Читать книгу: «За гранью понимания», страница 2

2

Леа. Такого не может быть!

Проснулась от странного чувства голода. Открыла глаза, голова кружится, странный привкус во рту. Присела. Глаза округлились от увиденного. Не знакомая комната, посередине большая кровать, с далеко не свежим бельем, трехстворчатый шкаф времен СССР с покосившимися дверками, ближе к двери очень высокое зеркало, в деревянной раме прислоненное к стене. В углу играют два маленьких чумазых ребенка в кубики. Не особо понятно, но вроде мальчик и девочка примерно 4–5 лет. Встала, подошла к зеркалу. О Боже!!! Да кто это??? В зеркале отразилась худая девушка с бледным лицом, черными длинными засаленными волосами. В цветастом хлопковом, не понятного темного цвета халате, и такого же не понятного цвета кофта, размера на три больше нужного, висящая на теле как на вешалке. Я смотрела на отражение, не понимая ничего. В этот момент зашел мой муж, который выглядел как обычно, не считая синих трико с вытянутыми коленками и майки, когда то бывшей белого цвета. Но лицо и телосложения обычное…

– Проснулась? Хорошо, иди кушать готовь, дети голодные, я пока белье постираю.

Сообщил супруг и ушел, как будто все, так и должно быть. Я еще раз посмотрела на детей, их вид не вызвал у меня желания к ним подойти, да и вообще не знаю чьи это дети. Ладно, решила во всем разобраться, вышла из комнаты. Длинный темный коридор со множеством закрытых дверей. В конце виднелся просвет и раздавался шум голосов, значит мне туда. В этой дальней комнате двери не было вообще, как оказалось, это кухня. Размер ее был внушительным, так как вмещал в себя порядка шести газовых плит, множество тумбовых и обеденных столов и стульев, по верху как паутиной все было обтянуто веревками с развешанным бельем. Суетились люди разного возраста и пола. Кто-то готовил, кто-то развешивал белье, некоторые просто беседовали. Коммуналка, я такой вид жительства только в кино видела… Стою, смотрю, оцениваю ситуацию.

От раздумий меня отвлек крик в мою сторону

– Леа, у тебя сей час молоко убежит!

Обратился ко мне молодой парень, один в один мой сын Ян, только постарше, лет 17. И голос его, и мимика. Открыв рот, смотрела на него с широко открытыми глазами. Застыла в изумлении. Тут он скривил не довольную гримасу, повернулся и убавил газ под одной из кастрюль. Затем опять обернулся ко мне:

– Леа, проснись!

– Какая я тебе Леа? Я Арина! И вообще, я не понимаю, где нахожусь и как тут оказалась!

– Ну конечно! При таком образе жизни, удивительно, что помнишь как разговаривать… Кашу помнишь как варить? Или опять мужа отправишь? Ты детей для кого нарожала? Что за мать такая? Как вообще тебя Юстас терпит?!

– Кто такой Юстас?

– Твой муж вообще-то …

– Моего мужа зовут Сергей! Еще раз говорю, что не знаю никого здесь. Я впервые на этой кухне!

Вокруг нас стали собираться все присутствующие. Кто-то хихикал, кто-то ругал меня, почти все смотрели с большим презрением. Тут я разозлилась, что им сделала? Почему все накинулись на меня. Я начала кричать и доказывать, что я совершенно другой человек, вкратце выкрикивая отрывки своей жизни, но меня никто и не слушал и не слышал, от досады слезы брызнули из глаз.

– Она опять под кайфом, и когда только успела? Прокричал тот самый молодой парнишка, подошел ко мне и задрал рукав кофты, затем другой.

От локтя до запястья, все вены были в следах от иглы, синяки и шрамы от порезов. Это руки наркоманки- от этой мысли в голове помутнело и я потеряла сознание.

Очнулась в больничной палате. Руки и ноги привязаны к специальным поручням. Все слепило белизной, не смотря на то, что окно закрыто жалюзи. Комнатка маленькая, осмотревшись на сколько было возможно, поняла что кроме кровати нет ничего. Начала в голове прокручивать все что произошло, и пришла к единственному выводу- это психиатрическая клиника…

Через минут пять, в палату вошла медсестра.

– С добрым утром, как вы себя чувствуете?

– Доброе, наверно… Это психиатрическая клиника?

– Нет, это реабилитационный цент, разве вы не помните меня?

– А должна?

– Ну конечно, два года назад, вы уже были здесь, и работала с вами я, сей час Ваш отец специально попросил именно меня работать с Вами, так как в прошлый раз, общения с другим персоналом было конфликтным.

– Напомните, как Вас зовут?

– Милда, и не скажу, что рада нашей встрече, очень надеялась, что больше не увижу Вас в этих стенах, мне очень жаль, что вся работа была напрасной.

– Реабилитационный центр чего?

– Для наркозависимых…

Отчетливо вспомнила момент в коммунальной квартире, исколотые руки, лица с презирающим взглядом. В задумчивости я слышала голос Милды, но ее речь четко делилась на два языка, то есть я понимала, что она говорит и так же в голове всплывал перевод сказанного на русский язык.

– Милда, на каком языке мы с тобой говорим? Ведь точно не на русском?

– На латышском, но можем и на русском, как Вы захотите. В прошлый раз Вы говорили только на французском, так как не хотели общаться с персоналом, повезло, что я им владею.

Милда мило улыбнулась и установила капельницу. А я вошла в полный стопор. Французский ладно, в школе учила, а от куда я знаю латышский? Тут меня потянуло на сон и я поддалась.

Дальше было все как в бреду. Периодически приходила в себя, и как сквозь туман видела улыбающееся и милое лицо Милды, которая с заботой протирала мое лицо и тело, но отключалась так же незаметно как и приходила в себя. Часто чувствовала онемение конечностей и боль в спине, слыша сквозь сон собственный стон, и опять Милда рядом, поворачивала меня с боку на бок, я же не могла шевельнуть даже пальцами. В голове всплывало, что эта медсестра всегда рядом. Это успокаивало, и радовало.

– Доброе утро!

Как колокольный звон, оглушило приветствие Милды.

– Пора подниматься!

Милда подошла и помогла мне сесть, затем подняла подушку и как перышко подвинула меня к ней.

– Сей час мы переоденемся.

Милда сняла с меня балахонную рубашку, которая была длиной по пояс, затем умело сменила простынь, поворачивая меня с боку на бок, и одела свежую.

Тело было абсолютно не моим, и больше похожее на скелет обтянутый кожей.

– Дорогая, теперь мы начнем по не многу кушать и двигаться.

– Сколько времени я тут?

– Две недели. Самое страшное успешно пережили. Теперь будим учиться жить по новому! И очень надеюсь, что в этот раз реабилитация будет успешной.

– Я не понимаю, зачем мне реабилитация, я никогда не употребляла наркотики и не намерена этого делать впредь!

Милда ничего не сказала, просто указала мне на мои руки. В этот момент вошла не высокая женщина с деловым видом и кремами в руках. Подошла к кровати, молча, стянула меня с подушки, перевернула на живот и начала массировать мое тело. Милда с удивлением и большим вниманием смотрела мне в лицо, видимо ожидая какой то реакции. По окончании массажа, женщина так же бесцеремонно перевернула меня на спину и вернула тело в полулежащее положение, и ушла.

– Почему ты так пристально смотрела на меня? Спросила я.

– Ты подпустила к себе массажистку. Это уже прогресс.

– А почему она даже не поздоровалась?

– Боялась отрицательной реакции. В прошлый раз, ты шипела, кусалась и плевалась.

– Я не знаю ничего про прошлый раз, это была не я…

– Видимо ты не зря спросила про психиатрическую клинику, я приглашу психиатра на консультацию.

Милда вышла, но через мгновение вернулась с куриным бульеном. Запах вызвал сильнейшее чувство голода. Моя сиделка начала кормить меня из ложечки, как ребенка, но внезапно начался приступ тошноты, и я осилила всего пару ложек.

– Это тоже хорошо, не все сразу. Минут через 15 принесу сладкий чай, а пока покушаем через капельницу, в туалет хочешь?

– Нет, спасибо.

– Ты и в правду ведешь себя по другому, как будто тело тоже, а внутри другой человек…

Со смехом сказала Милда, и ушла.

Точно! Как я сама не додумалась, это конечно из области фантастики, но я читала, что иногда души не вовремя умерших людей вселяются в другие тела.

Если это так, то значит я умерла? Как же мои дети? О боже какое у них горе, и ведь они даже не знают что я жива!!! Нужно срочно им сообщить!

– Милда! Милда!

– Что случилась? С испуганными глазами забежала встревоженная медсестра.

– Срочно позовите Милду!!!

– Хорошо, подождите минутку, я ее позову.

Время тянулось бесконечно. Быстрым шагом Милда подошла к кровати.

– Я слушаю.

Я начала рассказывать о том кто я на самом деле, о своей семье и о месте в котором реально живу, и видимо что умерла во сне, так как легла спать дома, а проснулась в чужом теле и в другом городе.

– Нужно срочно сообщить семье, что я жива!!! Ты слышишь? Принеси сотовый, я позвоню! Успокою всех.

– Принести что?

– Сотовый телефон!

– Успокойся, тебе не стоит так нервничать.

Милда вышла, вернувшись со шприцом.

– Зачем? Не нужно меня усыплять!!!

– Это не снотворное, просто успокоительное.

Я подала руку. Успокоиться действительно нужно, меня трясло от возбуждения.

– Подумай о море, ты ведь так его любишь, постарайся успокоиться, я скоро приду.

Пришла не она, а пожилой седовласый мужчина, с усиками и круглыми маленькими очками. В руках нес небольшую табуретку. Поставив рядышком с кроватью, присел, достал из кармана халата блокнот и ручку.

– Мне поведали невероятную историю. Хочу по подробнее услышать из первых уст, пожалуйста, я Вас внимательно слушаю.

– Кто Вы?

– Простите деточка, я врач психиатр Козлов Николай Иванович, и удивительные истории, моя специфика.

Он говорил на русском. Оказывается я давно не слышала родной язык. Сделав глубокий вздох и собрав волю с нервами в кулак, начала заново излагать все, что до этого рассказала Милде. Николай Иванович с интересом слушал, не перебивая, и периодически что то записывая в блокнот. По окончании рассказа, начал уточнять даты моего рождения, моих детей, мужа, и дату последнего дня в другой жизни. Наступила пауза, и я решила ей воспользоваться.

– Доктор, я понимаю, что вы мне не верите, но просто принесите мне сотовый телефон, я позвоню мужу, и вы сами во всем убедитесь, пожалуйста.

– Тебе не стоит переживать по поводу семьи, судя по датам что были озвучены, родители мужа еще сиську у мамки сосут.

– Не поняла, вы о чем?

– Сегодня с утра, было 21 октября 1959 года.

Врач произнес эту фразу очень медленно и четко, внимательно наблюдая за моим лицом. Не увидев видимо желанного результата, спросил:

– Разве вас это не удивляет?

– Скорее шокирует, это еще СССР?

– Как это еще?

– СССР ушел в историю, сей час Россия, и Прибалтика не входит в ее состав, это отдельное Государство, так что меня больше удивило, то, что вы говорите со мной на русском языке.

– Очень интересно, а расскажите-ка мне про будущее.

И я рассказала, про ПУТЧ, развал СССР, про голод и разруху в 90-е годы, про войну в Чечне, про все что могла вспомнить, так как политикой особо не интересовалась. В глазах Николая Ивановича, был не поддельный интерес.

– Милочка, медсестру вы просили принести Вам сотовый телефон, поясните.

И я продолжила рассказ о будущем, но уже в плане технологий, строительства, автомобилей, путешествий. По виду врача, было понятно, что таких фантастических рассказов он еще не слышал…

– Все это занимательно, дорогая, мы еще вернемся к нашим разговорам, до свидания.

Николай Иванович встал, положил блокнотик с ручкой в карман, прихватил табурет и ушел.

Навещал он меня ежедневно, примерно в одно и тоже время, только общение было кардинально другим. Он доставал блокнотик и задавал вопросы, быстро меняя темы после ответа, с личной жизни, на политику, потом к технологиям и часто просил уточнять даты ранее озвученные мной.

Помимо психиатра, так же ежедневно меня посещала массажистка, через неделю ее посещения, я уже самостоятельно ходила в туалет. Так же научилась без тошноты кушать жидкие каши и супы, но пока в мизерном количестве, так что мне продолжали ставить капельницы.

Каждый вечер по нескольку часов мы беседовали с Милдой. О красоте природы, море, горах, полях. О том, как в Мире много прекрасного и интересного. О произведениях искусства и литературы, читали по очереди друг другу разные произведения. Эти беседы входили в курс по реабилитации, но я их воспринимала как красивые интересные вечера. В один из таких вечеров Милда с печальным видом спросила:

– Леа, почему за все это время ты не поинтересовалась о своей семье? Доктор запретил даже намекать на такой разговор, но не ужели тебе не интересно?

Было видно сильное беспокойство на лице медсестры, видимо она давно хотела задать данный вопрос, но по просьбе врача сдерживалась, но все таки сдалась.

– А что меня должно интересовать? Ведь по словам доктора, члены моей семьи еще не родились, собственно как и я сама…Как бы это странно не звучало.

– Знаешь, я каждый раз у двери слушаю ваши беседы с доктором, и знаю, что, ты не разу не сбилась в ответах. Склонна поверить, так как вижу, общаясь с тобой каждый день, что ты совершенно другой человек, хотя доктор мне все это объяснил по другому. Я конечно не психиатр, но его объяснения не могу логически сопоставить, зная какой образ жизни вела девушка которая жила в этом теле до тебя… У вас с ней абсолютно разный уровень интеллекта, хотя она не была глупой, скорее это с ней сделали наркотики. Так вот я и спрашиваю, рас ты оказалась в теле другого человека, может, будет интересно узнать о ее семье? Отец Леа посещает клинику каждый день, общается с врачом, со мной, очень переживает. Как и сестра Леа, а вот мамы в этот раз не видела ни разу. Пару раз звонил на пост муж.

– Ну хорошо, расскажи, раз уж начала.

Милда довольно улыбнулась и начала рассказ.

– Так вот. Леа родилась в очень хорошей семье. Отец влиятельный и серьезный человек, наделенный большой властью. Мать знаменитая личность в нашем городе, оперная певица, сестренка сущий Ангел, учительница в школе, ты. на инвалидности… Замужем, до сих пор поражаюсь терпению Юстаса, и работает и хозяйство ведет и дети на нем, да, у тебя двое детей, сынишка и дочка.

– Все хватит!!! Мне не по себе от этих рассказов, что-то внутри переворачивается, хотя я понятия не имею о ком рассказ, мужа и детей Леа видела только один раз.

– Ты говоришь о себе в третьем лице? Тогда как тебя зовут?

– Арина.

– Красивое имя.

– Спасибо.

– Арина, а теперь давай серьезно, только пообещай, что о нашем разговоре никто не узнает, иначе меня уволят.

– Говори..

– Доктор считает, что у тебя раздвоение личности, и вторая личность в данный момент полностью захватила мозг, сработал какой-то защитный механизм организма. В данный момент твой отец думает: положить тебя в психиатрическую больницу и вернуть личность наркоманки, или оставить новую нормальную личность, которая не приветствует наркотики, но не помнит своей семьи.

– А какая вероятность того, что личность Леа вернется?

– Этого никто не знает, но медикаментозно все вернуть на свои места больше шансов.

– То есть здесь я до решения отца Леа, так?

– Да, после его решения ты либо поедешь домой, либо в психушку..

– А почему домой? Разве реабилитация бывает такой короткой?

– Лично тебе она не нужна, ты не наркоманка, а вот Леа вернется сюда после психиатрической клиники, для дальнейшей реабилитации.

Утром, как на крыльях прилетела Милда и со счастливыми глазами прощебетала:

– Тебя оставили!!! Я так рада!!! Ты мне очень понравилась, да, что там, я полюбила тебя!!! Собирайся, едешь домой!

– Все таки странная у меня семейка, никто ни разу ко мне не зашел…

– Ой, это просто запрещено, личное общение, такие правила, но в холле тебя ждет все семья! Вернее мама с папой и сестра.

Пока я умывалась и приводила себя в порядок, Милда принесла сумку с вещами, и разложила их на кровати.

– Какая красота, и вот что этой Леа не хватало в жизни?

Бурчала Милда.

– Хватит, а вдруг я и есть Леа, а просто претворяюсь? Потом все припомню ведь тебе!

И мы одновременно рассмеялись. Вещи действительно очень красивые, я не помню, чтобы при СССР так одевались, все в основном было мрачным и однотипным. Видимо мои мысли угадала Милда и решила пояснить.

– Я же говорила, твой папа, человек наделенный властью, для таких людей есть специальные магазины.

На кровати лежала сочно-желтая атласная рубашка модельного покроя, черные узкие брюки из тончайшей шерсти, нижнее белье – комплект, носочки, у кровати стояли черные кожаные туфли лодочки, на плоской подошве, а в руках у Милды желтый плащ.

Оделась. Милда подала плащ.

– Арина, собери волосы, будет красивее.

– Хорошо.

Подойдя к зеркалу в уборной, увидела совершенно другую личность. Рубашка и плащ, скрывали худобу, а желтый цвет красиво подчеркивал черноту волос:

– Да ты красотка!

Сказала я своему отражению. Волосы собрала в хвост на затылке, и лицо уже не выглядело таким вытянутым. На щеках зиял легкий румянец, темно карие глаза обрамленные длинными черными прямыми ресницами, блестели. Красивый изгиб от природы идеальных бровей. Некогда бело-серые тонкие губы, приобрели естественный розовый цвет, и вроде как выглядели более пухлыми. Думаю, теперь я готова показаться своему новому семейству. Еще раз оглядев себя в зеркало, выдохнула и вышла в палату.

– Ну, веди меня.

Милда в знак поддержки, взяла меня за руку и мы пошли по длинным запутанным коридорам.

И вот она лестница, с ее вершины видно ярко освещенный солнцем холл, поразивший огромным количеством напольных цветов. В центре стояли люди и

беседовали с Николаем Ивановичем. Я застыла в нерешительности. Тут Милда подтолкнула меня:

– Идем, все будет хорошо, я в этом уверенна, они очень хорошие, и любят тебя.

Прошептала мне в ухо, медсестра, ставшая единственным близким человеком в данный момент жизни.

И вот я ступила на ступеньку, и только что беседующие люди одновременно повернулись ко мне. Сказать, что они были удивлены, нет, они были ошарашены. По их виду было понятно, что они меня тоже не знают. Но только я прошла последнюю ступень, как девушка подбежала и обняла меня.

– Леа, Леачка, как же я рада тебя видеть, я так соскучилась!

На объятия я не ответила. Девушка отстранилась, и держа за плечи пристально разглядывает мое лицо.

– Это и ты и не ты. Взгляд, такой уверенный и решительный!

– Илзэ, девочка, я же Вас предупреждал, что не стоит вести такие разговоры!

Возмутился Николай Иванович.

– Ой, простите, не сдержалась..

С виноватым видом, ответила девушка.

В этот момент подошел мужчина с женщиной, очень сдержанно и молча при обняли меня за плечи.

– Дома поговорим. Поехали.

Командным тоном произнес мужчина.

Вышли на улицу, у подъезда стояла черная Волга. Моментально из машины выскочил высокий парень и открыл заднюю дверь. Первой села женщина, затем мужчина, я, дверь закрылась. Вперед самостоятельно запрыгнула с не поддельным весельем девушка. Ехали молча. Всю дорогу ловила на себе взгляд водителя. На одном из светофоров, водитель снял фуражку и обнажил белокурые волосы.

Катастрофа! Это опять тот же худощавый парень из офиса, тот самый, что душил в одном из моих снов! Теперь он тут! К горлу подступила тошнота., и я отвернулась к окну. Мы проезжали не высокие максимум 3–4 этажа старинной постройки красивые дома. Этот город завораживал, но в моей памяти никак не отозвался, я видела его впервые.

Подъехав к дому, водитель, так же быстро, подбежал и открыл заднюю дверь, подавая выходящим руку. Девушка, не дожидаясь помощи, выскользнула из машины, подбежала к двери и нажала на звонок. Дверь открыла пожилая дама невысокого роста в белом переднике. Мы все вошли.

Оказалось, что эта дверь была не в подъезд, я прямо в квартиру. Высокие потолки, узкие почти под потолок окна, убранные бархатными портьерами, комод из натурального дерева. Огромное во весь рост зеркало, в резной раме, рядом. Если холл, такого убранства, боюсь предположить что там дальше…С правой стороны из холла вела деревянная лестница на второй этаж, слева в гостиную.

У дверей в ожидании стояла дама в переднике, экономка.

– Доброе утро няня!

Обратилась к ней девушка. Теперь эта девушка мне сестра. Илзе не высокого роста, пухленькая, но с хорошей фигуркой. Брюнетка с круглыми светло-карими глазами мраморно белым лицом. Брови дугой, красные губки бантиком, похожа на фарфоровую куклу. Складывалось впечатление, что улыбка оголяющая ровные белоснежные зубки с небольшой щербинкой, никогда не сходит с ее личика. Сестренка сняла с себя грязно-розовую беретку и такого же цвета плащ и передала няне. Оставшись в черном трикотажном, подчеркивающее фигуру и делая ее стройней платье, не снимая с себя лакированных туфель на не большом каблучке, отошла в сторону, уступая свое место.

Никто не спешил. К экономке подошла женщина, я не знаю, как зовут мою новую маму. Муж помог ей учтиво снять тонкое красное пальто и так же передал его даме в переднике. Мама высокая стройная женщина, на полголовы выше своего мужа, без стеснения была в туфельках на высокой шпильке. Голову украшала маленькая черная шляпка с красной вуалью. Вельветовое приталенное платье темно кирпичного цвета, скорее всего было сшито на заказ, сидит великолепно. Мама подошла к зеркалу, сняла шляпку и положила на комод. Сестра как две капли воды, лицом похожа на мать. Разницу выдавал возраст и полнота щек. Не

смотря на то, что этой шикарной женщине, предположительно было за 50 лет, выглядит она великолепно и моложаво.

– Леа.

Отвлек от наблюдений отец. Он так же принял мой плащ и передал его экономке. Я так же отошла, уступая место, но он не стал снимать свой костюм, а жестом пригласил пройти в гостиную. На мое удивление, обувь никто не снял.

Чтобы развеять мою не уверенность, отец предложил взять его под руку. Он не высокого роста, упитанный, с не большим животиком. Седовласый, миндалевидные почти черного цвета глаза делали меньше, уставшие веки, обрамленные длинными черными, прямыми ресницами. Красивый нос правильной формы, тяжелый подбородок, тонкие сухие губы. Леа, несомненно похожа на отца. Не смотря на тучность, двигался он легко, в своем темно синем плотном костюме, белой накрахмаленной рубашке и почему то черном галстуке.

Гостиная разделена на две зоны. На входе у стены расположились два высоких кожаных креста, между ними журнальный столик. Над столиком, хрустальный бра. Напротив, в том же стиле диван. Ближе к окну, большой овальный стол, накрытый белоснежной кружевной скатертью. С обеих сторон по бокам, по три высоких стула, обшитые коричневой кожей, в цвет креслам и дивану. Два высоченных окна украшала такая же кружевная занавеска и тяжелые бархатные коричневые шторы, по бокам закрепленные золотистым шнуром с кисточками.

С потолка свисало две огромных трехъярусных хрустальных люстры, одна над столом, вторая в промежутке между мягкой мебелью. Стены полностью белые, похоже, просто покрашенные краской. Что, делало комнату более светлой, но лишало ее тепла и уюта. Пол паркетный, темный. По среди комнаты, разделяя зоны, по обе стороны находились двери. Одна из которых вела на кухню, вторая закрыта.

Отец довел меня до стола и отодвинул средний стул, после того как я села, придвинул ближе к столу, для удобства. Все остальные расположились с другой стороны стола. Напротив меня.

– С прибытием домой Леа.

Ровно и спокойно произнес отец, но его глаза выдавали беспокойство.

– Для начала, представимся. Я твой отец Густав. Справа твоя мать Инге. Слева твоя младшая сестра Илзэ.

Тут появилась экономка с разносом. И аккуратно начала накрывать на стол чайными принадлежностями. Пока она суетилась, все молчали. Как только удалилась, разговор продолжился.

– Дорогая, врач предупредил нас, что ты не помнишь своей семьи, но мы искренне надеемся, что благодаря нашей любви и заботе, живя в доме, в котором ты родилась, все вспомнишь.

Практически пропела, текучим, глубоким и в тоже время нежным голосом, мама.

Что за чудный голос… Так и слушала бы его бесконечно. Однозначно, услышав его хоть раз, запомнишь навсегда. Но, он меня очаровал, своей неповторимостью.

– Это означает, что пока не придешь в норму, будешь жить здесь. Передвигаться по городу только в сопровождении кого-либо из семьи, или с нашим водителем.

Тоном, не предусматривающим возражений, произнес отец. Опять появилась экономка, на этот раз с горячим чайником и пирожными. Чай пили в полной тишине. Ощущался дискомфорт и скованность. По глазам Илзе, было видно ее желание, как можно быстрее выйти из-за стола. Ни кто из семьи не смотрел мне в глаза во время чаепития.

– Илзэ, покажи Леа, ее комнату.

Допив чай, попросил отец. Он еще не успел встать, как сестренка вскочила, подбежала ко мне, и просто потащила за руку, желая быстрее покинуть гостиную.

Мы пролетели коридор, и поднялись по лестнице на второй этаж, на котором располагался не большой глухой холл с четырьмя дверями.

– Слева твоя комната, справа моя, а прямо, нашей няни.

Пролепетала Илзэ, и открыла мою комнату. Плюхнувшись на кровать, указала жестом, чтобы я села рядом.

– Ну, рассказывай! Мне очень интересно, что это за новая история с потерей памяти, что ты придумала на этот раз? Каков замысел?

С воодушевлением смотрела на меня сестра.

– Я не понимаю, о чем ты?

Я действительно, не поняла, что конкретно она хочет от меня услышать.

– Но как же, доктор говорил, что ты ему рассказывала весьма увлекательные истории! Расскажи!

– Ты уверенна?

– Да, да мне не терпеться, поскорее все узнать!

– Ну хорошо.

И я рассказала ей кто я, откуда, где и в какое время жила, о своей семье.

По окончании рассказа у Илзэ, из глаз покатились слезы.

– Как так? Я думала ты все это специально придумала, чтобы из клиники уехать.

– Нет, я действительно никого из вас не знаю. И как оказалась в теле твоей сестры и зачем, тоже не понимаю.

– Извини, мне нужно побыть одной.

Илзэ, встала и в свойственной ей манере, быстро вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Я огляделась. Комната достаточно просторная. Справа от двери большая кровать с балдахинами. Слева огромный, четырех створчатый шкаф из дерева, у окна два маленьких креста обтянутых цветастым атласом между которых кругленький столик с графином воды и стаканом. В углу между шкафом и стеной трельяж, который не сразу заметила. Пол застлан толстым натуральным ковром с таким же цветастым рисунком, как и кресла. Я сняла обувь. Как же тяжело все время быть обутой. Хожу по ковру, в размышлениях: – Что же мне теперь делать? Спать не хочу. Лежать и смотреть в потолок? Да належалась уже в клинике… Нужно найти экономку и узнать где книги, в этом доме они есть наверняка. Возьму пару книг, с чтением время летит быстро и интересно, но для начала нужно переодеться, в более удобное для дома одежду.

Подошла и открыла шкаф. Как же меня удивило полное отсутствие содержимого! Как так? Пусто! Я возмущена. И тут постучали в дверь.

– Войдите.

Вошла экономка. В руках несла небольшой сверток.

– Леа, полотенца и халат в уборной. Дверь которого рядом с дверью в твою комнату. Я взяла на себя смелость и купила для тебя нижнее белье, на смену, в надежде, что приедешь домой.

– А могла не приехать?

– Мы все сомневались, ждать можно было, что угодно.

– Сомневались забирать или нет из клиники?

– Нет, боялись, что ты откажешься ехать, ведь доктор сказал, что полная потеря памяти.

– Так сомневались, что опустошили шкаф?

– Дорогая не опустошили, а не заполнили. Его опустошила ты, и вещи и драгоценности, все ценное, что могла ты продала, ради наркотиков.

– И зачем вы ждали возвращения такой дряни домой?

– Ну что ты говоришь??? Ты замечательная и чудесная девочка, очень добрая, любишь свою семью, мужа и детей. Мы до сих пор не понимаем, каким образом ты стала наркоманкой, и как взялась снова, после реабилитации, ведь ты так радовалась, что избавилась от зависимости, но не прошло и месяца, как ты опять пропала на неделю, и нашли тебя уже под дозой. И теперь, не пройдя реабилитации …

– Я не наркоманка, и мне реабилитация не нужна.

– Прости меня пожалуйста, за этот разговор, но твоя семья, все мы очень переживаем, и хотим что бы ты вернулась к нормальной жизни.

– А я то как хочу! Только вот почему то оказалась в теле этой наркоманки, в компании незнакомых мне людей! Да еще и на 48 лет назад в прошлом!

Экономка с испугом посмотрела на меня и поспешила удалиться.

– Стой! Покажи мне где у вас книги! Они же есть в этом доме?

Экономка медленно обернулась.

– Даааа, есть, в кабинете. Я принесу.

– Нет, покажи мне где, я сама выберу.

– Тебе лучше пока оставаться в комнате, скажи какое направление в литературе тебе интересно.

– Я что под арестом?

– Нет, но так будет спокойнее всем.

– Даже так? Тогда принеси все!

Со злостью закричала на бедную женщину. Экономка выбежала со слезами на глазах. Да что это со мной? Что за поведение? От куда во мне столько злости? Вероятно, это идет от занимаемого мной тела. И эта мысль начала меня пугать. Ведь если мой разум допускает не контролируемые вспышки ярости, выдаваемые мозгом, то и до наркотиков не далеко! Нет, это не возможно. Я не наркоманка, но тело да, и что мне делать с этим? Нужно придумать способ защиты. В дверь опять постучали.

– Заходи, не стучись.

Зашла экономка со стопкой книг.

– Няня, прости меня пожалуйста, не знаю что такое нашло, но постараюсь, что бы этого больше не повторилось. Скажи, а есть ли в кабинете книги по психологии и по психиатрии???

– Да, и множество, твой отец пытался сам разобраться и выработать правильное поведения с тобой, он и сей час не теряет надежды, вернуть тебя!

– Отлично, вот именно их и принеси мне все, и спасибо большое! А эти пусть тут стоят, не таскай, я их потом прочитаю.

Няня успокоилась, потом неожиданно повернулась ко мне и обняла.

– Леа, я с твоего рождения с тобой, и буду рядом пока не умру!

Заявила с важным видом экономка и удалилась. Приносимые книги, я решила складывать в шкаф, чтобы не захламлять комнату, их оказалось порядка пятидесяти. Действительно, отец основательно подошел к данной проблеме.

– Возможно, понадобится ручка и листок?

Предусмотрительно спросила няня.

– Ты умница, но лучше тетрадь и карандаш.

Я начала читать оглавления всех книг по очереди, перекладывая их в порядке важности. Экономка принесла и тетрадь в клеточку, и листы бумаги, карандаш, даже тесьму предварительно нарезанную для закладок.

Никогда не думала, что чтение и работа по решению психологических проблем так меня затянет. Я то и дело отвлекалась от своей цели, читая интересные и не обычные случаи психических расстройств. Их способы лечения. Результаты.

Время до обеда пролетело как мгновение. Спуститься пригласила няня. Но я отказалась.

– Дорогая пойдем, тебе кушать, просто не обходимо, и сил для изысканий будет больше.

– Я поужинаю, хорошо?

Няня, поняла, в чем дело, моментально.

– Леа, твоей семьи нет дома, отец и сестра на работе, мама на репетиции.