Читать книгу: «Факультет сбора и трансформации – 2», страница 3

2.1

– Знаешь, до размеров тюленя я не разъемся даже если очень постараюсь… Ты, кажется, тоже, – Вянка прошлась оценивающим взглядом по фигуре идущего рядом родственника.

– И мы можем этому только порадоваться… Ничего не чувствуешь? – он посмотрел по сторонам, прислушиваясь к магическому фону.

– Нет, вроде нет. Хотя… пахнет чем-то душным? – последнее слово она подобрала после небольшой запинки. – Я не знаю, что это за запах…

– Что не так? – Алексей проследил направление взгляда, практически сразу находя причину, по которой Ярычевская так изменилась в лице. – Хочешь подойти или незаметно улизнуть?

– Ни то, ни другое. Реагировать первой я не буду, – девушка отвернулась к вольеру.

За их спинами точно также прогуливались обитатели Рева, среди которых Ярычевская безошибочно узнала того самого инквизитора. Своего биологического отца. В компании семейства магов, от которых тянуло горелым – если она правильно помнила, среди ревских так пахнут огненные и боевики – и высоким парнем, от которого тянуло речной водой и мокрым песком. Костянников тихо порадовался, что сегодня “зрячку” только выпил и в целом выбрал из своего не слишком богатого гардероба наименее приметные вещи. Оставались шансы, что их не заметят, тем более, что кое-какие зачарованные вещицы из запасов Ярычевских неплохо маскировали магический фон. Обычно магов в толпе всё равно окружала пустота, их фон заметно напрягал обычных людей, так что для подобных мероприятий приходилось пользоваться амулетами. Так что оставались шансы, что их не заметят и не узнают, примут за местных с лёгким фоном от сильно разбавленной крови. Такие здесь тоже имелись.

– Привет, меня Мира зовут. А ты – Вянка, верно?

…чего они не учли – просто потому, что не знали – так это чуткого носа Ревской магички, в родословной которой отметились нелюди. И уж сравнить запах, не магический, а обычный, физический, давнего друга семьи и явно прячущей ауру девушки-не-с-Нуля могла не особенно напрягаясь.

– Мы разве знакомы? – она сделала шаг назад, рассматривая собеседницу, по-собачьи наклонившую голову к плечу.

– Лично нет, но я знаю твоего от…

Всплеск! Шум, поднятый ныряющими животными, заглушает окончание фразы, а Вянка отводит глаза Мире и её спутникам, вместе с Алексеем скрываясь в противоположной стороне. Ярычевская замирает, прижавшись к стене какой-то постройки: руки мелко подрагивают, да и в целом ощущения странные.

– Всё-таки решила сбежать?

– Я не готова сейчас к этой встрече. И к разговору, который обязательно будет. Просто… Не сейчас и не так.

– Хорошо. Пойдём, думаю, нам лучше успеть к порталу раньше ревских?

– А есть какая-нибудь чисто наша точка перехода? Где мы наверняка с ними не встретимся?

Алексей кивнул, выводя приунывшую магичку другим путём, весьма ловко расходясь с увиденными раньше ревцами. Настроение немного уползло вниз, впрочем, не слишком сильно. Хотя затылок Ярычевской чужое внимание всё-таки на миг обожгло, но ближе никто не подошёл. А Костянников уже уверенно тянул её за собой в сторону перехода, привычно маневрируя в потоке людей. И взгляды обычных смертных с кожи соскальзывали как вода по стеклу. Непринимавшая сегодня “зрячку” девушка покорно шагнула в видимый только её поводырю проход, наконец-то выдыхая, когда привычная магия прошлась по ней ласковой волной.

Костянников помотал головой, прося Марка не задавать лишних вопросов. А Вянка тем временем удивлённо нахмурилась, озираясь:

– А почему не в Костях?

– Там точка, настраиваемая на любой выход на нашем уровне. Решил, что вторая поездка на капсуле будет для тебя излишней. Но, если хочешь, можем выйти на Нуль, только уже в другом городе.

– Я никогда не запомню все эти соответствия, – тоскливо простонала она, упираясь лбом в скрытое рубашкой плечо.

– Не переживай, мне тоже так казалось, – он легонько погладил ссутулившуюся девушку. – И у тебя наверняка получится адаптироваться быстрее, судя по выносливости твоей головы. Раз она от жизни такой до сих пор не вскипела, то и тут справится.

Выход на нулевой уровень уже был привычным. В близнеце Кровяника ей нравилось больше, во многом потому, что именно здесь дублировалась насыщенная магией река, связующая слои. Одна из, но фон именно этой был девушке наиболее близок, так что на набережную вышли практически сразу же. Маги вынырнули из переулка в поток туристов, выманенных на улицу ярким солнцем и видами. Но далеко не ушли: устроились на ступеньках у воды.

Вянка, щурясь и прикрывая глаза ладонью, рассматривала существо с телом льва и человеческой головой. На их уровне такие не водились, но о живности других слоёв им рассказывали, так что сфинкса она вполне могла узнать. Алексей рядом рассматривал блики на тёмных волнах, вглядываясь иногда в лица людей на том берегу, благо, что заведомо более острое чем у местных зрение позволяло.

– Как вы вовремя…

– Лада Викторовна? – Ярычевская сперва узнала голос и лишь после этого признала в устроившейся рядом женщине своего декана. – А Вы…

– Сегодня суббота. У меня законный выходной, – Мараева поправила очки, продолжая смотреть в сторону другого берега. – А у реки, хм, время подпитки.

– Вы о чём? – Алексей посмотрел поверх головы Вянки, но прочитать что-то по неподвижному лицу было невозможно.

– Смотри.

Костянников вгляделся в людей, на том берегу, безошибочно находя нужную группу из-за всколыхнувшейся энергии, река издала нечто вроде зова, от которого у магов по спинам прошёл холодок, Вянка даже машинально пересела на ступеньку повыше, чтобы оказаться от тёмных вод подальше. Ярычевской может быть и не было достаточно хорошо видно, а вот он прекрасно различал, как закаменело лицо человека на той стороне и, быстрее, чем окружающие его успели сообразить, он оказался в воде.

– Его же… не вытащат, да? – с непередаваемой интонацией произнесла Вянка, прислушиваясь к колебаниям силы вокруг. – Он как будто исчез, я не ощущаю разумной жизни в реке.

– Трупы ощущаться и не должны, – Алексей поёжился, но с места не двинулся, теперь уже свободнее рассматривая Мараеву. – Но его ведь и не найдут, никакие водолазы не помогут, правда, Лада Викторовна?

– Я не могу комментировать ваши догадки, не имею права, но вы достаточно близки, скажем так. Могу только посоветовать почитать семейные архивы, когда поедете в родовое гнездо. И, Вянка, – от лукавой искры в глазах, на миг показавшихся из-под зеркальных очков, у магички поджался невидимый хвост, – на активных участников летних обрядов до следующего лета не действуют ограничители университета.

Женщина шагнула со ступенек, могла бы коснуться воды, но растворилась, даже не пересекая границы реки. Ярычевская вслепую нашарила бутылку воды, всё ещё убийственно ледяную, и отхлебнула, даже не скривившись. Глаз всё-таки дёрнулся.

Алексей отвёл взгляд, понимая, что иначе не удержится и прокомментирует, но замученная чужим интересом к её жизни Вянка вполне может и водой в него плеснуть, и магический всплеск дать, и даже попытаться спихнуть его в воду. А потому – он лучше промолчит. Но вот на организацию выходного для оставшихся участников великолепного трио стоит намекнуть, надо будет вечером связаться с братом. Если ему уже не намекнула Мараева.

– Как думаешь, она полноценное воплощение или осколок?

– Я выясню. Но сильно сомневаюсь, что полноценное воплощение способно долго поддерживать живое тело, но с этим вопросом лучше к Игорю обратиться… Я ему напишу.

– Напиши.

2.2

– Я тебя точно не напрягаю?

– Вянка, – Алексей привалился к стене, закатывая глаза, – мне всё равно нечем заняться в отпуске. Марк был готов молиться на моё заявление, потому что работал без перерывов я последние четыре года. Оставь мне хоть какое-нибудь развлечение. Или тебе надоело моё общество?

– Да нет… Лучше, чем с призраками общаться, – она повела плечами.

– То есть я правильно понимаю, что переезд сюда, на эту квартиру, это побег от жаждущих общения неупокоенных предков?

– Совершенно верно! И мне даже не стыдно это признать. Так, что я могу тебе предложить… Бабушкина спальня, там в последние годы никто не ночевал. В конце коридора комнатушка, которую Шедов обжил, так что не вариант. Гостиная. Если любитель романтики ночёвок, есть спальный мешок, могу положить в большой комнате, она пустая, но там куча окон и отменный вид.

– Мешок! Боги, я в мешке не спал с практики на выпускном курсе! Насекомые и храп одногруппника прилагаются?

– Возьми к себе Дара. Он храпит. Не смотри на меня такими глазами, – обратилась магичка к коту, – ты действительно сопишь так, что и мёртвого поднимешь.

Последнее слово перешло в немного истерический смешок. В последнее время шутки про покойников стали удивительно жизненными, и даже оставались почти смешными: одичавшие от одиночества духи городского дома не давали ей ни минуты покоя, так что Вянка сбежала очень скоро. И теперь боялась представить, что будет её ждать в загородном имении. А немногочисленные живые родственники уже уточняли, планируются ли ритуалы на солнцестояние. Ярычевская сидела над копиями записей сутками, выверяя действия, так что зудение немёртвых над ухом заметно раздражало. И ладно бы они давали дельные советы и делились опытом: нет, они пускались в размышления о поколениях и нравах, ещё более нудные, стоило девушке не удержаться и закатить глаза.

– Насекомых нет. Могу поесть на спальнике и оставить там крошки. Хочешь?

– Откажусь, – Алексей потрепал кота между ушами, едва успев увернуться от длинных когтей. – По-моему, твой зверь обиделся.

Дар действительно смотрел на магичку с осуждением на треугольной морде. Вянка вздохнула, подхватывая животное на руки и принимаясь наглаживать длинную шерсть, пока питомец не расслабился, опуская голову на плечо. Характер он иногда показывал, но явно реже, чем прочие породистые коты, о которых ей доводилось слышать. А ещё девушка подозревала, что тот элементарно ревновал, не желал делить хозяйское внимание с какими-то там кожаными двуногими. Впрочем, такие редкие вспышки вполне можно было пережить, границ Дар не переходил.

Вянка кивнула Костянникову на нужную дверь, замирая перед тёмным, мутным зеркалом, с которым они так и не разобрались. А вот оправившиеся Данковцевы снова уехали в очередную экспедицию. Когда процентов семьдесят уровня – неисследованные, наполненные магией земли, объекты для изучения практически не переводятся. Так что работы у экспедиторов и теоретиков магии всегда навалом.

Вот только в этот раз в стеклянной поверхности что-то поменялось. Вянка погладила раму неожиданно потеплевшими пальцами, вспоминая дом в лесу, старые прабабушкины комнаты, где видела нечто подобное. И отражение поплыло.

– А-а-алексей?! – голос на мгновение сорвался в какой-то странный высокий звук, прежде чем вернуться к нормальному звучанию.

– Что такое? Твою мать, Ярычевская, отойди! Ты на кой ляд портал-то запустила?! – он отдёрнул её за плечо, хотя пространства для манёвра в узком коридоре было не слишком много.

– Я случайно.

– Я даже не удивлён, – маг поджал губы, рассматривая стабильный переход, заключённый в ростовую раму. – Извини, что наорал. Думал, тебя что-то убивает.

– “Кто утонет – купаться больше не будет”? – нервно фыркнула Вянка, отходя за плечо родственника. – Почему оно в этот раз-то запустилось? Я за своё детство раму наизусть выучить успела, облапала вдоль и поперёк, постоянно получая за отпечатки на стекле. Потому что Ярычева была?

– Видимо. Закрывай, давай. Доедем до дома нормально, поищем перечень связанных зеркал, он должен быть. Тьфу, старые семьи, музейные экспонаты на стене коридора…

Артефакту оказалось достаточно прикосновения и мысленной команды. Стоило стеклу снова помутнеть, отражая лишь коридор, как девушка тут же отдёрнула пальцы, предпочитая отодвинуться от него подальше. Костянников утянул её на кухню, явно самое обжитое помещение в квартире, судя по вытертому лаку на полу. Вянка посмотрела под ноги и шевельнула пальцами, ощущая нагревшийся на миг накопитель, и паркет вернулся в первозданное состояние.

– Сколько у тебя стандартных единиц в резерве?

– Было тридцать с хвостиком, для моих развитых в обе стороны каналов – нормальная история. А что?

– А накопитель?

– А я не знаю. Мне Шед камень подарил, его родители с Гореславля привезли. Так что ни малейшего представления не имею. А к чему вопрос?

– Давай сходим сделаем повторный? Не дожидаясь августа, просто в ОМУ результаты пришлём? Мне интересно, насколько там скакануло, потому что то же самое захоронение с пробуждением требуют минимум восемьдесят, а ты даже уснула далеко не сразу после значит это не больше половины доступного тебе объема.

– Ну, давай… Завтра? Или сегодня успеем? – она с тоскливой улыбкой посмотрела на скачущую над кухонным столом посуду зачарованную ещё старшими родственниками, кажется, дедовыми родителями, но стабильно подпитываемую от живущих в этих стенах магов.

– Как за город поедем, по пути в Костях и сделаем. Чтобы два раза не кататься.

– Ну, и хорошо.

– Что у тебя с лицом?

– Ну, честно? – она оперлась на подоконник. – Я в последние годы готовила сама, вот этими самыми ручками, успела здорово отвыкнуть от самостоятельной посуды. Кажусь себе лентяйкой теперь…

– А отдыхать ты в могиле планируешь? Мне иногда кажется, что у тебя родственные связи не со мной, а с Игорем, видимо, кураторы по ночам тайком кусают своих студентов, чтобы те на них становились похожи.

Вянка прикрыла глаза, вздыхая. Ну да, бывает. Игорь Александрович вообще был натурой деятельной, иногда даже через чур. Кажется, даже в глазах декана порой мелькало некоторое напряжение, когда Костянников-старший выползал из лаборатории после взрыва в три часа утра. Взрывалось у алхимика редко, но метко, на всё крыло.

Вянка задумчиво смотрела на содержимое сковородки: разобраться бы, как менять расписание блюд. Она не знает, как часто об этом задумываются окружающие, но фундаментальные вещи вроде магической теории, или та же боевая – или околобоевая, как в её случае – магия, да даже ритуалистика… всё это меркнет над выверенной точностью бытовой магии. Это кажется, что даже яичницу магией просто приготовить, а ведь это множество деталей: точность и сила удара по скорлупе, так, чтобы осколки не попали в еду, температура, учёт того, что куриные яйца не совпадают между собой до грамма, например, или учёт предпочтений каждого жильца – огромный пласт переменных.

– Не ценим мы вот таких мелочей.

– Ты когда-нибудь видела расчёты на такой набор? Там ведь ещё объём воспоминаний закладывается, им нужно показывать рецепты. Меня пугают люди, способные создать подобную вещь.

– Я думала почти об этом же, – магичка улыбнулась. – Каждый раз, когда натыкаюсь на нечто подобное, понимаю, что не знаю и не могу слишком многого. И вряд ли за свою короткую жизнь это осилю, даже если проживу полтора века как старик Велимир.

– Какой безрадостный настрой… Тебе так хочется знать всё? – он взял вилку и попытался ухватить кусочек со сковородки, но получил только шлепок по запястью от лежавшей спокойно прихватки. – Какой характер!

– Я понимаю, что это невозможно. Но и не мечтать о всезнании нереально. Может, с годами пройдёт.

– Какой же ты ещё ребёнок иногда, – Алексей наклонил голову к плечу и всё-таки перехитрил зачарованную утварь. – Есть!

– Ой, сильно взрослый нашёлся! Тебя же когда на улице окликают и говорят “мужчина”, тебя перекашивает как капроновые колготки с нулевого в самый ответственный момент!

– Ну и сравнения у тебя…

– Какие есть. Так что выключай режим “взрослый взрослый”, тебе всё равно никто не поверит. Мне кажется, даже ты сам в это не веришь.

Костянников неопределённо пожал плечами, уходя от ответа. Тем более, что и ответа как такового у него не было, а пускаться в размышления – какой смысл? Так что Алексей просто сосредоточился на содержимом своей тарелки, выцепив кусочек и для заинтересованно водящего носом кота. Вянка посмотрела осуждающе, но ничего не сказала, она и сама противостоять обаянию Дара была неспособна, так что зверь бессовестно пользовался всеобщей любовью. Впрочем, Ярычевской он платил тем же. И делал некоторые поблажки для избранных из её окружения.

– Где б себе такое чудо найти, а? – маг почесал плюшевый лоб.

– Не знаю, ко мне он сам пришёл. Так что ждите, Алексей Александрович, может ваше сокровище скоро увидит и явится. Только под ноги смотреть не забывайте.

– Значит, буду смотреть. Да, Дар? Найдём тебе приятеля? Или подружку?

– А котят кто будет пристраивать? Я жить с выводком кошаков не собираюсь, у меня одна радость, один кот.

– В портальный пристроишь, у них временами грызуны покушаются на артефакты. Двух живущих там котов явно маловато будет.

Вянка кивнула, старательно не думая о том, какие последствия может иметь одна одинокая крыса для портальной капсулы, если от неё вовремя не избавиться. Да, пожалуй, что в случае появления котят, они действительно смогут быть полезными в таком ответственном деле.

– Ты позеленела. Что, снова представляешь, как тебя расщепляет вместе с портальной капсулой?

– Какой ты бываешь вредный иногда.

– Ты тоже. Мы с тобой из одного теста слеплены, Вянка, – маг успел убрать руку и не попасть под мелькнувшие когти кота, таскающего еду с его тарелки, – так что привыкай. Ты тоже не всегда белая и пушистая.

– Угу, всегда белый и пушистый у нас Дар. Прямо олицетворение белизны и пушистости.

Кот обвёл кожаных удивительно осмысленным взглядом, прежде чем облизать лапу, тщательно, растопырив пальцы и показывая всю длину когтей. Маги переглянулись, безмолвно выражая восхищение подобной наглостью. Вот уж действительно, то, что вы нашли на помойке кота, ещё не означает, что он себя там же отыскал. Скорее, это вас он подобрал у мусорки. Вянка фыркнула, пытаясь понять, перехватила ли эту привычку у Алексея или та у неё всегда была, и устроилась за столом, рассматривая обнаглевшее кошачье высочество, продолжающее полировать нежно-розовые подушечки. И ведь даже злиться на него не получается.

Магичка ушла в свои мысли, накручивая длинную прядь на палец свободной руки и глядя в пустоту перед собой. Похороненная сразу после сессии на первом курсе теоретическая ритуалистика медленно и неохотно всплывала со дна памяти, помогая выстраивать последовательность действий. У неё чуть больше двух недель на то, чтобы собрать подходящую схему и хотя бы мысленно отрепетировать её до жеста, запомнить до последнего слова. Просьбы к оставшимся родственникам она разослала, так что в ближайшие дни начнут приходить письма, нужно будет проанализировать и их, хотя совсем свежих воспоминаний ждать не приходится, слишком давно ничего не проводилось. Уже несколько десятков лет прошло.

– Вот говорят умные люди, что сначала надо думать, а потом делать, а я вот неумная людь.

– Я думаю, что если бы не этой зимой, то ещё в какой-то момент наша уважаемая, – после сцены у реки они невольно избегали произнесения имени Мараевой в любом контексте, кроме учебы в ОМУ, – подобрала бы иную ситуацию, и не факт, что она прошла бы мягче. Смирись. Магия и служение божеству, а к последнему всё вполне может прийти, это всегда в определённой степени смирение и смерть эго.

– Угу, и именно поэтому все так стремятся отхватить как можно больше силы любой ценой.

– И насколько в этом преуспевают?

– Это другой вопрос. Как и то, что рано или поздно всё возвращается на прежние места через практически полное уничтожение, как и у нас в семье… Осенью будет учебная практика у Кровина, надо бы начать думать, с какими вопросами к нему подкатить.

– Я бы предложил тебе напроситься вольным слушателем, но мне кажется ты со своей нагрузкой умом поедешь тогда.

– А воспользоваться жидкими воспоминаниями мне, наверное, тоже не дадут. Всё равно нагрузка на мозг, пусть и во сне. В выходные на сутки? Или обнаглеть и написать прошение сейчас?

– Отдохнуть хоть месяц, Ярычевская! Съехать с разума успеешь всегда, дай своей красивой голове хоть пару недель отдыха! Ты только домой приехала, а уже планируешь следующий учебный год. Всё, ещё одна мысль в эту сторону – я тебя замотаю в одеяло и посажу на набережной, смотреть на волны и медитировать.

– Лето. В одеяле жарко будет. Так что лучше просто чем-нибудь связать, – она хохотнула, представляя себе эту сцену. – Ладно, давай закругляться. У меня ещё много неподуманных мыслей.

– Сильно обидишься, если я в тебя усыпляющим кину?

– Сильно. Сама постараюсь. Если что – разбужу. Или если до чего-то вот-прям-щас важного додумаюсь. Иди, отдыхай. У тебя отпуск короче, чем мои каникулы. Я здесь всё разберу.

Мытьё посуды вручную как-то странно успокаивало, может потому, что навевало воспоминания о детстве, а может из-за возни с водой, всё-таки та неплохо смывала лишнюю энергию, наполненную сиюминутными эмоциями. Особенно приятно уткнуться лбом в висящий над раковиной шкаф, главное, делать это не слишком резко, чтобы звон посуды со звоном в ушах не сливался.

За спиной скрипнул стул, в спину ударили мягкие лапы, заставляя сгорбиться, чтобы коту было удобнее сидеть на её плечах. Дар пару раз вцепился когтями в кожу, устраиваясь понадёжнее, воды он может и не боялся, но падать в раковину на кухне – развлечение для беспородных. Ярычевская слабо улыбнулась, снова прижимаясь лбом к дверце, чтобы питомец не скатился куда-нибудь, раздирая ей всю спину. Тем более, что он замечательно греет ноющую шею и приятно тарахтит прямо в ухо. Усы у него, правда, щекотные, но с этим можно смириться.

– Дар, иди. Там твой любимый спальный мешок постелили, ну? Ты же любишь на нём растягиваться. Иди.

– Мряу? – кот надавил задними лапами на плечо, будто готовясь к прыжку.

– Да не обиделась я на тебя, просто посуду мыть в такой позе неудобно, ты тяжёлый. Давай, слезай.

Если Подарок и собирался выразить недовольство, то не стал, спрыгивая на пол и скрываясь в сонном полумраке квартиры. Вянка проследила, как кончик белого хвоста скрывается за распахнутой дверью кухни, и снова прислонилась к шкафчику, уже просто бездумно рассматривая стекающую по рукам воду. Может и правда не пытаться взваливать на себя всё? Да она вроде бы и не ощущала, что тащит на себе слишком много. Другое дело, что упрямый верблюд осознаёт перегрузку только в момент перелома хребта, а ей, возможно, до выпуска следует не брать на себя новые обязанности. В конце концов, жизнь долгая, успеет ещё разобраться, что ей действительно нужно, а что – сиюминутный интерес. Пожалуй, именно так и поступит. Главное, самой себе об этом регулярно напоминать.

Ярычевская выпрямилась, хрустя спиной. В её положении важно не развалить то, что ей досталось, по крайней мере в ближайшие несколько лет, а умножением займётся после выпуска. Хотя, конечно, временное отсутствие учёбы ощущалось отвратительным бездельем, от информационного голода даже спалось хуже, Вянка потому и вставала к полудню, что засыпала только на рассвете, до этого крутясь на постели. Дополнительной головной болью, конечно, был едва уловимый гул, наполнивший дом, но он явно не стал главной проблемой.

– Просто дайте мне чудесное решение, а?

Ответа, да даже озарения, не последовало, магичка похлопала себя по щекам ещё влажными руками и вышла.