Читать книгу: «Половина полуночи», страница 3
Непролитая книга
Бросаю монету в щель.
Жду.
Автомат утробно урчит, фыркает, выбрасывает мне на ладонь книгу.
Взвешиваю на ладони. Тяжелая, какой всегда бывает непрочитанная книга. Пытаюсь вспомнить, какими были книги до неё, ничего не вспоминается.
Остальные недоверчиво смотрят на меня.
– Взял? – спрашивает главный.
– Взял, взял…
– Давай еще бери, – требует парень.
– Да погодите вы, давайте лучше пожрем нормально!
Это девушка говорит.
– Чего пожрем, суши давно не видела или омаров с лобстерами? Книгу бы еще взяли, читать так читать!
Это парень.
– Больше одной не брать, сказано было.
Это главный. Сказал, как отрезал. На то и главный. Девушка прыгает на месте, пошли-пошли пожрем, парень хмурится, а тут хмурься не хмурься, с главным не поспоришь.
Я девчонку понимаю, у самого от голода кишки сводит, дорого нам эти книги обходятся, дорого…
Ужинаем.
Лобстеров с омарами, конечно, нет, но и без омаров хорошо, рыбка, картошечка, девушка торт заказала, главный вино заказал, разливает по крохотным рюмкам, давайте, за нас с вами, и за черт с ними…
Вечереет.
На улице сами собой зажигаются фонари. Здесь вообще все делается само собой.
Здесь.
В обезлюдевшем мире.
После ужина устраиваемся в креслах, главный кивает мне:
– Ну, давай… читай… как ты это там делаешь…
Открываю книгу, круглую, тяжелую, как всегда открываю осторожно, так и кажется, что сейчас расплещется книга, прольется вся незнамо куда.
Меня окружает туман. Глубокий туман, непроглядный туман, насколько хватает глаз. Так всегда бывает, когда открываешь незнакомую книгу. Чуть погодя начинаю выискивать в тумане образы – одинокий фонарь на углу улицы, мотылек бьется о стекло фонаря, запах имбирных пряников из кондитерской, затхлый запах болота, которое начиналось сразу за кладбищем…
Стоп.
Вспоминаю.
Болото за кладбищем. Это уже было, это я уже читал.
Закрываю книгу.
– Читал уже.
Главный грохает кулаком по столу.
– Чер-р-р-р-т!
Вздрагиваю. Главный хлопает меня по плечу, ничего, ничего, ты-то не виноват ни в чем, ты-то молодец…
Просыпаюсь.
Полная луна заглядывает в окна.
Открываю книгу. Просто так. Уже знаю, что в ней ничего нет, книги долго не живут.
Выхожу в кухню, там уже сидит главный с кружкой чая, хочу ретироваться, главный уже заметил меня, делает знак, иди, иди сюда, посидим, что ты от меня как от чумного…
Наливаю чай.
Спрашиваю:
– А какую книгу вы ищете?
Главный фыркает.
– Парень, те так прямо и скажи.
– Так если вы мне скажете, так быстрее найдем, я же не просто так спрашиваю…
– Да не знаем мы, в том-то и дело.
– А как тогда…
– Когда увидим, сразу скажем – она. Ты только читай…
Я и читаю. Работа у меня такая, читать.
А они читать не умеют, у них читалки в голове нет.
– Ты мне вот что лучше скажи… – главный придирчиво смотрит на меня, – какого черта они сделали, чтобы вы книги забывали? Вот ты прочитал, не помнишь уже ни хрена…
– Да как это, какого черта, неужели не догадываетесь?
– То-то и оно, что нет.
– Так элементарно все, чтобы книги больше покупали. Чтобы купил книжку, и только через полкниги вспомнил, что читал уже это… по каким-нибудь отдельным моментам… ну там фонарь какой… мотылек у фонаря…
Растираю виски, хочу вспомнить еще что-нибудь из книги, не могу, а ведь только что читал, только что…
Главный вздыхает.
– Тупеют поколения…
Вспыхиваю.
– Да ничего не тупеют, они нарочно нас отупили!
– Тише ты, разбудишь…
Хочу сказать, что не спят они, парень с девушкой, у них ночью дела и поважнее есть, – не говорю.
Вставляю монету.
Жду.
Книга падает мне на ладонь.
Устраиваемся тут же в кафе неподалеку, открываю книгу.
Окутывает туман. Насколько хватает глаз.
Терпеливо жду.
Начинаю читать, с начала, вижу поздний вечер, слышу завывание ветра в печных трубах маленького городка, прикидываю по погоде – ноябрь, вижу путника, который подходит к городку, зябко кутается в дохлое пальтишко, стучится в двери таверны на углу, где светит единственный фонарь, о стекло которого бьется последний в этом году мотылек. Из дверей таверны пахнет горячими булочками с корицей, странника передергивает от голода. Чего изволите, спрашивает толстомясый хозяин, к вашим услугам горячий ужин, ночлег, три талера все удовольствие. Странник осторожно намекает, что денег нет, хозяин разводит мясистыми ручищами, на нет и суда нет. Путник не уходит, держит на ладони карту, трефового туза, карта поднимается над рукой, парит в воздухе. А-а-а, так вы их этих, оживляется хозяин, так бы сразу и сказали, милости просим, милости просим дорогого гостя. У нас тут что случилось-то, – продолжает хозяин уже за накрытым столом, – огни какие-то нехорошие на болоте, где раньше кладбище было… и мор какой-то по городку пошел, может вы, господин маг, разберетесь? Маг задумывается – теперь в свете лампады видно его лицо, бледное, изможденное, темные круги под глазами. Боюсь, здесь ничем не смогу помочь, это не по моей части, должно быть, здесь виной всему ядовитые испарения с кладбища, возможно, там в старину хоронили умерших от чумы. Хозяин хочет возражать, настаивать, – не успевает, его прерывает звон дверного колокольчика. В таверну входит худенькая девчушка, подросток лет тринадцати, робко становится у входа. Тоненький голосок девчушки, добрый господин, прошу вас хлеба для моей матери… Хозяин таверны разводит руками, дитя мое, хлеб на деревьях не растет, за хлеб денежки платить надо. Девчушка вот-вот разревется, странник встает, протягивает девчонке свой ужин. Хозяин пытается протестовать, но странник обрывает его, хорошо, хорошо, я займусь вашим болотом, а вы позаботитесь о девочке и её семье…
– …Ты чего там, всю книжку прочитать решил?
Вздрагиваю, прихожу в себя. Выныриваю из книги, оглядываюсь, хватаю ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
– Ну что? Читал ты её?
– Стойте… погодите… – сжимаю голову в ладонях, ну дай же мне вспомнить, дай-дай-дай…
– А вот… вот оно, точно…
– Это все… одна и та же книга.
– Чего?
– Одна и та же книга… одна-единственная… им чего с издательством заморачиваться, одну книгу переиздают, и хорош…
– Нет… парень, быть не может, чтобы одна книга была, должна быть еще одна… – главный хватается за голову, – книга… в которой всё написано, почему так случилось… и дальше что делать…
Не выдерживаю:
– Почему вы так считаете? Почему должна?
Главный что-то знает, что-то, чего нам не говорит, а зря не говорит, знали бы друг про друга всё, глядишь, и разобрались бы быстрее, почему мегаполис обезлюдел за одну ночь…
Редкий экземпляр
– Проходите. Прошу вас, – сказала юная книжечка со сказками.
Мне стало не по себе. Я уже и сам был не рад, что ввязался в это дело, слишком оно было не похоже на всё то, чем я занимался раньше. И все-таки отступать было поздно, – вслед за юной книжечкой я поднялся по витой лестнице на третий этаж, откуда открывался захватывающий вид на Букбург.
– Фолиант ждет вас, – сказала юная книжечка.
Я вежливо поклонился старому фолианту: он выглядел настолько дряхлым, что, казалось, готов был вот-вот рассыпаться в прах, а когда он привстал с кресла-качалки, мне стало за него страшно.
– Рад приветствовать вас, – сказал старый фолиант слабым дребезжащим голосом, – надеюсь, вы хорошо доехали?
– Более чем.
– Осмелюсь предложить вам парочку старинных историй?
– Огромное спасибо.
Вошел старый том какого-то классика и поставил на стол поднос со свежими историями: от них шел такой дразнящий аромат, что я почти тут же забыл про свою так и не начавшуюся диету и обещание съесть не более парочки историй.
– Что же, перейдем к делу, – проскрежетал Старый Фолиант, – видите ли, я решил предложить вам очень выгодную работу.
– Я всегда с удовольствием берусь за любую работу, – с готовностью ответил я.
– Что же, тогда вам должно быть интересно моё дело. Я слышал о вас, как о выдающемся детективе…
– Ну, насчет выдающегося, боюсь, слухи преувеличены.
– Тем не менее, говорят, вы можете найти даже то, чего вообще не может быть.
– Гхм… вы мне льстите.
– И именно об этом я хочу вас попросить. Найти кое-что… в существовании чего никто не верит.
– Что же это? Философский камень? Кровь единорога? Обратная сторона луны?
– Нет, все намного сложнее… наклонитесь, друг мой, и я скажу вам, что именно я ищу уже много лет.
Я наклонился, и старый фолиант шепнул мне одно-единственное слово.
Мне показалось, я ослышался.
– Но… этого не может быть. Их не существует.
– Все так думают. Но я уверен в обратном. Как вы смотрите на то, чтобы совершить небольшую поездку в Грамбург?
– М-м-м…
– Я вижу, вы не любитель дальних путешествий, – фолиант оглядел мою пухлую фигуру.
– Но ради такого случая я готов совершить длительное путешествие.
– Признайтесь, вы не верите в успешность этого мероприятия.
– Гхм… честно скажу, очень сомневаюсь. Однако, готов взяться за дело.
– Можете не сомневаться, вознаграждение будет щедрым, – сказал старый фолиант.
Только выйдя на улицу и забравшись в экипаж, я осознал, во что именно ввязался. Я понимал, что никогда в жизни не найду то, за чем послал меня старый фолиант – однако, отказываться от солидного вознаграждения мне не хотелось. Единственным выходом оставалось одно – водить заказчика за нос…
Я прибыл в Грамбург вечером – как раз в самое подходящее время, чтобы остановиться в уютной гостинице и подремать у камина. Однако, странное беспокойство заставило меня прямо с вокзала отправиться к Медицинскому Справочнику, чей адрес порекомендовал мне Старый Фолиант.
Медицинский Справочник жил в роскошном поместье, величию которого мог бы позавидовать королевский дворец. Мне навстречу вышел старый слуга – им оказался учебник анатомии – и пригласил к хозяину. Я вошел в просторную залу, буквально натолкнулся на суровый взгляд хозяина и понял, что разговор будет непростой.
– У вас есть полчаса, друг мой, – сказал Справочник.
– Много наслышан о вас…
– А не будет ли вам угодно перейти ближе к делу?
– Я слышал, у вас есть уникальная коллекция органов…
– Интересуетесь анатомией?
– Да, знаете, моя маленькая страсть.
– Гхм, судя по вашему виду, вы не можете отличить предсердие от желудочка.
– Отнюдь. Очень даже могу. Желудочек – это то, чем переваривают пищу.
Справочник расхохотался.
– Вот вы и попались, друг мой, вот вы и попались. Так все-таки, что вас привело сюда?
– Видите ли… я совсем ничего не понимаю в медицине… но давно мечтал заниматься ею…
– И что же?
– Я очень прошу вас… возьмите меня в ученики.
– Это самая невероятная просьба, которую я когда-либо слышал. Более того, я бы сказал, что это безумие. Но знаете… вы мне понравились. Пожалуй, я возьмусь учить вас. Обратите внимание… вот это заспиртованное сердце человека.
– Настоящее сердце?
– Да, друг мой. Признайтесь, вы представляли его себе иначе?
– Признаюсь, да.
– Что же, друг мой, вам придется многому научиться. А вот, обратите внимание, пластмассовый муляж человеческого глаза.
– Невероятно.
– Обратите внимание, здесь я храню кости человека… настоящие…
– Скажите… – я осторожно откашлялся, – а у вас есть…
Я назвал то, что искал.
– Вот же, отличная схема…
– Да нет. Настоящий… живой.
– Вздор! Уж не думаете ли вы, что где-то на земле они еще остались?
– Но я думал…
– Дорогой коллега, я считал вас порядочной книгой, а вы так разочаровали мои ожидания! Вы оказались обычным охотником до дешевых сенсаций, которому не терпится написать, что я прячу у себя редкий экземпляр! Убирайтесь прочь, пока я не бросил вас в камин!
Не помня себя от ужаса, я кинулся прочь из дома. Я был так испуган, что даже не взял свою шляпу и трость, и окончательно пришел в себя только когда оказался на ночной дороге. Я полагал, что заночую в поместье Медицинского Справочника, поэтому отпустил экипаж – теперь из-за проклятой самонадеянности мне пришлось идти до города пешком.
Ночь выдалась довольно темная: я не видел, куда иду, и скоро сбился с дороги. Но когда я уже почти отчаялся найти путь, вдалеке показались огни кареты. Я бросился к экипажу – на свою беду слишком проворно, да так, что попал под колеса.
– Господин! С вами всё в порядке? – окликнул меня пассажир.
– Кажется, я слегка запачкал обложку, – отозвался я.
– Какое несчастье. Ужасно сожалею. Осмелюсь предложить вам свой экипаж, в нем вы можете доехать до Грамбурга.
– Огромное спасибо. Вы так добры…
Я и правда был счастлив – потому что начал накрапывать мелкий дождичек, а мокнуть мне не хотелось. Когда мы приблизились к Грамбургу, дождичек перешел в снегопад, и я снова порадовался, что мне не пришлось добираться пешком.
– Вы заблудились, не так ли? – спросил мой попутчик, Сборник Детективов.
– Не совсем так. Я навещал Медицинский Справочник.
– Что-то вы не похожи на любителя медицины.
– Да, я им не являюсь. Один почтенный фолиант попросил меня найти… гхм…
Я назвал, что именно меня попросили найти – и тут же спохватился, имел ли я право раскрывать тайну.
– Да, вполне возможно, что Медицинский Справочник прячет у себя в доме что-то такое, – сказал Сборник.
Он сказал это уже в уютном кафе на первом этаже гостиницы, куда мы зашли обогреться и полакомиться свежими историями и сказками.
– Однако, он сам мне сказал, что у него ничего такого нет, – признался я.
– А вы всегда слепо верите всему, что вам говорят? Я бы на вашем месте предпочел не слушать, а смотреть.
– М-м-м… и на что же я там должен был смотреть?
– Вы не заметили ничего необычного?
– Что именно я должен был заметить?
– Ну… например… вы мне вот что скажите, мяса у него в доме не было?
– Было. Мясо. Зерно…
– Вот оно что.
– Что?
– Он лжет… он действительно прячет у себя в замке…
Сборник не договорил, и так было ясно, что он имеет в виду.
Ночные приключения не прошли для меня даром, и наутро я проснулся уже после полудня. Я бы спал и дольше, если бы меня не разбудил телефонный звонок от старого Фолианта.
– Ну что, друг мой, вы нашли что-нибудь?
– Да. У меня есть доказательство, что Медицинский Справочник и правда прячет…
– Отлично. Вы мне его достанете.
– Справочник?
– Нет. То, что он прячет.
– Но… он ни за что не отдаст это.
– Знаю. Не отдаст. Так украдите.
– Но…
– Друг мой, я плачу вам за работу, и плачу немало.
Мне стало не по себе. Еще никогда в жизни я не преступал закон, мелкие списывания на экзаменах были не в счет. Но даже не факт воровства приводил меня в ужас. Мне становилось не по себе при одной мысли о том, что именно я должен украсть.
На свою беду я привык доводить начатое дело до конца – у меня даже мысли не было бросить работу на полпути. Именно поэтому я терпеливо дождался позднего вечера – мне казалось, что лучше всего совершить похищение под покровом ночи.
Когда стемнело, я покинул гостиницу – я не вышел через дверь, а осторожно выбрался из окна, чтобы никто не знал, где я буду этой ночью. Свой экипаж я оставил недалеко от поместья, а остаток пути проделал пешком. На мое счастье, шел снег – белый, пушистый, снег, который должен был замести следы.
Возле самого поместья мне стало страшно, по-настоящему страшно – я уже почти готов был повернуть назад, но все-таки нашел в себе силы заглянуть в окно замка. Я увидел то, что меньше всего ожидал увидеть, а именно – Сборник Детективов стоял посреди зала и отчаянно переругивался о чем-то со Справочником.
– Нет! Говорю вам, об этом даже речи быть не может, я не отдам вам его!
– Я охотился за ним двадцать лет! – кричал Сборник Детективов, – любой ценой он достанется мне!
Два почтенных тома набросились друг на друга и сцепились в смертельной схватке. Я и ахнуть не успел – как от дерущихся осталась лишь горстка пепла да обгоревшие обложки. С трудом преодолевая страх, я осторожно отомкнул замок на окне и пробрался в комнату.
И здесь я увидел его.
Совсем рядом.
В двух шагах от себя.
Должно быть, он вошел, привлеченный шумом…
Должно быть…
Я выжидал. Мне казалось, что сейчас он набросится на меня и растерзает в клочья. Но нет, минуты шли, ничего не происходило. Преодолевая страх, я добрался до телефона и набрал номер Старого Фолианта.
– Будьте добры, соедините меня с хозяином, – попросил я молоденькую книжечку, которая сняла трубку.
– Старый Фолиант очень занят, – был ответ.
– Это очень важно. По поводу…
Я назвал то, зачем приехал сюда.
– Сию минуту, господин.
Я ждал. Мне казалось, сама вечность рассыпалась в прах.
– Слушаю вас, – сказал Старый Фолиант.
– Я нашел его. Он наш.
– Отлично. Вы можете привезти его сюда?
– М-м-м…
– Постарайтесь привезти его… невредимым. Для чучела мне нужен идеальный экземпляр.
– Для…
– Да, это будет прекрасным украшением моего дома… я жду вас, мой друг.
– Это… – Старый Фолиант в растерянности посмотрел на кусок пластика, – что это?
– Это то, что Медицинский Справочник прятал у себя в доме.
– Но это же…
– …пластиковый манекен. Подделка.
– Подделка? – проскрежетал Старый Фолиант.
– Да, увы. Теперь я вынужден признать, что людей не существует. Последний человек оказался подделкой.
– Немыслимо… – вздохнул Старый Фолиант.
– Увы.
Мы помолчали. Мне тоже было грустно осознавать, что труды всех этих дней пропали зря.
– Я должен вам заплатить, – вспомнил Старый Фолиант.
– Что вы… право же, не за что…
– Да как не за что, вы провернули такую работу… честное слово, титанический труд, вы даже похудели… рекомендую вам отправиться куда-нибудь на отдых…
– Обязательно воспользуюсь вашим предложением.
– Лучше всего в теплые страны. Да, теплые страны, это то, что вам сейчас нужно.
Я распрощался со Старым Фолиантом только поздно вечером – и тут же поспешил домой. По крайней мере, так я сказал своему заказчику, что еду домой. Однако, добравшись в экипаже до развилки дорог, я свернул не влево, а вправо, и направил свой экипаж в сторону леса.
Ночь окутала меня пугающей тишиной. Я остановил экипаж и прислушался.
Ничего не произошло.
– Выходите, – осторожно позвал я, – вы слышите меня?
Наконец, кусты затрещали, и он снова показался передо мной. Я снова не смог разглядеть его толком. В свете луны я видел только жутковатый силуэт.
– Пойдемте, – осторожно попросил я, – пойдемте… со мной.
Он покорно пошел за экипажем. Я старался не думать о том, что он может сделать со мной – в памяти крутились жуткие легенды о том, как люди вырывали книгам страницы, а то и вовсе сжигали книги дотла. Но нет, кажется, он не замышлял ничего дурного.
– Как вас зовут? – спросил я.
– Оливер, – отозвался он, – а вас?
– Сборник Сказок, к вашим услугам.
– Очень… приятно.
И только дома я задумался, что, собственно, я устроил. Рядом со мной сидел человек – живой, настоящий, и я не знал, что с ним делать.
У человека на этот счет было свое мнение. Он осторожно подошел ко мне и опустился на колени.
– Разрешите… я вас прочитаю? – попросил он.
– Вы меня…
– …прочитаю.
Я даже не успел возразить, я даже не успел спросить, не больно ли это. Человек раскрыл мои страницы, его взгляд побежал по моим строчкам…
Переводчик с треугольного
Палач смотрит в моё дело, потом на меня, наконец, медленно, с расстановкой произносит:
– Вы будете переводчиком.
Вздрагиваю:
– Это мне язык учить придется…
Палач пожимает плечами, придется, никуда не денетесь.
– И какой язык?
– Да вы погодите, погодите, куда впереди паровоза-то побежали… Итак, будете вы переводчиком. Идете вы с делегацией дипломатической, заходите в большой зал, волнуетесь… а там…
Фыркаю.
– Папуасы какие-нибудь… голые, и в бусах из человеческих костей.
– Не угадали. Заходите, а там пусто.
– Ну-у… значит, микробы какие-нибудь.
– А вот и нет. Вот вы стоите, а из пустоты появляется треугольник. Ма-аленький такой треугольничек… потом растет во все стороны, разворачивается в пирамиду, а пирамида в четыре пирамиды, это будет уже четырехмерный треугольник, симплекс называется. А симплекс в пять измерений разворачивается…
– И?
– И вот… Это делегация от тонкого мира, мира формул, физических законов, геометрических фигур… чисел… а вы учёный. Переводчик между миром людей и миром… миром абстрактной науки.
– А может, тогда не пирамида многомерная, а… попроще что-нибудь? Ну, там, я не знаю… цифра какая-нибудь. Семерка.
– А пирамида чем не нравится?
– Ну, читатель подумает, что это переговоры трехмерного мира с пятимерным.
Палач хмурится, думает, хочется подкрутить у него что-нибудь в голове, чтобы думал в мою пользу…
– Верно говорите. Пусть семерка будет. И еще так, вы её видите, а остальные люди не видят. Ну и вот. Переговоры заходят в тупик. Вы как можете, пытаетесь спасти ситуацию.
– Да я в дипломатии не силён вообще-то…
– Подучитесь, ничего не поделать. Потом перерыв между переговорами. Выходите в холл, можете там кофе попить, перекусить… Вспоминаете своё детство, как была у вас книжка какая-то в детстве математика для самых маленьких, там был мальчик… вас как зовут?
– Илья.
– Мальчик Илюшенька, и у него была подружка, говорящая семерка, она его цифрам учила. И кто же тогда знал, что всё это сбудется… только не подружкой вам будет семерка, а… даже не партнером деловым. А без пяти минут врагом. Не сможете договориться, войны не избежать.
– Ага, понятно. А дальше что?
– А дальше семь дней идут переговоры. Вы отчаянно пытаетесь спасти ситуацию… и не можете.
– Да ну?
– Ну да. Видите как… мир людей и мир точных наук друг друга не понимают. Вот много человек вторую производную посчитать могут?
– М-м-м-м…
– Вот-вот. Раньше люди всё это в школе учили, а сейчас на хрен надо…
Вспыхиваю:
– Слушайте, вы хороши на наше поколение бочку катить…
– Да при чем тут ваше поколение, это в книжке всё так будет! Люди знали знания, а потом учить перестали… и там, в том мире, в мире чисел и формул тоже раньше человеческим интересовались… а потом интерес на нет сошел, им и без нас своих проблем хватает. А тут бац! – миры-то и пересеклись, и хочешь, не хочешь, а надо отношения налаживать…
Соглашаюсь:
– Надо.
Я со всем соглашаюсь. Наказание отбывать придется, ничего не поделаешь, а с наказаниями у нас строго, лучше бы улицы убирать послали или лес валить. Так нет же, лес валить и машина может, и улицы убирать тоже, а кого у нас не хватает катастрофически?
Вот-вот.
Персонажей в книгах.
Вон сколько историй лежит ненаписанных, потому что героев нет.
Так что никуда не денешься, буду наказание отбывать, я гражданин законопо… э-э-э, нет, законопослушным меня уже не назвать после того, что я натворил, но наказание отбывать всё равно буду.
А?
А вот что я натворил, этого я вам не скажу. Нет, не убивал я никого. Вернее… как вам сказать… тут всё сложно. Вы меня судить не спешите, вы же всей правды не знаете, а правду я вам не скажу, велели засекретить моё преступление…
– Ну и вот… – продолжает палач, – а вы в книге недаром переводчиком решили работать. Потому что вы человек такой… не от мира сего. Учёный. Погруженный в расчеты, в размышления всякие… Вы как бы живете между миром людей и миром наук. А тут переговоры в тупик заходят, между мирами начинается война, ну, еще не начинается, но на грани, на грани, понимаете? И вам нужно выбрать, в каком мире вы останетесь… потому что вы, конечно, человек из плоти и крови, но тянет вас туда… к тессерактам и теоремам Ферма…
– Я сам должен буду выбрать или это в книжке прописано?
– Да вы погодите, куда вы опять вперед паровоза бежите. В тот вечер вы попадаете под машину, но остаетесь живы. Да не просто живы, а все раны на вас моментально зажили. Тут появляется семерка, он…
– …стоп, семерка – это она.
– Никакая она не она, а он в книжке. И вот он уводит вас обратно в отель, где вы ночуете, уводит в номер… И знаете, что он вам говорит?
Фыркаю:
– …что он мой отец.
Палач бледнеет:
– А вы откуда знаете?
– Да не знал я, ляпнул самое невероятное… – спохватываюсь, – серьезно?
– Серьезно. Вы, так сказать, полукровка, сын женщины и цифры семь. И можете жить хоть в мире чисел и формул, хоть в мире материальном. Ваш отец говорит, что скоро будет война, и что он хочет забрать вас к себе, в свой мир. Вы говорите, что подумаете. Он просит вас поторопиться с решением.
– А я?
– А вы не знаете, что делать, вам одинаково дорог и мир материальный, и мир бестелесный, и краски заката над океаном, и стройная гармония простых чисел…
– …а какая там, у простых чисел гармония?
Палач отмахивается:
– Ой, не знаю я, написано так в книжке – гармония простых чисел… Вы всё-таки стараетесь примирить два мира, на переговорах вы лжете, переводите не то, что вам говорят… Но у вас ничего не получается. Отец предупреждает вас, что через полчаса начнется война, ваш отель разнесут к чертовой матери, но вы остаетесь в отеле, вы еще пытаетесь что-то исправить… и гибнете.
Облегченно вздыхаю.
– Чего вздыхаете, радуетесь?
– Ну, что книга кончилась, отбыл срок, и всё. Там на сколько страниц-то вся эта фантастика?
– Вы погодите, это не всё ещё, вы же недаром от цифры семь родились…
– У меня семь жизней?
– Ну, не семь, но еще одна есть в запасе. И вот вы решаете свою жизнь по-новому прожить. С самого рождения. Только теперь вы не в мире людей с рождения живете, а в мире чисел… формул… физических законов… вырастаете там, становитесь переводчиком… Всё поняли?
– Понял. А сколько страниц-то?
– Ой, про страницы не знаю, да там немного, семь дней всего переговоры идут. Ну, всё… ступайте.
Ступаю. Уже готовлюсь шагнуть за дверь, оборачиваюсь:
– А…
– …не больно.
– Чего?
– Не больно будет. Все только это и спрашивают. Ничего не почувствуете.
– Да нет, я не это спросить хотел. Мне учиться-то ничему не надо будет?
– А, ну да, чуть не забыл… вот, возьмите, – палач протягивает мне флешку, – дипломатию подучите… и уравнения там всякие… у вас степень учёная, а мало ли…
Беру флешку, на ходу вставляю в висок, уже не слышу бормотания палача, куда вы её с разбегу, хоть бы с предохранителя сняли сначала…
Открываю дверь, темный коридор обнимает меня со всех сторон. Иду, думаю, когда кончится этот коридор, и кончится ли вообще. А нет, вон впереди что-то светлеет, далеко-далеко. Похоже на рождение. Или на клиническую смерть. Или не знаю, на что похож этот туннель.
Скорее. Пройти этот туннель, и дальше, что там за ним, прожить эту книгу, это наказание, и вернуться. Слишком много незаконченных дел осталось там, в настоящем мире, да таких дел, за которые я исправительными работами в книжке не отделаюсь. Если меня опять заловят, то казнят, не меньше. Но дело того стоит, ещё как стоит, слишком много стоит на кону, слишком много людей и судеб, не для себя же я в конце концов стараюсь, не для себя…
(сколько же все-таки страниц)
Иду, повторяю про себя, чтобы не забыть, я переводчик, посредник между мирами, работаю в мире людей, потом между мирами начинается война, а я не могу её остановить… (ну сколько же там страниц). А потом я умру, а потом я снова появлюсь уже в мире теоремы Ферма и уравнения ОТО, потом я стану переводчиком…
Стоп.
Озарение вспыхивает само собой, хлопаю себя по лбу, как я сразу не догадался, чер-р-р-т…
Ну, конечно.
Стану переводчиком, и вот я вместе с семимерными семигранниками выхожу в некое пространство, а навстречу мне вылезает пульсирующий комок белка и воды, и семигранники морщатся, бр-р-р, мы знали, что люди жуткие, но чтобы настолько… А я иду к людям, говорю, как учили – доброго вам утра…
А потом они не договорятся. Люди и не люди. И будет война. Снова. И я умру. Снова. И поскольку прошлого своего не вспомню, снова начну жизнь сначала, в мире людей, попробую остановить войну с той стороны… и с этой… с той… и с этой…
Теперь понимаю, сколько в книге страниц, так вот оно, наказание-то, я еще радовался, легко отделался…
Вспоминаю, не могу вспомнить, как обозначается в математике бесконечность.
Думаю, как отсюда выбраться, понимаю – никак. Обращаюсь к тем, кто сейчас читает эти строки, кто может завершить то, что не доделал я, – итак, я был осужден за…
ДАЛЬНЕЙШАЯ ИНФОРМАЦИЯ ЗАСЕКРЕЧЕНА ПО ТРЕБОВАНИЮ ПОЛИЦИИ.
Бесплатный фрагмент закончился.
