Читать книгу: «Путешествие в Париж. «Римские» каникулы», страница 9
– В землю! Её нужно в землю! Таню нужно спасать! Мама, её нужно закопать в землю! Помоги ей! Помоги!!!
Анюта уткнулась лицом в одеяло и разрыдалась. Через затуманенное сознание Зоя не совсем чётко осознавала реальность, её голова стала тяжёлой, в ушах стоял шум. Она поднялась с пола и шатающейся походкой вышла из дома, не закрыв за собой дверь. Через минуту она вернулась в совершенно мокрой одежде, держа в ладонях горсть земли. Взглядом окинув комнату, как будто она её видит впервые, Зоя, прислонившись к стене, медленно осела на пол. Мокрая земля выпала из её рук, и грязные ладони закрыли лицо. Комната после разгрома представляла собой ужасное зрелище, повсюду валялись куски взорвавшегося счётчика, стулья, подушки, а у окна – то, что когда-то было частью стены. В образовавшуюся дыру захлёстывал дождь, но он уже не был таким сильным, и раскаты грома становились всё реже и слышались где-то вдалеке. Привалившись к дощатой перегородке, уже сидела медленно приходящая в себя Татьяна. На кровати, забившись в угол и прикрывшись оставшейся подушкой, поскуливала испуганная Анюта. У стены на полу с лицом, мокрым от слёз, и грязными разводами на щеках, в неестественной позе продолжала всхлипывать Зоя.
В больнице, куда привезли на следующий день пострадавших, разнеслась молва, и местные врачи из этого и других отделений приходили посмотреть на Зою и Татьяну, любопытствовали и больные из соседних палат, и почти все говорили одну и ту же фразу: «Ну, девчата, повезло! Видно, в рубашке родились!» И просили лично рассказать им эту жуткую историю, чтобы убедиться в том, что рассказы, которые они слышали от посторонних людей, соответствуют истине. Зою и Татьяну выписали ровно через неделю с сомнительным диагнозом: «Испуг. Сотрясение мозга». Спустя много времени, когда страсти улеглись, в кругу друзей и знакомых Зоя с юмором озвучивала диагноз и эту историю. Некоторые моменты рассказывала особенно подробно, описывая своё состояние и то, как она после потрясения не воспринимала реальность. И как она, взрослый человек с университетским образованием, хотела помочь племяннице, вывести из организма электрический разряд, закопав её в горсти земли. Вот что значит шоковое состояние! Николай при этом никогда не смеялся и называл такие «весёлые» рассказы чёрным юмором. Анюту после этих событий оставили в покое, под присмотром бабушки и дедушки. В больницу её решили не возить, а усиленно откармливать деревенскими продуктами и отпаивать молоком. Возвращение в компанию сверстников ей пошло на пользу, а детская память оказалась очень избирательной и короткой, короче, чем предполагали взрослые.
Закончился Зоин отпуск, не совсем удачный, но летний, как она хотела, и не лишённый оригинальности. После её отъезда жизнь потекла своим чередом, ребята бегали на речку, ходили в гости к друзьям, затевали игры, слушали пластинки, придумывали истории и по вечерам устраивали посиделки. С первого взгляда ничего не изменилось, но это только с первого, а со второго можно точно сказать, что изменилось положение Анюты среди друзей. Её часто просили рассказать эту «грозовую» историю, смотрели на неё, как на героиню. Ведь она испытала то, о чём ребята только слышали в пересказе страшилок, сидя вечером на колесе. Где-то в душе ей наивно, по-детски, завидовали, не думая о том, какой опасности она подвергалась.
В последнюю неделю появилась новая тема, которую обсуждали в семье Вересовых и не только. Ведь свадьба в Римовке – это большое и очень важное событие для всех односельчан, тем более, если ваша родная бабушка является крёстной жениха. А собрался жениться Витюшка Парамонов, сын кумы Лизаветы. Полина Серафимовна с Лизаветой дружила давно, ещё с молодых лет, она была на свадьбах всех её детей, и вот настал черёд младшенького, крестника Витюшки. Когда Анюта с Любашкой впервые услышали от бабушки имя «Витюшка», то представляли мальчика, младшего в семье, подростка, но, увидев его, были удивлены, это был взрослый парень высокого роста, чернявый, с хорошим добрым лицом. Он отучился в институте, его специальность была как-то связана с сельским хозяйством. Как точно, бабушка Поля не знала, но утверждала, что учился крестник на «отлично» и был ещё при этом в институте комсомольским вожаком. А когда вернулся после учёбы, то ему предложили возглавить районную комсомольскую организацию. Вот так неожиданно для себя и стал Витюшка большим комсомольским начальником. Там же, на работе в райкоме, он встретил свою суженую, и вот теперь они женятся. На эту свадьбу из Вересовых были приглашены крёстная – бабушка Поля, дедушка Мишаня и все их внуки. Мальчишки сразу отказались идти на этот праздник: «Что мы там не видели! Смотреть, как жених с невестой будут целоваться! Фу, противно! Вон пусть девчонки идут, они это любят!» Бабушка много говорила о свадьбе и сетовала на то, что расписываться молодые будут не в сельсовете, а в районном ЗАГСе, а потом уже со всей невестиной роднёй вернутся в Римовку на машине. С кумой Лизаветой они договорились молодых встречать вместе, мать и крёстная мать, это будет правильно. Ведь в отсутствие родного отца и крёстного отца, давно покинувших этот мир, кому же ещё, как не им, выходить навстречу молодым с хлебом-солью. Накануне неожиданно приболел дед Мишаня, он очень хотел пойти на свадьбу и поэтому позволил бабушке натереть ему спину мазью с отвратительным едким запахом. Деду стало немного легче, он взбодрился, предвкушая завтрашнее событие. А бабушка вечером ударилась в воспоминания, она рассказала, как много лет назад она, будущая крёстная, и будущий крёстный вместе с Витюшкиными родителями отправились в район, чтобы окрестить младенца. Там была единственная ближайшая церковь, в которой проводили этот обряд. Ребёнок в незнакомой обстановке и, видя перед собой в чёрном одеянии дядьку с бородой, расплакался, а когда батюшка взял его на руки, так стал орать, что не сдержался и описал рясу священника. Но тот даже не обратил на это внимания и довёл обряд до конца. После этого родители пытались извиниться, на что батюшка ответил: «Дитя – от Бога! И всё, что это невинное дитя делает, – тоже от Бога! Ну окропил рясу, не беда!» Потом повернулся и благословил всех присутствующих: родителей, новоявленных крёстных и, конечно, младенца: «Храни вас Господь!» Внуки слушали рассказ бабушки, и им не верилось, что такой большой и красивый бабушкин крестник был когда-то глупым младенцем, писающим без разбора где попало.
Наступил день свадьбы, с утра все суетились, выбирали наряды. Девчонки решили к своей одежде, чтобы подчеркнуть торжественность момента, надеть белые носочки, а в косы Анюты вплести банты. Во двор вышла бабушка, она была в праздничном платье, без традиционного платка на голове, с волосами, убранными в тугой серебристый пучок. Внучки тоже были ей под стать, Анюта в розовом платье с кружевным воротничком, а Любашка в белой кофточке и цветной юбке «солнце клёш». Бабушка похвалила девчонок за их красивые наряды, и они стали ждать деда Мишаню, который почему-то задерживался. Прошло ещё некоторое время, а он всё не появлялся, бабушка начала нервничать и звать его, покрикивая в открытое окно, выходящее во двор: «Дед, ну чего ты там вошкаешься?! Пора идти, уж молодые скоро приедут, а мне с Лизаветой их встречать! Чего застрял, выходи!» Но ответа не последовало, ещё немного подождав, бабушка вернулась в дом. И перед её глазами предстала грустная картина: скрючившись, опираясь на стол обеими руками, стоял дед Мишаня, на его лице отразилось страдание от нестерпимой боли.
– Дед, это ты чего? Я ж тебя натирала, говорил, что полегчало!
– Раскудрит твою! Не могу разогнуться. Спина проклятущая! Видно, не попаду я на свадьбу! Идите сами, бери девчонок и идите! Не ждите меня! Если отпустит… Я потом подойду…
– Да как же я тебя такого оставлю! Ну, дед, всё не слава Богу! А идти-то мне придётся, Лизавете обещала, ждать будет. Давай-ка я тебя уложу, потом, как встретим молодых, прибегу, проведаю. Благо, что недалеко.
Баба Поля, обвязав спину деда пуховым платком и уложив его в кровать, пошла выполнять свой долг, ведь обязанностей крёстной матери, особенно на деревенской свадьбе, никто ещё не отменял!
У ворот дома Парамоновых собралась толпа, это было обычное явление. Посмотреть на встречу молодых, на их родственников, на приглашённых гостей собиралось множество любопытных. В большинстве это были пожилые женщины, не уступали им в желании посудачить и более молодые. А обсудить было что! Кто во что одет, кто как причёсан, кто что сказал и как на это ему ответили, кто на кого посмотрел и нужно ли было это делать. И ещё много волнующих вопросов роилось в головах любопытных и собиралось слететь с их языков. Среди толпы находилось много деревенской детворы, ведь по неписаным законам им обязательно должны со свадьбы выносить угощение: печенье, пряники и конфеты, а взрослым, то есть женщинам, – на подносе стопки с вином. Задача хозяев заключалась ещё и в том, чтобы после свадьбы в деревне о ней говорили только хорошее, и все, кто пришёл посмотреть на торжество, были довольны угощением и не обвинили хозяев в жадности и несоблюдении обычаев. Вскоре к воротам Парамоновых подъехали две легковые машины. Толпа расступилась, из первой вышли молодожёны и их свидетели, а из второй – родители и родственники со стороны невесты. Их уже ждали, по обычаю, встречающие: мать Виктора Елизавета Андреевна и крёстная мать Полина Серафимовна, очень взволнованные, понимающие важность торжественного момента. На вышитом узорами полотенце, который держали обе женщины, красовался большой румяный каравай. Анюта и Любашка ни в коем случае не хотели пропустить всего, что будет происходить на этой свадьбе, ведь они впервые присутствовали на таком торжестве. Девчонки попытались смешаться с толпой и со стороны наблюдать за молодожёнами, за гостями и, конечно же, за бабушкой. Они видели, как она поддерживала свою слегка растерявшуюся подругу, как взяла инициативу в свои руки, как приветствовала молодых добрыми, проникновенными словами. И внучки с удовольствием отметили, что их бабушка очень смелая и находчивая. А когда во время приветствия её щёки от волнения покрылись румянцем, морщинки на лице разгладились, то было видно, какая она красивая, и совсем не старая, а очень даже молодая. Анюта и Любашка постарались выдвинуться в первые ряды, потому что взрослые женщины закрывали им весь обзор. И наконец удачное место было выбрано, и встреча молодожёнов продолжалась, но постоянно галдящие над ухом тётки мешали им сосредоточиться.
– Ты гляди, как Серафимовна разговорилась, прям соловьём поёт!
– А ты что хочешь, она наипервейшая подруга Лизаветы, да ещё и кума. А Лизавета как разнервничалась, аж слезу пустила, здесь её Полина и поддержала.
– Понятно, что разнервничалась! Говорят, не хотела она, чтоб Витюшка на этой районной девице женился. Хотела, чтоб свою, римовскую взял, была ж у него здесь зазноба, ещё до отъезда в город!
– Это ты про кого, про Лидушку Сумарокову, что ли? Так они тогда дитями были! Всё давным-давно прошло! Она уже с Гришкой Давыдовым хороводится, слышала, хотят пожениться.
– А я думаю, бабы, Лизавета расстроена совсем не поэтому! Витюшка-то младшенький, позднее дитё, всю жизнь она его сама тянула, Иван рано умер. Старшие давно по городам разъехались, они с сыном вдвоём жили, очень ладили. А теперь что? Как ей одной оставаться, Витюшка-то в примаки уходит!
– Хватит болтать, Петровна, молодым райком жильё выделяет, пусть пока казённое, зато отдельное! Я точно знаю! А Витька хороший парень, мать не бросит! Каждый день на мотоцикле в район на работу ездил, что ж сейчас ему помешает часто её навещать?
Женщины немного угомонились, когда пара новобрачных проходила мимо по коридору, выстроенному из любопытных односельчан. Но затишье было недолгим, пропустить возможность посудачить по поводу наряда невесты было для них смерти подобно!
– Бабы, вот смотрю и удивляюсь, это разве свадьбишное платье, выше колен?! Когда такое было?! А туфли-то, туфли! КаЛБуки тонкие, прям в землю провалились! Всю моду с городских списывают, а ЧЁ на них равняться, там асВальт, не провалишься!
– А знаете, как эти каЛБуки называют? – «Гвоздики». Вон подружки невестины тоже все в «гвоздях» приехали! Мне внучка сказала, что бывают ещё тоньше, и они уже шпильками называются! Смех, да и только!
– А что ж свадьбу-то летом гуляют, до осени дотерпеть не могли? Да что там до осени, до яблочного Спаса не дотянули!
– Да, это неспроста! Видно, нельзя дольше ждать!
– Что, думаешь, невеста тяжёлая?
– По всем признакам, вон сколько складок на животе сделала! Вроде как для пышности, но нас-то, бабы, не проведёшь!
Анюта услышала фразу о том, что невеста тяжёлая. У неё на этот счёт было другое мнение, наоборот, эта девушка показалась ей такой воздушной и красивой в своём лёгком коротком платьице. Ей очень шла пышная двухслойная фата, закреплённая на голове заколкой с маленькими белыми цветочками. И вообще, Анюте всё нравилось в этой милой незнакомке, которая сегодня стала женой Витюшки, бабушкиного крестника. И, как положено всем девочкам, Анюта разрешила себе помечтать и представить себя в белом воздушном наряде, ведь когда-то будет в её жизни такой же красивый и счастливый день! Процессия удалилась с улицы и скрылась за воротами Лизаветиного дома, а любительницы посплетничать никак не унимались.
– Жалеете Лизавету, говорите, что, мол, одинокая останется, несчастная! А знаете, что её старшая дочка к себе зовёт жить, а она ни в какую! Нет, да и только!
– Старшая – это Ольга, что ли?
– Ну да! И уход был бы, и забота! Ведь дочка врач! ДеРЬматолог!!!
– Ох, беда! О чём она только думала, когда профессию себе выбирала? Она что ж, анализы делает или запоры лечит? Не приведи Господи всю жизнь в дерьме ковыряться! Это хуже, чем скотником на ферме!
– Ты чё, старая, несёшь?!
– Сама только что сказала – дерьмо и ещё там как-то!
– Ну насмешила! Вот так они, сплетни, и получаются! ДеРЬматолог – это по-медицински, а по-простому – кожник!
– Ну так и не умничай! Говори по-простому!
– Бабы, ну что, по домам? Или подождём, когда угощать будут?
– Подождём! Как же мы узнаем, какое вино подают гостям!
Девчонки уже не слышали научных споров о медицине, они поспешили за гостями во двор. Сейчас самое главное для них было отыскать бабушку и занять возле неё место за столом! Свадебные столы были расставлены во дворе и уже накрыты, приглашённые с шумом расселись на лавки, застеленные пёстрыми самоткаными дорожками. Начались поздравления, гости дарили подарки, потом выпивали чарочку, кричали «Горько!», и женщины, собирающие подношения молодожёнам, переходили к следующему гостю. Процедура дарения затянулась, и бабушка начала волноваться, ведь она обещала деду проведать его. Как только пошли тосты по второму кругу, баба Поля, предупредив девчонок, уминающих сладкие порожки с яблочным компотом, незаметно покинула пределы Лизаветиного двора.
В доме было тихо, не считая похрапывания, доносившегося из дальней комнаты. Полина Серафимовна, осторожно ступая, подошла к постели мужа, он спал с приоткрытым ртом, его лоб был покрыт испариной. Прикладывая влажное полотенце на разгорячённый лоб мужа, она почувствовала запах алкоголя. За дедом Мишаней никогда такого не водилось, чтобы посреди дня, безо всякой причины он мог употребить горячительные напитки. От прохладного прикосновения дед проснулся.
– А, Полюшка! Я тут прикорнул маленько, так спина замучила, что пришлось употребить болеуДаляющее.
– Ну и как, удалил?
Глядя на деда, бабушка с грустью улыбнулась, потом погладила его по редким белёсым волосам и, присев на край кровати, тихо заплакала.
– Горе ты моё луковое! Видно, невмоготу тебе, вон как тебя трясёт. Всё вида не подаёшь, какие боли терпишь! Уж сколько лет прошло, а война всё не отпускает. Осколок так и сидит в тебе! Был бы это радикулит, мазь бы помогла, но всё равно давай натру, хоть немного полегчает.
– Сделай милость, натри! А сама ступай, не бросай куму в такой день! Да и девчонки как там без тебя!
Полина Серафимовна вернулась, когда свадебное веселье было в самом разгаре, гости громко разговаривали, смеялись, танцевали. И вот послышались звуки гармони, застольные песни, без которых не обходится ни одно деревенское гулянье, разнеслись по округе, рассказывая о счастливой и несчастной любви, о сборе урожая, о военных походах, о напрасных надеждах и сбывшихся мечтах. Гости как-то притихли и немного погрустнели. И здесь известная на всю деревню певунья, черноглазая, задорная молодая женщина, подошла к гармонисту, что-то сказала ему на ухо, залилась весёлым смехом и пошла по кругу, увлекая за собой засидевшуюся публику. Гости как будто только и ждали этого, каждый включился в водоворот танца, двигался, кто как мог, не стесняясь неловкости движений, стараясь попадать в такт музыки, которую извлекал из своего инструмента лихой гармонист. Дети, пришедшие на свадьбу с родителями или с дедушками и бабушками, познакомились между собой, уселись на отдельную лавку и дружно поддерживали аплодисментами всех солирующих в танцах или пении. Они от души удивлялись тому, что вчерашние строгие взрослые сегодня развлекаются и веселятся, как дети, и, осмелев, сами присоединились к всеобщему веселью. Присутствие детей на сельских свадьбах – это обычное явление, а вернее сказать, добрая примета. Много детей на свадьбе, значит, пара не будет бесплодной, и вскоре у них родится свой ребёнок. А если молодожёнам, направляющимся в дом родителей, ребёнок перебежит дорогу или выбежит навстречу, то можно точно сказать, какого пола будет их первенец! Веселье продолжалось, и ребята с удовольствием принимали в этом участие. Особенно громко они хлопали в ладоши участникам частушечной перепалки. В этих соревнованиях каждая женщина старалась, как могла, задорно приплясывая одна перед другой, выбирая из своего репертуара самые злободневные частушки.
– За столом шептались гости,
Слышала я разговор.
Говорят, красивей пары
Не видали до сих пор!
– Свадьба пусть поёт и пляшет,
Расцветает, как букет.
Тёща ручкой нежно машет
И свекрови шлёт привет!
– По селу хожу с Тимошкой,
А Тимошка мой с гармошкой.
Он играет, напевает,
Ветер кудри развевает!
– Я накрашу губки ярко,
Я пойду через село,
Будет всем ребятам жарко,
Ну а мне-то весело!
Все аплодисментами подбадривали певуний, частушечное соревнование продолжалось. В круг, приплясывая, вышла та самая черноглазая молодуха, которая в разгар свадьбы сумела подзадорить публику.
– Завела гармонь девчонку,
От любви горят глаза.
Полюбила гармониста,
Не сдержали тормоза!
После этой частушки, как полагалось, молодуха не передала эстафету следующей участнице, а сама продолжала петь дальше, при этом демонстративно похлопывая себя по бедру.
– У моей милашки
Патефон на ляжке.
Патефон как запоёт,
Мужикам спать не даёт!
Гости смехом отреагировали на частушку. А вот Анюта, если до этого ей было всё понятно, то здесь она усомнилась в правильности слов. Что такое ляжка, она поняла, потому как тётенька точно указывала на её местонахождение, тем более было неясно, как там может уместиться патефон. Анюта хорошо помнила, каким большим и тяжёлым был футляр, который они с ребятами нашли на чердаке. Помнила, как братья вдвоём несли его в сад, чтобы спрятать в шалаше, как долго не могли открыть таинственный чемодан. И вдруг эта тётенька напевает, что его запросто можно разместить на ноге. Вопросы множились, а ответов на них не было. Своими сомнениями Анюта поделилась с Любашкой, и та предложила обо всём расспросить бабушку. Когда наперебой девчонки выпалили свои вопросы, бабушка, сдерживая улыбку, посоветовала им не обращать внимания на неточности в тексте, и что вообще здесь идёт речь не о патефоне, просто это слово вставлено, чтобы частушка была веселей.
– Девчата, вот что я вам скажу! На жениха с невестой насмотрелись? Напелись, наплясались? Пирожков наелись? Компоту напились? Вот вам конфетки и ещё по пирожку, и давайте идите на улицу бегать! Но вначале зайдите домой, проведайте дедушку, если что, то прибегите скажите мне!
– Бабушка, а можно ещё пирожок, мы сейчас за Катюхой зайдём, потом уже к нам.
– Возьмите! Только к собаке этой бешеной близко не подходите, помните, что сказала!
По дороге к дому Катюхи девчонки рассуждали о том, что сегодня они ещё успеют присоединиться к ребятам, искупаться и попрыгать с кручи, а вечером на колесе им будет о чём рассказать, ведь не всем выпадает случай побывать на свадьбе.
После свадьбы прошло ещё несколько дней, месяц август таял на глазах вместе с уверенностью, что лето закончится ещё не скоро. Бабушка уже много раз предупреждала внуков о том, что пора бы сократить время купания в реке. Ведь уже миновал Ильин день, а значит, во всех водоёмах: реках, озёрах, прудах – вода начинает быстро остывать и дело идёт к осени. Но ребятам странно было слышать о каком-то пророке Илье, промчавшемся по небу в огненной колеснице, тем самым обозначив раздел между двумя временами года – летом и осенью. Они так же, как и раньше, без оглядок на приметы, купались в реке, не чувствуя никаких температурных изменений. Лето продолжалось! Но не у всех это продолжение должно было происходить в Римовке. В ребячьи летние забавы неожиданно вмешались планы взрослых.
Сквозь привычные звуки раннего деревенского утра, проникающие в дом через открытое окно, был слышен женский голос, который в разговоре смешивался с голосами деда Мишани и бабушки Поли. В этом голосе Любашка уловила знакомые нотки. Она быстро откинула одеяло и уже через минуту стояла на пороге летней кухни. Не было сомнения, в женщине, сидевшей спиной к двери, она мгновенно узнала свою маму. Прежние планы изменились, и Линда раньше намеченного срока приехала за Любашкой, чтобы всей семьёй поехать на отдых к Чёрному морю. Им повезло, что у коллеги по театру родители, проживающие в Сочи, на лето сдавали флигелёк, который по договорённости пообещали придержать к приезду четы Вересовых. Сергей и Линда решили, что такой отдых они могут себе позволить, ведь сезонная цена в этом году за койкоместо в сутки – полтора рубля! А это значило, что на раздумья не давалось ни дня, съезжают одни отдыхающие, на их место тут же должны заселиться следующие. Завтра Линда и Любашка отбывают в Свердловск, а оттуда всей семьёй – в удивительный и знакомый только по слухам чудесный город Сочи! Это сообщение ребята восприняли как гром среди ясного неба! Да и сама Любашка не знала, как реагировать на новость, поразившую всю компанию. Она, конечно, была рада, что увидит море, о котором мечтала, будет плавать, загорать, любоваться диковинными южными растениями, возможно, увидит дельфинов, плескающихся в черноморских водах. Но ей до слёз было жалко покидать Римовку и дружную летнюю компанию.
День, когда приехала Линда, прошёл под её активным руководством, она вмешивалась совершенно во всё: в процесс купания в реке, в прыжки с кручи, которые в этот день были запрещены, делала замечания по поводу внешнего вида ребят, проверяла их руки на наличие цыпок. Говорила, что обед нужно начинать с овощных салатов, а не с горячих щей, а пить молоко в конце обеда – это совершенно недопустимо. И что этим правилам должны следовать в каждой нормальной семье!
– Мама, а у нас нормальная семья?
– Конечно, девочка моя! А почему ты спрашиваешь?
– Потому что я не помню, чтобы эти правила выполнялись у нас дома. И салаты ты не подаёшь перед обедом, потому что обедаем мы не дома. Я, например, каждый день ем в школьной столовке.
– Ты просто не помнишь!
– Мама, ты же сама говорила, что у меня прекрасная память, и что, когда я буду артисткой, то у меня не будет трудностей с заучиванием ролей!
– А ты знаешь, что есть такое правило: «Когда я ем, я глух и нем!»
– А вот папа говорил, что во время застолья мы можем общаться, а то когда же ещё!
– Я смотрю, ты здесь за лето совершенно разболталась!
– Мама, я за год снова заболтаюсь! Не волнуйся! Всё будет хорошо!
Бабушка Поля, сдерживая улыбку, отвернувшись, хлопотала у печи. Когда все встали из-за стола и разошлись по своим делам, то она обратилась к деду.
– Слушай, а ведь, как говорится, устами младенца глаголет истина… И вот ещё что я вспомнила! Прошлым летом в разговоре я сгоряча предложила Линде приезжать и следить за детями. Она же опять с претензиями выступает! Вдруг следующий раз так и сделает, вспомнит, что я предлагала! Не дай Бог! Ох, язык мой без костей!
– Вот, про язык сама заговорила! А я скажу, Полина, так, только не серчай, вам бы всем, бабам, надо укоротить его маленько!
Больше всех по поводу отъезда Любашки, конечно же, переживала Анюта, потому что между собой они были не только сёстрами, но и хорошими подругами. Анюта никак не могла придумать, что бы подарить Любашке на память перед отъездом, и наконец в её голову пришла замечательная идея – сделать для сестры бусы из плодов шиповника, который рос в саду. У бабушки она попросила большую иголку и моток крепкой белой нити, а сама направилась в сад. Проходя мимо уборной, которая находилась на задворках, Анюта увидела Линду, стоявшую к ней спиной и пускающую сигаретный дым. Анюта остановилась на тропинке, ведущей в сад, и громко спросила: «А разве тётеньки курят?!» Линда резко обернулась и спрятала руку с сигаретой за спину: «А ты видишь, что здесь кто-то курит?» Сигарета за её спиной полетела в траву.
– Ты, Анюта, не сочиняй и ни с кем не делись своими выдумками! Это нехорошо!
– Я знаю, что такое хорошо и что такое плохо!
Анюта, не оборачиваясь, пошла по тропинке в сад, думая, что как-то странно получается, взрослые учат, что обманывать нельзя, а сами откровенно врут и в этом потом обвиняют детей.
Когда бусы были готовы, Анюта преподнесла подарок Любашке, та, растрогавшись, подарила ей в ответ заколку для волос. Обнявшись, они сидели на крыльце дома, и Анюта решила сестре задать волнующий её вопрос.
– Любашка, а твоя мама курит?
– Что ты, нет! Папа говорит, что она балуется.
– Балуется!!! Это как?
– Очень просто! Если бы она курила часто и не один раз в день, то тогда можно сказать, что курит. А если редко, когда расстроится или когда гости у нас, то это – балуется.
– Странно!.. А если, например, ученик всегда учился на пятёрки и четвёрки, а раз в неделю стал получать двойки и врать родителям, – это он тоже балуется?
– Нет! Он просто не выучил урок! И если так пойдёт дело, он точно может превратиться в двоечника и вруна!
– Ну вот! А говоришь, балуется! Всё-таки непонятные эти взрослые!
На следующий день, когда все прощались с Любашкой, Юрка сказал фразу, которая вызвала смех: «Мы рады за тебя и завидуем белой завистью по поводу Чёрного моря!» «Белой» по поводу «Чёрного»! Вот придумал! После отъезда Любашки четвёрка ребят превратилась в тройку, но ненадолго. В дом Вересовых стала чаще приходить Катюха. Она, сделав свои домашние дела, мчалась на соседнюю улицу, где её уже ждали, где ей было хорошо с этими ребятами, весёлыми выдумщиками, фантазёрами, товарищами по летним играм. В один из августовских дней мальчишки собирались на рыбалку и звали с собой Анюту и Катюху. Уже были приготовлены удочки, накопаны черви и бабушкой сварена прикормка из крупы. Девчонки ещё не решили, стоит ли соглашаться, ведь описанная Анютой прошлогодняя рыбалка не сулила ничего интересного. Но в то же время идти без мальчишек купаться на кручу тоже не хотелось. Их сомнения быстро разрешила бабушка Поля и всё расставила по своим местам.
– Юра, Саша! Собрались на рыбалку, значит, идите, и не надо тянуть кота за хвост, клёв-то не вечный! Рыбка поутру гулять любит, а потом в тину спать пойдёт! И нечего девчонок сманивать, у них сегодня важное задание будет!
Всех заинтересовало такое сообщение, мальчишки задержались, желая получить от бабушки объяснение, девчонки тоже хотели узнать о важном задании.
– Бабушка, а что будем делать?
– Э-э-э, девчонки! Это даже работой нельзя назвать, вроде как игра!
– Вот, они тут будут играть, а мы упираться рыбу ловить! Нечестно это!
– Бедненький Юрка! Перетрудился! А кто нас убеждал, когда звал с собой, что рыбалка – это удовольствие?
– Внуки, не ссорьтесь! Всё равно в этом могут участвовать только девчонки! Это по народной примете, будете валять лук!
– Как это валять?
– Очень просто! Наденете дедовы фуфайки и будете валяться в них на большой луковой грядке. Хоть крутитесь, хоть перекатывайтесь, но луковые перья должны быть примяты и лежать на земле.
– Бабушка, зачем это делать? Мы впервые слышим про такое валяние!
– Вы городские, потому и впервые, а вот Катюха про это знает не понаслышке, вон не зря головой кивает. Надо было сделать это ещё раньше, я тут с вами, да ещё со свадьбой закрутилась и проглядела, а лук уже кое-где в дудки пошёл. А нужно, чтобы соки оставались в луковице, а не питали перья, уже никому не нужные. Вот мы луковицы оставим в земле ещё на какое-то время, а перья вы поваляете. Во все времена это делали маленькие девочки, вот и вы сегодня попробуете.
Мальчишки решили повременить с рыбалкой и не упустить возможности увидеть это своими глазами, а Юра захватил с собой фотоаппарат, чтобы, как он сказал, запечатлеть это событие для потомков! На огород отправились большой компанией, к которой присоединился и дедушка Мишаня. В каждую дедову фуфайку могли уместиться по три таких девочки, как Анюта и Катюха. Это, конечно, было зрелище не для слабонервных! Девчонки визжали от удовольствия, перекатываясь с боку на бок на просторах большой луковой грядки, зрители отпускали реплики в их адрес и весело подбадривали. А бабушка корректировала действия «валяльщиц», указывая на пропущенные места. Когда процедура была закончена и девчонки встали на ноги, то зрители не могли удержаться от смеха. Тонкие шейки девчонок выглядывали из ворота фуфаек, с раскрасневшихся лиц не сходила улыбка, а волосы, всегда аккуратно убранные в косы, непослушно торчали во все стороны. Юрка, как заправский корреспондент, без устали щёлкал затвором фотоаппарата, стараясь не упустить интересные моменты. Бабушка одобрительно улыбалась.
– Ну вот, теперь точно будет хороший урожай, девчонки потрудились на славу! В русской кухне без лука редкое блюдо обходится!
В деревенский клуб по воскресным дням привозили фильмы. Сеансы начинались поздно, это было сделано для того, чтобы женщины успевали подоить коров, вернувшихся с пастбища. Взрослые Вересовы очень редко ходили в кино, особенно дедушка, если уж он выбирался в клуб, то на военные фильмы или на фильмы про исторические события. А вот бабушка, прослышав от подруг про какую-нибудь душевную кинодраму, со своими товарками могла раза два за лето позволить себе это удовольствие. Никому не помещает выход в люди, да и появление новых тем для разговоров на посиделках тоже было кстати. Эти темы наталкивали женщин на «сравнительный анализ» тех событий, которые происходят у них на селе. И, как ни странно, находили множество совпадений киношных и реальных жизненных историй. Вересовы-младшие тоже нечасто посещали просмотры фильмов, ведь в летние каникулы интереснее проводить время на природе, чем сидеть в душном кинозале. Детские фильмы демонстрировались в этот же воскресный день, но намного раньше, в пять часов вечера. Просмотр детского фильма стоил пять копеек, так решили в правлении колхоза, ведь в Римовке были и многодетные семьи, и нужно, чтобы дети из этих семей тоже могли посещать кино. Вкусы мальчишек и девчонок отличались, и, например, на сказку про какого-нибудь принца или принцессу, про Красную Шапочку и волка или Спящую царевну ходили в основном девочки. Сёстры Вересовы, ещё до Любашкиного отъезда, редко, но посещали такие детские сеансы. Особенно большое впечатление на них произвёл фильм «Золушка». Этот фильм был снят вскоре после войны, но в деревенский клуб его привезли впервые. После фильма стайка девчонок выходила и без умолку обсуждала особенно запомнившиеся сцены. Восхищались нарядами Золушки, которые ей дарила волшебница крёстная мать, особенно их покорили своей красотой хрустальные туфельки! Но возмущались, почему всё это могло существовать только до полуночи! Если уж ты волшебница, так будь добра, сделай всё, как надо! Девочкам нравилась актриса, исполняющая роль Золушки, в титрах она значилась под необычной фамилией и необычным именем – Янина Жеймо. Девчонки тут же на ходу придумывали ей интересную биографию и далёкую страну, из которой она явилась, чтобы сняться в этом замечательном фильме. И только одна Лена, приехавшая к бабушке из города Ленинграда, попыталась приостановить поток выдуманных историй.
