Читать книгу: «Сын врага отца», страница 2
Глава 5
Левина
Сегодня в школе расписание составлено ровно так, что едва мой класс выходит с одного урока, как туда заваливаются «ашки». Получается, каждые сорок пять минут у меня есть возможность лицезреть замечательного новенького, о котором болтает вся женская часть нашей выпускной параллели.
Ну, что сказать. Он симпатичный. Высокий, крепкий такой, хотя не факт, что качается. Одет модно, да и вообще выглядит как аристократ, если честно. И смотрю вот я сегодня на него и думаю… Не, не то. Не мое. С девчонками согласиться могу – внимания он заслуживает, хотя и не моего. А парень, которого еще и зовут этим поднадоевшим именем Саша, почему-то упорно улыбается мне и моей школьной подруге Арине.
По расписанию факультативов у нас не планируется, а свалить из школы сразу же после сидящей занозой в попе физики – очень даже планируется. Едва на весь этаж трезвонит сигнал о том, что пытки окончены, мы дружно классом запихиваем бумажные и электронные учебники по рюкзакам и сумкам. Уже через две минуты одиннадцатый «Б» во всей своей красе тусуется в школьном дворе.
– Ой, девочки, а это кто такой на байке? Неужели парень чей-то? – моя одноклассница Синицына остреньким ноготочком-коготочком указывает в сторону парковки, где действительно стоит байк, а рядом с байком – какой-то мальчик в шлеме.
– Ну может, и парень чей-то, думаешь, за лето никто себе найти не мог? – быстрее меня отвечает Арина.
– Просто на линейке его точно не было.
Парень стягивает с себя шлем, и тут же я понимаю, почему именно этого товарища на линейке не было рядом с кем-то из наших девочек.
Потому что это Тимофей Шумский, и познакомились мы только вчера. А приперся он сюда явно по мою душу. И как номер школы узнал, у меня же не указано на личной странице? Неужели…
– Я их убью, – шепчу ставшую уже привычной фразу.
– Кого? – не сразу понимает Аринка.
– Братьев моих.
– Но за что?
– За этого, – киваю в сторону Шумского и сначала отворачиваюсь. Потом думаю, что избегать внимания – не мой метод, так что надо бы взять себя в руки и подойти к нему.
– Ты его знаешь? – оказывается, надоедливая Синицына все еще тут.
– Типа того.
Порывшись в рюкзаке, где-то на дне нахожу чупа-чупс, который дня три назад отжала у Макса, срываю обертку и решаю временно заткнуть рот конфеткой. Гордо вздернув подбородок, направляюсь к парковке, в сторону мистера Шумского. На глазах чуть ли не у всей параллели. И Сашки этого нового, хотя какая мне разница, видит он это или нет?
Походкой от бедра, как у мамы, вышагиваю несколько метров, оказываюсь рядом с Тимом и останавливаюсь напротив него, не вытаскивая чупик. Потерпит. Хорошими манерами я отличаюсь далеко не всегда.
– Привет, Левина.
– Пфифет, – отвечаю, продолжая демонстративно поглощать свою карамельку.
– Я в шоке, что ты в школе учишься. А лет-то тебе сколько?
– Шешнадцать, – невнятно бормочу.
Тим вздыхает, подкатив глаза. Я же решаю, что плохие манеры временно можно выключить, и чупик вынимаю, изображая сразу одну из своих многочисленных улыбок, такую же, как и у мелких монстров.
– А семнадцать скоро?
– В декабре. Колись, тебе все обо мне братья спалили?
Шумский пожимает плечами и поправляет взъерошенную светлую челку. А хорош, зараза. Вот надо же! Не скажу, что он тут главный красавчик. Тот же Саша его симпатичнее, но в Тиме что-то такое определенно есть.
– Допустим. У меня большие связи с твоей семьей, – подмигивает, намекая на папу.
– Не могу сказать, что это пойдет тебе в плюс. Одно слово от меня папе, и ты вылетишь из команды.
– Ты так не сделаешь.
– Не сделаю, – я вынуждена согласиться. – Но прости, не могу упустить возможность козырнуть тем, что мой батя – тренер.
– А – мой министр спорта, – важничает Тим.
– Да хоть папа Римский.
Он ржет. Не понимаю, почему?
– Смешная ты. Пойдем на свидание?
– А тебе на тренировку не надо? – я снова решаю козырнуть. График бати выучила наизусть, чтобы не позвонить без крайней необходимости в неподходящий момент.
– Надо. Еще две минуты, и мне придется втопить отсюда. Я и так почти опаздываю.
– Папа не любит, когда опаздывают.
– Он вообще меня не любит, не знаешь, в чем причина? – то ли стебется, то ли серьезно интересуется.
– Понятия не имею. И вообще, ты спрашивал про свидание, а я соглашаться не собиралась.
– Ты согласишься, – он заявляет без всяких сомнений.
– Если ты старше и у тебя есть байк, это не значит, что каждая должна плыть при виде тебя.
Шумский ухмыляется и снова поправляет свою челку. Внимательно смотрит на меня несколько секунд, еще раз улыбается и запрыгивает на своего железного коня.
А потом какая-то неведомая сила дает ему в мозг, он спрыгивает с байка, в один большой шаг осиливает расстояние между нами, одной рукой притягивает к себе за талию и впечатывается в мои губы.
Просто целует, прижавшись своими губами. Коротко, быстро и не сильно. Но я буквально слышу, как улюлюкают пацаны и визжат от удивления девчонки из одиннадцатых. Вот же…
– Угроза «папе расскажу» не прокатит, Мила, – говорит Шумский, отлипнув от меня. – Поговорим позже, мне на тренировку пора. Не прощаюсь, – кивает, напяливает на себя шлем, заводит байк и срывается с места, а под ним как будто даже асфальт свистит.
Глава 6
Шумский
– Шум, где тебя носит? Еще минута, и получил бы очередной нагоняй от Левы, – умничает Ковалевский, когда я влетаю в раздевалку чуть ли не за одно мгновение до выхода на поле.
– Ух, успел! – улыбаюсь и бросаюсь срочно переодеваться.
– Успел, успел. Шлялся-то ты где? В универ что ли сходил?
Коваль у нас как святой, честное слово. В универ прилежно ходит на те пары, которые по расписанию успевает посещать до тренировок. Так-то мы все, разумеется, на индивидуальном плане. С ним мы учимся на одном курсе, но в разных группах.
– Сходил, – это я говорю честно, потому что в стенах вуза реально был. Две пары правда отсидел.
– И как оно?
– С первого курса ничего не изменилось. Я потом к рыжуле заехал.
У Андрюхи глаза на лоб лезут. Он быстро понимает, о какой конкретно рыжуле идет речь, и видимо, его происходящее пугает больше, чем меня.
– Офигел ты, Шум, еще пойди тренеру расскажи. «Знаете, я чуть не пропустил тренировку, потому что поехал к вашей дочери». Он очень обрадуется.
– Да расслабься, что ты паришься, как будто это твоя проблема? Я сам разберусь.
– Смотри. Только начали играть за основу, а ты уже нарываешься на проблемы.
Люблю Коваля. Вот правда, вместо того, чтобы влюбившегося друга поддержать, начинает драматизировать. Уже представил в своей голове, как меня тренер Левин поджопниками из клуба выпирает.
– Пойдем на поле, Андрюшенька, пока ты слезами не полил мой потенциальный уход из команды, – отшучиваюсь и быстрее друга покидаю раздевалку, шустро двигаюсь по подтрибунному помещению и сразу же оказываюсь на нашем тренировочном поле.
Ничего необычного, никаких конфликтов. Да и вообще это меня курица-наседка Ковалевский накрутил! Главный ничего не знает о моем поцелуе с его дочерью. Думаю, Мила ничего не рассказала, даже не потому, что верю ей, просто так чувствую. Не будет она жаловаться папе на меня. Как минимум потому, что я тоже ей понравился. Откуда такая наглая самоуверенность? От папы с мамой.
Кстати, о Шумском-старшем. Давно я не был в Министерстве физической культуры и спорта и не строил глазки его милой секретарше, из-за которой мама устроила скандал год назад. Вот надо же, люди уже двадцать лет вместе, а до сих пор друг друга ревнуют! И даже сложно сказать, кто страдает ревностью больше – мама или папа, оба хороши.
Офис папиного министерства расположен в многоэтажном здании в центре города, где находятся и другие ведомства, управления и так далее. Администрация региона буквально напротив, но отец говорит, что даже рад не в ней самой работать, чем реже видит высоких начальников, тем лучше. Тут с ним не поспорить.
Захожу в нужный подъезд, поднимаюсь на второй этаж и открываю дверь в спортивное крыло. Запах кофе на весь коридор. Стенды, диванчики, столик с раскладкой тематических журналов. Свернутый баннер, который, наверное, к ближайшему мероприятию придется отпаривать. Стена с бесконечным множеством фотографий и автограф-карт известных спортсменов – эту фишку завел еще папин предшественник, а батя продолжил.
Уверенной легкой походкой двигаю к кабинету Романа Сергеевича Шумского и в приемной подмигиваю источнику семейных скандалов.
– Шеф на месте?
– Привет, Тимофей. Да, Роман Сергеевич на месте, свободен, – быстро отвечает милашка, имени которой я не помню. Говорю же, редко здесь бываю.
Я прохожу в папин кабинет, спрятанный за двойной дверью. Удивительно, но из своей рабочей обители он не сделал зал хвастовства: разумеется, у него есть тут некоторые кубки, медали, почетные грамоты, но все стены этим не увешаны и шкафы не заставлены. Зато фоток много, и в том числе со мной и мамой тоже.
– Тим? Привет. Не ждал, что ты заедешь, – батя при виде меня отрывается от компьютера и откатывается в кресле чуть назад от стола.
– Привет, начальник. Решил наведаться, почему бы и нет?
– Тим, ты мой сын, а не чужой мальчик. Я в курсе, раз ты приехал, то что-то случилось. Ну, что? С Лёвой поругался? Тебя обратно в молодежку сослали? Обещали на лавку засадить?
– Мне казалось, ты не считаешь тренера каким-то монстром, – я плюхаюсь на один из стульев за длинным столом для переговоров и закидываю ногу на ногу. – Ничего такого не случилось, бать, не выдумывай.
– Но ты явно хочешь что-то сказать, раз до дома дотерпеть не мог.
– Да ты с подготовкой к своему триатлону домой в ночи приезжаешь!
На это отцу ответить нечего. Действительно, буквально через неделю в городе в нашей области, где батя когда-то играл в футбольном клубе во время аренды, состоится турнир по триатлону. Стоит жара, почти как летом, поэтому этап с плаванием тоже в программе. И все это сейчас составляет папину головную боль.
– Ладно-ладно, да, поговорить хотел, – сознаюсь. – Учти, я бы не стал с тобой это обсуждать, я уже не маленький. Но мать сказала, что надо.
– И что же такое?
– Я втрескался в дочь тренера.
Батя мгновенно выпрямляется в кресле, словно в его спину забили кол, руками хватается за край стола и подтягивается к нему. Ребром ладони сносит в бок документы, которые только что лежали перед ним, и сдвигает по поверхности клавиатуру.
Вот это реакция. Да что с ними такое, с ним и с мамой?
– Ты что сделал? – спрашивает голосом, полным удивления.
– Втрескался в Левину. Ну что непонятного-то?
– Охренеть. Карма какая-то, – вздыхает отец.
– Пап, ты объяснишь, может?
– А что сказала твоя мать? – смотрит, ожидая моего ответа. Обожаю, когда он называет свою жену «твоя мать». А мама-то как обожает…
– Она тоже округлила глаза, удивилась и отправила к тебе.
– Хорошо. Раз она не решилась рассказать, скажу я, – он снова откатывается от стола и растягивается в кресле, пытаясь придать себе ощущение расслабленности. Но у него не получается. – Ты просто послушай и сделай выводы, надо тебе это или нет. Мы с Левиным были близкими друзьями, когда играли в «Салюте». Я был капитаном и самым ценным игроком в клубе. Все шло замечательно. Тогда мы были вместе с моей первой женой, а Левин познакомился с твоей мамой.
– Чего? – настает мой черед удивляться.
– Даниил Алексеевич наш встречался с Аней. Однажды я приехал к нему в гости и увидел там ее. Больше моя жизнь не была прежней. Я влюбился в Аню и влюбил ее в себя. И я бы отбил ее у Левина, но я был женат. Понимаешь? Все чертовски запуталось и усложнилось. Мы отдыхали все вместе… Я с первой женой и Даниил с Аней. Вернулись мы заклятыми врагами, а Левин расстался с твоей мамой. Позже я развелся и уже сделал эту женщину своей, но Даня, хоть мы давно все выяснили, никогда не сможет этого забыть. Представляешь теперь? Ты – сын его врага и женщины, которая выбрала другого. И ты влюбился в его дочь.
– Твою ж… А вы что, не могли раньше рассказать?
– Мы с Аней скоро уже двадцать лет как женаты, к чему было это рассказывать? Кто же знал, что тебя так угораздит…
– Кто же знал, что Милу угораздит притащиться на нашу тренировку!
– Да уж. Смешная вещь – судьба, прикалывается над людьми, как хочет.
– Ну и что, ты мне запретишь с ней общаться? – решаю спросить прямо, хотя переварить сказанное в своей голове все еще не могу.
– Я? Шумский-младший, ты с ума сошел? С чего бы это я должен запрещать тебе общаться с девочкой? Хотя она младше, да… Головой думай, пожалуйста, что делаешь. А то хрень творить – это у нас семейное.
– Да знаю, знаю, как вы меня с мамам заделали, – закатываю глаза под самый потолок отцовского кабинета.
– Тим, мне было уже под тридцать лет, у меня была своя квартира, машина, контракт с «Авангардом». Я был готов к этой ответственности, а тебе девятнадцать сейчас, вон на второй курс всего перешел. Еще раз повторяю – я тебе ничего не запрещаю, я прошу думать головой вовремя и помнить, что она младше. И помнить, ее отец, если что, отправит тебя далеко и надолго из клуба, и даже я не смогу ничего сделать. Минспорт не имеет права указывать главному тренеру клуба, кого в основной состав брать и как распоряжаться игроками. Так что не надейся, что в случае чего я прикрою твою задницу. В случае с его дочерью – тем более не прикрою. Решай сам, хочешь ли ты ввязываться в это.
– Мы с ней как будто Ромео и Джульетта, получается? – соображаю, что действительно попал в какую-то книжную или сериальную историю. В жизни такое разве бывает? Хотя жизнь порой любой сценарий сериала уделает.
– Мы не смертельные враги с ее отцом, но все равно. Любить того, кто женился на твоей бывшей… К сожалению, это невозможно.
– Представляю, как Милу теперь против меня настроят, – докатываюсь до этих мыслей и очень им расстраиваюсь.
Отец кивает.
– Ты сам выбираешь этот путь. Я тоже в свое время легких путей не искал, когда влюбился в девушку лучшего друга. Видимо, ты еще больше похож на меня, чем я думал.
– Это точно, бать. Может, домой поедешь? Уже конец рабочего дня.
Батя смотрит на часы и видит, что время действительно приближается к официальным 18:00.
– Еще часок поработаю и приеду. Передавай маме привет, – он сейчас улыбается той улыбкой, которая передалась мне по наследству. Правда, после этого разговора мне не хватает сил улыбнуться в ответ, и я лишь киваю и машу ему.
Офигеть. Просто офигеть.
Глава 7
Левина
– Левина! А ну стоять! – Рина догоняет меня, а я ведь пыталась свалить по-быстрому и никому ничего не объяснять. Да я сама ничего не поняла!
– Ладно, стою, стою, – я быстро сдаюсь, потому что знаю, – ураган Рина Заболоцкая не оставит меня в покое.
– Это еще кто? Почему я о нем не знаю, а он уже тебя прилюдно целует?
– Потому что я тоже ничего о нем не знаю и сама в шоке от того, что он меня прилюдно целует! Хватит такого объяснения?
Рина, хмыкнув, подтягивает лямки своего кожаного рюкзака, а выглядит это, словно мечи из ножен достает.
– Кто это?
– Тимофей Шумский. Игрок папиной команды, недавно перешел из молодежки. Я вчера была у папы на тренировке и чуть-чуть построила двум парням глазки, так вот, один из них меня нашел и начал звать на свидание. А мелкие исчадия увидели, как я переписываюсь с ним, и явно спалили что-то обо мне Шумскому.
– Ты точно ему понравилась, если он такие концерты выдает. И парень очень симпатичный, кстати.
– И папа мне уши открутит, если я начну мутить с мальчиком из клуба, особенно перед экзаменами. А еще он старше, и папа тоже этого очень боится.
– Тебе необязательно отчитываться папе о каждом своем шаге, а переписку мелким реально лучше не палить. Марк и Макс порой страшнее твоего бати, – заключает подруга.
– Это точно, – не могу не согласиться.
Болтая, мы умудряемся уже дойти до дома Ринки, обнимаемся на прощание, и Заболоцкая улетает на свой восьмой этаж. Мне же еще немного чапать – мы живем в квартале, где все застроили коттеджами. Дом маминых родителей тоже здесь – деда-генерал на пенсии занялся уходом за участком и устроил у себя настоящий ботанический сад. Думаю о том, что давно не была у них с бабушкой в гостях, надо бы исправиться. Правда, с завтрашнего дня начнутся ужасные факультативы, и времени на свободную жизнь не останется совсем.
Когда через пять минут я захожу домой, мелких засранцев там не обнаруживаю. Точно, у них наверняка тренировка после уроков. Ну разумеется, вариантов у них не было, им пришлось идти в мир футбола, хотя братцы и сами были тому рады.
Зато дома мама, и я начинаю раздумывать, рассказать ли ей о Тиме или молчать, держать в себе.
Разумеется, на свидание с ним я хочу, только попозже. Пусть приложит еще немного усилий.
– Мама, привет! Ты дома сегодня?
– Привет, милая, – маман выходит, чтобы встретить меня прямо в прихожей. – Как твой день? Все хорошо в школе?
Да прекрасно, мам.
За мной начал бегать мальчик из папиной команды, он притащился в школу и поцеловал меня на глазах у всех во дворе. А так – совершенно обычный день, ничего нового.
– Все в порядке. С завтрашнего дня факультативы, поэтому сегодня наш последний шанс пожить свободной жизнью.
– Мила, я понимаю, учеба – это сложный процесс, но сейчас нельзя совсем расслабляться. Я не прошу тебя забыть обо всем остальном, помимо уроков и факультативов, я прошу лишь относиться к ним серьезно и не забивать.
– Мам, ну тебе самой было восемнадцать, когда ты встретила папу, и твоя голова была явно забита не домашними заданиями, – пытаюсь напомнить ей о прошлом. Семейные истории, знаете ли, можно оборачивать в свою пользу.
– Мил, поверь, моему отцу, твоему деду, очень не нравилось то, что я делала в восемнадцать. Я захотела самостоятельности, ушла из дома, сняла квартиру и работала официанткой, чтобы ее оплачивать. Но я уже училась в вузе на бюджетном месте и была хотя бы совершеннолетней. Хотя твоему деду попробуй что-то докажи!
– Знаем, – тяжело вздыхаю. Дед – это реально тяжелая артиллерия. Генеральские погоны человеку просто так не дают, и даже на пенсии – это все еще генерал.
– Так вот, милая, ты говоришь, я встретила папу в восемнадцать, это правда. И ты не знаешь, во сколько лет встретишь того самого человека. Может, через два дня, может, через два года, а может, тебе придется его подождать. Но жизнь будет идти своим чередом, и тебе нужно быть сосредоточенной на том, что происходит здесь и сейчас. В данный момент это учеба.
– Мам, да это пиар-кампания школы!
– Твоя мать – пиарщик, а ты чего хотела? – мама улыбается и смотрит на меня своим невероятно обаятельным взглядом. Если она так же смотрела на папу, когда ей было восемнадцать, то все понятно.
– Ладно! Пойду решать задания по алгебре! Хотя нет, сначала я поем.
– Хорошо, иди мыть руки, я тебе суп погрею пока.
Вот надо же! У мамы всегда любое блюдо вкусным получается, думаю, батю еще и это подкупило в свое время. Я же сколько не пыталась пробовать готовить по ее рецептам, съесть это может разве что папа из уважения ко мне. Мелкие же вообще после каждого неудачного эксперимента ближайшие пару дней всячески напоминают мне о моем позоре.
Кстати, о мелких. Говнюки появляются дома как раз в тот момент, когда я заканчиваю с алгеброй. Мама уходит к себе в комнату, где закрывается, чтобы провести созвон по работе, а батя еще не вернулся. Миновав кухню и божественный суп, Марк и Макс сразу несутся ко мне. Стучат не ради приличия, а просто чтобы оповестить о своем приходе, открывают дверь до того, как я успеваю разрешить им это сделать, и появляются на пороге моей комнаты.
– Милка! Ну че?
Глаз дергается сразу. Господи, дай мне сил.
– Чего вы от меня хотите?
– Да ты не прикидывайся дурочкой, мы же для тебя старались, – спокойно выдает Макс. Не стесняется даже, что они с братом влезли в мою личную жизнь.
– Так нельзя! Вы взяли и спалили меня! А если я видеть его не хотела?
– Но ты же хотела, – утверждает Марк и смотрит на меня проницательным взглядом. Вылитый отец в такие моменты, аж страшно становится.
– Откуда вам знать! Вам одиннадцать лет вообще-то! Не много ли на себя берете? Вы еще не доросли с девочками общаться даже! И Лара не в счет!
Лара – это младшая дочь крестной, а с ее братом я, если вы помните, когда-то училась целоваться. Крестная и папин друг, когда женились, подарили мне дружбана на всю жизнь, создав Давида, а мелким моим – подругу на всю жизнь, создав Лару. Хотя… тут мне даже немного страшно. Лара взяла все лучшее от мамы – решительность, умение производить впечатление и находить общий язык, а также способность предвидеть ситуацию. А от папы еще она прихватила огромное терпение (а то как бы она выносила двух заноз в заднице, именуемых моими братьями). Чувствую, лет через пять кому-то одному из моих монстриков будет очень больно. Либо обоим, если они влюбятся в эту принцессу, а она найдет себе принца «на стороне». Но сейчас не об этом. Им всего одиннадцать.
– Мы просто прошарили жизнь заранее, – поясняет мне Максим.
– Да, именно, – вторит ему брат.
– Вашими стараниями, он притащился ко мне в школу!
– Ой, как интересно! – братья синхронно падают на мою кровать, поджимают ноги и подставляют кулаки под подбородок. Слушать они собрались!
– Мы, кстати, за тебя чекнули, – решает еще поумничать Марк. – Его батя – министр спорта области, а раньше он играл в клубе с нашим батей. Так что, может, папка еще и обрадуется такому будущему родственнику.
Клянусь, если бы я жевала что-то в этот момент, еда встала бы у меня поперек горла. Скажут тоже! А самим смешно, ну еще бы!
– Вы мне такими фразами тут не разбрасывайтесь! – начинаю грозно, но потом решаю сменить тон. – А есть какие-то подробности, наши отцы дружили, когда играли вместе?
– Нам пришлось прошерстить желтую прессу, милашка, – включается Макс, разваливаясь на моей кровати, как на своей. – И там написано, что бати наши дружили и были не разлей вода. До одного лета, когда Шумский ушел из клуба и переехал. Пишут, что к этому имеют отношения терки с нашим батей, но никакой конкретики не нашли, так что тут только напрямую узнавать.
– Да вы рехнулись? Может, мне пойти к папе и спросить, не ругался ли он случайно с Шумским, а то ко мне его сын клеится, и надо сначала полную проверку провести? Вы там как, досье еще не собрали? Может, в подпольной лаборатории уже и отпечаток пальца его просканировали, и группу крови узнали?
– Не спеши, сеструня, все по мере необходимости. Пока просто сходи с ним на свидание, хорошо? Ты же сходишь?
– Господи, до чего мы дожили! Мои малолетние братья уговаривают меня идти на свидание!
– Родная, мы – твои верные и преданные братья, и мы обязательно должны были проверить сначала, кто там глаз положил на нашу сестру. Мы проверили и теперь даем тебе свое окончательное добро, – никак не угомонится Макс.
– Идите уроки делать, преданные братья! И вообще, марш из моей комнаты. Быстро!
Посылая мне воздушные поцелуи, мелкие ржут, но выметаются к себе. А я чувствую, что на алгебре сегодня и закончу… Сил нет снова настроиться на уроки, придется у Рины все списывать завтра, если вовремя приду, конечно.
Вот же Шумский! Опять мне все карты спутал.
