Читать книгу: «Раненые», страница 4

Глава 9

Полгода спустя

Лиза

На табло лифта горит цифра сорок два. Сделав пару глубоких вдохов, я выхожу в просторное и очень красивое фойе. То, что ты находишься в частной клинике практически нечего не выдает, очень много пространства и воздуха. Постельные тона в интерьере, картины на стенах, мило.

Две красотки на стойке ресепшн идеально бы подошли для фотосессии глянцевого журнала, их “натуральная” красота полностью являлась маркетинговым ходом, и демонстрирует услуги клиники “лицом”.

– Добрый день, – приветствуют меня совершенно без эмоционально, оно и понятно, я для них совершенно не понятный экземпляр, губы свои, грудь тоже, по их меркам серая мышь, и самое интересное рядом с таким талантом, как Андрей. Запись к нему была расписана на три месяца в перед.

– Добрый. Андрей Викторович у себя?

– У него пациент на осмотре. Чай? Кофе? Пока ждете… – нет уж, спасибо, они без зазрения совести плюнут мне в чай.

– Нет. Спасибо.

Иду до кабинета Андрея, по длинному коридору, стараюсь не смотреть в окна, высота по-прежнему парализует. А ведь на самом деле посмотреть было на что.

В Лондон я влюбилась с первого взгляда. Это город, который невозможно изучить по путеводителям: он ровно такой, как на миллионах картинок, и в то же время шокирующе другой, живой, пестрый.

По дороге к Трафальгарской площади можно очутиться в индийском или китайском квартале. Уткнувшись носом в карту, вдруг выйти на хипстерский «рынок»: в переулок, где в ряд идут лавки со странной одеждой и комиксами. И все это будет происходить с тобой в самом что ни на есть туристическом центре, где-нибудь в Вестминстере или южном Кэмдэне. Безумно люблю Темзу и кафешки вдоль нее, я, наверное, обошла уже половину из них.

Андрей же моей любви не разделяет, ему некогда бродить по достопримечательностям, он “горит” на работе. Я же взяла академ отпуск, и сейчас просто занимаюсь бездельем. Спасибо, Андрею, он полностью меня обеспечивает, купил нам квартиру в центре, мы обзавелись большим количеством знакомых, конечно же по большей части со стороны интересов Андрея, ведь молодо выглядеть хотят все и знакомый хирург, это, знаете ли, большая привилегия.

На посиделках, очередных званных ужинах, меня конечно же спрашивают, чем я занимаюсь и тут опять меня выручает мой мужчина. Он смело говорит, что я бедующий педиатр и присматриваюсь к месту стажировки, параллельно притираясь к местному укладу жизни. Я же улыбаюсь и молчу. А что сказать?

Что уехать из России, это была крайняя мера, что на родине я оставила огромный кусок души. Да кому это интересно… Здесь спрашивают, “Как жизнь?” для проформы, реально не ожидая, что собеседник начнет выкладывать всю историю своей жизни, раскрывая душу. Тем более, в моем случае раскрыть её нельзя. Никому. Себе то признаешься и тошно становиться.

Последние слова Ромы “я для тебя умер!”, я же умерла вместе с ним. Это моя плата, за пару минут счастья в гримерке стриптизерши, такого короткого и такого яркого. Полгода, тишины. Я не знаю о нем ничего, где он, что с ним. Его просто нет. Мама с боем приняла мой отъезд, напомнив мне, что назад она меня не примет ни в каком статусе. Папа же переживает за меня и звонит раз в неделю, узнать всё ли в порядке со мной. О Роме я не спрашивала ни слова, намеренно меняя темы, а порой и бросая трубки, сославшись на то, что просто оборвалась связь. И у меня, кажется, получилось, привести мысли, да и жизнь в целом в божеский вид. Я же обещала.

Дверь кабинета резко открылась и из него вышел непойми парень или девушка с лангеткой для коррекции носа. Нынешнюю молодёжь вообще не поймешь, кто есть кто, мир сходит с ума. Заглядываю в приоткрытую дверь.

– Привет! Можно? – Андрей сидит за столом и что-то быстро пишет, глубокая складка пролегла у него между бровей, он, кажется, меня вообще не заметил.

– О, привет! Конечно, – встает и направляется ко мне. Притягивает меня к себе и крепко целует. – Как же я рад тебя видеть!

– Я на минутку заскочила, была тут рядом в торговом центре, думаю вдруг у тебя найдется минутка свободная для меня, – прохожу и присаживаюсь на диван.

– Я тебе больше скажу. У меня не только минутка есть для тебя, а вообще я весь сегодня твой. Отменились две встречи на сегодня, и я запретил двигать запись, хочу провести вечер с тобой. Минуту подожди, переоденусь и ужинать, ты как?

– Я только за! Жду – он скрывается в соседней комнате, а я осматриваю кабинет. Каждый раз удивляюсь, сколько же здесь обнаженки!

– Как ты можешь весь день находиться в таком количестве фото голых титек, а? У тебя от постоянной эрекции “он” не болит? – тихо смеюсь.

– Ты меня обижаешь! Какая эрекция? Я врач, а потом уже мужчина. И эрекция в данный момент у меня на тебя и, если ты не хочешь быть изнасилованной прямо тут в кабинете, отрывай свой аппетитный зад и пошли, я готов!

Пока мы сидели в ресторане, телефон Андрея не замолкал.

– Слушай, мне ответить надо, я отлучусь, прости, – он виновато смотрит на меня, встает и выходит на террасу. О чем он говорит мне не слышно, но даже со стороны заметно, как сильно он нервничает, ходит взад и перед при этом нервно жестикулируя рукой. Вернулся за стол он только минут через двадцать. Весь дерганый, глаза блестят.

– Что-то случилось? – беру его заруку, чтобы как-то успокоить.

– Мне срочно в клинику надо вернуться…там осложнения у пациентки одной, асептическое воспаление, скорее всего нужно ставить дренаж и откачивать жидкость, – он махнул официанту, дав понять, что мы уходим.

– Как такое могло случиться? Что анализы показывали до операции? Насколько я помню, такое воспаление бывает при слабом обмене веществ или например, при сахарном диабете…но ты же наверняка смотрел анализы… – я тараторила и шла вслед за Андреем. Он так резко остановился, что я больно ударилась носом об его спину.

– Ай! Ты что? – потираю место удара и растерянно смотрю на него.

– Да что ты можешь знать вообще, хирургия, это тебе не детишкам сопли подтирать, да арбидол выписывать! – он зло навис надо мной, и я отшатнулась.

– В каком смысле? Не поняла, ты расстроен, но это не повод грубить мне! – волна гнева поднялась внутри мгновенно. Кто ему дал право так говорить. Да я бросила учебу, но это не значит, что знания мои нулевые.

– Лиза! Давай без обид только, а. Мне только с тобой разборок не хватает сейчас! – берет меня за руку и буквально тащит меня в машину.

До дома мы едем молча. Он думает о своем и на меня не смотрит. Я же наоборот, вглядываюсь в его лицо. Сегодня он обидел меня, оскорбил, чего ранее я за ним не замечала. Мысленно уговаривала себя успокоиться и действительно не подливать масло в огонь. Он просто расстроен и всё.

Не успеваю и двери захлопнуть, как он срывает машину с места. Замечательно!

Бреду до квартиры, настроение плаксивое. Захожу и бросаю сумку на пуфик. Дома тишина. Свет не включаю, иду в спальню и заваливаюсь на кровать.

Не знаю сколько я так лежу, мысли не дают покоя. По десятому разу проверяю входящие, вдруг он звонил или хотя бы написал. Но нет. Набираю ему сообщение сама, кто-то же должен быть умнее. Он мне так и не ответил.

Резко подскакиваю, от звука открывающейся двери. Протираю глаза, который час? Телек работает, смотрю на время три часа ночи! Ужин конечно же давно остыл, его любимое жаркое.

– Андрей? – выхожу его встретить и замираю. Он кинул пиджак прямо на пол, не разуваясь прошел на кухню и взяв бутылку скотча, отхлебнул его прямо из горла.

– Что? – поднял на меня тяжелый взгляд.

– Как прошло? Все хорошо? – тревожно как-то, было бы все хорошо он бы не сидел в обуви и не пил с горла.

– Сомневаешься во мне? Пациентка жива и теперь точно будет здорова, не ожидала? – в голосе его сквозило сарказмом.

– Зачем ты так? Я переживала, вот и все! – голос дрогнул, главное успокоиться.

– Да конечно! Знаю я, ты такая же, как и твои родители, как и твой неуравновешенный брат, которые считают меня тупым! – Андрей злился и накручивал себя буквально на глазах. Напоминание о брате, больно кольнуло.

– Так, ясно. Я это слушать не собираюсь, ты просто пьян! Праздновал успех? Мог бы позвонить! Завтра протрезвеешь и тебе будет стыдно за сегодняшнее поведение, – разворачиваюсь и хочу уйти, но Андрей так резко подскочил и схватил меня за локоть, что я вскрикнула от неожиданности.

– Что ты делаешь? Пусти! Мне больно! – пытаюсь вырвать локоть из его хватки. Завтра сто процентов там выплывут синяки.

– Одна неудача и все, тебя так накрыло? Врач не бог, и случиться могло это с любым! И не смей меня так хватать!

– Что ты сказала? Ты назвала меня неудачником? – он просто озверел, глаза сузились, на лице появилось нечто похожее на оскал. Глухой хлопок и рот наполнился вкусом крови.

Господи боже! Он ударил меня! Я даже не вскрикнула. Место удара запекло, слезы брызнули из глаз. Попятилась назад, пока не уперлась спиной в стену. Зажмурилась, не в силах наблюдать, как Андрей наступает. Страх охватил меня с головой. Нет, не то, чтобы я жила в сказочном мире и меня не били, били. А точнее била…мать, иногда, когда она не могла словами меня переломить, то прикладывалась для полной убедительности и это работало. Да и я сама причиняю себе боль, боль мой друг и враг одновременно. Но! Сейчас это удар мужчины! Сила которого значительно выше! И сейчас он стоит, как безумный. Сердце бьётся где-то в горле, из-за слез пелена перед глазами, все плывет. Выставляю ладошку вперед в защитном жесте.

– Прости, прости… – он берет за подбородок и растирает большим пальцем мне кровь по губам.

– Пусти! – хриплю, отворачиваясь…

– Прости, я не прав. Хреновый день и вот нервы на пределе. Черт, я не хотел. Нужно обработать губу, пойдем! – пошатываясь он тащит меня в ванную.

Останавливаюсь в дверном проёме…стараюсь не смотреть на него, хочу побыть одна.

– Андрей, я сама…оставь меня одну, мне надо привести себя в порядок.

– Скажи, что ты простила меня! Простила?

– Я сама виновата, наговорила всякого…

– Слава богу! Ну я оставлю тебя…жду в спальне, – целует мне руку и выходит. Я же спешно закрываю дверь на замок.

Как все просто. Как же так. Как любящий человек может в один миг превратиться в животное. Ведь он был всегда ласков, никогда прежде и словом не обидел не то, что действием. Слезы ручьем катились по лицу, дрожащей рукой прикрываю себе рот, что бы не дай бог он не услышал мои всхлипы.

Смотрюсь в зеркало и ужасаюсь, губа так сильно рассечена, что завтра вряд ли я смогу говорить, и не только завтра, тут недели две заживать будет, гематоме быть однозначно. Умываюсь, кровь стекает в раковину, обработав рассечение еще долго не выхожу из ванны, молясь что бы Андрей лег спать не дождавшись.

А завтра не раздумывая соберу свои вещи, все кончено! Я не смогу с ним жить, после такого. За дверями тишина, прислушиваюсь еще немного и выхожу. Стараюсь идти без шумно, свет нигде не горит. Захожу в спальню и вижу, что Андрей уже спит, завалившись все в тех же туфлях. Беру свою подушку и телефон, выхожу в гостиную и пристраиваюсь на диване.

В голове не укладывается. Кто бы мог подумать, что сегодняшний день закончится именно так. Что делать? Куда деваться? Толком ни денег, ни работы.

Поток мыслей прерывает входящий звонок, подскакиваю. Номер не определен. – Да?

Тишина.

– Слушаю… – губы еле шевелятся и слова выходят несколько скомкано.

Тишина.

Хочу положить трубку, но тут слышу, как человек на другом конце дышит. Тяжело и прерывисто…

И я замираю, как радар настраиваясь на дыхание незнакомца. Ничего не пытаюсь сказать больше, дышу вместе с ним. Кто бы не был на том конце, но его дыхание успокаивает и дарит тепло, не хочу отключаться. Ложусь и свернувшись калачиком, продолжая прижимать телефон к уху, закрываю глаза. Мой ночной собеседник тоже не спешит отключаться, он то затаивает дыхание прислушиваясь ко мне, то возобновляет его. После пережитого я настолько вымоталась, что уснула, так и не отключая звонок.

Утро началось с приятного аромата цветов, открыв глаза я увидела огромный букет на журнальном столике рядом с диваном. В кресле неподалеку сидел полностью одевшийся Андрей, он смотрел на меня виноватыми глазами и все события вчерашнего вечера всплыли в голове. Я тронула губы рукой и простонала, боль никуда не делась.

– Доброе утро, любимая!

Молчу.

– Да ладно, Лиз. Ну ты же простила меня вчера, я извинился. Ну пьяный дурак был. Больше такого не повториться. Ну что ты хочешь? Я все сделаю, чтобы загладить вину, а? – он подходит и присаживается на край дивана. Гладит меня по волосам, наклоняется и целует меня в лоб.

Сейчас мне кажется, что он действительно раскаивается, как будто вчера и сегодня, это два разных человека. Целует меня в шею и тянется рукой к груди, мягко сжимая её. Такой ласковый и нежный.

– Хочу тебя… – шепчет, скользя рукой ниже, пробираясь под резинку трусов.

– Нет, не надо, – останавливаю его руку. – Я не готова.

– Хорошо, прости. Я так боюсь тебя потерять. Давай все забудем?

– Хорошо.

Наверное, каждый имеет право на ошибку и нужно иметь в себе силы прощать. Он вроде искренне раскаивается.

– Я купил твои любимые булочки, поваляйся сегодня, цветы вот купил, нравятся?

– Очень, спасибо.

– Я на работу, буду поздно, не жди. Сложная операция сегодня. Но я позвоню еще, ок?

– Ок.

Глава 10

После инцидента с Андреем прошло две недели, он по-прежнему сдувает с меня пылинки и после долгого самобичевания решаю, что реально он просто перебрал. Две недели я динамлю его с сексом и вообще любым интимом, ну не могу через себя переступить, а он терпит, дарит цветы, старается с работы раньше прийти, в общем из кожи вон лезет, решаю пойти на мировую и прикупаю шикарное нижнее бельё. Стою в очереди в кассу, очередь? Да откуда в таком элитном салоне нижнего белья, может быть, очередь не пойму. Взгляд блуждает по полкам, тут явно хорошенько поработали маркетологи, проработав кассовую зону так, чтобы клиент не удержался от импульсивной покупки. Мой взгляд натыкается на девочку лет пяти, которая как инородное тело сидит в кресле и выглядит, мягко говоря, здесь странно. Товар кричит о порочности и сексе, и ангел среди всего этого, которому явно не уютно и не хорошо. Причём не хорошо в прямом смысле слова, девчонка буквально на глазах побледнела и начала сползать с мягких подушек, выпуская из рук плюшевого медведя, прямо на кафельный пол.

Девочка не могла сделать ни вдох, ни выдох, она даже не хрипела, просто безвольно лежала на полу, лицо её приобрело синюшный цвет буквально за секунды.

– Эй! Ты чего? – бросив пакеты прямо под ноги, кинулась к девчонке. Это рефлекс, в памяти всплыли лекции о оказании первой помощи и дай бог, чтобы я все верно запомнила!

Хватаю девчонку за голову и пытаюсь проверить её зрачки. Сужены, черт. Ощупываю её горло, на первое впечатление у неё асфиксия. Толпа зевак столпилась над нами, не давая пространства.

– Отойдите! Не мешайте! – буквально ору я. Действую на автомате, даже страха нет. Хватаю девчонку сзади и резко надавливаю снизу вверх под живот. Раз, два и на три из её горла вылетает сосачка, долбаная конфета, которая могла стоить ей жизни! Ложу её на спину и пытаюсь успокоить, когда она начинает кашлять и звать маму, на чистом русском.

– Тише, успокойся! Всё хорошо… – поднимаю глаза и среди всей этой толпы пытаюсь найти женщину, которая могла бы быть её матерью.

Девчонка приходит более-менее в себя и услышав русскую речь, жмется ко мне как к родной. В груди что-то защемило.

– Кать! Господи, что случилось? – девушка упала на колени рядом с нами и вырвала у меня ребенка из рук. Однозначно, это и есть мать!

– Да она конфетой подавилась, не дергай ты её…пугаешь только! – непонятно откуда возьмись агрессия полезла наружу, тоже мне мать! Меня даже не смутил переход сразу на “ты”. Оставить ребенка одного…в каких-то “трусах”, конец света важное дело!

– Да пошла ты… – огрызается она.

Ничего себе “Спасибо”. У мамаши явно шок, реакция на спасение её чада не адекватная, ну и хрен с ней.

Отряхиваюсь и встаю, аплодисменты оглушают. Теряюсь. Черт побери, это реально моё первое спасение ребенка. Да что там ребенка, человека! И я не тупица или слабачка, пасующая перед экстремальной ситуацией. Ощущение, наверное, такие же, как у Тома Хэнкса в “Изгое”, что он там кричал? “Я.…сделал огонь!”, дак вот “Я – спасла человека!”.

– Стой, подожди! – говорит женщина, поднимая на меня уже заплаканное лицо. Ага, отошла, все же…

– Ты?

Замираю. Всматриваясь в лицо незнакомки.

И ни черта она ни незнакомка!

– ” Колибри?” – шок. Сколько шансов из миллиона, что в другой стране, я встречу стриптизёршу из прошлого? Ноль!

Рома

Учения за учениями, забыл вообще, когда в последний раз нормально спал. Дома неделями не бываю порой. Сижу и подперев голову рукой пытаюсь не уснуть, слушая наставление начальства, и нас тут таких человек двадцать. Слава богу вылазка назначена на завтра, хоть сегодня высплюсь.

– И я прошу без фанатизма ребята, особенно это касается командиров групп! Не подставляемся! Тачки бронированные, бойцов много и поверьте, они на всю башку отмороженные. Клиента необходимо вывести живым! И никакой, слышите, мать вашу самодеятельности! Стрельцов, это тебя касается! – резко дергаюсь, услышав свою фамилию…черт, все же за кимарил – Командир, да ты еще и спишь? Уволю нахер!

– Есть, не подставляться!

– Все, отбой.

Курить, срочно. Уставшие, стоим с Пашкой на заднем дворе базы, на дворе давно за полночь, темень. Молча пялимся в небо, красиво. Только звезды и два огонька от тлеющих сигарет.

– Ром, ты это…завтра держись рядом, а.… – Пашка мнется в глаза не смотрит.

– Не понял…

– Да все ты понял! Ты последнее время под пули лезешь, зачем? Хочешь, чтобы тебе башку прострелили? Ты, конечно, как заговоренный, но у ангелов твоих тоже лимит есть.

– Не пори чушь, нормально все, – начинаю раздражаться, ох, как я этого не люблю.

– Вижу, как твоё “нормально” тебя изнутри жрёт. Ты с нового года, как не в себе. Может ты бабу себе еще одну завел? – не унимался друг.

– Какую бабу, Паш? Мне Дашки хватает за глаза, с её капризами и истериками не соскучишься!

– Ну знаешь ли, капризы и потерпеть можно, зато она у тебя красотка! И вы вроде жениться надумали…

– Надумали, но как бы не передумать…она как предложение приняла, так вообще в доску хозяйственной стала, как будто мы двадцать лет в браке! Она в магазине пельмени по калибру набирает, мы можем час стоять пока она пакет одинакового размера не наберёт! И яйца она с фэйри моет! – срываюсь на крик.

– Эй, эй…успокойся! Да херня это, не стоит из-за этого так кипятиться и тем более жизнью рисковать и своей и пацанов. Спать пошли, от тебя все равно не выпытать ничего, завтра ты мне живой нужен!

В комнате тишина, Пашка захрапел сразу как подушки коснулся, счастливчик. Я же не мог глаз сомкнуть, закон подлости какой-то. В голове только одно, завтра отработаем задание и отпуск, умом я понимал, что, работая на максимальном риске долго не проживешь. Но только так, я мог унять свою ломку по рыжей. Чем больше проходит времени, тем одержимей я становлюсь. Её образ и запах преследует меня, кажется, сутками на пролет. Не важно, где я нахожусь, в окопе по уши в грязи или под обстрелом. Я проклял все на свете, за то, что поддался на её мольбы, за то, что тронул её. Ни одну бабу не хочу, так как её хотел. Её стоны до сих пор в ушах, как долбаное эхо.

Но сделать ничего не могу, я обещал сам себе, что дам ей жить своей жизнью, она должна завести семью. Прожить нормальную жизнь, вдали от меня. За одно только богу спасибо, что она не в России. Через два месяца женюсь на Даше и отсеку рыжую на всегда.

Надо остыть, стояк не даёт уснуть. Иду в душ и встаю под холодные струи воды. Не помогает, рукой упираюсь в стеклянную стенку кабинки, смотрю на кусок ткани на моём запястье, мой талисман, моя защита, моё наказание и моя боль. Закрываю глаза. Рыжая…провожу рукой по члену и все, фантазию не остановить, её лицо, губы, молящие о ласке, пару резких движений и я с глухим стоном кончаю. Под отпустило, теперь можно попытаться пережить завтра.

Выстрелы один за другим, прикрыв голову руками сижу под колесом внедорожника, еще немного и выстрелы прекратятся, ровно на то время пока урод перезарядит обойму.

Паша дает знак, что стрелявшего он “снимет” сам, значит мои все, кто в машине. Водилу и второго завалили практически сразу через лобовое. Сколько там сзади… может двое отморозков и заложник, дай бог что бы живой, а не по частям.

Дальше все как в замедленной съемке, рывок двери на себя, и вот он, на мушке у боевика, который прекрасно понимал, что это конец. Моя группа обложила весь лес, не прорваться.

– Пусти его, сука! – приказываю я.

– За суку сдохнешь тварь! – мгновение и дуло направленно на меня. Вот так, главное отвести пулю от заложника. На мгновение мне показалось, что вот оно спасение, еще немного и все кончится, любое мое неверное движение даст свободу. Ей, мне. Даже перед смертью, я думаю о ней! Как же глубоко она проросла во мне корнями.

Ну же. Вот он выход.

Но, я могу быть кем угодно, маньяком, моральным уродом, но никогда я не был трусом и такой конец, не мой вариант.

Толкаю дверь плечом и солнечный зайчик рикошетом отсвечивает смертнику в глаза, его пуля на вылет пробивает мне плечо, моя же попадает ему прямо меж глаз, и он заваливается на заложника.

Тащу его за шкирку из-под мёртвого тела, прямо на землю, в глазах темнеет, боль застилает глаза…

– Жив?

– Жив… – смотрит на меня стеклянными глазами, весь битый, на лице живого места нет. Прикрываю его своим телом и жду пока затихнут последние далекие выстрелы, пуля она же дура, прилететь может откуда и не ждали.

– Фамилия…

– Все так плохо? По мозгам надавали изрядно небось…потерпи мужик, подлатают скоро, и тебя и меня…

– Твоя фамилия… – уперто бормочет он, разбитыми губами.

– Стрельцов моя фамилия…уймись уже, – у самого язык не ворочается, веки слипаются и тишина, долгожданная тишина.