Читать книгу: «Космократор. Фантастический роман», страница 4

Он с трудом расстегнул молнию на куртке, нащупал за воротом тельника крохотный серебряный крестик, до боли сжал в кулаке, потом нашел вшитую в воротник термобелья ампулу «рулетки», сжал ее двумя пальцами, вздрогнул от вонзившейся в тело крохотной иглы, и ощутил такую адскую боль, по сравнению с которой все, что он испытывал до сих пор, казалось только слабой тенью, призраком боли. Эта боль пробежала по всему телу, как огонь по рассыпанному пороху. Все мышцы сразу, в одно мгновение свела страшная судорога, мир вспыхнул красочным фейерверком и тут же погрузился во тьму…

….Сидя на жесткой лавке, Бато несколько долгих секунд смотрел на погасший экран коммуникатора. От души ругнулся, покосился на полати: там спал мальчик. Во сне он разметался, сбросил с себя одеяло. Бато встал, поправил одеяло, потрогал лоб ребенка.

– Температура!..

Накрыл мальчика сверху еще одним стареньким одеялом, подошел к печке, подбросил дрова в багровую топку, от которой шел жар, вернулся к коммуникатору, оставленному на грубо сколоченном столе, сел, стараясь не смотреть на потеки крови на стене, на которой распяли наверняка еще живого Ситникова.

Он принялся вызывать сержанта, прекрасно понимая, что Карабанов физически не сможет ответить: если «рулетка» подействовала, то раньше, чем к утру, он все равно не оклемается, а если она подействовала, но не так, как хотелось, вызывать сержанта бесполезно: если он еще не был мертв, то наверняка умирал.

Бато закрыл глаза и в первый раз за всю свою взрослую жизнь стал молить Бога, чтобы с Алексеем все было хорошо.

На столе оплывала свеча, почти такая же, какая горела в людских жилищах в двадцатом веке и в девятнадцатом, от горячего бока печки шли волны тепла, и холодом тянуло по полу, выстланному толстыми лиственничным плахами…

Бато подвинул к себе коммуникатор, чтобы снова попробовать вызвать Алексея. Желание было нерациональным, это было ожидание чуда, хотя Бато прекрасно понимал, что чудес не бывает, во всяком случае, он за всю свою жизнь так ни разу и не сталкивался с ними. Зато со смертью приходилось встречаться часто.

Хотя, кто знает, быть может, он просто не замечал чудеса, и поэтому они проходили мимо него?

Как только Бато придвинул к себе коммуникатор, над его головой раздались тяжелые шаги. По крыше кто-то ходил.

Бато сразу понял, что это «бес», и словно в подтверждение, сверху раздался пронзительный, протяжный вопль, от которого кровь застыла в жилах. Аюшеев схватил «Нортон», посмотрел на толстые, темные от копоти бревна потолка, потом неслышно поднялся из-за стола, крадучись, подошел к двери, осмотрел засов, на цыпочках вернулся на место, взглянул в сторону спящего ребенка.

Мальчик, к счастью, не проснулся.

«Бес» прошелся по крыше, потом спрыгнул на землю с северной стороны избушки, – здесь стена зимовья была глухой. Бато напряженно слушал. Кажется, «бес», убедившись, что просто так в зимовье не проникнуть, сдался и ушел. Во всяком случае, Бато надеялся, что это так.

Сейчас ему казалось, что сиротливое пламя свечи слабеет, что в углах избушки сгущается и клубится осязаемая, почти живая темнота. Тянулись минуты. Снаружи не доносилось ни шороха, ни звука. Бато только слышал, как дышит спящий ребенок.

«Кажется, пронесло!» – наконец, решил Аюшеев.

Но стоило ему расслабиться и отставить «Нортон» в сторону, как крохотное оконце разбилось, и в узкое отверстие рамы просунулась отвратительная, красная морда «беса», который, увидев спецназовца, зарычал и оскалился сотнями мелких, острых, похожих на иглы зубов…

Глава вторая

Зона

….После столовой Бато и Алексей вернулись к управе, но дежурный не пустил их дальше вестибюля.

– Доложи капитану, что мы пришли! Нам нужны материалы по нападению этих тварей! – пытался вразумить дежурного Карабанов, но охранник был неумолим.

– Не положено!

Наконец, на громкие голоса вышел Иван Кабыхно. Передал ноутбук.

– Поужинали? Здесь все документы, видеофайлы и сканы докладов и рапортов вплоть до вскрытия и анализов. Завтра в восемь ноль-ноль зайду к вам, капитан приказал перед разводом взять у вас список тех, с кем захотите переговорить.

– А что сам капитан? – спросил Алексей и с вопросительным выражением щелкнул по горлу. – С майором, поди?..

Кабыхно покосился на дежурного. Кашлянул.

– Ну типо того…

– Ясненько! Тогда до завтра! – Алексей взял ноутбук под мышку, и друзья пошли в отведенный им домик.

Под ногами поскрипывал снег, небо из темно-синего стремительно становилось черным, тонкий серебряный месяц поднимался из-за темных крыш низких, бревенчатых домов, а рядом с ним висел в пространстве громадный, синий Юпитер.

– Ни фига себе звездочка! – заметил Бато, сворачивая к домику.

– Это не звездочка, – строго поправил его Алексей, – это планета.

– А ты откуда знаешь? – спросил Бато.

– А как же! Я в свое время астрономией увлекался! У меня даже телескоп был!

….В доме было темно и холодно.

Алексей щелкнул выключателем, поставил у кровати «Нортон», вернулся к печке, открыл заслонки, поддувало, распахнул чугунную дверцу, щелкнул зажигалкой, поджигая растопку. Оранжевый язычок пламени жадно лизнул клочок бумаги, испещренный черными буквами. Что же там было написано?

– Неприятности у тебя обязательно произойдут – будет и метель, и туман, и снег… …А ты помни: летали до меня другие, значит, и я смогу… – прошептал Алексей, глядя на то, как занимаются щепки в печи. – Значит, и я смогу!

– Ты чего там бормочешь? – спросил Аюшеев, уже присев на табурет и пристроив ноутбук на журнальный столик.

– Да так, из детства, – сказал Алексей, закрывая дверцу топки и прислушиваясь. Внутри печи сначала тихонько потрескивало, а потом загудело ровно и грозно. Карабанов удовлетворенно кивнул, отошел, присел на койку.

– Что ты обо всем этом думаешь, Бато? – задумчиво спросил он друга.

Бурят мельком глянул на Алексея, коротко вздохнул. Его восточное лицо, освещенное мертвенным светом экрана, было серьезным.

– Думаю, Леха, у нас большие проблемы, – глубокомысленно изрек он. – А еще думаю, что капитан что-то от нас скрывает. Короче, я тут покопаюсь, а ты давай спи. Нечего вдвоем у одного «буки» толкаться. Если что найду, разбужу. Печку посмотрю.

– Ладно… – Алексей сел на кровать. Потом откинулся навзничь, поглядел в темный потолок. День получился странным. Вместо того чтобы только сейчас собирать вещи в Омск, он уже находился у черта на куличках, в тофоларской тайге, практически в «зоне» и, кажется, только что видел самих натуральных инопланетян. Алексей хотел было подумать обо всем этом, но неожиданно заснул.

….Он проснулся среди ночи, потому что приспичило. С удивлением понял, что даже не раздевался, а так и заснул в расстегнутой куртке, только каску снял. В темноте нашел подшлемник, надел, подвернул так, чтобы была прикрыта только макушка, нащупал «Нортон», с трудом спросонья сориентировался в новой обстановке, встал со скрипнувшей койки, тихонько прошел мимо уснувшего бурята. Свет с улицы падал прямо на журнальный столик. Ноутбук впал в спящий режим. Кажется, тоже уснул, как Бато. Алексей, стараясь не шуметь, отодвинул засов и вывалился из жаркой комнаты сначала в темные, ледяные сени, а затем – на морозный воздух.

«Новый» спал. Спал распадок, на ладонях которого лежал поселок. Заснеженные сопки молчаливо стояли кругом, словно охраняя покой людей. В небе по-прежнему висел месяц, уже переместившийся на другую половину неба, его свет отражался от снега, и было светло, как днем. С каждым выдохом изо рта вырывалось облачко пара. Алексей свернул за дом. Идти до будки уличного туалета было далеко и неохота, и он справил малую нужду в сугроб за углом.

Как только он закончил это немаловажное дело и вздохнул с облегчением, как в небе мелькнул всполох света, со стороны колонии раздалась автоматная очередь, потом еще одна, и спустя мгновение неподвижный воздух распадка огласился пронзительной, оглушающей сиреной.

И сразу же, как будто только этого и ждали, разом залаяли собаки в поселке, где-то далеко, за домами раздались встревоженные человеческие крики, в окнах зажглись огни, захлопали двери.

Алексей опомнился, привел в порядок одежду. По тропинкам, по дороге в сторону рудника уже бежали невесть откуда появившиеся люди, на ходу натягивали полушубки, застегивали ремни, торопливо проверяли оружие. Кто-то громко выругался, следом раздался чей-то окрик.

– Че случилось? Кто знает? – заорал кто-то басом и выматерился.

Ему не ответили.

В небесах опять мелькнула молния. Алексей взглянул вверх, но ничего не увидел. На востоке небосклон слегка позеленел – близился рассвет.

Рядом оглушительно хлопнула дверь, и Алексей метнулся назад, к крыльцу. На крыльце стоял сонный Бато, впопыхах проталкивал руку в рукав крутки. На сгибе локтя болтался «Нортон».

– Что стряслось? – крикнул он Алексею.

Сирена выла, действуя на нервы.

– Не знаю! – отрывисто ответил Карабанов.– Кажется, на рудник напали! Бегом к управе!

И они вместе с другими людьми понеслись к управе.

….Возле управы уже стояло несколько заведенных бронированных «Медведей». Люди выбегали из дверей с автоматами наперевес, по очереди прыгали в машины, и «Медведи» сразу же отъезжали от управления в сторону рудника. Алексей, повинуясь шестому чувству, сел в машину, которая стояла ближе всего к дверям управления. На крыше вездехода был установлен станковый пулемет. За ним последовал Бато. Несмотря на то, что мест в вездеходе больше не было, водитель медлил, по-видимому, кого-то ждал. И точно: вскоре широкие плечи капитана Капеца почти полностью заслонили свет, падающий из дверей наружу. Капитан оперся мощной дланью о притолоку, покачнулся, несколько раз глубоко вдохнул, приходя в себя, потом четким, быть может, даже излишне правильным шагом направился к «Медведю», сел рядом с водителем. До Алексея дошел тяжелый перегарный дух.

– А майора-то нет! – шепнул Бато. – Спит наш штабист крепким сном праведника!

– Да, спекся Болтушка, – тихо ответил Алексей. – Попей ее, родимую!

Машина сорвалась с места в карьер.

– Байкаловцы здесь? – вдруг зычно спросил капитан.

– Здесь! – ответил Алексей.

Капитан с трудом обернулся назад, невидящими, мутными глазами посмотрел на спецназовцев, кивнул.

– А капитан-то молодец, держится! – тихонько пробурчал Алексей.

– Капитан у нас – кремень! – заметил сидевший рядом охранник, который за ревом двигателя все-таки расслышал слова Алексея.

В этот момент вездеход наехал на кочку, Алексея подбросило вверх, и он ухватился за поручень, чтобы не слететь с сиденья. Дальше ехали моча. У ворот зоны вездеход притормозил, капитан опустил вниз бронированное стекло, что-то отрывисто сказал охраннику. В сторону отъехали металлические ворота, «Медведь» въехал в шлюз⁷ и остановился. Отъехавшие ранее машины, видимо, умчались в район столкновения. В шлюзе командирскую машину уже ждали охранники. С коротких поводков, хрипя, бешено рвались овчарки.

– Что произошло, Шестопалов? – взревел вывалившийся из кабины наружу капитан. – Да вырубите же вы эту хренову сирену! От этого и мертвецы проснутся, не только мы!

– Еще немного, товарищ капитан, и сказанное вами может осуществиться в полной мере, – хладнокровно ответил капитану заместитель, которого друзья уже видели вчера, – сухопарый, подтянутый лейтенант лет тридцати. – У нас нарушение периметра и нападение на часовых.

– Как это случилось? – медленно трезвея, спросил Капец.

– Нападение произошло со стороны леса. Есть жертвы.

За Шестопаловым толпилось несколько охранников с автоматами.

– А какого хрена не пристрелили хотя бы одну тварь? – рявкнул капитан.

– Все произошло слишком быстро, – бесстрастно ответил Шестопалов, наверное, ему было не впервой выслушивать такие разносы, но в этой ситуации Алексей даже позавидовал хладнокровию Шестопалова. – Свалили, гады! А нам своих бы не перестрелять!

– Потери, говоришь, есть? – вдруг остыл капитан.

– Подсчитываем!..

Сирена замолкла. Наступила неправдоподобная тишина, в которой было слышно только пыхтение людей и скрип снега под ногами.

– Удвоить караулы! – повелел капитан.

– Караулы удвоены с вечера за счет прибывших!

«Кажется, здесь все-таки есть кто-то разумный!» – удивился Алексей.

– Потому и пострадавших сегодня в два раза больше, чем могло быть, – скорбно продолжил Шестопалов.

– Это как?! – изумился капитан.

– «Предзонник⁸ проверили еще не весь, но многие часовые мертвы. Их убили вместе с собаками.

В этот момент к Шестопалову подбежал один из охранников, тихо сказал что-то на ухо.

– Ясно! – резко ответил Шестопалов. Снова обернулся к капитану.

– У нас восемь трупов! Второй взвод! – вдруг зычно скомандовал он, и голос его ничуть не уступил по силе голосу капитана, – заступаем на смену! Кабыхно! Разведи по постам! Шевелись, твою налево! Товарищ капитан, господа спецназовцы, – Шастопалов обернулся к друзьям, – прошу вас, пройдемте со мной!

Алексей снова удивился выдержке лейтенанта. Пьяное начальство, ЧП на вверенном объекте, – да не просто ЧП, а нападение непонятных тварей! – незнакомые эксперты из центра, столько всего сразу, а он только и делает, что командует, не давая ни на мгновение усомниться в его компетенции. Молодец!..

….Чтобы пройти в помещение караульной службы, надо было миновать КПП. Вохровцы и офицеры сделали это, просто приложив на мгновение руки с вшитыми под кожу чипами к датчику, Бато и Алексею пришлось предъявить дежурному охраннику документы. Дежурный смотрел мрачнее тучи, руки тряслись.

После КПП они свернули по темному коридору направо, вошли в освещенную беспощадным дневным светом комнату. Наверное, здесь охранники проходили инструктаж или учебу: на стенах висели плакаты с устройством автомата Калашникова и пулемета той же системы. В комнату через другие двери, с мороза, видимо, из предзонника вносили тела только что убитых.

– Елы-шпалы! – вырвалось у Алексея, когда он посмотрел на одно из тел, лежавшее ближе к выходу, у стены.

Тело принадлежало новому знакомому – Захару.

«Да, неплохой был пацан! – подумал Алексей. – Хотя, кто же теперь скажет, какой он был? И каким мог бы стать? Никто! Что за дерьмо – жизнь!»

Шапки на голове не было, видимо, потеряли, пока перетаскивали тело. В русых волосах виднелось немного крови. Лицо было искажено, а глаза плотно зажмурены. Горло было разорвано. А в комнату все продолжали и продолжали вносить тела.

– Мы собак там оставили! – сказал кто-то.

– Ясно, – ответили ему.

В происходящем было что-то ненормальное, противоестественное. Охранники из последних сил старались держаться как ни в чем не бывало, выполняя эту жуткую, страшную работу, но по отчаявшимся глазам людей, по нехорошему, прищуренному взгляду Шестопалова Алексей вдруг почуял, что бунт на зоне могут поднять не только зэки, бунт могут поднять и охранники, которые просто хотят жить! Не каждый может до конца выдержать такое: когда на тебя нападает неизвестно кто, когда выбор жертв необъясним и уже несовершенно непонятно, как от этого защищаться!

Роту Болтаева прислали, чтобы предотвратить или оттянуть это событие.

Ну и каша тут варится! И в сложившихся обстоятельствах пьяный капитан – не самое лучшее, что должны видеть подчиненные. И что могут сделать тут они, два спецназовца, чья основная специализация – диверсии и разведка?

Непонятно!..

– Когда закончат монтировать систему «Орхидея»? – спросил у Шестопалова Капец.

– Техники обещали послезавтра, то есть уже завтра. Прикажу – успеют.

– «Орхидея» – это новая система охраны, – объяснил Шестопалов друзьям. – Без нашего разрешения ни одна мышь не проскочит в зону ни сверху, ни снизу. Любого на фарш порежет.

– И тогда они примутся за поселок, – тихо, но внятно сказал капитан.

– Пакуйте груз! – рявкнул он охранникам. – Одного из новобранцев – в морг, пусть Федулов его вскроет! Доклад мне на стол до обеда вместе с данными вскрытия! – приказал он Шестопалову, повернулся к Алексею. – Давайте за мной! – и вышел, свернув в коридоре в сторону КПП.

Друзья потянулись следом. Они вышли с территории зоны, гуськом прошли вдоль забора, свернули за угол, к лесу. Следом за спецназовцами шли еще два охранника. Вдали у забора стояли машины, суетились люди.

На дороге у леса капитан вытащил пистолет, спецназовцы взяли штурмовые винтовки наизготовку. Прямо у забора в снегу виднелись огромные, трехпалые следы. На утоптанном снегу дороги они исчезали, а потом появлялись снова ближе к лесу. Капитан матюгнулся и полез по следам в сугроб первым.

Алексей щелкнул предохранителем.

– Смотри в оба! – приказал он Бато.

Друзья полезли за капитаном. Охранники остались на дороге, опасливо оглядывались, в снег не лезли. Им явно хотелось сбежать отсюда.

Следы тварей пропадали почти сразу же, у первых кустов. Алексей с облегчением вздохнул, всмотрелся в темноту сумрачного леса, прислушался. Тишина. Капитан потрогал следы, покачал головой, сдвинул назад ушанку. Длинно, замысловато выругался. Махнул друзьям рукой, мол, за мной! Полез дальше. Но за кустами, среди деревьев начинались настоящие сугробы, снег доходил уже до пояса, и стало ясно, что смысла лезть ночью в гущу леса нет, надо возвращаться на дорогу.

Вышли на ровное место, прошли дальше, до машин, светя фонарями по обочинам. Всего насчитали восемь цепочек следов – по одной твари на одного убитого.

Вернулись к воротам.

На улице их уже ждал все тот же «Медведь» с пулеметом на крыше, выехавший задним ходом из «предзонника». Молча сели в машину, водитель лихо развернул автомобиль на укатанном пятаке и что есть духу погнал к управе.

Светало. Сзади с легким жужжанием электромоторов закрывались ворота зоны. Почти сто человек заключенных никогда, ни при каких обстоятельствах не должны были покинуть это место.

….– Кофе! – гаркнул дежурному капитан Капец, заходя в крохотный холл управления, – мужикам, а мне – «щелбан»! Быстро!

Друзья переглянулись.

«Что такое „щелбан“?» – явственно читалось в глазах у обоих.

Оказалось, это была смесь, которой капитан хотел привести себя в чувство. От граненого стакана, который дежурный принес в кабинет на блюдечке, попахивало какой-то химической гадостью, но капитан и не собирался ее нюхать, он быстро влил содержимое стакана в рот, словно в воронку, вытер губы тыльной стороной ладони. Крякнул. Алексей даже не слышал, чтобы Капец глотал. Наверное, содержимое стакана скатилось по пищеводу прямо в желудок.

«Однако!..»

Друзьям досталось по чашке черного кофе. Чашки, правда, были небольшими, а на блюдечках лежало всего по одному кусочку сахара, но Алексей был рад и этому.

– Разрешите обратиться, товарищ капитан! – произнес Бато, чересчур манерно и настойчиво болтая ложечкой в чашке и глядя на капитана своими невыразительными, узкими глазами.

Капитан, по-видимому, с трудом переваривая только что выпитую смесь, кивнул.

Бато протянул ему листок.

– Это список тех, с кем мы хотели бы переговорить. Плюс еще все, кто сегодня стоял на постах и остался в живых. Что-то они должны были видеть!

Капитан пробежался по списку глазами, кивнул, глянул на часы, висевшие над дверью кабинета. Шесть двадцать пять.

– Давайте в девять тридцать, сразу после развода. Прикажу, вам откроют кабинет, там, на первом этаже, есть красный уголок. Ясно?

– Так точно!

– Я не понял, он чего, нас кофе напоить хотел, что ли? – недоумевал на обратном пути Алексей. – Почему он экстренное совещание не собрал? Почему не доложил сразу наверх? Что ты об этом думаешь? – спросил он Бато. – И главное: на фига тут нужны мы? Тут батальон национальной гвардии нужен, плюс куча ученых мужиков в белых халатах! Еще бы – контакт с инопланетянами! С внеземным разумом!

– Ну что разум нечеловеческий, я спорить не буду, – ответил Бато, – а вот про инопланетян пока помолчу… А капитан, скорее всего, сейчас так и так доложит обо всем наверх, недаром решил своего «щелбана» дерябнуть.

– Ага.

Они почти дошли до домика.

– Ты капрала видел? – вдруг спросил Алексей, – живой он, нет?

– Капрал вчера надрался вместе с начальством, видать, его Болтаев пригласил специально, чтобы напоить как следует, поди, спит до сих пор. Вчера кто из них кого на себе принес, непонятно было, то ли майор капрала, то ли капрал – майора, – сказал Бато. – Да, командиры у наших новобранцев те еще… Неудивительно будет, если никто из пацанов отсюда не выберется! Шестопалов этот будет пацанами дыры затыкать, своих пожалеет. И судить его за это сложно: своя рубашка ближе к телу. Ну все, пришли! – сказал Бато и отключил аккумулятор, обесточив таким образом все электронные устройства на себе.

Алексей торопливо проделал то же самое. Они, не сговариваясь, отошли в сторонку. Алексей достал из кармана маленькую «глушилку» размером с батарейку, включил. Теперь можно было говорить спокойно, не опасаясь, что тебя кто-нибудь подслушает или что твоя собственная электроника будет за тобой шпионить – такое тоже бывало. Сплошь и рядом.

– Ну что, похоже, сливают нас, Леха! – Бато вопросительно взглянул на сержанта.

Алексей помолчал, раздумывая. Мерзла голова, и он накинул капюшон.

– Давай по порядку!

– А чего по порядку? Ну… Первое: некие твари нападают на людей. Не в тайге, не на дорогах, в поселке и в колонии. Значит, нужно им здесь что-то. Думаю, рудник, вернее, то, что в нем находится. Надо бы нам в этот рудник забраться, посмотреть. Вдруг там и не рудник вовсе? Даже если и попадем внутрь, вряд ли нам покажут все. Но все-таки представление получим, что там может, а чего там не может быть. Запрос на допуск я уже отослал.

– Дальше!

– Итак, на рудник нападают некие не-люди, не́люди, черти, бесы, мутанты. Люди погибают уже пачками. И что делают наши доблестные власти? Трубят о первом в мире контакте? Бросают сюда войска и лучшие умы? Извещают об опасности мировое сообщество?

Нет! Присылают шестьдесят «духов» и двоих вояк после госпиталя – тех, кто поближе. Где следователи, ученые, ксенологи, медики? Никого… Рудник, пьяное начальство и пятьсот километров тайги в любую сторону. Или здесь происходит какой-то чудовищный эксперимент, или рудник тихой сапой «сливают» этим краснорожим тварям. По предварительной договоренности.

Алексей хмыкнул.

– Снова теория заговора? Да еще с чертями? Бато, кончай гонять компьютерные игрушки каждую свободную минуту. Мир устроен просто.

– Не веришь? Про халифат тоже четырнадцать лет назад никто не верил. Все хотели жить и ни во что не верить, – так ведь удобно было! Все православных попов ругали. А потом что? В один прекрасный день проснулись в совсем другом государстве. Думали наши родители об этом? Не думали и не верили, и тоже все про теорию заговора шутили. Ладно, Сибирь под халифат не попала…

– Не топчись по больному! – поморщился Алексей.

– А вот как – не топчись? Что бы вы делали без нас? Союз Свободных Сибирских Регионов сохранил все: армию, которая стояла на китайской границе, военную разведку, государственный аппарат, систему МВД, весь институт государственной безопасности! Это, между прочим, на золото, вырученное от нашего газа и от нашей нефти, ваши повстанцы закупали оружие и подкупали генералов халифата! И это наше правительство подтянуло силы европейских союзников и сумело договориться о поставках оружия через «ОлСиб»⁹ с североамериканцами!

– Ага, ну ты дашь забыть, как же! – Алексей помолчал. – Короче, нам выжить надо и приказ выполнить, как всегда. Я сейчас Вечному стукану, расскажу, что здесь творится.

– Ты только по общему каналу не стучи, стучи по закрытому.

– В курсе, мать писала! – ответил Алексей. – Странно это все. Я тебе еще не сказал: я молнии видел как раз во время нападения. А на небе – ни облачка. Даже не молнии, а словно бы всполохи, как северное сияние, только ярче. Знаешь, я раньше вообще ни в каких чупакабр или в НЛО не верил, а теперь…

– А я и теперь не верю! Твари это какие-то местные, не иначе! – хмыкнул Бато, – давай в дом, холодно! Пожрем чего-нибудь, у меня пара бутеров есть, да я тебе несколько файлов покажу. Покемарить все равно не получится.

….Весь день они провели в красном уголке управы, выйдя оттуда только один раз – на обед.

Зоновский «лепила» Федулов оказался неряшливым типом со свалявшимися кудрявыми волосами. Одутловатое лицо, тонкие губы, мутные глаза, большой пивной живот. Речь у него была быстрая, с шепелявинкой. Федулов не смог добавить ничего нового к тому, что им уже было известно о первых жертвах. Да, люди были подвергнуты вивисекции и заживо зажарены каким-то электромагнитным излучением, да, анализ показал наличие на коже смеси кислотных соединений, да, все материалы и пробы отправлены в Москву, но оттуда до сих пор нет ни ответа, ни инструкций. Были ли погибшие до самого конца живыми?

– Я затрудняюсь ответить, – сказал Федулов. – Я же не паталогоанатом и не судмедэксперт. Я считаю, что нельзя остаться в живых после того, как тебя выпотрошили. Человек погибнет от болевого шока и от кровопотери. Но и стопроцентной гарантии, что они уже умерли к тому времени, как их поджаривали, я не могу дать. Возможно, жизнь поддерживалась чем-то специально. Возможно. А возможно, и нет. Если говорить просто – то вот тут, – Федулов показал на правую ключицу, – и вот тут, – он ткнул пальцем в вену на руке, – у некоторых есть специфические следы, вроде бы как от уколов. Но такие метки есть не на всех телах. А чем кололи людей и кололи ли вообще, я ответить не могу.

Новости, которые он поведал друзьям о жертвах последней ночи, ничего нового не дали – люди были мертвы, но все погибли от различных травм, нанесенных когтями и острыми зубами.

– Собак я только осматривал, но там то же самое, сто процентов! – Федулов сидел в кресле напротив друзей, прикрыв глаза и стараясь казаться спокойным, но его выдавали руки.

Когда он попросил разрешения закурить, Алексей отчетливо увидел, как трясется в прокуренных, толстых пальцах сигарета. Федулов и сам понял, что Алексей заметил это, усмехнулся.

– Да, сержант, нервы тут у всех сдают. Спиртного в поселении почти не осталось. И ладно у нас, даже в Новой Нерхе в трех километрах отсюда у местных почти все выпили! Мужики по несколько тысяч рубликов за бутылку отдать готовы! «Под шофе» караул разводят! Пусть лучше пьют, но работу делают!

– Как вы считаете, кому выгодно остановить работу рудника? – спросил Алексей.

Федулов пожал плечами.

– Откуда ж мне знать? Китаю, халифату, нашим европейским союзникам. Короче, любому, кто не хочет, чтобы федерация была сильной. Ничего не ответил на вопрос, да? Я ж не политик, я же фельдшер. Кому нужно остановить работу рудника здесь? Не знаю, – Федулов пожал плечами, прикурил от окурка новую сигарету, окурок вмял в вонючую пепельницу на столе.

– А капитану?

– Нет, капитану – невыгодно. У него вся жизнь – в руднике.

– А Шестопалову?

– Ну Шестопалову – тем более! – Федулов вдруг запнулся. Запинка была небольшая, крохотная, но Алексей ее все равно уловил. Уловил и запомнил.

– Хорошо… Подскажите тогда вот что: ходит тут по поселению бродяга один такой. Худой, бритый, в черной телаге. Хрипит так странно: «Хатумба, братела!» – Алексей изобразил своего нового знакомого. – Живет, говорит, возле управы.

– Хатумба? Хатумба и есть! Семен Хатумба.

– Он что, заключенный?

– Нет! Ну то есть он сидел когда-то, не исключено, что и не раз, но не здесь! У нас в колонии смертники сидят или те, у кого срок больше двадцати пяти лет. На волю не выходят. А Хатумба из местных! Вырос здесь, в поселке. Он эти места как свои пять пальцев знает. С поселка к нам и прибился. Свои его не очень любят, ну вот он у нас и околачивается. Кочегарит – отапливает общагу, дрова заготавливает для домиков. Да тут он не один из местных работает, но остальные в поселке живут, а он так здесь и пробавляется, что днем, что ночью.

– А почему – Хатумба? Фамилия, что ли?

– Да леший его знает! Служил по молодости где-то. То ли на Гаити, то ли в Зимбабве. Оттуда и нахватался всяких дурацких приветствий. А может, и врет. А фамилия у него какая-то простецкая, вроде Сидорова или Козлова. Запамятовал…

На этом разговор с Федуловым закончили.

– Это вы че, вроде следаки из столицы? – с сомнением спросил охранник, которого вызвали в красный уголок следующим.

Звали его Вадим Быстрицкий. Это был жилистый тридцатипятилетний мужчина с короткими темными волосами и светлыми глазами. На лице главным был нос. Острый, с крутой переносицей, похожий на большой вороний клюв.

– Не вроде, а следователи! – уверенно пресек любые сомнения Алексей. – По особо важным делам. Усек? – Алексей повысил голос.

– Угу, – мотнул головой Быстрицкий. – один сержант, а второй рядовой. Следователи!

– Гражданин Быстрицкий! – не моргнув глазом, подыграл ему Бато. – Отвечайте на наши вопросы! Где вы были в тот момент, когда пропал охранник Сафронов?

– Я-то? – смутить охранника оказалось непросто. Он пожал плечами. – В караулке у Саньки сидел, там мониторы же, ну и увидели, че творится. Ну сразу же в ружье да туда полетели. Санек в караулке остался, ему пост покидать не положено. А я крикнул еще Поливанова и Берка.

– А Санька – это кто?

– Санька – это Парфенов, – глаза Быстрицкого вдруг потемнели. – Убили его недавно. Поймали по дороге в поселок. Пошел, чего греха таить, за водкой, любил он это дело, ну конечно, в свободное от работы время. Вот и поплатился…

– Дальше!

– А че дальше… Пока бежали, черти эти его уже уволокли.

– Почему черти? – заинтересованно спросил Бато.

– Вы их встречали? – Быстрицкий вопросительно глянул на друзей. – А! Ясно! Ну как встретите, так все поймете. Похожи они! – объяснил он, увидев непонимающие глаза «следователей». – На демонов, бесов, короче, на чертей. У нас их кто бесами, кто чертями кличет. Некоторые вон грехи по ночам замаливают, другие бухать начали. Старожилы поговаривают, что место это шаманами проклято. Мол, когда рудник открывали, с местными не договорились путем, вот ихние духи нам и мстят!

– И вы, Быстрицкий, верите в это?

Быстрицкий почесал в затылке.

– Да как сказать… Вот сижу сейчас с вами, светло, тепло, и все это такой ерундой кажется, а когда стоишь на посту, кругом тайга, а внутри зоны – сто убивцев сидят! И тишина вокруг. А в минус сорок деревья от мороза трещат и туман кругом. Тут во все, что угодно, верить начнешь. Тут некоторые белого шамана видели.

– Кого?..

– Шамана! А другие – шаманку. Стоишь вот так в карауле, особенно, если метель. И они – за забором, у ближайших деревьев появляются, кружат, в бубен бьют да камлают. Я не шучу, мужики! – вдруг взмолился Быстрицкий, увидев удивленные глаза Алексея. – По ночам правда всякое мерещиться начинает!

– Да верим мы тебе, – неожиданно для Алексея ответил Бато. – Бывает такое. Духи колдуют.