Читать книгу: «Темные ночи. Роман», страница 7

– Ты мясо будешь получать? А то мне пора. Я с пяти утра здесь, – обратился рубщик к Вадиму.

– Нет. Он ничего получать не будет, – ответил за Вадима Ашот, – А ты иди, отдыхай. Мы тут сами.

Ашот начал перекладывать мясо из столовской бадьи в свою небольшую кастрюлю.

– Я тут еще прибраться хотел, – замялся рубщик, взял со стола вырезку, попробовал её на вес и хотел положить в холодильник.

– Себе возьми, – остановил его Ашот, – Зачем снова морозить.

– Мне одному многовато будет, – рубщик положил вырезку на стол и сходу разрезал её пополам окровавленным ножом, которым и был убит гебист.

– Тебе какую? Филейка, – показал он обе части Вадиму.

Вадим передернулся, его снова чуть не стошнило.

– Чё это с ним? – улыбнулся Ашоту рубщик.

– Он такое мясо не ест. А ты бери, бери, – продолжил перекладку шашлычных кусочков Ашот.

– Ну, как скажете, – пожал плечами рубщик, завернул филейки в тряпицу и положил в свою сумку. Туда же он запихал свой халат.

Потом рубщик показал, где висят ключи от «Разделочной», попросил сдать их на проходную и ушел.

Ашот запер за ним дверь.

– Так, – энергично объявил он Вадиму, – я на Рицу. Вернусь ближе к восьми, погрузим в твою будку жмурика, вывезем и с лодки в море. Мы тут с тобой, брат, подельники.

Но «брат-подельник» энтузиазма Ашота не разделял и продолжил угрюмо смотреть в пол.

– Я трупака не повезу, – категорично отказался он от идеи утопить в море труп.

– Э-э-э… Ты Жигуль хочешь? Я тебе свой отдам. Мамой клянусь, – подбодрил Вадима Ашот, и тот согласился оказать помощь в вывозе тела.

– Хорошо. Но здесь я один не останусь. В машине буду ждать. В восемь не вернешься – уеду.

– Куда уедешь? Что ты скис, как баба? Ключ от «Разделки» – Ашот показал ключ, что передал ему рубщик, – я на проходную сдам, иначе Василич припрется. А кроме него тут никого нет. Не боись.

Вадим хмыкнул, потер лоб, и горе-подельники вышли через грузовые двери «Разделки» к своим машинам. Ашот погрузил кастрюлю с шашлыками в багажник Волги и выехал со двора. Вадим прикрыл за ним ворота и вернулся в кабину продуктовой будки.

До восьми вечера было далеко. Вадим прилег на сидении Газика, а Ашот покатил на озеро Рица, где его дожидалась странно сложенная компания.

Первыми туда приехали Кира с мужем на его персональной машине. Водитель Леонида Семеновича собрал походный стол, установил шезлонги, принес сумки с продуктами.

Сразу за ними подъехали Слава и Алла Петровна. Женщины соорудили бутерброды с черной и красной икрой. Леонид Семенович открыл бутылку коньяка, выпили по рюмочке.

Славик и Алла Петровна ушли кататься на лодке. Кира продолжила сервировать стол, нарезала балык, буженину, разложила огурцы, помидоры, кинзу и петрушку. Леонид Семенович развалился в шезлонге со стопкой коньяка.

– А твой Славик прирожденный сердцеед, – сделал он глоток коньяка, наблюдая, как Слава с силой налегает на весла.

– Он не мой, – оборвала мужа Кира.

– Ну, да. Не твой…, – медленно ответил самому себе Леонид Семенович и, как что-то вспомнив, спросил, – И зачем она тебе нужна, эта москвичка?

– Это вам ничего не нужно. Сказала: можем обращаться, – с легким раздражением объяснила мужу Кира, не отрываясь от раскладки овощей.

– По пьяни, может, и сказала. На деле ничего не получится, – возразил Леонид.

– Что у пьяного на языке, у трезвого на уме… У меня всё, что надо, получается. Ты тоже мог стать предисполкома, и не пришлось бы сейчас Бобарыку умасливать. Я его жену на работу взяла, пригласила с нами тут посидеть. Пока, как видишь, он не спешит.

– Молодец, что приняла её на работу, – похвалил жену Леонид Семенович, – Но, согласись, это ведь я тебе посоветовал. И, между прочим, – сделал он ударение, – еще неизвестно, кому ты обязана своими успехами! Кто, как не я, тебя продвинул?

Леонид Сергеевич потянул коньяк, прикрыл глаза, и продолжил наслаждаться мягким теплом весеннего солнца.

Кира отвечать супругу не стала, а лишь метнула на него колючий взгляд. Рой воспоминаний пронесся у нее в голова, как она, выпускница торгового техникума, добивалась красавца Леонида, оттеснила конкуренток из числа его однокурсниц, старалась угодить его родителям. Потом свадьба и на всю жизнь врезавшиеся в память слова мамы: «этот волоокий козел не будет для тебя хорошим мужем». А сколько ей стоило доучить молодого супруга? Пока он просиживал штаны в аудиториях института, она пошла работать на кухню столовой, потом официанткой ресторана. Да и после института он не стал делать карьеру инженера, чурался любой реальной работы. Всю жизнь «секретарил», сначала в комитете комсомола, затем по партийной линии. Должности были не денежные, скорее престижные. Всё добывала она. Кира задумалась, почему всё это выпало ей, и поймала себя на парадоксальной мысли – не пойди она тогда на кухню столовой, так бы и стала просто заведующей магазином. Всё-таки есть польза от ленивого мужа – пробилась на самый верх системы общепита. Локтями, зубами, но пробилась.

Подъехала белая Волга. Из машины вышел предисполкома с супругой. Леонид Семенович открыл глаза.

– О! Бобарыка приехал, – обернулся он на шум машины, – А жена-то у не него белобрысенькая. Не люблю таких. Подлючие бабы.

– Не неси чушь. Её Оксана зовут, – одернула мужа Кира.

Бобарыки чинно, под руку направились вдоль берега.

– Только не напейся, прошу тебя. И не трынди, как обычно. Это тебе не с твоими подружками, – шепнул Бобарыка жене.

Они подошли к столу. Леонид Семенович встал, элегантно поцеловал жене предисполкома руку.

– Леонид – представился он ей галантно, а затем дружески обнял Бобарыку.

– По рюмочке. После дороги – это первое, – поднял палец хозяин застолья, – разлил коньяк и вручил гостям стопки.

Пришли Славик и Алла Петровна. Они раскраснелись и развеселились. Алла Петровна тоже бралась управлять лодкой и грести веслами и теперь живо рассказывала, как это здорово.

Кира всех познакомила. Славу она представила: «Мой надежный помощник».

После первой рюмки выпили по второй, закусили, развеселились. Оксана сразу захмелела.

Закусив бутербродом, она поискала глазами, чтобы еще взять со стола, выбрала огурчик.

– Вот не прав ты был, Васыль, зря мы моих пирожков не захватили, – откусила она огурец.

Бобарыка недовольно зыркнул на жену, незаметно толкнул её под столом ногой.

– Сейчас шашлыки приедут, – подбодрила гостей Кира и предложила еще выпить.

Ашот задерживался, надо было чем-то всех занять. Выручила Оксана. Она взялась рассказать анекдот.

– Знаете такой? – начала она, – Встречаются два друга, один другому: давно не виделись, ты где сейчас работаешь? Тот отвечает: в КГБ, занимаюсь недовольными советской властью. А друг ему: А что? Есть довольные? Ну, а КГБешник: Да, есть, но ими ОБХСС занимается.

Оксана рассмеялась, Кира и Леонид вежливо ей улыбнулись, а Бобарыка недовольно посмотрел на жену. Она замолкла.

Рассказывать начальнице общепита Кире анекдот о «довольных», которыми занимается милицейский отдел хищения социалистической собственности, было неуместно.

В разговор вмешалась Алла Петровна.

– А мой муж говорит, что после Брежнева генсеком будет человек как раз из КГБ.

– Ваш муж хорошо осведомлен, – с интересом посмотрел на москвичку Бобарыка.

– Ему положено. Такая должность. Госуправление, – с оттенком гордости пояснила Алла Петровна, но Оксана её разочаровала.

Не из зависти или какой-либо корысти, а по наивной простоте, она не высказала должного уважения должности её мужа.

– А вот и нет, – заметила она москвичке, – Ленин говорил, что каждая кухарка может управлять государством.

– Конечно, может, – подхватил мысль Оксаны Леонид Семенович, – Кто кормит, тот и управляет. Это же вы, – показал он на Киру и Оксану, – работники нашего доблестного общепита.

– Во! За общепит, – Бобарыка поднял рюмку.

Все рассмеялись, выпили. Оксана тут же налила себе еще стопку, сходу её опрокинула, взяла с тарелки веточку зелени.

– Мы месяц, как сюда приехали, – начала она жевать кинзу, – Муж еще не освоился, а я вполне. Всё у вас тут, как и в нашем Витебске, только петрушка с каким-то привкусом, – поморщилась она.

– Это не петрушка. Это кинза, – одернул захмелевшую жену Бобарыка и мягко для всех объявил, – Нам пора. Мы, пожалуй, поедем.

Предисполкома встал из-за стола, Оксана последовала за ним. Все тоже встали, попрощаться. Пару минут Оксана благодарила Киру, Леонида Семеновича и даже Славика и Аллу Петровну за радушный прием.

Бобарыки направились к своей машине. Алла Петровна и Славик решили пройтись. Остались только Кира и Леонид Семенович.

К озеру подъехала и остановилась рядом с машиной Бобарыки черная Волга. Из нее вышел Ашот.

– Наконец-то, приехал. Оставили гостей голодными, – увидев Ашота, упрекнул муж Киру.

Она промолчала, Леонид Семенович уселся в шезлонг.

Шашлыки Кира предполагала готовить у Ашота в его сельском доме. Он должен был привезти мясо, а она бы подала такую идею. В доме у Ашота имелось всё, что нужно и для приготовления мяса и для других дел, которые она задумала.

Сейчас же Кира наблюдала, как Бобарыка усадил жену в машину, остановил Ашота, и о чем-то с ним беседует. Её подчиненный мало того, что опоздал на час, так еще и не спешит и ведет длинные беседы с предисполкома. Если они знакомы, то почему Ашот ей об этом не сказал.

На самом деле они встретились впервые. Припарковавшего Волгу рядом с их автомобилем армянина узнала жена Бобарыки – Оксана. Утром она оформлялась на работу, а тот выходил из кабинета Киры.

– Это Ашот, зам Киры Юрьевны по каким-то там вопросам. Я могла бы на его место, – пьяно кивнула Оксана мужу.

– Не мели чушь. Место себе уже выбрала. Просил же не напиваться, – сердито попенял жене Бобарыка, усадил её в машину и сам заговорил с помощником Киры.

– Вы – Ашот? У Киры Юрьевны работаете? – остановил он проходившего мимо кавказца.

Ашот напрягся. Пухлый мужчина с двойным подбородком и рыбьими глазами смахивал на работника прокуратуры или адвоката. Ашот его не знал, а тот окликнул его по имени.

Бобарыка представился. Должность предисполкома обязывала к уважению, и Ашот его проявил.

– Да, я по работе застрял, не успел ко времени, – извиняясь, объяснил он свой поздний приезд на общественное мероприятие.

– Это у всех так, – развел руками Бобарыка. – Я вот тоже раньше восьми домой не ухожу. Такая доля управленца.

Бобарыка на секунду задумался и, как в сомнении, спросил Ашота:

– У Вас брат в тюрьме. Но он же не убийца.

– Какой убийца? – поднял ладонь Ашот, – Он мухе плохого не сделает. У него сердце больной… Мамой клянусь, ни за что посадили. Директор бара был.

– Это возле Интуриста бар, валютный? – Бобарыка уточнил название бара, где заведовал Тигран, – Там еще стриптиз.

– Да это так…, – пожал плечами Ашот, – Танец чуть… У нас разрешение есть.

– Я видел. Мой предшественник на год выдавал. Дело хорошее, валюту для государства надо, по возможности, зарабатывать. Приходите, я сделаю продление, – пожал руку Ашоту предисполкома и в виде доброй подсказки добавил, – Лучше вечером, после семи. И насчет вашего брата поговорим.

Бобарыка сел в машину, Ашот направился к Кире.

– Извини, задержался, – проронил он устало, садясь к столу.

– А это ничего, что тебя люди ждут? Ты где застрял? – высказала претензию подчиненному Кира.

– Так… Есть небольшая проблемка, – Ашот налил в стакан грамм 100 коньяка и выпил большими глотками.

– Проблемка, видимо, не малая, – криво улыбнулся Леонид Семенович, наблюдая, как малопьющий Ашот употребил коньяк.

Кира недобро глянула на мужа. Он тут же ретировался.

– Понял. Ухожу, – поднял он руки, встал с шезлонга и направился к воде.

Ашот кратко рассказал Кире о происшествии в «Разделке» пищекомбината. Она слушала его молча, а это был первый знак, что начальница в бешенстве. Лишь в конце она коротко объявила:

– Ты мне ничего этого не говорил. Сам разгребай. Вадима еще впутал. Звонить надо было в УВД Ткаченко.

Кира замолчала. Ашот потупился.

– Как звонить? У меня две судимости. Здесь сидя хорошо решать, – отвернулся он в сторону.

– Ладно… Потом поговорим. Сейчас сделаешь, как договаривались, – сухо приказала Ашоту начальница.

От озера к ним поднимались Алла Петровна и Славик. Кира приветливо помахала им рукой – подходить быстрее. Как это и бывает в горных районах, погода резко изменилась. От темных туч стало мрачно. Вот-вот мог пойти дождь. Славик и Алла Петровна ускорили шаг, подошли.

– Приехал наш спаситель. Приглашает на шашлыки к нему домой, – подмигнула им Кира в сторону сидевшего Ашота, – Голодная смерть нам теперь не грозит. Тут недалеко.

Алла Петровна в сомнении посмотрела на небо. Ехать в какое-то село на ночь глядя, в дом угрюмого армянина ей не хотелось. Но обсуждать это не пришлось. На землю упали крупные капли дождя, и Кира быстро приняла решение за всех.

– Вы, Алла Петровна, едете со Славой. А мы тут приберемся и вас догоним, – распорядилась она.

Славик и Алла Петровна пробежали к машине и поехали в сельский дом Ашота. Это оказалось не близко, на полпути от Гагры до Сочи.

Начавшийся дождь перешел в тропический ливень. Дворники едва успевали смахивать потоки воды с ветрового стекла. Алла Петровна сжималась от ужаса при каждом повороте на горной дороге.

Ливень стих лишь на подъезде к селу. Славик остановился у калитки добротного грузинского дома, и они с Аллой Петровной перебежали на его веранду под крышу крыльца. Славик знал, где хозяин оставляет ключ, отомкнул дверь, и они вошли внутрь. Здесь было уютно, чисто, приятно пахли сложенные у камина дрова.

Тут же появился Ашот. Он приехал следом, был не многословен, отнес кастрюлю с мясом на кухню, на ходу предложил Алле Петровне самой включить проигрыватель и выбрать пластинку из стоящих на полке. Она поставила диск Фаусто Папетти. Чувственно-хрипловатый звук саксофона наполнил комнату.

Ашот наскоро разжег камин. От живого огня стало сразу тепло и еще уютнее. Алла Петровна начала щелкать пальцами в такт музыке. Нервная суета хозяина её не беспокоила. Ашот вручил Славе шампуры с мясом, и показал, как установить их в камине, когда спадет пламя.

– Дальше вы сами, – поднялся он от камина, – Мне в город надо. Важная работа остался не законченной.

– А Кира Юрьевна? – удивилась Алла Петровна, – Они же сюда поехали.

– Дождь помешал. Тут дорога чуть без асфальта, муж Киры побоялся, – пожал плечами Ашот, – А вам что надо? Слава здесь всё знает. Вино, чача есть, мясо зарумянится, и готово. Отдыхайте.

Ашот уехал, как он выразился, завершить «важную работу». Алла Петровна и Слава остались в его уютном дом

Глава 6. Все начатое непременно завершится

Рабочий день на Пищекомбинате закончился, пришла уборщица. Кира с уважением относилась к уборщикам, в студенчестве ей самой приходилось этим заниматься. От кухонных рабочих она требовала в конце смены наводить порядок на своих местах. Уборщице оставались лишь полы. Два часа и готово. Но та все равно ворчала:

– Таки площадя, а Галине Федоровне никто и копейки не добавит, – остановилась она у дверей «Разделки».

Уборка этого помещения в её обязанности не входила, дверь туда была заперта. Галина Федоровна огляделась по сторонам, вынула из кармана халата припасенный ключик, открыла комнату «Разделки» и прошмыгнула внутрь.

Прикрыв за собой дверь, она взяла нож и направилась к холодильнику. Делала она это не впервые. Действовала быстро и уверенно. В первом холодильнике стояла огромная емкость с мясным фаршем. Его приготовили на завтра. Уборщица ткнула в подмороженный фарш ножом, он ей не понравился, и она не стала его брать, ей хотелось чистого мяса без жира и жил.

Уборщица открыла второй холодильник, где висели еще неразделанные свиные туши. Она потянула одну из них, примеряясь где ей лучше рубануть мяса и увидела на полу мужские ступни в цивильных туфлях. Она раздвинула туши и в ужасе отпрянула. В морозильнике лежал закоченелый труп.

Галина Федоровна захлопнула дверцы холодильника, положила на место нож, вышла из «Разделки». Дрожащими руками она вставила ключ в замочную скважину, замкнула дверь и быстро пошла прочь.

Переодевшись в подсобке, она чуть успокоилась, взяла себя в руки и пошла на проходную. Вахтер мирно дремал в своем кресле, склонив голову на бок. Уборщица толкнула вертушку, он встрепенулся, поднял на нее глаза.

– Ты что-то раненько сегодня управилась, – потянулся спросонья вахтер.

– До дому спешу, – нетерпеливо дернула уборщица вертушку, вахтер нажал педальку, она вышла за проходную и быстро пошла по улице.

Пройдя с полквартала, Галина Федоровна замедлила шаг, потом остановилась, вернулась к телефонной будке, зашла в нее и сняла трубку. Звонок можно было сделать без монетки, она набрала короткий номер.

– Дежурный Первого отделения, лейтенант Потапов, – тут же ответил ей стальной, как у робота, голос.

Галина Федоровна встрепенулась.

– Я звоню вам з комбинату питания, там в морилке лежить труп, – коверкая слова выпалила она в трубку.

– Представьтесь, пожалуйста. Назовите вашу фамилию, – властно потребовал голос с той стороны, чем окончательно напугал уборщицу.

Отвечать милиционеру она не стала. Аккуратно, будто держала в руках гранату, уборщица повесила трубку и вышла из телефонной будки.

Вадим в это время как раз вернулся в «Разделку». В кабине Газика он замерз, хотел немного согреться. Время ожидания Ашота истекло, он посмотрел на часы, потом на двери холодильника. Сидеть в комнате, где лежит труп, не хотелось, Вадим задумался.

– Сам вывозить жмурика не стану, – рассудил он, – В будку перетащить могу. Ашот приедет и уже сразу поедем.

Он открыл морозилку, вытянул труп, положил на пол. Задеревенелое тело не вызывало у него прежней брезгливости. Вадим подхватил жмурика под мышки, протащил по полу, потом по ступенькам грузового входа к своему Газику.

Уложился он в пару минут, и труп гебиста переместился из холодильника «Разделки» в продуктовую будку. Вадим отдышался, повесил на ее двери навесной замок. Он всегда их запирал, поступил так и в этот раз.

Начал моросить дождь. Вадим поднял воротник и хотел вернуться в теплую комнату. Он сделал шаг к дверям Пищекомбината, но тут же прижался к будке Газика.

Мимо грузового двора с включенными мигалками проехал милицейский бобик, завернул к проходной и там остановился.

В тишине ночи Вадим расслышал, как хлопнули двери бобика. Милиционеры пошли на проходную. Возвращаться в такой ситуации на Комбинат было опасно, Вадим перебежал под навес и спрятался там среди ящиков деревянной тары.

Кира к этому времени вернулась домой, приняла душ, зашла в спальню. Леонид Семенович развалился на кровати и, похабно улыбаясь, поманил ей рукой. Пьяный муж желал секса.

– Иди к черту, – отшила его Кира, – и вообще спать давай в кабинет. Терпеть не могу твои пьяные приставания. Будешь потом храпеть тут до утра.

– Ну, – обиделся Леонид Семенович, – это уже измена супружескому долгу, – встал он с кровати и побрел из спальни в салон.

Там зазвонил телефон, но он его брать не стал.

– Это тебя, – выкрикнул он жене, – мне в такое время не звонят.

Кира подошла и сняла трубку. Звонил вахтер Пищекомбината.

– Кира Юрьевна, извините, что так поздно, – начал он оправдываться, – Тут такое дело, милиция приехала. Взяли ключи от комнаты, где холодильники, и сами туда пошли. Я не мог не дать им ключей, сами понимаете, милиция.

Внутри у Киры ёкнуло, но она сдержалась.

– Вернутся, набери меня. Я с ними поговорю, – коротко ответила она вахтеру, положила трубку на рычажки аппарата и присела на стул.

Милиционеры прошли в «Разделку», открыли холодильники. Тот, что был помоложе, поднялся, где висели туши, стал их раздвигать, осматривая пространство. Старший просто сдвинул во втором морозильнике бак с фаршем, кроме него там ничего не было.

– Пусто, – выкрикнул первый милиционер, вышел из холодильника, растер замерзшие ладони.

– Я так и подозревал. Ложный вызов, – заглянув между туш процедил старший, – Шутников у нас хватает, – захлопнул он холодильник.

– Во дворе надо бы глянуть, – младший по званию тронул грузовую дверь на улицу, она оказалась не заперта и открылась просто так.

Свет из открытой двери упал на тару под навесом. Вадим вжался в стеллаж из ящиков и едва не завалил их. Милиционер передумал выходить под моросивший дождь, остановился в проёме.

– Завтра с утра, если скажут, еще раз приедем, – сообщил он напарнику и закрыл дверь.

Чертыхая шутников-доброжелателей, милиционеры направились к проходной.

– Штрафовать надо за такие дела, на десять окладов, – мрачно бурчал старший мент.

– Не, сразу расстрел. Как в тридцать седьмом. Один на другого капнул – того «иди сюда», потом первый на второго донос пишет. И все при деле, – рассмеялся милиционер помоложе.

Они подошли к вахтеру, тот передал им трубку: увидев возвращающихся ментов, он, как и обещал, набрал Киру.

– Наша начальница, Кира Юрьевна. Поговорите с ней, – попросил их вахтер.

Старший милиционер говорить не захотел. Кире ответил младший по званию.

– Лейтенант Потапов, – четко представился он и коротко объяснил причину визита на комбинат.

– Ничего не подтвердилось, никаких трупов нет… Хотя есть, конечно, пять штук, но все хрюшки, – пошутил он, придав своему ответу мягкости.

Кира повесила трубку.

– Слава Богу, успели вывезти, – проронила она, – И опять Ашот. От него больше вреда, чем реальной пользы.

Кира отправилась в спальню, размышляя как поступить со своим замом. Ашот же в это время зашел через грузовые ворота во двор Пищекомбината, аккуратно прикрыл их. Свою Волгу он оставил, не доезжая до них метров двести. На всякий случай. Светиться на машине у Комбината он не стал.

Дождик закончился, и он, мягко ступая, направился ко входу «Разделки».

– Эй, Ашот, туда нельзя, – услышал он тихий оклик из-за сложенных под навесом ящиков.

Ашот остановился.

– Давай сюда. На комбинате менты.

Теперь Ашот разглядел в темноте фигуру Вадима, тот махал ему – срочно идти под навес.

Ашот быстро прошел к Вадиму. Сделал он это вовремя. Осветив двор прожектором, мимо ворот грузового двора проехал милицейский бобик.

– Эт чё такое было? – Ашот с подозрением посмотрел на Видима, – Ты что ли ментов вызвал?

– Нет, – протянул Вадим, – Не знаю, откуда они… Я сам тут от них зашхерился. Они в «Разделку» приходили.

Между подельниками начиналась перепалка, и неизвестно, к чему бы она привела.

– В «Разделку» говоришь? Сами унюхали и приехали? – Ашот схватил Вадима за ворот рубашки.

Тот еле вырвался.

– Да отвали ты, – оттолкнул начальника Вадим, – Ты во сколько обещал приехать? Я тут чуть не сдох тебя ждать. Пришлось самому жмурика в будку тащить. Теперь забирай его и езжай, – вынул он ключи от продуктовой будки, положил на ящик.

Он вышел из укрытия и хотел уйти, но во дворе появился вахтер Василич. Вадим ретировался.

После того, как менты уехали, вахтер решил сделать обход территории. В ночное время так полагалось делать каждый час, но в реальности никто этого не исполнял. Зачем менты приезжали и что искали, Василич не понял, следовало самому всё осмотреть.

– Примчались, караул, давай ключи, – бурчал он, – Привыкли, что власть.

Василич подошел к продуктовой будке Вадима, обошел её подергал замок задних дверей.

– Этот тоже хорош, бросил машину, а мне охраняй, – заглянул он в кабину Газика.

Затем, как и полагалось по инструкции, вахтер пошел вдоль забора и обнаружил вопиющее безобразие. Ворота были прикрыты, но висевший на них замок просто болтался. Его не замкнули.

– Вот черти. Предупреждал же: замкните ворота. Выехали, ключ сдали, управились, – вахтер нашел в связке нужный ключ, запер ворота и ушел со двора.

– Всё… Василич ворота запер. Я домой, – облегченно произнес Вадим, вышел из-под навеса и направился к забору.

Перелезть его было не сложно. Ашот последовал за ним.

– Домой, говоришь. Ну-ну. Утром менты вернутся, а у тебя жмур в будке, – едко заметил он Вадиму.

Они подошли к забору, остановились.

– А ты чё предлагаешь? – Вадим обреченно обернулся к Ашоту, – Тут ночевать до их приезда?

– Зачем ночевать, замок простой, чем-то откроем. Ну вышло так, попали мы с тобой. Напарники теперь, – дружелюбно посмотрел Ашот на безвольного товарища, – В море трупа бросим, ни одна собака не найдет, и кошка тоже.

Аргументы Ашота победили. Вадим постоял пару секунд в раздумье и сдался, они пошли в «Разделку». Там могли найтись подходящие инструменты.

Особого разнообразия орудий для взлома замков в комнате разделки мяса не оказалось. Ашот перебирал ножи, большие топоры и топорики поменьше. Наконец он выбрал огромный топор, размахнулся им, примеряясь, как им можно сбить навесной замок. Вадим всё это время, понурив голову, сидел на стуле.

– Ты чё? Этим по замку всю округу разбудим, – проронил он скептически.

Ашот отложил топор на колоду для рубки туш, открыл холодильник, где стояла заполненная на четверть промышленная кастрюля с фаршем и перевел взгляд на машину для перемалывания мяса.

– Жмурика назад надо, – потер он подбородок.

– В морозилку? Зачем? – подозревая неладное, спросил начальника Вадим.

– Щас поймешь. Пойдем, – не раскрывая свой задумки, Ашот направился к выходу. Напарник поплелся за ним.

Подошли к продуктовой будке, Вадим открыл её двери.

– Ну, так что ты надумал? Оставим его снова в холодильнике, – кивнул он на труп.

– Почти угадал, – всё еще взвешивая свое решение, глянул на мертвеца Ашот, – Переработаем его и оставим.

– Не…, – в ужасе попятился Валим, – Это без меня. Я не буду, я просто водила.

Вадим сделал шаг уйти, но Ашот поймал его за руку.

– Нет, друг. Будешь, – злобно процедил он, – Просто водил у нас нет.

Ашот резко дернул Вадима за рукав, приглашая вместе вытащить тело гебиста из будки. Сопротивляться требованию начальника развозчик продуктов не посмел. Вадиму он объяснил всё точно – в мафиозном сообществе, коим и являлся Общепит, просто водил, завхозов и поваров не бывает. Все они там шестеренки криминально-воровского механизма.

***

Водитель Слава в данный момент тоже выполнял не свойственное ему задание. Начальница не детализировала, что именно он должен исполнить. Она попросила его о доброй услуге – позаботиться о московской гостье. Пообщаться с ней, развлечь, сделать её отдых приятным.

Именно так всё и происходило. Славик и Алла Петровна освоились в уютном доме Ашота. Вместе они вращали в камине шампуры шашлыка, смеялись. Потом ужинали, пили вино. Закончилась пластинка, Алла Петровна выбрала другую.

– Никогда не думала, что так приятно бывает зимой в Сочи, – поставила она очередной диск.

– Здесь всегда хорошо, – улыбнулся ей Славик, – и сегодня уже не зима. Второе марта.

– Точно! Весна, – обрадовалась Алла Петровна, и словно для нее на заказ, в эту же секунду, зазвучала песня «Гуд бай май лав гуд бай»

– Руссос, – объявил Славик, приглашая Аллу Петровну на танец.

Она сбросила полусапожки и осталась босиком.

На полу лежала шкура белого медведя, стоять на ней приятнее было без обуви. Слава взял Аллу Петровну за талию, и они стали чувственно двигаться в медленном танце возле камина.

Демис Руссос к словам «гуд бай май лав гуд бай» брал всё более и более верхние ноты. Алла Петровна склонила голову на плечо Славы, и он её поцеловал, и расстегнул верхнюю пуговицу её кофточки.

Аура красоты, удовольствия и счастья заполнили пространство.

Так было там, в сельском доме Ашота. А на Пищекомбинате в комнате разделки мяса развивались мрачные события.

Подельники втащили туда труп мужчины, уложили на колоду, сняли с безжизненного тела одежду. Ашот включил машину для приготовления фарша, поднял огромный топор.

– Будем начинать, – протянул он Вадиму разделочный нож, тот его взял, но тут же опустил руку и обессиленно сел на стул.

– Ладно, – Ашот с ухмылкой забрал у напарника нож, – Я сам, твое дело мясорубка. Десять минут – и у тебя Жигуль.

Ашот не был злодей, маньяк и убийца. Он был всего лишь ловкий плут. Ничего кроме пижонской бравады в нем не было. Вадим – тем более, в нем не было и этого – бесхитростный простак и сама доброта. Но теперь всё изменилось. Они совершали злодейство, и после уже не смогут вернуться к себе, к тем прежним Ашоту и Вадиму. Они совершали его из страха разоблачения. Именно он рождает в людях чудовищ, они идут на подлость, на убийства.

То, что происходило в «Разделочной» Пищекомбината, было ужасно и никаких других определений этому быть не могло.

А вот происходящее в сельском доме Ашота не имело четкой оценки по шкале зла и добра. И то, и другое там происходило одновременно. Славик и Алла Петровна, раздевая друг друга, целовались, и, обнаженные, опустились на медвежью шкуру. Славик с силой двинулся к ее разгоряченному телу. Алла Петровна сладостно вскрикнула.

В тот же момент в помещении Сочинского Пищекомбината Ашот что есть силы замахнулся топором над колодой для разделки туш – огромное лезвие устремилось к мертвому телу человека.

Глава 7. В Сочи не только солнечные дни, но и темные ночи

Бывший рубщик мяса действовал весьма профессионально. В биографии Ашота имелась и такая графа. После судимости за драку в пансионате он около года занимался разделкой мяса на сочинском рынке. Именно там шустрого армянина приметил директор шашлычной, и Ашот перешел в Общепит жарить мясо на шампурах. Этим он занимался года три и постепенно вошел в доверие к самой Кире. Она расширяла сеть точек быстрого питания – чебуречных, пышечных, шашлычных – и поручила Ашоту возглавить данный участок работы. Торговля через мелкие, но многочисленные точки питания, позволяла сбыть любые количества украденных продуктов. Ашот преуспел в этом, как никто другой.

Теперь же он совершил сокрытие убийства гебиста. Кастрюлю с фаршем подельники вернули на её место в холодильнике. Его там добавилось весьма существенно, но в условиях двойного учета завпроизводством спишет это на ошибку работников.

Кости Ашот разрубил на мелкие куски и вынес в специальный контейнер. Раз в две недели их отправляли на переработку в желатин. Одежду гебешника Ашот решил выбросить в мусорный бак по дороге. Он действовал быстро и даже с азартом, Вадим же принимал в этой вакханалии пассивное участие. Даже машину для приготовления фарша выключил Ашот. Она продолжала гудеть еще пару минут после завершения работы.

– А ты боялся, – похлопал он по плечу Вадима, – Всё. Нет ничего. Можно домой.

Подельники прошли к воротам Пищекомбината, перелезли через них на улицу, добрались до машины Ашота.

– Отвези меня в бар. Домой сейчас не могу, – попросил начальника Вадим.

– Зачем в бар? У меня всё есть, – Ашот достал из бардачка Волги граненый стакан и дежурную бутылку Московской.

Сорвав пробку, он налил Вадиму полстакана водки.

– Давай, заглотни, – протянул он стакан Вадиму, – Завтра придешь к своему «Газику» скажешь, что он вчера не завелся, и ты оставил его во дворе.