Читать книгу: «Гипнотизер. Реальность невозможного. Остросюжетный научно-фантастический роман-альманах из 6 историй», страница 5
«Нет. Зоя меня испугается»
«Первый отказ, – подумал Евгений, – она боится, и страх надо компенсировать более сильной эмоцией». Вслух он воскликнул:
– Да черта с два, Зоя твоя даже ведьму не испугалась!
Заметив настороженный огонек в глазах племянницы и резко бледнеющие щеки, он вытянул вверх указательный палец:
– Да, я ездил в Туманово на встречу с Серафимой. И это вторая вещь, которую я пришел тебе сообщить. Я теперь в курсе той истории.
Таня замотала головой, отступила на шаг и прошипела нечто нечленораздельное. Имя Серафимы произвело на нее впечатление, у нее даже руки затряслись, писать она больше не помышляла.
– Что мне оставалось делать, если ты ничего не желала сообщать? Пришлось вести независимое расследование, приставать к Зойке, – продолжил в прежнем русле Ромашов, внимательно следя за выражением лица племянницы, чтобы не перегнуть палку.
– Откуда ты уз-сснал про С-ссера-ххиму? – хрипло, срываясь на невнятное шипение, выдавила Таня и схватилась за горло двумя руками.
– Это очень долгая и запутанная история, но все началось с цыганки. Я ей оказал одну услугу в профессиональной сфере, и та в ответ решила мне погадать.
– Врёшшшшь! Не веришшшь…
– Не верю, конечно, но цыганка при мне впала в гипнотический транс, а это моя прямая специализация. Мне стало очень любопытно. Я с большим уважением отношусь ко всякого рода вне-сознательному опыту. Цыганка рассказала мне про аварию, а потом… Вот, смотри!
Он достал из кошелька монету-талисман. Таня с настороженным любопытством рассматривала ее издали.
– Эта штука вроде как заговоренная, спасает жизни. Цыганка мне ее подарила. Тань, скажи откровенно, ты веришь, что проклятие существует?
Девушка энергично кивнула. Разговор необычайно сильно ее заинтересовал.
– Ну, а я верю, что волшебство становится реальным, только если мы на него согласны. Не зря же священники повторяют: верь, молись, по вере воздастся. Для меня эта монетка бесполезна, и я хочу отдать ее тебе.
Таня схватила книжку и принялась лихорадочно писать. Она так разнервничалась, что почерк стал нечитаемым, и Евгений лишь с огромным трудом разобрал:
«Если она дала тебе, значит, у тебя должно остаться. Не возьму. Тебе нужнее. Монета тебя спасет. Зачем ты ездил к Серафиме?»
– Меня не надо спасать. А вот ты с паранормальным на одной волне. Цыганка верила в то, что говорила, и ты веришь, значит, силу ваших мыслей можно объединить.
– Не восс-сьму!
«Второй отказ, – подумал Евгений. – Если расстанемся мирно, в третий раз отказать не посмеет. Только бы окончательно не вывести ее из себя»
– Но почему, Таня? Это же не именной амулет. Смотри, какой интересный дракон на ней изображен. Я думал, это доставит тебе эстетическое удовольствие.
«к Серафиме» – Таня сердито подчеркнула имя в тетрадке и так надавила на ручку, что та прорвала крепкий бумажный лист.
– Серафима – мошенница, – Ромашов посмотрел на племянницу. – Пустилась в бега. Пока мы топтались возле ее дома, пришла женщина, тоже искала «ведьму», в полицию на нее жаловалась. Полагаю, обманутых клиентов у этой бабки тьма. Нет, Таня, не тряси головой! Я докопаюсь до правды, раз уж взялся. Докажу, что все заклинания и угрозы Серафимы – это спектакль. Нет у нее силы ни на проклятия, ни на чего другое. Она просто денег хотела побольше.
«Все, что она сказала, сбылось», – написала Таня.
– А что именно она сказала?
«Я не должна никому рассказывать. И так уже все пошло прахом. Все плохо! Если проговорюсь, будет хуже. Не выкидывай монету, она тебя защитит»
Евгений с показным сожалением спрятал монетку и покачал головой:
– Вы сами дали Серафиме подсказку, пока делились проблемами в прихожей с другими клиентами. Вас с Зоей обманули, а авария и остальное – лишь ужасное стечение обстоятельств. Источник наших бед и болезней всегда внутри нас – это наш страх и личная готовность понести кару за воображаемые грехи. Это слепая вера превращает нас в жертвы, а не чужая воля.
«Я виновата в случившемся. Только я. Пусть останусь немой, чем кто-то еще умрет»
– Таня, что произошло?
«Оставь тему. Не ищи Серафиму. Иначе будет всем плохо»
– Послушай..
«Обещай!» – Таня подчеркнула это слово трижды и выжидательно смотрела на него.
– Хорошо, – произнес Евгений, – искать ее больше не буду, в Туманово не поеду. Довольна? Тогда и ты мне обещай, что больше не будешь обижать Зойку. Она искренне за тебя переживает.
Таня вздохнула.
– Давай, Таня, прости ее, скажи, что не сердишься, что она со мной связалась. Лично ей это скажи. Зоя сейчас места себе не находит, ждет твоего вердикта. Я ведь ее буквально вынудил отвезти меня в Туманово. Она это сделала ради тебя и ни в чем не виновата.
Как он и рассчитывал, третьего отказа не последовало. Таня согласилась встретиться с Зоей в ближайшие выходные. И даже пообещала самостоятельно принимать таблетки, соблюдая дозировку и не полагаясь на бабушку.
Евгений украдкой перевел дух. «Главное, вытащить ее из дома в первый раз, а там легче пойдет, – подумал он. – И хорошо бы все выяснить про этот странный портрет индейца, почему он ее пугает. Может, старик как-то связан с Серафимой?»
Сеанс гипнотической репродукции
На следующий день Ромашов запланировал сеанс гипнотической репродукции с Зоей Калашниковой. К нему следовало тщательно подготовиться.
Гипнотическая репродукция – дело серьезное, она заставляет человека снова пережить конкретную ситуацию из прошлого. Люди, далекие от психиатрии, часто путают репродукцию с регрессивным гипнозом, предполагая, что пациента можно легко вернуть в его прошлые жизни, однако это разные вещи, и не все психотерапевты сходятся во мнении на счет полезности последнего. Ромашов регрессивным гипнозом не баловался, считал сомнительным, но регрессию в недавнее прошлое не раз с успехом применял при лечении фобий, застарелых обид и других травмирующих моментов.
Доказано, что мы запоминаем все, с чем сталкиваемся на своем жизненном пути, и главная наша проблема – как вовремя и в полном объеме извлечь воспоминания из темных уголков. Под гипнозом память очищается от помех, воспоминания можно «поставить на паузу» и рассмотреть «под микроскопом» со всех сторон, но в этот момент очень многое зависит от личности и мастерства гипнотизера. Именно он координирует процесс, и только в его силах вести сеанс по тонкой кромке между реальностью и выдумкой. Стремясь угодить гипнотизеру, пациент подстраивается под его запросы, старается понравиться, поэтому вопросы должны быть корректными, четкими и как можно более нейтральными. Приходится заранее много над ними размышлять.
Для начала Ромашов хотел убедиться, насколько девушка поддается глубокому гипнозу. Только при условии, что его самые смелые надежды оправдаются, он смог бы заставить Зою воспроизвести дословно разговор между Таней и Серафимой.
На составление сценария Евгений потратил целый вечер и утро следующего дня. Он хотел, чтобы Калашникова полностью ему доверяла, но делал еще и ставку на извечное женское любопытство. Именно на него, как на крючок, он собирался поймать ее сознание и погрузить в редкий сомнамбулический транс.
Зоя явилась к нему чуть раньше назначенного, поскольку сгорала от нетерпения. Она даже не воспользовалась лифтом – предпочла бежать по лестнице, движением гася бьющие через край эмоции.
– Привет! – он улыбнулся ей. – Проходи и располагайся в любом из кресел, я сейчас доделаю кое-какие дела и к тебе присоединюсь.
Тайком он наблюдал за девушкой, глядя в висевшее на противоположной стене зеркало. Ему требовалось правильно оценить ее состояние. Не примешивалась ли к предвкушению еще и толика страха?
Зоя оглядела кабинет, подбежала к окну, чтобы выглянуть на улицу, а потом обогнула стол и плюхнулась в кресло напротив Ромашова, попрыгав в нем, наслаждаясь мягкостью обивки. Евгений сдержал усмешку. Кажется, Зойка совершенно его не боялась и настроилась на увлекательное приключение. Это было хорошо.
– Ну, все, на сегодня я освободился, – он встал, чтобы задернуть шторы. – Не возражаешь, если приглушу свет?
– Нужна темнота?
– Лучше полумрак. Я буду вести запись на видеокамеру. Это тебя не смутит?
– Ни капли. Это будет доказательством того, что ты со мной делал. Ну… чтобы избежать неловкости или обвинений, – Зоя снова премило покраснела. – Я читала о гипнозе перед тем, как прийти на сеанс. Все психиатры так делают.
– Рад, что заинтересовалась. Что еще выяснила?
– Что гипноз это не сон. И это странно, потому что гипнотизеры часто повторяют: «Ваши глаза закрываются, вы спите». Да и само слово «гипноз» в переводе с греческого означает именно «сон».
– Слово «гипноз» придумал английский хирург Джеймс Брайд, но как же он после жалел, что поторопился! – сказал с улыбкой Ромашов. – Осознав ошибку, Брайд пытался ее исправить, но поздно, название ушло в народ4. Теперь из-за ложного термина все ожидают от гипноза совершенно не того, чем он является. Если кто-то не заснул и помнит, как проходил сеанс, то считает, будто гипнозу не поддался. Это сильно вредит терапии. На самом деле состояние гипноза вполне естественно для любого человека. Мы все проводим под гипнозом несколько часов в сутки и просто не подозреваем об этом.
– Как это?
– Например, когда мы читаем интересную книгу и видим события, словно на экране телевизора, – Женя прошелся по кабинету, включая особые миниатюрные светильники, от которых не слепило глаза. – Или когда блаженствуем, наслаждаясь любимой музыкой. Или когда сосредоточенно выполняем интересную работу, не замечая, как бежит время. Ты хоть раз спохватывалась: «Ах, неужели уже вечер?»
– Это да! – Зоя нетерпеливо заерзала. – Я, как увлекусь, становлюсь рассеянной. Неужели это и есть гипноз?
– Да, непроизвольный легкий транс или даунтайм, как выражаются англичане. Когда ты глубоко задумываешься, то становишься отрешенной, твое внимание отвлекается от окружающего мира и сосредотачивается на чем-то одном. Именно в этом режиме ты включаешь свое подсознание – источник творческих возможностей и неожиданных прозрений. Можешь вспомнить за собой нечто подобное?
– Да.
Евгений кивнул, подмечая про себя мимику и направление движения глаз собеседницы. Зою было удобно «читать», она являлась благодатным объектом для любого гипнотизера.
– Даунтайм приходит на помощь, когда надо разгадать загадку, что-то вспомнить или заполнить скучные моменты, например, в транспорте на знакомом маршруте или в очереди. Поэтому сегодня ничего нового с тобой не случится. Состояние, когда мозг функционирует с частотой ниже 10 Герц, тебе отлично знакомо. Это так называемый альфа-ритм. Абсолютно у каждого ребенка до пяти лет мозг работает в альфа-ритме, поэтому маленькие дети гипнозу не поддаются. Они и так постоянно пребывают в трансе, так их мозгу проще и быстрей обучаться.
– Так вот почему дети успевают за год-два овладеть языком с нуля! – обрадовалась Калашникова так, словно открыла новый физический закон.
– Ты права. Однако потом человеческий мозг перестраивается на «взрослую» частоту колебаний в 14—20 Герц, которая называется бета-ритмом. Мы все во время бодрствования находимся то в альфа, то в бета-ритме. Есть еще два других мозговых ритма, но они для нас сейчас не существенны. Наша задача с тобой – переключиться в альфа-ритм. Это будет напоминать небольшую перезагрузку. Мы перезагрузим твою память.
– И я все вспомню? Даже то, чего не слышала?
– Нет, ты вспомнишь только то, что слышала. То, что твое сознание не смогло зафиксировать, но прекрасно зафиксировало подсознание. Подсознание вообще все и всегда фиксирует, только эта информация вытесняется на задворки. Природа экономна, ведь для нормальной жизни не обязательно помнить каждую мелочь.
– Да ладно, а экзамены сдавать? А вообще? – возмутилась Зоя. – Иногда я забываю даже, куда тапочки задвинула, ищу по всей квартире.
– Согласен, это своеобразный парадокс, – сказал Евгений, продолжая наблюдать и фиксировать малейшие нюансы ее поведения и движений, – но качество жизни и духовный рост не являются для природы приоритетными. На первом месте сохранение и воспроизводство вида. Тупо пожрать, поспать, убежать от опасности и зачать потомство. Поэтому сознание отбрасывает все лишнее с точки зрения эволюции. Однако, поскольку чистота эмоций, опыт и энергия души влияют на физическое тело, мозг никогда не стирает информацию полностью. Все, что мы когда-либо видели, слышали и ощущали, хранится в глубинах памяти – так, на всякий случай. И сегодня такой случай для нас наступил.
Проводя привычный ликбез, Ромашов настроил видеокамеру и достал «магический кристалл» – прозрачный камушек на цепочке.
– В принципе, все равно, где ты будешь сидеть или лежать, главное, чтобы ты чувствовала себя удобно. Для некоторых особо требовательных клиентов я поставил вон тот громадный шезлонг. Им почему-то кажется, что гипноз наступает только в специальном гипнотическом месте, и я с ними не спорю по пустякам. Шезлонг действительно удобный, и если желаешь, тоже можешь его опробовать.
Зоя поднялась, с интересом разглядывая указанный шезлонг со встроенным подголовником в виде пухлой подушки:
– Согласна, зачем такому дорогому креслу простаивать?
– И то правда, не будем обижать мое начальство, оно не поскупилось. А то в следующий раз, когда попрошу что-нибудь нужное, возьмут и пожадничают.
Зоя хихикнула. Евгений помог ей забраться в шезлонг и показал «магический кристалл»:
– Начнем с самого простого расслабляющего транса. Внимательно следи, как плавно качается маятник в моей руке… и слушай мой голос… я хочу, чтобы ты представила, как из этого камня на конце цепочки изливается невидимый белый свет… он теплый и приятный… он окружает твою голову сиянием… он постепенно становится реальностью и защищает тебя… теперь только добрые мысли смогут проникнуть к тебе сквозь белый защитный кокон… ты в полной безопасности, ты расслабляешься…
Зоя, как и ожидалось, благополучно вошла в легкий транс. Едва ее глаза закрылись, Евгений спрятал кристалл и, продолжая произносить нужные словесные формулы, взял ее за руку. Рука, повинуясь внушению, осталась висеть в воздухе, словно к ней и впрямь привязали десять воздушных шариков.
– Теперь, Зоя, представь, что ты входишь в высокое здание. Ты подходишь к лифту, и его двери разъезжаются. Ты заходишь в кабинку и нажимаешь на цифру шесть. Лифт отправляется… С каждым пройденным этажом ты погружаешься в гипноз все глубже и глубже… Второй этаж – твои веки становятся еще более тяжелыми. Третий этаж – ты слушаешь мой голос и доверяешь мне. Когда я спрошу, ты ответишь на мои вопросы очень подробно… Четвертый этаж – ты смотришь на циферблат часов, который висит на стенке лифтовой кабины. Ты видишь, как минутная стрелка крутится в обратную сторону… Пятый этаж – ты возвращаешься в свое недавнее прошлое… Ты возвращаешься на полчаса назад… Твоя память раскрывается, давая ответы на все мои вопросы…
Евгений решил начать с тех вещей, которые обычным сознанием никогда не фиксируется, но их можно проверить.
– Шестой этаж – лифт останавливается, двери открываются, и ты выходишь в холл моей клиники. За стойкой стоит девушка, дежурный администратор. Как ее зовут? Ответь мне, Зоя!
– Я не знаю… – голос Зои был тих и умиротворен. – Я никогда раньше ее не встречала.
– У нее на груди есть бейджик, ты видишь его?
– Да, вижу.
– Там написано имя. Прочитай его!
– Бейджик плохо видно, буквы маленькие…
– Подойди ближе. Еще ближе. Теперь надпись видна тебе хорошо. Зоя, что там написано?
– Ольга Алексеевна
– Все правильно, Зоя. Ты молодец. Скажи, ты сегодня поднималась ко мне по лестнице?
– Да.
– Сколько ступеней ты преодолела?
– Я не помню… много.
– Это ничего. Сейчас ты проделаешь весь путь заново и посчитаешь ступени. Встань у начала лестницы. Всякий раз, делая шаг, ты считаешь вслух. Начинай!
Зоя верно назвала количество ступеней, а потом и число цветочных горшков на лестничном окошке. Евгений был рад, что Зоя оказалась гипнабельной.
– Теперь ты погрузишься в гипноз еще глубже. Перед тобой снова волшебный лифт. Ты входишь в кабинку и нажимаешь на кнопку десятого этажа. Лифт едет, и стрелки на циферблате часов крутятся в обратную сторону… они крутятся все быстрей и быстрей… Когда двери откроются, ты выйдешь в отдаленное прошлое. Ты перенеслась в день 28 августа в город Туманово. Ты находишься в квартире бабушки Серафимы. Опиши мне, что ты видишь!
– Я сижу в комнате на стуле, – медленно говорила Зоя, расслаблено возлежа в шезлонге. – Дверь, где принимает бабушка Серафима, справа от меня. Напротив сидит ее помощница и смотрит на меня. Она даже не моргает. В комнате душно, шторы задернуты… на полу линолеум в клеточку…
– Где Таня? – мягко спросил Евгений.
– Она за дверью, говорит с бабушкой Серафимой.
– Их голоса слышны тебе?
– Да.
– Ты слышишь слова?
– Только неясный звук. Я слышу, когда говорит Таня, а когда Серафима, но слов не разобрать.
– Это ничего. Я досчитаю до трех, и ты погрузишься в гипноз еще глубже. Раз… два… три. Зоя, сейчас ты глубоко-глубоко в своих воспоминаниях. Тебя ничто не тревожит, ты ничего не боишься. Твое тело легкое. Твои мысли легкие. Ты легко встаешь со стула и поворачиваешься к двери. Тебя, такую легкую, невесомую, никто не видит. Ты как дым… легка и беззаботна. Ты смотришь на дверь, ведущую в комнату, где находится Таня. Какая ручка на двери? Ответь мне!
– Такая… – ее правая рука дернулась, изображая жест, – надо нажать.
– Нажми на ручку и приоткрой дверь, – велел Евгений. – Теперь ты слышишь голоса отчетливо.
– Да, я слышу, – повторила Зоя. Ее правая ладонь сжалась в кулак, словно она держалась за воображаемую ручку.
– О чем они говорят?
– Таня отдает деньги. Она говорит, что это последние и больше нет. Серафима говорит, что этого должно хватить и что в семье все наладится. Но работать придется самой Тане. Серафима объясняет, как насыпать в бумажные мешочки соль и расставить по углам в квартире. Соль соберет черную энергию. Таня хочет уйти, но Серафима останавливает ее…
– Продолжай, – сказал Ромашов, – что еще сказала «ведьма»?
– Велит никому не рассказывать о ритуале. Никто не должен видеть, как она расставляет соль. Никто не должен найти мешочки. Прятать их надо тщательно, им надо простоять три дня. Если их кто-то увидит, черная энергия вырвется и случится беда. Кто-то умрет. Очень могущественный демон будет следить за тем, как соблюдается ритуал, и если Таня что-то напутает, он накажет ее.
– Таня испугалась?
– Немного. Она просит Серафиму самой провести ритуал, но та отказывает. Говорит, бюджетный вариант не предусматривает ее личного участия. Денег слишком мало. Ой, Таня идет к выходу и проходит сквозь меня!
Зоя запаниковала, и Евгению пришлось ее успокаивать, а затем и выводить из транса. Под его руководством, девушка вновь села в воображаемый лифт и поехала в обратный путь.
Зое гипноз понравился. Она еще долго сидела в кресле с удовлетворённым видом и порывалась обсудить ход сеанса, но Евгений был задумчив и отвечал порой невпопад.
– Ну, скажи хоть, что ты думаешь про Таню! – потребовала Зоя. – Она напутала с ритуалом, да?
– Скорей всего, Таню кто-то из родителей застукал с этой дурацкой солью, – произнес Женя с тяжелым вздохом. – И когда случилась беда с отцом, она решила, что выпустила джинна из бутылки.
– Что же теперь делать? Найти Серафиму и заставить признаться, что она все придумала?
– Я пообещал Тане не искать Серафиму.
– Вот ты сглупил! Как же нам теперь быть?
– Серафиму все равно так просто не найти, у нас и полномочий таких нет, и навыков. Да и простого признания мало. Таня должна поверить, что колдовства не было и смерть родителей всего лишь трагическое совпадение. А вот как это добиться… это моя забота!
– А мне что делать?
– Тане нужен новый смысл в жизни. Помоги ей с радостными моментами. Наполни ее дни приятным ожиданием и положительными эмоциями.
– Она согласилась со мной встретиться?
– Да, – Евгений улыбнулся. – Прости, забыл сказать. Сводим ее в кафе, на каток и в книжную лавку в это воскресенье, как ты хотела.
– Ура! – Зоя захлопала в ладоши. – Уж я ее расшевелю!
Долгожданная встреча подруг оказалась щедрой на эмоции. Евгений и сам растрогался, наблюдая за ними. Он опасался, что Таня останется зажатой, но племянница, увидав Зою, расцвела и забыла все страхи.
Ромашов довез их до места и сделал вид, что ему необходимо отлучиться по делам. Конечно, он никуда не уехал, бродил по огромному торговому комплексу, затерявшись в толпе посетителей, и поглядывал на племянницу, убеждаясь, что все хорошо.
Сначала Татьяна пользовалась своей пафосной записной книжкой, стесняясь жутковатого шепота, но затем диалог с подругой стал настолько оживленным, что рука писать не успевала. Таня низко наклонялась к Зойке и выдавливала ей на ухо свои реплики. Очень скоро она забылась настолько, что прекратила всякий раз хвататься за шею, будто стремящиеся на свободу слова царапали ее изнутри.
Зойка была в своем репертуаре: трещала без умолку (Евгений предупредил, чтобы та не затрагивала опасных тем) и после символического перекуса в одной из кафешек потащила Таню на каток, расположенный там же, но этажом выше. Евгений не подозревал, насколько хорошо держится на коньках племянница. Выписывая пируэты, она впервые за минувшие месяцы выглядела счастливой.
В седьмом часу вечера уставшие девчонки, румяные и с блеском в глазах, уселись на заднем сидении его новенького «Форда» и, привалившись друг к другу, смотрели на предновогоднее городское убранство за стеклом. Ромашов завез домой Зою, а потом развернулся в сторону области.
Таня, наклонившись к водительскому сидению, прохрипела:
– С-спах-хибо! – и закашлялась.
– Я рад, что тебе вылазка понравилась, – он пересекся с ней взглядом в зеркале. – Что купила?
Таня оглянулась на целлофановый пакет, лежащий подле.
– Книги?
Та кивнула.
– Как самочувствие?
– Х-хорло с-саднит.
– Тогда отдыхай.
Евгений сосредоточился на дороге, а Таня затихла, перебирая купленные книжки и размышляя о том, что с ней происходит.
Успокоительные сеансы с Женей и вообще вся разработанная им терапия помогали ей, сейчас она уже не смела этого отрицать. Пусть звонкий голос пока не вернулся, но связки, язык и губы способны были действовать согласованно, формируя сиплые слова. Вот только это было частью проблемы. Оставалось важное и очень страшное препятствие на пути к нормальной жизни: седой узкоглазый старик – тот самый, что ходил за ней по пятам со дня аварии.
Каким-то невероятным образом Таню тогда выкинуло из машины через разлетевшееся вдребезги окно, и она лежала на земле, толком не осознавая, что случилось. Старик наклонился над ней и заглянул на самое дно души. Таня силилась закричать (тело начинало нестерпимо болеть), но горло сковала немота. Ей даже вздохнуть было тяжело под напором этого взгляда.
Лицо старика бороздили глубокие морщины, глаза, превратившиеся в две узкие щелочки, буравили ее болезненно и жутко. Таня думала, он – живой человек, но когда сквозь него к ней подлетел какой-то мужчина, она догадалась, что видит призрак.
Последнее казалось в тот момент логичным. В нескольких метрах от нее в покореженных машинах умирали люди, некоторые сгорали заживо, их крики наполнили горячий дымный воздух смертельным ужасом. Но старик молчал, словно его это совершенно не касалось. Он был соткан из черного тумана. Колыхался. Вытягивался вверх. Искажался. И почему-то не отходил от Татьяны. Словно это она виновата в том, что он стал таким. Словно это она призвала его к себе.
Позже, в больнице, Таня пришла к выводу, что призрачный старик – следствие проклятия, о котором говорила Серафима. Он демон, который контролировал ритуал с солью. Ах, если бы она тогда нашла еще денег! Она могла бы взять кредит в банке, попросить у подруг. Дура! Почему она усомнилась? Почему не поверила Серафиме, что названная ею сумма за двести свечей в ста храмах, реальная цена за благополучие семьи?! Возможно, тогда страшный старик не явился бы к ней. И все остались бы живы.
Таня знала: старик что-то хотел от нее. Он ждал, что она начнет что-то делать. Но что? Она гнала его, умоляла, читала молитвы – все напрасно. Серафима была сильна, она предрекла беду, и беда пришла. Как все исправить, Таня не представляла. Сначала бабушка не выпускала ее из дома (да и ехать в Туманово одной, безголосой, ей не хотелось), потом навалилась апатия, ведь все ужасное уже произошло, и оно непоправимо. А потом Женя принес весть об исчезновении Серафимы…
Женя – он был сейчас ее лучшим другом. Он боролся за нее, и это не оставляло равнодушной. Но он слишком многого не понимал! Таня хотела рассказать ему о старике, но так и не собралась с духом. Заготовленная исповедь, трижды исправленная и переписанная набело, хранилась в отдельной тетрадке, вот только мужества вручить ее не нашлось. Но может, если Женя еще раз ее загипнотизирует, она сумеет преодолеть страх, пребывая в трансе?
Таня подалась вперед и прохрипела:
– Ш-шень…
– Да? – он с готовностью поймал в зеркале ее взгляд.
– Ты Х-хипноти-ссси-ровал С-сою…
Фраза далась тяжело, девушка закашлялась и, достав бутылку с водой, сделала несколько глотков.
Ромашов качнул головой:
– Вот Зойка! Проболталась-таки. Да, гипнотизировал.
– Хочу ещ-ще. Тош-ше.
– Я только за. Но давай начнем с того, что ты больше не будешь сидеть в квартире целыми днями. Ходи гулять. А вторую серию терапии проведем на новогодних каникулах. После того, как пропьешь полный курс витаминов.
Спешить с повторными сеансами гипноза Евгений не хотел, решил дождаться результатов расследования дела Серафимы. Была у него одна идея. И он многое возлагал на встречу со Светланой Решетниковой, обманутой мнимой «ведьмой».
Решетникова пришла к Ромашову в клинику в понедельник. Пришла не одна, а с группой поддержки в лице золовки, родной сестры ее бывшего мужа Родиона Решетникова.
– Родечка всегда был очень спокойным и разумным человеком, – уверяли они Ромашова на два голоса. – Внимательный, отзывчивый, всем соседям помогал. А в последний год как подменили: стал замкнутый, говорить начал шепотом, боялся, что его подслушивают, похудел. Про черную магию, которую на него кто-то насылает, часто упоминал, яйцами варёными по телу катал, от порчи избавляясь.
– С чего все началось? – спросил Евгений, воздерживаясь от озвучки диагноза, который так и просился на язык.
Светлана задумалась:
– Наверно, толчком послужила телепередача про экстрасенсов. Он увлекся, стал похожие передачи все чаще смотреть. Про гадалок, про ясновидящих, ведущих расследование..
– А потом лично стал к ним на прием ходить, – вставила золовка, – я намекала, что это пустая трата денег, но Родя говорил, интересно ему. А денег еще заработает.
– Прежде вы замечали за ним, что он, скажем, азартный, увлекающийся, поддающийся чужому влиянию человек?
– Да нет, – сестра пожала плечами. – Он меру знал. Как в армии отслужил, так женился. Не пил и не курил, интересов особых, кроме семьи и работы, не имел. По кабакам и игорным домам не шастал.
– Мы с ним душа в душу жили, ребенок у нас, – всхлипнула жена, – а тут в июне Родик взял и заявил: ты мне никто и звать тебя никак! И дочь не нужна. Он, вроде как, истинную судьбу свою встретил.
– Он летом привел ко мне знакомиться девицу одну, Ангелину, – добавила золовка, – сказал, что собрался разводиться и квартиру на новую пассию перепишет. Он словно заколдованный был. Все глаз с этой обормотки не сводил.
– А квартира разве не подлежит разделу при разводе? – поинтересовался Евгений. – Как совместно нажитое имущество.
– Нет, квартира его, от дедушки досталась, – пояснила сестра, – мне гараж, машина и дача, а ему однушка в Ясенево.
– А полиция что? – спросил Ромашов, стараясь уяснить для себя ситуацию как можно четче. – Имущество, между прочим, это мотив.
– Да обращались мы, бесполезно. Следователь сказал, что не может запретить человеку развестись со старой женой и жениться на новой. Мы умоляли спасти Родю от мошенницы, но поскольку сам Родион никуда не обращается и спасться не желает, заявление не пишет, то и дело не заводят.
– А где он новую невесту себе откопал?
– Серафима чертова нагадала! – Светлана зло всхлипнула. —Назвала день, место и час, когда он «свою настоящую любовь» найдет. Родя в магазин отправился за покупками и там встретил эту.. эту бабу. Никогда сам по магазинам не ходил, а тут поперся хлеба купить. Да если б я знала!
– Как, говорите, ее зовут? – уточнил Ромашов. – Ангелина – а дальше?
– Ангелина Муратова.
Ромашов азартно прищурился. Фамилия у «истинной пары» – Муратова – совпадала с настоящей фамилией ведьмы Серафимы.
