Читать книгу: «Zero», страница 2
Она поворачивается, чтобы уйти. Но Джеффа в его порыве не сдержать.
– Подожди, давай я тебе быстренько настрою распознавание лиц.
Син не успевает его остановить, и он уже вовсю тычет пальцем в экран ее смартфона.
– Вот! Опробуй очки, просто когда поедешь домой на метро. Видеоруководство покажет тебе как.
– Честно говоря, мне совсем не интересно.
Она закидывает очки в сумочку и прощается с Джеффом и Чарли. От всех этих разъяснений у нее кругом идет голова.
* * *
Син нравится строить догадки о незнакомых ей людях. Сидя в автобусе или в метро, она пытается угадать, кем они работают, какое у них прошлое, какие желания, какие семьи. Разумеется, она не знает, насколько близка к истине, но это для нее не повод не доверять интуиции.
Очки в ее сумочке – искушение проверить, насколько хорошо она на самом деле угадывает.
Она запускает руку в сумочку, нащупывает очки, медлит. Извлекает их, теребит в руках. Надевает. Никто не обращает на нее внимания.
За пару минут Син разбирается, как пользоваться этой штуковиной. Управление осуществляется голосом, подмигиванием, движениями головы и прикосновениями к дужкам. Информацию она теперь видит на линзах вместо сенсорного экрана, полупрозрачные объекты парят перед ней, словно призраки, и при этом у нее свободны руки. Удобно.
Она пристально смотрит на сидящего напротив человека и включает распознавание лиц. Через пару секунд рядом с головой мужчины повисают многочисленные строки и символы. Имя, возраст, место жительства. Син оглядывается по сторонам и тихонечко чертыхается. «Интернет знает каждого в этом автобусе! Я знаю каждого в этом автобусе».
Она останавливает взгляд на одном из множества лиц – автоматический трекинг глаз устройства понимает, на ком именно – и шепчет:
– Очки, идентифицировать.
Через пару секунд она узнает кое-что о Пауле Фергюсон, замужней домохозяйке и матери троих детей, проживающей в Тоттенхеме, тридцати пяти лет от роду. Можно узнать и больше, но для этого придется создать аккаунт и заплатить разработчику. Она берется за молодого человека с раста-косичками и свисающими из ушей проводами. Взмахом ресниц она узнает, что этот двадцатитрехлетний датчанин – студент Лондонской школы экономики и что сейчас он слушает Вагнера. Такого она ни за что не предположила бы, признается она себе.
Все еще с легким отвращением или даже боязнью она начинает разделять восторг Джеффа. Воодушевление затмевает голос совести. До пересадки в метро она просматривает еще двенадцать человек. Ее догадки не так уж фантастичны, приходит она к выводу. Реальность – или то, что под ее видом ей втирают очки – зачастую тоже не менее удивительна.
Идя по станции метро, она продолжает вести наблюдение. Навстречу ей идет женщина примерно ее возраста. Очки показывают стандартный набор информации и фотографии. И кое-что еще. Газетные сообщения пятнадцатилетней давности рассказывают о страшном нападении и ранениях, с которыми она поступила в больницу. «…жестокое преступление…» – выхватывает Син из одного из старых заголовков. «…потеряла одну ногу… ранний выход на пенсию…».
Да, женщина прихрамывает, замечает про себя Син и тут же, испугавшись, отводит от нее взгляд. Сам собой напрашивается вопрос: сколько очков на лицах идущих ей навстречу людей умеют то же, что и ее пара? Кто сейчас поступает с ней точно так же, как она поступила с пассажирами автобуса и прохожими в метро? Кто сейчас в прямом эфире транслирует ее изображение в интернет? И Син, как обухом по голове, бьет мысль, что тысячи глаз прямо сейчас рассматривают ее.
Она украдкой оглядывает свой образ в стекле рекламной витрины. Выпрямляет спину. Поднимает голову. И осознает, где сейчас находится – на перроне лондонской подземки в час пик. Здесь на нее и безо всяких очков смотрят сотни людей. А кроме того, вездесущие камеры наблюдения Лондонского управления транспортом. «Добро пожаловать в паранойю», – думает она.
С грохотом на платформу прибывает поезд. С потоком офисных тружеников Син втискивается в вагон и устремляется к свободному месту. Очки извещают ее о времени пути до станции, на которой ей нужно выйти.
* * *
Во время поездки Син с помощью очков копается в интернете. От американского правительства еще не поступило официального заявления в связи с акцией Зеро Presidents’ Day12. В каких-то офисах в Вашингтоне сейчас, наверное, переполох не хуже, чем в курятнике с забравшейся туда лисой, предполагает Син. В СМИ уже циркулируют наиглупейшие теории заговора с уже привычными и парочкой новых злодеев в роли главного зачинщика.
Син еще нужно заскочить в супермаркет – закупиться по мелочи. В овощном отделе она протягивает руку к упаковке помидоров, но очки предупреждают о пестицидах. Помидоры остаются лежать нетронутыми. Она направляется в отдел с кексами. Очки советуют ей купить кексы в соседнем супермаркете, чтобы сэкономить 30 пенсов. Син возвращает на место тележку для покупок и отправляется к конкурентам.
И действительно, на кексы здесь скидка, а помидоры спелые, сочные и биологически чистые. Ее предубеждения перед очками тают на глазах. Ее изумляет, как быстро и играючи получается управляться с ними. Она с любопытством курсирует по отделам и рассматривает товары со скидками. Очки предлагают ей соответствующие кулинарные рецепты. Когда она делает выбор в пользу сэндвичей с яйцом, очки спрашивают ее, какие ингредиенты у нее есть дома, и предлагают купить недостающие.
Вскоре она стоит на кассе с полной тележкой и размышляет. Как так получилось? Ей ведь нужны были всего-навсего помидоры и кексы. Но, с другой стороны, содержимое тележки ей очень даже пригодится.
За ней собирается очередь. В задумчивости она выкладывает покупки на ленту и достает из сумочки кошелек. Очки советуют ей оформить карту лояльности этого супермаркета и подсчитывают, сколько она сэкономит уже при этой, первой покупке.
«Еще одна карта?» – спрашивает себя Син, глядя в кошелек с уймой таких карт и тут же отвергает эту мысль. Она расплачивается наличными. «Я вам не прозрачный клиент!» – решает она.
– Президент по-прежнему вне себя, – негодует Эрбен.
Перед ним в полном составе сидит команда руководителей американских организаций безопасности. Все они привычны к затяжным заседаниям, но смотрят на Эрбена измученным взглядом.
– Эти выродки опозорили нас на весь мир! А исход мог быть самым трагичным! Вам объяснять не надо, что дроны могли транспортировать кроме камер, – голос его становится резче, когда он продолжает: – Президент хочет знать, почему мы не смогли предвидеть атаку. Он хочет знать, кто эти молодчики. Он требует, чтобы мы схватили их как можно быстрее! Орвил? – обращается он к главе ФБР без лишних политесов.
С большим трудом Эрбен унимает клокочущую в нем ярость, вызванную упоминанием этой группировки горе-активистов. Банда гаечного ключа13, честное слово!
– Трансляция началась в десять часов тринадцать минут по вашингтонскому времени, – докладывает Орвил.
Эрбена тошнит уже только от одного вида его тупой солдафонской рожи. Хоть что-то полезное произойдет из-за этой акции – смена кадров. Вплоть до самой верхушки.
На большом экране, висящем на стене, Орвил демонстрирует запись, сделанную на тренировочном поле для гольфа.
– В десять часов шестнадцать минут служба безопасности президента была проинформирована…
Синхронное прикладывание ладоней к ушам. Президент и его жена пригибаются.
– Три минуты! – вопит Эрбен. – Если бы эта дрянь была вооружена, у нас не было бы сейчас президента!
– Для этого она должна была быть значительно крупнее и не смогла бы не попасться в наши сети безопасности, – парирует Орвил и продолжает демонстрацию.
– Спустя три минуты телохранители президента доставили его в гараж. К сожалению, в суматохе туда проникли и несколько мелких попутчиков, забравшихся в аэродинамический мешок.
Он останавливает запись и указывает на пять темных пятен, которые отделяются от крон деревьев и пристраиваются за машиной.
– Это пять дронов, которые летят прямо за машиной до самого гаража.
– Незамеченными, – стонет Эрбен и бросает на Орвила испепеляющий взгляд.
– Все происходило слишком быстро, – пытается оправдаться директор ФБР. – Два дрона не только вели запись, но и транспортировали по пять шагающих роботов с камерами, которые они сразу же сбросили, оказавшись в гараже. Эти штуки были размером с тарантула и передвигались молниеносно.
– А что если одна из них была снабжена маленькой дозой смертельного яда и успела распылить его где-нибудь? – негодует Эрбен, до конца не понимая, кто его больше бесит – эти активисты или Орвил. – Этого нельзя было исключать! Президент и его семья убиты! Кадры отвратительной агонии разлетелись бы по всему миру! Это дерьмище развонялось бы хуже, чем 9/11! Оно наглядно показывает, что самый охраняемый человек в мире не может чувствовать себя в безопасности! Эти негодяи вторглись в самое сердце нашей великой нации! Они посеяли ядовитые семена сомнения и похоронили доверие ко всем нашим новейшим мерам безопасности! Никто в этой стране не защищен – вот что они хотели сказать! Кто управлял этими адскими штуковинами? И как?
– Джон? – Шеф ФБР просит своего помощника дать разъяснения и вдогонку поясняет: – Джон руководит расследованием.
Дешевый трюк. С помощью этого человека Орвил надеется усмирить Эрбена.
Эрбен и Джонатан Стем – друзья со студенческой скамьи. В Вашингтоне это каждому известно. В свои тридцать семь Джон тоже молод для занимаемого им поста. Морской котик в прошлом, имеющий множественные ранения и награды, а также научную степень в юриспруденции, он разделяет с Эрбеном одно качество – безжалостную самодисциплину, которой оба обязаны своему взлету. Но вот импозантную внешность не разделяет.
– Зеро, как мы предполагаем, – говорит Джон, слегка картавя. – Через интернет. Сигналы мобильной связи проходили через системы анонимизации. Зеро мог вести управление этими аппаратами с любого смартфона с доступом в интернет из любой части мира. Это плохая новость…
– Но при всем при этом… – прерывает его Эрбен раздраженно.
Президент не может себе позволить такую потерю лица. Если запятнан имидж президента, то и всех ведущих сотрудников его администрации. И его самого.
– …мы прослушиваем весь мир и ничего не знали ни о планах, ни о самой акции в момент начала? Для чего тогда наши секретные службы и их партнеров каждый год нашпиговывают миллиардами?
– Следственные действия включают три аспекта, – пытается Джон вернуть разговор в деловое русло. – Во-первых, дроны. Мы изучаем происхождение и путь каждой отдельной детали, проверяем их на наличие всех классических следов: ДНК, отпечатки пальцев и тому подобное. Кроме этого, мы выясняем, откуда взялись сим-карты и на кого они оформлены.
Он откашлялся.
– Во-вторых, видеострим. Трансляция велась в режиме реального времени на одном из YouTube-каналов, а также на специальном веб-сайте zerospresidentsday.com. Предположительно, для подстраховки на случай, если бы YouTube заблокировал канал во время трансляции. YouTube-канал и веб-сайт были кем-то зарегистрированы. Связанные с ними адреса электронной почты, IP-адреса компьютеров и другие цифровые следы наверняка были заметены или же использовались фальшивые имена, одноразовые ящики электронной почты, однако их идентификацией мы все равно занимаемся.
В-третьих, в течение нескольких лет Зеро опубликовал многочисленные видео и онлайн-руководство по защите личной жизни – The Citizen’s Guerilla Guide to the Surveillance Society. Мы, разумеется, изучаем и их на предмет возможных зацепок.
– О’кей, – говорит Эрбен.
Больше на текущий момент требовать, пожалуй, нечего. Ближний Восток ускользает у них из рук, в Китае замес, русские вдруг снова стали скалить зубы, европейцы вздумали скинуть долговые оковы – ему и без Зеро есть чем заняться.
– Джон, держи меня в курсе, – говорит он, демонстративно игнорируя высокопоставленных боссов за столом.
Не удостоив их прощанием, он показывает им спину.
* * *
В крошечной прихожей ее квартиры темно, только из-под двери комнаты Виолы пробивается тусклая полоска света.
– Добрый вечер! Я дома! – громко говорит Син.
В крохотной кухне она ставит пакеты с покупками на стол. Рядом кладет очки.
Только сейчас она замечает, как ее утомил весь этот поток данных. Одновременно она ощущает смешанное чувство из облегчения и грусти утраты, как если бы весь день промучилась на каблуках, а вечером с радостью сняла свои новые шикарные туфли.
– С каких это пор ты носишь очки? – спрашивает Ви из-за спины.
Син поворачивается к ней. Ее дочь уже на полголовы переросла мать.
– Клево! Очочки! – вскрикивает Ви от восторга, еще даже не прикоснувшись к устройству.
«Как она их опознала? Она быстро нашла бы общий язык с Джеффом», – думает Син.
– Откуда они у тебя?
– В редакции выдали.
– Неужели Daily такие продвинутые? Ну да ладно. Можно попробовать?
– Сначала ужин.
Безропотно Ви принимается готовить сэндвичи, а Син исчезает в ванной, чтобы привести себя в порядок.
За ужином Син интересуется, как у Ви прошел день в школе, но Ви думает лишь об очках.
Син рассказывает, как они ей достались.
– Точно, акция Presidents’ Day, – реагирует Ви. – Жуть. Если этих типов сцапают, им крышка.
– Ты знаешь Зеро?
– Не, по крайней мере, до сегодняшнего дня не знала. А теперь можно взять очки?
Син вручает Ви устройство, и та исчезает с ним в своей комнате.
Син с ноутбуком устраивается поудобнее на диване, который занимает почти половину гостиной. Не потому, что диван большой. Но Син теснота не смущает. Тогда, накануне рождения Ви, переезд в эту квартиру означал жизнь с чистого листа. Поскольку она снимает эту квартиру так давно, арендная плата получается очень выгодной. Иначе она не смогла бы себе позволить Лондон.
Она проверяет сообщения новостных агентств. Из Белого дома поступило сухое заявление пресс-службы: «Президент и его семья чувствуют себя хорошо, покушение произошло без применения оружия. ФБР и Министерство национальной безопасности начали поиски террористов».
«Террористов? – удивляется Син. – Ну да. Все, что хотя бы отдаленно напоминает покушение на американскую землю, тут же признается терроризмом. Интересно, что там творится за кулисами?»
Несмотря на то что ни о жертвах, ни об убитых не сообщается, об акции пишут все. На какой бы сайт Син ни зашла, складывается ощущение, что СМИ позабыли о других темах. Реакции варьируют от злорадства и диких теорий до глубочайшего возмущения. Во всех сообщениях лидирует одна фотография: ставшее от паники мордой лицо президента, его широко распахнутые от ужаса глаза, разинутый в вопле рот.
Если целью Зеро было выставить перед общественностью якобы самого могущественного человека в мире в совершенно жалком виде, то им это удалось. «Он им этого не простит», – думает Син, и в ее душе поселяется зародыш беспокойства. Плохи игры с истеричной и оскорбленной сверхдержавой.
* * *
Син готовит себе чай и смакует минуты покоя, в которые вода нагревается и закипает. Из комнаты Ви не слышно ни звука. Еще год назад ее это встревожило бы, но за прошедшие месяцы Ви перевоплотилась из Лили Манстер14 в Златовласку. Раньше Син постучалась бы к ней и спросила, не хочет ли та чаю, чтобы под этим предлогом проконтролировать свою дочь. Страх, что та скатится в трясину депрессии или наркомании, иногда брал верх.
У нее нет больше ощущения, что контроль необходим. После не прекращавшихся несколько лет отвратительных скандалов они не так давно наконец-то наладили контакт, как сказала бы Ви.
Похоже, она поладила сама с собой, считает Син. Жаль, что скоро она съедет, как только окончит школу. С осени Ви намерена изучать право.
С легким вздохом и дымящейся чашкой она возвращается в гостиную.
Есть и хорошее в модернизации редакции Daily – цифровой архив всех опубликованных статей, к которому Син может обратиться теперь и из дома. Она поднимает наиболее свежие статьи по темам слежки, частной жизни и методов работы американских госструктур. Недостатка в них нет. Речь в них идет о разоблачительной платформе Wikileaks, о Брэдли, ныне Чэлси, Мэннинг, американском солдате, который предал огласке преступления армии США в Ираке, и, конечно же, о сделанных Эдвардом Сноуденом разоблачениях глобальной слежки Национального бюро безопасности. Летом 2013 года Син следила за этой проблематикой. Как это часто бывает, в какой-то момент ее внимание переключилось на новую тему, а затем на другую: восстания, гражданские войны, потопы, землетрясения, теракты, экономический кризис.
Кроме этого, она жительница Лондона. Она привычна к наблюдению. Как она может ему воспрепятствовать? В конце концов, остается лишь утешаться тем, что наблюдение гарантирует кое-какой уровень безопасности.
Она стряхивает с себя легкий дискомфорт и концентрируется на работе. В сети она находит парочку репортажей о том, как американские сыщики накрыли членов «Анонимуса» и группировки под названием LulzSec. Стоит раз неосторожно установить соединение с интернетом, делает она вывод, и они тебя сцапали. «Плохи дела у Зеро, – проносится мысль в ее голове, – их тоже поймают». Из следующей статьи о режиссере Лоре Пойтрас, которая доверилась Эдварду Сноудену, она узнает, что те прекрасно поддерживали контакт, оставаясь незамеченными. Большая часть описанных способов шифровки изложена слишком техническим и сложным языком. Понятные ей методы могли бы послужить материалом для написания шпионского детектива, к примеру, хранение аккумулятора сотового телефона в холодильнике. Она делает пару пометок, и набросок статьи готов.
Мне, в мои сорок с небольшим, иногда кажется, что я проснулась в научно-фантастическом романе времен моей юности… Частная жизнь мертва… Мертва ли частная жизнь? … Понятие частной жизни закреплено законодательно уже добрых сто лет… Неужели оно устарело? Или же его теперь недостаточно твердо отстаивают? Чем является сопротивление слежке, как то, что оказали ей Зеро, – закатной вспышкой или начинающимся восстанием? – > Примеры других акций и активистов… Боязнь терроризма – истинная причина тотальной слежки или лишь предлог для контроля и/или спекуляций?
Постепенно статья обрастает подробностями в ее мыслях. С утра пораньше она напишет ее начисто.
Закончив работу, она заходит в свой аккаунт на сайте знакомств, которому она ежемесячно скармливает свои кровные впустую. Фото у нее, можно сказать, свежее и не очень-то отретушировано. Легкое смещение в сторону красного выгодно подчеркивает темный цвет ее волос. С возрастом она хитрит лишь на пару годочков. Пусть тройка еще побудет первой цифрой.
В почтовом ящике она видит пять новых сообщений. Три она отбраковывает по одной лишь теме, одно – по краткости. Оставшееся вполне себе милое, хотя он не совсем ее типаж. Ответить ему? Пожалуй, лучше не надо.
Около одиннадцати усталость одолевает ее. Она идет в ванную, где едва поворачивается между душем и тазиками – настолько она узкая. Она стягивает с себя одежду – и, как это всегда бывает по утрам и вечерам, избегает взгляда в зеркало, чтобы не видеть участки жеваной, мятой, натянутой красной кожи на левой груди и ребрах и внутренней стороне левого плеча.
На мгновение ее охватывает паника: по интернету, возможно, ходит фотография с пожара семнадцатилетней давности, как изображение той женщины, которая спустя два года после инцидента лишилась ноги.
Она долго стоит под душем, затем осторожно вытирается полотенцем и нежно смазывает мазью покрытую рубцами кожу. После этого она надевает футболку и пижамные шорты и накидывает на себя старый уютный банный халат.
Она стучится в дверь к Ви.
– Так круто! – взвизгивает дочь, открыв дверь. – Можешь мне их на завтра одолжить? Я их тебе верну вечером. Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста!
– Эй, они мне для работы нужны, – возражает Син и тут же добавляет: – Правда, я не знаю какой. Завтра они мне, скорее всего, еще не понадобятся. Так что, если хочешь, бери их. Но смотри не потеряй.
Snowman: Видели лицо президента?
Peekaboo777: Только как он его потерял. ^^
Вторник
– Мы хотим, чтобы Google стал третьим полушарием твоего мозга, – декламирует Зеро, чье лицо обретает черты Сергея Брина, одного из основателей Google.
– Брин и правда такое говорил? – громко спрашивает Син, втискиваясь со стулом между Чарли и Джеффом, чтобы присоединиться к просмотру видео.
– Пару лет назад, – говорит Джефф. – Когда презентовал Google Instant или как там его.
Лицо Зеро трансформируется, становится коллажем из лиц Сергея Брина и Ларри Пейджа. Череп набухает, надувается, как шарик.
– Было бы так клево иметь по полтора полушария справа и слева, разве нет? – тараторит Зеро. – Ну, главное, чтобы голова не разболелась. А у меня она болит от гугловской философии. Болит за десятерых! Да что там, за миллиарды! Ваших голов! Но, как говорится, не надо валить с больной головы на здоровую.
Гигантская башка разлетается на тысячи клочков. Тут же из пустого воротника вырастает новая голова и продолжает нести бред:
– У меня уже довольно много знакомых, которые на полном серьезе называют свои смартфоны внешним мозгом. Если они чего-то не знают, то р-р-раз – заглядывают в Google. Или в Википедию. Или, или, – продолжает он едким голосом. – Никогда не задумывался, зачем тебе мозг? Конечно же, чтобы думать! Тогда давай-ка сейчас вместе поразмыслим, что такое Google. Лучше с помощью третьего полушария.
Зеро тычет пальцем в смартфон.
– Что. Такое. Google. Ой! Более двух миллиардов результатов поиска? Ай-ай-ай! По мне так слишком уж много ответов на один вопрос. Попробуем иначе. Что скажет сам Google? «Цель Google – организовать всю информацию в мире и сделать ее доступной и полезной каждому и в любой момент».
Его физиономию перекашивает от злобы, когда он продолжает:
– Твою ж мать! А сколько этой полезной информации в мире? Девяносто процентов того, что я получаю ежедневно, неважно откуда, – это шлак! Уведомления в Facebook или WhatsApp, новости о селебрити, реалити-шоу, реклама, спам, указания от моего начальника! Единственный способ организовать эту информацию – швырнуть в мусорную корзину. Но нет! Google, похоже, вознамерился закачать мне в мозг все это говно. Дорогой Google, я лучше останусь при двух своих полушариях, – он на мгновение умолкает и наклоняется вперед. – А вы лепите себе третье! Организуйте его, как хотите, перегоняйте свое говно справа налево и слева направо, но не заливайте в мой мозг! Ему и без вашего шлака есть чем заняться! И кроме того, что вы вообще забыли у меня в мозгу? Если я вас туда пущу, то где гарантия, что вы будете вести себя там прилично? Каким именно образом вы организуете «все информацию в мире»? По каким критериям вы ее предоставляете? Кто это решает? Кто устанавливает правила? Пишет алгоритмы? Кто-то из ваших программистов? В моем мозгу? Ах вот как, наблюдать за его работой нельзя. За вашими вычислительными процессами. В моем мозгу. Ясное дело, коммерческая тайна. По сравнению с вами Большой брат – младенец! – Зеро хохочет. – Да и в целом! Получается, что Google не только мое третье полушарие, но и моего соседа – чувак, он же дебил, да еще какой! Вот же чертовщина, нам придется делить третье полушарие, как сиамским близнецам? Так же, как и с миллиардами других пустоголовых со всего света? Миллиардские близнецы? – он хватается за голову. – Ах, у меня разболелась голова. Кстати, я считаю, что цифровых спрутов надо мочить.
* * *
– Давайте резюмируем, что нам известно о Зеро, – предлагает Син и откидывается на спинку стула. – Чарли?
– Вот список из 38 видео, которые они публиковали начиная с 2010 года.
Син просматривает названия: «Little big brother15», «Большая переоценка», «Агентство социальных рейтингов», в то время как Чарли продолжает:
– Короткие, остроумные поучения о частной жизни, масштабах слежки и других угрозах цифровизации и разрастания сети. Наряду с этим съемки мелких партизанских акций. Они, к примеру, увешивают камеры общественного видеонаблюдения в разных городах подарочными лентами или масками глав правительств. До вчерашнего дня эти видео посмотрела лишь пара тысяч человек. Но начиная с акции в честь Президентского дня просмотров – миллионы.
– «The Citizen’s Guerrilla Guide to the Surveillance Society» тоже стал пользоваться большим просом со вчерашнего дня, – добавляет Джефф.
– Это же советы про то, как зашифровать данные и обойти слежку, правильно? – вмешивается Энтони.
Он в своем репертуаре: когда он соизволит бывать в редакции, вместо того чтобы лизать руки хозяевам или правлению, он намеренно вгоняет в оторопь своих редакторов, как негодная овчарка терроризирует стадо. И прежде чем Син или кто-то еще смог бы ему ответить, он продолжает:
– У кого-нибудь есть новые сведения о группировке? Кто в нее входит? Где они базируются? Сколько их?
– Без понятия, – говорит Чарли. – Пока что они ведут себя очень скрытно.
– Тайна, покрытая мраком, – замечательно! – взвизгивает Энтони и ударяет в ладоши. – Из такой основы можно лепить и лепить! Какая статистика по обращению к нашим новостям?
– У статьи Син самое большое число просмотров из всех предыдущих материалов нашего онлайн-издания, – говорит Джефф. – Тема цепляет.
– Тогда ее надо покрошить на мелкие кусочки, – считает Энтони.
Син продолжает изучать список видеосюжетов. Разобраться с этой мутью ей не под силу, но у нее есть Джефф.
– Из этого можно сделать серию статей, – предлагает она. – Каждый день мы будем представлять одно видео и давать более подробную информацию о нем в сопроводительной статье.
– Я это и имею в виду, – говорит Энтони, поправляя очки.
Син удивляется, откуда пошла мода на очкариков. Энтони в очках выглядит просто нелепо.
– Но только не надо мне воду лить, – говорит он, глядя на Син требовательным взглядом. – Я хочу видеть классные графики, лучше анимированные. Еще добавьте собственные видео. Первым возьмем видео про Google, которое вы только что посмотрели. Прекрасное введение в тематику. После обеда первые результаты должны быть у меня на экране. И придумайте такой анонс, чтобы был секси, – говорит он и убегает шуметь дальше.
Син и Джефф переглядываются.
– Секси, – повторяет Син с насмешкой и пожимает плечами.
– Ну, по крайней мере, он умеет принимать быстрые решения.
* * *
– Здесь у нас криминалистическая лаборатория, – объясняет Мартен Карсон.
В его серых глазах заметна усталость. Из-за нашумевшего дела он не сомкнул глаз этой ночью.
Джонатан Стем подходит к одному из столов, на котором бережно разложены детали дрона, словно уцелевшие обломки разбившегося самолета в ангаре для проведения реконструкции. В помещении восемь столов, за которыми люди в белых халатах, склонившись, работают над деталями.
– Похоже, что ребята из Зеро все делали чрезвычайно тщательно, – докладывает Мартен. – Пока что нам не удалось обнаружить ни ДНК, ни отпечатков пальцев, ни каких-либо других органических следов.
– Они знали, на что идут, – заметил Джон.
Мартен цепляет пинцетом самую маленькую деталь и показывает ее Джону.
– По сим-картам мы немного продвинулись. Отследили по серийным номерам. Они были проданы пять и шесть месяцев назад в Линчбурге и Ричмонде, оба в штате Виргиния. Мы уже нашли оба салона связи. По нашим предварительным данным, речь идет о предоплатных картах, для покупки которых не требуется регистрация. В обоих салонах есть камеры наблюдения, их сотрудники сейчас ищут для нас чеки. Две команды наших ребят уже отправились туда.
Мартен ведет Джона в соседнее помещение, где их встречают четверо мужчин, сидящих каждый за несколькими мониторами. Еще ночью по распоряжению Джона он оборудовал здесь центральный штаб расследования. Для поисков исполнителей скандальной акции к Президентскому дню помощник директора ФБР Джон Стем не пожалел ресурсов. Мартен прекрасно понимает, что Джон пользуется поддержкой на самых верхах, наверное, даже выше, чем дирекция ФБР. И его это более чем устраивает. За двадцать семь лет службы в ФБР ему частенько приходилось работать чуть ли не подручными средствами.
– Здесь сидят наши цифровые детективы. Они работают вместе с коллегами из БНА. Луис, – обращается он к одному из них, коренастому мужчине лет тридцати пяти. – Над чем сейчас работаете?
– У нас три направления, – объясняет Луис, почесывая свою черную щетину. – Во-первых, мы изучаем YouTube-аккаунт Зеро и веб-сайт, на котором Зеро стримил вчера видео. YouTube-аккаунт зарегистрирован на почтовый ящик zero@taddaree.com. Это одноразовый ящик. Но мы все равно его пробиваем. Любопытно уже то, что Зеро использует свое имя в адресах. Ребята из АНБ своими программами проверяют, где эти или похожие адреса всплывут в сети. То же самое они проворачивают и с panopticon@fffffff.com, адресом, на который зарегистрирован вебсайт.
– Они также ведут поиск и по тематически родственным именам и адресам, таким, как jeremybentham, bentham и так далее, – добавляет Мартен, – по вариантам с цифрами, например, panopticon1, 2, 3…, по анаграммам и вариантам написания справа налево.
– Сколько времени это займет? – интересуется Джон.
– Наши программы работают очень быстро, – говорит Луис. – Если они что-то обнаружат – а они обнаружат, – первые результаты мы получим через пару часов.
– Это был первый пункт, правильно? – спрашивает Джон.
– Да, – отвечает Луис. – Дальше мы анализируем все ранее опубликованные Зеро видео. Их, правда, всего лишь тридцать восемь. Мы проверяем IP-адреса, с которых они были загружены, их метаданные, использованный для их производства софт, элементы видеоряда – на предмет зацепок: фрагменты из фильмов, использованные лица и голоса, фон сети и так далее.
– Фон сети? – переспрашивает Джон.
– Колебания частоты тока в электросети едва заметно, но все же влияют на записывающие устройства. Так же как и батарейки. И это влияние можно отследить. Если знать колебания частоты тока в сети в определенный момент времени, то можно установить, когда была сделана запись и даже где.
– И нам известны эти колебания?
– Мы создали базу данных за несколько последних лет. В других странах тоже начали создавать свои, после того как в 2010 британцы с помощью такой базы раскрыли убийство.
Джон смутно вспоминает о том деле.
– Обработка видео уже дала какие-то результаты?
– Пока никаких. Для многих задач нам приходится параллельно модифицировать или писать новые поисковые программы. В решении других нам помогли интернет-пользователи.
– Как это?
– До позавчерашнего дня о Зеро было мало кому известно, однако в сети у них образовалось небольшое сообщество фанатов. Они давно идентифицировали лица и маски, которые Зеро использует для производства своих роликов, с помощью программ поиска изображений и распознавания лиц. Таким образом удалось узнать больше двадцати процентов лиц и почти сто процентов масок. Похоже, что образы известных людей Зеро намеренно оставляет узнаваемыми. А прочие лица или полностью искусственные, или сильно изменены, или созданы из множества других, фрагменты которых, правда, идентифицировать не представляется возможным. Хорошая работа. Была проведена повторная проверка силами сотен добровольцев, подтвердившая прежние результаты. Краудсорсинг в духе Файнштайна, – смеется Луис.
