала, они могли упасть.
– Прости, я … не хотел, что бы всё так получилось! – сказал Дмитрий, так же покидая мою квартиру.
Глава 10.
Алексей.
Два дня спустя.
Я вымещал свою злость, отрабатывая удары. Мне нужно взять себя в руки и начать думать о более важных вещах. Через две недели у меня игра, и я хотел бы сосредоточиться на ней.
Но выставив цепочку из шайб и бросая их в ворота, я вновь становился всё более жестким и последние три, оттого с какой силой я их ударил, перелетели выше ворот попадая в ограждение.
– Ты такими темпами сломаешь защиту, – от выхода послышался голос, и мне даже ненужно было смотреть в его сторону, чтобы понять, что пришел мой дядя, – Что-то произошло, что ты так яростно швыряешь шайбы?
Он всегда был очень проницательным. От его глаз не ускользнет ни одна эмоция. Что больше всего раздражало. Мои родители большую жизнь проживают заграницей, большую свою жизнь я прожил с дедом и с семьёй моего дяди. Возможно, поэтому он считал меня больше сыном, чем племянником, никогда не баловал, и воспитывал, так же как и своего сына Кирилла.
– Ничего не произошло.
– Оно и видно! – недоверчиво проворчал дядя и подошел к ограждению.
Я подъехал к нему и, облокотившись локтями об перила рядом с ним, смотрел в сторону катка.
– Слышал у тебя новый менеджер? И как, справляется? Сколько думаешь, проработает на этот раз? Месяц, два, может три?
Я нахмурился и немного сморщился, словно от боли. Он как будто специально давил на «больное». Я не стал отвечать и просто сжал руками клюшку.
– Что с тобой? – вновь отозвался он, и я всё-таки бросил на него взгляд.
– Я в полном порядке. Я же уже ответил.
Во мне опять что-то горело и никак не могло потухнуть. Огонь становился только больше и жарче. Сгорю. Не выдержу и сгорю. Я, тяжело дыша, отъехал и вновь принялся, словно пули метать шайбы в ворота.
Хочу забыться. Измотать себя и вымотанным уснуть без задней мысли. Вот только я вновь почувствовал в себе полный прилив гнева и ярости. И, в конце концов, клюшка сломалась в моих руках, и я с ревом бросил её от себя, словно она была в огне и заставляла гореть меня. Не помогло.
Я услышал, как входная дверь громко закрылась. На катке я вновь остался один.
***
Я выходил из раздевалки и, не особо смотря по сторонам, шел уже к выходу. На улице было темно, я оглядел парковку, что освещались фонарями и, увидев свою машину, пошел к ней.
– Алексей! – я оглянулся.
Оказывается дядя, всё это время был ещё на работе. Он всегда был трудоголиком, сколько я его помню. Приходит раньше всех и уезжает позже всех. Пташкой он был точно ранней.
– Я думал ты уже как три часа дома?
– Было кое-какое дело. Собственно из-за него я и хочу с тобой поговорить.
Я нахмурил брови, но всё же кивнул ему.
– Подвезешь до дома? А позже немного поговорим.
Я вновь только кивнул ему, отвечая, говорить не хотелось, да и ни к чему, он определенного ответа всё равно не ждал.
Проезжая мимо больших зданий дядя стал рассказывать, что архитектор того или иного здания его добрый друг. Он говорил что-то ещё, но я не особо слушал, возможно, сказалась усталость, а может и что-нибудь ещё.
– Ты стал рассеянным!
– Что?
– Ты изменился за эти несколько дней.
– Это не так.
Дядя чуть заметно улыбнулся, говоря: «Кого ты обманываешь?» лишь одним взглядом.
Я коротко на него бросил взгляд и вновь стал смотреть перед собой. Я не знал, что можно на такое ответить. Я не замечал за собой никак изменений, так с чего он упирается на то, что я волшебным образом переменился?
– Ты стал витать где-то мыслями. Вроде бы телом ты здесь, но душой ты явно не со мной и даже сейчас.
– Ты просто за сегодня устал дядя. Тебе кажется.
– Прошлый ты спросил бы меня сразу, что за разговор тебя ждет. Ты стал бы сразу же отнекиваться и сказал бы мне нечто: «Что бы там, не было – это не я», «Меня очернили, сквернословили, я не виноват», «Все слухи, что ты услышал – неправда». Но ты даже ухом не повел. Но это конечно не самое моё первое примечание.
Я только усмехнулся. Он прав, я стал бы сразу же отнекиваться. Привык, что он только ругает меня за мои выходки, говоря, что он устал вытаскивать мою задницу из проблем.
Последний раз, когда я попал под раздачу, дядя ругал меня за то, что попал в газету. Фотография, где я держу пьяную девушку на руках в ресторане. Я был только рад тому, что лицо Тины было закрыто волосами.
Вспомнив её взгляд тогда на фотосессии, я чертыхнулся про себя, стараясь сдержать своих дьяволов в себе, пока за рулем и вновь погрузил мысли куда-то глубоко в себя. Возможно, дядя говорил мне что-то ещё, но я его уже не слушал.
У его дома я остановил машину, но не двигатель. Считал, что как только дядя выйдет, я, надавив на газ, рвану к себе домой. Хотелось поскорее принять душ и лечь спать.
– Ты что к нам не зайдёшь? – спросил дядя, выйдя из машины.
– Тётя, наверное, уже спит, не хочу её беспокоить.
Я старался говорить спокойно, эмоционально ссылаясь на то, что устал. Дядя, покачав головой, смотрел на пассажирское сидение, затем захлопнув дверцу машины, посмотрел на меня, сказав при этом только одно предложение.
– Я решил отстранить тебя от игры, которая состоится через две недели.
Клементина.
Я сидела в кресле с газетой и нервно вычеркивала предложения о работе, в которые уже успела позвонить. Горячий чай стоял рядом на маленьком столике, я засмотрелась на пар, что выходил из чашки или просто задумалась, смотря на пар, что выходил из чашки. Хотя какая разница.
Голова отказывалась думать, мысли где-то витали, да и в последние дни я немного не собрана. Вчера, когда Карина что-то рассказывала, ей приходилось повторять мне всё буквально дважды. И сейчас соседка напротив попросила забрать посылку, что должны будут принести после обеда. Я согласилась. Просто кивнула и, закрыв дверь, прошла вглубь комнаты уже и, забыв, что кто-то приходил.
Часа в два решила пройтись и немного погулять, увидев посылку у двери вспомнила, что должна забрать. Вернулась в квартиру. А зачем? А, посылка. Вернулась обратно в подъезд, взяв её зачем-то встряхнула. А потом позвонила в соседскую дверь. Дома нет что ли? А, точно, мне же её нужно поставить у себя, а она потом заберет.
Наконец поставив посылку в зале, всё же решила сходить и проветрить мозги. Вышла в коридор, подошла к двери лифта. Лифт открылся, а я как вкопанная стояла и смотрела.
– Девушка вы едете? – спросил какой-то парень.
– Что? Куда? – на меня посмотрели как на сумасшедшую.
– Не знаю, это вас нужно спросить.
– Нет. Я стою.
– Я не в буквальном смысле имел в виду.
– Ааа! – я стала качать головой, словно с чем-то важным соглашаясь.
Парень, явно посчитав, что я возможно ку-ку, просто надавил на кнопку панели и двери вновь закрылись.
Я, вернувшись к своей двери, увидела, что она всё так же была открыта. Я что даже дверь забыла закрыть? Да что со мной твориться? Я, захлопнув, стала вновь уходить и поняла, что оставила всё дома, деньги, сумку, телефон.
Попытавшись открыть дверь вспомнила, что захлопнула её, а ключи… черт их подери, остались в сумке, которая осталась в квартире, а квартира закрыта. И вновь замкнутый круг.
От внезапной усталости, я, тяжело вздохнув, прислонилась к закрытой двери и тихонечко сползла вниз. Почему я чувствую такую усталость?
***
В подъезде становилось уже довольно темно. Отозвался звон лифта, и кто-то вышел на нашем этаже.
– Ты чего здесь сидишь? – Карина сняла наушники и довольно обеспокоенная подошла ко мне.
– Дверь закрыта.
– У тебя, что ключей нет?
– Ключи в сумке. Сумка в квартире. Квартира закрыта. А ключи в сум…
– Так я поняла, поняла. Вставай с пола, – она подняла меня и немного осмотрела, – И давно ты тут просидела?
– Не знаю.
– Ты меня удивляешь!
Она открыла дверь и, пройдя в квартиру, посмотрела в мою сторону. Я, еле перебирая ногами, прошла и села на кресло, в котором сидела ещё днем.
– Ты в порядке? – обеспокоенным тоном спросила она и присела на корточки рядом со мной.
– В полном.
– Ну да, сказала девчонка, надев разную обувь на ноги, – она встала и прошла на кухню.
Я подняла ноги и увидела на одной свою красную кеду, а на другой кроссовку «Найк» Карины. Тяжко вздохнув, я словно лужица ещё ниже сползла с кресла.
В дверь позвонили.
Карина, открыв дверь, увидела соседку. Они о чем-то какое-то время говорили, потом я заметила на себе пристальные взгляды.
– Что?
– Спрашиваю, посылка приходила?
– А да! – вспомнила я и, встав пошла в дальний угол зала.
Передав в руки соседке, она поблагодарила.
– А что там? – спросила я, так невзначай.
– У нашего шефа день рождение, так вот небольшим женским коллективом мы сложились и решили заказать ему красивый графин и стаканы. Дизайн на сайте был как раз под стать, думаем, ему понравится.
– Ой, это здорово! Будем надеяться, что всё цело, – и я вновь отошла от двери и плюхнулась обратно в кресло.
– Что это с ней? Она и днём так же выглядела, только непричесанная ещё была.
Карина только махнула рукой, вроде как «Не обращай внимание. Ничего такого».
Я опять или возможно в очередной раз тяжело вздохнула.
– Вздыхаешь так, словно несешь всю тяжесть мира.
Я молчала.
– Если и дальше будешь так вздыхать, икать начнешь.
И вновь я молчала.
Я всё ей рассказала, тем же днём, когда та пришла с работы, то увидела меня стоящую посреди зала и убивающуюся в рыданиях. У меня словно тогда дамбу прорвало, долгое время успокоиться не могла. Выплакалась за все года, что были для меня адом.
Карина бранила всех и каждого. Мат перемат стоял такой, что соседи, наверное, затыкали уши. Она всегда меня поддерживала и никогда не давала в обиду, даже в университете. Больше всего получил, конечно, Алексей, но после нашего разговора она о нём больше не упоминала.
Переводила темы, рассказывала о чем-то своём, дала мне задание в виде пришиваний пуговиц к костюму, делала всё, чтобы меня отвлечь, но мысли как вода, то затишье, то буря.
– Вот что я тебе скажу, – она подошла ко мне и вновь присев на корточки улыбалась, – Сегодня я не дам тебе вновь хмурить лоб и тяжело вздыхать. А то и мне порой вздохнуть глядя на тебя хочется, словно сейчас задохнусь.
Я посмотрела на неё и специально с раздражительным звуком тяжко вздохнула и тут же вновь стала смотреть перед собой.
– Так, вставай. Я решила. Сегодня нам нужна свобода и доза драйва.
– Колоться что ли будем?
– Да-а, в твоем котелке видно давно ничего не варилось.
Я посмотрела на кухню.
– Я сегодня ничего не готовила.
Карина посмотрела на потолок и стала что-то шептать, или с кем-то?
– Мы пойдем сегодня в клуб.
– Я пойду сегодня спать, – и тут же стала направляться в собственную спальню.
– Нет, тебе нужен отдых. Нужно наслаждаться жизнью, брать от неё всё по полной программе.
– Я и так беру от жизни все, … что по акции.
– Оно и видно. Но раз в полгода, дама должна отовариться по крупному, понимаешь?
Я стала качать головой положительно, потом отрицательно.
– Мы идём и на этом точка.
Я, мыча от недовольства, вновь села в кресло и опять сползла чуть вниз.
– Всё! Сегодня будем зажигать, и отрываться по полной. А ещё поищем ухажеров. Хватит сидеть без парня.
– Мне встать?
– Да что ж ты всё буквально воспринимаешь?
– Не хочу. Не пойду.
– Тогда я выброшу в окно твоего «Жорика».
– Нет!
– Что тебе дороже твой любимый кактус «Жорик» или сегодняшний одинокий и тоскливый вечер с пучком на голове?
– Жорик.
– Ну вот, как я и сказала, оторвемся сегодня.
Алексей.
– Да что за черная полоса у меня началась? – рыкнул с ревом Алексей, швыряя кофту поло на пол.
– Чувак, расслабься. Это только дружеская игра, она ничего не решает.
– Я участвовал во всех играх, понимаешь? Будь то дружеская или вражеская, я не хочу пропускать какой бы она не была.
– Ты просил Игоря Аристарховича пересмотреть решение?
– Я что, по-твоему, идиот?
– Я этого не говорил.
И тут между нами повисла тишина. Я всё так же бродил и маячил туда-сюда, Андрей следил то за мной, то посматривал в телефон.
Андрей был ещё одним моим хорошим другом. В школьные годы мы вчетвером, Димка, Андрей, я и мой двоюродный брат Кирилл, который был старше нас на два года, всегда были вместе.
И как только Андрей позвонил, чтобы куда-то позвать услышал, что я словно не в себе, тут же приехал.
– Расслабься и присядь, – тихим и ровным тоном говорил он и я тяжело дыша, присел, напротив, за стол, – Есть что выпить?
Я только кивнул головой, как друг вальяжно рассевшись на стуле, с ухмылкой сказал «Тащи».
Первый стакан коньяка уже легче потащил за собой и остальные два.
– Вот раньше мы же ведь все любили играть в хоккей. Помнишь, как за нами приходил твой дядя? Поначалу для того чтобы ваши с Кириллом задницы затащить домой, но когда видел как мы играем, стал помогать. Он тогда стал нам словно наставник.
От воспоминаний из детства мне сделалось очень хорошо на душе. Моё детство было прекрасным. Гоняя футбол в грязи летом, а зимой, когда мороз начинал щипать щеки, что даже покалывало, мы играли в хоккей. Это время было лучшим в моей жизни.
– Помню.
– Тогда мы все хотели быть хоккеистами. Вот только ты и Димка исполнили наши заветные мечты.
– Почему и ты не пошел? Ты был хорош в нападении. Решил, что мечта того не стоит?
– Нет, мой друг. Просто мечту изменил.
Андрей стал врачом, и только бог, как и он сам, знали причину. Он никогда не говорил нам об этом. Когда мы с Димкой стали заниматься хоккеем в МХЛ1, Андрей поступил в медицинскую академию, а Кирилл уже учился на втором курсе бизнеса и менеджмента.
– Что ты там всё кликаешь в телефоне?
– Да тут бывшая сокурсница пишет. Ещё с обеда зовет в клуб. Обещал, что возможно приду.
– Симпотная? – я сделал такое лицо, что говорило о «пестиках и тычинках».
– Ещё бы. Вот только о том, о чем ты подумал – это не так. Я с ней не спал.
– Вот ты только мне не заливай. Не спал он с ней. Не поверю.
– А придётся, потому что это правда.
– Тогда с ней что-то не так…
– С ней всё так и даже больше…
– Она тебе нравится?
Андрей рассмеялся, смотря на стакан.
– Да, чего скрывать. Нравится.
– Тогда что-то не так с тобой? – с подозрением спросил я и приподняв бровь.
– И со мной тоже всё в порядке.
– Тогда я тебя не пойму.
– Это сложно. Я расскажу тебе как-нибудь потом об этом. Лучше скажи как у тебя на личном фронте? Я уже успел увидеть твой снимок в газете, ты как всегда стираешь все границы. Превзошел, наверное, даже Линдси Лохан. Хотя не думаю, что её кто-то переплюнет.
– Бритни Спирс.
– И то верно.
– И что я делаю в этом бабском списке?
– Как что?! Занимаешь почетную бронзу, – сказал он с издевкой и отпил из стакана, – А кто та девушка, что на фото?
Я выпил всё залпом и посмотрел в сторону. Мой друг был не в курсе всего, так что рассказывать с начала, сейчас, желания у меня не было.
– Слушай, ты вроде как в клуб собрался. Я пойду с тобой. Мне нужен новый «взгляд на жизнь».
– Ты имел в виду на грудь?
– Одно другому не мешает! – и после этих слов усмехнулся сам себе. Дежавю, не иначе!
