Читать книгу: «Жили-были», страница 6
После этих слов, поцеловал на прощание Заниматель сестру, сел на чудо-велосипед, прицепил сзади тележку с пустыми баночками, посадил Оленьку на раму и уехал. И след его простыл.
Будто и не было его никогда в селе Морошково.
А может и лучше, чтоб не было.
Глава седьмая
Заканчивался август. Тяжело пришлось жителям деревни. Урожай поспел, убирать надо, да заготовки делать, дел невпроворот. Да вот еще забота: искать, кому твой нос понадобился. А не найдешь, останешься с носом, с чужим.
Вот и пошли в гости, к одному, к другому, к третьему, и у себя гостей принимать стали. Бывало, люди годами не знались, а тут, что поделать, пришлось. Будто заново друг с другом знакомились. А уж сколько насмеялись, вспоминая, как по началу туго пришлось в чужом теле: у кого брюки спадали в самом неподходящем месте, кто-то, став высоким, всякий раз головой об косяк бился, а кто никак не мог к чужим козявкам, в чужом носу, привыкнуть.
Раз в неделю собирались все в отстроенном мэром новом доме Культуры. Подводили итоги поисков, обсуждали дела сельские. Если кому помощь нужна, брались за дело всем селом. Ладно и быстро получалось.
Настала зима. Весна ее сменила. Пришел март.
А еще не вся цепочка собралась. Кого-то явно не хватало. Но вот кого? Никак не могли понять, найти. И тут один почтенный человек признался, что новый непочтенный владелец его бородавки не хочет ее отдавать. Уговаривали его и так, и эдак. И соленья, и варенья, и все, что захочет предлагали, а он ни в какую.
– Мне, – говорит, – эта бородавка жизнь изменила. Теперь всякий меня замечает, а раньше никто и внимания не обращал.
– Да не уж-то из-за какой-то бородавки нам всю жизнь с чужими лицами ходить? – вопрошал народ.
– Не твоя ж, бородавка, отдай! Хуже будет! – грозились мужики.
Ни уговоры, ни угрозы, ничего не помогало.
До девятнадцатого апреля оставалось семь дней.
Уже шесть. Пять. Четыре. Три. Два.
Непочтенный гражданин стоял на своем: «Бородавку не отдам!» Он, казалось, гордился многочисленным вниманием к этой самой бородавке, а соответственно и к нему, как к ее владельцу.
Восемнадцатого апреля жители села прекратили свои попытки уговорить «бородавочника», так они его теперь называли, и смирились с тем, что навсегда останутся такими, какие они есть теперь.
Упрямец просидел на скамейке у реки весь день, делая вид, что любуется рекой, а на самом деле ожидая, что кто-нибудь подойдет к нему и начнет его уговаривать.
Почти стемнело. К бородавочнику подошли дети. Некоторые из них сели на скамейку, другие остались стоять.
– Здравствуйте, дядя Прохор, – поздоровались они невпопад.
Он уже и забыл, что зовут его Прохор.
– У нас в доме Культуры кинотеатр открывается. Вы ведь раньше киномехаником были?
Прохору вспомнился самый первый кинотеатр в селе, его тесная будочка, и детский смех. Кинотеатр потом закрыли и Прохора забыли.
– Сейчас все по-другому, – сказал Прохор. – Наверно и кинопленки нет.
– Да, ничего, дядя Прохор, вы справитесь!
– А почему именно я? Неужто, никого достойней не найдётся?
– Да кто ж еще-то? Все ведь заняты с утра до вечера. Только дедушка и вы ничего не делаете. Дедушка старенький. Он для фильмов не годится.
Бородавочник недоверчиво улыбнулся.
– Я подумаю.
– Спасибо!
– Спасибо!
– Мы на вас надеемся!
Прохор ждал, что дети спросят его о бородавке. Но они не спросили.
Уходя, один из них, толкнул другого в бок и сказал:
– Я же говорил, он согласится! Мировой мужик!
– Он же сказал: подумает, – ответил серьезно другой мальчик.
Поздним-поздним вечером дядя Прохор постучал к Олиной тете и сказал:
– Отдаю бородавку.
Глава восьмая
Настал долгожданный день. 19 апреля. Воскресенье.
Олина тетя встала раньше обычного, сделала все необходимые повседневные дела, надела свое самое красивое платье, взяла для своих прошлых, а теперь будущих светлых пушистых волос любимый гребень, посмотрела в зеркало и вздохнула:
«А что-то все-таки в этом есть! Когда еще довелось бы побывать в чужом теле. А свое все равно лучше, какое бы не было!»– подумала она и вышла из дома.
По дороге ей повстречалось множество людей. Все были одеты нарядно и торжественно. Направлялись к школе, где на 10 часов утра был назначен всеобщий сбор.
Вскоре футбольное поле наполнилось людьми. Было на удивление тихо. Почему-то все решили говорить шепотом, будто боясь спугнуть долгожданное чудо, которое должно было произойти. Дети стояли в стороне и смотрели на взрослых с любопытством.
Наконец, один из жителей, тот самый, который десять месяцев назад недоверчиво допытывал Занимателя, взобрался на пень и произнес:
– Что ж, односельчане, предлагаю организовать круг.
Сельчане, улыбаясь, немного смущенно, брали друг друга за руки и расступались. Круг становился все больше и больше. Когда вся цепочка оказалась целой, круг раздвинулся на столько, что участники одной его стороны не видели участников другой стороны, противоположной.
А в середине круга оказались школа с двором, садик, несколько домов, и серая лохматая собака.
Волшебные слова каждый выучил на зубок. Но вот как произнести их вместе, хором?
Дети побежали к дедушке, посоветоваться. Дедушка, хоть и был столетним, но ум имел светлый.
– Вот что, ребята, – сказал он. – Полезайте ко мне на чердак, там в углу стоит красное знамя. Возьмите его и бегите к школе. Рядом с ней дуб. Самые смелые из вас пусть посчитаются, и кто выйдет, пусть с этим знаменем залазит на вершину дуба, так, чтобы все в круге его видели, и, опустив знамя, даст сигнал.
Сбегали смельчаки за знаменем и побежали к дубу. Пятеро самых смелых посчитались, и выпало Андрею на дуб лезть.
Залез он на самую вершину. Флаг поднял. Огляделся. Замерли все в ожидании, на него глядя.
Опустил он знамя и каждый произнес:
«Кушки-палабушки-бекаты, у катушки».
Что тут началось: дома меняться местами стали, заборы перекрашивались, собаки залаяли, коровы замычали, а люди стали худеть, полнеть, расти, белеть, темнеть, и с легким покалыванием в сердце, от которого в глазах защипало, снова становится собой.
Спустя пять минут все встало на круги своя.
Кто-то плакал, кто-то смеялся. И каждый поспешил скорей домой, посмотреться в зеркало и осознать в тишине все, что произошло.
Вскоре школьная площадка опустела, только несколько ребятишек гоняли на поле мяч.
Послесловие
Жизнь в селе потекла своим чередом. Дядя Прохор, которого нет-нет да и назовет кто-то бородавочником, хоть и нос у него снова стал гладкий как утюг, показывает детям фильмы.
Дедушка попросил родню привезти ему еще машину песка, и теперь у него во дворе всегда полно ребятишек. Они строят из песка замки или военные укрепления, а он смотрит на них в окно, улыбается, иногда чего полезное подсказывает.
Олина тетя носит белую длинную косу, и всегда бывает рада приходу гостей.
Только брат ее не приезжает. Написала она ему письмо, чтобы он не волновался за них. Потому что все у них хорошо.
А он ответил, что волноваться и не думал.
Ходят слухи, что Заниматель на луне поселился. Инопланетяне ему хотят разум вселенский одолжить, а взамен место просят для проживания, чтоб не большое было, но красивое, чтоб вода в реке была прозрачная, а сосны да ели в лесу – могучие, много чтобы было грибов да ягод.
Заниматель им ответа пока не дал.
