Читать книгу: «Аномалии Хроноса», страница 3

Недельку, ещё помучавшись с работой, которая нам порядком надоела, мы уставшие предвкушали итог нашей деятельности, а также было и волнение, как пройдут испытания? Доделав все мелочи, ещё раз всё перепроверив, мы закончили сборку, зачехлив аппарат. Облегчённо вздохнув, посидев, подумав, молча, мы удовлетворённые окончанием работы ушли домой. Пару дней отдохнув, мы собрались в нашем кабинете на полигоне. Необходимо было в последний раз перед испытанием всё продумать: где проводить, как подключать, заправить аккумуляторы и ёмкости смесью газов, и вообще подготовиться к испытанию. К концу дня, собравшись в комнате, мы назначили день и время частичного испытания, то есть под малой нагрузкой. Собравшись наутро в назначенный день, всё обсудив, мы приступили к подготовке. Испытание аппарата разделили на четыре фазы. Первая – это прогонка без образования плазмы с пилотом, на сухую, и без подачи энергии на соленоиды. Вторая же фаза – это прогонка нашего изделия, с подключением соленоидов и образованием плазмы на земле на малых оборотах. Третья – это подъём аппарата на небольшую высоту и посадка. И, наконец, четвёртая фаза – это пилотирование аппарата в атмосфере с прямолинейным движением без вращения вокруг оси всего аппарата трёх основных силовых секций. То есть, не преодолевая временной барьер. Наш аппарат установили недалеко от ангара, подсоединили мощный кабель, чтобы не задействовать и не посадить наши аккумуляторы. Испытание мы проводили на плацу.

Александр Михайлович уверенно забрался в кабину и, постепенно увеличивая подачу энергии на электродвигатели, повышая обороты, поглядывал за приборами и поведением всего аппарата. Мы же наблюдали с наружи, прислушиваясь, нет ли постороннего шума и вибрации. Проверив вращение блоков, всех орбит, также сдвиги внутри трёх секций. Он перешёл к проверке подвижности секций и вращения их вокруг оси всего аппарата. Вся динамика соединений и секций работали превосходно. Постепенно сбавляя обороты всех агрегатов, Саша выключил подаваемое питание на аппарат. Не скрывая улыбки, спускаясь вниз из кабины, тут же заявил: «Так бы и дальше шло, было бы всё отлично, мы бы быстро провели испытания, подготовив аппарат к вылету». Дав некоторое время остыть двигателям и соленоидам, мы осмотрели все узлы и механизмы. Всё было исправно и не вызывало никаких сомнений к дальнейшим испытаниям нашего аппарата. Обговорив всё «за» и «против», мы решили сейчас провести вторую фазу испытаний. Александр, направляясь к кабине, пояснил: «У меня уже есть опыт, пойду я управлять этим «чайником». Пошутил он, поглядывая на нас. Подавая нагрузку на соленоиды и лазерные пушки, открыв заслонки подачи газа, Саша постепенно поднял обороты блоков и их орбит. Аппарат запыхтел, зафыркал, появилось свечение вокруг секций. Осознав, что аппарат скоро начнёт шевелиться, Саша, уменьшая нагрузку, немного сбросил обороты. В дальнейшем поведение всех механизмов было спокойным и прогнозируемым.

Давая некоторое время ему попыхтеть, одновременно проверяя его работу на шум и вибрацию, осмотрел показание приборов. Саша, постепенно сбавляя обороты и подачу газа, выключил аппарат. Только тогда он получил возможность говорить с нами по рации, ожидая пока все секции, остынут от высокой температуры. Радиосвязь прекратилась, когда заработали орбиты секций аппарата, от которых и появился в динамике сплошной треск, а возобновилась, когда работа агрегатов прекратилась. Вылезая из кабины, Саша произнёс: «Неплохо, я, почему-то ожидал результат намного хуже». «Как вели себя все секции, как управление?» Спросила Ксения. Александр, подумав тут же, ответил: «Да вроде всё ничего, только вот управление подтормаживает, пока орбиты секций прореагируют на команду, то есть раскрутятся, проходит две или три секунды, после чего аппарат становится послушным. Но по-другому никак нельзя. Ничего страшного, привыкнем, главное, чтобы аппарат работал исправно, не подводил».

Закончив все намеченные испытание во второй половине дня, мы аппарат завезли в ангар, внимательно всё осмотрели, ощупали, убедились, что нет нигде обгорания и цела ли кабина. После всего этого, зачехлив аппарат, мы собрались в нашей комнате и уже конкретно начали обсуждение, по всем частям и агрегатам. Что видел Саша, что он ощущал и что видели мы со стороны. Обсуждая сегодняшние события, мы уже думали о завтрашнем дне. В конце нашей беседы мы договорились, что через день, с утра мы встречаемся в этой же комнате, с нашими старичками-спонсорами. Мы их хотели позвать, чтобы они сами убедились, что не зря были потрачены их деньги. В этот день мы планировали провести остальные две фазы испытаний. Поздравив друг друга, с успешным частичным испытанием, мы разошлись по домам, отдохнуть и приготовиться к следующей нашей проверке с учётом проведенной обязательной прогонки. Собравшись на полигоне в условленное время, обсудив все вопросы сегодняшней проверки, мы начали тщательно и постепенно готовить наш аппарат к испытанию. Но уже без подключения

кабеля к источнику питания. В этот раз наш корабль во времени, должен был обязательно подняться в воздух дважды. Через некоторое время к нам на полигон подъехали наши уважаемые старички. Поприветствовали нас. После короткого разговора они стали в сторонку и долго внимательно рассматривали наше изделие, иногда обходя его вокруг, изучали. В конце столь тщательного осмотра, Петрович подошёл ко мне и тихонько спросил: «А можно нам залезть в кабину?» «Петрович давай мы договоримся, после всех испытаний, но сегодня, только напомнишь мне», – ответил я ему. Приготовив всё к испытанию, мы начали решать, влезать в кабину одному или вдвоём. Посоветовавшись, приняли решение лететь вдвоём. Одному возможно, но управлять будет тяжеловато, особенно при переходе на прямолинейное движение или при повороте в сторону. Неудобно будет, не хватит рук для управления всеми рычагами.

Предварительно предупредив всех, чтобы на всякий случай отошли подальше от нашего взлетающего корабля в сторону. Мы по лестнице забрались в кабину, именно залезли потому, что кабина находилась на самом верху нашего аппарата. Немного привыкнув к приборам и рычагам управления, освоились, особенно это касалось меня, (Александр уже имел, кое-какой опыт управления). Мы включили питание на соленоиды и подачу смешанного газа. Разогревая лазерные излучатели и сам газ, мы подали обороты последовательно на блоки, после их разогрева на их орбиты. Поэтапно и постепенно увеличивая обороты и подаваемую энергию на соленоиды и на лазерные пушки, превращая смесь газа в плазму. Осуществляя контроль всех приборов, прислушиваясь к мягкому еле слышному гудению соленоидов и механики блоков, мы наблюдали в иллюминаторы за окружающей средой за бортом нашего аппарата.

Наш извозчик во времени ожил, пошевелившись, неожиданно вздрогнул. Задумавшись на какое-то мгновение, наполняясь ярким светом, начал шевелиться и постепенно, но вполне уверенно отрываться от поверхности бетонного покрытия плаца. Ксения, которая находилась недалеко от нашего аппарата, зафиксировала резкое падение давления воздуха. Как она описывает дальше: «Уже при малых оборотах в радиальном направлении орбит, появилась большая разность потенциалов, что было заметно по характерному треску кистевых разрядов и запаху озона». Далее, продолжала она: «Вокруг быстро ускоряющегося корабля возникло розовое свечение. Это был явный показатель активизации окружающего воздуха, его никак невозможно было перепутать с незначительным выбросом плазмы». Значит, дело пошло и мы, предвкушая маленькую победу, успешно продолжили дальше наш испытательный полёт.

При старте аппарата в кабине мы ощутили непонятное и совсем незнакомое чувство, которое резко начало прибывать с быстрым взлётом аппарата вверх. Вначале наши внутренние органы начали вести себя как-то непривычно. С последующим ускорением аппарата вверх нас начало отрывать от кресел, на которых мы сидели. Мы же ждали обратного – увеличение веса и перегрузки, как обычно при резком взлёте, а тут наоборот. И, наконец-то мы поняли, что теряем свой вес, приобретая постепенно новое свойство для нас – невесомость. Взволнованные стартом мы забыли, что наш аппарат должен преодолевать гравитацию. Мы думали, что это произойдёт на большой высоте и при прямолинейном движении, но никак не при взлёте. Наше испытание пока проходило успешно. Мы же, не предусмотрев в наших креслах ремней безопасности, управляли нашим кораблём времени в горизонтальном положении, летая по кабине в воздухе. Это было интересно и непривычно. Александр мне сказал: «Не делай резких движений, можно столкнуться и получить травму или нажать не на тот рычаг». Глянув на приборы, на показатель заряда аккумуляторов мы поняли, что у нас ещё посадка, а уж потом взлететь второй раз, продолжая сегодня испытания, мы не сможем. Необходимо будет срочная подзарядка аккумуляторов, а это займёт где-то сутки по времени. Посовещавшись, мы решили четвёртую фазу испытания провести сейчас, то есть испытать аппарат в прямолинейном, поступательном движении и при различных поворотах, а потом уже приземляться. В маленькие иллюминаторы, которые нам были необходимы для обзора, мы увидели, что наш корабль согласно расчётов, находится на достаточном удалении от поверхности Земли.

Переглянувшись с Александром, который, тут же осмотревшись, утвердительно кивнул мне головой, мол, давай, начинай. Перекрестившись, я с искаженной улыбкой и небольшим волнением двинул рычаг вперёд, осторожно озираясь вокруг себя. Я ожидал, чего-то скверного и непредвиденного. Выдержав небольшую паузу наш послушный аппарат, перемещаясь вперёд резко, изменил своё направление. Но мы не ощутили никакого толчка, только в иллюминаторы было видно, что мы перешли в прямолинейное движение. За бортом аппарата мы наблюдали розовое свечение, а вниз, ближе к секциям, преобладало жёлто-голубое. Пролетев небольшую дистанцию, судя по времени, мы произвели несколько поворотов влево и вправо. Чем дольше держишь рычаг подъема секции, тем больше он поворачивает, возможен даже разворот на месте. Пролетев пару кругов в разные стороны, мы перешли в поступательное движение, в горизонтальном направлении в обратную сторону. При нашем быстром движении и изменении направления, никакой инерционной массы не было, то есть мы, резко изменяли курс движения, при этом, не ощущая никаких перегрузок и толчков. Набор скорости превзошел все наши ожидания, машина, как будто выпрыгивая из штанов, мгновенно набирала скорость, неслась вперёд, невзирая на сопротивление воздуха. Территория базы приближалась, набор скорости был неестественно быстрым. Пролетев некоторое расстояние, постепенно уменьшая нагрузку на соленоиды, чтобы ни взлетать, а опускаться, регулируя полёт и направление оборотами, мы подлетели к нашей базе. Все сотрудники полигона наблюдали за нашим полётом и вдалеке за оградой, тоже было с десяток ротозеев, видать отдыхали на близлежащем озере. Так, что наша конспирация может провалиться. «Видно нам придётся менять место нахождения, – произнёс Саша, – слишком заметно наш «Чайник» сияет и пыхтит», – пошутил он опять. Я ему спокойно возразил: «Вряд ли подумают на нас, скорее скажут армия, что-то новое испытывает».

Приближаясь к ангару, мы приземлились на то же место, но посадка была жестковатой. Рано повернув рычаг, уменьшили обороты, и аппарат, теряя высоту, резко рухнул, твёрдо приземлившись. Хорошо, что высота была очень маленькой. Сломали только одну опору или подножку, которую мы быстро заменили. Находясь на твёрдом плацу, ожидая, когда спадёт сильный жар с раскалённых секций, мы, разговаривая, вспоминали и прокручивали весь наш полёт. Всё получилось. По рации узнали, что сломали одну «лапу», ну это не беда, просто надо отработать навык приземления. А поменять быстро опору это для нас пару пустяков.

При выходе из кабины, мы осмотрелись и сразу, не теряя время, приступили к замене опоры аппарата. Сняли перед этим все аккумуляторы на подзарядку, только потом разрешили доступ в кабину нашим старичкам, уж очень они просили. «Петрович только будьте там осторожны, не улетите», – пошутил я. Они, рассмеявшись, полезли в кабину. Собравшись в кабинете, мы обсудили все наши ощущения и всё увиденное. «Приближается время старта, – заявил я, подумав, всматриваясь в своих друзей, добавил: – А если не мы полетим первые, а собака, как вы на это смотрите? Я давно это задумал, и долгое время дрессировал своего пса». Они в один голос запели: «Не жалко тебе свою любимую собаку?» «Да наши жизни-то дороже, – ответил я им. – И какая разница моя или чужая собака, но моя уже дрессированная вот, в чём дело. Вы подумайте, а потом обсудим». В конце нашего разговора, мы завели речь об аккумуляторах, что они слабенькие, и летать во времени с ними опасно. На каком-то перелёте, можно, потерпеть аварию, или где-то потеряться в космосе во временном переходе.

Обсудив все проблемы, мы вышли на территорию, старички, осторожно вылезая из кабины, спустившись, направились к нам. В один голос заявляя: «Да, вы потрудились на славу, видать, вы упорные в достижении своей мечты, значит, у вас всё получится. Мы знаем это на своём опыте, не было бы упорства, не было бы у нас и такого капитала». Пожелав нам удачи, они попросили обязательно сообщить им число и время нашего перелёта во времени. Мы завезли аппарат в ангар, подальше от чужих глаз, тщательно осмотрели все детали, подвижные узлы и рабочие соленоиды. Зачехлив его, уставшие, но окрылённые победой отправились по домам. Всю следующую неделю мы были заняты поиском новых мощных аккумуляторов. Нашли в одном из НИИ учёного, который довольно много отдал своего времени на разработку абсолютно новых накопителей энергии, большой, даже очень большой мощности.

Мы к его удивлению с дорогой душой помогли ему деньгами, воплотив его новую наработку в долгожданную жизнь. Договорившись с ним, что за это мы и себя не обделим, первыми испытаем их на нашем аппарате. Он с большой радостью воплотил свою мечту в реальность, тем самым помог и нам. Доставив на полигон новые мощные аккумуляторы, мы их, не откладывая в долгий ящик, сразу установили в наш аппарат. Проверив заряд аккумуляторов, измерив ёмкость, одновременно проверяя их работоспособность, мы остались довольные. Аккумуляторы хоть немного соответствовали нашим энергетическим запросам. Теперь дело пошло быстрее. «Так, где твой пёс?» – с улыбкой спрашивая, кивнул Саша. «Так вы, что уже согласны?» – с интересом полюбопытствовал я. «Да пусть полетает, будет первооткрывателем как Белка и Стрелка. Я думаю, с ним ничего не случится. Главное нам необходимо продумать, изготовить и проверить после изготовления аппаратуру возврата и коррекции движения на высоте», – произнесла Ксения. «Я уже продумал, как автоматику, так и механику», – сказал я и предоставил им все свои бумаги. Внимательно просмотрев всё, продумав, кое-что, добавив, мы озадаченно разошлись в поисках всех запчастей. Через некоторое время, изготовив нужную аппаратуру, с самого утра встретились на полигоне. Прогнав, испытывая нашу автоматику несколько раз на стенде, установили её в кабине. Сбоя при проверке не было. Дополнительно поставили две камеры наблюдения – одну для записи поведения собаки внутри кабины, другую – со взглядом в иллюминатор для обзора окружающей среды за бортом аппарата.

До конца этого дня мы возились с расчетами для аппаратуры перехода во времени и обратно. Надо было всё разложить по полочкам до секунды, ведь пёс живое существо – жалко ведь. Программа у нас была разделена на два этапа. Первый – это взлёт нашего аппарата с моим псом, переход в воздухе на прямолинейное движение, переход во времени без посадки в том временном измерении. Второй этап – переход обратно, прямолинейное движение и естественно мягкая посадка на бетонку. Ведь там мой кобель. Александр задумчиво, глядя на нас, тихо произнёс: «Главное, чтобы прямолинейное движение аппарата в этом времени соответствовало точно по времени до секунды, обратному горизонтальному движению в том временном измерении. А посадка была намного медленнее и плавней, почти зависая перед самой землёй. Вот эти критерии нам необходимо обязательно соблюдать, а то залетим, бог знает куда». Подготовив всё к завтрашнему дню испытаний и еще раз всё обсудив, мы собрались ехать в город. Уже в машине, Александр с улыбкой мне заявил: «Ты ж не забудь кобеля своего завтра взять, нашего «время-укротителя», да не корми его сильно, аппарат не потянет», – пошутил он.

Проснувшись утром, выгуляв собаку, накормив его, взяв с собой всё необходимое для кобеля и для его будущего похода во времени, мы сели в машину, отправившись на полигон. Добравшись до ангара, я обратил внимание на погоду. Было раннее майское утро, тёплая солнечная погода, подымая настроение, как бы подыгрывала нам и в то же время настраивала нас на успешное завершение испытаний. Не успев, я полностью открыть дверцу в «Жигулях», как Билл с лаем выскочил из машины. Тут же завидев Ксению, завиляв обрубком своего купированного хвоста, прытью побежал прямо к ней. Вылезая из кабины своих «Жигулей», поприветствовав Ксению, я спросил: «А Саши ещё нет?» «Да нет, ты ж знаешь, что он любит поспать, – ответила она. – Должен скоро быть». Пока она поиграла, осматривая собаку, прибыл Александр. Выкатив наш транспорт во времени, мы занялись его подготовкой.

Работа кипела: аккумуляторы заряжены, газ закачен. Просмотрев остальное, мы забрались в кабину, чтобы подготовить место для нашего четырёхлапого астронавта. Установив две видео камеры: одну с обзором на кресло, где должна находиться моя собака, другую со взглядом в иллюминатор для обзора из кабины. Разложив кресло, застелив его толстой непромокаемой подстилкой, закрепили четырёхточечные ремни с ошейником, фиксирующие собаку в кресле, чтобы ни летала по кабине. Установив динамик, я крикнул: «Билл ко мне!» Спустившись по приставной лестнице, я поднял кобеля в кабину. Пристегнув его к креслу, положил перед ним долгоиграющую косточку, чтобы он не скучал. Вообще, у нас в кабине есть раскладная лестница, просто мы на полигоне её не используем. Ксения успокаивала собаку по рации через установленный динамик, глядя в камеру, до начала запуска двигателей. Связь с кабиной и изображение смогут работать до взлёта и после посадки, пока остывают секции, а во время – будут мешать сильные помехи от мощных электромагнитных полей и раскалённой плазмы. Тем временем, мы включили автоматическую аппаратуру пуска и будущего полёта, выполнили все последующие подготовительные команды по очереди. Аккуратно выставив поэтапно время всего перелёта. Закрыв кабину, откатив быстро лестницу от аппарата, все отошли на безопасное расстояние, наблюдая за стартом. Наш «чайник» закрутился и запыхтел, начал светиться, сверкать разрядами, пугая при этом всех присутствующих зрителей. Вокруг него появилось полупрозрачное, розовое облако, и он взмыл, резко набирая скорость. Прошло буквально несколько секунд, аппарат был уже на высоте около десяти или двенадцати тысяч метров.

После набранной высоты неожиданно резко, без инерционного перехода перешёл на поступательное движение. Пролетев секунды три или четыре с огромной скоростью, преодолев большое расстояние, он быстро превратился в огненный шар с голубым ореолом. Яркой вспышкой, засветившись высоко в атмосфере, он тут же исчез. Мы стояли в оцепенении, думали ну «труба», с «концами». Но буквально через тридцать секунд появилась яркая вспышка, переходящая в плазмоид, то есть огненный шар. Но материализовался он намного ближе к нам, чем исчез. Мы наблюдали за всем этим, думая, а где же он приземлится? Так и произошло. Пролетев заданное время с большой скоростью, он резко остановился и начал медленно спускаться вниз, сбавляя скорость и своё свечение. Снижался он, за озером, далеко от полигона. Мы, вдвоём поторапливаясь, усевшись в мои «Жигули», быстро поехали на место непредвиденной посадки аппарата. Александр, договорившись с руководством полигона, взял тягач, оборудованный площадкой для транспортировки и мощный передвижной подъёмный кран, сразу же отправился вслед за нами. Подъезжая на место посадки, мы увидели, что наш аппарат стоит на слегка заболоченном месте, с небольшим перекосом в одну сторону.

Недалёко перепуганный дед, выгуливающий свою бурёнку, ошарашенными глазами поглядывал то на нас, то на приземлившийся аппарат. Осмотревшись вокруг, я спросил у деда: «Что здесь произошло?» Переводя дух, слегка заикаясь дрожащим голосом, дед ответил: «Вот эта страшная бомба свистела, горела и падала, я подумал, ну всё «капут». Сразу вспомнились военные дни, бомбёжки разруха. Я перекрестился и мгновенно залёг за кочку, прижимаясь к земле, ожидая огромного взрыва, ведь бомба, Во! какая», – разводя руки в стороны, показал дед. «Она подлетела к земле, – продолжал он, но уже более спокойным голосом, – повисла низко, низко где-то на метр от земли и сразу замерла. Ожидая большого взрыва, я долго лежал, перепугался не на шутку, до сих пор к ней боюсь близко подходить. А она повисела немного и упала в болото. Да вы сами на неё посмотрите – это же натуральная огромная бомба». Осматривая место, мы увидели, что аппарат приземлился возле просёлочной укатанной дороги, в начинающийся торфяник. Опоры, вязко загрузнув в мягкой почве, застыли как вкопанные.

Одно из трёх несущих рёбер было оторвано от основания и сломаны две посадочные опоры. Все блоки и секции были в порядке. «А как же пёс», – спросила Ксения, включая рацию. «Билл!» – громко крикнула она, никакого лая или визга не было, но камера показывала, что собака шевелится. «Биллуша», – ласково позвала она его ещё раз, пёс отозвался громким лаем. Волнуясь за свою собаку, я сказал Ксении: «Хорошо, что у нас кабина герметична, холод был бы ему тоже не страшен, ведь секции раскалены, а вот задохнуться без кислорода на такой высоте он смог бы запросто». Ожидая пока остынет аппарат, мы успокаивали пса по рации, думая об установке баллонов со сжатым воздухом на дальнейшие перелёты. Ведь придётся нам летать-то втроём, а кабина наша по внутреннему объёму у аппарата не очень большая.

Тем временем подъехал и Саша. Приставив лестницу, поднявшись и открыв кабину, я увидел, что шерсть на собаке взъерошена, а глаза округлены, видно защита кабины слабовата, подумал я. Но при испытании мы этого не ощутили, очевидно, собака более восприимчива к электромагнитному полю, чем человек. Кобель, завидев меня, завилял остатком своего хвоста и немного преобразился, я понял, что с ним было всё в порядке. Снимая ремни, я взял кобеля, спустившись на землю. Освободившись от всех фиксирующих пут, мой пёс вытворял чудеса, с громким лаем бегая между стоявшими машинами. Видимо все его переживания и стрессы вырывались нанаружу. Глядя на наш вездеход во времени, подготавливая подъёмный кран к погрузке его на платформу, я последовательно прокручивал в голове все мной увиденное отрывки перелёта и частичного из-за удалённого расстояния приземления нашего аппарата.

Саша, обходя его со всех сторон, внимательно всё, осмотрев, всех успокоил: «Видите, аппарат встрял в торфяник – значит, падение с небольшой высоты было более-менее мягким, если бы не торфяник повреждений было бы намного больше. Слава богу, все блоки и секции остались без повреждений, кабина тоже осталась целой». Аккуратно погрузив аппарат на платформу, закрепив его, мы все вместе отправились на полигон. Устранить недостатки от неудачного приземления нам хватило ровно суток. Закатив в ангар наш транспорт во времени, оставшись довольными нашими проведенными испытаниями, мы разъехались по домам. На следующий день занялись осмотром и проверкой технического состояния соленоидов и блоков. Прогнали, испытывая их на стендах, а также проверили на всякий случай радиацию. Всё оказалось в исправном состоянии. «Хорошо, что всё так обошлось, – заметила с удовольствием Ксения, – я так переживала за Билла и за наш аппарат. А ведь мог вообще не вернуться в наше время. Сколько в итоге на него труда и денег затрачено, ведь на второй такой же аппарат, нам никто, ни копейки не даст». Поставив все аккумуляторы на подзарядку, и закачав в резервуары, наполнив их смесью нужных газов, я на своей машине всех развёз по домам. По дороге Александр всё, анализируя громко и доходчиво, нам заявил: «Я думаю, у нас всё получится, я полностью уверен, что мы, в этот раз, разрывая пространство, используя аномалию бога времени «Хроноса» всё-таки пройдём сквозь червоточину, проламывая временной континуум».

На следующее утро мы, обдумав всё до мелочей, назначили число и время нашего будущего старта, сообщив наше решение Петровичу. Сомневаясь, он нас спросил: «А не рановато ли вы хотите полететь? Надо всё взвесить, проверить, а то потом будет поздно, да и место будущего приземления надо чётко определить». Видно он беспокоился за нас больше чем за свои деньги, так как от нашего удачного перелёта во времени зависела его долгожданная мечта. Прислушавшись к его совету, мы ещё и ещё раз всё решили проверить, и хорошенько подготовить наш аппарат. Долго выбирали, рассчитывая время и место нашего будущего перелёта во времени. Просматривая и выбирая направление полёта, все склонились к одному, посетить Африканское побережье Среднеземноморья. Решили побывать в его недалёком прошлом. Узнать, как в те времена жилось людям, а главное испытать в реальных условиях наш аппарат, изучить и проверить его в деле, узнать, в конце концов, на что он способен.

Ксения, сомневаясь, задала вопрос: «Долетим ли, ведь это так далеко? Хватит ли нам энергии в наших аккумуляторах? Саша, задумчиво посмотрев, ей ответил: «По идее и по всем нашим расчетам должно хватить, да ещё и остаться на обратный путь, а там кто его знает, что в итоге получится». «Дорогие мои! – неожиданно вспоминая, возмутилась Ксения, обращаясь к нам с Сашей: – Вы, наверное, забыли, что у вас хромает приземление нашего совместного детища. Необходимо обязательно всё до мелочей отработать, а то ведь там, в космосе в далёком прошлом или неизвестном будущем после нашего временного перехода условий к ремонту аппарата может и не быть». Мы опять взялись за расчеты и через некоторое время прояснив обстановку с весом аппарата и его возможной инерцией при случайно-резкой посадке поняли, что нам необходимо установить гасители инерции. Что мы фактически и сделали, заказав на фирме нужные приспособления. Изготовили по нашим чертежам они их быстро. Нам осталось их только установить на каждую опору аппарата. На следующий день все амортизаторы и реактивные тормозные микродвигатели красовались на аппарате. «Вот теперь всё готово, можно не бояться за наше приземление», – уверенно заявил Саша, поглядывая в сторону нашего извозчика во времени. Закончив все работы, собравшись в кабинете договорившись конкретно о старте, мы отправились в город готовиться к нашему первому перелёту.