И вдруг опять эта странная мысль словно ударила мне в голову: «Кто я на самом деле?»
Уже много месяцев я не могла спать ночами, мучаясь этим удивительным вопросом. Нет, я конечно знала, что зовут меня Наташа, и что мне шесть лет, но в такие моменты мне казалось, что это еще не все, что есть «я»; что было что-то еще, что также было мною, либо есть что-то еще, что также есть «я». Либо же я просто что-то забыла, ведь до того как я родилась, где-то я была? А где?
Очень часто мама или папа, когда я спрашивала их о том или ином событии в их жизни, начинали свой ответ со слов: «Это было, когда тебя еще не было….» Но ведь это неправильно. Как это могло быть, что меня не было? Мне казалось, что я была всегда…
Этот вопрос я уже не задавала взрослым. Каким-то образом чувствовала, что они не знают ответ. Я просто размышляла. Долго, мучительно и безрезультатно, ворочаясь в постели без сна.
«Может быть, ты просто боишься темноты?», – спрашивала мама.
В почтенном возрасте шести лет произошло немаловажное событие, обозначившее направление всей моей будущей жизни. Родители всерьез озаботились моим образованием. После долгих споров было принято решение отдать меня в музыкальную школу. Папино возражение: «В семье музыкантов нет, (а значит и не будет, талант ведь должен откуда-то взяться)», – очевидно, не было воспринято всерьез.
Что ж, вообще-то я мечтала о танцах. Но к величайшему моему сожалению, в балет меня не взяли. Не хватило растяжки.
Не взяли меня и в музыкальную школу. Я спела какую-то песню, и видимо нафальшивила… Вот такой вот бездарь. Помню этот момент, значит, все же было обидно. Удивительно, но маму это не остановило и с завидной решимостью, она нашла для меня частного педагога и стала возить на уроки.
А вскоре в моей жизни появилось оно. Чудесное, совершенно новое, с блестящими, пахнущими свежестью и волшебством клавишами, пианино! Наша притирка с ним заняла несколько месяцев, где были и слезы, и преодоление, и перекладывание конфет с одной стороны на другую. Сыграла – съела. (Папина дрессировка).
Как только я овладела инструментом, мне сразу захотелось творить. Я сыграла свой первый новорожденный вальс, вполне осознавая его корявость. Папа сказал: «Ты обманываешь! Ты где-то это слышала или разучила». Папу можно понять. Ведь в роду не было музыкантов.