Читать книгу: «Тысяча молний в бензиновых лужах», страница 14

– Я пришла к тебе! – Крикнула я ему.

– За каким чертом?! Я просил тебя о встрече? Что ты устроила?!

– Какое же ты дерьмо, господи, – прошептала я, плача. – Я пришла, чтобы поддержать тебя! – Крикнула я. – Если бы только знать заранее, ты и твое окружение это самая настоящая грязь! Вокруг тебя одни только пьянки, драки, насилие, боль и кровь! Ты погряз в этом дерьме по уши! И ты, Ильяс, ты еще смеешь кричать на меня? Вот что, иди к черту, Картер! Вместе со своим обществом и интересами, понял?!

Он стоял и смотрел на меня, его глаза немного опухли от слез, на лице проявлялись синяки от недосыпа, бровь была рассечена и оттуда струилась кровь.

– Рит, – начал он, но я моментально его оборвала.

– Нет, не смей говорить со мной! И прошу тебя, ближе, чем на пятьдесят метров не подходи ко мне.

– Куда ты пошла? – крикнул он. – Я отвезу тебя домой.

– Нет! Не смей даже попадаться мне на глаза!

– Рита! – Я обернулась и увидела машину Кирилла и заплаканное лицо Раечки. Ни секунды не размышляя, я бросилась через дорогу к машине в объятия подруги, давая полную волю слезам. Ильяс остался на месте, не спуская с меня виноватого растерянного взгляда, но я не обернулась.

***

– Все в порядке? – почти шепотом спросила Раечка, заглядывая в мою комнату.

Я отстранилась от подушки, морщась от противного света лампы, который усердно пытался проникнуть в мою комнату, где с момента приезда царил мрак.

– Да, – отозвалась я, утирая влажные щеки.

– Рит, мне так жаль, – подруга изо всех сил пыталась контролировать свой голос, который дрожал и предупреждал о том, что она сейчас заплачет.

Я села на край кровати, поджав ноги по себя.

– Рай, все хорошо.

– Мне нужно было пойти с тобой. Прости меня.

– Успокойся, – прошептала я, обнимая ее. – Никто не мог предугадать всей ситуации.

– Мне ужасно скверно.

– Мне тоже, – вздохнула я.

– Скажи мне, только правду скажи. Ты хорошо все обдумала?

– Не знаю, – покачала я головой.

Раечка выдохнула.

– Я безумно переживаю за вас обоих.

– Рай, давай договоримся, – сказала я, – с этой минуты никогда не говори при мне ничего об этом человеке, хорошо?

– Рит, – удивленно воскликнула Рая.

– Я не хочу ничего о нем знать. Извини.

– Что собираешься делать? – спросила она.

– Завтра я уезжаю. Все закончено, Рай, пора ставить точку.

~ Глава 21 ~

Маргарита

Я положила сумку на стол и рухнула на свое место у окна, запрокинув голову назад. Кирилл сел напротив:

– Рита, ты все время бежишь, – сказал он. – Из одного места в другое. От кого ты бежишь сегодня? От самой себя?

Я улыбнулась:

– Я ни от кого не бегу.

– Рит, есть смех, за которым человек прячет свои печали, а есть такой, который помогает ему забыть о них. Ты научилась так смеяться, когда встретила Илью. Ты нашла этот смех в его любви. И это хорошо.

Я закусила губу:

– Какой смысл в любви, которая заставит его плакать, после того, как научила улыбаться. Я не бегу ни от самой себя, ни от него, просто я не хочу…

– Рита! – Раздался голос Ильяса, заставивший меня вздрогнуть. – Рита!

Он бегал по платформе и усердно пытался меня найти. Я посмотрела на Кирилла, который был взволнован не меньше моего. Я пододвинулась ближе к окну за ширму, чтобы он не увидел меня. Раздался гудок поезда, который унесет меня далеко-далеко от этого города.

– Рита, – вцепился он за решетку окна.

Я посмотрела на него, с трудом сдерживая слезы.

– Рит, хочешь анекдот?

Я отвернулась, не в силах терпеть душевную боль, раздирающую мое сердце на куски.

– Человек тонет в море и просит Бога спасти его. Проплывает мимо рыбак и говорит: «Давай руку». Человек отвечает: «Нет, меня Бог спасет». Плывет мимо корабль, капитан кричит: «Дай мне руку». Человек опять говорит: «Нет, меня спасет Бог». Человек утонул. И после смерти спрашивает Бога: «Что же ты меня не спас?» Бог отвечает: «А кто, по-твоему, посылал лодку и корабль?» Рит, я знаю, что я очень плохой, но ты нужна мне. Я не могу представить свою жизнь без тебя. Возьми меня за руку, Рит! Выведи меня на свет! Возьми меня за руку, Рита! Выведи меня на свет из этой тьмы! Рит, не уезжай!

Слезы хлынули из глаз. Еще больнее… То есть сегодня вечером он уже не приедет к моему дому, и, наверное, я поступаю правильно. Он вскоре забудет меня. Правильно говорил папа: «…люби, но никого не подпускай к себе близко. Потому что если подпустишь – захочешь удержать, а удержать никого нельзя. От этого потом будет еще больнее». В этот момент меня захлестнула волна отчаяния и гнева.

– Рит, я люблю тебя! Пожалуйста, не уезжай! Не бросай меня, Рит! Я прошу, не бросай меня! – Кричал Ильяс.

А поезд набирал ход все быстрее, унося меня прочь. Мне не хотелось ни то, чтобы разговаривать с ним, а даже видеть, потому что потом я бы точно не смогла уехать… Я плакала от боли и от разочарования, мне было так больно, что я бы ни за что на свете не смогла бы описать это чувство словами…В который раз… Наверное, мне не суждено было любить и быть любимой. В голове не укладывалось, как все это могло с нами случиться…

Честно говоря, в тот момент я и не задумывалась насколько ему было обидно… Ведь мы привыкли думать только о своей боли, но я не была такой, я всегда пыталась чувствовать и его боль тоже, но, видимо, как я ни старалась, у меня это получалась плохо. Почему? Потому что я и подумать не могла, что когда-нибудь разобью его маленькое сердечко вдребезги. Если бы тогда я смогла распознать всю суть дела, то никогда бы не отпустила его в тот вечер… Тогда вслед Ильясу я крикнула: «Обернись!», и он обернулся… И как оказалось, я в последний раз увидела его так близко…

– Нет, я не могу так, – сказал Кирилл и вышел из купе. Я даже не заметила этого, потому что паутина боли, злости и разочарования окутала меня полностью.

Раздался глухой свист, меня резко качнуло вперед, поезд остановился. Я огляделась вокруг, от слез ничего не было видно, но боль не унималась.

– Вставай, – сказал Кирилл, хватая меня за локоть.

– Что? – не поняла я.

– Кто дернул стоп-кран? – раздался голос проводника.

– Вставай и идем. Ты можешь делать, что хочешь, но я не позволю так поступать с ним. Рита, приди в себя, ты уезжаешь, бежишь, нет, не от Картера, а от себя самой. Ты говоришь, что любовь заставит его страдать? Да, Рит, заставит, если ты просто так уедешь.

– Я не хочу поступать, как эгоистка, – сказала я. – Я думаю о нем.

– Нет, ты думаешь о себе, да, правда бывает горькой, но лучше сказать все, как есть, а не лгать. Идем, и скажи всю правду. – Парень дернул меня за руку.

– Нет, Кирилл, нет, – покачала я головой. – Я не могу так. Прости. Сойди с поезда, не нужно меня провожать. Я иду в новую жизнь, и ты не должен меня останавливать. И пусть он простит меня. Ты думаешь обо мне плохо, думаешь, я должна сказать правду. А знаешь ли ты, какую боль способна принести с собой правда? Тебе кажется, все так легко и просто в жизни, как у вас с Раечкой? Когда любишь, жизнь кажется прекрасной. Кажется, что любая мечта исполнится. Все цели меняют направление, и меняется даже направление ветра. Взгляд начинает замечать цвета, и тогда… Тогда начинает нравится красный цвет. Постоянно, каждое мгновение, всегда губы произносят только одно имя. Верно? Его имя не только на моих губах, оно в каждой моей мысли, в моем сердце, в каждой клетке моего тела. Мне тяжело, Кир, очень тяжело. Но я знаю, что Ильяс не потеряет свою семью из-за меня, ведь жить на две семьи очень тяжело, я по себе знаю, ведь мои родители давно не вместе. Зачем я буду наносить ему такие раны на сердце, если в любом случае мне придется уйти?

Кирилл опустил голову, по его щеке скатилась прозрачная упрямая слеза.

– Иди, Кирилл, – сказала я, – иди и не вспоминайте обо мне. Я больше не вернусь в этот город. Будьте оба счастливы, но обещай, ты будешь присматривать за ним, стань ему лучшим другом, умоляю тебя.

Кирилл громко всхлипнул и обнял меня крепко-крепко.

– Прости, Рит, я не видел, как тебе плохо.

– В этом нет ничьей вины. Прощай.

– Никогда не говори «прощай», Рита, – сказал Кирилл, – иначе не будет возможности увидеться снова. Давай скажем друг другу «до свидания».

Я улыбнулась ему в ответ и сквозь слезы прошептала:

– До свидания.

Пролог

Маргарита

В кабинете было душно, весна оказалась на удивление очень жаркой. Солнце упрямо пробивалось сквозь жалюзи и падало на зеркало, которое висело напротив. На мне черно-белое строгое платье, классические черные лодочки, которые изрядно натерли ноги, от волнения я перебираю в руках ремешок клатча.

– Простите, – говорит секретарь, – все занято, я записала вас на завтра.

– Послушайте, – спокойным тоном отвечаю ей я, – этот процесс можно ускорить, я в этом городе ненадолго.

– Да, – она улыбается, – думаю, завтра все решится.

– Хорошо, – киваю я, поднимаюсь со стула и уверенной походкой выхожу из ее кабинета.

В коридоре довольно прохладно, поправляю волосы небрежным жестом и застываю. Прямо на меня идет он, нервно развязывая галстук и перебирая листы в папке. Его волосы уже не растрепаны, как это было раньше. Белая рубашка, закрывает всю красоту грациозного рельефного тела, пухлые губы задумчиво закусываются. Он выглядит таким взрослым, мужественным и самостоятельным, пожалуй, единственное, что осталось прежним – его глаза и шрам на правой щеке.

Я быстро прихожу в себя и поворачиваюсь спиной, чтобы он не узнал меня. Ильяс проходит мимо. Ах, этот запах… От него все так же пахнет мятной жвачкой и бензином. Вдыхаю воздух и закрываю глаза.

– Маргарита, – звучит голос позади меня.

Я вздрагиваю и ругаю себя за то, что не ушла раньше. Дыхание снова перехватывает.

– Маргарита Круглова? – повторяет он.

Сжимаю кулаки настолько сильно, что ногти впиваются в кожу, но все-таки медленно поворачиваюсь.

Что же это? Почему ты так стучишь, сердце? Разве ты не забыло его?

Ильяс улыбается широко и искренне, глаза его горят. Он передает папку мужчине, стоящему рядом и подходит ко мне.

– Привет.

– Привет, – выдыхаю я.

– Боже мой, как давно я тебя не видел, – говорит парень. – Года два?

– Три, – поправила я.

– Ты совсем не изменилась, разве что повзрослела. Прекрасно выглядишь!

– Спасибо, – сказала я. – А вот ты изменился.

– Правда? – рассмеялся он.

– Да, но только…

– Только твои глаза все такие же, – дополнил он.

– Верно, – улыбнулась я.

– Ты здесь зачем?

– Мне нужен Дмитрий Шестаков.

– Его сегодня нет, будет завтра с утра.

– А ты здесь откуда? – спросила я.

– Я здесь заведую всем, – сказал Ильяс, поправляя волосы.

– Так это твоя компания?

Он снова рассмеялся:

– Теперь я работаю в сфере крупных продаж, я похож на того, кто продолжает бизнес отца?

– Конечно.

– У меня есть идея, пойдем, выпьем кофе? Я покажу тебе одно место.

– Вообще-то, мне нужно вернуться в отель, есть еще кое-какие дела.

– Да брось! Столько лет не виделись.

– Ну, ладно, – согласилась я.

***

Мы сели на лавочку у набережной, кажется, только вчера мы сидели здесь и обнимались, наслаждались жизнью и ни о чем не задумывались.

– Ты надолго здесь? – спросил парень.

– Нет, – ответила я. – На пару дней, мне нужно встретиться с Шестаковым, а потом я могу ехать обратно. Я не живу здесь.

– Я знаю, – сказал Ильяс. – А я вот не могу без этого города. Пытался уехать несколько раз, но постоянно возвращался. Воспоминания – это все, чем я живу.

– Тебе нужно попробовать начать все с чистого листа, вот увидишь, все будет хорошо.

– Да, может быть, но мне итак неплохо, а ты счастлива, Рита?

– Я… Конечно. Конечно, счастлива. У меня в жизни все сложилось, квартира, бизнес, деньги, все есть.

– Я спросил, счастлива ли ты, а не про твое материальное положение, – тихо сказал Картер.

Я опустила глаза.

–Да, Ильяс, у меня все хорошо.

– Рад за тебя.

– А как ты?

– Я? Все в порядке, Маргарита, у меня тоже всего достаточно, но если ты спросишь, счастлив ли я, то я отвечу, нет. Потому что, имея все, я не имею главного: лучшего друга, девушку, любовь, даже родителей у меня нет, – вздохнул парень. – Я думал, что отец хотя бы немного, но любит меня, я ошибался. Что нас связывало? Не знаю. Столько вопросов и нет ни одного ответа. После того, как я окончил институт, он под любым предлогом пытался выселить меня из дома. Поняв это, я сам ушел.

– Вот как?

– Все как-то по-дурацки вышло, ты так не считаешь?

– Да, кажется, – промямлила я.

– И все-таки ты изменилась, – сказал он.

– Разве? – улыбнулась я.

– Да. Тебе очень идет это платье.

– Что ж, спасибо.

– У меня скоро свадьба, Рита, – прошептал парень, потирая лоб. – Послезавтра. – Я медленно окинула его взглядом. – Я приглашаю тебя. Придешь?

– Нет, – покачала я головой. – Мой поезд послезавтра утром, я не хочу его пропустить.

– А я хочу, чтобы ты его пропустила, – буркнул Картер.

– Что? – спросила я.

– Ничего. Если что-то изменится, приходи. Я хочу, чтобы хоть кто-то из родных там присутствовал.

– Ладно, – вздохнула я. – Мне пора. Прощай, Ильяс.

– Никогда не говори «прощай», Маргарита, иначе не будет возможности увидеться снова.

– А ты хочешь увидеться снова? – спросила я удивленно.

– До свидания, Маргарита, – махнул рукой Картер и направился в сторону офиса.

Я шла по тротуару и кляла себя за то, что приехала. Этот город, воспоминания, Ильяс – моя прошлая жизнь, я не должна снова погрязнуть в этом. А он… Он собирается жениться. Все эти три года я ни разу не посмотрела в сторону мужского пола, потому что во всех видела только его лицо.

Что будет, если я пойду туда? Что я буду чувствовать? Разобьется ли мое сердце, когда Ильяс наденет кольцо на палец другой девушке?

Я инстинктивно дотронулась рукой до кольца, которое висело на цепочке. То самое, что подарил мне Картер перед новым годом в ночь, когда мы любили.

– Рит! – Я обернулась. Раечка захлопнула дверь автомобиля и летящей походкой направилась ко мне. – Где ты ходишь? Боже мой, так долго! Мы устали ждать. Кирилла вызвали на работу, и я решила сама приехать. Почему ты стоишь здесь?

– Я… Не поверишь, я видела Ильяса Картера.

– Ох, – подруга громко опустилась на рядом стоящую скамейку. – Вы говорили?

– У него свадьба послезавтра, – улыбнулась я.

– Еще круче, – выдохнула она.

– Он меня пригласил. Сказал, что ему будет приятно, если хоть кто-то из родных там будет.

– А ты что сказала?

– У меня поезд послезавтра утром.

– Постой, хочешь сказать, что не пойдешь? Маргарита, я скажу тебе свое мнение. Мне кажется, ты должна туда пойти.

– На эту свадьбу должны собраться все его подружки?

– Ильяс, ни какой-то товар в пятерочке, который можно так легко украсть. Ты должна за него бороться.

– Но я… Почему я должна это делать?

– Послушай, Рита, – сказала подруга, – я не очень хорошо знаю Илью, но одно я знаю точно, он нуждается в тебе, и он тебя очень любит. Послушай меня, иди на свадьбу. Судьба часто играет в странные игры с влюбленными. Твоя история любви может в любое мгновение принять новый поворот.

– Но, Рай, я сама все испортила, какой смысл теперь?

– Ты ведешь себя как ребенок. Если бы ты соображала, этой проблемы не возникло бы. Ты должна туда пойти, если до сих пор любишь его.

Я упрямо вздохнула:

– Ты пойдешь со мной?

– Пойду, – ответила Синицына.

***

Мы вошли в зал, руки мои дрожали. Да что говорить о руках, когда дрожь присутствовала в каждой клеточке моего тела. Ноги я совсем перестала чувствовать, когда только переступила порог дворца бракосочетания. Они будто бы были из ваты, но длинное белое платье в пол это скрывало. Холодные камни сережек касались шеи. От запаха сладких духов, благоухающих в воздухе, меня затошнило. Огромное количество людей перемещалось из одного места в другое, весело переговариваясь, делясь мнениями и делая маленькие глоточки шампанского.

Я искала его глазами. Да, признаю. Мне очень хотелось увидеть Картера. Пройдя мимо нескольких веселых пар, я наконец-то нашла его. Он стоял рядом с мужчиной около фортепиано, делая большой глоток шампанского. Тот у него что-то спросил, и Ильяс поспешно закивал головой, хмуро улыбаясь. Я остановилась, вглядываясь в его фигуру и пытаясь не заплакать.

Почему тебе так больно, Маргарита? Зачем ты пришла? Что это за чувство? Хочется плакать, отвернуться, прижаться щекой к стене и рыдать. Неужели я все еще…? Да, я люблю Картера. Все это время я любила его. Хоть и понимала, что он мой брат. Но как мне убить это чувство внутри себя? Как справиться с ним?

Заиграли скрипки, нежная музыка наполнила зал, по моим обнаженным плечам скользнули теплые пальцы, и меня будто ударило током. Эти прикосновения я не спутаю никогда и ни с кем. Медленно обернулась. Его глаза были такими родными и печальными. Он протянул мне руку. Может быть, и не стоило соглашаться, но я не хотела упускать возможности с ним потанцевать, почувствовать его руки на своем теле, вдохнуть вновь аромат мятной жвачки, терпких духов и бензина.

– Глупый, – прошептала я. – Все на нас смотрят.

– Глупая, – ответил он. – Мне все равно.

Музыка заиграла быстрее, уводя нас в круг танцующих пар. Я не могла не улыбаться. На мгновение мне показалось, что я вернулась на три года назад. Мы стоим в просторном номере отеля и танцуем, наши тела обернуты полотенцем, а сердца наполнены любовью.

– Ты дрожишь, стукачка, – сказал он мне на ухо, и я чуть не спотыкнулась.

«Стукачка»… Как давно я этого не слышала.

Я смущенно отвела взгляд. Нет, мне не было холодно, эмоции переполняли изнутри. Я почувствовала, как земля уходит из под ног. Напряженные лица родственников не сводили с нас удивленных взглядов. Я поежилась.

Нет, я не имею права рушить жизнь той девушки. Ильяс не принадлежит мне и не может принадлежать. Он мой брат. Его судьба та, что презрительно смотрит на меня своими яркими кошачьими глазами. А я… Мне нужно уйти.

Я отстранилась от парня и выбежала в коридор, переводя дыхание.

– Рита?

– Нет, Ильяс, нет, – крикнула я, упираясь руками. – Это ошибка. Я не должна быть здесь.

– Рит, прошу, не уходи. Ты нужна мне, слышишь? У меня нет ни единой родной души.

– Здесь должны быть твои родители, Ильяс, но не я.

– Но их нет там! Думаешь, я бы не хотел, чтобы они там были? Но их нет, Рит, разве в этом моя вина? У меня нет никого, кроме тебя. Даже мой отец не пришел… Хотя… Я не жалуюсь, любить чужого ребенка очень трудно.

– Что? – не поверила своим ушам я. – Что ты говоришь?

– Что? – удивился парень.

– В смысле, чужого ребенка?

– Я приемный ребенок, разве ты не знала?

Я закрыла лицо дрожащими руками.

– Рит, тебе плохо? Посмотри на меня, – просил парень, встав передо мной на одно колено. – Почему ты плачешь?

– Ильяс, – выдавила из себя я, не в силах говорить. – Это… Такая большая ошибка.

– О чем ты говоришь, Рит? – не мог успокоиться парень.

– Ильяс, прости меня, – сказала я, утирая слезы, – я причинила тебе столько боли и страданий.

– Но я не понимаю, – ответил он.

– В тот день, – начала я, но прервала свою речь.

Что ты делаешь, Рита? Сейчас ты все расскажешь и что? Ты разобьешь счастье другой девушки. Разобьешь и ее сердце. Разве тебе мало того, что произошло? Не поступай, как эгоистка и уходи отсюда.

– Рит…

Однако я его уже не слышала, потому что на всех порах мчалась к выходу, но чья-то крепкая рука перехватила меня.

– Кирилл, что ты делаешь? Отпусти.

– Моей самой большой ошибкой было то, что я отпустил тебя три года назад, – сказал парень. – Но больше такой ошибки я не совершу.

– Я уйду, Кирилл, уйду, потому что не хочу, чтобы та девушка…

– Рита, – послышался голос Ильяса в микрофон, который пролетел по всему залу. – Думаю, вы все видели сегодня эту прекрасную девушку. Она одета в прекрасное белое платье, у нее шикарные волосы, собранные в красивую прическу, и у нее красные от слез глаза.

– Пойдем, – тихо подтолкнул меня Киря.

Я сделала неуверенный шаг.

– Соня, думаю то, что было между нами три года назад, то была истинная любовь, но теперь мы оба знаем, что это не она. – Все удивленно вздохнули, а мое сердце забилось сильнее от волнения и страха того, что он сейчас скажет. Я натянуто улыбнулась, отпустила руку Кирилла и пошла, расталкивая влюбленные парочки, на выход. Все было кончено. – Эй, стукачка, если ты считаешь, что все, что между нами было не любовь, то я не буду тебя останавливать. В тот день, когда мы с Соней расстались, был мой день рождения, и именно в тот день я столкнулся с тобой лицом к лицу. И, Маргарита, пожалуйста, не спрашивай меня, как, когда, где, как быстро… Потому что я честно не знаю, когда любовь случилась во мне. И если ты уйдешь отсюда, как ты уходишь сейчас, то мы все равно обязательно встретимся.

Я уронила слезу и обернулась.

– Именно поэтому я терпеть тебя не могу, Картер!

– Я тоже тебя люблю, стукачка! И знаешь, ты всегда спрашивала у меня, что в этой записной книжке, – он поднял черный блокнот вверх. – Сегодня я готов сказать тебе. Я хотел сделать еще тогда, когда ждал тебя на набережной, но ты не пришла. Потом мне пришла замечательная мысль в голову, принести ее тебе домой, но ты отвергла мой подарок. Сегодня я скажу тебе, что в нем. В нем ты, Маргарита. На каждой странице только ты. – Картер открыл первую попавшуюся страницу и начал читать. – Рита, если я мог сказать тебе, как сильно люблю тебя. Я люблю тебя! Люблю! Я очень люблю тебя, Маргарита! Когда я закрываю глаза, то вижу тебя. Открываю глаза, и снова хочу видеть тебя. Если тебя нет рядом, то я чувствую твою присутствие повсюду. Каждое мгновение, каждую минуту… Мои глаза ищут мою Маргариту. Называй это любовью, привязанностью, сумасшествием… Для меня это одно и то же. Многие люди любят, но так, как люблю я, не любит никто. Потому что ни у кого нет тебя… Я не могу забыть тебя, Рита. Я тебя не хочу забывать. Ты моя. Я буду любить тебя всю жизнь, и буду любить до смерти и… Даже после нее. Правда… Все это я… Я написал это, когда ты была далеко, а мне приходилось каждый день проходить по тем местам, которые напоминали о тебе. Здесь много записей. С того самого дня, как я прекратил вести страничку в интернете… И знаете, я хочу пожелать Соне и Дмитрию Шестаковым такой же крепкой любви как у нас на долгие-долгие годы!

Состояние шока накрыло меня. Я удивленно смотрела то на Кирилла и Раю, то на Ильяса, пока в поле моего зрения не появилась молодая пара София и Дмитрий Шестаковы.

– Что это такое? – одними губами спросила я.

– Это любовь, Рита, – рассмеялась Рая и обняла меня.

– Но где…

Он стоял, облокотившись на дверной косяк, и смотрел на меня.

– Ильяс, что это было?

– Заткнись, – сказал Картер, – помолчи хоть минуту. Что ты о себе возомнила? Думаешь, самая умная? Только тебе больно? А как же я, Рита? Почему ты никогда не думаешь обо мне?

– Ильяс, – заплакала я, – я только о тебе и думала. Когда мы с мамой сидели в ресторане, после твоего ухода, я много разболталась и назвала тебя по фамилии. После этого мама увела меня домой и сказала, чтобы я не смела с тобой больше встречаться, я долго плакала и не понимала, что происходит, а потом она рассказала мне, что у нее был роман с твоим отцом, а я… Я его дочь. Тогда я подумала, что мы брат и сестра, мне нужно было бросить тебя. И я решила это сделать.

– Но почему ты ничего не рассказала мне? – спросил Ильяс.

– Потому что я не могла сломать твою семью. Да, Глеб тогда сказал мне, что тебе приходится не сладко, но я не знала, что ты приемный сын. Боже, какая же я дура. Все говорили мне, чтобы я рассказала тебе правду, но я не слушала, я хотела, чтобы у тебя все было хорошо, Ильяс.

Проходящий мимо мужчина задел парня плечом, выведя его из ступора размышлений.

– Смотри куда… – Прорычал Картер и закрыл глаза.

Я улыбнулась:

– А ты все такой же, Ильяс. По малейшему поводу начинаешь злиться.

– Я злюсь только на самого себя, Рита, за то, что потерял любовь.

– Ты совсем ни при чем здесь, – тихо сказала я, – во всем видится только моя вина.

– Нет, Рита, – он сжал мои руки, – я тоже виноват в том, что произошло. Нужно было рассказать тебе, но я боялся. Посмотри на того Ильяса, он был плохим, все боялись его, кроме тебя. Я стыдился того, что был не родным, хотя своих родителей помню, мне было одиннадцать лет. Я должен был все рассказать, но… Я боялся потерять тебя.

– Ильяс, – я обхватила его лицо ладонями, – что я только пережила за эти три года, не передать словами. Я каждый день, каждый час думала о тебе. Но говорила себе, что у тебя все хорошо, ты счастлив со своей семьей, мысли об этом помогали мне бороться со своим горем.

По лицу парня пробежали слезы одна за другой.

– Почему, Ильяс? Почему так получилось? Зачем мы встретились? Зачем расстались? Зачем, Ильяс?

– Рита, – прошептал он и встал на одно колено. – Я хотел сказать тебе еще тогда, под звон курантов, чтобы все было романтично.

– Подожди, – перебила я его, снимая с цепочки кольцо.

Лицо парня изменилось.

– Так, оно у тебя?

– А ты думал, где?

– Когда мы встретились, я первым делом посмотрел на твою руку, но кольца там не оказалось, и я подумал, что ты стерла все воспоминания обо мне.

– Глупый, – прошептала я. – Оно все время было здесь… Около моего сердца.

Взяв в руки кольцо, Ильяс прочистил горло и сказал:

– Маргарита Круглова, после стольких лет я рад снова видеть тебя такую прекрасную, родную и мою. Я готов разделить с тобой не только свою фамилию, но и свою жизнь, и свое сердце. Я обещаю тебе, что тень печали никогда больше не коснется твоего милого лица, слезы боли никогда не скатятся по этим чудесным щекам. Встретив тебя, я понял, что отныне моя жизнь не будет прежней, и я не ошибся. Ты доставила мне столько проблем, стукачка. И, в конце концов, я думал, что победил, но проиграл самому себе и влюбился. Как говорил один мой хороший друг: «Иногда победа приносит столько потерь, что это, скорее, похоже на поражение. А все почему? Потому что война между парнем и девушкой – непредсказуемая битва. А если у вас куча схожих интересов, то это уже союзник, а не противник. А вообще, война – это такая штука, куда ты окунаешься против своей воли, это происходит на эмоциях, потому что ты, скорее всего, невинный. Это как обман. И в итоге получается, что ты сам оказываешься обманутым. Только самим собой или своими ожиданиями».

Мое лицо вытянулось от удивления. Это были мои слова вплоть до одного. И говорила я их парню из дневника.

– Люцифер? – выкрикнула я.

– Предводитель ада, – улыбнулся он. – Наконец-то встретились, улыбчивый дьявол.

– Не могу в это поверить!

– Я же сказал, куда бы ты не пошла, мы все равно обязательно встретимся.

Четыре года спустя

Ильяс

Я выхожу из офиса, на ходу расслабляя галстук. Терпеть не могу их носить, но приходится, уверенным шагом направляюсь к машине, кидаю на заднее сидение сумку и пиджак и ловким движением прыгаю за руль. Машина срывается с места, рассекая воздух, и мчится на улицу Ильинка.

Только бы успеть.

Торопливо обгоняя автомобили, я наконец-то у цели. Быстро припарковываюсь, вылетаю из машины, одним движением поставив ее на сигнализацию, и забегаю внутрь. Большое скопление людей вызывает у меня улыбку, ищу глазами хоть одну знакомую фигуру, но среди такой давки вряд ли кого-то найду, однако сдаваться с некоторых пор не входит в мои планы. Обойдя несколько залов, попадаю в тот, где изображены наши портреты.

И когда она успела все это нарисовать?

Одна из них привлекает мое внимание, подхожу ближе и широко улыбаюсь. На большом полотне изображен я сам. На мне черный капюшон, растрепанные волосы, испепеляющий взгляд и черный платок с узором, натянутый до самых глаз.

– Именно таким она тебя и запомнила, – оборачиваюсь и вижу Раю и Кирилла.

– Привет, – радостно выдыхаю я и обнимаю обоих. – Почему я не видел ее дома?

– Потому что Рита захотела, чтобы это был сюрприз, – улыбнулась девушка.

– С ума сойти. Поразительное сходство, – удивляюсь я, снова бегая глазами по картине. – Но где Рита?

– Там, – указывает Кирилл рукой, и я вижу, как моя жена увлеченно рассказывает кому-то из посетителей что-то связанное с картиной, которой они заинтересовались.

Я не свожу с нее глаз, она прекрасна. На ней потрясающее фиолетовое платье и замшевые туфли на высоком каблуке такого цвета. Волосы водопадом падают на плечи. Сейчас они длинные и волнистые, но еще три года назад Рита предпочитала каре. Она наконец-то отвлекается от пожилой пары и замирает глядя на меня, она улыбается и быстрым шагом направляется ко мне, как меня вдруг чуть не сносит с ног.

– Папочка!

Я подхватываю ее на руки, целуя в обе щечки.

– Привет, золотце. – Моя дочь Злата. Она маленькая и пухленькая, у нее яркие голубые глаза, как у Маргариты и черные волосы как у меня, идеальное сочетание. Она радость всей моей жизни, она и Маргарита. Самое дорогое, что у меня есть и когда-либо будет.

– Почему ты так задержался? – спрашивает она.

– Вовсе нет, я давно здесь, но никак не мог вас с мамой найти.

– Наконец-то, – выдыхает Рита и крепко целует меня. – Где ты был так долго?

– Я бегал по всей галерее, но вас нигде не было, – ответил я.

– Слава Богу, ты здесь, я боялась, что пропустишь аукцион.

– Ты прекрасна, – говорю я, гладя ее по щеке.

– Почему снял галстук? Иди сюда, я поправлю.

Я отпускаю дочку, которая радостно бежит к крестной Рае, подхожу к жене, которая притягивает меня еще ближе.

– Я видел свой портрет, – шепчу ей.

– И как тебе? – в ее глазах нотка страха, что мне не понравилось.

– Это великолепно!

– Правда?

– Да, ты потрясающая! У тебя невероятный талант!

– Я рада, что тебе понравилось, – говорит она чуть не плача.

Обнимаю Маргариту, вдыхая ее удивительный запах.

– Я люблю тебя, стукачка. Ты – звезда, освещающая мне путь.

– Ильяс Картер, ты сокровище, передаваемое из рождения в рождение. И одному Богу известно, как пылко мое сердце любит тебя.