Читать книгу: «Душа. Пепел несбывшихся надежд», страница 4

Глава 7. Сомнения

Я не могу поверить в то, что вижу. Что это вообще такое? Откуда? Как? Зажмуриваюсь и снова открываю глаза. Вдруг причудилось? Но нет, радужная оболочка по-прежднему желтая. Как у кошки, только зрачок обычный. Мало того, они светятся! Совсем немного, но если приглядеться, можно увидеть едва заметное сияние.

– О, господи! – громко вырывается у меня. Тут же ударяюсь в воспоминания, но как ни старайся, там ничего такого нет. Я просто не видела лицо Дианы во сне. Если она и смотрелась в зеркало, то изображение в нем почему-то было расплывчатым. Внешность Марка запомнилась мне, я видела его отчетливо. И его глаза ярко-голубого цвета, каких в природе не бывает. Такие вещи легко откладываются в памяти.

Мои возгласы будят Дэна. Сперва он не может понять, где я нахожусь, и что происходит, а потом находит меня в том же положении, рядом с зеркалом.

– Даш, что случилось? Что ты так кричишь?

Поворачиваю голову в его сторону, и он, взяв мое лицо в ладони, с тем же удивлением рассматривает глаза.

– О, господи…

Можно всю жизнь знать человека и не запомнить цвет его глаз, но такие перемены не заметить просто невозможно.

– И кто ты теперь? – удивление Дэна сменяется улыбкой. Еще бы. Ему привычно наблюдать сверхъестественные вещи, это для меня все в новинку. Но я на него совсем не злюсь, наоборот, улыбка приводит меня в чувство. Пока что ничего плохого не случилось, это лишь начало перемен. Я совсем не хочу меняться, обретать какие-либо способности, особенно смертоносные, но если это единственный путь к возвращению домой, то я приму все, что выпадет на мою долю.

– Да понятия не имею, – говорю я. – Хамелеон какой-нибудь, кто еще так меняет цвет?

– Просыпается твое естество. Это нормально. Я такого раньше не видел, но, думаю, плохого здесь ничего нет, не переживай. Как себя чувствуешь?

– А Максим? Он так же…? – спрашиваю я, не намеренно проигнорировав вопрос.

– Кто его знает, к нему я не приглядывался. Так как с самочувствием?

– Все в порядке, – отвечаю я и, почувствовав желание обнять Дэна, поддаюсь ему. Парень обнимает меня в ответ. Получилось это объятие дружеским или нет, неважно. Я благодарна ему за то, что он делает для меня. Пусть это и часть его работы. – Спасибо тебе, что помог, что не бросил одну. Ты все время был здесь?

– Да, надо было отслеживать твое состояние, и чтобы ты не была одна, когда проснешься, – тихо отвечает он. Его ответ, несмотря на всю мягкость, с которой он это произнес, сеет во мне зерно сомнения. Что, если он остался только потому что я при пробуждении могла стать опасной? А он, как один из опытных хантеров, к тому же, лидер, вызвался за этим проследить? Мой внутренний голос немедленно отзывается: "Хватит накручивать себя и везде искать подвох, представь, что ты проснулась с пылающими руками, совершенно одна, твои действия? Бегать и кричать, поджигая попавшиеся на твоем пути предметы. На большее ты пока что не способна".

Дэн интересуется, не голодна ли я, на что я качаю головой и признаюсь, что меня накормил Максим. Он только рад этому. Сначала я не понимаю, почему, пока он не объясняет, что его друзья обошлись со мной весьма сурово, и ему это не понравилось. Несмотря на то, что я не планирую здесь оставаться, мое пребывание не должно вызывать стресс и самокопание.

– Мне кажется, он чувствует вину, что не смог помочь мне, – спешу огорчить Дэна, однако ему, кажется, все равно.

– Тут главное, что он сделал. Говоришь, он сам пришел? А если бы другой на его месте? Ты открываешь дверь, смотришь своими глазищами, там… ой.. – смеется, – крику бы было. А ты бы обиделась, я уверен.

Я не обижаюсь, но, в очередной раз подумав о причине странных взглядов в мою сторону, немного расстраиваюсь и настроение Дэна не поддерживаю. Но ведь Диана так давно умерла, как ее могут помнить столько времени? Хотя, если судить по меркам моего мира, многих печально известных личностей помнят долгие годы, как по их делам, так и по внешности. Мир этот, как я уже поняла, совсем небольшой, и, вероятно, таких, как Диана было здесь раз-два и обчелся. Если вообще были.

– Да, мне было бы не до смеха, – говорю я. – Едем домой?

Дэн отрицательно качает головой.

– Утром придет Ирина, осмотрит тебя, тогда поедем. Ты не против, если я останусь с тобой здесь? Если не хочешь спать, можем поговорить о чем-нибудь.

И мы ложимся, каждый на свою кровать, и разговариваем. Дэн рассказывает мне про Киру, а я, взвесив все за и против, выдаю Максима.

Они встречались три года, а когда наконец решили съехаться, все сразу пошло не так. Свидания и совместный быт – вещи совершенно разные, иногда противоположные друг другу, но, как оказалось, дело было вовсе не в быте. Дэн признается, что в разрыве виноват он. Он долго колебался, все не мог понять, что чувствует на самом деле. Иногда ему хотелось бросить общение и разорвать отношения, иногда, особенно в разлуке его, наоборот, тянуло к девушке. Эмоциональные качели продолжались достаточно долго, и он-таки решил, что, съехавшись с Кирой, он разберется в себе, и все устаканится. Но стало только хуже. Он понял, что не хочет видеть ее рядом с собой ни сейчас, ни потом, и сказал ей об этом. Скандал разгорался несколько дней, и с отношениями было покончено. Несколько раз после этого он чувствовал порывы вернуть все обратно, да и девушка не стеснялась в проявлении чувств. Она то начинала флиртовать с ним, то давала понять, как она его ненавидит. В конце концов все сошло на нет, и он ни капли не жалеет об этом.

Немного обдумав его слова, я рассказываю свою правду.

– Когда я его увидела, то не поверила своим глазам, думала, что мне все кажется, а потом он появился здесь, на пороге, его точная копия, и я не знаю, что мне теперь думать, – закончив рассказ, добавляю я. Дэн несколько секунд молчит, а потом спрашивает:

– Ты уверена, что он об этом не знает?

– Уверена. Я спрашивала его, и он отвечал правдоподобно. Вообще, все помнят Диану, знают ее в лицо, а он будто стерт из памяти.

– Дело не в памяти. Диану бы не помнили, если бы не фото, газетные вырезки, изображения в книгах. Она есть везде, и ее тяжело не запомнить, она красивая, к тому же…

– Спасибо, – невольно произношу я, на что Дэн издает короткий смешок.

– К тому же… Что я говорил? В общем, внешность запоминающаяся. А его нигде нет. Как его звали?

– Марк.

– Вот, Марка этого в лицо никто не знает и никогда не видел.

– Он был наполовину темным, может, поэтому? – раздумываю вслух, хочу осечься, но уже поздно, сказанного не вернешь.

– Вот так новости, – вздыхает Дэн. – Макс на темного не похож. Он здесь появился не так давно, может быть, год назад. Я вот совсем не помню, чтобы он рвался домой, это да. Но с его способностями мы ему помогли, всему быстро научился. Теперь живет здесь, общается со всеми потихоньку, говорит, ему тут нравится. Нужно будет присмотреться к нему получше.

– Ты не скажешь ему?

– Нет, если захочешь рассказать, пожалуйста, я только посмотрю.

В очередной раз благодарю Дэна и думаю, как же мне повезло, что именно он сейчас рядом. Когда я вернусь домой, мне будет его не хватать. Говорю ему спасибо, и, отвернувшись, утыкаюсь носом в подушку, стараясь подавить слезы. Разрыдаться совсем не трудно. Жалеть себя, родителей, представляя, как они сейчас страдают, ожидая плохих новостей, или же хороших. Думать о внезапно возникшей привязанности к охотнику за темными магами, совсем не похожему на того, о ком я мечтала всю свою жизнь. А чувства к тому, кто не просто похож, а является точной копией, мне совсем непонятны, и это меня тоже огорчает. Все должно было быть иначе, идти по тем сценариям, которые я еще несколько лет назад слепила в своей дурной голове. Только вот то, что произошло сорок лет назад, уничтожило мои сценарии и перевернуло все в моей голове. Жаль, что Дэну это никак не объяснишь. Он не поймет моих девчачьих страданий.

Утром приходит Ирина. Слушает мое сердце, измеряет температуру, очень внимательно изучает глаза. Я аккуратно интересуюсь, не было ли подобных случаев ранее, намекая на Максима. Если цвет моих глаз изменился, должно быть и с ним произошло то же самое. Но Ирина таких случаев не помнит, а когда я прямым текстом спрашиваю про способности Максима, являются ли они уникальными, она пожимает плечами. Мол, обычный хантер, да, способности хорошие, но ничего примечательного. Вопросов она не задает, все рассказывает будничным тоном, не меняя выражение лица. Приятная женщина.

Закончив осмотр, она сообщает мне, что я могу быть свободна, и, в случае чего, я должна знать, к кому обращаться, а после уходит. Дэн видимо все это время грел уши за дверью, потому что как только за Ириной закрывается дверь, он появляется на пороге и совсем не интересуется результатами осмотра. Впрочем, наверное ему хватило одной брошенной по пути фразы от медика, чтобы все вопросы отпали разом. Парень зовет меня в столовую на завтрак. Он уже узнал, что в меню, и умирает от голода. Я тоже голодна, поэтому соглашаюсь. Прошу Дэна снова выйти за дверь, а сама одеваюсь и прихорашиваюсь. Чтобы никто не показывал на меня пальцем, завешиваю лицо волосами. Жаль, в панике я не взяла косметику, а то можно было загримироваться – мать родная не узнает. Увидев меня, Дэн смеется.

– Да все уже про тебя знают, можешь не прятаться.

По размерам столовая напоминает школьную, или даже колледжную, большая и в меру уютная, только больше темных тонов в интерьере и почти нет окон. Вместо них помещение освещают торшеры, стоящие практически рядом с каждым столом. Кое-где есть диванчики. Когда мы входим, сначала на нас не замечают, потом постепенно начинают оборачиваться. Из знакомых я замечаю Дамиана с братом, Карла и Максима. Карл сидит один и не обращает ни на кого внимания, уткнувшись в какую-то книгу. А Максим рядом с братьями, и они что-то весело обсуждают. Остальные хантеры мне не знакомы. Не все они отличаются молодостью, например за одним столом рядом с Карлом сидит крепкий лысый мужчина лет сорока, напротив него, закинув ногу на ногу, расположилась женщина, лет тридцати пяти, с длинными черными волосами, собранными в хвост на затылке, очень красивая. Она смотрит на меня с интересом, а мужчина как будто ничего не понимает. Дэн предлагает мне сесть за отдельный столик.

– Я чувствую себя жареным гусем на подносе, – говорю я ему, как только мы садимся. – Все смотрят. Ужас.

– Пусть смотрят, Даш, – Дэн как всегда спокоен. Конечно, это ведь не его сейчас сверлит глазами половина огромной столовой. – Пойдем выбирать завтрак?

– Я буду то же, что и ты, – не желая вставать с места, говорю я. Рядом с раздачей есть еще столы, и там тоже сидят.

– Ты столько не съешь.

– Не сомневайся во мне, – говорю я, краем глаза заметив, что Максим смотрит на меня. Когда видит, что я его заметила, улыбается и кивает. Улыбаюсь в ответ. Коннор, сидящий спиной ко мне, оборачивается и приветственно машет рукой. Дэн уже стоит на раздаче. Брюнетка с высоким хвостом, встав с места, грациозно вышагивая, подходит к нему, и они о чем-то недолго разговаривают. Дэн возвращается с подносом еды: две тарелки яичницы с большими сосисками, кофе, булочки, посыпанные чесноком. Накинувшись на еду, я не забываю поинтересоваться:

– О чем разговаривали?

– Там булочки с кунжутом черствые, позавчерашние, сказала, чтобы не брал, вон Олег взял, пришлось в чае размачивать.

– Дэн!

– Ну, хорошо, Елена спросила, когда состоится официальное знакомство. Я сказал, что в ближайшие пару дней, тебя устроит такой ответ? – косится на меня, держа вилку наготове.

– Вполне.

Еда вкусная, но я ем очень быстро, чтобы поскорее уйти. Дэн поглядывает на меня, недоверчиво приподняв одну бровь, а потом хохочет, прикрывая рот кулаком.

Позавтракав, мы собираемся и уезжаем. Я наконец-то принимаю горячий душ, пока Дэн занимается машиной в гараже, и, забравшись в постель, за чередой мыслей не замечаю, как проваливаюсь в сон.

Глава 8. Пламя

Дневной сон – не лучшая затея для взрослого человека, особенно если организм совсем не устал, не борется с инфекцией, и сна не требовал. Поэтому, когда я просыпаюсь, первые несколько секунд пытаюсь понять, где нахожусь. Если я дома, то где все мои вещи? Который час, и почему моя голова такая мокрая? Пелена уходит, и все встает на свои места: я не дома, это комната Дэна, за окном еще светло, голова мокрая после душа. Совсем не помню, как засыпала, видимо мысли, которыми я перед этим забила голову оказались слишком успокаивающими.

Еще какое-то время смотрю в потолок, постепенно приходя в себя, пока не замечаю странный запах, витающий в комнате. При пробуждении я его не почувствовала, но это и не удивительно, мозг был занят другим. Запах не совсем приятный, но и не слишком отвратительный, как будто в духовке подгорел пирог или пицца. Подгорел! Пахнет горелым! Первая мысль – может, Дэн на кухне не уследил за чем-нибудь? Но ведь пахнет на весь дом, значит, там может быть и пожар случился.

Быстро встав с кровати, сразу понимаю, что не так. К рукам словно что-то прилипло. Поднимаю обе ладони и прихожу в ужас. К ладоням как пришпаранные утюгом пристали обгоревшие лоскуты темно-синей простыни. Кровать выглядит не лучшим образом, простынь можно выкидывать, даже матрац немного подгорел. Сдираю с рук подпаленную ткань и, присев на кровать, хватаюсь за голову. Началось… Кое-как справившись с надвигающейся паникой, лезу в дальние закоулки памяти, чтобы достать оттуда те самые воспоминания о первом опыте Дианы. У нее все было гораздо хуже. Очередная ссора с родителями по поводу плохой отметки в школе и отношений с Марком. Она скрывалась как могла, но от них, точнее от имеющего связи повсюду отца, ничего не скроешь. Ей было обидно и больно слышать все слова, что он сказал в ее сторону. Она очень старалась быть лучше, во всем угодить родителям, но им всегда было мало ее стараний. И вот, вся боль и обида вырвалась наружу, ее руки загорелись огнем. Мать знала, что так случится, поэтому побежала успокаивать кричащую от страха дочь, а отец стоял, не шевелясь, со злостью наблюдая за происходящим. На этом сон закончился, и большего я не видела, но проснулась тогда не с самыми лучшими ощущениями. Как же мне было жаль ее. А теперь мне не просто жаль, мое сердце готово разорваться от боли, стоит только представить, что случилось тогда, сорок лет назад. Поэтому я по возможности стараюсь об этом не думать и не вспоминать. Прошлого не вернешь.

Встав и еще раз взглянув на испорченную простынь, зову Дэна. Он тут же приходит, и, посмотрев на кровать и на меня, задумчиво чешет голову.

– Дела… С тобой все нормально?

– Если не брать то, что я подпалила тебе кровать и сейчас немного в шоке от этого, то да, все нормально, – отвечаю я. Глаза тянутся к рукам. Ничего необычного, руки как руки, теплые, не искрят, ожогов нет, будто ничего и не было. – Прости, что так получилось, я просто уснула, а когда проснулась, было уже вот так.

– Не извиняйся, ты же не виновата. Матрац можно перевернуть, а простыни еще есть. Сам не знаю, зачем набрал тогда эти комплекты, а теперь, смотри, пригодились, – Дэн как всегда добр. Это успокаивает. Несмотря на не проходящее неприятное чувство в груди, я искренне улыбаюсь. Трудно сравнить это чувство с чем-то другим. Его приносят мысли, что с моим телом происходит то, что я не в силах контролировать или как-то избавиться от этого. Боль купируется лекарствами, перелом срастется, рана заживет, а это не пройдет, вероятно, никогда. Может, оно и не убьет меня, но доставит неприятностей. Давным-давно я грезила о любых сверхспособностях, а сейчас я готова многое отдать, чтобы этого никогда не случилось.

Дэн уводит меня вниз и, не спрашивая, хочу ли я поесть, накрывает стол на двоих. Оказывается, пока я спала, он, разобравшись с машиной, занялся готовкой: запек рыбу с овощами в духовке, сделал картофельное пюре. Если раньше аппетита не было, то при виде еды и от соблазнительных запахов рот наполняется слюной. Когда все готово, хочу приступить к трапезе, но Дэн просит подождать, а потом приносит бутылку белого вина и два бокала. Говорит, хотел отметить мое выздоровление.

– А получается, что отмечаем начало испытаний, – грустно улыбаюсь я, в который раз взглянув на свои руки.

– Да ладно тебе, – разливая вино по бокалам, ухмыляется Дэн. – Я это уже сто раз видел и слышал. Да, твой случай это редкость, но относись к этому проще. Мы всю жизнь живем со своими особенностями, и ничего. Ты всему научишься, и только представь, что ты сможешь, какой ты будешь! А я думаю, что огонь это не единственное, что у тебя есть.

– Будет что-то еще? Ну, уж нет, я только на одно согласна! – ужасаюсь я и, внезапно почувствовав тепло в руках, пугаюсь. Быстро осматриваю их, но ничего не происходит, ладони остывают так же быстро, как и нагрелись.

– Что там?

– Ничего. Похоже, мои эмоции влияют как-то. Руки нагрелись.

– Ну да, пока ты не научилась это контролировать, за тебя это делают твои эмоции. Когда научишься, все будет хорошо.

– А Диана? Она, по-твоему, так и не научилась? Рядом с ней был Марк, он должен был ей помочь.

Дэн пожимает плечами, опустив поднятый для тоста бокал, и немного подумав, отвечает:

– Ты сама говорила, что Марк был наполовину темным. Здесь такие тоже есть, и они нормальные, мы пересекаемся иногда, но, Даш, кто знает? У него в руках было по сути оружие, которое не могло контролировать само себя. Может, он хотел ее использовать, но не рассчитал ее силу. Я не знаю, и судить не буду, просто предположения. Не бойся, с тобой все будет иначе, мы, если надо, всем штабом тебе поможем, хорошо?

– Ладно, – успокаиваюсь я и тоже поднимаю бокал. Говорю первое, что приходит в голову. – Давай, за тебя.

Дэн поддерживает. Кисловатый терпкий напиток сразу же дает в голову, я наслаждаюсь едой, а сама размышляю о словах Дэна про Марка. Все, что он говорит, очень похоже на правду. Чужая душа – потемки, а душа наполовину темного еще загадочнее, и, как бы мне ни хотелось мне, чтобы это было неправдой, на данный момент это единственная версия, которую я хоть как-то могу поддержать.

После ужина решаем посмотреть фильм на DVD проигрывателе. Дэн предлагает "Неуязвимый" с Брюсом Уиллисом. Говорит, его любимый фильм, а я такой даже и не смотрела, поэтому соглашаюсь. Вино мы не допили, поэтому забираем бутылку и бокалы с собой. Пока он возится с фильмом и настраивает везде свет, пытаюсь прочитать, что написано на этикетке. Вино, судя по всему итальянское или испанское, я не могу понять, потому что оба языка знать не знаю. Спрашиваю, откуда такая роскошь, на что Дэн отвечает:

– Это Елена привезла.

– Та женщина из столовой?

– Да. Я и Карл единственные, кто знает, что она может перемещаться. За это она, когда возвращается, снабжает нас всякими штуками. Вообще, она ценитель прекрасного. Туфли, сумочки, украшения, дорогое вино. У нее далеко не бедный отец, и она часто отдыхает в Европе, Париж, Милан, ей там нравится. Думаю, она бы хотела там жить, но что-то ее здесь держит.

– Или кто-то.

– Да, есть у меня одна мысля…

– А что она еще может помимо этого? Какие способности?

– Она умеет осплеплять и может вводить в транс. Еще она тренер. Так что заниматься будешь под ее руководством.

Я нервно сглатываю и вздыхаю, но Дэн спешит меня успокоить.

– Елена обалденная, не бойся. То, что она красивая и статная, не означает, что она злая или надменная. Ты, кстати, ей понравилась.

– Чем? Мы же и словом не обмолвились!

– Скромностью своей, наверное, я не знаю.

– Тут любой бы начал скромничать, – фыркаю я. Когда на тебя смотрят как на убийцу, а ты вообще ничего такого не сделал, это неприятно и хочется скрыться от подобных взглядов.

Фильм неплох, хоть и подобные картины я не очень жалую, просмотр приносит удовольствие. К тому же я отвлекаюсь от своих новых проблем, но это ровно до того момента, как наступает время сна. Дэн стелет на кровать новую простынь, несмотря на мои просьбы использовать старую и ненужную, и предлагает мне ночевать вместе на тот случай, если инцидент повторится. Однако он уверен, что такого не произойдет, а я нервничаю и боюсь, что этой ночью поспать мне совсем не удастся. Парень решает подстраховаться и приносит в комнату огнетушитель, а я невзначай вспоминаю Максима. Вот, кто бы здесь точно пригодился на случай форс-мажора. Дэну я об этом не сообщаю…

И эта и следующая ночь проходит спокойно. Мои руки больше не горят, не искрят и не меняют температуру сами по себе. Вскоре это начинает волновать и меня, и Дэна, и Карла, который осматривает мои ладони и задает мне вопросы, совсем не связанные с моими зарождающимся способностями, например, какое у меня было детство, что я люблю из еды, а что нет, есть ли у меня фобии, и все в этом духе. Без запинки отвечаю на все вопросы и стойко терплю все его манипуляции: покалывание тонкой иглой по рукам, свет от фонарика в глаза и даже завязывание узлов на тонкой веревке прямо перед моим носом. Очевидно, это какой-то прием в психологии, иначе непонятно, зачем он это делает. Дэн, игнорируя просьбу Карла выйти вон, сидит на диване и наблюдает за процессом, иногда выдавая смешные комментарии и мешая психологу, а в конце говорит, что все это бесполезно, и, чтобы разбудить силу, меня надо вывести на эмоции.

"На эмоции вывести тебе удалось только меня", – отвечает на это Карл и отправляет нас восвояси. Мол, когда у вас все получится, тогда и возвращайтесь.

По пути домой я спрашиваю у Дэна, как он собирается выводить меня на эмоции. Покажет "Хатико" или ударит в глаз? Он отвечает, что у него есть два варианта, и если один кажется ему слишком жестоким, то второй вполне подходит. Что именно он задумал, не говорит, а я больше не пытаюсь вызнать это, так как понимаю, что нужен эффект неожиданности. Тем не менее, мне страшно. Нужно было оставаться в штабе и проворачивать все дела там, но Дэн на это отрицательно качает головой. Он достаточно опытен, чтобы справиться со мной. Приходится ему поверить.

Сначала обедаем, а потом выходим во двор. За домом у Дэна красиво, двор в самом лесу, очень ухожен, есть беседка и одна отдельно стоящая лавочка. Сейчас пасмурно и уже немного прохладно, в лесу тишина и спокойствие, какие тут могут быть эмоции? Дэн предлагает прогуляться по лесу, насладиться тишиной. Я соглашаюсь, потому что сидя или стоя на месте я совсем замерзну – на случай, если попытка обернется удачей я надела футболку с коротким рукавом. Почва в смешанном лесу мягкая, усыпана хвоей, ступать очень удобно в кроссовках с плотной подошвой. С каждым шагом уходя дальше в лес, я все сильнее чувствую приближение того самого подвоха, который приготовил для меня Дэн, и, сама того не осознавая, начинаю нервничать. Мы все идем и идем, но он ничего не делает, и это злит меня все больше. Только никакого огня нет и в помине, руки даже не теплые. Наконец, я сдаюсь и, остановившись, говорю, что возвращаюсь в дом.

– Попробую долбануть себе молотком по пальцам, так точно поможет.

Развернувшись, делаю буквально два шага и тут происходит сразу несколько вещей: Дэн неожиданно материализуется прямо передо мной из ниоткуда, прижимает к себе и крепко целует. Я, совершенно сбитая с толку, сначала отвечаю на поцелуй, после же с силой отталкиваю его.

– Ты, что, с ума сошел?!

А потом я внезапно чувствую прилив жара в груди, мои руки загораются ярким пламенем прямо до локтя, и из горла вырывается истошный крик.