Читать книгу: «Обесцененная», страница 2

Глава 2

Лина

С Марком я познакомилась совершенно случайно, когда только-только началась учеба в институте.

По заведомой традиции в конце первой недели занятий состоялось посвящение в студенты. Мои одногруппницы предложили после торжественной части в ВУЗе продолжить праздник в клубе. Из прошлого немногочисленного опыта я уже знала, что подобное для меня не самое лучшее времяпрепровождение в силу того, что громыхание музыки, подвыпившие люди и мелькание света мы с волчицей переносили с трудом. Поэтому сначала я хотела отказаться, но, поразмыслив, поняла, что это шанс наладить отношение с девушками, завести новые знакомства.

Кое о ком из своей группы я уже разузнала. Вместе со мной училось несколько ведьмочек, родители которых занимали довольно высокие должности в различных фирмах. И я не считала зазорным использовать личные связи для достижения своей мечты. Поэтому приглядывалась, прислушивалась и старалась из всего вынести пользу для себя любимой.

Марк появился в клубе, когда наше торжество было в самом разгаре. Девчонки зажигали на танцполе, смеялись и много пили. Все, как и обычно у молодых и беззаботных. Мне самой пришлось немного подвигать телесами, чтобы не казаться белой вороной. Алкоголь я только пригубила, потому что даже от его запаха меня тошнило.

При выходе из дамской комнаты, куда я сбегала больше от шума, чем по нужде, я и столкнулась с Марком. Это потом, прокручивая события того времени, я поняла, что это не было случайностью. Он заметил меня, как замечает свою добычу хищник. Наблюдал, выжидал и… напал. Комплименты лились из его уст сладкой патокой. Не привыкшая к подобному я таяла от его слов, едва уловимых прикосновений. Я чуяла в нем сильного самца и поддавалась его очарованию. И то, что он тоже оборотень, сыграло немалую роль в нашем сближении. За пару недель, что провела вдали от дома, я успела истосковаться по сородичам. И тут такая встреча!

Марк не напирал, не предлагал непристойные вещи и даже не пытался поцеловать, когда провожал меня до дверей общежития. Он был обходителен, внимателен, галантен. Это после я познала все темные стороны его натуры…

Марк умел кружить голову. Наверное, я влюбилась тогда. Самую капелюшечку, самую-самую малость, но влюбилась. Поэтому, расставаясь с ним, я испытывала некое разочарование, а на утро, вспоминая встречу, загрустила. Но это продлилось недолго, до полудня, когда курьер доставить роскошный букет розовых роз.

Дальше все закружилось в бешеном круговороте. Я старалась не терять голову, но получалось плохо, особенно когда Марк подъезжал к институту по вечерам и забирал меня в какое-нибудь прелестное местечко в городе. Мы ужинали в небольших недорогих ресторанчиках. Возможно, других бы это покоробило, но я была благодарна оборотню за понимание. В роскошных заведениях я бы чувствовала себя неуютно. Это и подтвердилось намного позже… А тогда, сидя за небольшими столиками в приглушенном свете заведения, я была счастлива.

Мы гуляли по городу допоздна. И мне было плевать, что утром рано на учебу, что я не перечитала предыдущую лекцию. Был только Марк, я и ночной город.

Понимала ли, что творю, когда через неделю согласилась поехать к Марку домой? Отчасти. Поцелуями, что раньше кружили мне голову, этот оборотень сумел получить доступ к моему телу. Я была готова к этому. И, как ни странно, раскрыла в себе распутницу. Мне доставляли удовольствие ласки волка. Я была жадна до его тела. Мой первый раз вышел незабываемым. Я не жалела и не жалею до сих пор. Уж точно не об этом. О своей слепоте больше…

На утро мы расстались, не пряча улыбок. Марк отвез меня обратно в общагу, когда я попросила его об этом. Тогда мне не казалось странным или обидным, что он не предложил мне остаться у него. Я считала, что слишком мало времени прошло, чтобы делать такие поспешные шаги.

Наверное, мне стоило забеспокоиться, когда в понедельник, придя в бухгалтерию за квитанцией на оплату учебы, мне сообщили, что уже все оплачено на год вперед. Вопроса, кем это было сделано, не было. Марк. И я чувствовала себя самой счастливой. И целовала его как малолетняя дурочка, когда вечером он приехал повидаться. Благодарила, целовала, но обещала, что верну все до копейки. Марк не спорил, лишь загадочно улыбался.

Впервые о контракте он заговорил спустя месяц нашего знакомства. Тогда у него намечалось посещение важного мероприятия, куда необходимо было явиться со спутницей. Контракт выглядел безобидно… на первый взгляд. Марку нужна была девушка, которая согласилась бы сопровождать его на банкеты, встречи и в поездках. Ничего зазорного или возмутительного. Условия были приемлемы – никаких связей с противоположным полом, пока контракт имеет силу; согласие с решениями мужчины и его желаниями. Нарушение же контракта тянуло за собой выплату неустойки с такой суммой, которую я бы никогда не потянула.

Я заколебалась. Моя волчица уже тогда давала понять, что не рада такому предложению. Но стоило Марку намекнуть, что он может найти и другую кандидатку, как я дала свое согласие – терять перспективного оборотня я не хотела.

Какой же глупой тогда была…

В целом, о Марке я не могла сказать ничего плохого. Я все также таяла в его объятьях, купалась в его внимании, исполняла его желания. Он никогда не переходил черту и ни к чему не принуждал. Он был искусным манипулятором. Это после нескольких месяцев, что я провела в его обществе, с моего носа постепенно стали сползать розовые очки. Для него я была не важней машины или квартиры. Вещью. Стала очередной удобной и полезной вещью. Одно, что примиряло меня с действительностью – это ежемесячные выплаты на счет, а также премии, когда я особо выделялась, блистая на светском мероприятии или отдаваясь Марку в саду в страстном порыве после окончания банкета.

Когда подошел срок нашего первого контракта, я недолго раздумывала, прежде чем подписать новый. К тому моменту я уже боялась Марка. Узнав, какой властью обладает этот волк, я часто спрашивала себя, чем привлекла его внимание. Неискушенностью, наверное.

Жалко, что со временем этот оборотень не потерял ко мне интереса.

Первое его предложение создать с ним пару я не приняла всерьез. Марк тогда привычно ухмыльнулся и отсалютовал мне бокалом. Во второй раз я насторожилась, но скрыла это за шуткой. Третий раз был, когда мы виделись перед моим отъездом. Надеюсь, третий и последний. На душе неспокойно до сих пор. И вроде был контракт должен вот-вот закончиться, но мне тревожно. И еще это его предупреждение, что до сих пор звучит в ушах…

Обо всем этом я и рассказываю маме. Плотину прорвало, и держать все в себе больше не могу.

Родительница воспринимает произошедшее со мной спокойно.

– Все наладится, Лина, – сжимая мою ладошку, улыбается она.

– Ты не осуждаешь? – задаю, наверное, самый главный вопрос. Мне всегда было плевать на мнение других людей, но мнение мамы для меня важно. Потерять ее уважение я не хочу.

– За что, солнышко? Ты у меня сильная, и я тобой горжусь. Осуждать же я могу только себя. За то, что не могла дать тебе всего, что ты заслуживаешь, и тебе пришлось идти на такие жертвы.

– Не говори так, – вытирая слезы со щек, шепчу в ответ. – Ты самая лучшая мама на свете.

– Спасибо, родная, – обнимает меня родительница, прижимая мою голову к своему животу. Она немного раскачивается из стороны в сторону, баюкая и успокаивая. Всегда так делала, когда я была маленькой.

– Мы справимся, – спустя несколько минут уверенно произношу я.

– Конечно, – подбадривает меня мама. – А теперь давай-ка отдыхать. Время уже за полночь, а ты, небось, устала.

***

Моя комнатка ничуть не изменилась за эти годы. Все та же выбеленная мебель из дерева с расписными цветочными узорами, которые я собственноручно рисовала, еще будучи маленькой, пушистый ковер, цветастые ситцевые занавески, яркое лоскутное покрывало и еще куча маленьких и горячо любимых мной вещей и деталей. И запах. Аромат родного дома.

Все последние шесть лет в данный момент кажутся сном.

Я дома! Дома!

– Отдыхай, – целует меня в лоб мама и оставляет наслаждаться долгожданным уютом и теплом.

Я прохожусь по комнате, вспоминая счастливые моменты из моего детства. Вот эту фигурку довольного кота мне подарила Маринка, которая училась со мной в начальных классах. А вот этого яркого петуха мама, когда мы отмечали день весеннего равноденствия. А это… Я замираю на мгновение, рассматривая маленькую резную шкатулку из дерева, которую подарил мне… Илья.

Я как сейчас помню тот день…

С момента смерти отца прошло всего-то полгода. Я все еще не верила, что он ушел от нас навсегда, и раз за разом приходила на наше излюбленное место на реке, где мы с ним обычно ловили рыбу. Я могла часами сидеть там, смотреть на воду и воображать, что отец сейчас вынырнет из ближайших кустов и покажет мне большую щуку, пойманную на жерлицу. Но время утекало сквозь пальцы, как и студеная вода в реке – незаметно глазу.

– Вот ты где, – восклицает не пойми откуда появившийся Илья. Я только и могу, что одарить его равнодушным взглядом и снова вернуться к созерцанию темной воды.

Волк между тем плюхается на лавочку рядом со мной.

Мы молчим. Я погружаюсь в воспоминания, как мы с отцом облагораживали наше рыбное место. Вот и эту лавочку мы делали собственными руками. Помню, папа привез с пилорамы бревно, распиленное на две части, и заявил, что пора готовиться к осенней рыбалке. На самом деле он заботился тогда обо мне, чтобы не застудила себе ничего – ведь обычно с удочкой в руках сидела просто на голой земле.

– Лин, – поворачивается ко мне Илья, а я рукавом свитера зло стираю со щек слезы. Плакать при нем не буду, а то, что увидел мою слабость, так мне не стыдно горевать по любимому отцу.

– Чего тебе? – огрызаюсь в ответ. Мне хотелось бы говорить мягче, ведь Илья, по сути, ни в чем не виноват, но не могу. Злость душит. Злость скалит зубы. Стая стала для меня врагом.

– С днем рождения, солнце, – кашлянув, произносит волк.

– Спасибо, – едва слышно отвечаю Илье, сдуваясь под его теплым взглядом.

Что, правда? Мой день рождения? Значит, уже осень на дворе, а я и не заметила…

И снова перевожу взгляд на реку. Да, я и не уследила, что деревья переоделись в яркие наряды. Вон и листья, будто лодочки плывут по воде. Вот бы и мне уплыть…

– Я подарок тебе сделал, – снова пытается привлечь мое внимание парень.

– Спасибо, – снова шепчу я.

– Вот, – оборотень вкладывает в мои руки деревянную коробочку, которую я послушно беру.

– Спасибо, – еще одна тихая благодарность.

Тогда мне было все равно. Даже протяни Илья мне змею, я бы послушно взяла. Волк ушел тогда молча, так и не дождавшись от меня чего-то большего. А через пару недель он впервые отвесил в мою сторону шутку, тем самым заставив вынырнуть из оцепенения.

Илья…

Раньше я никогда не задумывалась над его поведением в отношении меня. А один единственный подарок на мой день рождения считала лишь проявлением внимания со стороны парня. Ведь больше же ничего не дарил. Хотя, как знать. Ведь следующий день рождения я и справляла уже далеко от дома.

А между тем шкатулка все это время дожидалась моего возвращения. И два волка, в которых легко угадывалась пара, все также задумчиво смотрели на меня с крышки. Красиво. Действительно красиво. Уверена, Илья сам вырезал. Для меня.

От этой мысли в груди становится тепло. Правда, ненадолго, стоит только вспомнить, как мы сегодня расстались. Хотя, чего теперь думать, знаю, в поселке давно ходят слухи о моем житье в городе. Но почему же так не хочется, чтобы Илья смотрел на меня тем прохладным взглядом?

Илья

Утро нового дня начинается для меня с одной единственной мысли – Лина вернулась. И это хоть как-то примиряет меня с тем, что я узнал вчера из ее разговора с незнакомым оборотнем.

С пару минут лежу с закрытыми глазами и воспроизвожу из памяти образ волчицы. Лина изменилась. Это я понял сразу, но глубину этих изменений осознаю только сейчас. От той девочки, что я знал, мало что осталось. Возможно ли, что все это время я ошибался? Возможно ли, что тосковал по созданному мной образу? Скорей всего, да. Я идеализировал волчицу, приписывал ей лучшие черты, а действительность совершенно иная. Нет, Лина не плохая, просто… другая.

Когда началось мое влечение к ней? С детства? Робкая, вечно хмурая девчонка не привлекала моего внимания, но стоило мне однажды увидеть, как она улыбается и задорно смеется, и весь мир перевернулся. Незаметно даже для себя день за днем все больше мои мысли занимала эта маленькая волчица. Волей-неволей я искал ее взглядом среди других, а в школе старался пройти так, чтобы на перемене встретиться с ней. Только вот Лина никогда не обращала внимания на мальчишек, а те, кто рискнули к ней подкатить, неизменно получали отказ. Порой очень жесткий.

Единственный, кого она воспринимала всерьез, был отец, матерый волк, который превращался в большого добродушного парня рядом с ней. И я старался быть похожим на дядю Игната, надеясь, что Лину это привлечет ко мне. Но Лина все так же проходила мимо.

А потом был первый оборот. Я наконец-то почувствовал в себе полную силу своего волка. На эйфории я пошел к отцу Лины и попросил его отдать дочь мне в пару. Помню, как он усмехнулся и потрепал по плечу.

– Я не хочу ничего приказывать Полине, – сказал он тогда. – Она сама сделает свой выбор в нужное время. И если она выберет тебя, то я буду только рад. Ты хороший парень, Илья.

С тех пор прошло уже десять лет.

И в последний раз, когда я виделся с дядей Игнатом, он был чем-то встревожен. Будто чувствовал что-то неладное.

– Илья, – тогда окликнул он меня, – если что-то случится, позаботься о Лине.

Тогда я не придал его словам особого значения. Что может случиться в лесу, который мы знаем вдоль и поперек?

А через сутки его не стало. Наверное, это было самым тяжелым временем для всех. Лина стала похожа на призрака, закрылась в себе и… озлобилась. Мужчины, бывшие вместе с ее отцом на охоте, много раз рассказывали ей, что сделать ничего не могли, но она не верила. Стая стала для нее врагом. Поэтому и уехала в город, поэтому никогда не просила помощи. Даже когда сам альфа лично приезжал к Тамаре Макаровне. И если женщина смирилась с потерей мужа, то Лина до сих пор варится в своей обиде.

Гордая. Гордая маленькая волчица.

Я все эти годы старался не бросать одинокую вдову – заготавливал дрова на зиму, помогал по хозяйству и в огороде, отремонтировал дом. И сколько б раз Тамара Макаровна не пыталась расплатиться со мной, никогда не брал денег.

Лина… Линочка. Заноза в сердце.

Подрываюсь с кровати и иду в душ. Хочу смыть с себя всю тоску, что съедает меня уже не один год. Волк внутри давно смирился с вынужденным расставанием с волчицей, но сейчас, когда Лина поблизости, он снова и снова не дает мне о ней забыть.

Вода омывает тело, но, к сожалению, не может очистить сердце.

Лина. Что же ты делаешь со мной?

Ударяю кулаком по стене и яростно тру лицо. К черту! Будь что будет.

Завтрак проходит как всегда в привычной для большого дома тишине. Строил я логово, думая о том, что приведу сюда любимую волчицу… Лину. Лину и никого другого. А сижу в этих стенах один как сыч.

Аппетита нет. Хочется сесть в машину и поехать на другой край поселения. Поехать и забрать ту, что засела в сердце.

Хмыкаю, только сейчас понимая, что и дом свой ставил на отшибе, вдали от чужих глаз и… ушей. Ну, Линка, только попадись мне, не выпущу!

***

– Чтоб меня! – восклицает в очередной раз Степан и отбрасывает в сторону испорченную деталь. Всегда сдержанный мужчина сегодня выглядит взволнованным настолько, что мало кто из ребят желает к нему приближаться.

– Что опять не так? – усмехаюсь я, подходя к оборотню. Уж мне-то ясна причина, по которой волк с самого утра пугает окружающих.

– Треснула, – ворчит Степан Михайлович и берет в руки очередную болванку.

– Может, отдохнешь сегодня? – предлагаю ему, присаживаясь на стул рядом с его рабочим столом.

– Тогда изведусь совсем.

– А так лишь изведешь материал.

– Чтоб… – он откладывает заготовку в сторону и пристально смотрит на меня.

– Что такое?

– Волнуюсь, как юнец, – вздыхает Степан в итоге. – Тамара позвонила с утра, пригласила на ужин, сказала, что Лина приехала. Ну и все… – разводит он руками. – Я-то не готов. Мы ее только через месяц ждали. Ни гостинцев никаких не купил, ни подарков…

– Так в этом проблема? – хмыкаю я.

– А в чем еще? – деланно настораживается волк. – В своих чувствах к Тамаре я уверен и докажу Лине серьезность своих намерений.

– Вы с Линой найдете общий язык, – успокаиваю мужчину. – Отца ей, конечно, никто не заменит, но ты, Степан, хороший открытый человек. Лина это ценит, поверь мне.

– Хорошо, если так, – подтягивает к себе болванку волк. – Ты меня немного успокоил.

– Работай давай, – хлопаю его по плечу, – а я пока прокачусь до городка и куплю что-нибудь из гостинцев. Линка сластена.

***

– Уф-ф-ф, – вздыхает Степан Михайлович, когда мы выезжаем с мастерской. Я настоял на том, чтобы лично отвезти его до дома Тамары Макаровны. Конечно, я преследовал свою цель – мельком увидеть Лину. Хотя не скрою, что все еще был не готов вступить с ней в диалог. Чертова ревность!

– Что опять? – усмехаюсь, вскользь посмотрев на мужчину. – Гостинцы, цветы я купил. Не с пустыми руками едешь.

– Да знаю я, а все равно будто первый раз сватаюсь, – машет рукой Степан.

– Я и не думал, что Лина так пугать может, – улыбаюсь, а сам понимаю, что может, еще как может.

– Справлюсь, – уверенно произносит Степан. – А сам-то когда свататься будешь?

– Сначала тебя женить нужно, а потом уж к тебе в зятья и пойду. Надеюсь, примешь по доброй памяти, – срывается с языка. Осознаю, что только что ляпнул, и замолкаю.

– Вот оно как, – серьезно произносит Степан. – А Тамара-то знает?

– Догадывается, наверное, – пожимаю плечами.

– А Лина?

– А Лина – ветер в поле, – бросаю устало и не могу скрыть недовольства в голосе. В голове тут же вспыхивает ее вчерашний разговор с чужим волком. Узнать, кстати, нужно, кто он вообще такой.

– То-то я и смотрю, ты сегодня тоже сам не свой.

– Нормальный я, – отмахиваюсь. – Просто неожиданно все.

– Вот и я о том же, – усмехается Степан и тут же приободряется. – А может, и ты на ужин заглянешь. Чего тянуть? Надо, знаешь, как? – он сжимает кулаки. – Сразу быка за рога.

– Хорошая попытка от себя внимание отвлечь, – смеюсь в ответ. – Но нет, спасибо. С Линой такой фокус не пройдет.

– Не кисни, – хлопает меня волк по плечу. – Стану ей отчимом, выдам тебе в пару. И не погляжу, согласна или нет.

– Нет, вот этого не надо, – серьезно отвечаю волку.

– Шучу я, шучу, – понимая мое настроение, говорит волк. – Но все же брать девку нужно, пока другой не увел. Молодых и свободных парней у нас и в поселении хватает. Вдруг кому приглянется.

Уж что-что, а в этом он прав. Лина лакомый кусочек сейчас, и не посмотрят, что своевольная и кусачая. Да и со школьной поры уже шесть лет прошло и, как я мог убедиться, Лина изменилась.

Узнать бы только, что у нее с тем волком, что звонил ей вчера.

Настроение от слов Степана резко падает вниз, поэтому к дому Тамары Макаровны подъезжаю раздраженный и злой.

– Может, зайдешь? – спрашивает меня еще раз волк, но я уверенно качаю головой. Сейчас я точно не в том настроении, чтобы общаться с волчицами. – Тогда до завтра. Удачи мне.

Степан выходит из машины, забирает пакеты с заднего сиденья. Я в это время смотрю в окна дома и замечаю Лину. И хоть и не вижу ее лица, но уверен, она смотрит на меня.

– Удачи, – желаю Степану. Мужчина расплывается в улыбке и подмигивает мне. От неуверенного и встревоженного волка не осталось и следа.

Глава 3

Лина

Каждый год я старалась приезжать проведать маму. И в том, что наши встречи были мимолетны, не было моей вины. Марк не любил, когда я отсутствовала и не была в шаговой доступности. Обычно мое пребывание в доме мамы составляло всего несколько часов. Больше времени занимала дорога. И Марк, несмотря на то, что знал о количестве часов, что я провожу в пути, никогда не предложил отвезти меня лично или дать водителя. Урод!

Поэтому, как и вчера, приезжая поздно вечером в поселок, я уезжала обратно еще до полудня. Но сейчас-то мне некуда было спешить, собираться, бежать, ехать, суетиться.

Потягиваюсь под одеялом до хруста в косточках, жмурюсь от удовольствия и вновь и вновь вдыхаю аромат родного дома. Как же здорово! Провинциальную тишину не тревожат сигналы клаксонов, шум колес и незнакомые голоса на улице. Я только сейчас понимаю, как угнетал меня большой город. Но теперь все будет иначе!

Спалось мне сладко-сладко. Яркие сны скрасили мой отдых, и пусть я не могу вспомнить ни мгновения из ночных грез, но на душе все равно светло, тепло и радостно.

Мама заглядывает ко мне в комнату, когда я заправляю постель.

– Встала уже? – улыбается она, и в приоткрытую дверь тянется аромат свежеиспеченных оладушек. М-м-м!

– Доброе утро, мамуль! – целую родительницу в щеку и хватаю ее за руки, чтобы, приплясывая, покружиться вместе с ней по комнате.

– Лина! – смеется мама, но и не думает удрать от меня. Я останавливаюсь, обнимаю ее и умиротворенно вздыхаю.

– Я так соскучилась, мамуль, – сжимаю хрупкую родительницу в своих объятьях. Мама поглаживает меня по волосам, и я балдею от этого.

– А я-то как соскучилась, – мама промокает полотенцем уголки глаз, но все равно улыбается. – Ну, хватит уже соплей. Марш, умываться и завтракать!

***

– Я позвонила Степану, – сообщает мне мама, когда я усаживаюсь за стол и пододвигаю к себе тарелку с оладушками.

– Оперативно, – подшучиваю над родительницей. – Я совсем не против ваших встреч, если что.

– Я его как раз на ужин пригласила, – и поясняет, видя мой недоуменный взгляд. – А чего тянуть? Познакомитесь.

– Да я не против, – пожимаю плечами. – До вечера время есть, успею составить список вопросов.

– Лина! – укоризненно качает головой. – Пожалуйста, не делай поспешных выводов.

– Мамуль, да я же шучу!

– Шутит она, – ворчит ма. – Лучше бы к Илье присмотрелась.

– М? – оладушек комом встает у меня в горле. Это она о чем сейчас?

– Что ты так на меня смотришь? – вмиг разбушевавшись, спрашивает родительница. – Плечо тебе нужно надежное. А чем Илья плох? И собой хорош, и родители его, дай, Луна, им здоровья, уважаемые волки в стае, да и нужды с ним испытывать не будешь.

– Мам, я пока не готова об этом думать, – утыкаюсь носом в тарелку.

– А когда готова будешь? – мама присаживается напротив. – Марк этот… не лежит душа у меня к нему. Неизвестно, что через месяц потребует. Не отпустит он тебя так просто. Чует мое сердце, не отпустит.

– Мамуль, не нагнетай, – прошу волчицу. – Все будет хорошо.

– Лина, – сжимает мою руку мама, – присмотрись к Илье. Он в обиду не даст. Хороший парень же.

– В том-то и дело, мам, что хороший. Зачем ему такая грязь?

Я аж подпрыгиваю, когда родительница ударяет кулаком по столу.

– Не смей так о себе говорить! Чтоб больше я такого не слышала! Ясно?

– Ясно, – шепчу в ответ. Похоже, за шесть лет не только я изменилась. Та добрая и робкая женщина, которую я помню, обзавелась твердым стержнем.

Вот и мне не нужно раскисать.

***

День проходит в приятной суете. Я с энтузиазмом принимаюсь готовить ужин. И совру, если скажу, что мне неинтересен Степан Михайлович. Конечно же, я не собираюсь вставлять палки в отношения между этим оборотнем и моей мамой, но узнать волка, прежде чем отдать в его руки свою родительницу, все же стоит.

Когда вчера я спокойно пожурила маму за ее молчание, она, конечно, опешила. Видимо, и не собиралась еще какое-то время рассказывать мне о своем ухажере. Благо, что Илья оказался таким болтливым.

Илья…

Нет-нет, да мысли время от времени перескакивают на этого волка. Вчера наше общение закончилась не самым лучшим образом. И я действительно чувствую себя грязной, вспоминая, что он слышал мой разговор с Марком. Одна надежда, что Илья не будет, как остальные, осуждать меня и трепать языком. В последнем я почему-то уверена. Не такой он. Но вот порицать может. И не обязательно вслух. Что, наверное, еще хуже. А может, я просто накручиваю себе? Какое ему вообще дело до меня. Ну, встретились, поболтали…

Вздыхаю, понимая, что слишком много думаю о волке, который раньше был совершенно мне безразличен. Ну да, жили в одном поселке, знали друг друга, учились в одной школе, но в разных классах. Ну и что с того?

Кстати о школе.

– Мамуль, а ты чего не на работе сегодня? – интересуюсь у родительницы. Она же у меня педагог как-никак.

– Так у меня сегодня нет уроков. Классов мало у нас сейчас. Я всего три дня в неделю работаю.

Вот оно как. А я опять ничего не знаю. И раз мало работы, значит, и платят немного. Мне, конечно же, никто об этом не говорил. Благо, что я несмотря ни на что каждый месяц отправляла маме деньги.

Школы стаи, к слову сказать, финансировались частично из ее казны. Альфа лично следил за поступлением средств в каждое заведение. Другую часть оплачивали родители детей. Обучение было на высшем уровне. Каждому щенку уделялось много внимания, и иногда подбиралась индивидуальная программа. Среди оборотней не было бездарей и лентяев. Многие без проблем поступали после школы в особые институты. Для людей они был не доступны. Там учились как оборотни, так и вампиры с ведьмами. Конечно, никто никого не ограничивал и любой желающий мог поступить и в человеческий ВУЗ, если необходимой специальности в особых заведениях не находилось. Все же малочисленность наших рас играло свою роль.

Я поступала как раз в особый институт. И стая, как положено, должна была частично оплачивать мое обучение, а потом я бы отработала эти затраты. Но я не подавала заявку нашему альфе, потому что не хотела быть должной тем, кто не сберег моего отца, поэтому и вертелась сама.

Воспоминания об отце просачиваются в мысли. Как бы сложилась моя жизнь, если бы отец был жив? Ну почему он пошел на ту дурацкую охоту? Зачем?

– Лина, пирог посмотри! – вырывает меня из моих страданий мама.

– Уже зарумянился, – бросаю взгляд на духовку.

– Ох, как замечательно, – вплывая на кухню, улыбается мама. – Степан очень уж любит выпечку.

– И не он один, видимо, – хмыкаю.

– Это ты о чем? – удивляется родительница.

– Илья, тоже нахваливал твои пирожки.

– О! Ну как я могу не угостить мальчика. Он же один живет. Все сам. Да и работает с утра до вечера. Уж не знаю, чем он вообще питается.

– Судя по нему, не скажешь, что он голодает.

– Голодает или нет, а парня нужно кормить, – важно произносит ма, вынимая пирог из духовки. – Может, моя дочь его сытым сделает.

– Мам! – вспыхиваю я, когда замечаю ироничный взгляд родительницы. Я не пошлячка, но почему у меня такое чувство, будто ма говорит сейчас вовсе не о еде?

– А что мам? – усмехается волчица. – Сытый мужчина добр и покладист.

– Вот и задобрим Степана Михайловича… для начала.

– Задобрим!

Я смотрю, как смеется родительница, и улыбаюсь. Мама прямо помолодела на десяток лет. Думаю, в этом немалая заслуга Степана, которого я еще не знаю, но уже испытываю к нему симпатию. Моей маме тоже нужно сильное плечо.

***

Мы с родительницей немного увлеклись процессом, поэтому к ужину стол буквально ломится от блюд. И если Степан не будет покладистым и добрым после такого разнообразия еды, то уж не знаю, что еще нужно для этого сделать.

Подъехавшую к нашему дому машину я узнаю сразу же. Замираю трусливым зайцем у окна и не могу отвести взгляда от темного стекла автомобиля. С пассажирского места выходит высокий плечистый мужчина, а я все жду, когда же покажется совершенно другой волк. Кажется, я начинаю понимать, почему мы столько сегодня приготовили. Ох, уж мама!

Мои подозрения не оправдываются. Как только Степан забирает пакеты с заднего сиденья машины, та срывается с места и скрывается из вида.

На душу будто наваливается гранитная плита. Даже не зашел поздороваться. Видимо, брезгует моим обществом. Ну что ж… ожидаемо. Внутри все аж начинает клокотать от злости. Да кто он вообще такой, чтобы я так реагировала на него? Нужно больно мне его хорошее отношение!

– Лина! – недовольно зовет меня мама из прихожей. Луна! За своей обидой я совсем забыла о госте. Сейчас не время думать об Илье! Совсем не время!

Выхожу с кухни и тут же встречаюсь взглядом с волком. Мужчина явно волнуется, хоть и старается скрыть это за приветливым выражением лица. За время жизни в городе и благодаря многочисленным посещениям светских мероприятий, на которые меня таскал Марк, я отлично научилась читать с лица эмоции собеседника. Илья не в счет…

Нет-нет-нет! Не думать о нем. Сейчас нужно уделить все внимание будущему отчему.

– Степан, познакомься, это моя дочь Лина, – улыбается мама. – Лина, это Степан Михайлович, мой… хороший друг.

Я закатываю глаза. Мама-мама!

– Добрый вечер, Степан Михайлович, – протягиваю оборотню руку. – Будьте как дома. И да, я прекрасно знаю, что для моей мамы вы больше, чем хороший друг.

Степан уверенно отвечает на рукопожатие. Тепло его ладони приятно. Привыкла я полагаться на свою интуицию. Не испытываю к мужчине каких-то отрицательных эмоций, и это хороший знак.

– Очень приятно познакомиться с вами, Лина.

– Предлагаю сразу перейти на "ты", если не возражаете, – улыбаюсь я.

– Тогда зови меня по имени.

– Отлично, – киваю я, замечая довольный взгляд мамы. Степан после моих слов явно расслабляется. – Ну что мы тут стоим, пойдемте уже за стол.

– Я тут кое-что принес к чаю, – волк протягивает мне пакет.

– Спасибо. Не стоило беспокоиться, мы всего столько наготовили, что вам придется у нас задержаться на парочку дней, – подмигиваю волку и удаляюсь на кухню. Заглянув в пакет, облизываюсь, когда вижу мой любимый торт и пирожные, а еще конфетки. Мама, небось, раскрыла тайну моей любви к сладкому.

Когда возвращаюсь в гостиную, Степан обнимает ма за талию. Очень аккуратно и трепетно. Сразу видно его хорошее отношение к моей родительнице. Для приличия кашлянув, захожу в комнату. Степан с мамой похожи на шкодливых щенков, которых застукали за проделками.

– Я бы хотела поблагодарить вас за помощь маме, – говорю мужчине, когда мы располагаемся за столом. – Дом, забор, ворота – все такое чудесное. Вы – мастер своего дела.

– Засмущала меня, – смеется Степан, и я замечаю, как светятся его глаза, в уголках которых собираются мелкие морщинки. – На самом деле я только забор с воротами делал, а дом это уже заслуга Ильи.

Я удивленно приподнимаю брови и перевожу недоуменный взгляд на маму. Та-а-ак! Интересно, чего я еще не знаю.

– А чего Илюша не зашел? – будто и не замечая моего негодования, интересуется у волка родительница.

– Он считает, что сегодня все внимание должно быть приковано ко мне, – усмехается мужчина.