Читать книгу: «Скульптор жизни. Сборник. Том I – II», страница 4
Глава II
Много изменилось в Лимске за год. Старая областная власть ушла почти в полном составе, и на их места назначили новых людей из столицы. Жителям области перемены были интересны, пока не началась осень, а с нею и мирские заботы, которые очень хотел облегчить им (и немного себе) Михаил Александрович. Он смог наладить хорошие отношения со всеми: и с новыми чиновниками, узнав о них много интересного от экс—губернатора, которому повезло пойти на почетную отставку-повышение в Москву; и со старым электоратом, – но даже у такого дипломата, как Божесов, возникали трудности…
Его преемник, исполняющий обязанности областного прокурора Сергей Васильевич Смолов, будучи чьим—то московским протеже, не впал в зависимость от решений своего предшественника, к тому же из—за профессиональных разногласий понимание между новой прокуратурой и новой областной администрацией не было достигнуто. Справедливости ради, скажем, что Лимской области везло с прокурорами. Последние четыре синих мундира были большими профессионалами своего дела. Исключение не составлял и Сергей Васильевич. Только он был более замкнутым и педантичным.
Но человеческая неприязнь должна уступать должностным обязанностям, поэтому исполняющий обязанности прокурора Лимской области ехал в областную администрацию на совещание.
***
Михаил Александрович переделал все в здании Лимской администрации. От туалетов и коридоров до приемной и галереи, от дверей в комнаты до плитки на полу, от цветов на подоконниках до лестниц на чердак. Одним словом, обустроил дворец (даже три комнаты нашел для ночевок) за бюджетные деньги, впрочем, благодаря влиянию на подрядчика, денег было затрачено мало, а исчезло и того меньше (сам Божесов к ним не притронулся).
И вот, в администрации проходил совет, посвященный грядущей выставке.
– Я вижу, все в сборе, – сказал Михаил Александрович, выходя из соседней с залом заседаний комнаты, используемой им в своих личных целях. – Да вы сидите, сидите, – замахал он руками на областных чиновников. – Давайте сразу к делу. У нас с вами пройдет выставка… Не простая выставка, золотая, и это буквально так. Общая цена всех выставленных изделий превышает сто миллионов долларов, а жемчужина выставки – изумрудное ожерелье – стоит все двадцать. Как понимаете, у нас с вами две задачи. Не допустить хищения драгоценностей и оставить приятное впечатление у герцогини Кервинской о России, последнее, наверное, будет трудно, но все равно крайне необходимо, – присутствующие понимающе закивали.
– Так вот, – продолжил Михаил Александрович, – я готов огласить список приглашенных официальных лиц и ответственных за безопасность. Сразу говорю, эти решения выдуманы не мной, я сам только что получил этот список… Итак, открывают выставку: я; новый епископ Лимский, – чиновники переглянулись, но губернатор не обратил внимания, продолжил, – мой секретарь Даниил Николаевич; разумеется, директор выставки Петр Сергеевич; многоуважаемый директор департамента образования и исполняющая обязанности директора лицея №308 Марина Васильевна, – Михаил Александрович театрально показал на нее. – Сама герцогиня Кервинская перережет ленточку; ее будут сопровождать переводчица; племянник; а также сотрудник МИД РФ, не написано как его зовут… За безопасность отвечает… девушка! – удивленно воскликнул Михаил Александрович, всматриваясь в лист бумаги. Убедившись, что со зрением у него все в полном порядке, губернатор посмотрел на руководителя Службы безопасности, тот утвердительно закивал.
– Да нет, вы неправильно поняли, – смеясь продолжил губернатор. – Я только за то, чтобы девушки присутствовали на этом вечере, только боюсь, думать им будет сложно в окружении драгоценностей. Ха—ха—ха! Гм… Однако я отвлекся. Федор Васильевич, – обратился Михаил Александрович к руководителю Службы безопасности, – обязательно пришлите ко мне эту девушку… Я ее проинструктирую… Так! Опять отвлекся. Хотя вроде бы все. Вопросы есть, товарищи?
– А если я не приглашенное лицо, то можно прийти так, как посетителю? – спросил председатель гордумы.
– А вы, Венедикт Петрович, наверняка с женой? – спросил с улыбкой губернатор, на что Венедикт Петрович скромно кивнул. – Нет, нельзя. На открытии будет присутствовать ограниченное число приглашенных гостей из числа бизнес—элиты, всего около шестидесяти человек. Будет фуршет, небольшой концерт нашей Филармонии, а сам вход для неофициальных, но приглашенных, лиц будет стоить десять тысяч долларов, которые мы перечислим в Фонд Красного Креста на помощь голодающим детям Атлантиды… Эм… То есть, Центральной Африки… Африки, конечно…
– Значит, вход можно купить?
– А у вас-таки есть свободные десять тысяч долларов? – почему—то с одесским акцентом спросил Михаил Александрович. – И откуда такие богатства у народного избранника? Думаю, если вы купите себе два билета, наш новый прокурор с удовольствием проверит вас… Верно, Сергей Васильевич?
– Вы правы, как всегда…
– Ну вот видите? – развел руками Божесов.
– Михаил Александрович, а как же простые люди? Как они смогут увидеть украшения? – спросил директор департамента культуры.
– Очень просто. Первые два дня пройдут в главном павильоне, куда вход будет стоить две тысячи рублей. А оставшуюся неделю менее ценными, но такими же красивыми украшениями, смогут насладиться все желающие за тысячу рублей.
– А… – начал кто—то.
– Думаю, я ответил на все вопросы, – поспешил губернатор. – Извините, у меня сейчас по плану визит в эти самые павильоны. Рад был поболтать, приходите еще, – губернатор встал и направился к главной двери. Все тоже встали и проводили его взглядом.
Проходя мимо прокурора, Михаил Александрович остановился, спросил:
– Вы сейчас свободны, Сергей Васильевич?
– Очевидно, да.
– Тогда поехали со мной на осмотр.
Прокурор нехотя согласился.
***
– Вы чем—то недовольны? – спросил Михаил Александрович прокурора.
– Мне не нравится, что я не приглашен на открытие выставки.
– Как? – воскликнул губернатор. – Разве я вас не назвал? Вы, разумеется, приглашены, как официальный гость… Наверное, я просто отвлекся на начальника охраны выставки… Ха—ха! А ваше присутствие обязательно, Сергей Васильевич.
Даниил Николаевич, сидящей на переднем сидении автомобиля, заметил, что при этих словах губернатор развеселился, а прокурор стал еще угрюмее. Секретарь, хоть и был почти наивным (впрочем, людям свойственно меняться), но понимал, что для Михаила Александровича это был способ уколоть своего косвенного врага, сыграв на его гордости.
– А вот и приехали, Сергей Васильевич! – радостно воскликнул губернатор, открывая дверь. – Ну, как вам павильоны?
– Мрачновато, – ответил прокурор, словно сам должен был со дня на день принять в себя множество гостей.
– Да что вы? По—моему, очень хорошо! Облицовка черным мрамором великолепно будет смотреться на фоне белой колоннады набережной.
– Исправить уже ничего нельзя, – заметил прокурор.
– Не исправить, а усовершенствовать! – радостно поправил губернатор. – Учитесь подбирать оптимистические синонимы к словам. В нашей профессии это просто необходимо.
– Вы правы, – согласился прокурор.
– Эх… – губернатор махнул рукой на прокурора. – Скучный вы человек… Даниил Николаевич, хватит смотреть мечтательно на теплоходы, в августе поедем на них по области. А теперь за мной, на проверку, к таджи… в смысле, к рабочим. Давайте, давайте.
Михаил Александрович со своим секретарем направились в павильоны, оставив прокурора на набережной. Понимая, что от него мало пользы в этом месте (Михаил Александрович и без прокурора смог бы указать на проблемы стройки), Сергей Васильевич уехал к себе.
Глава III
– Даниил Николаевич! – позвал губернатор секретаря, завязывая галстук—бабочку перед зеркалом в одной из жилых комнат администрации.
– Да? – вошел секретарь.
– Позвоните директору выставки и скажите ему, чтобы концерт был перед торжественным открытием, а после открытия что—нибудь продолжало тихонько играть фоном.
– А в чем дело? – спросил Даниил Николаевич.
– Герцогиня вынуждена задержаться, по причинам халатности департамента дорожного хозяйства, – ответил Михаил Александрович, продолжая мучиться с бабочкой. – Поэтому нужно чуть—чуть сдвинуть время открытия… Аллилуйя! Получилось! – с облегчением вскрикнул губернатор, завязав бабочку.
– А фуршет оставить после открытия?
– Да, но во время музыкальной части стоит разносить напитки. Это будет мною приветствоваться, впрочем, как и гостями.
– Сейчас сообщу, – сказал секретарь, выходя из кабинета. – Вы когда поедете?
– Уже собираюсь, – ответил губернатор, надевая красивый стильный смокинг. – А вы встретите герцогиню и ее «свиту».
– Хорошо, – немного недовольно проговорил секретарь и вышел из кабинета.
Михаил Александрович, в последний раз посмотрев в зеркало и найдя себя достаточно презентабельным для предстоящего вечера, запер свои личные комнаты и спустился на парковку, чтобы выбрать подходящий такому случаю автомобиль.
***
– Батюшки мои, Федор Васильевич! – наслаждаясь происходящим и заранее смеясь над руководителем Службы безопасности, театрально воскликнул Михаил Александрович. – Неужели вы нашли десять тысяч, чтобы посетить сие мероприятие?
– Я, как руководитель Службы безопасности, просто обязан… Присутствовать на этом вечере, – запинаясь отвечал Федор Васильевич.
– Да? И денег не заплатили?
– Н—нет…
– Печально, печально. Что ж, расз пришли, оставайтесь. Хоть за безопасность и отвечает Екатерина Алексеевна, с которой я вас просил меня познакомить, но вы видимо забываете о таких мелочах! – делая вид что сердится говорил Михаил Александрович.
– Да что вы! – испуганно воскликнул Федор Васильевич. – Вот она, стоит у входа. Видите? А я сейчас же займу место скромненькое…
– Вижу, вижу, – смотря на пропускной пункт ответил губернатор. – А вы идите, идите…
И еле слышно, не отвлекаясь от наблюдения, сказал:
– И жену не оставляйте, раз уж бесплатно провели.
– Ну я же для благой цели… – себе под нос отвечал расстроенный Федор Васильевич, удаляясь.
Михаил Александрович проводил его взглядом. Немного понаблюдал за начальницей охраны. Поздоровался с малоизвестными ему бизнесменами, пришедшими на выставку со спутницами, состоящими в спорных отношениях. Поздоровался с прибывшим епископом, директором департамента образования, прокурором и поболтал с директором выставки. Когда губернатору надоело разговаривать со знакомыми людьми, он направился ко входу, где стояла начальница охраны.
– Императрица, мое почтение! – улыбаясь поздоровался Михаил Александрович с начальницей охраны.
– Простите? – не поняв юмора, спросила та.
– Ясно… – взгрустнув ответил губернатор. – Я говорю добрый вечер, Екатерина Алексеевна.
– А—а—а… – весело протянула «императрица». – Я просто не сразу поняла, Михаил Александрович, много людей проходит.
– Вообще—то не так и много. Думаю, вы сможете поболтать со мной, ваши подчиненные справятся.
– Очень на это надеюсь, – улыбнувшись ответила Екатерина Алексеевна.
– Ну и прекрасно. Пойдемте? Вашу руку.
Михаил Александрович и Екатерина Алексеевна прошли к барной стойке.
– Поболтаем? – предложил, продолжая улыбаться, Михаил Александрович.
– Михаил Александрович, о вас ходит мнение… Возможно для вас очень лестное, но меня данные обстоятельства в совокупности со слухами немного напрягают, – откровенно, даже со смехом, сказала Екатерина.
– Тогда расслабьтесь, выпейте, и… не напрягайтесь! – поняв, на что намекает Екатерина, сказал губернатор.
– Михаил Александрович! После ваших слов, я сразу же успокоилась.
– Что за сарказм? – смеясь спросил губернатор. – Но признайтесь, императрица, вам стало интересно?
– Ну, возможно, – кокетливо ответила Екатерина Алексеевна. – Вы меня заинтересовали.
– Тогда на ты?
– На ты.
– В таком случае, Екатерина, с тобой мы встретимся после торжественного открытия, – сказал губернатор, кивая на вход. – Герцогиня приехала, сейчас начнем.
***
– Леди и джентльмены! – начал вступительную речь губернатор. – Я рад приветствовать всех вас на этом вечере, безусловно важном для нашего региона. Не собираюсь затягивать свои слова, поверьте, говорить я могу вечно, но сейчас скажу лишь одну вещь – благодарю всех вас за безвозмездный вклад в будущее бедных детей Центральной Африки. Добрые дела могут сделать много для нашего мира. Взаимопомощь поможет достичь мирового баланса. И прочее, прочее, прочее. Спасибо всем огромное от лица негр… африканских детей. Спасибо! – бурные аплодисменты послышались со всех концов площадки.
– А теперь попрошу герцогиню Кервинскую помочь мне перерезать ленточку. Герцогиня?
Герцогиня Кервинская подошла к губернатору с улыбкой, больше напоминающей оскал, и взяла золотые ножницы.
В этот самый момент послышался жуткий треск и все прижались друг к другу – машина, стоявшая рядом с площадкой, взорвалась. Послышались крики спутниц бизнесменов. Сотрудники Службы безопасности быстро начали уводить всех присутствующих. Герцогиня, ее переводчица и хозяин машины, ее племянник, в сопровождении сотрудника МИД, Максима Дмитриевича, уехали в безопасное место.
Губернатор остался на месте, несмотря на убедительные уговоры охраны.
Все произошло еще быстрее и слаженнее, чем это можно описать. И через час все официальные лица Лимска, присутствующие на выставке, сидели в кабинете губернатора.
– Печально, да? – спросил губернатор у гостей, которые попивали глинтвейн.
– Ужасно… – сказал директор выставки.
– Трагично… – проронила директор департамента образования.
– Вот же *****! – почему—то по—русски воскликнула герцогиня.
В кабинет вошла Екатерина Алексеевна, взяв чашку глинтвейна и выпив ее залпом, сказала:
– Две плохие новости.
– Какие? – спросил прокурор.
– Первая, рядом с выставкой, в реке найдена выпускница вашего, Марина Васильевна, триста восьмого лицея, убитая.
– Господи! – всхлипнула руководитель департамента образования.
– А вторая? – спросил прямолинейно секретарь Михаила Александровича, в таких обстоятельствах обычно проявляющий такт.
– Тут тоже ужасная новость… Герцогиня, ваше ожерелье украдено, и довольно грубым способом, – на одном дыхании проговорила Екатерина Алексеевна.
– Фи… Как предсказуемо, – тихо фыркнул Михаил Александрович, смирившийся с произошедшим и просто думающий, как выкрутиться из этой ситуации.
***
– Итак, давайте рассуждать логически, – предложил губернатор, оставшимся у себя в кабинете епископу, прокурору и Екатерине, – Некто совершил теракт… Кстати, жертв нет? Ну, и слава Богу… Так вот, группа лиц, или один человек, совершил теракт, после этого, воспользовавшись суматохой, смогли, или смог, украсть ожерелье. Убийство рассмотрим потом. Давайте установим, кто же…
– Михаил Александрович, я понимаю, что вы тоскуете по практике, но это не совсем ваша обязанность, – непривычно оживленно перебил прокурор.
– Сергей Васильевич, – ничуть не обидевшись, или только сделав вид, ответил Божесов. – Если я не ошибаюсь, ничто, а тем более никто, мне не запретит в моем кабинете обсуждать вопросы, связанные с безопасностью моей области. Поэтому, сделайте одолжение, дайте закончить мою, не менее профессиональную чем вашу, мысль. Позволите?
– Да, пожалуйста, – обычным своим голосом согласился Смолов.
– Спасибо большое… Итак, давайте установим подозреваемых в этом деле. Не тех, кто мог, а тех, кому надо. Начнем с абсурдного, сама герцогиня.
– А зачем ей это? – спросила Екатерина Алексеевна, находившаяся под сильным впечатлением от короткой ссоры между прокурором и губернатором.
– Ну, ожерелье принадлежит семье, а не ей лично, вполне возможно, что у нее возникли какие—то трудности, финансовые, например… И представился хороший случай, – высказался Михаил Александрович довольно опрометчивую мысль для детектива. – Но с другой стороны, это мог сделать племянник герцогини, по этим же причинам, что гораздо более вероятно, тем более, что взорвавшаяся машина принадлежит ему…
– Михаил Александрович, – обратился секретарь губернатора, немного взволновано, – Вам звонят и… думаю, вам будет нужно ответить как можно быстрее.
– Прошу прощения, – ласково обратился к присутствующим губернатор. – Никому не расходиться!
Пройдя в одну из своих комнат, Михаил Александрович поднял трубку.
– Слушаю?
– Михаил Александрович, – послышался голос, который так любят пародировать в нашем скучном мире, когда смеются над политиками. – Добрый день.
– Вообще—то вечер, – без всякого трепета перед голосомпоправил губернатор.
– Я просто сейчас в Японии, тут уже день, – тоже без всякого сомнения ответил он. – Даже здесь я услышал о вашем происшествии. Надеюсь, жертв нет?
– Если это был теракт, то он прошел неудачно.
– Вот и славно… Еще мне доложили, что у герцогини Кервинской было украдено изумрудное ожерелье. Я настоятельно вас прошу, проведите самое тщательное расследование, как можно в более сжатые сроки, при этом без скандалов. Если потребуется, к вам приедут профи из Москвы… Но лучше вам справиться самому, в конце концов министерство юстиции имеет многих кандидатов в свои руководители. И они в международных скандалах не замешаны… Надеюсь, вы меня поняли?
– Я тоже надеюсь, – ответил губернатор, а собеседник положил трубку.
– Ну что ж, – потянулся Божесов. – Это шанс!
Глава IV
– Дети мои! – воскликнул Михаил Александрович, врываясь в кабинет в прекрасном расположении духа. – Отбросим вражду. Давайте и правда заниматься каждый своим делом! Сергей Васильевич, – обратился губернатор к прокурору, – прошу прощения, разумеется думать обо всем произошедшим я должен меньше всех, – с улыбкой сказал губернатор, – Поэтому доверяю вам расследование сего дела, – говорил и говорил Божесов, обхватив прокурора за плечо и потихоньку выводя его из кабинета. – Так что, работайте! Родина вас не забудет!
– И… – начал о чем—то прокурор.
– Докладывать мне! Мне, конечно! До свидания!
В кабинете остались епископ, Екатерина Алексеевна и секретарь, впрочем, все очень удивленные поведением губернатора.
– Я пойду? – первой спросила Екатерина Алексеевна.
– Конечно, конечно. Не смею вас задерживать! Хотя постойте! И для вас у меня так же есть поручение! – остановил ее губернатор уже в дверях.
– Да?
– Вы придете завтра ко мне, в этот самый кабинет, и мы с вами поговорим о сложившейся ситуации. Поняли?
– Хорошо, – ответила Екатерина Алексеевна и вышла.
– Что ж, – уже с меньшими эмоциями сказал Божесов. – Даниил Николаевич, вы можете оставить нас с епископом?
Секретарь удалился.
– Михаил Александрович, неужели и ко мне у вас будет просьба? – хитро щурясь спросил епископ.
– А ты не смейся, – дружески ответил губернатор. – Ты мне будешь очень полезен.
– И чем же? – с широкой улыбкой спросил епископ.
– Ты ведь всегда хотел заняться следствием?
– Ну, были желания.
– Вот тебе и предоставляется такая возможность. Я доверяю тебе, независимо от официальных действий, провести свое расследование убийства выпускницы и, разумеется, сообщить все лично мне. Так что давай. Я в тебя верю. Через два дня жду в этом кабинете.
– Я польщен таким предложением, но неужели ты считаешь меня достойным вести такое важное дело?
– Ну, не надо, не надо! Не скромничай! Я уверен в тебе, к тому же, ты вряд ли навредишь официальному следствию.
– Тогда я пойду? Час поздний, пора уже спать.
– Да, иди. Не задерживаю. Пока.
Стоило епископу покинуть кабинет, как тут же ворвался Даниил Николаевич.
– Михаил Александрович, что же такого сказал он, что вы так сильно поменяли свое поведение?
– Меня сильно обрадовали, Даня! Сильно обрадовали! Благодаря такому делу, я смогу стать министром уже очень, очень скоро!
– Да разве это так делается? – наивно спросил секретарь.
– Все в нашей жизни, тем более в жизни государственных служащих, лишь череда удачных обстоятельств. А те, кто могут эти обстоятельства разглядеть, да еще и воспользоваться ими… О, эти люди достигают огромных высот! – ответил губернатор с непривычной ему в разговоре с секретарем философией.
– Надеюсь, вы правы.
– А я верю, что я прав! Верю! – романтично воскликнул губернатор, смотря в огромное окно на ночной город. – Ну, об этом позже. Ты свободен, Даня. До завтра. Много работы ждет нас впереди!
– До завтра, Михаил Александрович.
***
– У себя? – ласково улыбаясь, спросила Екатерина Алексеевна секретаря губернатора, сидящего в приемной за своим столом.
– У него ваш начальник, – хмуро ответил Даниил Николаевич, не отрываясь от работы.
– В таком случае, я подожду здесь, – игриво сказала Екатерина Алексеевна, садясь в кресло.
Даниил Николаевич, находясь в дурном расположении духа, делал что—то с бумагами.
– Какой он? – вдруг спросила Екатерина Алексеевна.
Несмотря на задумчивость и хмурость, секретарь растерялся:
– Кто?
– Божесов! – со смехом ответила Екатерина.
– В смысле? – все еще не понимая спросил секретарь.
– Проще говоря, что вы о нем думаете? О его внешнем виде, поведении, манерах, уме?
– Это сложный вопрос, Екатерина А…
– Просто Катя.
– Сложный вопрос, Катя. С Михаилом Александровичем мы знакомы лет шесть, но работаю лично с ним лишь восемь месяцев. И должен сказать, что я поменял о нем мнение уже через два дня.
– И как же?
– Будучи мелким сотрудником прокуратуры, я, как и мои коллеги, ставили Михаила Александровича себе даже не в пример, а делали из него кумира! Он казался нам веселым, живым, успешным, независимым от чьего—то покровительства, даже отчаянным, ведь он иногда, как нам рассказывали, принимал участие во многих задержаниях и просто ночных рейдах полиции! А его слабость к женскому полу и успехи на этом поприще, тоже обрастали легендами в кругу молодых юристов и это делало Михаила Александровича просто всеобщим героем.
– Как—то это очень романтично звучит из ваших уст. Похоже, он и остался для вас героем?
– Ну, не совсем… После того, как я стал его секретарем, мнение изменилось. Я узнал много нового, при этом, старое было совершенно верно, но к нему добавились и другие качества… Я узнал, что он безумный эгоист, считает себя центром этого мира, что вокруг него должны вращаться все. Более того, то ли случайно, то ли действительно так, но вокруг него все вращается, все свои цели он достигает, лишь подумав о них! Это, разумеется, утрировано, но суть примерно такая… От этого себялюбия может сложиться впечатление, что он обходится без всех, но нет! Нет, Михаил Александрович любит общество, он живет для него, стремясь, как он сам иногда выражался, «взрастить людей подобных себе»! Михаил Александрович, действительно сложная личность, невозможно понять, что он сделает через минуту. Может быть, засмеется от ваших слов, может быть, посочувствует вам, но никогда он не выкинет вас в окно или не бросится в него сам, если можно так сказать. В нем есть моральные, свои, но моральные, принципы.
– Вау, – протянула ошеломленная такой характеристикой Екатерина. – Признайтесь честно, вы готовились к этому?
– Да, когда—то я анализировал личность Михаила Александровича, ну вот и пригодилось…
– Браво! Браво, Юра! – послышался голос Божесова из селектора. – А теперь впусти Екатерину ко мне в кабинет, а сам иди провожать Федора Васильевича до обеда. Спасибо.
***
– Так значит вы подслушивали? – спросила Екатерина Алексеевна после того, как Федор Васильевич покинул кабинет губернатора.
– Вместе с вашим начальником, – улыбаясь ответил Михаил Александрович.
– И как вам?
– Для начала, вспомним про то, что мы договорились обращаться на «ты».
– Конечно, Михаил.
– Ну, прекрасно! К несчастью, слова моего секретаря сильно навредили моим идеям.
– Это как же? – с удивлением спросила Екатерина.
– Очень просто! Кроме всего прочего, что рассказал обо мне Даниил Николаевич, я очень люблю театральность. И вот представь, я зову тебя на прием, чтобы сделать предложение, о котором после, а мой секретарь можно сказать обосновывает тебе психологические причины моего предложения.
– Ничего не поняла, – призналась с улыбкой Екатерина.
– Это бывает, меня часто не понимают… Но я попытаюсь объяснить, но не гарантирую, что от этого станет легче. Короче, в городе проблемы. Это тебе точно ясно, тем более что ты должна написать массу отчетов.
– Да, разумеется, – улыбнулась Екатерина.
– И вот, решение этих проблем сможет мне очень сильно помочь в дальнейшей карьере.
– Я знаю, ходят слухи…
– Тем более! – рассмеялся Михаил Александрович. – Возможно, глупо решаться откровенничать с сотрудником Службы Безопасности, но в моих словах не должно быть чего—нибудь противозаконного.
– Так что же ты хотел мне предложить? – с нетерпением прервала Екатерина.
– Сотрудничество, – кратко ответил губернатор.
– То есть?
– Видишь ли, гм… Я немного стеснен в своих действиях, поэтому мне требуется чья—то помощь.
– Моя?
– Угу.
– Так. И что же?
– Ты сейчас думаешь либо о чем—то неприличном, либо о чем—то сильно профессиональном, – снова рассмеялся Михаил Александрович, заметив напряжение собеседницы.
– Признаться, всякие мысли лезут в голову, – все еще напряженно ответил Екатерина.
– Тем не менее, как бы мне не хотелось чего—то неприличного, я дал сам себя слово о подобных вещах не думать.
– И из—за чего? – немного успокоившись спросила Екатерина.
– А вот из—за чего – это и будет темой разговора.
– Кажется поняла, ты хочешь использовать меня как своего психолога? – улыбнулась наконец Екатерина.
– Угадала! – восторженно, впрочем, фальшиво, воскликнул губернатор. – Мне нужно кому—то открывать свою душу, время от времени. С моей работой, увы, много нагрузок, а говорить открыто – нет, наверное, «юридической» свободы.
– Можно вопрос?
– Валяй!
– Даже два. Почему я? И как это поможет делу об ожерелье?
– Отвечу с конца, – весело начал Михаил Александрович. – Наш разговор поможет делу, во—первых, потому что я эмоционально разгружусь, во—вторых, потому что я дам тебе небольшое задание, и, в—третьих, когда я с кем-нибудь говорю, в мою голову приходят самые правильные мысли. Так что, разговор поможет делу, уверен.
Михаил Александрович радостно прокрутился в своем кресле.
– А почему именно «ты»? Видишь ли, хотя тебе это известно, я со школы питал слабость к женщинам, они были моими друзьями (я не буду раскрывать смысл этого утверждения, он слишком личный, но совершенно приличный) и с ними я говорил о многом, тем самым, как бы «питаясь» их энергией. Впрочем, так слишком жутко… Проще говоря, в разговорах с ними «в мою голову приходят самые правильные мысли».
– Допустим, – заинтересованно кивнула Екатерина.
– За мою жизнь можно вспомнить подобные случаи, я обманул достаточно девушек, не совсем обычным для нашего мира образом (все равно не буду рассказывать каким, но скажу, что там было много психологии). Я буквально радовался их неоправданным надеждам, но вот однажды, совсем недавно, меня не то чтобы обманули в ответ, в этом есть что—то клишированное, меня просто пробили непохожестью на остальных… Это было год назад… – Михаил Александрович осекся. – Может быть я опять непонятно выражаюсь?
– Я примерно понимаю, о чем ты тут говоришь, – серьезно ответила Екатерина, – У тебя перевернулось мироощущение.
– Гм… Возможно, я тоже об этом думал, – глухо произнес губернатор. – Она была необычной, во всяком случае для меня. Хотя… – проговорил он уже обычным своим голосом. – Наверное, она была для всех необычной.
– Думаю, я знаю о ком ты.
– И о ком же? – с трепетом (столь непривычным для себя) спросил губернатор.
– Год назад, когда меня здесь еще не было, в область приехала представительница одной крупной компании… Она уехала из города ни с чем, видимо, напуганная теми убийствами. Не помню, как ее звали… То ли Мэри, то ли Валерѝ…
– Ее звали Мари, – прервал Божесов, впрочем, без эмоций.
– Да! Точно, Мари, – как бы дразнясь ответил Екатерина.
– Вот зря ты так, Катя, я ведь сейчас начну плакаться, – усмехнулся Михаил Александрович.
– Как? А разве есть повод?
– Да… Понимаешь, Мари сначала произвела на меня впечатление исключительно обычное, но потом… Потом, под тяжестью дружеского мнения, Мари стала вырисовываться передо мной совсем иначе. Я даже был близок к тому, чтобы начать с ней не свою «обычную» дружбу, а построить что—то для себя новое… Но, увы, время ее пребывания в городе завершилось, да тут еще эти убийства, работа, митинги… Словом, у меня совсем не было времени, чтобы насладиться ее обществом.
– Ого! – воскликнула Екатерина. – Да ты романтик!
– Да, но только по будням, – радуясь, что может уйти с такой опасной темы, подхватил Михаил Александрович. – Романтизм во мне живет… Бывают моменты, когда мне хочется взять все свое и поехать! Поехать далеко! В Париж! В Рим! В Лондон! Посмотреть на жизнь тех людей… Посетить Лувр, увидеть Триумфальную арку, Нотр—Дам де Пари! Или Колизей, Ватикан, Замок Святого Ангела… Или Вестминстерское Аббатство, Букингемский дворец, Башню Елизаветы… Почувствовать дух Парижа, города влюбленных, пройтись по Риму, вечному городу, ощутить сырость, дождь, туман Лондона… Как—то мало романтики! Что есть еще в этих прекрасных городах Европы, Катя?
– Арабы, – сдержанно улыбнулась та.
– Да… Это уж совсем приземленно… – стал сбавлять в себе театральность Михаил Александрович, чувствуя, что смог увести разговор далеко от Мари. – Арабы, конечно, слишком узко сказано, но мигранты – это проблема современной Европы. Если она не разберется с ней, то от Парижа останется Сена, от Рима Тибр, от Лондона Темза… Печально. Однако я опять возвращаюсь к своей работе, хоть и очень косвенно… Думаю, это знак. Нам пора прощаться Екатерина, рад, что ты будешь мне помогать, возможно сама этого не замечая. У меня появились кое—какие идеи, поэтому большое спасибо! До встречи.
– Ты мне хотел дать какое—то задание?
– Ах да! – сделав вид, что неожиданно вспомнил, ответил губернатор. – Возьми сегодня вечером неприметную, проверенную машину и жди меня в семь вечера здесь. Отвезешь меня туда, куда скажу…
– Хорошо, – таинственно ответила Екатерина и вышла из кабинета.
