Читать книгу: «И развеется пеплом сердце моё…», страница 2

Но Аллах великодушен к тебе и ней, – ваш родившийся ребёнок, ваш сын, громким плачем возвещает миру о своём приходе.

Ты рвёшься к ней в палату, желая увидеть больше её, нежели ребёнка. Ты ещё не осознал события, что оставит далеко позади безоблачность твоих юных лет, наградив тебя пожизненным бременем взрослого мужчины. Ты пробиваешься к ней, сквозь толпу твоих воркующих и ликующих родственников. Она не смотрит ни тебя, ни на ребёнка. Потеряна и раздавлена тяжёлыми родами, она даже думать не хочет о том, чтобы прижать к себе существо, доставившее ей столько мучений.

Ты растерянно выходишь из палаты, забыв оставить любимой большой букет цветов. Ты чувствуешь, как чья-то сильная рука берет тебя за грудки и толкает в соседний кабинет. Ты поднимаешь глаза и видишь разъярённое лицо врача, здоровенного мужика средних лет. Еле сдерживая гнев, он обзывает тебя маленьким похотливым животным, любящим насиловать несовершеннолетних девочек, он рассказывает о своей дочери, ровеснице твоей жены, и угрожает, готовый при случае разорвать тебя на мелкие части. Он предупреждает тебя, «безмозглого амбала», сдержать свои извращённые порывы и не приближаться к жене хотя бы месяц. Так, опущенного и униженного, он выталкивает тебя обратно в шумный людный коридор.

Ты возвращаешься домой, не желающий никого видеть. В твоих ушах застыли те обличительные слова, которые ты сам себе не решался сказать. В твоих глазах созрели слезы, готовые разразиться в обильный печальный поток, в твоей голове пульсирует одно: «Я не насильник, я не животное…»

Тебе вспомнился день вашего бракосочетания, когда ты был на грани самоубийства из-за тотальной несправедливости судьбы, ты безудержно ревел, не желая становиться разменной монетой чьего-то греха, ты не хотел быть жертвой, обеляющей трепетно-оберегаемую честь вашего древнего рода, да будет он проклят!

Ты падаешь на кровать и плачешь от обиды. Вдруг, зарывшись в подушку, ты осязаешь этот узнаваемый из всех запахов, самый лучший и любимый запах твоей жены. Мысли и воспоминания путаются в твоей голове. Утомлённый, ты забываешься во сне. Впадая в тяжёлую дрёму, ты понимаешь, что скучаешь по ней.

Вот и отгремели очередные торжества, сотрясавшие ваш особняк в честь рождения твоего сына. Вопреки тревожным ожиданиям родственников, юная твоя супружница стала фанатичной матерью. Сама от себя не ожидая, полюбила и привязалась она к этому ребёнку, увидев в нем радость и надежду. Иногда тебе кажется, что она приобрела долгожданную любимую игрушку, ставшую столь бесценной для неё, что отдала бы она жизнь за этот маленький вечно голодный и вечно плачущий комочек мяса. В отличии от неё, инстинкт отцовства не спешит развиться в тебе, ты испытываешь к ребёнку лишь жалость и определённый интерес. А ещё, ты видишь в нем существенную часть твоей жены, этого достаточно для тебя, чтобы принять и полюбить его.

Унизительные слова, произнесённые врачом, открыли для тебя настоящую реальность, разнящуюся с иллюзорным миром высокой и чистой любви, придуманным тобой. Ты осознал, что люди, находящиеся и живущие за пределами вашего мира, особняка – рассадника мракобесных традиций и обычаев, – все адекватные люди думают также, как и тот врач. Для них ты и твоя семья –это позор средневековья, адская мельница, перемоловшая жизнь маленькой девочки. Это осознание раздавило тебя, дезориентировав в будущем. Ты не знаешь, как жить дальше.

Ты все также сильно любишь свою жену, все также нуждаешься в ней, но что-то оборвалось внутри… Ты не сказал ей о разговоре с врачом, боясь, что это всколыхнёт в ней отзвуки прошлой ненависти и обиды. Когда она вернулась домой, ты лишь дотронулся губами до её руки, поблагодарив за подаренного сына.

Вы спите также в одной комнате, но она поглощена всецело своим ребёнком. Она проводит с ним все свои часы, и днём, и ночью, не доверяя даже твоей матери. Тебе умилительно наблюдать за ребёнком, убаюкивающим другого ребёнка. Ты с нежностью смотришь, как она кормит его грудью и тебе вспоминаются картины давно ушедших художников, изображавших юных матерей с младенцами. Они назывались Мадоннами, кажется… Мадоннами эпохи Возрождения, странного, но привлекающего другого мира, под названием Европа.

Она находится рядом, но тебе кажется, что она стала ещё более далёкой, чем раньше. Ты с болью думаешь, что на этот раз, ваш мост будет сожжён тобой. Ты нежно целуешь её в щеку, а затем, отворачиваешься и делаешь вид, что засыпаешь. Ты замечаешь в глазах жены некое недоумение, но не смеешь взглянуть на неё, боясь распознать в ней боль отнятой тобою жизни.

Днями, ты стараешься больше времени проводить на работе, отвлекая себя от грустных мыслей. Ты видишь, как долго и внимательно смотрит на тебя жена, желая понять причину перемен, происходящих с тобой. Ты замечаешь, как пытается она привлечь твоё внимание разными разговорами и расспросами, но ты лишь виновато улыбаешься, уверяя её, что все в порядке. Ты читаешь в её глазах вопрос: «Ты разлюбил меня?»Тебе хочется закричать, что нет, что любишь ты её также сильно и безудержно, но ты устал бороться…, бороться за своё право быть счастливым.

Уложив ребёнка и убедившись, что сын крепко спит, она тихо ложится рядом. Ты слышишь её дыхание, чувствуешь каждое её движение. Ты стараешься угомонить предательский трепет, что рождается внутри тебя. Ты ощущаешь затылком её взгляд на себе. Она придвигается и дотрагивается до тебя рукой. Словно электрический ток проходит по твоему телу, так велика сила её прикосновения. Ты оборачиваешься и долго смотришь в её глаза, не смея шевельнуться. «Ты нужен мне», – шепчут её губы, – «ты мой единственный друг здесь, не бросай меня!»

Она осторожно приподнимает твою одежду, целует в грудь. Вы словно, поменялись ролями, – теперь она ищет наслаждение в твоём теле. Она берет в рот твои соски, теребит их губами и языком. Ты чувствуешь жар, что пробуждается внутри тебя. Твоё дыхание меняется, когда ты гладишь рукой её голову, играя с волосами. Она помогает тебе раздеться, садится верхом, покрывает поцелуями твою шею, лицо, глаза… Она приближается у твоих губ, льнёт к ним, целуя тебя крепко… долго…

Ты больше не можешь сопротивляться, отвечая ей на поцелуй, ты обхватываешь её руками и бросаешь на постель. Тебе хочется сейчас быть над ней… Ты продолжаешь жадно целовать её, освобождая от одежды. Ты уже не можешь думать, сколько времени прошло с момента наложения запрета на тело твоей жены– месяц или два, ты просто остервенело проникаешь в неё, соединяясь с ней в погоне за наслаждением. Ты слышишь её жаркий шёпот: «Я скучала…Я люблю тебя… Ты выиграл…» и чуть ли не теряешь сознание.

Она держит тебя за шею, обхватив ногами твою спину. Ты закрываешь рукой её рот, чтобы никто не услышал слишком громких проявлений любви. Она сгибает колени, поднимая их почти до уровня груди, желая чувствовать тебя как можно сильнее. Маленькая женщина, поддавшаяся зову природы, познавшая её тайны, не успевшая запятнать её первозданную чистоту. В этом порыве вы оба приближаете момент Х, а достигнув его, замираете, словно, родившись заново, не желаете оторваться друг от друга.

Ты чувствуешь, как некая сладковатая и тёплая жидкость стекает по её телу. Поняв, что это, ты впиваешься в набухшие груди, и познаешь этот чудный сок, производимый её организмом. Ты, словно, очищаешь себя от прошлого, соединившись с женой и вашим ребёнком на каком-то нематериальном уровне, оставляя только эту реальность, где Она и ваш маленький сын – стали отныне твоей вселенной.

Обнажённая, безумно красивая, похожая на сказочную русалку, вскакивает твоя жена на плач сына. Она кормит младенца, а ты жалеешь, что не родился художником, дабы запечатлеть на века эту извечную неподдельную красоту человеческого бытия. Затем, она кладёт засыпающего сына между вами и ложится напротив. Так, молча, без лишних слов, вы смотрите друг на друга улыбаясь, до того момента, пока сон не сомкнёт ваши веки.

В этот момент вы оба познаете истину первородной любви, открывшуюся вам всеми своими гранями, доступную далеко не каждому. Только сейчас вы понимаете силу Предопределения. Только сейчас вы осознаете, что сплелись в цельный монолит, который не разрушат ни средневековые постулаты семьи, ни пафосная правдивость поборников морали и цивилизованных клише.

Вы, двое юных существ, сумевших преодолеть боль, обиды и беды, в своей любви вы парите над этой шелухой различных табу, навязанных вам со всех сторон человеческого общества. Вы отрекаетесь от выдуманных категорий правильного и аморального, имеющих весьма условное значение и трактовку, и работающих в угоду их идеологов. Вы просто любите и счастливы… Вы столь чисты и наивны по-детски, что даже ненависть – неизменный атрибут души взрослого человека, не смогла удержаться в вас, уступив место бесконечной вере в лучшее, в новый рассвет – предвестник светлой надежды.

Несмотря ни на что, взявшись за руку, ступаете вы в зарождающуюся зарю следующего дня, уверенные в себе, обладающие силой красоты, молодости и горячих сердец, не затронутых пороком. Вы упиваетесь этим выстраданным и взлелеянным счастьем, что приобрело для вас высший смысл его познания и несоизмеримую ценность, усомниться в которых не решится уже никто.

* * * *

И развеется пеплом сердце моё

Часть

I

1

Он сидел у себя на кухне. Одетый в старую майку и протёртые штаны «Адидас», он больше походил на обитателя московского пригорода, чем на человека, живущего в центре Европы. Перед ним, на столе стояла початая бутылка водки и банка с маринованными опятами, присланными матерью из России. Он пил водку и заедал грибами, даже не выложив их на тарелку. Он слышал голос жены в соседней комнате. Она сюсюкалась с младенцем, меняя ребёнку очередной памперс.

Он сидел, уставившись в никуда. За окном бушевал предрождественский снегопад, укутывая в мягкое, белое, ворсистое одеяло один из самых красивых городов Европы – величественную Вену.

Но Вена, в которой Гришка Шахов проживал последние шесть лет, давно уже перестала волновать его. Она так и осталась ему «мачехой» – холодной, чопорной, бездушной.

Гриша сидел за столом в пьяном ступоре. Его мысли были где-то далеко. Они летали в Москве – городе амбиций и огней, в городе, который не жалел никого, ломал и мял под себя. Но, стольких людей манит этот северный мегаполис, и всякий прибывший туда, влюбляется в него безответно, или взаимно. Это уже кому как повезёт…

И ещё, в этом городе обитала она… Она, чей образ украшал обложку глянцевого журнала, который Григорий сжимал в ладонях.

Она. Чаяна. Её имя звучало, как таинственная древнеславянская молитва, в ней все было волшебно и мистично, и имя выражало её удивительную сущность, судьбу, предписанную небесными тайными учителями. Чаяна Шеманка. Так её звали. Странное имя, о неправдоподобии, нерусскости которого, Гриша стал задумываться лишь недавно. Говорят, её венах течёт турецкая, болгарская и украинская кровь, а, по словам ее матери, Валентины Шеманки, род их происходит от древних варяжских викингов.

Плач ребёнка вывел Гришу из оцепенения. Он пришёл в себя и ещё раз взглянул на фото Чаяны на обложке. Его сердце заныло в щемящей боли, которую не смогла утолить водка. Он знал, что любил эту женщину. Любил отчаянно. Но, между ними лежала огромная пропасть. Она была недосягаема для него, словно богиня. Одним словом, Звезда.

Чаяне шёл двадцать второй год. Она была молода, талантлива и невозможно красива. Востребованная актриса с большими перспективами, она похитила сердца мужчин России, а также, её ближнего и дальнего зарубежья. А двадцатидевятилетний Гришка с уже заметными залысинами на висках, был обычным водителем такси в Вене. За шесть лет, он неплохо освоил немецкий, и это стало его наивысшим достижением. А ещё Гриша был женат на Злате – большой любви своей юности. У них было двое детей, маленькая, но своя квартира в спальном районе Вены, и обычная жизнь русских эмигрантов в Австрии.

Но все это, Гриша променял бы за один миг пребывания наедине с Чаяной. Всего лишь один миг, стоящий всей жизни…

Из соседней комнаты с ребёнком на руках вышла усталая Злата.

– Что? Опять пустился в воспоминания? – произнеся это, она всучила младенца отцу. – Забудь уже эту… звезду!

Григорий равнодушно посмотрел на жену. Ему не хотелось пререкаться с ней. Он поцеловал дочку и отдал её обратно матери.

– Ревновать к фотографии глупо, Злата…, – сказал он и направился в ванную комнату.

Ванная – была единственным местом, куда он мог спрятаться в этой квартире и остаться наедине со своими мыслями. Гриша погрузился в тёплую воду и закрыл глаза. «Чаяна…» – вертелось у него в голове, «Чаяна… Чаяна… Чаяна…» – он шёпотом повторял её имя. Он не мог вспомнить, когда именно началась его страсть к ней, – то ли год назад, то ли два… «Ну почему, почему ты так бесстыдно красива, Чаяна??? И что теперь мне делать? Что мне делать с тобой и с собой?» Думая об этом, он лежал, погруженный в воду по самый нос. У него промелькнула мысль, что хорошо бы так и не высовывать свою голову из воды и тихо умереть, перестав дышать.

Но потом, ему стало не по себе от собственных желаний.

– Ты же мужик… А ну, соберись, Шахов! – вслух сказал он себе и резко вылез из ванной. Послышался стук в дверь и ворчание Златы.

– Что ты делаешь там так долго? Послушай, Гриша, нам тоже нужна ванна! Мы не хотим страдать из-за твоих любовных фантазий о кинозвёздах, ты слышишь?

Он открыл дверь и внимательно посмотрел на жену. Несколько лет назад он безумно любил её. Он был молод и наивен, она казалась ему Мадонной, Мона Лизой, Деметрой и Марлен Дитрих в одном флаконе, идеалом женщины. Её таинственность манила его.

Злата выросла в Вене, она была австриячкой во всем – она одевалась, как они, вела себя, как они, говорила с лёгким немецким акцентом, который заводил Григория похлеще любого афродизиака. Она была так не похожа на девушек, которых он знал.

Злата была на два года старше него, и отличалась сдержанностью и умом. Она окончила бакалаврият венского университета по профессии менеджмент, в отличие от Гришки, за плечами которого была лишь театральная школа. Он чувствовал её опыт и превосходство в образовании, ему нравилось её европейское отношение к жизни. Злата была незыблемым авторитетом для него, он беспрекословно слушался её, и та умело пользовалась этим.

Их отношения подогревались расстоянием Москва – Вена, они поочерёдно ездили друг к другу в гости, а потом, сильно переживали вынужденную разлуку. Злата заменила для него все его окружение, даже близких родственников. «Она – это моя семья», подписывал Гриша под её фото в инстаграм, ставя в недоумение всех своих многочисленных подписчиков. Ему казалось, что это – любовь на всю жизнь и их брак в последующем, стал объективным (финалом) продолжением этих отношений.

Теперь он смотрел на жену остывшим взглядом. Смотрел на эту женщину, образ которой не менялся никогда – ни на работе, ни в магазине, ни дома. Эти голубые холодные глаза, некогда сводившие его с ума, одинаковое их выражение во всех ситуациях, эти вечные джинсы, майки, худощавое лицо с пробивающимися носогубными бороздами, без грамма косметики на все случаи жизни, и неизменный хвостик на голове. Ему стало муторно, в груди что-то сильно саднило, а в голове звучало одно лишь слово «Ошибка!»

Ничего не говоря, он направился в спальню и рухнул на кровать.

2

Наутро, отправившись на работу, и взвесив всю свою жизнь, Григорий решил взяться за ум. Он внимательно следил за женой, собиравшей ему завтрак с привычным отрешённым выражением лица, словно и не было у них вчерашней размолвки, и испытывал стыд за себя. Злата была хорошей матерью и женой. Ради детей, она отказалась от карьеры и решила первые годы растить их сама. Это было так не по-европейски, не по-австрийски с ее стороны. Злате не нужно было многого, она хотела лишь обычного женского счастья. Она не ловила звёзд с неба, она просто жила, как миллионы других, со своими радостями и печалями. Но, Гришу этот сытый штиль семейных отношений перестал устраивать.

Он отогнал эту мысль прочь.

Весь день Гриша держался, как мог, не давая себе опять захандрить, и даже позвонил жене в перерыв. Пообещав ей вернуться с работы пораньше, он, все же, не удержался и зашёл выпить пива в паб.

Заказав себе привычную литровую кружку, он устало оперся о стойку бара. К нему подсел завсегдатай паба, его давний знакомый, тоже русский эмигрант. Гриша хорошо знал его, но постоянно путал имя. Они поздоровались и уставились на плоский плазменный экран телевизора, вещающий о чём-то, среди убаюкивающего рокота голосов пьющих и жующих посетителей.

По телевизору транслировалась программа из мира моды, – гламурная жизнь моделей, дизайнеров, бесконечные дефиле и фотосессии. Гриша отрешённо смотрел на эту мерцающую, словно камень Сваровского, фальшивую жизнь, но мысли опять унесли его прочь от всей этой мишуры.

Думая о своём, он отдалённо слышал голос своего знакомого, о чем-то рассказывавшего. Усилием воли он заставил себя сосредоточиться, чтобы как-то поддержать беседу.

– Представляешь, и кто-то держит её за руку, кто-то же дотрагивается до неё, целует и даже спит с ней…. Богиня… Это какую карму надо заслужить, чтобы дышать с этой женщиной просто одним воздухом…! – рассказывал приятель, заворожено уставившись в телевизор.

– А… да, ты прав, – ответил Гриша, мимоходом взглянув на экран, и тут же, лишился дара речи.

Так некстати, так не в обстановку, среди суеты обычного венского паба, на экране плазмы, закреплённой к барному шкафу, он увидел Её… Все поплыло перед его глазами, покрылось туманом, и только её лицо выделялось из этой дымки, словно чудный портрет художника гиперреалиста.

Это была реклама известного французского парфюмерного бренда, официальным лицом которого она стала. Это означало, что Чаяна начала свое покорение мира. Конечно, такую красоту невозможно было не заметить, и чуткие носы западных рекламных компаний сразу распознали потенциал молодой русской актрисы.

Он упёрся в экран и не мог оторвать глаз. Как же она была прекрасна в этом ролике! Безупречный макияж милого лица с самыми очаровательными глазами на свете, пушистые длинные волосы, развевающиеся на ветру, восхитительное вечернее платье, подчёркивающее все прелести – пышную грудь и округлые бедра, чувственные пухлые губы, что-то шепчущие по-французски, да в придачу, красивое музыкальное сопровождение и съёмки… Все это создало атмосферу ирреального другого мира, мира красоты и совершенства, королевой которого была Чаяна…

Многие мужчины в баре, заметив рекламу и девушку в ней, тоже приутихли, и впёрлись глазами в сияющий экран.

Гришин знакомый продолжал что-то говорить и восторгаться. Григорий не слышал его, только некоторые слова доходили до его сознания и эхом отзывались в голове: «Богиня…» «Она просто нереально красива…» «Господи, дотронуться бы до неё и умереть…»

У Гриши застучало в висках. Все остальное не имело уже значения, провалившись в тартарары. Перед ним стоял её образ. Он не хотел его отгонять. Он опять сдался, не смог противостоять этой волне, накрывшей его. Хотел, но не смог. Слишком силен был её магнит, слишком остры воспоминания, которые он никогда не сотрёт из своей памяти. Ему стало невероятно больно, в груди все сжалось. Он огляделся по сторонам. Посмотрел на мужчин, что сидели, разинув рты. Он знал их мысли, знал их чувства и желания. Но они не ведали, что то, о чём они грезили, глядя на эту сказочную инопланетную женщину – все это было когда-то в руках у Гриши! И от этого становилось ещё больнее.

* * * *

Не всегда Гришка был эмигрантом, никому не известным водителем венского такси. Несколько лет назад, он мог бы завоевать мир, ну если не мир, то Россию и прилегающие территории точно. Был Гришка – Григорием Шаховым – перспективным молодым актёром, талантищем и красавцем, первым парнем не только на курсе, но и во всем театральном училище.

Статный, чернобровый, темноволосый, кареглазый Григорий Шахов, похититель сердец многих девушек – мог бы с лёгкостью справиться и с ролью своего тёзки – Григория Мелехова (что и прочили ему критики в будущем), и «умыть» героя Эдмона Дантеса, безупречно сыграв его. Он мог бы быть сейчас рядом с ней…с Чаяной. Это было его настоящее место, а не здесь, в этом пабе, посреди холодной чужой Вены.

Он заказал себе бутылку текилы и отчаянно напился, забыв о Злате, о детях, о себе…

3

Когда девятнадцатилетний Гриша Шахов, начинающий актёр и студент театрального училища услышал о кастинге на новый многосерийный проект, он решил для себя, что не упустит эту возможность. Он побежал к старшему брату, Степану Шахову, уже довольно состоявшемуся молодому режиссёру, которого неплохо знали в кинотусовке. Степан не обещал прямого содействия, но постарался привлечь к Грише внимание кастинг-менеджера.

Между Григорием и Степаном были странные отношения, они любили друг друга, но Степан сразу дал понять младшему брату, что в работе нет родственных связей. Степан довольно успешно строил свою карьеру и очень заботился о репутации.

«Это твой выбор, ты сам поступил в театральное училище. А значит, крутись! Заводи знакомства, ходи на кастинги. Подыми свою задницу, и бегай по пробам. Тебя в дверь, а ты в окно! Только так! Профессия актёра не терпит лени и не знает гордости!» – были его слова. Гриша запомнил их, но и понял, что особо полагаться на Степана не стоит.

Степан все-таки поговорил со специалистом по кастингу и Гришу пригласили на пробы. Он сразу поразил всех яркой внешностью и фактурой. Его манера игры была естественна и легка. Это свойство молодого актёра подкупило режиссёров. Гришу приняли в команду. «Ты будешь задействован в этом проекте», – сказал режиссёр. «Только вот не знаю, в какой роли, так как сценарий ещё находится в разработке, но твой герой будет не последний, обещаю тебе!» – обнадёжил он Гришу.

Григорий был вне себя от радости, ведь до этого ему доставались только незначительные эпизодические роли. Гриша поблагодарил брата за помощь и стал ждать окончательного результата.

Через пару месяцев, Гришу проинформировали о роли и выслали сценарий. Прочитав его, он растаял в восторге. По всей видимости, намечался мега-проект главного федерального канала. Проект предполагался длиться два-три года, в зависимости от рейтингов. Над ним уже трудилась команда из сценаристов, режиссёров, художников, композиторов и прочее. Рабочее название проекта, так и осталось, в итоге, окончательным.

Сериал назывался «Марюткина доля». Он описывал время до революции 1917 года. Действие происходило в одной из деревень московской губернии. Был интересен и сюжет, повествующий о девочке из бедной крестьянской семьи, которая была отдана в услужение богатой семье сельских помещиков. Хоть крепостное право было уже отменено, но на судьбу девочки это никак не повлияло. Родные избавились от неё в счёт списания долга. Девочка попадает в фактическое рабство со всеми сопутствующими коллизиями. По сюжету, тринадцатилетней Марютке – главной героине, предстояло испытать много горя, несправедливости и лишений.

Григорию достался образ главного негативного героя, сына – главы помещичьего дома – избалованного, жестокого и циничного молодого человека. Он и становится главным кошмаром маленькой Марютки. Сначала Николай вроде проявляет участие к судьбе девочки, но потом, откровенно издевается над ней, считает её рабыней, домашней утварью. Чтобы укрепить право обладания ею, он насилует девочку. Семья узнает об этом, но все проходит безнаказанно. Николашка был не только проблемой Марютки, он причинял много бед и своей семье. Глупый, амбициозный дебошир, он постоянно ставит родных под удар. Враги этой семьи используют историю с Марюткой как средство для шантажа и грозятся обнародовать эту проблему. Опасаясь мести среди селян, семья помещиков решает женить Николая на девочке. Так, он становится её мужем. Мнение Марютки никто не спрашивает, но с замужеством, жизнь её стала ещё тяжелее. Муж – жестокий деспот, его семья, постоянно унижавшая её, украденное детство и отсутствие надежд на будущее. Такой была её жизнь. Такой была её доля.

Григория не смутил откровенно злостный образ своего персонажа, наоборот, он был счастлив воплотить его со всей присущей ему экспрессией и натурализмом.

Большое количество актёров, задействованных в этом интересном проекте, были уже утверждены, загадкой оставалась лишь героиня самой Марютки. На роль пробовалось много актрис от 11 до 20 лет, но выбор продюсеров и режиссёров пал на юную модель Чаяну Шеманку.

Несмотря на очень молодой возраст – тринадцать лет, Чаяна имела большой опыт в кино. Уже с пяти лет, она принимала участие в телевизионных проектах и фильмах. Кроме этого, она активно снималась в рекламе. Григорий видел её несколько раз, но не придавал особого значения этой девочке с внешностью куклы.

4

В первый день съёмок, команда ожидала прихода главной героини. На площадке Чаяна появилась в сопровождении своей матери, как обычно, которая была её агентом и менеджером. Она вела себя, как настоящая звезда, что очень забавило съёмочную группу. Чаяна была очень коммуникабельна и дружелюбна. Она знала, какое впечатление производит на людей и старалась использовать это в своё благо.

В детстве Чаяна была прехорошенькой куколкой, а в отрочестве стала красивой девочкой с длинными пушистыми волосами, правильными чертами лица, и, обрамлёнными длинными темными ресницами, крупными глазами,– цвет которых, в зависимости от света, менялся от серого до насыщенно голубого. Она довольно быстро завоевала любовь коллег по цеху своей непосредственностью и доброжелательностью. Вскоре, Чаяна стала всеобщей любимицей. За ее спиной, люди шептались, что эта маленькая игривая кокетка через несколько лет станет настоящей секс-бомбой, редкой красавицей – мечтой многих мужчин. За длинные волосы, что стали, увы, редкостью среди современных девушек, её прозвали Русалочкой.

С Гришей Чаяна-Русалка быстро нашла общий язык. «Я буду большой артисткой!» – делилась она с ним, важно выпячивая нижнюю губу. Потом, видя его умильную улыбку, добавляла: «Ну правда ведь, я кроме, как играть в кино, ничего не умею и не хочу». «Конечно станешь! Только в школе отучись сначала», – подбадривал её, совсем по-братски, Гриша. Его слова Чаянка воспринимала всегда серьёзно. «Обязательно, отучусь и поступлю, как ты, в театральное училище. А может и сразу во ВГИК!» – мечтала она. «Поступишь поступишь… Провалишься и потом ещё раз поступишь!» – издевался он над ней. «Дурашка ты…», – обижалась Чаяна и отворачивалась от него. «Дурашка ты, и муж из тебя дурацкий!» – огрызалась она, как будто желая его обидеть. В такие моменты Гришу пробирало на громкий смех.

Наконец, запустились пилотные серии. Публика сразу проявила интерес к сериалу с необычным сюжетом, зрители сильно переживали за судьбу маленькой Марютки. Букмекеры показывали хорошие рейтинги, что вдохновило команду снимать больше и придумывать изощрённые сюжетные изыски.

Дни съёмок проходили, словно в приятной дымке сбывшихся мечтаний. Собралась сплочённая команда, все понимали друг друга с полуслова. Гриша парил на седьмом небе от счастья. За каких-то несколько месяцев они с Чаяной стали одной из самых перспективных кино-пар. Несмотря на то, что Николашка был злодеем и подонком, зрители испытывали симпатию к молодому красивому актёру, и его инстаграм просто взорвало от наплыва поклонников.

Чаяна-Русалка стала настоящей сенсацией и обзавелась огромным количеством фанатов со всего мира. Трудно было пропустить мимо внимания невероятно красивую девочку с внешностью ожившей героини диснеевского мультфильма. Кроме того, зрителей восхищала её харизма, по-настоящему, профессионализм актрисы, несмотря на юный возраст.

Гриша оброс разными друзьями и поклонниками, ему, конечно, нравилось повышенное внимание девушек к себе. У него никогда ещё не было серьёзных отношений, и он, как все парни своего возраста, был открыт для любви.

По мере развития сюжета, когда герои Григория и Марютки стали мужем и женой, хоть и бил Николашка свою юную жену и издевался над ней по-всякому, фанаты сериала стали транслировать образы героев, на самих актёров. Впервые, люди заговорили о закадровых отношениях Гриши и Чаяны.

Чаяна, кажется, не замечала этих разговоров и сплетен, она была ещё слишком молода, и полностью посвящала себя работе. Она очень тепло относилась к Грише, даже где-то привязалась к нему. Её привязанность многие скидывали на детскую непосредственность, на стремление искать поддержки у старших ребят, и, просто, на добрый и лёгкий нрав Чаянки.

Гриша тоже искренне полюбил свою юную партнёршу, но его расположенность к ней носила лишь дружеский характер, он стремился по-братски поддерживать её, защищать, если надо.

Ему нравилось проводить с ней время. Он часто подтрунивал над ней. Его ужасно забавляли её надутые губки и раскрасневшееся от возмущения личико. Потом, он делал романтический взгляд и говорил: «Чаянка, ты самая красивая девчонка на свете! Ох, бедные твои будущие парни!» От такой похвалы вся обида у Чаянки – Русалки улетучивалась в миг, и она одаривала его сияющей улыбкой. «Эй, дурашка, ты же знаешь, парни меня не интересуют!» – парировала она шуточно.

Но, на намёки на их романтические отношения, Гриша недоумевал: «Вы что! Она же ещё маленькая! Я похож на педофила?!»

Ситуация вокруг него и Чаяны сначала забавила его, но потом, стала немного напрягать. Григорий показывал всем своим видом и поведением, что с этой девочкой, – его экранной женой, их ничего, кроме дружбы, не связывает.

Несмотря на это, они проводили много времени вместе, – сначала воплощали своих героев на съёмочной площадке, потом, вне съёмок, развлекались, как положено молодёжи. Они вместе ходили на мероприятия, концерты, встречи, презентации. Они регулярно появлялись вместе в эфире различных программ, подогревая ещё больше интерес публики к себе.

В интернете была масса их совместных фото в процессе работы, и на отдыхе. Они действительно были похожи на очень близких друзей, или даже, на родственников. На своих страницах в соцсетях, они часто называли друг друга «брательником», «сестрёнкой», «дружочком» и прочими эпитетами, подтверждающими их крепкую дружбу, но не любовные отношения. «Наконец-то дождалась Бро у себя в гостях» – подписывала Чаяна под очередным их совместным фото, на что Гриша сразу отвечал: «Я тоже скучаю по тебе, маленькая девочка из моря!»

Явная их манифестация дружбы, а не отношений не смущала фанатов. В сети появились целые Фан-движения и группы поклонников их пары. Они прозвали тандем своих любимцев «Грияна», или «Русалка и Принц», намекая на тайное прозвище Чаяны, которое уже давно стало достоянием общественности.