Читать книгу: «Безвременная в Облаках», страница 2

Машина, рвясь сквозь литры падающей на неё воды, свернула с основной дороги. В самом конце улицы показалась яркая, большая, светящаяся цветами вывеска отеля. Лили, придвинувшись по ближе к окну, засмотрелась на все эти дразнящие блики и искры света. Вдруг, сбоку от машины что-то резко и громко визгнуло.

Холодные капли дождя. Свет вывески.

2

Первое, что почувствовала Лили, когда проснулась, был стойкий, излишне концентрированный, однако столь любимый ею запах духов её отца. Он стоял у окна и что-то спокойно рассматривал на оживлённом отельном дворике. Лили заёрзала в кровати, наслаждаясь её обволакивающей теплотой и нежностью и надеясь как можно дальше оттянуть момент расставания с её теплом. Отец тихо подошёл и аккуратно провел рукой по рыжей головке своей дочери. Лили улыбнулась и даже тихонько хихикнула, однако, зажмурив посильнее глаза и стараясь скрыть улыбку, она сделала вид будто всё ещё спит. “Лили, дорогая, я знаю, что ты уже не спишь” – сказал, улыбнувшись отец. “Мне очень жаль, но боюсь, что твой с мамой запланированный на сегодня поход в галерею придётся отложить – оказалось, что наш с ней старый друг тоже в городе и он предложил нам встретиться, однако боюсь, что тебе с нами будет совершенно скучно… Мама уже ждёт меня в машине” – заявил отец. Лили, всё ещё тёплая и румяная ото сна, повернулась к нему и, зевая, сказала: “Не волнуйтесь, Папá (она во французской манере сделала ударение на второй слог), думаю, что я совершенно отлично проведу этот день и без вас. Тем более что в этом отеле, судя по твоим рассказам, есть множество интересных дел, которыми можно заняться!”. Отец поцеловал Лили в розоватую щечку, взял что-то со стола, приказал в случае любого ЧП звонить ему и постараться держать свою жажду приключений в узде и уверенными, как и всегда твёрдыми шагами вышел из номера.

Лили ещё раз потянулась и с не малым трудом покинула нежные, белоснежные объятия постели. Быстро наведя утренний туалет, она, на пару минут задумавшись чем бы ей и вправду заняться в этот вдруг опустевший день, решила в первую очередь позавтракать. Через несколько минут в дверь постучались и внутрь вошла милая, черноглазая горничная средних лет. Улыбаясь, она катила перед собой небольшую, позвякивающую тележку на которой стояло одинокое, накрытое блестящим, серебристым баранчиком блюдо. Горничная заботливо перенесла тарелку на стол, дополнила этот натюрморт приборами и, всё так же вежливо, покинула номер. Как только Лили подняла баранчик, комнату сразу же заполнили множество запахов свежих фруктов. Лили, вдоволь насладившись их ароматом, отведала несколько сладких плодов и на вкус.

Наевшись, она запрыгнула на кровать и несколько минут просто лежала, наслаждаясь сладким, еле тёплым ветром, дующим с приоткрытого балкона, сладостью только что съеденных фруктов, вкус которых всё ещё вертелся на её языке, счастьем этой поездки, которая обещала быть крайне насыщенной и запоминающейся, и нечастыми в последнее время, но всё-таки важными для молодой девушки минутами одиночества…

Телефон вдруг зазвонил, в трубке спросили не она ли это заказывала обед из ближайшего ресторана. Лили, справившись со своим желанием ответить, что это именно она и заказывала, быстро повесила трубку, однако в её голове всё же появилась шальная идея как с интересом провести как минимум начало сегодняшнего дня. Она ловко набрала по телефону ресторан “Memorio”, находившийся при этом чудном отеле (фрукты были именно оттуда) и, как только ей ответил бархатный женский голос на другом конце провода, Лили, криво изображая итальянский акцент, заговорила: “Доброе утро! Меня зовут… в прочем это не важно. Я менеджер соседнего ресторана. Вчерашним вечером наше заведение посетила известный критик… извините, её имя я не имею права называть. Насколько нам известно, сегодняшним утром она планировала посетить именно ваш ресторан! Будьте готовы!”. Девушка в трубке, видимо не на шутку разволновавшись и поверив Лили, затараторила: “Спасибо, боже, спасибо вам, коллега! Я сейчас же предупрежу соответствующих людей о её визите. Однако может быть вы могли бы хотя бы описать этого инкогнито?”. “Рост около метра шестидесяти, зелёные глаза, огненные волосы, уверенная походка, милое в общем-то личико. Ах да, она будет выглядеть очень, очень молодой, однако не верьте вашим глазам, ей точно больше восемнадцати!” – сказала Лили и, выслушав многочисленные благодарности, сбросила трубку. “Шалость удалась!” – пролетело в её голове.

Лили, окрылённая ожидающими её приключениями и ролью важного ресторанного критика, которую она очень даже была рада сегодня исполнить, быстро одела лёгкое, голубое летнее платье, напялила папины запасные очки в тонкой, изящной серебряной оправе, предварительно достав их из его чемодана и, в предвкушении веселья спустилась из номера в лобби.

Её взгляду предстал довольно величественно выглядящий холл: колонны, белые, с тонкими изумрудными, сырными прожилками, твёрдо и уверенно поддерживали своим телом высокий и тяжелый свод потолка. Стены, синие с белым, были то украшены яркими, запоминающимися полотнами с абстрактными образами на них, то детальными и очень качественными репродукциями классических творений великих художников. По середине холла был помещен небольшой, довольно изящный фонтанчик. Вода в нём омывала нагое, гладкое, бледное тело греческого Морфея, который был представлен в образе маленького, “сливочного” мальчика с виноградным венком на голове, держащего в одной руке кувшин с вином, а в другой – тонкое, будто по-настоящему невесомое пёрышко. В отдалении от наблюдающей всю эту картину Лили виднелись строгие, тёмные столы ресторана “Memorio”. Как апофеоз всего, будто звезда на новогодней ёлке, надо всем этим светлым величием, с белого, высокого потолка свисала огромная, дразнящая сотнями и тысячами маленьких бликов люстра. Лили сразу вспомнила, что совсем недавно похожую люстру они видели с отцом в одном из известных европейских театров, где она так же поразила её своим величием и огнём, и блеском тысячи маленьких стёклышек, подмигивающих ей.

Всё это Лили видела не впервые – они с Отцом Мамой въехали в этот отель вчера вечером, однако она, полу спящая, лежа на сильных руках её отца, который аккуратно нёс её, через слегка приоткрытые, то и дело слипающиеся глаза смогла заметить лишь цвет стен и играющий, подмигивающий блеск света, мешающий ей погрузиться в объятья манящего сна. Взяв себя в руки, Лили, в миг превратившись во вполне себе даже достоверную, молодую, но уже успешную и строгую бизнес леди, уверенными шагами прошла к столам ресторана. Как только она села, к ней с сияющей, фарфоровой улыбкой подошёл официант и протянул ей обитое кожей, высокое меню. Она, приняв этот “дар”, исподлобья проследила за официантом, который, нервной походкой быстро шмыгнул на кухню и видимо стал сообщать шефу о прибытии того самого критика, о котором ему сообщили незадолго до этого. Лили усмехнулась и, довольная собой, стала, изображая ревизора, пристально рассматривать меню. Вскоре к ней опять подошёл официант и пушистым, добрым голосом спросил: “Леди, вы определились с выбором?”. “Пожалуй, да. Я буду нисуаз, тальяту, и… какой-нибудь десерт. На ваш вкус” – сказала, улыбаясь и демонстративно приподнимая очки, Лили. Она специально выбрала в меню самые непонятные ей слова и решила, что так будет даже интереснее. Официант, так же вежливо улыбаясь, записал её заказ в блокнот и удалился. Блокнот! Только сейчас Лили поняла, что она забыла про важнейшую, по её мнению, часть образа истинного критика – блокнот и ручку, в который она должна, время от времени ненадолго задумываясь и посматривая в потолок, записывать судьбоносные для этого ресторана слова. Лили, спокойно встав со своего места, быстрыми, невозмутимыми шагами направилась обратно в холл, потом к лифту. Поднявшись на нём, она, заметив, что коридор пустует, бегом пустилась к двери своего номера, приложила ключ-карту к ручке и мигом влетела в комнату. Блокнот, где взять этот блокнот?! Лили стала рыться в чемодане её отца, потом в чемодане матери, стараясь найти хоть что-то, что могло бы сойти за блокнот, но ничего не находилось. Однако вскоре, оглядевшись, она заметила маленькую бордовую записную книжечку, которая словно спасительная тень в жаркий день, в гордом одиночестве лежала на столе. Лили схватила эту книжечку, внутри которой (о чудо!) лежала и маленькая, серебристая, гравированная ручечка, и так же молниеносно вылетела из номера.