Читать книгу: «Год дракона», страница 5

– И что было потом? – спросил я, как только почувствовал, что более-менее контролирую своё тело.

– Я очнулся в госпитале, – тут же ответил Вовка, словно ждал этого вопроса. – Я вспомнил разговор с мамой, много думал об этом и пришёл к мысли, что это была лишь игра воображения. Я запретил себе вспоминать об этом, чтобы грёзы не вышли за рамки дозволенного. Я все силы бросил на восстановление после ранения, а когда уже готовился к выписке, мне приснилась мама. Она велела мне уволиться из армии и разыскать таких же, как я. С тех пор я стал видеть её во снах, где она давала мне какие-то указания и даже информацию. Кстати, это она дала мне адрес Горыныча. Она торопила меня, боялась, что лиги до вас доберутся раньше, чем я, – Вовка заглянул в кружку, махом, как водку, допил остатки чая. – А я очень долго не мог поверить в происходящее. Я занимался расследованием смерти своего отца, вместо того чтобы рвануть за тобой. Я пытался вернуться в нормальную жизнь, хотя она выплюнула меня и не хотела принимать обратно. Я долго сопротивлялся течению, пока не понял: оно несёт меня к моему предназначению. И когда я это осознал, всё встало на свои места. Я принял свою драконью сущность, научился жить с ней. Это не так уж трудно, потому что она даёт множество бонусов.

– Вов, скажи, что ты шутишь, – мне с каждой минутой становилось всё больнее слышать это.

– Не скажу. Ты ведь тоже чувствуешь, что ты не такой, как все.

– Нет, не чувствую. Я не знаю, какими должны быть эти безликие «все». Нет такого показателя, чтобы измерить похожесть или непохожесть людей. Все мы чем-то отличаемся друг от друга, и это не повод выдумывать себе какое-то сказочное происхождение.

– Ты сопротивляешься, и это правильно. Твой мозг, твоя биологическая оболочка привыкли осознавать себя человеком. Разум без боя не сдастся. Я сам прошёл через это, поэтому и не хотел вываливать на тебя правду в первый день. Я думал понаблюдать за тобой, подготовить к разговору. Теперь понимаю: к такому не подготовишь.

– У тебя была тяжёлая травма головы. Мне очень жаль, Вов, но это почти никогда не проходит бесследно. У меня ощущение, что кто-то воспользовался твоим состоянием и хорошенько промыл мозги – Горыныч или ещё кто-то. И теперь ты даже не понимаешь, как звучат твои слова, потому что искренне уверовал в каких-то драконов.

– Думаешь, я сумасшедший? – Вовка горько усмехнулся. – Моё умение видеть в темноте тебя, помнится, напугало.

Я пренебрежительно фыркнул.

– Рацио внутри тебя требует доказательств. А лучше – чуда, как это было испокон веков с людьми, – не унимался брат. – Если хочешь, я могу тебе устроить целый парад чудес.

– Было бы неплохо, – моя едкость граничила с хамством.

– Хорошо, – брат вышел из кухни, а через полминуты вернулся с толстой книгой трудов Фромма.

На самом деле это оказалась никакая не книга, а шкатулка. Три боковые её стенки были раскрашены под страницы, а четвёртая имитировала кожаный переплёт. Вовка открыл шкатулку, и я обомлел: она до краёв была наполнена золотыми украшениями – браслетами, часами, цепочками, серьгами.

– Что это? – у меня от вида такого богатства даже дух перехватило.

– Мой инвестиционный фонд, – неожиданно весело ответил брат.

– Ты всё это украл?

– Не совсем. В сказках часто можно встретить упоминание, что драконы любят золото. Это не совсем так: золото любит драконов. И всегда откликается на наш зов. Держи! – он сунул шкатулку мне и отошёл на три шага. – Сейчас я тебе это докажу.

Брат вытянул вперёд руку, и браслеты с цепочками зашевелились. Я не придал этому значения, решив, что сам тряхнул шкатулку. Вовка слегка прищурился, и вдруг из гущи украшений выпрыгнул золотой кулон и перелетел к нему в руку. Это произошло так стремительно, что я даже вздрогнул. Брат загадочно улыбался, наслаждаясь моей реакцией.

– Это простой фокус, – не сдавался я, но моё неверие было вызвано лишь тем, что я получил чудо, о котором просил. – У тебя в рукаве магнит.

– Магниты действуют на золото? Интересная теория, – теперь пришёл Вовкин черёд издеваться надо мной. – Тогда объясни вот это.

Он разжал пальцы, и кулон поднялся в воздух и медленно поплыл обратно в коробку. Мой разум категорически отказывался верить в происходящее. Я не удержался и схватил летящее украшение. К моему удивлению, я не ощутил ни натяжения нити, ни сопротивления магнитного поля, ни рвущейся резинки. Я взял кулон так же легко, как если бы он лежал на столе.

– Этого достаточно для чуда? – довольный произведённым эффектом, поинтересовался Вовка.

– Это невозможно! – только и смог произнести я.

– Для людей – да, а для драконов – обычное дело. Видишь ли, золото происходит из нашей крови. Какой-нибудь лихой рыцарь, захотевший славы или власти, убивал дракона. Кровь просачивалась в землю, взаимодействовала с различными элементами – водой, углеродом, горными породами – и получалось золото. Таков вкратце историко-химический аспект вопроса.

– Вов, ты воруешь то, что тебе не принадлежит.

– Это как посмотреть. Я не нападаю, не граблю, не взламываю сейфы, не совершаю налёты на ювелирные магазины. Я просто зову золото, и оно приходит ко мне.

– Домой?

– В руки. Сейчас покажу. Надень! – брат протянул мне широкую цепь-браслет.

Я уже не мог сопротивляться своему любопытству и принялся надевать украшение. От волнения у меня дрожали пальцы, и я долго не мог справиться с застёжкой. Вовка хотел, было, помочь, но я отстранился. Все фокусники так делают: вроде подходят с безобидными намерениями, а сами прицепляют какую-нибудь нитку или другое приспособление. Закончив с застёжкой, я вышел из-за стола и отошёл от брата на шаг:

– Ну давай, показывай свои номера, заслуженный артист!

Вовка хитро улыбнулся и тоже отошёл на несколько шагов, значительно увеличив между нами расстояние:

– Следи за браслетом. Это будет интересно.

Я уставился на цепь. Брат щёлкнул пальцами, и застёжка, на которую я потратил полторы минуты, с лёгкостью расстегнулась. Браслет соскользнул с руки. Я попытался поймать его, но он, словно живой, обогнул мои пальцы и упал на пол. Произошедшее дальше заставило меня раскрыть рот: браслет пополз по полу. Вернее, он не полз, как змея, – он струился, как ручей. Достигнув ноги Вовки, он, обвивая её по спирали, начал подниматься всё выше и выше, а когда добрался до кармана, то юркнул в него, как в нору.

– Офигеть! Как ты это делаешь?

– Я уже сказал: это не фокус. Золото меня слышит и само идёт ко мне, – Вовка вынул браслет из кармана и вернул его в шкатулку.

– Цели ты достиг: я в шоке, – выдохнул я. – Но это не значит, что я теперь буду поклоняться тебе до конца жизни. Будь уверен, я докопаюсь до истины.

– Ты себе не представляешь, как я хочу, чтобы ты докопался!

– Всему этому есть какое-то научное объяснение. Мне не пять лет, чтобы верить в сказки про летающее золото.

– Тогда скажи мне, что ты думаешь про огонь? – брат отставил шкатулку, порылся в ящике стола и достал зажигалку.

– В каком смысле? Боюсь ли я его?

– Нет. Что это такое? – над фитилём зажигалки вспыхнул язычок пламени.

– Не знаю. Стихия, – вопрос поставил меня в тупик, но я предчувствовал, что сейчас последует псевдофилософская цитата и держание руки над огнём.

– Да, люди его так называют, но я бы поспорил, – Вовка двумя пальцами осторожно взял пламя и… снял его с зажигалки. Огонь продолжал гореть в его руках так же, как секунду назад горел на фитиле.

– Есть разные стихии, и обо всех можно сказать, из чего они состоят, куда уходят и откуда появляются. Вода, например, превращается в пар или в лёд, любым газом можно наполнить баллон, металл можно расплавить, – Вовка убрал зажигалку в карман, поднёс к освободившейся руке пламя, аккуратно поставил его на ладонь, словно цветок пересадил, и убрал пальцы. Огонь всё также горел, только теперь посреди его ладони. – Но никто ничего не может сказать про эту стихию, – брат слегка подул на пламя, и оно немного выросло. – Огнём нельзя наполнить сосуд, огонь не переходит ни в какое другое агрегатное состояние. Никто до сих пор не знает, ни откуда эта стихия приходит, ни куда уходит, когда огонь потушат. Ты знаешь?

– Что? Куда уходит огонь? Нет.

– А откуда приходит? – Вовка снова подул на пламя, и оно ещё увеличилось.

– Ну-у… появляется искра, – предположил я.

– Всегда ли огонь возникает из искры? – брат в третий раз раздул пламя, которое теперь выросло до размеров яблока.

– Сам-то ты как думаешь? Откуда берётся огонь?

– Не из этого мира точно. Он здесь гость, – Вовка смотрел на языки пламени с такой любовью, словно это был его домашний питомец. – Он живёт вне этого мира, но когда мы вызываем его, он приходит. Иногда уничтожая, иногда даруя спасение. Тысячи лет люди используют огонь, но до сих пор не знают, из чего он состоит, почему горит именно языками, а не облаком, например.

Меня всё сильнее завораживало это зрелище. Особенно когда Вовка поднёс к огню палец, а огонь дёрнулся в сторону от него.

– Ну-ну, я не обижу тебя.

Языки пламени выпрямились, и брат провёл по ним пальцем, словно погладил. А потом обратился ко мне:

– Хочешь подержать?

– Н-нет, не очень, – я на всякий случай отстранился.

– Зря боишься. Огонь тебя не тронет. Ты ещё не осознал этого, но пожар в детдоме начался из-за тебя.

– Что?! – меня до глубины души возмутило это заявление. – Думаешь, я способен на поджог? Там были маленькие дети, которые могли…

– Разве я говорил про поджог? Я сказал, что пожар начался из-за тебя. Наши чувства, эмоции – это огонь. Я не приехал, и ты был расстроен – настолько, что твои чувства приобрели материальное выражение.

Я молчал, поражённый словами брата. Да, вечером перед пожаром я был ужасно зол на весь мир, я очень хотел, чтобы этого детдома не было на свете. Видимо, пока я бодрствовал, я как-то контролировал эмоции, но стоило мне уснуть – и они вырвались наружу. Пожар очень точно иллюстрировал моё тогдашнее состояние.

Правда, следующая догадка поразила меня ещё сильнее.

– Ты нарочно не приехал, чтобы я разозлился и спалил детдом? – выдал я, и огонь в руке брата заплясал и забился. – Ты не подумал о том, что я мог погибнуть?

– Во-первых, я не приехал в пятницу по другой причине, – Вовка не отрывал взгляд от пламени. – Во-вторых, я никогда бы не поставил под угрозу жизни других людей, хотя, не скрою, всё сложилось довольно удачно. Ну и в-третьих, огонь никогда не причинит тебе вреда. Запомни это.

– Всё это очень подозрительно, – мне приходилось говорить сквозь зубы, чтобы сдержать злость и обиду.

– Согласен, – Вовка вытянул губы трубочкой и вдохнул в себя пламя. – Если бы ты видел, как я реагировал поначалу! Я настолько сильно не хотел принимать правду, что чуть не пустил себе пулю в лоб. Представляешь, что осталось бы от моей головы, если бы я выстрелил в неё из «Стечкина»? Ничего! – Вовка рассмеялся и хлопнул меня по плечу. – Я совсем выбил тебя из колеи. Надо отвлечься.

Но отвлечься я так и не смог. Остаток вечера я просидел над шкатулкой, изучая золотые украшения. Мне хотелось найти хоть малюсенькую зацепку и разгадать секрет фокуса брата. Золото было настоящее: на всех изделиях стояла проба. Весило оно так, как и должно было весить. Никаких следов от ниток или проволок. Застёжку того браслета, что так неожиданно покинул мою руку, я тоже проверил раз на двадцать: чтобы расстегнуть её, необходимо было прикладывать механическое усилие.

Спать я лег в совершенном смятении. Мне все хотелось поймать Вовку на противоречии, ухватиться за какую-нибудь ниточку. Не знаю почему, но мне отчаянно хотелось доказать, что мама жива. Поверить в то, что она бесплотное говорящее облако, я, понятное дело, не мог. Но брат пока уверенно гнул свою линию, и мне нужно было затаиться и ждать момента, когда он потеряет бдительность. Чтобы это произошло быстрее, я решил делать вид, что поверил в историю с драконами.

Охота

С момента моего побега из детдома прошло уже больше двух недель. Странно, но чтобы привыкнуть к жизни в нём, мне потребовалось больше года, а вот чтобы отвыкнуть от детдомовских реалий – всего несколько дней. Сейчас, на исходе третьей недели, мне казалось, что я последние восемь лет прожил с братом. Детдом же превратился в смутное воспоминание, которое, как сон, забывается уже к обеду.

Единственное, что мне не нравилось в моей нынешней жизни, это моё враньё. Я разыгрывал перед братом дозревающего скептика – так для себя я определил этот образ. То есть я как бы принял его теорию, но до конца в неё не верил и спорил с ним на каждом шагу. Вовка воспринимал это спокойно и терпеливо отвечал на мои вопросы, порой откровенно дурацкие. Это помогало мне усыплять бдительность брата и заодно разведывать обстановку. Правда, меня ужасно раздражало, что взрослый парень, десантник, прошедший войну, богатырь и умница – одним словом, практически эталон настоящего русского мужика верит в чушь, в которую не поверил бы даже ребёнок. И я боялся, что однажды не смогу сдержать этого раздражения и брат поймёт, что я всё это время пудрил ему мозги.

Слава богу, пока что Вовка был увлечён своим сказочным миром. Он рассказывал мне о чудовищах и, надо отдать должное, рассказывал интересно. Если забыть, что он выдавал эти истории за реальные, меня они захватывали. Мир, созданный воображением Вовки, выглядел пугающим и мрачным, но в то же время необъяснимо притягательным. Так в детстве читаешь страшную сказку и не можешь оторваться, не хочешь даже на секунду покинуть героев, вынужденных идти к своей цели сквозь страх и преодоление.

Вовка рассказывал, что чудовища бывают трёх типов: паразиты, хищники и пришельцы. Первые проникают в душу человека и год за годом пожирают её. Хищники тоже не прочь были полакомиться жизненной энергией, но они, как и положено хищникам, убивали её носителя. Пришельцы же – существа, приходящие из других миров, – охотились за душами с разными целями. Кому-то она нужна была для перехода на новый этап развития, кто-то крал души и уносил в свой мир, где они считались самым сильным источником энергии.

С первыми двумя категориями, по словам Вовки, драконы расправлялись без труда. Точнее, с паразитами без труда, а хищники могли оказать сопротивление или сбежать, но драконы, как правило, всё-таки одолевали их. Пришельцы были сильны и хитры, и не всегда в схватке с ними дракон выходил победителем.

Ещё брат рассказывал про лиг, которые контролировали людей вот уже много столетий и несли ответственность за их души. Для этого у лиг существовала целая инфраструктура: планировщики, которые следили за численностью людской расы и эффективностью её развития; охотники, которые отыскивали и убивали тварей; ловцы, которые собирали души умерших и внедряли их в новые тела согласно предписаниям планировщиков; ангелы, которые охраняли души, принадлежащие их клану, от посягательств лиг-соседей. Однако все вместе они занимались единым делом – выращивали людские сущности, чтобы создавать из них себе подобных. Драконы в этом процессе нужны были для охраны. Подобно собакам, отгоняющим от отары овец волков, драконы пожирали хищников и отпугивали пришельцев. Правда, те тоже не терялись и изобретали всё новые способы нападения, сбивались в стаи, становились более агрессивными и отчаянными.

В принципе мир, о котором рассказывал мне Вовка, был довольно стройный, видимо, тот, кто его придумал, не один год провёл в проработке деталей. Да я и не горел желанием пошатнуть веру брата. Я думал, как мне вести себя, когда у него начнётся обострение, а оно должно было вот-вот начаться, ведь наступала весна. Я тайком разрабатывал план действий на случай, если Вовка станет метаться по квартире, гоняясь за невидимыми демонами или как их там.

Про вызов психиатрической бригады можно было забыть. Во-первых, я боялся, что брата закроют в больнице на несколько месяцев. Тогда я останусь один в незнакомом городе, да ещё и в статусе беглого детдомовца. Прожив восемь лет в мире, который был замкнут сам на себе, я не знал многих нюансов мира настоящего, и потому боялся его. Пока рядом был Вовка, самостоятельная жизнь не пугала меня, но что я буду делать, если его заберут в психушку?

Во-вторых, сдав брата врачам, я до конца своих дней буду чувствовать себя предателем. Я точно знал, что Вовка никогда бы так не поступил со мной, но при этом я знал и ещё одно: он во много раз сильнее меня. Не только физически, хотя и это немаловажный фактор, когда живёшь в одном доме с буйнопомешанным. Вовка был силён духом, чего нельзя было сказать обо мне. Например, мне сейчас было столько же лет, сколько было брату, когда умерла бабушка, и я не представлял, как бы я сейчас остался один с двумя младшими братьями. Одна только мысль об этом вызывала у меня панику, а Вовка оказался один на один с жестокой реальностью – и не дрогнул.

Нет, определённо я не годился на роль главы семьи. Я способен лишь быть подмастерьем: приготовить еду, постирать, сделать уборку, купить продукты, вовремя оплачивать счета. Поэтому я и мучился этой двойственностью: мне нравился сказочный мир драконов и тварей, но стоило мне вспомнить, какой недуг породил эту необычную вселенную, у меня сжималось сердце.

Чтобы чувствовать себя уверенней, я упрашивал Вовку поскорее приступить к занятиям практической стрельбой. Умение стрелять нужно было мне вовсе не для того, чтобы пальнуть в брата, когда у него начнётся буйный припадок. Мне просто хотелось чувствовать себя защищённым, и оружие, а главное – умение им пользоваться – давало такое ощущение. А пока же на все мои намёки про поход в тир Вовка отвечал:

– Сначала к Горынычу съездим.

Он жил на Волге – в сутках езды от нас. Вовка собирался гнать днём и ночью, чтобы сократить время по максимуму. Но для этого ему необходимо было подготовиться.

– Пойдёшь сегодня со мной на охоту? – спросил он.

Я вспомнил, как он предложил мне это в первый день. Тогда моё любопытство вступило в жесточайшую схватку с робостью и проиграло. Сейчас оно двумя ударами вырубило страх – я даже глазом моргнуть не успел. Я просто обязан был узнать, на кого и как охотится Вовка, даже если увиденное шокирует меня. Мне нужно было понять, как далеко зашёл брат в своих забавах, и оценить степень их опасности для меня.

Мы вышли из дома в первом часу ночи. Меня удивляло, что Вовка не взял ничего, что обычно берут с собой охотники – оружие, патроны, компас, карты. Возможно, всё снаряжение уже лежало в машине, но меня стала мучить смутная догадка, что брат называет охотой процесс, далёкий от выслеживания дичи.

– Сегодня ты будешь стажёром, – серьёзно говорил Вовка, пока мы пересекали двор. – Просто смотри, запоминай и учись. У меня будет мало времени на теоретическую часть, поэтому все вопросы задашь позже.

– А сейчас можно? На кого мы будем охотиться?

– Ещё не знаю. Кто первый подвернётся, – бесхитростно ответил Вовка. – Вообще, лучше тренироваться на ком-нибудь попроще, скажем, на паразите. Но я не уверен, что ты его увидишь.

Я ничего не сказал. Мне нужно было морально подготовиться к охоте на сказочных существ. Не каждый день с таким сталкиваешься.

Мы ехали на машине в рабочий район.

– Нет какого-то конкретного места, где ловить тварей, – делился со мной брат. – Люди слабые везде – и в заводских районах, и в фешенебельных, но на окраинах их проще провоцировать. Для тренировки самое то. Люди, одержимые паразитами, как правило, выпивают или принимают наркотики, чтобы заглушить душевную боль. Но со старыми алкоголиками я не связываюсь. Из них, конечно, очень просто вытряхнуть тварь, но душа таких людей слаба и больна, а значит, через день-два-три они снова станут жертвой другого паразита. Спасти таких людей нельзя, или я просто не знаю, как это сделать, поэтому нацеливаюсь на молодых – у них есть шанс. При этом выбираю такого, чтобы был не сильно пьян. Во-первых, чтобы разозлить и разбудить в нём паразита. Когда тварь чувствует опасность, она побуждает человека к агрессии. Во-вторых, мне хочется, чтобы человек помнил процесс избавления, чтобы задумался об этом и сделал какие-то выводы.

– И многие делают выводы?

– Я не слежу за судьбами тех, кого спасаю от тварей, – признался Вовка. – У меня нет на это времени. Но с некоторыми я случайно пересекался какое-то время спустя после охоты. Все эти люди были чисты. Это внушает мне оптимизм.

Мы кружили по району, пока, наконец, не заметили двух подвыпивших парней. Оба были в спортивных штанах, кроссовках и спортивных утеплённых куртках. На головах – неизменные вязаные шапки. Вовка резко притормозил у круглосуточного магазинчика, что стоял в десятке метров от парней.

– Сиди в машине, чтобы ни случилось! – бросил брат и вышел.

Я смотрел, как он, изображая пьяного, обогнул джип, опираясь на багажник, нетвёрдой походкой подошёл к дверям магазинчика, с минуту возился, вытаскивая якобы застрявший в кармане куртки бумажник, а когда выдернул его, то на землю упали и золотые часы. Парни, с интересом наблюдавшие за Вовкой, тут же активизировались. Но когда они прошли половину расстояния, брат заметил пропажу, сматерился и, придерживаясь за стену, наклонился и подобрал часы.

– Эй, положи-ка на место, братан! – крикнул тот, что был пониже ростом.

– Я те не братан! – в тон ему огрызнулся Вовка и сунул часы в карман.

– Это я потерял. Вот Дися докажет, – низкорослый пихнул локтем друга.

– Ага, – закивал Дися. – Гони часики сюда!

Вовка выдохнул, взглянул на обоих исподлобья и разразился таким отборным матом, что некоторые обороты удивили даже меня. Парни тем временем приблизились на опасное расстояние. Я боялся, что они достанут ножи, но нападавшие пока вели себя выжидающе.

– Чё, ментовку вызывать бум? – продолжал наскакивать низкий. – Вождение в нетрезвом виде заодно вкатают.

Вовка бросил на джип удивлённый взгляд, словно только что вспомнил, что у него есть машина, а потом неожиданно двинул парню в морду. Тот отшатнулся.

– Ты чё, сука?! – взвился его друг и попытался ударить Вовку, но брат увернулся от его кулака и вторым ударом сбил Дисю с ног.

– Ах ты сука! – первый неожиданно выхватил из кармана куртки пистолет, и я не успел ужаснуться такому повороту событий, как раздался выстрел. Вовку отбросило назад, и он упал лицом вниз.

Всё произошло так мгновенно, что я вздрогнул от хлопка. Дися, похоже, тоже не ожидал такой развязки.

– Лёх, ты чё? Ты чё наделал? – залепетал он, поднимаясь. – Ты чё, замочил его? Лёх, ты его грохнул!

От этого слова у меня всё похолодело внутри. Я смотрел на неподвижное тело брата и сам не мог пошевелиться. Ещё минуту назад всё было хорошо, и вдруг – такой конец. В голову сразу полезли слова Вовки, что он писал дневник для меня, что у нас мало времени. Как будто он предчувствовал свою смерть и старался быстрее передать мне свои знания, а я так отчаянно сопротивлялся.

– Лёх… валим… валим! – Дися дёрнул за рукав друга, который тоже неотрывно смотрел на убитого парня.

– Погоди… Часы забери, – Лёха, наконец, пришёл в себя.

– Щас менты приедут…

– Забери часы – и валим, – Лёха толкнул друга к телу. – И бумажник.

Дися тяжело дышал, боясь приблизиться, а я, пригнувшись, чтобы меня не увидели через лобовое стекло, судорожно шарил в бардачке и под сидением в поисках какого-нибудь оружия. Кто знает, что на уме у этих парней? Вдруг они захотят угнать джип, откроют дверцу, а тут я. Тогда парни убьют и меня, чтобы не оставлять свидетелей.

– Не тупи! Быро! – Лёха сильнее толкнул друга, и тот осторожно подобрался к Вовке, наклонился, чтобы сунуть руку в карман его куртки. И тут мой мёртвый брат со всей силы двинул локтем парню в лицо, да так сильно, что тот упал без сознания. Опешивший Лёха не сразу вспомнил, что у него в руках пистолет, и направил его на Вовку, лишь когда тот поднялся. Однако выстрелить второй раз парень не успел. Брат махнул рукой, словно что-то кинул в противника, и тот с криком схватился за левое бедро. Я заметил, как сквозь пальцы у него засочилась кровь. Вовка молниеносно вскочил, в один прыжок оказался возле Лёхи и точным ударом отправил его в нокаут. Тут уже я не выдержал и выскочил из машины:

– Вовка!

– Стой там! – он вскинул руку, потом схватил стрелка за грудки, поднял над землёй и приложил руку к его лицу.

Я видел, как брат сжал зубы от напряжения, но никак не мог понять, что он делает. Он как будто пытался содрать кожу с лица противника. Через несколько секунд мне показалось, будто пальцы брата ухватили что-то, и он с усилием начал отрывать их от головы Лёхи. Я стоял словно громом поражённый: Вовка вытягивал из парня какие-то нитки, которые светились красным и мерцали. Вся процедура длилась не более минуты, а когда брат отпустил несчастного и выпрямился, я увидел, что он держит красную узорчатую сетку, похожую на паутину.

– Ты видишь это? – Вовка поднял вверх руку, чтобы я мог лучше рассмотреть его добычу.

Я растерянно закивал.

– Это лярва, – с гордостью сообщил брат. – Молодая и упитанная, но в парня забралась недавно, поэтому ещё не успела его поработить.

– И что ты с ней будешь делать? – тихо спросил я, глядя, как извивается в руках брата мерцающая паутина.

Вовка открыл рот, как будто собирался зевнуть, но внутри, где-то в его гортани, вспыхнул розовый свет. Такой я видел в отражении на окне в первую ночь. Чем сильнее разгорался свет, тем сильнее билась в руках брата лярва, а когда свечение по силе сравнялось с ксеноновой фарой, Вовка поднёс тварь к лицу, и её, словно воронкой, засосало внутрь. Свечение стало угасать, и брат закрыл рот.

– Вот я и подкрепился, – улыбнулся Вовка. – Могу не спать пару-тройку ночей, так что до Горыныча доберёмся быстро.

Мне казалось, что я сейчас проснусь. Я не мог поверить, что всё мной увиденное – реальность, а не сон. Я даже подумал, что Вовка что-то подмешал мне в еду, но вовремя вспомнил, что готовил ужин сам. Моё рацио отчаянно искало, за что ухватиться, чтобы остаться в реальности.

– Вов, он выстрелил в тебя… – я указал на лежащего без сознания Лёху.

– Я заметил. Но я давно уже быстрее пули.

– А эти? – я кивнул на лежащих горе-налётчиков.

– Эти скоро придут в себя и решат, что Лёха выстрелил, и пуля рикошетом угодила в него, – брат сел в машину.

– Но рикошета не было! – я тоже юркнул на сидение.

– Это был я, ты прав, – Вовка завёл мотор и вырулил на дорогу. – Я поймал пулю и вернул владельцу. В следующий раз будет думать, прежде чем палить.

Я вернулся домой в растрёпанных чувствах. Если парни, которые не видели и половины фантастического спектакля, решат, что у них крыша поехала на почве пьянства, то что думать мне? На моих глазах брат поймал пулю, потом метнул её в ногу противника, потом вынул из его головы невесть что и всосал в себя. Я очень хотел проснуться, но всё происходящее упорно доказывало мне, что я не сплю.

– Я понимаю: тебе сейчас не по себе. Поговорим об этом позже, хорошо? – предложил Вовка. – Кстати, завтра вечером выдвигаемся к Горынычу.