Читать книгу: «Шпионка», страница 2
Глава 3
Нина Климова, штаб главнокомандующего, восточный фронт.
– Боже мой, какой мужчина! – воскликнула я, сбрасывая на пол рюкзак и заваливаясь спиной на узкую койку. Та упруго спружинила и подбросила мою тушку вверх. – Какие глаза! Волосы! Фигура! А голос! Как наждачкой по моим оголенным нервам! Мурашки до сих пор мигрируют по телу туда-сюда, туда-сюда, волна за волной, волна за волной. Уф, аж жарко стало… Так, помыться, переодеться и за дело! Ночь впереди, работать пора.
***
Совещание было назначено на 9 утра. Опаздывать нельзя. Поэтому нечего разлеживаться, бегом марш умываться! Ну и что, что полночи не спала! Это работа, детка, и тебе за нее неплохо платят.
Плеснула в лицо ледяной водой из-под крана. Да, у них есть канализация, и это здорово! Потерла заспанное лицо ладонями, пощипала щеки. Еще пару раз сунула мордочку под кран. Отфыркиваясь, утерлась полотенцем и поплелась одеваться. Чего-то я совсем расклеилась. Ночь ли бессонная тому причина, многодневный перелет или эти черные глаза, что преследовали меня во сне, не знаю. Но я же профессионал! Я справлюсь.
Форму мне выделили как у всех, темно-серого цвета со стальным отливом (под цвет его волос, угу). Без знаков различия, но хотя бы по размеру. Однако ж вместо брюк мне была положена юбка, на два пальца ниже колен. Я бы предпочла брюки, а еще лучше свой любимый зеленый комбез, но… дресс-код, так его эдак!
Закрутила волосы в тугой пучок, закрепила специальными спицами из слоновой кости. Открыла коробочку с контактными линзами, выкрутила цветовой индикатор на серый, под цвет казенной формы, вставила. Все, я готова.
И решительно направилась в его кабинет.
– Черные глаза… Черные глаза. Ах, эти черные глаза-а-а, – напевала я, вышагивая по коридору. У двери Его Светлости остановилась, оправила китель, разгладила юбку, покусала губки, пощипала щечки, вздернула носик, и, походкой от бедра, вплыла в кабинет.
Наградой мне были пять пар настороженно изучающих меня глаз цвета непроглядной тьмы. Словно дула пистолетов неотрывно следят за каждым твоим шагом. Кажется, что там в глубине этих глаз притаилась твоя смерть.
Меня аж передернуло от сравнения (мысленно).
Но и мы не лыком шиты. Нас так просто не запугать!
– Доброе утро, господа. Надеюсь, я вас не задержала?
И улыбаемся, улыбаемся, ресничками машем, машем.
– Н-нет, что вы, госпожа, – промямлил самый молоденький из них, худощавый парнишка примерно моего возраста. Я кокетливо стрельнула в него глазками, оценивая внешние данные и прикидывая, как бы он смотрелся рядом со мной.
А ничего так. Легкая небритость придает мужественности, чуть удлинённые антрацитовые волосы каскадом спускаются за воротник мундира. Сексуальный мальчик. Сладкий. Может быть…
Додумать мысль мне не дали, мужчины отмерли, завозились, будто почувствовали мой игривый настрой и приосанились, в ответ на испускаемые мною флюиды.
А может так и есть? Может они эмпаты тут все поголовно, а мы, идиоты, и ведать не ведаем? Не зря же в рапорте про их сверхспособности упоминали?!
Вот черт! Спешно взяла себя в руки и требовательно посмотрела в глаза Его Светлости.
– Вы как раз вовремя. Мы вас ждали, – заявил этот сногсшибательный мужчина и, повернувшись к остальным, представил меня. – Госпожа Нина Климова, наш консультант по техническому обеспечению и разведывательной и контрразведывательной деятельности.
О, да! Люблю такие моменты. Еще более шокирующей новости он им преподнести уже вряд ли бы смог.
Усмехнулась, наблюдая за их недоуменными переглядываниями. Привычные сальные ухмылки и пренебрежительные отмашки. Ну, да, девчонка. Ну, да, мелкая. А вокруг матерые самцы. Что я против них? Пшик. Разве ж будет кто воспринимать такую в серьез? Да что она может понимать? Глупая баба, она баба и есть!
Их женщины не воюют. Слишком нежны и слабовольны. Избалованы. Капризны.
Ну да и Бог с ними. Я отвлеклась, а господин Энжью тем временем представлял мне своих сослуживцев:
– Князь Хаэль Таффа, – самый пожилой из всех. Лицо чисто выбрито, но испещрено морщинами, в волосах больше стального блеска нежели у других. Но все еще подтянут и силен.
– Князь Шабри Фрейко, – еще один черноглазый красавчик, с подкрученными вверх усами. Смешной. Но глядит гоголем. Местный дамский угодник? Ну тут и вкусы…
– Князь Рибьер Олмен, – это уже о моем молоденьком симпатяжке. Батюшки, и этот князь! Куда не плюнь в князя угодишь, прямо цветник общества. Пора начинать чувствовать себя ущербной. Если и последний окажется князем, ей богу, не удержусь, что-нибудь ляпну.
– Граф Симон Парро, – уф, а ведь чуть не опозорилась!
Графу можно было дать далеко за сорок. Но это скорее из-за небольшого брюшка и стрижки, которая ему совершенно не шла.
Мужчина был немного одутловат, и на фоне остальных казался бледным. А еще явная отдышка и потливость, которую он старался скрыть, украдкой промокая испарину со лба. Неужто болен? А ведь еще совсем не стар.
Наконец, закончив с расшаркиваниями, Его Светлость пригласили всех расположиться за столом с расстеленной на нем точно скатерть огромной картой местности. Бумажной, надо отметить.
Невероятная древность! В Конфедерации уже тысячу лет такими не пользуются. Там все компьютеризировано, роботизировано и автоматизировано. Там уже не двигают по столу игрушечными солдатиками, там все моделируют, причем в реальном времени, просчитывая и обыгрывая все возможные варианты событий.
Сплошные тренажеры. Нацепил шлем, вставил штекер, и ты уже в самой гуще сражения. Некоторые эстеты еще и болевые ощущения включают, чтоб все как по-настоящему было.
Князья и граф, наконец, заняли свои места за столом согласно ранжиру и приготовились внимать. Мне же досталось место в самом его конце, напротив графа Парро, но рядом с усачом.
Ну да и ладно, нам и отсюда все хорошо видно. Могли и вообще за стол не пригласить, чай не голубых кровей будем.
Я незаметно провела рукой по сиденью стула, наслаждаясь гладкостью и теплом полированного дерева. Осторожно села, услышав легкий скрип стыков древесины. Не развалится – расслабилась. Посмотрела на карту, с трудом понимая в этом многоцветии рельефы местности и очертания границ. Срочно вспоминала уроки истории и географии, где нам показывали подобные карты. Украдкой пощупала кончик раритета, провела пальцем по краю, и внезапно почувствовала чей-то внимательный взгляд.
Граф Парро смотрел на мои манипуляции с картой с легким удивлением, но не брезгливо, без высокомерия, добродушно, по-отечески, я бы сказала. Я робко улыбнулась в ответ. Контакт налажен? Было бы неплохо заиметь хоть одного союзника в этом мире мужского шовинизма.
Между тем пожилой князь Таффа закончил свой занудный доклад о боевых действиях на других фронтах, что было мне совсем не интересно, и Его Светлость передали слово моему соседу с закрученными усами. Шабри Фрейко, если мне не изменяет память.
Этот таракан подкрутил ус, крякнул, вставая, и, бросив на меня двусмысленный взгляд, громко, с бравадой, явно красуясь, стал перечитывать свои бумажки. И ров он вырыл хороший, и дыры в фундаменте подлатал, и посты по местам расставил, пути отступления все просмотрел, провизией все погреба затарил, город стеной обнес, солдат настропалил, лично каждому штыки надраил, портянки перестирал и вообще просто молодец.
Я его бахвальство слушала в пол уха – зацепилась взглядом за Его Светлость.
Красивый мужик. Лет тридцати с хвостиком. Не знаю, как и описать: черты лица правильные, не крупные, несмотря на высокий рост, гармоничные. Не смазливый, но мужественный. И глаза, и рот, и руки его – все притягивало мой взгляд – не игривой сексапильностью и сиропной красотой, а силой своей. В каждой черте чувствовался характер: в изгибе губ, во взгляде, в наклоне головы. Тут была и решительность, и уверенность в своих силах, и осознание ответственности по отношению к подчиненным. Он нес свое бремя власти не кичась, терпеливо и спокойно выслушивая других, делая необходимые уточнения, поправляя и останавливая если информация не относилась к делу. Возможно, он мне таким только показался. Возможно, я сама придумала все это, написав портрет своего героя и любуясь им – не знаю, время покажет. Но пока я хочу им любоваться, восторженно, с замиранием сердца, в эстетических целях, без пошлости и сексуальной подоплеки, как совершенством, как своим идеалом. Пока не придет закономерное разочарование.
Наконец-то досталось слово и самому молодому из князьёв – Рибьеру Олмену. Мои ушки тут же стали торчком, улавливая каждое его слово. Он докладывал последние разведданные, что напрямую касалось моей работы. А сводки были интересными и тревожными в совокупности.
– Местные жители близлежащих деревень за последние дни заметили на границе странное оживление по ночам. Будто бы бродят средь развалин разоренных приграничных деревень и заброшенных кладбищ души восставших погибших. И невинных жертв, что навстречу попадаются, пожирают. Дальше цитирую: «Видели мужики огни странного зеленого цвета, что мерцали магическим светом, и вой от них шел жуткий, нутряной, душу наизнанку выворачивающий. А уж вонь какая в тех местах, словами не передать, токмо так в преисподней воняет, когда черти шалят», – закончил свой доклад Рибьер и бросил на Его Светлость вопросительный взгляд. А вдруг как засмеет?
И засмеяли, но не Энжью, а старичок наш Хаэль закрёхал своим старческим смехом:
– Ой, чегой-то ты нам тут сказки страшные вздумал рассказывать? Чай не ночь на дворе, твои побасенки слушать. Если уж донести нечего, так и скажи, а не трать наше время попусту. Работы и без тебя хватает, – с издевкой, на мужицкий манер, отчитал он смутившегося Рибьера, чьи уши уже не только покраснели, но и задымились.
Жалко стало паренька. Молодой он еще, ранимый. Мнение свое отстаивать не привык. Авторитет хочет заработать, полезность свою доказать. А тут такие насмешки! И сам уже верит, что чушь донес.
А что же Наша Светлость? Тоже на смех поднимет? Вот уж глупость будет несусветная. Не хотелось бы так рано разочароваться в нем.
– Покажи-ка мне на карте, где, ты говоришь, мужики огни видели, – поднимаясь со своего места, попросил Энжью, бросая тому карандаш.
Тот, ничтоже сумняшеся, обвел на карте положенные места и выпрямился. Прямо на карте! Карандашом! Изверги! Это же бумага!
– Госпожа Климова, что с вами?! Вам плохо?! – парнишка отбросил в сторону свой вандальный инструмент и ринулся ко мне, едва не опрокинув свой стул. Но добежать не успел, остановился испуганно и замер потрясенно, увидев мое перекошенное лицо:
– Вы зачем карту испортили?! Она же бумажная! – возопила я, потрясая руками. – Вандалы! Это же раритет! Таких уже тысячу лет нигде не выпускают!
Ответом мне была тишина, застывшие в изумлении позы и такие взгляды, что мне стало за себя стыдно. Они бы еще пальцем у виска покрутили, для пущей наглядности. Мда, дура и есть дура, че сказать…
– Не волнуйтесь, госпожа Климова, – прозвучал серьезный баритон Его Светлости, – у нас их еще много. А если закончатся, мы еще напечатаем.
И тут его видимо посетила гениальная мысль, он вдруг просветлел и, воздев к потолку указательный палец, выдал:
– А хотите я вам ее подарю? Или даже две…
– Хочу! Две! А три есть? – ох, эти мои загребущие ручонки. А вдруг откажет?
– И три есть. Но… – осадил он меня, справедливо опасаясь моего маниакального блеска в глазах, – отдам после совещания!
– Хорошо. А нам еще долго?
ВАУ! Целых три карты! Настоящих! Бумажных! Это же огромное состояние! Я богата! Да я миллионерша! ХА-ХА-ХА!!!
– Долго! – спустили меня с небес на землю. – Нам еще предстоит узнать, что это за таинственные огоньки такие…
– Ой, да чего там знать! – беспечно отмахнулась я, мысленно уже примеривая на себя яхту, виллу и норковое манто. – Это сигнальные огни.
– Что ты несешь, дурочка?! – взбеленился вдруг дед, и от его вопля моя яхта уплыла в закат, увы, без меня. – Какие сигнальные огни?! Что ты тут нас совсем за дураков держишь?!
– Думаешь мы тут совсем отсталые, что не знаем какие сигнальные огни бывают? – поддержал его усатый таракан.
Даже Энжью вопросительно изогнул брови, требуя пояснений.
Да ради Бога! Мы и поясним и картинки нарисуем, для пущей наглядности.
– Это сигнальные огни крианцев, одной из гуманоидных рас союза Конфедерации. У них особый спектр зрения. То, что для вас мутный зеленый огонек, для них яркое полыхание звезды.
– А вой тогда откуда? И запах адовый? – вставил свои пять копеек молодой князь. У-у-у, иуда! Я тут его защищать пытаюсь, а он с вопросиками своими каверзными влез! К дедку' подлизаться решил, не иначе. Благо у того численный перевес.
– А вой «нутряной» оттого, что газ из трубки вырывается под давлением, издавая типичный тихий свистящий звук. И воняет серой, когда газ выгорает. Там при горении еще много чего выделяется и чем воняет. Но тухлыми яйцами больше всего.
– Но зачем кому-то понадобились такие сомнительные сигнальные огни? – подал вдруг голос до сих пор молчащий граф. – И не видно же их совсем. И уж тем более издалека.
– Кому они понадобились, это уже другой вопрос. С ходу на него ответ не найду. А на счет видно-не видно – это смотря кто смотрит. Вашему глазу – привыкшему к яркому слепящему солнцу, этот спектр практически не виден. Как туманная дымка с зеленым отсветом. Для меня, коренной конфедератки, он покажется светом фонаря, размытым, но видимым. А для крианца – яркая четкая звездочка. Вот и становится актуальным вопрос – кому же предназначался данный сигнал. И не менее важно узнать, кто его подавал и зачем. Есть соображения?
– Судя по местам, откуда подавали так называемые «сигналы», это заброшенные деревни, разоренные после военных действий. Или пустыри и кладбища, – Энжью указал мне на карту, предлагая убедиться самой. Я взглянула, трепетно прикасаясь к обведенным карандашом неровным кружочкам. Вроде бы ничего определенного на первый взгляд сказать нельзя. Хаотичный разброс. Два кружочка рядом, третий чуть правее, четвертый вообще в стороне. Там, где два кружочка – холмы, ни полей, ни поселений. Правый в деревеньке, практически у самой границы линии фронта. Четвертый в болотине. Я мысленно прочертила окружность, стараясь охватить все четыре точки, место на болоте не вписалось. Подхватила отброшенный карандаш, с его помощью попыталась отложить лучи к центру моей окружности. Расстояние получалось везде разное. Нет, данных очень мало. Хотелось самой посмотреть на эти места, а не гадать тут на кофейной гуще на неопределенное будущее. Что я и озвучила.
– Вы предлагаете нам самим ползать по этим болотам и кладбищам?! – взвился пожилой князь Таффа.
И чего он бесится-то? Уж и слова поперек не скажи! Авторитет его пошатнула?
– Зачем же? Вас я с собой не зову. Не хотелось бы испачкать ваш нарядный мундир. Справлюсь и сама. – полезла я на рожон за каким-то лядом.
– Да как ты смеешь, мерзавка, разговаривать со мной в таком тоне?! – вскочил на ноги князь. И сколько праведного гнева в глазах! Аж искрятся! Лицо красными пятнами пошло, руки в кулаки сжались, еле сдерживается, чтоб по мордахе мне не съездить.
Я отступила назад, зайдя за спинку стула, чтобы было место для маневра, и прикинула уже как буду этим самым стулом отбиваться ежели что. Хотя стул было жалко – деревянный все же.
– Прекратить! – жестким приказом ударил по ушам голос главнокомандующего. – Сядьте на место и умерьте свой пыл. Оба.
Господи, от его голоса у меня аж коленки затряслись, и я еще крепче вцепилась в свой стул, боясь позорно грохнуться на пол. Кулаков деда не испугалась, а от голоса Энжью дрожь по всему телу прошлась. Волоски на руках дыбом встали.
Дедок, кстати, тоже садиться не спешил – буравил меня дулами своих глаз-пистолетов. Явно убийство мое продумывал в подробных деталях. Вот же ж блин! Нажила себе врага в первый же рабочий день! Ой, дура! Тоже мне, профессионалка хренова! И язык мой – помело.
– Сядьте, я сказал! – вновь прогремел рык разгневанного главнокомандующего, и я поспешно скользнула на свое место.
Князь нехотя последовал моему примеру, но глаз с моего лица не сводил еще долго.
Интересно, он меня сразу после совещания пристрелит, или темной ночью подушкой придушит? Я имела в виду князя Таффа. Хотя если и дальше так буду себя вести, Его Светлость к нему присоединится.
– На сегодня совещание закончено. Если у кого-то будут какие-либо соображения по поводу этих треклятых огней, я буду у себя. Все свободны.
– Есть, сэр! – гаркнула я, поспешно вскакивая на ноги и звонко щелкая каблуками. Приставленная к виску ладонь почти не дрожала.
Паясничала я, знаю, но удержать себя не могла. Боялась я его жутко, оттого и бравада эта моя наигранная перла из всех щелей.
– Извольте обращаться к герцогу Энжью по титулу – Его Светлость! – сквозь зубы процедил князь Таффа, играя желваками на лице. На меня он не смотрел, пронзая взглядом стену напротив, но кулаки сжал так, будто шею мне уже сворачивал мысленно.
– Я не являюсь подданной Его Императорского Величества Кримпа Д-Энжью, и звать вас по титулам не обязана. Более того, Его Светлость, герцог Энжью, также не является моим непосредственным начальником, чьи приказы я должна неукоснительно исполнять. Я нахожусь здесь в качестве консультанта по вопросам внешней и внутренней разведки и технического обеспечения, и вольна сама принимать решения, что мне делать и кому подчиняться, до особого на то распоряжения совета Конфедерации. Всего доброго, господа.
Скупой кивок, резкий разворот на 180°, развернутые плечи, прямая спина, подбородок вперед. Чеканю шаг – раз, два, раз, два, раз, два. Все по уставу. И уже в закрывающейся двери я позволила себе выдернуть из волос опостылевшие мне за этот сумасшедший час спицы. Волосы водопадом хлынули на спину, даря немного облегчения моей больной, дурной голове.
***
Обед я благополучно проспала. Завтрак, кстати, с утра тоже пропустила по этой причине. И теперь мой организм бурно выказывал свой протест. Хотелось не просто есть, а жрать! Картошечку. М-м-м… Курочку. Бур-бур-бур… – подпел мне мой голодный желудок.
Столовую или ее местный аналог я нашла быстро. Там же, только в отдельной небольшой зале, столовался и офицерский состав. По случаю раннего времени залы еще пустовали, до ужина было не менее часа, но это меня не остановило. Хочу есть, прямо здесь и сейчас, и не важно что. Окинув быстрым взглядом помещение, обнаружила за стойкой скучающего халдея и притулившегося за угловым столиком графа Парро. Он сидел спиной к выходу, склонившись над разложенными на столе бумагами и меня не замечал. Да и мне не хотелось отвлекать человека от дел, поэтому я сразу же направилась к встрепенувшемуся при моем появлении официанту.
Выбрав столик у окна, я села так, чтобы можно было одновременно наблюдать и за графом, и за входом, и в окошко поглядывать, и поманила официанта.
– Простите, госпожа, но ужин еще не готов, – согнувшись в учтивом поклоне, извинился он, – рано-с.
– А с обеда у вас что-нибудь осталось? Первое? Второе? Третье? Что, и компота нет?
– Извините. Могу чай принести-с.
– У вас что и полдника не положено?
– Простите, что-с?
– Так…Чай несите. А сухарика какого к чаю у вас случайно не найдется?
Мужичок кинул беспомощный взгляд на стойку, и я совсем скисла. Кушать в миг захотелось еще больше и еще нестерпимее, хоть скатерть жуй благо соль на столах стояла, но, на крайняк, и поперчить можно, если уж совсем в глотку не полезет.
– Принесите госпоже пирожков с капустой, что вы мне в дорогу испекли, любезный, – пришел мне на помощь граф. И я его за это едва не расцеловала. Какой замечательный мужчина! – Вы позволите к вам присоединиться?
– Конечно, конечно, садитесь, – моя радостная улыбка могла посоперничать с сиянием солнца. – А что такое пирожки?
Граф вскинул в удивлении брови и вдруг засмеялся, не громко так, и даже ничуть не обидно:
– А вот сейчас и попробуете. Думаю, вам понравится. Местная кухарка дивно вкусные пирожки печет. С капустой – мои самые любимые. А у вас, простите за вопрос, что же, в Конфедерации никто пирожки не печет?
– У нас много чего не делают из того, что есть тут, – поделилась я с ним «сокровенной тайной». – Основная пища синтезированная. Искусственная, – пояснила я на его недоуменный взгляд. – Ее изготавливают на производстве. И в продажу она поступает уже на стадии полуфабрикатов. Остается только разогреть и съесть. Есть еще автоматы быстрого питания. Там тебе уже сразу готовое выдают.
– Чудно как, – подивился он. – Это же, наверное, очень удобно. Столько времени экономится!
– Быстро, да. Только искусственное – оно и на вкус искусственное. Если есть постоянно, то вкуса уже не чувствуешь. А у вас тут все натуральное, настоящее. Это как всю жизнь жевать подметки от сапог, а потом вдруг попробовать настоящий бифштекс. Понимаете? – тут нас прервали, официант принес большое серебряное блюдо, накрытое куполообразной крышкой. Расставил чашки, сливочник, сахарницу, укомплектовал ее щипчиками для сахара и принялся колдовать над заварочным чайником. Расположив над чашками мелкоячеистое ситечко, наполнил их ароматным чаем, и, с осознанием торжественности момента, снял, наконец, крышку с блюда. В нос ударил сногсшибательный запах свежеиспечённой выпечки, и я замерла, боясь выдохнуть и развеять этот великолепный аромат.
Граф следил за мной с улыбкой родного батюшки, наблюдающего за первыми открытиями своего малого дитяти, чуть снисходительно, но тепло, одобряюще.
– А где же капуста? – уточнила я, рассматривая похожие на лодочки румяные булочки.
– Внутри, – граф взял с блюда один пирожок и разломил его пополам, продемонстрировав мне начинку. Внутри действительно что-то было, обжаренного, нежно золотистого цвета. И это капуста? А почему не зеленая? Разве морская капуста может быть такого цвета? – Попробуйте. Вам понравится.
Ну, меня дважды просить не надо. И… О, да! В этот момент мир для меня больше не существовал. Остановиться я смогла только на пятом пирожке, мысленно настучав себе по загребущим лапкам. Они же ему в дорогу их напекли, а я все блюдо в одно лицо умяла!
– Простите, – покаялась я, отодвигая от себя тарелку с последним одиноким пирожком, – не могла удержаться. Вам же их с собой приготовили, а я все съела.
– Ничего, ничего. У меня еще есть, не волнуйтесь. И все же, мне не совсем понятно, ведь Конфедерация настолько развита и богата, неужели у вас не могут изготовить натуральную пищу? Это же так просто! Посади, да полей – оно само вырастит.
– В этом-то и проблема. Чем богаче технологичный мир, тем больше людей стремится вкусить его блага. Миры Конфедерации задыхаются от перенаселения. Наши планеты похожи на муравейники, на Земле, например, уже нет места для застройки нового жилья. Идет активная колонизация близлежащих планет. Мы научились строить плавучие дома и фабрики – огромные платформы с жилыми зданиями и производством скоро покроют все моря и океаны. Наши небоскрёбы вздымаются все выше и выше, пронзая облака. Где засевать пшеничные поля? Где строить фермы и скотные дворы? Где найти просторные луга для пастбищ? Пока нас спасают водные ресурсы. Рыба, моллюски, крабы, морская капуста. Но и это не бесконечно. Выход ищут – синтезированная пища, подземные грибные фермы, даже морское дно пытаются осваивать. Закупают продовольствие на аграрных планетах, но это дорого и доступно далеко не каждому. Животные остались только в зоопарках да на картинках. Дерево стоит как слиток золота. Бумага вообще из обихода вышла почти тысячу лет назад. Ее заменил пластик и электроника. Я птиц видела в последний раз только в кино, но и там они были смоделированы. А здесь на Зоране… Вы обладаете несметными сокровищами, но не цените их! Женщины носят меха как повседневную одежду. Деревом вы устилаете тротуары и строите дома. Бумагой вы растапливаете камины! Бумагой! Подумать только! У вас столько природных ресурсов, но вы не знаете им цены. Глина – это грязь под ногами. Земля – это пыль. В лесах полно дичи. Огромные территории пастбищ, на которых пасутся стада, СТАДА! жирных коров. Горная порода полна руды и драгоценных камней. Но вы не знаете этому цены, разбазаривая все это богатство за гроши. Не цените – потому что у вас этого много! Пока еще много.
В своей пламенной речи я как-то даже не заметила, что у нас появились свидетели. А между тем приближалось время ужина и народ начал потихоньку подтягиваться к столовой. Тут уже были и князь Фрейко, задумчиво накручивающий пальцами свой завитой ус, и старый Таффа, с каменным лицом рассматривающий унылый пейзаж за окном. В дверях застрял молодой Олмен, пронзая меня жгучим взглядом. Не хватало только Его Светлости. Но мне и так зрителей достаточно. Что-то разошлась я не на шутку. Как бы в сочувствии повстанцам не обвинили. Пора заканчивать этот спектакль, других дел полно.
– Прошу простить меня, господа. – вставая, сказала я. Одернула юбку, кивком попрощалась с графом и направилась к выходу, вынудив посторониться застывшего в проходе князя Олмена.
Выйдя из столовой, со злостью запахнула на груди свою куцую куртешку, на чем свет стоит костеря собственную глупость. Плохо, очень плохо! Что же со мной не так? Отчего меня так заносит, что я теряю контроль? Где мой профессионализм, черт побери?! Железный самоконтроль, холодный расчет? Разоралась так, что не заметила полный зал слушателей. Эта планетка выводит меня из себя! Я с ума тут сойду, с этими аборигенами.
«Ветер Свободы меня пьянит…»
Холодный, промозглый «ветер Свободы» бросил в мое разгоряченное лицо пригоршню снега с дождем и, раздув парашютом капюшон за спиной, умчался дальше.
Спрятав намокший нос в поднятый воротник, я направилась к штабу.
– Госпожа Климова! – неожиданно остановил меня голос графа Парро. Я обернулась.
Зажимая подмышкой папку с наспех собранными бумагами, мужчина поспешил меня догнать. В кулаке он держал что-то небольшое, завернутое в полотняную салфетку. – Вот. Я тут вам завернул. Вечером проголодаетесь, съедите.
– Что это? – в ладонь мне ткнулся сверток, не позволяя отказаться от подарка, и я поспешно его развернула. Там был пирожок. Тот самый, последний, что сиротливо лежал на блюде и все время притягивал мой жадный взгляд. – Спасибо. Честное слово, большущее вам спасибо. Если бы не ваши пирожки, до ужина я бы не дожила.
Он отмахнулся от моей искренней благодарности, сменив тему:
– Вы в штаб? Позволите вас проводить?
Я кивнула, давая свое согласие, и мы неспешно побрели навстречу колючему ветру. Граф был без пальто, но несмотря на холод на бледном лице его выступили лихорадочные красные пятна, а лоб покрылся мелкими бисеринками пота. Он был болен – я понимала это. Но понимает ли это он?
– Что с вами? – в лоб спросила я.
– О чем вы? – не понял он.
– Вы больны. Вы знаете об этом?
– Нет, что вы! Я просто торопился, бежал за вами, вот и вспотел немного, – стал он усердно врать. – Теряю форму. Пятый десяток, знаете-ли, пошел. Не молод уже, – как бы извиняясь за свою старость, развел он руками.
Ну-ну…
– Не отпирайтесь. Я же вижу. И возраст тут ваш совершенно не причем. Сорок лет не повод ложиться в гроб по собственной глупости. Так что с вами? К врачу ходили? Какой диагноз он вам поставил?
– Да тише вы, балаболка! – граф ухватил меня за рукав и оттащил в сторону, скрывшись от посторонних глаз за углом жилой штабной пристройки. Ну да, время ужина, кроме дежурного внутри, тут никого нет. – Что ж вы так кричите на всю улицу?
– А почему вы скрываете, что больны? – тут же перешла я на заговорческий шепот. – Это что, заразно?
– Было бы заразно, уже давно бы тут всех перезаражал! – отбрыкнулся он от моих обвинений. – Не в этом дело. Если узнают, что я серьезно болен, живо погонят взашей. А мне семью содержать. Ведь пять девчонок у меня! И всем приданное собрать нужно.
– Что значит погонят взашей? А как же больничный? Выходное пособие? Пенсия за выслугу лет? Инвалидность на крайний случай оформить?
– О чем вы, госпожа Климова? Какое пособие? И до пенсии еще далеко.
– То есть и к врачу вы не обращались, потому что огласки боитесь?
– Он обязан будет доложить.
– Ясно… Ну и порядочки тут у вас! Вкалывает, вкалывает человек всю жизнь, а как заболел, то пошел нафиг, ложись и помирай, и лекарство-то тебе купить не на что. Ну вы хотя бы лечитесь чем-нибудь? – требовательно спросила я, пытаясь поймать его убегающий в сторону взгляд. – Ага, понятненько. А знаете, что, Ваше Сиятельство, ваша смерть вряд ли поможет вашем пятью дочерям с приданным. Просто уверенна в этом. Давайте сделаем вот что: я никому не сообщаю о вашей болезни, а вы за это сегодня вечером… скажем, часиков в девять, заглянете ко мне на диагностику.
– На что?
– В комнату ко мне придете. Анализы соберу, симптомы проверю, диагноз уточню. А там подумаем, как вас лечить. Договорились?
– Да зачем вам такая возня со мной?! Не стоит, право слово!
– А если не придете, то я сама к вам приду! А будете сопротивляться, докладную напишу!
– Ладно, ладно, шантажистка! – граф примирительно вскинул руки, и я победно заулыбалась.
– Так значит, жду вас у себя в 9 часов. До встречи господин граф! – попрощалась я и вышла из своего укрытия, шагнув на крыльцо. Меня в комнате ждал теплый плед и…
– Ой! – вскинулась я, заметив на крыльце чью-то тень.
Герцог Энжью собственной персоной. Стоит монументом, брови хмурит, руки на груди кренделем сложил. Куртка кожаная распахнута, ворот меховой дыбом торчит, волосы волнистые ветром встрёпаны, хоть и стрижены на висках коротко. И видно, давно уже стоит. А много ли он слышал из того, о чем мы секретничали с господином графом? Сейчас карать начнет? – Добрый вечер, сэр.
– Госпожа Климова. Граф Парро, – «монумент» отмер, обозначив приветствие легким кивком. – Вы уже отужинали?
– Да, мы только что из столовой, – ответила я за нас обоих. Думаю, граф не в обиде за это.
– Что ж, – Энжью неторопливо отошел с прохода, галантно уступив мне дорогу, – тогда не смею вас задерживать. Доброго вечера.
– Доброго, – бросила я, проскальзывая мимо него в помещение. Уф, неужто пронесло?!
***
До девяти вечера я штудировала медицинские справочники, пытаясь соотнести симптомы графа с наиболее распространёнными человеческими заболеваниями. Список получался слишком обширный. Мне катастрофически не хватало данных. Вот если бы у меня были на руках его анализы, тогда еще можно попытаться… Так, стоп! У меня же есть анализатор!
Граф был сама пунктуальность. Я встретила его во всеоружии – в своем любимом спортивном костюме и с планшетом в руках.
– Проходите, граф. Присаживайтесь за стол. И расскажите мне подробно, что же все-таки вас беспокоит. Слабость, тошнота, головокружение, отдышка, озноб. Мне важно знать все-все ваши ощущения, чтобы точно установить, чем вы больны и как вас лечить.
