Читать книгу: «Каратель. Книга вторая», страница 3

Не хватало еще осложнить и без того непростую ситуацию!

Наконец, увидел знакомый указатель, притормозил. Тормозные колодки автомобиля противно запищали.

Через две минуты они были в домике.

– Кирилл! – Эвелина бросилась к нему, обняла. – Хвала патриархам, вы вернулись! Здесь так страшно, там, за окнами, все время кто-то ходит… Дышит так тяжело. Это медведь? Медведь, да?

– Медведь? – Кирилл обнял Эвелину, потом отстранил, подошел к окну, к которому был пододвинут тяжелый платяной шкаф – а еще говорят, что женщина слабое существо! – глянул в щель, но снаружи никого не было. Да и кого увидишь в кромешной тьме? Повернулся к Эвелине, привлек ее к себе, прижался губами к ее угольно-черным волосам, вдохнул тонкий аромат весенних цветов – ее любимые духи.

– Медведь. Ну конечно, это медведь!

Мужчины быстро проверили все окна, забаррикадировали те, которые показались недостаточно защищенными.

Потом все собрались за столом в гостиной.

– Короче, девушки, – вздохнул Кирилл, – дела наши… Непонятные дела. В поселке людей нет, зато бродят какие-то звери. Нехорошие звери.

Эвелина метнула на мужа испуганный взгляд.

– Думаю, этих зверюг что-то пригнало сюда с юга, – Кирилл не обратил внимания на сдержанный вздох Елены Анатольевны, задумчиво почесал уже отросшую щетину. – Рацию мы нашли, но рацию надо отремонтировать. Сначала надо найти нормальное жилье. Это, – Кирилл кивнул на стены, – это домик Наф-Нафа, придет серый волк, дунет, и все развалится. Надо перебазироваться туда, где толстые стены, и где дом легко защищать. Вы собирайте вещи, а мы пойдем, посмотрим, есть ли тут дома получше.

Он кивнул Виктору Николаевичу, встал, взял карабин, достал из сумки патроны, молча набил магазин, примкнул его к карабину и вышел. Виктор Николаевич поплелся следом.

Женщины следили за ними почти с ужасом. Эвелина вышла следом в прихожую, закрыла за мужчинами дверь на задвижку, вернулась в гостиную.

– Никогда не видела Кирилла таким! – словно жалуясь, сказала она Елена Анатольевне.

Пожилая женщина вздохнула, встала с кресла. Кажется, она все-таки пришла в себя.

– Давайте собираться, милочка, – сказало она, и высоко подняв голову, вышла из гостиной в свои комнаты.

Через час они уже обживали тот самый двухэтажный огромный дом на краю турбазы, сложенный из толстых, в обхват, бревен. Сначала стаскали все оставшиеся вещи постояльцев в маленькую каморку под лестницей. Потом Кирилл и Эвелина заняли три комнаты на нижнем этаже, а Виктор Николаевич и Елена Анатольевна выбрали небольшой номер на втором этаже, в глубине маленького, узкого коридора.

Если бы не эта странная ситуация, в которой оказались обе пары, дом вызывал бы только восхищение. Внутри он был отделан кедром и можжевельником, а посередине, в большой гостиной, был устроен огромный камин. Кирилл, помня о странном зубастом существе, велел держать заслонки закрытыми и открывать их только тогда, когда камин топили. А топить его приходилось все чаще – температура на улице стремительно падала, и это не походило на холодное лето.

Кирилл уже начал подумывать о ядерной зиме.

Мужчины передвигались по турбазе на автомобиле. Они перевезли в дом весь арсенал, который был в егерском доме, продукты с ближайших кафе, все инструменты, неисправные лаймеры и даже старые приемники, которые им удалось найти в домиках.

После того, как быт, по мнению Кирилла, был налажен, он принялся за ремонт рации. Пожилые супруги почти не выходили из своего номера, разговаривали вполголоса, замолкали, если видели рядом Кирилла. Глаза Елена Анатольевны почти всегда были заплаканными. Виктор Николаевич выглядел расстроенным.

Эвелина двигалась по дому тихой тенью, старалась не отвлекать Кирилла от работы. Молчала, о чем-то напряженно думала. Кирилл надеялся, что в отсутствие электричества она будет много спать, потому что она всегда была соней, но спала она, наоборот, очень мало, чаще сидела в комнате, молча смотрела на пламя свечи, иногда пыталась читать найденный среди чужих вещей томик Томаса Манна.

Однажды Эвелина зашла в комнату, где Кирилл ремонтировал рацию, решительно встала в дверях.

– Кирилл! Я хочу поговорить!

По ее тону Кирилл понял, что деваться некуда и поговорить придется. Он терпеливо вздохнул, отодвинул в сторону плату, в которой перепаивал детали, нагревая на газовой горелке тонкое шило, выключил горелку, экономя газ, повернулся в жене.

– Конечно. Давай поговорим.

Эвелина решительно взяла его за руку, отвела на диван в средней комнате.

– Скажи мне, все ведь серьезно, да?

Кирилл мог солгать, но делать это, глядя в глаза любимой женщины было трудно, почти невозможно.

– Да, – сказал он.

– Это ведь был не медведь, да? – Эвелина настойчиво заглядывала ему в глаза.

При пламени свечей ее черные глаза блестели, словно расплавленная смола.

– Ну, радость моя, скажем так, это был не совсем медведь, – ответил Кирилл и все-таки отвел взгляд в сторону.

– А кто?

Кирилл посмотрел Эвелине в глаза.

– Я не знаю. Это какое-то очень большое и очень сильное животное. Передвигается на двух и на четырех лапах. Морда похожа на медвежью. Лапы длинные. Цвет черный или темно-бурый, больше я ничего не успел рассмотреть.

– Где ты его видел? Там, в поселке?

Кирилл вкратце рассказал, как он залез в здание администрации поселка и как встретился там с непонятным существом.

– А ты не думал, что это может быть снежный человек? Йети? – Эвелина встревожено смотрела на Кирилла.

– Ну-ка, давай рассказывай, – внезапно догадался Кирилл, – что ты видела? Ты ведь видела кого-то, когда задвигала окна мебелью там, в домике?

– Видела… – почти прошептала Эвелина, и ее глаза стали еще темнее. – И поэтому мне очень страшно.

– Что именно ты видела? – повторил вопрос Кирилл.

– Тебе не кажется, что все вообще изменилось? – ответила она вопросом на вопрос.

– Конечно, стало темно, – согласился Кирилл, успокаивающе гладя жену по руке.

– Не просто темно, стало очень темно. Исчезла луна, исчезли звезды, исчез ветер. Ты заметил, что с озера больше не дует ветер? А ведь он дул каждый вечер. Запахи исчезли. Нет больше запаха хвои, запаха озера, запаха трав.

– Но я чувствую запах твоих духов.

– С каждым часом он становится все слабее. Смотри – ты паяешь, а ничем не пахнет. Больше нет даже запаха чая. И вкус – вкус еды тоже изменился.

Кирилл встал, прошелся по комнате. Перед его мысленным взором стояла картина, которую он видел на кладбище: мужчина-алтаец, в бессмысленных глазах которого рождалась мысль.

Что это было? Что? Он мучился, но не находил ответа.

– Мне кажется, произошло одно из двух, – сказала Эвелина, – или мы провалились в Тартар, что весьма вероятно в этих странных, диких краях, или наступил конец света.

Кирилл глубоко вздохнул. Помолчал. Потом выдавил:

– А разве это ни одно и то же?..

.…Кирилл остановился, потому что под ботинками зачавкало. Он посветил вниз, прямо под ноги, присмотрелся. Сухая трава сменилась грязью. Болото! Здесь, в степи, болота могли тянуться километрами. Чаще всего они шли вдоль ручьев, которые стекали к рекам. Возможно, он был уже довольно близко к цели.

Но болото все равно придется обходить с востока, ничего не попишешь. О, если бы это было последнее препятствие перед Теленгит-Сортогоем! Кирилл снова вытащил компас, посмотрел, насколько отклонится от курса, обходя топь стороной, пожал плечами. В сущности, он вообще не знает, правильно ли идет, так что ему остается одно – сохранять спокойствие. До самого конца.

Он свернул на северо-восток и пошел дальше, видя перед собой только кусок земли, поросший невысокой жухлой травой. Вскоре трава сменилась щебенкой, покрытой беловатым лишайником. Идти по щебенке было легче. Лишайник приятно похрустывал под подошвами башмаков, пружинил. А примерно через час луч фонаря осветил насыпь. Сердце забилось быстрее.

Кирилл взобрался наверх по осыпающемуся склону из песка и крупных белых камней, похожих на черепа, и оказался на автомобильной дороге. Дорога была узкой, укатанной. Возможно, она вела к одному из разбросанных по степи алтайских стойбищ или соединяла между собой поселки. Кирилл снова посмотрел на компас и опять двинулся на север.

.…Рацию он тогда отремонтировал. Привез со стоянки рабочий аккумулятор из машины, подключил. Все собрались у камина, чтобы узнать, сможет ли Кирилл поймать хоть какую-нибудь станцию.

Елена Анатольевна как-то очень суетливо хлопотала у камина с джезвой, Виктор Николаевич нервно сосал костяной мундштук – сигарет у него не осталось, и он сначала перешел на найденные в новом доме дешевые вонючие папиросы, но искурил их быстро и теперь все, что ему оставалось – это сосать чужой, дурно пахнущий табачной смолой пластмассовый мундштук.

Эвелина, не отрываясь, смотрела на Кирилла. Во взгляде читалась надежда.

Темное пространство эфира ворвалось в уютную гостиную хрипом и далеким, тревожным завыванием помех. На длинных волнах работающих радиостанций Кирилл не обнаружил. Он разочаровано вздохнул и стал методически проверять эфир сначала на средних, а затем на коротких и ультракоротких волнах.

Молчание затягивалось. Елена Анатольевна разлила дымящийся черный кофе по крохотным фарфоровым чашкам, от волнения пролила на скатерть, разохалась, потом замолчала, сообразив, что мешает Кириллу.

Виктор Николаевич начал нервно расхаживать между диваном и книжным шкафом. Эвелина нетерпеливо переменила позу, подперла смуглую щеку кулачком.

Наконец, сквозь хрипы и бурю электрических помех в комнату ворвался человеческий голос.

– Хийд Эсеге Малан-тенгри… Зам чиглэлийг… зааж орох… хийд Эсеге Малан-тенгри!..

– Ничего не могу понять… – сказала Эвелина. – Тарабарщина какая-то.

– А по-моему, это по-монгольски, – сказал Виктор Николаевич. Было видно, что он рад помочь. – Мне кажется, что-то вроде «Вас ждут в Эсеге Малан-тенгри» или «Дорога ведет в Эсеге Малан-тенгри». Я работал в Улан-Баторе, еще когда Монголию не захватил Китай. А наших, наших нет?

Кирилл записал длину волны на листке бумаги, стал искать дальше. Один раз всем показалось, что они услышали русскую речь, но ее сразу же заглушили помехи, и сколько они не вслушивались в треск, больше не смогли различить ни слова.

Наконец, Кирилл отошел от рации. Он был расстроен и раздражен и старался скрыть это, но, кажется, не особо получалось. Все надежды рушились.

– В эфире нет даже привычных позывных спутников связи, – шепотом сказал он Виктору Николаевичу, когда Эвелина взяла чашку кофе со стола и постаралась разговором отвлечь Елену Анатольевну от мрачных мыслей.

– А что это такое?

– Это такие сигналы, которые постоянно идут от спутников на определенных волнах. Обычные люди на них не обращают внимания.

– И что это значит?

– Скорее всего, спутников больше не существует. Ни одного.

Кирилл нахмурился. В эфире не было ничего. Вообще ничего. Даже китайских спутников. Только эта тарабарщина на монгольском. Это означало одно: привычного мира больше не существовало. А значит, надо было действовать самостоятельно.

– А давайте подежурим у рации по очереди, – предложила Эвелина. – Я буду первой! Кирилл, покажи, как с ней обращаться! – потребовала она, и Кирилл подчинился.

Через минуту она уверенно вращала верньер настройки и переключала диапазоны. В эфире по-прежнему выли сотни космических собак.

– Господа, вы как хотите, – чуточку церемонно сказал Кирилл, – а я пойду спать – устал. Если что-нибудь услышите, разбудите. Нет, Елена Анатольевна, кофе не буду.

И вышел.

Надо было срочно придумать план, как отсюда выбираться. Но вместо того, чтобы что-нибудь придумать, он заснул сразу, как только лег на кровать поверх покрывала.

Его разбудила Эвелина.

– Пойдем, я, кажется, что-то нашла. В динамики, оказывается, слышно плохо, в наушниках намного лучше. Ну просыпайся же!..

В гостиной было сумрачно и прохладно. Еле слышно потрескивали дрова в камине.

Кирилл надел наушники, прислушался. Сквозь хрипы до него доносился тихий, отчетливый голос.

– Говорит «Бирюзовая Катунь»! Говорит «Бирюзовая Катунь»! Мы находимся на турбазе под Артыбашем. Мы – это Серый, Мигрень и Туз Пик. Мы не знаем, что случилось. Еда заканчивается. Если в ближайшее время за нами не придут спасатели, мы будем продвигаться к Барнаулу. Присоединяйтесь к нам. У нас есть оружие и карты. Говорит «Бирюзовая Катунь»! Говорит «Бирюзовая Катунь! Мы находимся на турбазе под Артыбашем.… – Кирилл снял наушники.

– Это автомат. Они на севере Телецкого. Или были там.

– Значит, здесь есть еще люди!

– И они так же, как и мы, ничего не знают, – ответил Кирилл. – Но это лучше, чем ничего! – утешил он жену.

Он осторожно запустил руку в тяжелые, густые волосы Эвелины, нащупал пальцами нежную шею, запрокинул ей голову и поцеловал. Потом нежно потерся носом о ее носик.

– Похоже, пора устроить Большой Совет. Иди посмотри, если наши старики не спят, зови их сюда.

Пока Эвелина ходила, Кирилл опять надел наушники, стараясь расслышать что-нибудь еще в этом голосе, который все звучал и звучал в эфире.

– Говорит «Бирюзовая Катунь»! Говорит «Бирюзовая Катунь»!..

– Кирилл!!!..

Крик был такой, что Кирилл сорвал наушники и в мгновение ока очутился на лестнице, где подхватил жену, почти упавшую ему на руки сверху. Даже в свете фонарей, расставленных по дому, было видно, как она побледнела.

– Кирилл… – ее лицо исказилось, губы тряслись. – Кирилл! Там!.. Они…

Кирилл мягко опустил Эвелину на ступени, метнулся вверх, ударом ноги распахнул дверь номера и понял, что спешить некуда.

Они лежали в темноте рядом, на огромной супружеской кровати с балдахином. Кирилл посветил фонариком. На тумбочке, со стороны Виктора Николаевича стоял пустой пузырек из-под лекарства и фарфоровая белая чашка с золотой каемкой по краю.

Наверное, у неугомонной старушки было что-то с собой в сумочке, у старушек всегда полно всяких лекарств в ридикюльчиках. Кирилл прочитал название. Кажется, снотворное. Затем наступил коленом на кровать, аккуратно проверил пульс на шее пожилого джентльмена, затем – пульс на шее его супруги. Оба были мертвы. Ушли быстро и навсегда.

Оказывается, трех дней достаточно для того, чтобы решиться уйти из жизни. Только сейчас Кирилл заметил записку, оставленную на журнальном столике, сделанном из цельной колоды кедра. Кирилл взял ее, убедился, что это записка от Виктора Николаевича, но читать не стал, сунул в карман. Он спешил к Эвелине. Сейчас нельзя было оставлять ее одну!

Эвелина сидела в спальне на диване, поджав ноги, прижав к себе подушку и с ужасом глядя на постель. Из-за подушки Кирилл видел только полные страха черные глаза. Челка, падающая на лоб, выделялась на бледном лице темной скобочкой. Она была такая маленькая, худенькая и испуганная, что у Кирилла дрогнуло сердце.

– Иди сюда, солнце мое! – сказал Кирилл, и осекся.

Солнце… Зря он так сказал.

Он присел на диван рядом с женой. Кирилл думал, что она станет дичиться: ее поведение предугадать было сложно, но она отбросила подушку в сторону и бросилась к нему на грудь.

– Кирилл! А я сидела в это время внизу! А они!.. Как же это… Кирилл!

Она не плакала, только все время прижималась к нему, словно стараясь спрятаться от темноты, которая сгущалась в углах спальни. Расставленные по комнате маленькие свечи трепетали, и тени от них двигались по стенам, словно отдельные живые существа.

Кирилл, утешая, прижал ее к себе сначала нежно, потом сильнее, потом – уже настойчиво, запрокинул голову, нашел своими губами ее губы. Эвелина поначалу тоже приникла к нему, как бы ища защиты, потом почувствовала его настойчивость, попыталась отстраниться, но это ей уже не удалось, а потом – она просто уступила его силе, поняв, что сейчас и ему тоже нужно почувствовать себя живым…

Потом они лежали на постели, глядя в потолок, и думали – каждый о своем. Кирилл крепко обнимал Эвелину за плечи, не отпускал. Он чувствовал плечом, боком и бедром все ее такое тоненькое, такое нежное, горячее тело и думал о том, что наверху, почти над ними, сейчас тоже лежат двое.

Если бы не эти двое, здесь можно было бы оставаться сколько угодно долго. А так… Даже если он похоронит их где-нибудь под сосной на территории турбазы, то жизни здесь все равно не будет. Ему-то без разницы, трупов он насмотрелся, а вот Эвелина все время будет думать только об этом.

Кирилл скосил на нее глаза. Она все так же, с ужасом, смотрела в потолок. Нет, надо увозить ее отсюда.

С другой стороны – хотелось остаться в доме, забиться в щель, переждать. Мало ли, что там, в этом новом мире? А вдруг там уже ничего нет?

А ведь ему тоже надо в Москву! Три дня прошло, никто не появился. Значит, произошло нечто серьезное. Если снова будет мобилизация, его хватятся. Не сочли бы дезертиром… А то по законам военного времени пустят в расход, и все дела!

Значит, надо выбираться в Барнаул! Если там есть хоть какая-то связь, надо связаться с полковником Файербахом. Придется или переплыть озеро на катере, если они найдут катер с рабочим двигателем, или попробовать выехать отсюда на внедорожнике, сделав при этом огромный крюк чуть ли не в пятьсот километров. А ведь по дороге надо будет где-то заправляться…

Кирилл прикинул, сколько литров горючего ест этот старый, заезженный «Ленд Ровер».

«Литров двадцать, не меньше! Значит, понадобится примерно двести литров горючего до Барнаула. Надо смотреть карты, в уме точно подсчитать не получится… Можно слить бензин из баков всех машин, которые сейчас стоят на стоянке».

Неожиданно заговорила Эвелина. Ее мысли перекликались с тем, о чем думал он.

– Мы уедем отсюда, да?

– Да, малыш.

– Куда?

– На север. Найдем катер и переправимся через озеро.

– А если не найдем, пойдем по берегу?

– По берегу не пройдем. Тайга, горы, дикие звери. Если не найдем катер, тогда – в машину и через перевал. Согласна?

– Согласна. Кирилл….

– Да.

– Что же все-таки произошло? Что?

– С ними?

– Да не с ними… Вообще, с миром.

– Малыш, я не знаю. Если до сих пор нет вертолетов и спасателей, значит, там, на севере, может быть еще хуже. В смысле жертв больше. Вот они и заняты, наверное.

– А может быть так, что на всей Земле уже никого нет?

– Нет, такого быть не может, – уверенно заявил Кирилл, хотя совсем не был в этом уверен.

Мало ли что могли изобрести ученые. Вон, в двадцатом веке такую бомбу взорвали, что еще чуть-чуть, и последствия для Земли были бы катастрофическими. Может, и сейчас жахнули чем-то таким, чего не выдержал старенький шарик, и его снесло с орбиты в сторону. Или пододвинуло? Или ось вращения сменилась? Поэтому и нет ни солнца, ни луны. Было же землетрясение, и Тьма была. Да, Тьма… Она надвигалась, как живая, с северо-запада. Значит, наоборот, ударили там? Значит, чтобы спастись, надо идти на юг? И тогда, может быть, они выйдут из-под действия этого непонятного, незнакомого оружия?

Кирилл понял, что план побега с Телецкого у них уже есть. Надо действовать. Он поцеловал Эвелину в носик и пошевелился, высвобождая из-под нее руку.

– Давай собираться, малыш. Курорт закончился.

Глава вторая
Перевал

….Почти все вещи после переезда в бревенчатый дом так и остались нераспакованными, и сборы не заняли много времени – осталось собрать продукты и воду.

Кирилл возблагодарил судьбу за то, что водоснабжение турбазы шло из огромной бочки, в которую сначала электрическими насосами накачивали воду, а потом она уже самотеком расходилась по домикам и кафе. После того, как электричества не стало, вода в бочках все еще оставалась.

Сгрузили в машину и весь арсенал. Среди боеприпасов была даже взрывчатка, наверное, егерь промышлял не только охотой, но и «порыбачить» был не дурак. Ну да кто же его теперь осудит за это? Ему за такой арсенал памятник надо поставить!

– Мы что, так и оставим их здесь? – спросила Эвелина, когда они уже сели в «Ленд Ровер».

– А ты что предлагаешь сделать? Похоронить? – Кирилл скептически скривился.

– Знаешь что, а давай, сожгем дом! Кремация – тоже не самый плохой способ погребения, – неожиданно предложила Эвелина.

– Нет, – покачал головой Кирилл. – Во-первых, я не знаю, что случилось. А если сюда завтра приедет пара комиссаров БНБ или просто гражданских следователей и спросит нас о том, что здесь произошло? Как мы тогда докажем, что это самоубийство? А так улики сохраняться долго. Во-вторых, пожар – это всегда опасно, может заполыхать так, что не остановишь, – кругом дома, лес. А в-третьих, и это наверное, самое главное: огонь может привлечь мутантов.

Эвелина вздохнула.

– Да, тут ты прав…

– Я всегда прав! – сказал Кирилл и нажал на газ. Ехать пришлось недалеко – причал был рядом, на берегу.

– Останься в машине! – приказал жене Кирилл.

Он взял карабин, который лежал у него на коленях, проверил, дослал патрон в патронник.

– Ну уж, дудки! – ответила Эвелина. – В машине не останусь! Если пойдем, то вдвоем, – и она проделала то же самое со своим карабином.

Лязг затвора прозвучал угрожающе. Кирилл посмотрел на жену и понял, что переубедить ее не удастся. Проще было командовать боевой группой.

– Тогда держись рядом! Никуда не отходи! Сначала осмотрим ближайшие катера, потом – дальние. Все ясно, рядовой?

– Есть, мой капитан! – откозыряла Эвелина.

– Выйдешь из машины, когда скажу.

Кирилл включил тактический фонарь, открыл дверцу, спрыгнул на землю, сразу же вскинул карабин на уровень глаз и осмотрелся. Внизу, под небольшим двухметровым обрывом лежала узкая полоска песка, дальше блестела водная гладь. Вода в озере была неправдоподобно ровной: ни ряби, ни волн. В этой неподвижности было что-то пугающее.

Кирилл посветил в другую сторону: за дорогой виднелись желтоватые стволы корабельных сосен. Подлеска не было, и видимость была превосходной. Луч мощного фонаря бил метров на сорок. Кирилл обошел вокруг машины, осмотрелся, открыл дверцу со стороны Эвелины.

– Прошу вас, мадам!

– О, вы так любезны… – Эвелина выскользнула из кабины на землю, сразу же вскинула карабин, целясь за спину мужу.

«Молодец, девочка, уроки на тренировочной базе не прошли даром. Настоящая боевая подруга. Росточку, правда, для бойца в ней маловато…» – усмехнулся про себя Кирилл.

– Ну что, рядовой? Вперед!

То и дело оглядываясь, они дошли до лестницы, ведущей к причалу, спустились вниз. Доски причала жалобно застонали под весом Кирилла. Он медленно, стараясь не выпускать из виду весь причал, прошел вперед. Первый катер оказался белоснежной «Каролиной» – замечательным прогулочным судном, на котором они прибыли сюда через озеро из Артыбаша и один раз выходили на экскурсию. Две каюты, маленькая рубка.

Катер закачался на воде, когда они прошли по сходням и ступили на борт. Кирилл молил всех богов, покровительствующих БНБ, чтобы катер оказался в рабочем состоянии. Ему казалось, что на таком новеньком катере переплыть Телецкое с юга на север будет несложно.

– Ты умеешь им управлять? – шепотом спросила Эвелина.

– Посмотрим, – ответил Кирилл.

Завести двигатели катера с приборной панели в рубке ему не удалось. Куда там!.. Даже если бы ключ зажигания был в личинке замка, катер не сдвинулся бы с места! Не дала бы электронная система зажигания, которая была настроена только на экипаж, на параметры конкретных людей. Хорошая противоугонка, ничего не скажешь!

Никаких приспособлений для взлома у Кирилла, естественно, не было.

– Высокие технологии – не всегда гут, – озадаченно заметил Кирилл.

– Высокие технологии никогда и не были гут, – отрезала Эвелина, неожиданно появившись за спиной. До этого момента она осматривала каюты. – Человек должен жить в гармонии с природой, а не измываться над ней, доказывая свою конгениальность!

– Ага! – сказал Кирилл, поворачиваясь к жене. – Тогда вы, мадам, жили бы сейчас в пещере…

– Ну почему в пещере-то! Я жила бы в нормальном таком деревенском доме с колодцем и с запасом вина и копченой свинины в погребе. И пофигу мне было бы все, что происходит сейчас с электричеством и с катерами. Смотри, что я нашла в каюте! Кто-то забыл, – Эвелина продемонстрировала куклу для кукольного театра – зеленого лягушонка. Она надела его на руку. Лягушонок смешно открывал и закрывал желтый рот и таращил глаза, зрачки вращались в разные стороны. – Между прочим, без всяких этих цивилизованных штучек у нас уже было бы двое, а то и трое детей. И нам было бы все равно на твою зарплату.

– Ты забыла про неурожаи и прочие погодные неурядицы, – усмехнулся Кирилл.

Он был совсем не против, что Эвелина валяет дурака посреди темного чужого берега, на катере, который они пытаются угнать, – значит, все-таки отошла от переживаний или хотя бы забылась.

– Ладно, рядовой, пойдем дальше!

Эвелина послушно сунула куклу в карман куртки, взялась за карабин.

Кирилл безрезультатно осмотрел еще пять яхт и катеров. В одних была все та же система блокировки от угона, на других двигатели оказались неисправными – где-то оплавилась вся проводка, где-то блоки с электроникой превратились в куски сожженного пластика с проводами. Наконец, они приблизились к концу причала, где стояла одинокая моторная лодка.

– Я не очень-то представляю себе, как можно на этом переплыть озеро, – шепотом сказала Эвелина.

Ее пугала близость огромного водного пространства, погруженного во тьму. В этом пространстве терялись все звуки. Темнота на краю причала была плотной, густой, как будто чуть дальше озеро проваливалось в некую пространственную дыру, за которой было только вселенское ничто, пустота.

Молодая женщина сдержала приступ дрожи, встала с карабином наизготовку, прикрывая мужа. Каждые несколько секунд она меняла угол обзора, поворачиваясь то в сторону берега, то к воде, то смотрела в небо.

Но не было видно ничего, кроме пелены тумана, медленно поднимающегося от воды, и почти неподвижных лодок. Чуть плескала вода, потревоженная их движением и поскрипывали доски старого причала.

Кирилл залез в лодку, осмотрел старенький допотопный мотор. У него все еще оставалась надежда на то, что мотор этой лодки был настолько простой конструкции, что мог остаться в рабочем состоянии. В баке плескалось немного бензина. Кирилл подкачал его в камеру сгорания, несколько раз дернул за шнур стартера. Кажется, искра была.

– Кирилл, посмотри, что там такое, – тихо сказала у него за спиной Эвелина с причала.

– Сейчас, – ответил Кирилл, дергая стартер. – Слышишь, схватывает?

– Кирилл, посмотри, – все так же тихо, не меняя тона, попросила Эвелина.

– Да сейчас, подожди!

– Лучше бы тебе посмотреть на это, капитан! – в голосе Эвелины появились такие нотки, что Кириллу пришлось отвлечься от мотора.

Он взглянул на жену.

Эвелина, не отрываясь, смотрела на озеро. Кирилл схватил карабин, вскочил обратно на причал, обернулся туда, куда указывала Эвелина. Там, в сгустившемся тумане что-то посверкивало, и Кириллу на какое-то мгновение даже показалось, что это отсветы далекой-далекой грозы, которая грохотала за сопками в десятках километров отсюда, на севере.

Но он быстро понял, что голубоватые отблески не имеют никакого отношения к грозе, они не стояли на месте, двигались. Это сияние было не в воздухе и не в тумане, это легкое, фосфоресцирующее сияние находилось в воде.

– Что за ерунда?..

Свечение становилось сильнее. Кирилл выключил фонарь, жестом приказал Эвелине сделать то же самое. На какое-то время они оказались в темноте. Но сейчас темнота эта была только кажущейся. Из глубины Телецкого к ним приближалось нечто, от чего по воде в разные стороны распространялось электрическое бирюзовое сияние.

– Что это? – растерянно спросила Эвелина.

Кирилл с напряжением вглядывался в воду, которая на глазах теряла свою плотность и черноту и становилась зеленовато-прозрачной. Оттуда, из воды, из глубины озера к ним устремились длинные фосфоресцирующие полосы. А за полосами тянулось что-то еще более яркое, светящееся неоново-зеленым, огромное, мощное, и такое длинное, что Кирилл так и не смог рассмотреть, где же заканчивается это сияние. И все это великолепие стремительно неслось к ним со скоростью эсминца!

Кирилл опомнился.

– Бежим!

Эвелина не отреагировала на слова Кирилла, она, замерев, смотрела на воду и даже не слышала мужа.

– Эва! Не стой! Бежим! – он дернул ее за шиворот, выводя из ступора.

Эвелина оглянулась на Кирилла, и в бирюзовом свете, который с каждым мгновением становился все ярче, он отчетливо рассмотрел ее лицо – синеватую бледность всегда такой смуглой кожи и отрешенный взгляд огромных глаз. Но в следующее мгновение она опомнилась, повернулась и кинулась бежать к берегу. Кирилл бросился за ней, в последний раз обернувшись, и с ужасом увидел, как перед самым причалом из воды взметнулись, расходясь в стороны, огромные щупальца, и посередине их, в центре, в страшной сердцевине неведомого светящегося чудовища, которое, как считал до этого момента Кирилл, могло водиться только в кошмарах, открылась большая, как кремлевские ворота, пасть, – и эта пасть была усеяна таким множеством острых, длинных зубов, которые отчетливо виднелись в противоестественном голубоватом сиянии, что Кирилл с ужасом осознал, что старого мира больше не существует. Они, в самом деле, провалились в Тартар!

Раздался рев, похожий на пароходную сирену.

– Не оборачивайся! Беги! – крикнул он Эвелине.

Никогда в жизни Кирилл не бегал так быстро. Эвелина мчалась впереди. За их спинами в один миг были сломаны и разлетелись в стороны доски причала, катера и лодки разметало, словно детские игрушки, и на берег, расходясь от удара мощного тела, выкатились первые тяжелые волны.

Сквозь нарастающий грохот и треск Кирилл отчетливо слышал, как впереди твердо чеканит ботиночками свой бег Эвелина и чувствовал, как бьется за его спиной закинутый туда и совершенно бесполезный в такой ситуации карабин…

Они взлетели по лестнице, задыхаясь от ужаса, уже по инерции, от адреналина, пробежали еще немного вглубь берега, остановились, обернулись назад, к озеру.

Причала больше не существовало. Громадное, светящееся неоновым светом чудовище, размеры и форму которого Кирилл так и не смог определить, медленно разворачивалось на мелководье, помогая себе щупальцами. Наверное, таким громадным и жутким для древних моряков был кракен…

«Каролина», завалившись на правый бок, лежала на отмели справа. Рубки у катера больше не было, через пролом в борту внутрь вливалась вода.

Волны все еще с шумом бились в берег, расходясь в стороны от кракена, отчетливо хрустнула под массивными щупальцами чудовища одна из лодок поменьше.

– Ну озеро мы, можно сказать, переплыли! – голос Эвелины стал неправдоподобно высоким.

Она забыла об опасности, просто стояла и смотрела на кракена, как он разворачивается, загребая в воде мощным хвостом.

– Он пришел на свет фонарей, да? Кирилл? Он увидел свет? Почему он здесь? Что его привлекло? – она села на землю и разрыдалась, отбросив карабин в сторону, как ненужную палку.