Читать книгу: «Клинт Иствуд. Последний ковбой. Биография», страница 6

Глава 6

Я уже вернулся домой и сделал очень малобюджетную картину под названием «Вздерни их повыше», но в кинобизнесе меня все еще считали итальянским киноактером.

Клинт Иствуд

Цель поездки Де Лаурентиса состояла в том, чтобы заключить контракт с Клинтом. Он полагал, что, как только вестерны Леоне будут выпущены в Штатах, имя режиссера станет синонимом золотой кассы в любой точке мира, где есть киноэкран. Де Лаурентис думал, что Клинт может стать Гэри Купером своего поколения, и не стеснялся говорить об этом самому актеру. Как любой настоящий бизнесмен, он очень хорошо знал, чем можно соблазнить человека, чтобы получить то, чего ты хочешь.

Де Лаурентис работал в кинобизнесе в успешном партнерстве с Карло Понти, который в середине 1950-х годов решил превратить свою жену Софи Лорен в лучшую итальянскую киноактрису благодаря тому, что она мастерски играла итальянских женщин из рабочего класса, а в реальной жизни выглядела гламурной красоткой. Она часто снималась в главных ролях вместе с Марчелло Мастроянни, который также мог без усилий переключаться между гламуром и рабочим классом, комедией и драмой. Под руководством Понти Мастроянни и Лорен стали всемирно известными и (вместе с Понти) чрезвычайно богатыми.

Де Лаурентис задумал сделать то же самое для себя и своей новой жены Сильваны Мангано. Мангано – еще одна икона послевоенного итальянского кино – приобрела международную известность благодаря своей работе в фильме «Горький рис» (1949) по сценарию и в постановке Джузеппе Де Сантиса (продюсер – Дино Де Лаурентис). В то время в Европе были в моде фильмы-антологии, поэтому он решил собрать пять лучших режиссеров, чтобы каждый из них снял короткометражный фильм-эпизод с Сильваной Мангано. По его задумке, каждый из этих режиссеров должен был повернуть этот великолепно ограненный алмаз к зрителям новой стороной, показать различные грани ее способностей.

При этом ему очень не хотелось, чтобы его жена делила славу с какой-нибудь суперзвездой наподобие Марчелло Мастроянни. Произведя поиск среди подходящих, по его мнению, актеров, Де Лаурентис решил, что ему может подойти Иствуд. Он знал, что Клинт далеко не самый лучший актер (для Де Лаурентиса это был только плюс), но зато он был одним из самых узнаваемых людей в Европе. Де Лаурентис была уверен, что популярность Иствуда поможет увеличить кассовые сборы, но его игра никогда не сможет затмить талант Мангано.

Чтобы соблазнить Клинта своим предложением, Де Лаурентис подготовил к его приезду в Нью-Йорк «красную ковровую дорожку»: поселил Клинта в пятизвездочной гостинице и долго возил его по всему городу в открытом черном лимузине, расхваливая «великолепный» сценарий, который он заполучил. И только затем подошел к делу. Де Лаурентис хорошо выполнил свою «домашнюю работу»: он разузнал, что Клинт любит автомобили, и поэтому предложил ему выбор из двух вещей: 25 000 долларов за месяц работы или 20 000 долларов и совершенно новый Ferrari последней марки. Клинт заключил сделку с получением Ferrari (зная, что ему не придется платить агентское вознаграждение, если машина будет оформлена в качестве подарка).

В феврале 1966 года Клинт вылетел в Рим – город, который к тому времени он достаточно хорошо знал. Клинт должен был появиться в одной из новелл киноэпоса из пяти частей, которому Де Лаурентис дал название «Ведьмы». Эпизод с его участием должен был ставить режиссер Витторио Де Сика³⁵, который сделал себе имя, сняв один из определяющих фильмов послевоенного неореализма – ленту «Похитители велосипедов» (1948).

Новелла «Самый обычный вечер» (другое название «Вечер как вечер») идет 19 минут. Клинт одет в современный костюм и рубашку, застегнут на все пуговицы, его волосы зачесаны назад. Он играет человека, запертого в безрадостный брак без любви с героиней Сильваны Мангано. Только во снах он «оживает» и становится секс-звездой фантазий своей жены. Кульминацией эпизода становится представленное им самоубийство на фоне эротического «танца» его жены для десятков мужчин, пришедших в стриптиз-клуб. Описание этой оргии составляет основную часть киноновеллы.

United Artists Крима и Пикера приобрела права на показ фильма в США в основном из-за того, что там появлялся Клинт. Продюсеры надеялись, что выпустят фильм вместе с трилогией Серджо Леоне и заработают на нем. Из этого ничего не получилось: официально трилогия вышла в Соединенных Штатах только в 1969 году³⁶.

По словам Клинта, «истории, рассказанные в пяти эпизодах фильма, не составляли единое целое. Это был некий набор виньеток, собранных воедино. Мне они понравились, меня забавляло участие в этом фильме. Это был своеобразный эскапизм».

Впрочем, провал был не полным. Во время премьеры фильма в Париже (по непонятным причинам он был дублирован на английский) Клинт познакомился с Катрин Денёв и завел с ней короткий, но бурный роман, который оба ухитрились скрыть от посторонних глаз. А еще у Клинта появился новый Ferrari, который он отправил домой, в Кармел, а сам остался в Риме, где начиналось производство фильма «Хороший, плохой, злой». Съемки стартовали на студии Cinecittà в мае 1966 года, после короткой задержки, связанной с тем, что Клинт отказывался являться на работу, потому что Леоне не соглашался на его требование выплатить 250 000 долларов и предоставить еще один новый Ferrari. Вскоре Клинт получил все, что хотел, после чего с сигарой во рту и бутафорскими ружьями снова сел в свое европейское кинематографическое седло.

Уже в начале производства третьего спагетти-вестерна Леоне Клинт начал испытывать то же смутное недовольство, которое он испытывал на съемках сериала «Сыромятная плеть». Фильм казался ему скорее раздутым, чем пространным, а его герои слишком много говорили (впрочем, так ему казалось при съемках практически каждого своего фильма). Единственным полностью «телесным» персонажем оказался Злой (Илай Уоллак), в то время как Хороший (сам Клинт) и Плохой (Ли Ван Клиф) были скорее карикатурами, а не персонажами – чтобы «оживить» их, требовалось больше сатирического начала. Леоне все еще не говорил (или, возможно, предпочитал не говорить) ни слова по-английски, несмотря на то что данный фильм в гораздо большей степени, нежели первые две картины, зависел от произнесенных слов, чем от визуальных образов.

Инстинктивные ощущения Клинта относительно уменьшения роли его персонажа были по существу правильными. В первом фильме он был одиноким человеком, практически без прошлого и без предсказуемого будущего. Его исключительная роль предполагала изоляцию, цинизм, заключенный в героической решимости, и силу, которая делала его – даже при всех очаровательных недостатках – неотразимым для аудитории. Во втором фильме Человек без имени вынужден был иметь дело и делить пространство экрана с полковником Мортимером в исполнении Ли Ван Клифа. Успешно сыгранная роль в фильме «На несколько долларов больше» не только воскресила его карьеру в кино, но и гарантировала его появление в последнем фильме трилогии. Теперь же Ван Клиф играл роль бандита по имени Сентенца в партнерстве с ветераном кино Илаем Уоллаком, известным мастером искусства в каждой сцене тянуть одеяло на себя. «Если так пойдет дальше, – ворчал Клинт, обращаясь к Леоне, – то в следующем фильме я буду сниматься со всей американской кавалерией».

Между дублями Клинт отрабатывал свинги – удары при игре в гольф. Это был сигнал Леоне и всем остальным, что теперь Клинт настолько отстранился от съемок, что его больше не заботит ни его персонаж, ни другие герои, ни режиссер, ни даже сам фильм. Позже, когда Леоне обратился к нему с идеей снять четвертый фильм с его участием, Клинт категорически отклонил это предложение.

Во время съемок Клинт и Илай Уоллак стали хорошими друзьями, и Клинт, с давних пор испытывавший отвращение к полетам на небольших самолетах, убедил Уоллака съездить с ним на машине из Мадрида в Альмерию. Когда съемки затянулись, Клинт помогал Уоллаку разобраться в сценарии, подчеркивая примат действия над диалогами. Фактически он стал личным режиссером артиста. Примерно за неделю до окончания съемок Клинт и Уоллак вместе ужинали. В ходе беседы Клинт сказал Уоллаку: «Это будут мои последние спагетти-вестерны. Я возвращаюсь в Калифорнию, создам там свою собственную компанию, буду сниматься и снимать свои собственные фильмы». «Да конечно, сейчас, разбежался!» – подумал тогда Уоллак.

Тем временем у Леоне возникла идея создать вторую, более обширную «американскую» трилогию. Он вспоминал:

«После фильма “Хороший, плохой, злой“ я больше не хотел делать вестерны. Я полностью отработал эту историю. Теперь я хотел сделать картину ”Однажды в Америке”. Но поскольку люди не желают радоваться успехам и прощать неудачи, когда я отправился в Штаты, первое, что мне сказали, – надо сделать еще один вестерн, и мы позволим вам снять “Однажды в Америке”. Мне нужно было сделать еще один фильм, который бы полностью отличался от первых трех, и я подумал о том, что надо снимать новую трилогию, которая начиналась бы с фильма “Однажды на Диком Западе”, развивалась лентой “За пригоршню динамита” и заканчивалась картиной “Однажды в Америке”»³⁷.

Клинт знал, что это будет его последний фильм с Леоне, но ни в коем случае не его последний вестерн. Он поглотил слишком много спагетти, но мало гамбургеров; теперь он был полон решимости взять основные элементы образа Человека без имени, который был так добр к нему в Европе, и вывезти их в Голливуд, чтобы переработать и переопределить.

Вернувшись к июлю в Кармел, Клинт развил бурную деятельность. Он часто связывался со своими старыми друзьями, включая Дэвида Дженссена, который закончил съемки в роли доктора Ричарда Кимбла в своем четвертом (и последнем) сезоне популярного телешоу «Беглец». Сериал, который прекрасно передавал «дух времени» 1960-х годов, сделал из Кимбла культурного героя, а из Дженссена – настоящую звезду (правда, на весьма короткое время).

В эти месяцы Клинт и Дженссен часто встречались и подолгу беседовали. Расспрашивая обо всем своего друга, ныне крупную телезвезду, Клинт пытался понять, как ему нужно строить свою собственную карьеру. (Клинту предложили роль Двуликого в малопристойном сериале «Бэтмен», и он принял это предложение, но прежде чем смог сыграть эту роль, ее отменили.) Тем временем Дженссен только что принял предложение от Джона Уэйна сняться в готовящемся к выпуску фильме «Зеленые береты» в роли скептически настроенного либерального репортера, попадающего в подразделение «зеленых беретов».

А потом… 30 сентября 1966 го да Клинта потрясло известие о том, что в Перу на съемках телефильма компании MGM о жизни в джунглях погиб Эрик Флеминг. Примерно на середине съемок каноэ с Флемингом перевернулось на реке Уальяга. В лодке был еще один актер, Ник Минардос, но ему удалось благополучно доплыть до берега. Тело Флеминга было найдено через два дня³⁸. Клинт узнал об этой истории из газет.

18 января 1967 года в Лос-Анджелесе наконец-то вышел в прокат фильм «За пригоршню долларов», а через месяц состоялся национальный релиз. Стилизованное насилие, показанное в фильме (сегодня оно уже не кажется ни насилием, ни стилизованным), на три года задержало показ фильма в Америке. В 1966 году в США был реализован новаторский проект Майка Николса «Кто боится Вирджинии Вулф?», в котором вульгарная лексика имела решающее значение для сюжета фильма, благодаря чему наконец-то рухнули устаревшие ограничения, накладываемые Кодексом производства³⁹. После этого Крим и Пикер решили, что настало время попробовать снять американскую версию фильма Леоне.

Критики не стали терять время – и моментально набросились на «Пригоршню долларов». Во главе парада негативных отзывов оказался Босли Краузер, острый на язык кинокритик из New York Times, который назвал фильм «ковбойской дешевкой». Джудит Крист, основной кино рецензент World Journal Tribune, охарактеризовала его как «совершенно ужасный… эрзац-вестерн, в котором мужчин и женщин протыкают, сжигают, избивают, затаптывают, кромсают насмерть». Филипп Шойер написал в Los Angeles Times: «Всех этих злодеев снимали в Испании… Жаль, что их там не похоронили». Newsweek назвал фильм «убийственно глупым». Почти в каждом обзоре Клинт упоминался вскользь, а Леоне почти не упоминался.

Тем не менее, ко всеобщему удивлению, фильм «За пригоршню долларов» с первого дня выхода на экраны начал приносить деньги. Критики не смогли его понять, но это сделали зрители. Они оценили мощь характера героя Клинта, привлекательность его силы и убежденности, а также оригинальную точку зрения фильма на жестокость. Более того, в те времена во всех университетских кампусах Америки были кинотеатры повторного фильма, в которых регулярно крутили «Телохранителя», поэтому студенты колледжей, составлявшие большую часть фанатов японской версии фильма, были хорошо знакомы со структурой сценария. Не случайно все атрибуты Человека без имени – тонкая сигарка, пончо, широкополая шляпа – стали элементами студенческой моды 1960-х.

Между тем Клинт продолжал испытывать проблемы с получением работы, или, по крайней мере, интересной для него работы. А хотел он снимать американские вестерны с «приглушенной» версией своего безымянного героя. В мае того же года компания United Artists, воодушевленная кассовыми сборами от фильма «За пригоршню долларов», выпустила на экраны картину «На несколько долларов больше» в качестве одного из «больших летних фильмов». Между тем в прокате все еще держалось «первым экраном» значительное число копий фильма «За пригоршню долларов». Фильм уже собрал внушительную сумму в 3,5 миллиона долларов, что было превосходно для студийного фильма 1960-х годов и необычно для любого «независимого» иностранного фильма, выпущенного на экраны в Америке.

В промежутках между рекламными интервью и долгой работой по дублированию всех трех фильмов (дубляж делался за счет UA вместо использования более традиционных и менее дорогих субтитров) Клинт снова и снова встречался с продюсерами и режиссерами – и продолжал получать отказы на все свои предложения. В лучшем случае они считали его нынешний успех в кино счастливой случайностью и следствием новизны, а в худшем – все еще воспринимали актером телевидения, то есть обитателем «гетто», выбраться из которого удалось крайне малому числу счастливчиков.

Прошло несколько месяцев, и Клинт наконец сформулировал идею, которая вызревала в нем со времен «Сыромятной плети», когда он предложил по-другому снять кадры о перегоне скота. Теперь Клинт мечтал сделать проект по своему выбору, снять фильм так, как он хотел. Если бы американские студии наперебой стремились заполучить себе кинозвезду Клинта Иствуда, то тогда бы он снял фильм, который не только стоял бы вровень, но и превосходил достижения Леоне в жанре вестерна.

Его проект представлял собой сценарий под названием «Вздерни их повыше». Это был американизированный и переплавленный вариант трилогии Леоне. Его первоисточником послужил сценарий пилотной серии для еще одного телесериала в стиле вестерн, написанный Мэлом Голдбергом в 1966 году. Клинт посчитал, что такой сценарий может стать «правильным» проектом для начала его кинокарьеры в Голливуде, и обратился к продюсеру Леонарду Фриману, который первоначально и заказал его в качестве пилотного. Клинт попросил Фримана по возможности превратить его в художественный фильм. Но Фриман, который к этому времени уже спродюсировал сериал «Мистер Новак», был занят разработкой идеи нового сериала «Гавайи 5–0». В результате Фриман и Голдберг положили сценарий «Вздерни их повыше» на полку.

Этот сценарий впервые попал к Клинту через Ирвинга Леонарда, который оказался дружен с агентом Фримана Джорджем Литто. Однажды за ужином Литто рассказал Леонарду о сценарии под названием «Вздерни их повыше», Леонард подумал, что он может заинтересовать Клинта, и спросил, не может ли он прислать ему копию. Литто отправил копию на следующий день. Вместо того чтобы возвращаться к Леоне, Клинт решил делать этот фильм сам. «Когда [Леоне] разговаривал со мной о том, чтобы снять “Однажды на Диком Западе”⁴⁰ и тот материал, который позже превратился в фильм “За пригоршню динамита”⁴¹, он не скрывал, что это были бы просто повторы того, что делалось раньше», – вспоминал Клинт.

«Я больше не хотел играть этого персонажа, поэтому по возвращении сделал очень малобюджетную картину под названием “Вздерни их повыше”. Она была немного более характерной. Наверное, пришло мое время сняться и в некоторых американских фильмах, потому что, хотя мои прежние фильмы были очень успешными, кинобизнес по какой-то причине все еще считал меня итальянским киноактером. Я помню, как ребята из Paramount рассказывали, что когда они пытались занять меня в киносъемках, то все им говорили: “Так это же обычный телевизионный актер”. Меня не замечали, не считали “своим”. А многие другие актеры, которые были замечены, уже преуспевали куда больше, чем я».

Первое, что сделал Клинт, – передал сценарий более влиятельному агенту из компании William Morris. Его звали Леонард Хиршан. Хиршан, как и любой достойный представитель кинобизнеса, очень не любил иметь дело с проектами, которые поступали к его клиентам из внешних источников. И это был вопрос не столько эго, сколько компоновки проекта. Дело в том, что, объединяя писателей и актеров, работавших с агентством, это агентство получало право голоса практически во всех аспектах кинопроизводства. В силу этого первое, о чем подумал Хиршан: не передать ли этот проект на сторону, а Клинта занять в фильме «Золото Маккенны»? Это был боевик с отличным ансамблем актеров, главные роли в котором играли Грегори Пек и Омар Шариф. Клинт прочитал сценарий «Золота Маккенны», но он его не впечатлил*. Актер посчитал, что участие в этой картине станет для него шагом назад, возвращением к ансамблевому стилю фильма «Хороший, плохой, злой» или, что еще хуже, сериала «Сыромятная плеть».

Клинт продолжал настаивать на том, что нужно продолжить работу над фильмом «Вздерни их повыше». Он полагал, что финансовые успехи лент «За пригоршню долларов» и «На несколько долларов больше» (последний получил еще менее благоприятные рецензии, чем «Пригоршня», но продолжал идти во множестве кинотеатров первым показом и собрал 4,3 миллиона долларов, почти на миллион долларов больше, чем «Пригоршня») позволяют надеяться на то, что новый фильм может рассчитывать на финансирование Артура Крима и Арнольда Пикера из UA. И Клинт оказался прав. Как только был заключен контракт, он сразу обратился к Теду Посту, одному из своих любимых режиссеров в сериале «Сыромятная плеть», чтобы тот начал работу над новым фильмом.

29 декабря 1967 года началось производство ленты «Вздерни их повыше», а Пикер и Крим выпустили в прокат «Хороший, плохой, злой»; таким образом, все три фильма трилогии вышли на экраны в течение одного года. Это событие подняло целое цунами дебатов среди высоколобых критиков, которые либо полюбили фильм, либо его возненавидели. Чего им не удалось – так это игнорировать картину. Критики с умеренными взглядами, например Чарльз Чамплин, жаловались в Los Angeles Times, что «существует непреодолимый соблазн переименовать фильм ”Хороший, плохой, злой“, который крутят сейчас по всему городу, и назвать его ”Плохой, скучный и нескончаемый“. Почему? Только потому, что это так и есть». Полин Кейл, верховная жрица кинокритики, с высоты своего положения в журнале The New Yorker, воспарив над миром простых смертных, объявила фильм «глупым» и «ужасным» и удивлялась, почему он вообще именуется вестерном. Журнал Time стал воротить нос от картины, после того нехотя признал стилистику Леоне, одновременно дав режиссеру хороший шлепок за то, что он осмелился покушаться на самое святое из всего чисто американского – на вестерн.

Основной кинокритик New York Times Рената Адлер писала в выпуске газеты от 25 января:

«”Пережженный, исковерканный и потрескавшийся” (упоминать его настоящее название здесь представляется просто неуместным) – это, вероятно, самый дорогой, постный и отталкивающий фильм за всю историю этого жанра. Если, фигурально говоря, на 42-й улице стоят маленькие тележки, с которых торгуют садизмом, то этот фильм, который вчера начали показывать в кинотеатрах Trans-Lux 85th Street Theatre и в DeMille, представляет собой целый супермаркет с такими товарами… Он длится два с половиной тягучих часа… и все это время тянется бессмысленная последовательность сцен, происходящих вокруг моста… Как можно превзойти такие шедевры, как “Мост короля Людовика Святого” или “Мост через реку Квай”? Иногда все это начинает казаться забавным…»

Оценка фильма не сильно изменилась к лучшему и в последующие годы, когда Адлер ушла из Times, а ряд чрезвычайно высоколобых кинокритиков стали все чаще поворачивать свои носы в сторону Клинта. Так продолжалось до первых годов нового века, т. е. до появления Манолы Даргис. Даргис была первой из кинокритиков, которая не стала отметать Клинта по определению, автоматически, как человека, чье творчество не соответствует эпохе, жанру и так называемому духу времени. Впрочем, The New York Times продолжала гнуть свою более-менее стандартную «линию партии». Всякий раз, когда на экранах появлялся фильм «Хороший, плохой, злой», газета в своем телевизионном разделе из года в год печатала одну и ту же однострочную рецензию, которая хотя и была жестокой и снисходительной, но на самом деле не так уж далеко отстояла от того, что чувствовал по отношению к фильму сам Клинт. Текст ее гласил: «Рык, ворчание и немного слов. Клинт ступает по воде, аки посуху».

Изо всех критиков только Эндрю Саррис в Village Voice оказался готов признать, что в стилистике Леоне и его трилогии что-то есть. Саррис, предшественник «авторского» движения в американской кинокритике, унаследовал от критиков французской «Новой волны» весьма противоречивую оценку американских фильмов. Стоит напомнить, что тогда его считали бунтарем, а сегодня по иронии судьбы справедливо почитают как ретрограда. Его авторская теория прославляла жанровые фильмы и режиссеров, делавших их более кинематографичными и личными, а не корпоративный, безличный и, следовательно, заурядный продукт, который выдавала старая система индустриальных студий. Саррис, посмотревший трилогию еще до ее выхода в прокат, написал обзор из двух частей, который появился на страницах Village Voice 19 и 26 сентября 1968 года под названием «Спагетти-вестерны». В обзоре кассовый успех фильмов Леоне объяснялся притягательностью их авторского начала (тем, к чему другие критики оказались совершенно слепы). Таким образом, Саррис ввел трилогию и ее режиссера в мир моды, хитов и хиппи, к которому принадлежал и сам. Если до публикаций Сарриса было не принято хвалить эти фильмы на коктейльных вечеринках, проходивших на Пятой авеню, то после они стали главными темами обсуждений в кафе и на кухнях. Саррис писал:

«[Нью-йоркская культурная сцена] в основном остается враждебной по отношению к вестернам даже в их чистом виде. Но вестерн, подобно воде, приобретает вкус за счет примесей, и с 1945 года вестерны многократно увеличили свои возможности, а также навязчивые идеи и неврозы… То, что привнесли в них Куросава и Леоне, – это сентиментальный нигилизм, который ставит выживание выше чести, а месть – выше морали… Как ни странно, в фильмах, следующих за лентой “За пригоршню долларов”, Леоне еще больше углубился в американскую историю и политику. Я говорю “странно”, потому что от итальянского режиссера можно было ожидать стилизаций в духе чего-то иностранного с неопределенными пространственно-временными координатами, например создания универсальной “Мексики”, которую можно было снимать в любом месте на Средиземном море и относить к любому столетию – от шестнадцатого до двадцатого… Спагетти-вестерн – это в конечном счете произведение не для обитателей башен из слоновой кости, и в этом виде оно функционирует как эпическое творение о насилии и мести»⁴².

«Хороший, плохой, злой» за свой первый показ на внутреннем рынке принес в кассы кинотеатров 6,3 миллиона долларов. Слава Клинта взвилась вверх, как ракета, и он наконец смог найти финансирование для фильма «Вздерни их повыше». Чтобы фильм действительно получился таким, как задумывался, Клинт создал собственную продюсерскую компанию Malpaso. По-испански это значит «трудный переход», «неправильный шаг», но в действительности свое имя компания получила по названию ручья на участке в округе Монтерей, который купил Клинт. Malpaso стала зонтичной структурой для всего производства фильмов Клинта. В интервью журналу Playboy Клинт рассказывал:

«У меня есть в собственности участок в округе Биг-Сур, по которому течет ручей Мальпасо. Я знал, что это слово означает труднопреодолимый проход в горах… Моя теория состояла в том, что я могу испортить свою карьеру так же, как кто-то другой мог бы испортить ее мне. Так почему бы не попробовать? И у меня было огромное желание показать киноиндустрии, что ее нужно упростить, чтобы она могла снимать больше фильмов с меньшими группами… Какой смысл тратить на производство фильма столько денег, что вы даже можете на нем разориться? В общем, у нас в Malpaso [не будет] 26 человек персонала и модного офиса. Упаковка из шести банок пива, несколько листов бумаги и пара карандашей – вот и все, что мне нужно для бизнеса»⁴³.

Персонал компании состоял из самого Клинта, Роберта Дэйли в качестве постоянного продюсера, Сони Чернус в качестве редактора сюжетов и одного секретаря. Клинт наконец-то почувствовал себя готовым снять фильм, который он хотел, сделать это так, как он хотел, и, возможно, даже заработать на этом реальные деньги. И первой картиной компании Malpaso стала «Вздерни их повыше»⁴⁴.