Читать книгу: «Лучший из нас», страница 3

Ночь

Вечерело, делать было нечего, пришлось приготовиться к ночи в лесу. Мы по-прежнему все держались у костра, пока один Влад разжигал несколько костров и подготовил хворост про запас. И пока солнце было в зените – всех все устраивало, но когда светило стало уходить, тепла от костра стало не достаточно. Земля была холодной, мы чувствовали это своими пятками, холод пробирался сквозь подошву ботинок. В фюзеляже остались пледы, мы укрылись ими. Стараясь не соприкасаться с почвой, выжившие стелили под себя теплые вещи, кто-то раскладывал чемоданы и ложился на них, другие же выламывали сиденья из самолета и удобней остальных размещались у огня. Все мы жались к большому костру, объединявшему нас и дававшему много тепла и света. В фюзеляже спать было не возможно, во-первых он был переврут с ног на голову, во-вторых в покорёженных остатках мест было совсем мало ну и в третьих, в приплюснутой кабине все еще были насмерть придавленные трое членов экипажа, их мы решили не трогать, пусть их вытаскивают спасатели. Одногруппники держались вместе, знав друг друга и учась бок о бок со своими товарищами, они знали у кого из погибших были братья, сестры, кого воспитывал один родитель и соболезновали абсолютно всем, еще до конца не веря что именно им повезло в смертельной рулетке.

– У меня вся спина ободрана, – жаловалась Оля. – Мне бы к врачу поскорее.

– Тебе? – Изумился Иван, – ты посмотри на мою ногу! Я целый день ходил, таскал людей, ворошил железо, носил вещи и весь день думал что слегка ушиб ногу. А вот достою из кроссовка сейчас – весь носок красный от крови. Как я еще сознание не потерял? – Иван перевел дух, взглянул на меня и ткнул пальцем, – Ты посмотри на него. У него вон какое рассечение и глаз заплыл, ничего не видит им, наверное.

Софи посмотрела на меня, – Болит? – шепнула она.

– Чуть-чуть. – Стесняясь, ответил я.

– Мы нашли аптечку, но в ней ничего кроме активированного угля и жгута не осталось. – Сказала одна из сестер. Обе сестры лежали на выломанных сиденьях и делили один плед.

– Не стоит обо мне беспокоится. – Скромно ответил я. Не люблю когда меня ставят в центр внимания.

– Все правильно, – влез Аарон. – Пусть этим займутся врачи! Они и швы если надо наложат и рану обработают.

– Однако ты пользовался аптечкой, не став дожидаться врачей. – Ответила Юля, осматривая Аарона.

Темнело, а Владислав все копошился в останках лайнера. К нему пошел Аарон что бы угомонить старика и приобщить к общему костру. Спустя пару минут Аарон вернулся и объявил:

– Старик с ума сошел.

– В каком смысле? – спросила Оля.

– Я ему говорю – идем к нам, а он мне выдал, перелетая через несколько часовых поясов, человеку по прибытии на новое место хочется спать днем, бодрствовать ночью. Могут проявиться симптомы усталости, расстройства сна, постепенно человек вливается в новый распорядок, со временем все встает на свои места.… В общем у него крыша поехала, еще он сказал что мы в опасности.

– Этот старик меня пугает. – Прослушав рассказ Аарона, сказала Оля.

– Эй, послушайте – Ответила невпопад девушка Маша, одна из сестер близняшек. – А нам не стоит бояться зверей!

– Точно! – подхватила сестра, которая как две капли воды была похожа. – Нам не нужно об этом позаботится? Аарон, ты так не считаешь?

Длинный Испанец посмотрел на нее пустыми глазами. – Спроси у того чокнутого старика. – Он указал пальцем на Влада. – Он тут главный по выживанию.

Маша встала и направилась к старику, выяснить этот вопрос. Я решил последовать за ней и сказал Софи ждать меня у костра. Влад был занят, разгребая завалы мусора, когда то это было частью самолета, теперь же просто хлам.

– Извините. – Произнесла она.

Старик не ответил.

– Простите, можно с Вами поговорить!

Влад медленно повернулся – В чем дело? – поинтересовался он.

В разговор вступился я. – Мы бы хотели спросить, недолжны ли мы опасаться диких зверей, как видите нам всем предстоит ночь в лесу.

– Вижу. – Спокойно ответил он. – Держитесь ближе к огню, далеко не уходите, разведем их в нескольких места.

– Думаете, это поможет? – спросила девушка.

– Думаю да.

– Но мы ведь должны ходить в туалет? И как же нам быть? – допытывалась она.

– Не уходите далеко, если увидите опасного зверя, то немедленно возвращайтесь.

– А как я узнаю, что зверь опасный или нет? – не уставала она.

– У хищников глаза находятся спереди, что бы видеть добычу, у травоядных по бокам, что бы видеть хищников.

Влад продолжил заниматься своими делами, не ожидая конца разговора. Близняшка явно что то хотела спросить еще, но Влад карабкался на остатки фюзеляжа и ему было не до разговоров.

– Спасибо! – Кинул я ему в след.

Девушка взглянула на меня неудовлетворёнными глазами, ее длинные волосы еще были чистыми и приятно пахнули кожа была без царапин и укусов, брови слегка подкрашены.

– А ведь он прав. – сказал я.

– Ты о чем? – Спросила она.

– У хищников и вправду глаза спереди, как и у людей.

Солнце пропало с горизонта, стало совсем темно, лишь огонь освещал округу. Я лежал на выломанном сиденье, рядом лежала Софи, то же на сиденье. Сперва я принес из фюзеляжа другое сиденье, но когда поднес к костру увидел что оно испачкано кровью, я быстро заменил его на другое. Мы еще болтали у костра, но разговоры стали все менее живыми, мы собирались засыпать как друг Владислав, не подавая усталого вида от неустанного труда – встал на уцелевшей части самолета и стал говорить вдохновенные речи. Мы все слушали его приподнявшись со своих спальных мест. Он говорил о том, что для паники нет никаких причин, что в наше время людей находят в течении двадцати четырех часов, что ничего страшного если спасатели задержатся, так как он знает что делать, что еду которая у нас осталась, следует объединить и выдавать маленьким порциями, что мы должны экономить воду. Он говори и говорил и постепенно его рассказ перешел в описание личной биографии.

– Я жил в местах, где не растут никакие растения. – Говори он. – В тех местах гудели скалистые горы, холодный пронзающий ветер и расстилались бесконечные снега. Там, где солнце можно было не видеть в течения месяца, где обычные люди не могли продержаться ни дня, и лишь группа сильнейших могла противостоять натиску природы. – Не уставая, Владислав продолжал чуть более грубым тоном. – Вы все в опасности, пока не прилетели спасатели. Не буду вам врать – пребывание здесь может затянуться. Мне то наплевать, я выживал и в более суровых условиях, настолько суровых, что здесь я себя чувствую, как в раю, но если вы хотите прожить, то делайте как я. Делайте то, что я говорю, улавливайте все с первого раза! И пусть Бог хранит нас!

Ему отвечали согласием, одобрением, повиновением, хоть он и был чудным. Мы обещали с завтрашнего дня заняться тем что он требует, в глубине души надеясь встретить спасателей как можно раньше.

– Верно приятель, только вот ждать нужно спасателей и черт его знает, когда они прилетят! – кричал ему Аарон.

Усталость деда как рукой сняло, и щеки порозовели, он подводил свой спич:

– В лесу есть все, что нужно для человека. Запомните мои слова и держитесь ближе. Я буду дежурить сегодня, я посмотрю за кострами, спите спокойно! С нами Бог!

Выжившие пожелали друг другу хорошего сна, и ждали приближения спасателей, я вместе с Софи разместился с ней недалеко от огня. Я улегся в чужом пальто и поднял воротник. Голова безумно болела, я пытался уснуть, но сон никак не приходил, остальные тоже тяжело засыпали. Столько мыслей лезло в больную голову: что Софи скажет родителям Майкла? Что об этом будут писать в новостях? Смогу ли я забыть тот ужас? Когда самолет стал разваливаться в воздухе, я ведь тогда подумало том, что так и ничего не сделал в жизни, мир не заметит моей кончины, и в газетной статье я буду стоять в сводках как двадцать первый погибший. Обо мне не скажут что вместе с тридцатью пассажирами на борту находился небезызвестный Марсель, я лишь буду числом в новостных сводках. Взглянув на Софи, я увидел в ее испуганных маленьких глазах тревогу, как только наши взгляды встретились, я улыбнулся и погладил ее волосы, она улыбнулась мне в ответ. Так мы и заснули.

День

Утро выдалось холодным, собственно говоря, от холода большинство и проснулось. Совсем не хотелось подниматься из своего чуть теплого крова, но нужно было что-то делать, иначе мы бы просто окоченели. Над нами сидели вороны и периодически перекликались, это чертовски бесило. В воздухе повис неприятный запах. Костер погас уже как несколько часов назад, в нем еще таилось немного тепла. Как мы только не старались его вновь развести и раздуть, подкидывая новых веток, но прогоревшим углям не хватало мочи.

– Черт подери! Где этот старик!? – завопил Аарон раздувая угли, поднимая вихри пепла.

– Не ругай его. – Сказала Юля. – О в отличие от Вас все организовал и не удивительно что устал и уснул.

– Так кто же его просил все одному делать? – Оправдывался Руслан. Если ему нужна помощь, то следовало о ней попросить, а теперь мы мерзнем.

– Сейчас я с ним поговорю. – сказал Аарон. И направился в сторону, где Владислав организовал себе ночлег.

– Ты только не ругайся с ним, он нам нужен. – Крикнула в след одна из сестер-близняшек.

– Черт подери! Чем тут воняет!? – Возмущались люди.

Земля была влажной, вода выступала вокруг ступни буквально на каждом шагу. Не знаю, как бы сложилась наша судьба, если бы Влад и вправду просто проспал момент, когда следовало подкинуть дров. Уснул? Ну с кем не бывает? Но волей случая или же по иронии судьбы, человек который утверждал, что знал что такое дикие леса, как следует вести себя в тяжелых условиях тайги – на утро был найден мертвым. Безжизненное тело Владислава нашли в уцелевшей части самолета, в которой он решил провести ночь.

Мы вытащили старика и положили рядом с остальными погибшими, они располагались за самолетам. Лица их были холодными и твердыми. Неприятный запах шел именно от сюда, такой специфический, такой тошнотворно-сладковатый, запах как смесь дешёвого одеколона и жженого сахара – это запах смерти, учуяв его однажды ты запомнишь до конца своих дней. Гниющий труп – зрелище не из приятных, не смотря на светлое время суток, это выглядело как ночной кошмар. Кожа мраморная зеленовато-черного цвета. При жизни наши органы в большинстве случаев не содержат микробов, но после смерти иммунная система перестает работать, ничто больше им не мешает распространяться по организму. Кишечник поглощается ими изнутри, распространяясь из пищеварительного тракта, запускается процесс самопоглощения тела – смерть на молекулярном уровне.

Стоит понимать, что только недавно с нами случилась трагедия, мы только чудом остались целы, и вот теперь один из «везунчиков» лежал бездыханный на холодной траве. Теперь каждый на примере Владислава мог понять, что, спасшись сейчас, никто из нас не имеет никакой гарантии умереть от невидимых ран, и это стало одним из угнетений. А спасателей все еще не было видно, и в людях нарастало чувство тревоги, и никак не избавиться от нее, смерть ходила среди нас, ей оказалось мало двух дюжин людей, и как мы узнаем позже – ей всегда мало.

– Нам следует их похоронить. – Сказал Глеб.

– Так будет правильно. – Поддержал Мехди.

Со смертью Владислава в нас, что-то надломилось, мы еще не замечали этого, но процесс был запущен, старик вселял в нас надежду и был самоуверен в себе, мы смеялись над ним в тайне, но все же были рады его присутствию. Теперь же остался один молодняк, неопытные и неокрепшие дети больших городов одни посреди зеленого океана. Мы дети каменных джунглей, и очутившись в диком лесу не по своей воле способны лишь молить о помощи.

Мы вырыли для старика яму, и положили в нее худощавого Владислава, хмурый парень Илья достал у него с запахи документы и передал их своей спутнице – Оле. На правой руке Ильи красовались часы, он протер пальцем грязное стеклышко. Хмурый парень положил руки Влада на грудь, как принято это делать. Мы похоронили сперва старика, затем занялись остальными, трудились все, отлынивать в данный момент было бы кощунством, даже Аарон работал на износ. И в конечном итоге вся поляна была заполнена бугорками земли.

Жизнь продолжалась. Лес был старым, ничего не мешало ему жить своей жизнью, стоило пройти чуть дальше от обломков, как деревья словно сомкнулись надо мной, этот лес никогда не вырубался, и был тяжело проходим. Вечная мерзлота влияет на почвоформирующие процессы, нечеловеческий холод накладывает определенный отпечаток на разные стороны жизни. Я знал, что здешние морозы достигают зимой более сорока градусов по Цельсию и был рад наступающей весне, что мы можем спать у костра. Гора что находилась неподалеку, обрастала пихтой, кедром и елью, эти деревья чаще всего растут на северных склонах гор, что характерно для этих мест. Второй день после крушения подходил к концу, мы еще лелеяли надежду, что вскоре нас спасут. В очередной раз мы уселись у костра – это сближало нас друг с другом. Катастрофа сплотила воедино, и мы испытывали сострадание друг к другу. Грузные мысли приходили в головы, свет озарял задумчивые лица.

– Ни связи, ни вертолета НИ-ЧЕ-ГО. – Грустно констатировал Бобер. – Хоть бы самолет увидеть в небе, это бы…

– Им придётся их откапывать. – Перебил Аарон.

– Кого? – удивился Бобер.

– Он имеет ввиду мертвых. – Пояснила Юля.

– Зачем? – не переставал удивляться Бобер.

– Ты совсем тупой? – Раздражался Аарон. – Они не оставят их тут.

Бобер выкатил глаза и попытался что-то сказать, но лишь шевелил беззвучно губами как рыба.

– Выкопают, тебе то что? – Влез Иван. – И тех из кабины достанут.

– Нам больше говорить не о чем? – запротестовала близняшка.

Возникла небольшая пауза в разговорах, был слышен лишь треск костра.

– Эй что это у тебя на шее? – спросила Софи у кого то из окружения. Тот к кому она обращалась, не услышал ее. Это был пучеглазый парень с челкой, которая лезла в глаза.

– Руслан! – позвала его Оля, парень обернулся, – У тебя девушка интересуется. – И она указала на Софи.

– Что это у тебя на шее? – Повторила Софи.

– Ты про этот кусок железа? – Спросил Руслан, показывая непонятный предмет, подвязанный на шее.

– Да, про него.

– Понятия не имею. – С улыбкой начал он. – При падении была такое безумие, осколки, крики, я потерял сознание и очнулся весящим вниз головой. А эта штука. – Руслан указал на железку. – По какой-то причине оказалась у меня в кармане, теперь это мой талисман.

– А ведь верно, нужно себе тоже что-то оставить из обломков, буду дома поглядывать и благодарить судьбу за еще один шанс. – Подхватил Иван.

– О нет, мне достаточно будет воспоминаний. – Сказала Софи.

Если днем было прохладно, то ночь была по-настоящему ледяной, это чувствовалось в самом воздухе, сильно пахло мхом и влажной землей – это было дыхание холода. Несмотря на то, что костер горел неподалеку, держаться слишком близко к нему было невозможно, он обжигал тело, чуть дальше и тебя начинает знобить, найти золотую середину никак не удавалось.

Я замер в своем новом пальто и шарфе, эта ночь оказалась холоднее предыдущей, поэтому моей одежды было явно не достаточно. Я долго сидел у костра и старался не уснуть, ожидая, когда все улягутся. Наконец, когда последний студент пожелал всем доброй ночи, я решил действовать. В вещах, которые оказались без хозяев я отыскал свитер, который как и пальто был достаточно коротковат, однако он был из шерсти и хорошо держал тепло, далее я нашел шапку и тут же натянул на голову, но позже решил снять, из-за того что эта вещь могла оказаться знакома студентам.

– Нашел, что ни будь? – Спросил знакомый голос.

Я застыл на месте, мне было безумно стыдно, но с другой стороны и безумно холодно. Повернувшись, я увидел Софи, но она стояла не одна. Она привела с собой восточную девушку, сестру Араба. Мне стало безумно стыдно за то, чем я занимался:

– Я просто возьму их на время и тут же верну – сказал я.

Девушка не осмеливалась смотреть мне в глаза.

– Есть там еще вещи? А то у нее с братом то же пропал багаж. – Сообщила Софи.

– Что ни будь не броское. – Моментально добавила Арабка.

Я поднял руку, в которой лежала шапка. – Думаю – это пригодится.

Эту ночь я провел более утепленный, и уснуть было чуть легче, но все равно тяжело. Должно быть, никто так нормально и не выспится.

Цивилизованные люди

Время застопорилось. Томление от ожидания спасателей все нарастало и нарастало. Вот люди говорят о том, что стоит в первую очередь сделать по прибытию домой. Они болтали о том, что всем стоит собираться раз в год и вспоминать погибших, что тут со временем стоит поставить огромный монумент в память о трагедии и еще кучу всяких мыслей. И это я слышал по сотни раз на дню.

Поломанные приборы, искорёженные винты и всякий хаотично разбросанный мусор, оставшийся от крушения вгонял в тоску, следовало бы здесь хоть чуток навести порядок, но люди спотыкаясь об обломки продолжали твердить все об одном – «вот когда мы вернемся».

Между тем мы стали узнавать друг о друге больше. Испанец блистал своей белоснежной улыбкой и был центром компании, голос его был громок и тверд, такому стоит работать на радио как минимум. Хмурый парень Илья меньше всего шел на контакт, он мало говорил, да и вообще вел себя тихо. У него была большая челюсть, и хоть форма глаз была грустной, мне показалось что его взгляд был злой.

Я расхаживал в новых вещах, совсем позабыв, что это может, кого-то обидеть, ведь эти вещи принадлежали покойным друзьям студентов, но им-то теперь они нужны не были, эта ночь была холодной, а следующая, может быть, еще холоднее. Самолет, который когда то выглядел как парящая чайка, теперь же выглядел как подстреленный и опаленный грач, жалкое зрелище.

Мы решили выложить слово «SOS» на открытой поляне, но дело в том что единственная открытая поляна в округе была занята погребенными трупами. Тем не менее, из белых листов обшивки были сложены нужные буквы, но, по мнению Глеба – они были очень малы.

Ребята собрались у фюзеляжа на отдых, они то и дело поглядывали на небо и на знак. Как бы оценивая возможность обнаружения.

– Руслан! – сказал Иван и похлопал его по плечу. – Ну как ты? – выглядел он паршиво, должно быть лежал на холодном и простудился.

– Терпимо. – Ответил тот гнусавым голосом.

– Что будем делать дальше? – Задавался вопросом ко всем Мехди.

– Это хорошо, что мы оставили знак. – Отряхиваясь, начал Аарон. – Вот только ни одного самолета на небе, ни даже звука двигателя! Ничего! – он сделал паузу, высморкался и продолжил. – Куда эти твари нас выбросили?

Я подметил что этот тип помимо того что иногда может поднять настроение, в большинстве же случаев его портит. Вот сейчас он подкинул нам очередную пилюлю горести и обреченности.

– Нужно собрать всю еду воедино. – Скомандовал Глеб. – Аарон прав.

В глазах людей что-то вспыхнула, в груди заколотилось, мы не должны это слышать сейчас.

– Он прав не унимался Глеб. – Видимо с нашим поиском возникли трудности. Но знайте что нас спасут! – Заорал он. – Слышите!? Нас спасут! Я в этом уверен! Но видимо это вопрос не одного и не двух дней. Нам не нужно отчаиваться, больше думать головой.

– Все правильно! – поддержал Бобер. – Мы же цивилизованные люди, все правильно, и здесь мы должны вести себя как люди, а не как животные, полагаться на ум и рассудок.

– В точку! – Громогласно заявил белокурый Глеб.

Мы все были согласны, ведь так оно и есть. Условившись беречь остатки еды, делить ее между всеми нами. Помимо всего вспомнили совет покойного Влада – развести несколько костров и поддерживать их дни и ночи. Внутри проснулось новое чувство, новая надежда на спасение, пусть не сегодня и возможно не завтра, но вскоре нас обязательно спасут и мы должны приложить для этого свои усилия. Выжившие приняли очередной вызов и то и дело невольно поглядывали на небо в поисках спасителей.

Благодаря нахлынувшему энтузиазму мы построили временные палатки из подручных средств, которые сами по себе были хлипки и не надежны, но для пары ночей весьма пригодны. Только энтузиазм должен чем-то подогреваться, иначе он становится разочарованием. Прошло еще пару дней, а за нами никто не прилетал.

Прошло пару дней. Над землей парил туман, почва под ногами была мокрой и меня чуть знобило. Едва солнце выглянуло из-за облаков, как на ветках заиграл серебристый иней.

Некоторые из нас начали терять веру, и эти люди потихоньку подпитывали этой горечью остальных, но пока что надежда в нас теплилась. Глеб пытался придумать хоть какие-то средства для нашего обнаружения спасателями, Аарон нас развлекал. Он любил находиться в центре внимания, привнося в наш коллектив шум и хохот, словно иногда его подменяли на другого человека.

У нас появилась традиция обхаживать обломки в поисках нужных вещей. Но самое нужное было давно уже найдено, так что это больше было похоже на прогулку, дабы не забыть, для чего нам нужны ноги.

В один из дней мы собрались у фюзеляжа для разговора.

– Нам нужна вода. – Сообщил Араб. За эти несколько дней его бородка стала пышнее.

– Что-то долго нас спасают, – неожиданно для всех заговорил Илья. – Как бы это все не затянулось…

– Что ты предлагаешь? – Тут же выпалил Глеб.

– Нам следует хорошенько осмотреться. – Ответил хмурый.

– В смысле? – недоуменно подняла брови Оля. – На что туту смотреть?

Илья указал на гору. – Нужно подняться и все осмотреть, пока есть еда.

Мы уставились на вершину, словно никогда ее до этого дня не замечали.

– Вот обожаю тебя Илья! – Радостно завопил Бобер – Говоришь редко и по делу. Он со счастливым лицом похлопал его по плечу.

– В отличие от тебя. – Съязвила Оля. – Что ты там надеешься увидеть?

За Илью ответил Мехди. – Да хоть что: дорогу, дома, реку, может там и телефон ловит!

– Стоящая идея! – Радостно завопила Оля и поцеловала Илью в щеку.

– И вправду хороший план! Как он мне в голову не пришел!? – сокрушался Глеб.

– Меня уже мучает голод. – Застонала Юля.

Это не была новость, еды с каждым днем становилось все меньше, наши желудки начали недовольно урчать, голова становилась тяжелой. Нас подбадривал новый план, нужно было что то делать, что то решать.

– Завтра с утра направимся к горе. – Сказал араб и схватил Илью за локоть. – С нее можно разглядеть местность на десятки километров. Не успоуоимся пока не заберемся на вершину.

Илья одобрительно качнул головой.

Одна из главных проблем этого мира оказалась для нас сущим пустяком, а именно проблема непонимания. Все оказалось куда проще, нежели в книгах о психологии. Вот они мы! Дети большой цивилизации! Сидим перед костром шутим и смеёмся! В очередной раз была зажжен огонь в сердцах. Новый план, новая надежда, но надежда это лишь ожидание блага и лишь в редких случаях его исполнение. Испанец неистово шутил этим вечером, мы смеялись, не сдерживая слез, и время было ложиться, но смех еще долго не покидал живых, лишь упоминание о мертвых нагнало тишину, после которой последовал неспокойный сон в глухом лесу.