Читать книгу: «Концерт Патриции Каас. 10. И завтра будет день», страница 6
Лексар
Переделка автомобилей на электротягу вначале сводилась к замене двигателя внутреннего сгорания на электродвигатель без существенных изменений в механической части с установкой коммутатора – системы управления электродвигателем.
Таких «электромобилей» в городе появилось много, появились микроавтобусы и дорожная техника.
Поэтому проблема электрических мотор-колес была как нельзя актуальна.
Колеса
Рядом с производством голубеньких электромобильчиков «РусLtaf» на заводе Дементьева находилось небольшое строение – древнее производство бытовой продукции, дань времени.
Это здание передали Арсению Волкодаву – начальнику производства «РусLeaf» здесь, недалеко от Москвы.
Здание подлатали и там появилась выставочная площадка: тут были мотор-колеса практически всех фирм, так или иначе связанных с производством электромобилей (если у них были мотор-колеса!), и была уникальная площадка со ступицами колес крупных колес отечественных производителей – БТР, «Тигров» и другой крупногабаритной оборонной техники. У стенки, позади ступиц стояли сами шины, удивляя величиной.
Рядом с ними некими лилипутами выглядели ступицы легковых автомобилей и даже внедорожников. По настоянию Владика Медякова ступицы всех колес были разрезаны по вертикали так, чтобы было видно внутреннее устройство каждой ступицы и элементы ее подвески и подшипники.
Два кульмана рядом не простаивали – на них старательно в масштабе 1:1 вычерчивали вертикальные сечения ступиц без внутренней «начинки». Рядом, на столе лежали ксерокопии и нередко кто-нибудь накалывал на кульман такой лист и начинал от руки заполнять внутреннюю полость ступицы – это мог быть Владик Медяков, Карен Варданян, Сергей Дементьев, Потап Потапович или сам Анатолий Свиридов …
Технический совет
На техническом совете концепцию нового мотор-колеса докладывал Владик Медяков. Сперва он смущался, но потом освоился и спокойно отвечал на любые каверзные вопросы. А доклад Владика поддерживали Волкодав, Варданян и Свиридов.
А содоклад по коммутаторам делал Потапович, все время упоминавший авторство Владика.
В конце концов определилась конструкция мотор-колеса для колес большого диаметра.
Внутри ступицы размещались элементы электрического мотора, тормозная система и даже элементы коммутатора (а самой большой ступице помещался коммутатор полностью), а аккумулятор располагался вне ступицы.
Такая конструкция позволяла создавать транспортное средство с независимо управляемыми колесами, а в многоколесной конструкции подключать требуемое количество приводных колес.
Центральный коммутатор, связывающий все приводы колес, и учитывающий множество факторов и вырабатывающий стратегию управления, вызвал тоже немалый интерес – а тут основной вклад в программирование внес Владик и никто этого не оспаривал.
По решению Техсовета создавалась специальная стендовая установка для всесторонней проверки новых технических решений и было поручено подготовить материалы для патентования.
– Нужно утвердить состав авторского коллектива, – сказала непременный Ученый секретарь Полина Ерлыкина.
– Потапович, Волкодав, Дементьев, Свиридов, Медяков, Варданян …
– Во-первых так: Медяков, Волкодав, Потапович. Дементьев – решайте … Только не включайте меня! – очень твердо сказал Свиридов. – Я вам не зицпредседатель!
Патенты
Маленькая и очень уютная Юдифь Федоровна Клиноземас почти прописалась в квартире у Медяковых.
При всей своей уютности и добродушии начальник патентной службы НИПЦ обладала мертвой хваткой, и она не выпускала изобретателя до тех пор …
В общем, до тех пор, пока она не считала материал ясным для себя – но зато потом авторское свидетельство – а иногда и патент! – выходили с минимальной правкой как по сути, так и по содержанию.
К ней быстро привыкли. Владик выделил ей время и определил четко это время в своем рабочем дне – и Юдифь Федоровна дисциплинированно придерживалась договоренности. Она практически все изобретения на фирме пропускала «через себя», хотя у нее были подчиненные, выполняющие подобную работу.
А патентов образовалось немало.
Во-первых, как верно заметил Свиридов, основным было размещение электропривода и коммутатора внутри ступицы колеса – аккумуляторы размещались вне колеса, как и система управления колесами.
Во-вторых сам электропривод был оригинальным по конструкции (и по замыслу Владика) и он тоже подлежал патентованию.
А далее шли более локальные предметы изобретений, которые тем не менее тоже требовали защиты.
Кроме того – Свиридов выделил это в отдельный предмет патентования – была стратегия управления многоколесным устройством с индивидуальным управлением каждым колесом в зависимости от условий движения, в том числе пробуксовки отдельных колес, отключения в зависимости от скоростного режима и других факторов.
В общем и целом по прошествии некоторого времени Юдифь Федоровна насчитала восемь заявок …
В цехе заработала опытная установка с новым колесом от Нижегородского «Тигра», вся увешанная датчиками и заставленная кучей приборов контроля – для чего потребовался визит Свиридова в НАМИ, и оттуда привезли целый фургон аппаратуры.
Колесо крутилось, электродвигатель Владика обеспечивал скорость от 0,5 до 200 км/час и весьма приличное тяговое усилие (больше, чем у родного «Тигра»), а дополнительно исследовалась работа с максимальной нагрузкой двигателя.
Заодно на стенде проверяли работу новой модели тормозной системы разработки Арсения Волкодава …
Руководство НИПЦ получало все больше материалов по испытаниям аккумуляторов типа «ЛЕКСАР» в самых разнообразных системах – на судах ВМФ, в подплаве, в авиации, в радиоэлектронике в том числе в роботах, на транспорте, в медицине и так далее.
Главному инженеру НИПЦ Елене Долгополовой даже пришлось выделить молодую девочку для аккумулирования всех материалов и их анализа …
Текущие дела
Каждый день Свиридова был расписан на недели вперед, и это расписание было у его секретарей – у Мари и у Галины.
Когда Галина ушла в декретный отпуск Свиридову пришлось пользоваться услугами только Мари, но никаких сложностей он при этом не испытывал.
Если у его секретарей расписание дел Свиридова было написано на бумаге, то у него самого все было в голове. Просто в его кабинете на точке недалеко от Курского вокзала не стало коренастой серьезной девушки Галины, и всем там стал заправлять занятный старикан Алексей Анисимович с петербургско-ланинградской фамилией Вартворт.
Официально Алексей Анисимович занимал в группе следователя по важнейшим делам Свиридова должность архивариуса, хранителя всей документации, и у него была своя вотчина – подземное хранилище.
Но обычно Алексей Анисимович сидел в крохотной комнатушке над лифтовой шахтой и читал очередной французский детектив, откуда при вызове он мгновенно оказывался у себя в хранилище.
А теперь он оставался единоличным хозяином всех помещений, убирался там, протирал полы и вытирал пыль.
И ежедневно докладывал Свиридову о полученных сообщениях и принимал распоряжения. Настоящая фамилия у Алексея Анисимовича была другая, не менее говорящая, и ему Свиридов доверял полностью – таких было немного! – и спокойно оставлял старика «на хозяйстве», а петербуржец был обязан Свиридову жизнью – он мог окончить свои годы в тюремной камере на далеком континенте …
Владимир Владимирович
Свиридов, неоднократно выполнявший поручения Владимира Владимировича, с недавних пор начал ощущать, что сейчас прозвучит телефонный вызов и неспешный голос поздоровается с ним и в нескольких словах, четко и содержательно выскажет свою просьбу.
Нередко суть высказанной просьбы – или поручения – были таковы, что для выполнения требовали не только использования особых способностей, которыми обладал 0Свиридов, но и его нестандартного мышления и фантазии.
Только способность нестандартно мыслить и фантазировать спасали Свиридова – нередко просьбы Владимира Владимировича на первый взгляд казались просто невыполнимыми.
Вот и теперь Владимир Владимирович озадачил Свиридова.
– Анатолий Иванович, а что вы можете сказать по поводу последнего выступления Барака Обамы в Пентагоне?
– Прошу прощения, Владимир Владимирович, но я там не присутствовал.
– Искренне жаль. Кажется, это было секретной заседание начальников штабов …
– Я могу полюбопытствовать. Это срочно?
– Терпит пару дней.
И через пару дней с неизменным посыльным Владимир Владимирович получил диск с видеозаписью интересующего его заседания, а так же еще были нескольких бесед на частные вопросы, затронутые на заседании …
На очередной пресс-конференции Президента Свиридов устроился в первом ряду на самом дальнем фланге.
– Я благодарю всех собравшихся. Мы с вами завершили работу, но мне хочется обратить внимание на левый фланг. Там сидит хорошо знакомый мне человек, молчание которого … Его молчание вызывает у меня двоякую реакцию: хорошо, что он ничего не спрашивает, но это молчание и настораживает. Анатолий Иванович, неужели у вас нет вопроса?
– Есть, Владимир Владимирович. У меня вопрос личного свойства – когда же вы выполните свое обещание и заедете к нам в гости?
Видеозапись и трансляция пресс-конференцции были выключены, но зал этого не знал и заинтересованно затих.
– Анатолий Иванович я собираюсь выполнить свое обещание, и даже в ближайшее время …
Корыстные цели
Внеочередное заседание состоялось в малом зале заседаний, что между кабинетами Свиридова и Антиповой.
– Наше сегодняшнее заседание – особенное. – начал Свиридов.
– Во-первых сегодня тут, в нашей самой закрытой комнате, присутствуют мои дети – Гриша и Ульяна. Вы все их знаете. Я разрешил им присутствовать на нашем заседании корыстной целью … даже с двумя. Первая – художнику Григорию Свиридову жизненно необходимо видеть своих … своих героев в самой реальной обстановке. Вторая цель менее понятна всем вам – Ульяна, жена Гриши, присутствует здесь как начинающий журналист.
Всеобщий «ах» – далеко не все знали, что тексты ко многим книгам, что выходили в Вене в серии «Уголки планеты» с иллюстрациями Гриши, писала Ульяна.
– А главной темой нашего заседания в несколько необычном составе является проблема – что же нам делать с нашей местной хулиганкой и ее антинаучными бреднями. Кстати, а где Мальчик?
– Мальчик здесь! – и Олег Ерлыкин появился из-за оконной портьеры.
Из привычного всем полноватого подростка он превратился в крепкого юношу, но было непривычно – он был без своей неизменной спутницы, Кати Бганцевой.
А Катя маялась дома в компании Семена Гавриловича, который тоже скучал без Полины – как-никак выходной.
– Начнем работу! – Свиридов проверил отсутствие диктофона у Ули: перед ней лежал открытый блокнот и автоматический карандаш с выдвижным графитовым стержнем.
– Пожалуй начать стоит самому заинтересованному в данной проблеме человеку – мужу Виолетты Вадимовны …
– Я категорически возражаю по поводу характеристики, которую огласил наш Почетный! Виолетта совсем не хулиганка, а вполне пристойная и талантливая молодая женщина, совершившая на сегодняшний день много полезного для фирмы. – это вмешалась Елена Геннадиевна Долгополова.
– Если заняться терминологией, то я бы тоже возразил бы. – вмешался Потап Потапович. – Думаю, более уместным было бы определение «местная сумасшедшая».
Сидящая рядом с ним Виолетта благодарно пожала руку Потапу.
– Должен заметить, – медленно, обдумывая слова начал Александр Гаврилович Баранов, – Каждый уважающий себя …уважающий себя населенный пункт был просто обязан обзавестись особой достопримечательностью … Например, святым или сумасшедшим … До недавнего времени у нас таким уникумом считался Анатолий Свиридов …
Смех всех в комнате.
– А теперь пришло время молодых … Виолетта Вадимовна, я приветствую вас и поздравляю – вы наша местная ведьма и местная сумасшедшая! Это почетное звание – вы наша местная сумасшедшая!
– Витя, ты не хочешь ответить?
– Видишь ли Толя … Я уже начал замечать, что у моей любимой женщины намечаются признаки ведьмы … Прекрасной такой ведьмочки!
– Слушайте, товарищи сильно наученные! А мы делом заниматься сегодня будем или нет? – укоризненно сказала Полина Ерлыкина. – Или мне в протокол записать всю вашу ахинею?
– Прошу прощения! – солидно вступил профессор Лопаткин. – У нас должность красивой молодой ведьмочки по моему мнению уже занята. Она имеет железную хватку и не менее несгибаемый характер, и я ее побаиваюсь. При необходимости я посылаю к ней моего заместителя …
– Кто же это? Дмитрий Германович, не темните! Кто у нас ведьма? – нетерпеливо воскликнул Потапович.
– Мне очень неловко, Потап Потапович, но это ваша жена …
– Леночка! Какая прелесть! – Лена Карцева была искренне рада, – Леночка, мое почтение тебе как местной ведьмочке!
– Кочумай! – Олег Ерлыкин произнес это не особенно громко, но все смолкли. – У нас есть Великий Инквизитор, Почетный Святой и Великий Ученый – дядя Толя. И сколько бы вы ему в свиту не набирали – его затмить не удастся. Ты только попробуй обвинить меня в лести или подхалимаже – я тебе еще и не такое устрою …
– Знаю и верю, Олежка. Но к делу все-таки переходить надо. Вспомним. Сперва Виолетта Вадимовна переделала пульт управления …
– Но я же не одна!
– Потом она создала систему обозначений наших продуктов – реально полученных и перспективных и не полученных до сих пор …
– Я что ли одна это создавала!
– Потом после некоторых мелких хулиганских наскоков Виолетта Вадимовна придумала новую конфигурацию излучателя …
– Это нечестно! Не я же одна это …
– Тота, ты лучше помолчи, а то даже звание местной сумасшедшей тебе не поможет!
Под общий смех Свиридов продолжил.
– Затем Виолетта Вадимовна замахнулась на химические соединения, чего в нашей практике до этого не было – не лазили мы туда. Дмитрий Германович признает, что Виолетта Вадимовна абсолютно ничего не понимает в химии, что не мешает ей творить …
– Творить настоящие чудеса! – опять вмешался профессор Лопаткин.
После этого ни Гриша, ни Уля уже ничего не понимали из развернувшегося разговора, что ничуть не мешало Грише и Уле наблюдать и запоминать.
Вечером Гриша нарисовал немало новых портретов известных ему людей, уже запечатленных в рисунках, а Уля села за заметку о заседании ученых.
Заметка появилась в очередном номере местной газеты и была полна мягкого юмора и уважения к ученым.
А в галерее портретов в закрытом коридоре рядом с залом заседаний в здании внутри каре главного корпуса появились несколько новых портретов.
Шойгу
С Сергеем Кужугетовичем у Свиридовых установились прекрасные дружеские отношения, и не только у Анатолия Ивановича и Антонины Ивановны, но даже у Гриши и Ули.
И вечером – точнее поздно ночью – устроившись на плече у Толи и обнимая его Тоня слушала рассказ мужа о последних событиях. Нет, далеко не обо всех, и Тоня прекрасно знала, что Толя делится только тем, что для него важно и что он считает нужным рассказать ей – и она прекрасно сознавала, что это лишь малая часть всей информации, содержащейся в его мозгу – и это придавало особую ценность его рассказам.
– Мне позвонил Сережа …
– Шойгу? – уточнила Тоня.
– Да. И попросил выделить ему время для встречи …
– Припекло?
– Припекло. Я сказал ему, что готов в любое удобное ему время – он же на таком уровне.
– Не помню у тебя такого чинопочитания …
– Ну, ты даешь! Какое чинопочитание – у него теперь столько забот, что впору повеситься, что же мне ему назначать время встречи!
– Извини! Ну, и?
– Короче, утащил я его в лес, и мы там хорошо поговорили … Сережа пожаловался на необъятный объем работы и попросил советов по некоторым … В общем мы обсуждали проблемы, и обсуждали на равных … Помогло мне только то, что я был в курсе многих этих проблем из бесед с Владимиром Владимировичем … и материалов моей группы в усадьбе …
– Это же высшая степень секретности …
– Мы с Сережей неоднократно встречались у Владимира Владимировича, и там Президент сказал, что степень секретности для меня еще не придумали … Обсуждали многие проблемы, которые теперь приходится решать Сереже, и те решения, которые ему теперь приходится воплощать в жизнь. И даже по Чукотке и вообще по отдаленным территориям …
– Было интересно?
– Мы даже слетали кое-куда … Посмотрели на реальность … Столько заброшенного …
– Наследие специалиста по мебели и богатых дам?
– Не только, но и его, и их – тоже. Исправлять столько … можно только посочувствовать Сергею, дел там невпроворот …
– А денег … Это же гигантские деньги!
– С этим все решается … Но нужны люди, и люди талантливые и деловые …
Случай на концерте
Этот случай настолько потряс слушателей, что о нем говорили очень долго.
Но с другой стороны мало кто не мог поверить в случившееся – Свиридова если не знали досконально, то могли ожидать и не такого …
В концерте выступала Геля Кочура.
Как всегда пела она хорошо, слушали ее внимательно и аплодировали.
И вот она запела:
© ©
Девушка пела в церковном хоре
О всех забытых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
И вдруг из ложи, где размещались Свиридовы (или их близкие друзья и их гости), и где сам Свиридов бывал не столь часто, раздалось:
– Стоп, Геля, стоп!
И Свиридов почти мгновенно оказался рядом с растерянной и замолкшей певицей, а зал замер. Смолкли музыканты.
– Ты поешь неправильно! Нет в твоем исполнении того, что Блок заложил в эти слова. Нету! Закрой глаза!
Свиридов зашел сзади и охватил голову Гели руками, и что-то тихо стал шептать ей на ухо.
А потом он убрал руки, Геля открыла глаза и не дожидаясь музыки продолжила:
© ©
И пел ее голос,
звенящий,
в купол,
И луч сиял
на белом плече,
И каждый
из мрака
смотрел
и слушал,
Как белое платье
пело
в луче.
Настолько разительной была перемена в исполнении, что зрители выдохнули и замерли.
© ©
И голос был
сладок,
и луч был
тонок,
И только где-то
у царских врат,
Причастных
к тайнам,
Плакал ребенок
О том,
что никто
не вернется
назад.
Зал молчал, молчали музыканты, молча стояла Геля.
В руках Ани Кутенковой не дрогнула видеокамера, хотя она видела на крупном плане, как скользнула слезинка из глаза певицы.
В зале сморкались, вытирали глаза, и только по прошествии нескольких минут раздались первые хлопки, обрушившиеся аплодисментами.
Геля поклонилась, обернулась – Свиридова сзади не было.
Но она догнала его в кулисе, вытащила за руку на сцену.
– Это он, это не я! Это Анатолий Иванович!
А потом в гримуборной Свиридов беседовал с Гелей, а рядом молча сидели Олег Ерлыкин и его Катя, и очень внимательно слушали.
А публика долго еще не могла прийти в себя, переживая случившееся – да нет, не внезапное вмешательство Свиридова, а исполнение Гели Кочуры!
Катя Бганцева
Многие считали, что Катя Бганцева давно уже живет тут, в городе при фирме с модным названием «НИПЦ», хотя на самом деле это было не так.
Катя уже несколько раз выступила в Доме культуры, но ее занятия в консерватории и где-либо еще оставались неопределенными.
Поэтому и состоялся это разговор, причем основным инициатором стала сама Катя.
Конечно, она посоветовалась с Олегом – как она могла предпринять такое без его ведома? Она даже подумать об этом не могла!
Свиридова об этом предупредил Олег.
Конечно, Свиридов был в курсе всех событий, происходящих с Катей, они виделись часто – если Свиридов не был в отъезде, но необходимость основательного разговора назревала, назревала и наконец созрела.
Этот разговор состоялся в беседке на садовом участке Свиридовых.
Эта беседка расположилась в самом дальнем конце участка.
Открытая, восьмигранной формы, с таким же небольшим восьмигранным столом внутри и лавками вокруг беседка исходно было предназначена для интимных приватных разговоров. Беседка быстро обзавелась зеленым шатром из всяческих вьющихся растений, загораживающих от нескромных взглядов сидящих внутри и зарывающих от них окружающее пространство настолько, что внутри можно было чувствовать себя вполне изолированными от мира.
Только для Свиридова не было секретом с самого начала, что основным посетителем этой беседки будет … будет Тоня!
И действительно, чаще всего там уединялась Тоня с кем-нибудь из своих близких подруг. Вне конкуренции, естественно, была Марго – Маргарита Семеновна Антипова, и особенно после усыновления мальчика из лесной школы.
Затем в беседке часто бывали Лена Долгополова, Люба Докукина, Даша Воложанина, Вероника Грачева-Медякова и даже Ангелина Митрофановна Иванищева.
Появлению Ангелины Митрофановны удивился даже Свиридов, но в беседке появлялись многие «заказчицы» Тони – правда, только самые близкие.
А вот появлению в беседке Виктора Скворцова никто не удивился.
Но мужчины с Тоней в беседке появлялись очень редко, пожалуй за исключением Кости Докукина и Юры Воложанина. Это для них – для Свиридова и Тони – Константин Петрович Докукин и Юрий Николаевич Воложанин оставались Костей и Юрой.
Костя оставался разбитным и даже несколько хулиганистым парнем несмотря на обретенную солидность, а Юра – молодым, сдержанным и добродушным капитаном, ставшим солидным женатым полковником, но оставшимся таким же веселым и добродушным несмотря на заботы …
И вот теперь в беседке устроились Катя Бганцева и Свиридов.
Они сели напротив друг друга – беседка была невелика, и, положив руки на стол, можно было коснуться руки сидящего напротив.
– Поговорим, папуасик?
– Поговорим, дядя Толя! – засмеялась Катя.
– Как жить собираешься, папуасик?
Свиридов остановил готовую ответить девушку.
– Не спеши. Мне очень интересно узнать, как ты думаешь жить дальше? Кем ты хочешь стать? Стать певицей? Или по другому?
– Я хочу быть женою Олега и матерью наших детей. По-моему это главное.
– Но специальность? Певица?
– Я не хочу быть профессиональной певицей … Я не могу сформулировать – почему, но не хочу. Я хочу знать и понимать языки так, как ты … Чтобы чувствовать песни так, как ты … Но главное я хочу быть рядом с Олегом, быть его женой … и его любовницей!
Катя смутилась совсем чуть-чуть, но смотрела не отводя взгляда.
– Тебя что-то смущает, Толя? Ничего, что я так тебя называю?
– Глупая, а как по другому, мой папуасик? И какие языки ты хочешь понимать?
– Итальянский, французский, английский … Может быть испанский и немецкий …
– Не много ли сразу?
– Много. Но когда ты поешь – я слышу твою душу даже не понимая языка. А другие поют на иностранном языке, и я их понимаю, но не чувствую … Я учила английский в школе, могу говорить на бытовом уровне, но языка … языка не чувствую. Понимаешь?
– Я тебя понимаю. Но куда же тебя пристроить для такого изучения языков? Пожалуй, я знаю всего одно такое место – это Военно-дипломатическая академия Главного разведуправления, где есть очень серьезны факультет иностранных языков. В Академии ФСБ тоже есть такие отделения, но там готовят … там другие специальности. А в Военно-дипломатической академии готовят дипломатов, просто культурных людей.
– Культурных? Это подойдет. Но как туда попасть? Разве они берут из школы?
– Нет, конечно. Но на их кафедре «Иностранных языков и изучения стран» у меня имеются хорошие знакомства – я там неоднократно стажировался, осваивая новые неизвестные языки …
– Ты там учился?
– Можно сказать и так, хотя на учебу это было мало похоже. Но попробовать пристроить тебя туда можно. Только там учиться придется, гулять не дадут!
– А ты еще что-то говорил насчет Института военных переводчиков?
– Там дисциплина, пожалуй, будет пожестче, чем в Академиях ФСБ и ГРУ! А у тебя еще консерватория! Как там у тебя дела?
– Знаешь, с трудом. Никто ведь не понимает – как и чему меня учить. Занимаюсь техникой дыхания, артикуляцией …
– А что думает Олег по этому поводу?
– По поводу пения? Он тоже занимается со мной. Но больше конкретными произведениями. Ну, ты же сам слышишь, когда я пою.
– А по поводу языков?
– Тут он поддерживает мои желания, но ничего конкретного не предлагает.
– А по поводу детей?
– А по поводу детей …
Тут Катя потупилась, смутилась, но быстро подняла глаза.
– По поводу детей я могу сказать тебе … Разве мама … мама Поля тебе не сказала?
Полина Ерлыкина сообщила Свиридову об этом сразу, как только узнала; сразу Свиридову об этом сообщил Олег и затем на другой день в столовой радостно сказал Черномырдин.
Катя была у врача и узнала, что она беременна, Олег радостно зацеловал ее и так же обрадовано обняла Полина. А Семен Гаврилович скупо и очень ласково обнял.
– Я беременна, Толя! Я беременна!
– Я поздравляю тебя, милый папуасик! Теперь ты уже не папуасик, а мама Катенька! Олег обрадовался?
– Еще как! И мама тоже! М дядя Семен!
– Ты никак не можешь назвать его папой?
– Пока не получается. Но со временем … Теперь у меня будет много времени – целых девять месяцев …
– Неправда! Значительно больше! Дай я тебя просканирую!
Катя послушно встала и Свиридов провел руками вдоль ее тела со спины и спереди.
– Он развивается нормально!
– Он? Будет мальчик?
– Пока еще рано – там только зародыш, но развивается он нормально. Ты рада?
– Толя, не то слово! Это же наш с Олежкой ребенок! Я … я … я счастлива!
– Я желаю тебе! И вам – тоже!
Вечером Свиридов обрадовал своих домашних вестью о том, что Катя Бганцева – беременна. У них с Олегом не было нормальной свадьбы, не было свадебных колец и кучи подарков. Но уже была новая семья – семья Олега Ерлыкина и Екатерины Бганцевой.
А Катя пела на сцене Дома культуры – видимо в последний раз перед тем, как стать матерью.
© ©
Ночь светла,
Над рекой
тихо
светит
луна,
И блестит
серебром
голубая
волна.
И текст старика Языкова звучал совершенно современным.
© ©
Темный лес
там,
в тиши
Изумрудных ветвей.
Звонких
песен
своих
Не поет
соловей …
Глубокий всепроникающий голос Кати растекался по залу и доходил до сердца каждого, и все любовались фигурой молодой женщины и аккомпаниатором за белым роялем – ее супругом.
© ©
К тебе
в грезах
лечу,
Твое имя
шепчу,
В эту ночь
при луне
О тебе
я
грущу.
В эту ночь
при луне,
На чужой
стороне,
Милый друг,
нежный друг
Вспоминай обо мне.
Тут для последнего куплета Катя использовала всю силу своего голоса и он переполнил зал, и вырвался в фойе и вестибюль – голосу было тесно в громадном зале.
Заполнившие зал слушатели долго не отпускали Катю со сцены – они аплодировали, и хотя Катя не пела на бис, слушатели продолжали аплодировать …
