Читать книгу: «Звезда Нила», страница 5
– Ты нас не просветишь, что там происходит? – спросил Рудольф, когда разгоряченная Лиза вывернулась из круговорота спора, чтобы выпить чая.
– Мак Грегор опять настаивает, что нельзя считать доказанной связь между цивилизацией Египта и Чары, только на основании схожести символов.
– Он прав, солнышко. К тому же вы до сих пор не разобрали ни слога. Испей лучше напиток фараонов и отдышись.
– Вы их правда еще не расшифровали? – Виктор передал Лизе чашку.
– Расшифруешь их, когда нет ни единой зацепки. Символов-то всего полтора десятка, а надписей и того меньше. А вы что по этому поводу думаете, Виктуар?
– Ничего. Я – пилот, и не очень понимаю весь этот ажиотаж с Контактом. Кроме Сириуса других звезд в галактике нет? Ну нашли мы следы чужих, и что, человечество стало счастливей? Согласен, мы получили столько новых возможностей. Но ведь все эти открытия, технологии плод гения человека, а не дар звезд.
– Какой же вы приземленный человек, хоть и пилот. Ясно почему вы с Руди сошлись, он тоже считает, что Земля важнее. Геоцентрист несчастный. И как его только в экспедицию взяли.
– У меня тайная миссия. Всячески удерживать жену от импульсивных решений.
Настой гибискуса, красный напиток фараонов почти остыл.
– Виктор, вы были знакомы с моими родителями? Елизавета и Рудольф Шустовы – мои родители. Вы знали об этом.
– Конечно. Вы очень похожи.
– Вы расскажите мне о них? О том, что произошло?
– Я отвечу на ваши вопросы, но с одним условием. Вы мне поведаете почему понадобилось столько лет, чтобы их задать.
Однажды он уже рассказывал эту историю Танееву. Вот только паузу выдержал вдвое большую.
Когда всю площадь объекта очистили от наносов, то взору открылось удивительное зрелище. Нет, созданная в результате исследований модель была совершенной, но не могла передать всего величия неведомых строителей. В комплексе чувствовалась торжественная мощь создавшего его разума, законченность и целеустремленность.
– Господи, что же это было такое?
– Это, коллеги, нам и предстоит выяснить. Ну-с, приступим, помолясь, каждый своим богам.
Когда полыхнуло, Виктор был внутри челнока. Это не было подрывом, как на Ишну. В центре площади вдруг вспыхнула ослепительная точка, разгорелась, увеличиваясь в размерах и вбирая в себя всех находящихся рядом, и с оглушительным грохотом исчезла.
Взрывной волной корабль опрокинуло, потащило по грунту, сминая опоры и сдирая обшивку. Всего этого Виктор не увидел, и даже не почувствовал.
Спасатели не обнаружили никого. Пустынный комплекс не исчез в пламени взрыва, пропали люди. А в искалеченном челноке, нашли Виктора. Командир отряда принял единственно возможное решение. Захватив антигравами катер в жесткую сцепку, его бережно подняли в ангар корабля. Это оказалось очень своевременно, потому что снова случилось то, о чем предупреждали шумеры.
Позже на записях станций слежения потрясенное человечество увидело, как в полной тишине, звучащей невыносимо громко, планеты звезды Сириус В Кара и Ишну дрогнули, осветились изнутри каким-то невозможным светом и в течении трех бесконечных секунд исчезли, оставив после себя лишь гравитационное возмущение.
Виктора вывели из комы уже на Земле. Долго крутили, вертели пока не признали годным. А потом еще несколько лет наблюдали, не давая удаляться от бдительного ока диагностов дальше орбиты Плутона. И лишь убедившись, что с пилотом все обстоит хорошо, Космофлот снял все ограничения. Но произошло это только через пять лет после катастрофы.
А через год человечество ввело полный запрет на исследование планетарных систем с признаками разумной жизни. Большинство обитателей Солнечной системы отреагировало спокойно. Дел в космосе хватало всем. А вот во флоте царило уныние. Конечно, никто из пилотов, кроме кадетов, никогда не признался бы, что втайне мечтает о встрече с братьями по разуму, а, запрет низводит гордых звездопроходцев до уровня обычных извозчиков галактического масштаба.
Чтобы как-то смягчить последствия было организовано несколько подразделений флота с полузабытой военизированной вертикалью, куда устроили жесточайший отбор.
Виктору в крылья Дальней Разведки хода пока не было.
– Я долго не решалась найти вас, Виктор. Мне казалось, что вы должны знать нечто такое, что открыло бы правду о случившемся, что придало бы мне сил и вселило надежду. Я понимала все беспочвенность таких мыслей и старалась не давать воли чувствам, но это «вдруг» и вера в чудо не отпускали.
Потом я поняла, насколько тяжелее вам. А еще вы завели биомеха.
Впервые шепот он услышал на траверзе Барнарда. Человечество решило в этом углу обустроить очередной форпост и активно трудилось, приводя в пригожий вид одну из лун. Челноки исправно таскали материалы и оборудование, буксиры сбивали астероиды в стаи. Его кораблик толкал изрядный космический булыжник в центр сектора, когда сознания Виктора на миг что-то коснулось. Словно дуновение воздуха в летний день. Он запросил у искина обзор ситуации. Несколько таких же работяг копошилось в своих углах, в районе планетоида было понятное оживление. Все как обычно. Но что-то незримое прошло сквозь сознание Виктора, оставив где-то глубоко незримый теплый след из прежней жизни.
В жизни нынешней у Виктора все было сложно. Он испытывал какое-то гнетущее чувство неясного долга, словно теперь ему предстояло сделать нечто ради погибших на Кари.
– Вы знаете, Виктор, а я ведь их почти не помню. Они все время были поглощены работой. А меня воспитывала бабушка. Она была врачом, но лечила не людей, а немногих оставшихся животных. Представляете, у нее была настоящая живая собака.
Мама всегда приходила укладывать меня спать. И рассказывала чудесные истории про египетских богов, их жизнь и приключения. Это были волшебные минуты. Я представляла себе, как Великий Ра плывет на лодке среди звезд и наступает новое утро. Мы снова будем играть у дома с Аником, а потом бабушка позовет нас завтракать. И мама с папой будут пить молоко… И засыпала.
А потом их не стало. Я не верила, что они погибли. Мне казалось, они ушли искать тех далеких богов. Мама рассказывала, что иногда наступает великий день, когда бог Ра строит лестницу, чтобы достойные могли подняться на небо и вместе с ним отправиться к звездам. От планеты к планете, как будто по ступенькам, все выше и вперед. Они ушли, а я оказалась недостойной, меня не взяли. Было очень обидно и горько, и я плакала. Тогда приходил Анубис и начинал слизывать слезы. Становилось щекотно и плакать уже не хотелось.
Незаметно вернулись Селена и Герда. Собака устроилась у ног девушки, послав Виктору короткий успокаивающий взгляд.
– Елизавета Мейснер была неисправимым оптимистом. Нас с Рудольфом она считала узколобыми геоцентристами. Меня так и называла – приземленный пилот. Говорила, что я умею летать, хотя крыльев мне бог не дал. Руди вечно подтрунивал над ней.
– Фон Мейснер! – Всегда добавлял он, когда она представлялась девичьей фамилией.
Лиза обожала Древнее царство и могла рассказывать о нем часами, благо времени у нас на пути к Сириусу было предостаточно. Она называла его Звездой Нила, хотя это было не верно. Фараоны так называли Сириус А, а мы шли к его двойнику, белому карлику. Целыми днями она рассматривала знаки, найденные на мегалитах, пытаясь найти в них сходство с иероглифами Египта. Руди не был сторонником идеи контакта. Они самозабвенно спорили, собирая вокруг себя приверженцев и оппонентов. Большинство было на стороне Лизы, и вряд ли из-за ее теории.
Они даже сделали голо на память в виде старинного дагеротипа. Две прекрасные женщины расположились в креслах за которыми стоит высокий убеленный сединами мужчина в парадном комбинезоне со знаками отличия, а у их ног застыла большая собака в позе сфинкса.
Больше Диана Мельснер на базу не прилетала.
Теперь Виктор вел диалоги с Гердой. Для молодых пилотов он был не просто небожитель, а нечто незыблемое и неизменное, как вращение светил или Сытин в своем кресле. Командор не любил травяные настои, а особый секрет пива Сеймур не доверил никому.
Многочисленные проверки не позволяли сомневаться в здоровье Виктора. Только вот единожды коснувшийся его шепоток, своим дуновением затеплил внутри какой-то неясный свет. Он тихонько разгорался, наполняя сознание особыми свойствами. Виктор стал замечать, что может предугадывать сообщения искина, со стопроцентной уверенностью предсказывать параметры медицинских диагностов и даже влиять на них. Глядя в камень своего перстня, он видел, как в нем трепещут отблески этого внутреннего света, словно хотят что-то сказать.
