Реклама
Читать книгу: «Игристое. Подборка молодых рассказов», страница 2
Грязный секс
– Вертер херов, хватит страдать! – Гриша швырнул в друга половинкой лайма.
– Ты не понимаешь и никогда не поймешь… Я устал проигрывать. Творчество – это вся моя жизнь. Я пишу и пишу. Я еду в метро – и пишу. Я прихожу на работу – и каждую укромную минутку пишу. Я пишу за обедом, я пишу по пути на подработку. Я пишу по пути домой, за ужином и перед сном. Ночью мне снится вордовский файл с лавиной букв. Я пишу день и ночь. Я плачу за литературные курсы, участвую в марафонах, я постоянно шлю свои произведения в издательства. И ничего. Я устал жить без побед, понимаешь? И вот очередные пять литературных конкурсов и я снова нигде даже не в призерах. Опять!
– О-о-о-о, Даня! Хватит! Хватит ныть, ради всего святого! Ну просрал и просрал. Че, конкурсы закончились что ли? Пей давай. Тебе надо развеяться. А мне нужны чаевые.
– Послушай, это так обидно. И пожалуйста, принеси мне чесночные гренки. Я не хочу пить. Я хочу есть.
– Ну и дурак.
– Отлипни от своего телефона уже!
– Прости, тут такие пикантные пошли дела… ладно, не плачь. Сча. «…задираю твою юбку. Грубо хватаю за зад и впиваюсь губами в твою тонкую шейку». Ага. Я весь внимание.
– Серьезно? Тебе 15? Виртуальный секс?
– И че? Нормальная тема, когда на работе скучаешь – самый норм. На, держи свои гренки. Я реально не понимаю, че ты паришься. У тебя ж нормальная работа, все дела. У меня бабуля от тебя писает кипятком. Тебя вон в пример мне ставят. Живи радуйся. Пиши в свое удовольствие. Выстрелишь – супер. Не выстрелишь – похер.
– Гриша, не похер, понимаешь, не похер! Я работаю за 20 тысяч рублей. У всех этих конкурсов нормальные денежные призы. Я хочу на макбуке писать, Гриша. Не на засранном офисном компуктере, не на своем раздолбанном планшете, который мне подарили за отличную учебу. На макбуке эйр. Который я бы купил себе сам. Я работу свою ненавижу лютой ненавистью. Этот гребучий офис.. знаешь что, да, налей мне, пожалуйста, чего-нибудь.
– Пивка? – Гриша хлопнул друга по плечу. Тот дернулся.
– Покрепче.
– Ром?
– Да.
– Я хочу прославиться и никогда больше в жизни, никогда, никогда! Никогда не сидеть в офисе. Гори он в геене огненной! – Даня взял рюмку так, будто хотел показать фокус с ее исчезновением в костлявом кулаке, быстро вылил в себя ее содержимое, скорчился и поставил рюмку на барную стойку – с такого размаха, что почти вбил ее в столешницу.
– Брат, брат, брат. Ты не буянь.
– Ненавижу, Гриш! – заорал Даня. Пара человек обернулось. – Я же творческий человек. И если бы ты знал, как мне бьет по самооценке… твою мать! Я не выиграл ни в одном конкурсе! Ни в одном! Завтра дедлайн очередного. Я не знаю. У меня нет сил проигрывать! Я больше не могу, Гриша!
Гриша почесал затылок. И кивнул подруге-официантке, дескать, принеси Дане что-нибудь вкусненькое.
– Ну ты же не теряешь ничего. Отправь. Просто лишнего надежд не возлагай, а? Не надо убиваться. Что ты не выигрываешь… ну блин, сейчас хайпят странные вещи. Я твои рассказы читал. От них таранит Достоевским. А кому он сча нужен? Сейчас надо быть не знатоком душ человеческих, а маркетологом. Хорошим продажником. Тоже психология, да. Но другого рода. Вот что люди любят?
– Смотря кто, наверно.
– Все люди.
– Не знаю…
– Секс. Все люди любят секс. И грязь. И подглядывать за чужими жизнями. А еще никто не любит описания природы. И вообще описания. Диалоги вот – нормальная тема. Они не грузят тебя, вникать лишнего не надо.
– Эх и херь ты несешь.
– Секунду, – Гриша принял заказы у девушек, ввалившихся в бар каждая в розовой фате. Это был чудесный контингент. Девичники давали хорошую прибыль. Особенно хорошо бары наживались на одиноких подружках невесты, активно топивших зависть в коктейлях. Впрочем, Гриша не злоупотреблял и каждый раз старался их развеселить, а напоить уже потом – если у них оставалось желание уйти в беспамятство. Но желания этого, как правило, после общения с Гришей не оставалось. – Так вот. О чем бишь я. Ах да! У тебя заумь. Ну кому нужна заумь-то в наши дни? Все должно быть предельно просто. Но! Распиаренно и подогнанно под какую-нибудь высокую концепцию. То есть нужно какое-нибудь примитивное говно – например, возьму я свои секс-переписки, да? Да. Соберу их в один файл. А где-нибудь в конце или в аннотации напишу абзац один. Дескать, этой работой автор хотел подчеркнуть поверхностность связей в современном обществе, а также отразить, как один современный молодой человек, вынужденный искать заполнения внутренней пустоты бессмысленными грязными переписками. И все, – Гриша рассмеялся.
– Никто не поведется на такую херь. Да и никто такое не выложит на конкурс, где работы в открытом доступе.
– Открытый доступ! Это еще лучше, – просиял Гриша. – Народные массы могут поддержать и все, судьи поплывут. Дай мне сайт своего конкурса. Я для прикола отправлю. Ты ж говоришь, там выиграть можно че-то?
Гриша закрыл бар в 5. Ночь была неплохая. Без слишком пьяных компаний. Только в последней компании девахе не надо бы, конечно, было наливать. Она и так была хорошая. Он запирал дверь, светало. На улице было свежо и почти не было людей. Совсем не было, если честно. Он думал, была ли та деваха Дане родственной душой – творческой личностью, если по пьяни ее последним импульсом до отключки было пытаться сыграть второй концерт Рахманинова на их пианино, случайно оставшемся в баре от старых владельцев помещения. Пианино было дико расстроенное.
Даня быстро захмелел, вызвал такси и уехал. Еще, наверно, и двух не было.
Гриша неспешно побрел в сторону автовокзала. Зарулил в один из дворов, там торчала старая колонка с водой. Умылся. Мимо него прошел погруженный в свои мысли мальчишка со смурным лицом. Подозрительно интеллигентного вида – странно, что он делал на улице, да еще и такой помятый в шестом часу утра? Штанцы, рубашка. Вроде не время выпускных?
Гриша закинулся ментосом, поправил рюкзак, еще раз умылся и пошел. Из центра до автовокзала было идти минут 50. Как раз. До первого автобуса оставался час. Гриша наслаждался тишиной. Только в это время он и мог ей наслаждаться – когда было свежо, пели сонные птицы и откуда-то издалека доносился тихий-тихий шорох шин редких машин. Гриша ненавидел тишину после той ночи, когда была только тишина. Может, поэтому ему и нравилось работать в баре. Для него больше не было ночей. Он ненавидел ночи.
На автовокзале он подобрал газету.
«На открытии нового магазина книжной сети Читай-не-перечитай на улице Ленина состоялась встреча с любимыми по всей России авторами – Маргаритой и Михаилом Пилатовыми. В очередной раз прозвучал вопрос: когда же роман в соавторстве? Но ответ остается неизменным: единственный наш роман в соавторстве – наш брак. «Понимаете, – говорит Маргарита, – самое мощное вдохновение дает любовь». «А мы любим друг друга так сильно, что вдохновения слишком много!» «Да-да, и мы его делим на двоих» «…и каждый из нас пишет роман!». Что ж, когда смотришь на Маргариту и Михаила за стопками своих книг, за стопками бестселлеров, когда смотришь, как нежно они касаются друг друга и как ласковы друг с другом, понимаешь – видимо, секрет успеха действительно любовь!».
Он про этих людей ничего не знал и ничего у них не читал. Вот, наверно, Даня им завидует!.. И писатели, и все в любви. Вспомнил про конкурс. До дедлайна еще оставалась пара часов. Гриша скопировал все свои интимные переписки. Добавил в пост-скриптум пару высоких слов об одиночестве и поверхностности. Название? Пф. Ну, пусть будет «Грязный секс». Отправил. И отправился домой – автобус пришел по расписанию. Гриша занял свое место – рядом с худощавой, до костлявости, цыганкой. Она посмотрела на него и громко усмехнулась. Она явно собиралась что-то сказать и даже набрала воздуху в грудь, но в последний момент мотнула головой, шумно выдохнула и еще раз ухмыльнулась. Гриша подождал пару минут (вдруг хочет сказать что-то), цыганка бросала на него взгляды и молчала и улыбалась, – и воткнул наушники. В них играл второй концерт Рахманинова.
2
«СМС подтверждение. Ваш столик забронирован! Ждем Вас в ресторане «Черный пудель» сегодня в 19.00».
«Катюш, этот мудак звонил сейчас, орал, как резанный, что столик должен быть у окна. Я не знаю, что делать. Все столы забронированы. Пожалуйста, позвони своим клиентам еще. Может, они согласятся на другой стол? Просто с этим уродом я не знаю как…»
«Блин, Маш… Ладно. Сейчас наберу»
«Господин Пилатов, менеджер ресторана «Черный пудель», Мария. Для нас большая честь принимать Вас с Вашей супругой в ваш особенный день. Хочу Вас порадовать – как Вы и просили, для Вас будет готов столик у окна. Ждем Вас!»
«Мразь, даже спасибо не сказал. Спасибо огромное, Кать!»
Журнал Суперстар-суперхайп: Писатели Пилатовы пытались устроить романтическую вылазку, но их атаковали папарацци. Как отмечают день свадьбы знаменитые и успешные?
Объявлены результаты Всероссийского литературного конкурса «ВЫкрик». Призовой фонд конкурса 1 000 000 рублей. Читать далее…
РИА-Литера: подведены итоги одного из самых престижных литературных конкурсов современности «ВЫкрик». Гран-При получил автор, подписавшийся адресом своей электронной почты. Дерзость и глубина произведения оценило не только жюри, но и широкая публика. Рассказ получил не одну сотню репостов в различных социальных сетях…
«…невозможно не отметить ту звенящую искренность, которой безымянный автор наполняет каждое слово своего рассказа. Потерянность чистой души в мире грязи. Одиночество в толпе. mooselivingonavos@yondex.ru создал произведение, венчающее новый этап в развитии русской литературы…»
@booksy-books: «Любимки мои, спасибо вам за три миллиона подписчиков! Даже не знаю, могла бы ли я быть еще радостнее! Да, могла бы, если бы это я написала этот легендарный «Грязный секс», ха-ха-ха. Читали? Как впечатления? Скоро напишу обзор на этот потрясающий рассказ!»
Лэнта.ру: «Известная блогерша @booksy-books подняла еще большую волну популярности нашумевшего рассказа «Грязный секс». Авторство по-прежнему не разглашается организаторами конкурса, мы все так же знаем лишь электронную почту новой звезды современной литературы…»
РФ1: «Новости на главном Федеральном канале. Проснуться миллионером. Еще один достойный автор получает признание благодаря премии «ВЫкрик» – получает признание, но не желает раскрывать своего имени. Автор победившего рассказа скрывается за адресом своей электронной почты…»
@booksy-books: «Мои любимяшки! Слышали последние слухи? Говорят, что адрес mooselivingonavos@yondex.ru – это, на самом деле, название бара в каком-то не то Альске, не то Бальске с населением 400 тысяч. Может, явившийся новый Гоголь – бармен? Что, ребят, дружно поедем в провинцию, выпить винишка в баре «Лось, живущий на авось»? ха-ха-ха»
@moral__hazard: «Мне одной кажется, что рассказ – херня?»
3
Гриша сидел на своей, как он ее называл, террасе и курил. Домик его стоял ровехонько над старым прудом – из-за чего по стенам вечно ползла плесень и в доме часто было сыро. Но какой вид.
Терраса была деревянным крыльцом. До недавнего времени до омерзения облупленным. Но почему-то после концерта Рахманинова – а тот стоял на повторе всю дорогу до деревни – хотелось красоты. И Гриша залез в кладовку, нашел там старую-престарую шлифовальную машинку, пару лоскутов шкурки, лак – и занялся благоустройством. Руки у него были сбиты теперь в кровь с непривычки, но крыльцо вызывало трепет.
Он не понимал, почему не занялся домом раньше.
По пруду стелилась розоватая дымка.
Гриша представлял, что это не пруд, а море. И что он смотритель маяка. И что курит он не Kent, а трубку. И что кричат не воробьи, а чайки.
После крыльца-террасы Гриша уже не мог остановиться. Он твердо решил отремонтировать весь дом. Сейчас он докурит и пойдет дошлифовывать резные ставни, а там можно и приступать к покраске.
В «Лосе» он не был уже полторы недели. Оставалось еще два дня отпуска. Ну как отпуска. За свой счет. Как бы он ни любил бар, на душе было прескверно – и он выпросил у директора две недели реабилитации. Отпустили его неохотно, но, в конце концов, он работал без выходных уже несколько лет.
Гриша, правда, был уверен, что тупо уйдет в двухнедельный запой. А в итоге – этот ремонт.
Домик его стоял среди таких же хибар. Четыре стены, крыша треугольником. Как с детского рисунка. Кругом царила разруха. Тут никто, кроме него, и не жил. Эта часть села звалась «заброшкой». Здесь находились заброшенные дачи. Чужие участки за несколько одиноких, покинутых лет заросли. И только его был маленьким выбритым клочком в этом буйном безобразии.
– Ну, поздравляю, сукин ты сын! – Гриша вздрогнул. Солнце было уже высоко, он и не заметил, как прошло время. Ставни идеальны, одна стена покрашена. За ним стоял Даня, красный, как тревожная кнопка. Даня тяжело дышал и, казалось, сейчас выхватит пистолет и его пристрелит. Правда, Даня улыбался. Гриша пожалел, что живет в самом уединенном месте на планете – никаких свидетелей.
– Спасибо. Я сам не ожидал, что так нормально получится, – ответил Гриша, любовно поглаживая крыльцо.
Даня задышал еще быстрее.
– Как же не ожидал! Сам же расписывал соловьем, что к чему.
– Я?! Это когда? Для меня вообще нежданчиком этот ремонт случился. Я приехал, смотрю…
– Какой, нахер, ремонт? Я про «ВЫкрик».
– Чего?
У Дани заходили ходуном желваки. «Ударит он меня что ли?» – подумал Гриша, продолжая поглаживать крыльцо.
– Ты прикидываешься что ли, бесишь меня? – голос у Дани срывался.
– Ты нормально можешь говорить, нет? С чем ты меня поздравляешь?
– С миллиончиком поздравляю и охренительным признанием, – Даня хлопнул руками по ногам. Хлопнул, судя по звуку, который эхом устроил турне по ближайшим деревням, сильно.
– Ты бухой или обдолбанный? – спокойно спросил Гриша. – Пойдем, я тебе чаю сделаю, а? и позавтракаем, давай?
Даня нервно обшарил карманы куртки. Наконец достал тонкие сигареты и, встав как-то по-женски, закурил. Даня выпустил бело-сизый дымок. Гришу обдало химозным запахом винограда. Пахло приторно сладко. Почему-то Грише всегда казалось, что так пахнет разлагающийся труп.
– Ты выиграл «ВЫкрик» со своими переписками, – наконец выдохнул вместе с отвратительным дымом Даня. Выдох дался ему явно тяжеловато. – Приз там лимон. На всех порталах шум до небес о твоей гениальности, – Даня достал еще одну сигарету.
– Дань, пошли поедим, потом курить будешь, а? У тебя ж гастрит.
– Да насрать мне на гастрит. О гениальности, правда, говорят не твоей, а анонимного творца, который подписался электронкой. Лучшие критики тебя разбирают. Журналы цитируют. Ты даже в новостях засветился. Все обсуждают, что за смысл был подписываться почтой, ищут глубинный смысл, – Даня откинул только начатую сигарету в кусты. – Ты не курсе что ли, что ты так на меня смотришь?
Гриша сел и прислонился к свежепокрашенной стене. Даня принялся сосредоточенно сдирать заусенцы.
– Гонишь?
– Нет. На, посмотри… а, елки. Тут интернет не ловит что ли?
– Не ловит.
Слишком громко застрекотал кузнечик. Гриша рассмеялся и ударил себя ладонью по лбу:
– Блин, я ведь думал, это строка логина была. Вот я дебил. Это уже автобус подходил, я второпях уже анкету заполнял. Блин, Даня, охренеть. Лимон! Слушай, так это надо в город ехать. На связь выйти с кем-нибудь из организаторов. Да?
Даня прекратил ковырять ногти:
– Да, тебе надо ехать в город. Там и с баром тот еще ажиотаж. Ты же рабочую почту указал. Люди смекнули.
– Ну свою я не мог. У меня почта с пятого класса.
– bigpussykiller@rombler?
– Да, она. Даня! Данчик! Это ж какая сейчас жизнь-то счастливая пойдет!!
– Да, Гриш, поздравляю. Это супер круто, – Даня протянул ему руку. Гриша дал краба и поднялся – оставив лоскут майки на стене.
– Давай по чайку на террасе и в путь.
– Давай.
4
«Его рейтинги становятся выше, чем твои, Лапа. Может, уже запустим проект?»
«Нет! Рано. Да и проект нужно запускать на хайпе. Кто сейчас будет покупать мою канцелярию, если я ухожу в забытие. Пока держи линию на паузе, скоро запустим. Найдем источник хайпа и запустим. Сначала хайп, потом книгу, потом линию канцелярии, потом мое приложение».
«Поставь свое авторство к нему»
«Ни за что! Это мое дело. Не его. Он был никем, он не умел писать ться-тся! Он раскрутился за счет моего имени! Моего! А теперь я должна быть прицепом к его дерьмовской книжке?! Которая даже не его! Насколько я знаю, он кого-то нанял… Позорище. Писатель, твою мать.»
«Так и попробуй смотреть на это как на возврат долга. Теперь пусть он тебя вытащит»
«НЕТ!!»
«Ты его еще любишь?»
«Что за дебильный вопрос? Давно уже нет. С чего?»
«Фото в Стар…что-то там. Ваш день свадьбы»
«Пф. Этот кретин даже не смог проплатить нормальному изданию. Еще бы Комсомольскую правду заставил нас пофоткать. Нет, поверь мне, нет.»
– Дорогая, с кем ты?
– Листаю новостную ленту, – Маргарита Пилатова поправила свой белый шелковый халат с алой кружевной подкладкой. Большой палец с потрясающе длинным острым ногтем бездумно и быстро цокал по экрану. Вдруг цоканье прекратилось. На бледном лице, нависшем над девайсом с надкусанным яблоком, проступил румянец. Глаза заблестели.
5
– У меня на почте 93 000 сообщений. Прикинь? – Гриша заварил себе кофе и сел на грубую лавку, подтянув колени к груди. Перед ним стоял вяло светящийся рабочий ноутбук толщиной с советскую вафельницу и сидел Даня – с лицом, тоже как вафельница: горячим и железным. – Я так буду контакты организаторов искать всю оставшуюся жизнь. Блин, я хочу свой миллион.
– О, Грихан. Молодец, что вернулся! – в бар вошел, впуская два случайных солнечных луча в красно-серую тьму кабака, Алексей.
– Здорово, Талый.
– Зря ты уехал. У нас тут такой ажиотаж. Чаевые реками льются. Слышал про «Грязный секс»?
– Ну мне говорили, да, что когда мужчина и женщина…
– Остри давай, я про рассказ. Там автор скопировал название нашего бара, прикинь. А хайпа-то дохера. Ты не представляешь, какие это были безбедные две недели. Гриха, я себе купил все, блин, что хотел! Часы, смотри! – хозяин бара радостно тряхнул перед Гришиным носом массивными наручными часами. – Айфон! Куртешку поддоброчил, – он приосанился, демонстрируя идеальный покрой новенькой, хрустящей кожанки. – Две, сука, недели! Я тебе честно звонил. Я хотел, чтобы ты поживился. Уж кто-кто, а ты заслуживаешь. Сколько ты тут впахиваешь. А ты в своей деревне – э-эх. Невезучий ты, видно, малый.
– Видно, – пожал плечами Гриша.
– Но ты смотри, может, еще не спал хайп. Может, еще неделька будет выручки. Рассказ-то читал?
– Писал, Талый.
– Я про «Грязный секс».
– Ага, я тоже, – кивнул Гриша, отчаянно листая письма в почтовом ящике.
– Писатель херов. Ты прочитай. Достойное чтиво. Мне зашло. Рекомендую. Не зря писака лимон за него получил.
– Не получил.
– В смысле?
– Писака за него пока ни хера не получил. Пытается отчаянно получить, но нет.
– Это из новостей что ли инфа?
– Чувак, я написал этот рассказ. Вместо имени случайно воткнул логин, а логином была почта моя рабочая. «Грязный секс» – мой.
Талый долго и молча и с прищуром смотрел на Гришу. Лицо у него все сморщилось в два больших морщинистых вулкана в районе глаз, из которых подтекала магма недоверия. И тут извержение.
– Гриха! – Талый раскрыл глаза так широко, что Даня отшатнулся. Талый засмеялся и кинулся к бару. – Гриха, ты ж великий человек! – он притащил бутылку лучшего в наличии вискаря. – Давай отметим, выпьем Аберфельди! Ты ж какой талант! Я больше этикетки освежителя воздуха ничего с пятого класса не читал. А тут – приобщился к большой литературе и благодаря тебе! Гриха!
Он плеснул виски прямо в кружку с недопитым кофе.
– Тьфу ты, у тебя тут еще есть что-то! Нет, не пей. Это я выпью. Хороший виски надо и пить хорошо, – он осушил Гришину кружку и подтащил два стакана.
– Да не суетись ты что ли, – отмахнулся Гриша.
– Я рад за тебя копец. За тебя бабка, наверно, охренеть гордится теперь, а?
– Блин, бабушка… – Гриша оторвался от экрана и виновато потер лоб. – Я с ней уже недели три не говорил. Жесть. Не, Талый, ты чего, как я ей скажу, что я написал рассказ «Грязный секс»? Она же из чистокровных дворян, царская кровь…бла-бла, ну ты слышал эту лекцию. Там такой уровень интеллигентности… и тут Грязный секс.
Они еще немного поболтали, выпили. Наступил вечер. Пора было открывать бар. Открыли они его раньше срока – у двери уже стояли люди. Выстраивалась чересчур интеллигентная очередь.
– Ба, гляди. Как в Европе. Никто никого не пихает, не орет. Блин, какой странный контингент, Талый! – Гриша смотрел на изображение с внешней камеры. У обшарпанного, полуразрушенного бетонного крыльца реально стояли спокойной змейкой дрищи с ноутбуками.
– О, Грих, у нас теперь в ранний вечер тусуется творческая интеллигенция. Черпают вдохновения, так сказать. Идут по стопам анонимного гения. Такие дела. Новая целевая аудитория. Это подбешивает, конечно. У нас тут гребаный Старбакс что ли? Я им из принципа не продаю кофе.
– Прикольно.
Талый с новой клиентурой явно воевал. Не успели они войти и разместиться, он врубил музыку так, как не врубал в самые жестокие тусовки.
– Ты хочешь, чтобы они, как Бетховен? Создавали шедевры глухими? – проорал в ухо Талому Гриша, смешивая виски с колой для прыщавого и мечтательного чувака в очках. Тот отчаянно просил кофе. Но Гриша показал ему на свеженапечатанный на новом принтере плакатик: Достоевский сидит за столом с пером в руке, перед ним прифотошоплена чашка с кофе из Старбакса и все это зачеркнуто. Сверху надпись: писателям кофе не продаем.
– Что?!
– Что?!
– А?
– Я не слышу!
Хилая творческая интеллигенция под грозным взглядом Талого оставляла помятые купюры на чай в огромную стеклянную банку. Тем, кто оставлял на чай больше трех раз, полагалась одна чашка американо в подарок. Плюс, они быстро хмелели и оставляли на чай уже добровольно, а взгляды становились все мечтательнее. Талый периодически недовольно фыркал и играл бицепсами.
Когда в бар начали вваливаться постоянные клиенты весовой категории Талого, музыка стала потише. Гриша чувствовал себя так, будто его контузило. Ближе к ночи подвалила третья волна посетителей – видимо, фанатов современной русской литературы. Абсолютно разношерстная толпа зевак. Дышать было почти нечем, не было ни одного свободного места. Бар был забит.
Люди смекнули, что на улице было не так уж и холодно. Брали еду и выпивку и отправлялись на улицу на разбитые, забытые, неподъемные бетонные блоки в переулке. Приходили за добавкой, выходили. На улице было свежо, вольготно и весело. Под открытым небом людям почему-то пилось веселее. Вскоре в баре остались только пара поддатых графоманов, пара консервативных качков-завсегдатаев и пара легко мерзнущих худосочных леди.
Талый присоединился к тусовке на улице.
Гриша убавил музыку и с облегчением вздохнул. Сквозь приоткрытую дверь он видел клочок неба – светало. Дверь распахнулась с грохотом, будто ее откинуло порывом ветра.
– Вермут. Тройной. В него 100 грамм водки. И четвертинку лимона, – за барную стойку села женщина. Напряженная, как момент перед Нате. С выражением любопытствующего сарказма на лице. Она могла бы показаться очаровательной, если бы не вселенская тоска в серых глазах под черными выстрелами бровей. Гриша пытался вспомнить, где ее видел. – И что угодно из еды. Вообще что угодно.
Гриша гадал, сколько ей лет. Могло быть 19, могло быть 45. Блин, да где же он ее видел?.. И что она тут забыла? Почему пришла тогда, когда все уже расходятся?
Гриша принес ей салат и чесночные гренки. Напиток свой она почти уговорила.
– Повторить? – спросил Гриша.
– Да. И я хотела бы сразу расплатиться, – она взяла сумку, на ручке была наклейка «ручная кладь», из сумки торчал букет желтых кустовых роз. – Кстати, могу я воспользоваться вашим ноутбуком? Мне необходимо проверить почту, телефон разряжен, а зарядка сломалась. Вопрос жизни и смерти.
Гриша покорно поставил перед ней ноутбук и еще один коктейль. Она сделала пару резких ударов на клавиатуре, долго-долго что-то искала. И наконец губы ее растянулись в ухмылке. Она подняла взгляд на Гришу.
– Спасибо. Вы мой спаситель, – улыбнулась она ему так, что было непонятно: сейчас накинется на него в горячем порыве страсти или ледяными ногтями вырвет ему горло.
– Вы здесь недавно? – спросил Гриша, кивая на сумку.
– Буквально час. У меня случилась крайне спонтанная поездка. Деловая. Но вот напасть. В гостиницах нет мест. Надеюсь, вы закрываетесь нескоро?
– На самом деле, я уже собирался запирать бар…
– Боже, какой ужас. Похоже, мне придется ночевать на улице! – она опустила личико. Ее беззащитность странным образом резанула Гришу. – Может, вы мне что-то подскажете?
– Я мог бы предложить переночевать у меня. Но вы вряд ли согласитесь…
– Почему же. Меня забавляют авантюры. Вы ведь не будете ко мне приставать?
– Не ручаюсь, – улыбнулся Гриша.
– Значит, все-таки улица… – игриво покачала она головой.
– Только я живу в деревне. За городом. На автобусе надо ехать.
– Как колоритно. Что ж, почему бы и не посмотреть на пригород.
– Вам позволяет время долгую дорогу? Вы же тут по делу…
– Да, все отлично. Мне главное найти ночлег. Только вот мне кажется, что я до сих пор не знаю, как вас зовут.
– Гриша, – Гриша улыбнулся и огляделся. Бар был абсолютно пуст. Все уже было убрано. Можно было идти.
– Очень приятно, Григорий, – она протянула ему тонкую, бледную руку. Все пальца в кольцах. – Маргарита.
6
Даню разбудила резкая боль в желудке. Мешком картошки он перевалился на край кровати, голова бессильно свесилась – и он исторг грамм 100 желчи. В ту же минуту завизжал будильник, и череп Дани треснул от адской боли.
– Данечка, тебе пора на работу, – в комнату заглянула мама. Он что-то хамски просипел и, когда мама удалилась, рывком посадил себя в кровати.
Сукин сын. Миллион. Слава. Какого хера ему досталось все? За что? С чего? Какого черта он украл его жизнь, его мечту?
Как же болела голова. Даня умылся ледяной водой. Полегчало несильно. Он прошел на кухню, там мама накрыла стол.
– Я не собираюсь завтракать, – рявкнул Даня и вышел из дома, хлопнув дверью.
Сукин сын. Почему ему досталось все? Все, о чем мечтал он? А еще вчера под занавес в баре появилась Маргарита Пилатова. Или он перепил и пригрезилось.
Всплыла картинка. Он сидит на бетонном блоке в переулке, пытаясь продышаться. Вертолеты дикие. Появляется – дыша духами и туманами – она. Хозяин Гриши, как его, кажется, Талый, распластывается перед ней в изобилии комплиментов. Ее интересует, тот ли это бар, чьей почтой назвался победитель «ВЫкрика». Талый… Да, Талый нахваливает Гришу. Она уточняет, бармен ли это. Да. Это бармен. Она удаляется. Даня пытается засвидетельствовать свое почтение – но не может ни встать, ни издать хотя бы один звук.
Более-менее Даня пришел в себя уже на работе, в офисе департамента привлечения инвестиций при Правительстве области. Когда ему на стол кинули пачку старых документов для его ежедневных повинностей – ликвидировать макулатуру через шредер, отнести документы на подпись Губернатора секретарям, внести контакты новых компаний в адресную книгу. Впервые за долгое-долгое время помимо прочего ему достался и потенциальный инвестор на проработку.
«Инвестор. Страна – Корея. Проект – пищевое производство (подробности конфиденциальны). Требуемая площадка: 5 гектар, санитарная зона класс 4. Необходимо: обеспечить ежедневные поставки кишок 4 000 свиней. Задание: обзвонить убойные цеха близлежащих городов, договориться о поставках, найти площадку для сооружения производственного помещения».
– Проект, конечно, тупиковый, – начальник навис над серолицым Даней. – 4 000 свиней – кишок.. Это ужасно вонючее производство. Будут сплошные пикеты и митинги и так далее. Но ты посмотри площадки. Предложить-то им надо что-то, чтобы им было, от чего отказываться. Кофе принеси мне.
По серости Даниного лица расползлась вязкой тенью улыбка.
– Помните, был проект по строительству птицефабрики в Небосьёвке?
– Небосьёвка… Небосьёвка… Не помню.
– От города часа полтора езды. Заброшенное село.
– А. Так бы сразу и сказал. Ну?
– Хотели там строить птицефабрику. И почти построили. Там же недострой. Но у нас возникли проблемы из-за трех стариков. Которые бомбили администрацию просьбами защитить село. Там нужно было убирать дома, сносить. А они говорили, что это чудеса зодчества. Привлекали активистов, ЮНЕСКО… Так вот этих стариков уже нет в живых.
– Откуда знаешь?
– Недавно был в Небосьёвке. Волей случая. Прошелся по тем домам, – бровь у Дани нервно дернулась. За заземление птицефабрики ему обещали повышение зарплаты в два раза, новую должность… но из-за проклятых стариков и их активности… Он эти дома запомнил навсегда. – Так вот, они заброшены. Как и все село. Там не осталось ни одного жильца. Могу сделать запрос в администрацию муниципального округа. И локализуем там кишки.
Начальник хмыкнул.
– Впервые за …сколько ты у нас работаешь? Года три?
– Четыре.
– Впервые за четыре года вижу, чтобы ты соображал. Жду информации. Глядишь, до повышения все-таки и дойдешь. Пора бы уже давать результаты, конечно. Четыре года штаны просиживаешь. Да, и, мальчик, кофе мне сколько ждать?
– Сейчас принесу, – Даня вскочил и быстро направился в сторону выхода, чтобы добежать до кофейни.
Начальник еще раз многозначительно хмыкнул ем у в спину.
– Жду результатов. Корейцы хотят информацию в течение пяти дней. Действуй оперативнее, а не как обычно.
– О, в этот раз я буду оперативен. Оперативен как никогда.
7
Она задремала у него на плече. И он боялся даже дышать – только бы ее не разбудить. Впрочем, едва ли бы она проснулась из-за его дыхания, когда автобус трясло на каждой кочке как в последний раз. И тем не менее, она спала.
Урывками он разглядывал ее будто из мрамора выточенное лицо. Белое-белое с алеющими резными губами.
Автобус шатнуло так, что пара зазевавшихся бабок улетела со своих мест в проход, кто-то выронил сумки, у кого-то стошнило ребенка. Маргарита спала, не шелохнувшись. Только ресницы подрагивали.
Когда они приехали на станцию Небосьёвка, он осторожно коснулся кончиками пальцев ее руки. Она подняла на него томный взгляд.
– Уже приехали?
Он ответил ей невнятным сипом. Она улыбнулась.
– Хорошо, что вы живете в пригороде, – сказала она ему, пока они брели вглубь заброшенного села. – Я посажу вам свои цветы.
– Они же погибнут.
– Вовсе нет. У меня, говорят, чрезвычайно легкая рука.
– Вы прилетели с ними?
– Да.
– Муж подарил перед разлукой?
– О, нет. Я почти свободна. Увы, мой брак… себя исчерпал. Я купила себе эти цветы сама. В аэропорту. Продавец выглядел очень уж несчастным, хотела его порадовать хоть какой-то выручкой.
