Читать книгу: «Д(т)ень оборотня», страница 4

Глава 10

Приблизившись к шедшей навстречу компании, Стас постарался проигнорировать нагло пялившуюся на него во все глаза эффектную девицу, что даже в предрассветных сумерках выставляла себя не меньше, чем королевой красоты. Но взгляд сам тянулся к неоспоримо шикарной внешности, пройдясь по стройной фигуре, плохо прикрытой груди не меньше третьего и остановился на симпатичном лице, неожиданно оказавшимся перемазанным чем-то тёмным.

«Кровь» – мелькнула в голове мысль, и блондинка, словно уловив её, небрежно утёрла щёки ладонями, приводя себя в более или менее достойный вид.

– Михан, где вы были? – постаравшись оторвать взгляд от этой симпатичной дьяволицы, Стас наконец-то задал свой вопрос. – Мы вас искали, там, на пруду…

Тот криво усмехнулся, всем своим видом показывая, что не удивлён.

– Чего лыбишься? Отвечай по существу… – начал злиться Север.

– Дела появились… неожиданные. – неспешно пояснил Мишка, явно рисуясь перед этой кралей. – Познакомься, это Катя…

– Хватит трепаться! – Кажется, блондиночка не была намерена подыгрывать Царю и сразу перешла к делу. – Есть разговор…Стас, да?

Северский медленно кивнул, подтверждая.

– Тогда прогуляемся… В лес. Тут, недалеко, хата есть одна…

– А если откажусь? – усмехнулся Стас. – В лесу волки, мало ли…

Вся компания во главе с Катей и Мишкой дружно заржали.

– Боишься? – бровь блондинки выгнулась в дугу.

– Тебя что ль? – хмыкнул парень.

– Волков. – тут же парировала Катерина. – Не бойся, они пока что не вернутся…

Стас с любопытством уставился на неё.

– А откуда…

– Да брось ломаться, Север! – перебил  его Мишка. – Как девица красная. Пошли, тебе говорят. Авось чего нового узнаешь…

Но Стас даже не взглянул на Царя, глаз не отводя от внимательно изучавшей его блондинки. Значит, про нападавших зверей ей было известно. Интересно-интересно… Что здесь, в этой деревне, чёрт возьми, такое происходит?

– Идём. – наконец, согласился Стас.

– Ну, слава богу… – пробурчала  Катька, первой срываясь с  места в  сторону леса. – Сразу бы так…

***

«Избушка на курьих ножках», как мысленно прозвал Стас сие сооружение, действительно находилась в лесу, и оказалась заброшенным домиком лесника. Он часто бывал здесь в детстве и помнил седого и косматого дядь Гришу, что сам был огромен  и нелюдим как тот медведь, которым в детстве пугали их бабки да няньки. Собственно, на этого медведя они и ходили в лес посмотреть с пацанами, но заблудились, а после наткнулись на лесника – дядь Гришу, который оказался не таким уж и страшным, и даже угостил их земляникой, собранной для личных нужд и проводил обратно к деревне.

Ох и трёпку им тогда дали! Уши неделю горели, а на задницу лучше было просто не садиться, чтобы не провоцировать ещё не зажившие раны от ремня.

Когда страсти с их неудачной вылазкой в лес немного улеглись, взрослые объяснили, что никакого медведя в лесу у них нет. Но это не значит, что и другой опасности там быть не может. Вот, хотя бы, заблудиться – раз плюнуть. И если бы не лесник дядь Гриша, возможно канули бы они с ребятами в лесу, и поминай как звали.

Сейчас Стас думал лишь о том, что жизнь его так ничему и не научила. Вот он опять шёл в лес, по известному маршруту, к давно осиротевшему домику старого лесника, и даже не подозревал, о чём будет предстоящий разговор с представителями местной молодёжи.

Хотя Катька явно была не из местных. Красивая, чертовка, хитрая. Интригами от неё за версту тянуло, ну лиса, ей-богу! Вот только что всё это значило, он понять не мог. Зачем он понадобился этой компашке. Почему – он?

Но вот они добрались до места назначения и вошли в дом. Он, Катя и Мишка – остальные три остались за дверями. Хм. Интересно.

– Располагайся. – любезно предложила блондиночка, подходя к старенькому зеркалу, чтобы стереть с лица остатки… крови. Да, Стас не ошибся, это была всё-таки кровь. – Ты должен узнать кое-что о себе, новенький.

– Новенький? – усмехнулся Север. Происходящее всё больше напоминало ему театр или психбольницу. Или театр в психбольнице. – И где же «старенький»?

– А «старенький» мёртв. – на полном серьёзе сообщила Катерина. – Видишь ли, так происходит всегда: когда кто-то из наших погибает, его место занимает другой, новоприбывший. И на этот раз это ты…

– Подожди-подожди… – притормозил её Стас, лишь мельком скосив глаза на Царя – издеваются, что ли? – А «наши» – это кто?

– А «наши» – это оборотни. – голос Катьки даже не дрогнул, а на лице не проскользнуло и тени улыбки. – И ты, Стасик, один из нас. Прими мои искренние сожаления…

***

 – Елисей, спаси, помоги! Родной мой, единственный, желанный!

Зоя стояла в проёме двери, бледная, в разорванной на груди рубахе, чёрные волосы взлохмачены, глаза горят неестественным блеском, будто и нет их, глаз-то, а вместо них жёлтые огни, что витают над кладбищем ночью, в кромешной темноте.

– Задыхаюсь, умираю…

Елисей вскочил на кровати ночью – никого. Тишина, лишь сопение Любаши под боком – вот уж кого совесть не грызла, не изводила. Спит себе спокойно и бровью не ведёт. Да во сне улыбается. Избавилась от соперницы, получила, что хотела.

Он лишь сейчас это понял, и клял себя, на чём свет стоит, да поздно. Просветление в ту же ночь пришло, как протрезвел, хотя  и пьяным-то не был. Бросился он в лес, к могиле свежей своей возлюбленной, да деревенские бабы шум что куры подняли, мужики на перехват пошли. Изловили, силком в деревню утащили.

А он… третью ночь в кошмарах, и поделом. Сгубил он свою Зою, отдал под самосуд, дурак, а теперь сам страдал. И с тем ненависть к Любаше всё боле со дна души поднималась…

Вот и сейчас очередной кошмар приснился. А ему всё чудилось – наяву. Пот градом, тело аж трясёт – не удержать, во рту сухо и жар в руках и ногах. Плохо аж жуть.

– Любаша… – позвал он, но та не просыпалась. Не слышала его тихий голос.

Лёг на подушку, повернул голову – Зоя уж тут. Лежит, в глаза заглядывает, руки с окровавленными пальцами к лицу тянет. Провела по щеке, след оставила кровавый. А кровь-то ледяная, густая, стылая.

– Спаси, любимый… – шепчет. А у Елисея аж сердце не движется, не стучит, так страх скрутил.– Дышать нечем, помоги…

Вскочил Елисей – откуда только силы взялись, в чём был, побежал на двор, схватил лопату да и в лес рванул, любимую вызволять. Заплутал в темноте, да видит – Зоя впереди, зовёт его, рукой машет. И он послушно за ней пошёл, отыскал-таки могилу.

Примерился, воткнул лопату, а Зоя стоит рядом, смотрит, с жадностью ловит его движения, да всё приговаривает: «освободи, спаси, помоги»…

– Сейчас, любимая, сейчас… – бормочет себе под нос, а сам всё копает, потом исходит.

Немного осталось, вот уж и крышка гроба показалась.

А уж за ним погоня – видать, не одному ему плохо спалось. И Любаша в одной сорочке, и мужики деревенские на её крик поднятые.

– Елисей, слышишь? – орут мужики, приближаясь. – Проклятая она, оставь ведьму в земле гнить!

– Назад! – остановился, занеся лопату над головой. – Не подходи – убью!

Обезумел совсем. Любаша запричитала, слезами залилась, а Елисею всё нипочём – глаза горят, ошалел совсем! Вцепился  в доски, а они – не прибиты. Замер, взглянул на остальных – на них лица нет…

– Где ведьма?! – первой опомнилась Любаша. – Ведьма где?!

И тут такой шум поднялся! Елисей-то упал прямо в пустой гроб, не в можах на ногах боле держаться, всё что-то шептал да прощения у Зои своей просил. И тут глядя в лицо любимому, невидимая ни для кого кроме как для Елисея, Зоя зло рассмеялась и… исчезла.

А жутко так всем сделалось, что беда!

Паника поднялась. К тому ж моменту почти вся деревня сюда подтянулась, пересуды начались, мужики глаза таращат, бабы страху друг на друга нагоняют.

И в тот же миг чья-то незамеченная ладонь сжалась, собрав пальцы в бутон, губы зашептали заклинание, и повалился весь люд на землю, да не замертво, обращаясь в животных. Кто в свиней, кто в кошек, кто в собак… Зверей, одним словом. В разрытой могиле корчился огромный серый волк, коим стал Елисей. А жена его, Любаша, лисой обернулась, да скулила сейчас тонюсенько, толи моля о пощаде, то ли проклиная.

Сбылось проклятие Зои, звери они и есть звери, да просто их истинная сущность тут и показалась.

Так и наказала всех мертвячка, за гибель свою, да только по сей день потомки тех людей плату ту несут, в зверином облике хаживают.

И сами страдают, и другим покоя не дают…

Глава 11

– Очень смешно. – цинично бросил Стас ожидавшей ответа Катьке – Мишка был совершенно не в счёт. – И что вы здесь употребляете ребятки, что вас так накрывает? Или детство в попе не отыграло? В оборотней играете? Ну-ну…

Ему и в самом деле стало смешно. Ситуация-то комичная. И даже после всего того, с чем им с Данкой пришлось столкнуться в лесу – переигрывают ребята. Развлекаются так, видимо.

Но Катерина лишь нахмурилась, Царь же начал откровенно злиться.

– Послушай, Север…

Но Катька выставила вперёд раскрытую ладонь – властный жест, и сверкнула глазищами так, что Стасу стало ясно: без боя, то есть продолжения разговора, ему не уйти.

– Не веришь, значит? – слишком спокойно продолжила девушка. – Тогда я приведу несколько фактов из твоей недавней биографии.

– Валяй. – Северский развалился в старом пыльном кресле, которое подозрительно заскрипело под его весом, собираясь между дел изучить обстановку.

А она не сильно изменилась. Старенькая кровать, потемневшие пейзажи неизвестных художников на стенах. Заставленный всякой дребеденью стол – здесь явно никто не жил, видимо, только собирались как в штабе в такие вот минуты всеобщего помутнения рассудка…

Между тем Катька продолжала, следя за Стасом цепким взглядом.

– Твой аппетит гораздо улучшился в последнее время, а сон по ночам стал тревожным. Приступы внезапного раздражения, чередующиеся с приступами эйфории. Инстинкт продолжения рода, – блондинка многозначительно и совершенно не стесняясь окинула его фигуру изучающим взглядом, едва ли не облизнувшись, – тоже на высоте. Не путай его с похотью – всё естественно и не постыдно.

– Благодарю за подробное описание проблем подросткового возраста. – Стас вновь предпринял попытку подняться. – Но я из него давно вышел.

Катька в мгновение ока оказалась рядом, раздражённо уставившись на Севера.

– И ты не помнишь, как здесь оказался! – едва ли не прошипела она истинную правду, хватая его за запястье. – Потому что обратился в волка и пришёл на зов, как каждый здесь до тебя!

Стас отметил, насколько крепка хватка у этой достаточной хрупкой на вид девушки. И всё же предпринял попытку вырвать руку, но Катька лишь усилила нажим.

– А ну пусти! – потребовал Стас, не желая сражаться с этой куколкой, обладающей мускулатурой Шварценеггера.

– Не пущу, пока ты не примешь правду! – заявила белобрысая фурия. – Запомни: здесь главная я!

Стас чуть не рассмеялся.

– Я это и так уже понял! Только мне вот как-то пофиг…

– И над тобой тоже! – не сдавалась Катерина.

– С какой это радости, позволь узнать?! – не сдержался Север. – Если вон Мишке нравится перед тобой пресмыкаться – пожалуйста! Я в ваши ролевые игры не играю…

Он вновь попытался освободить руку, но куда там! Катька сжала её так, что кисть начала белеть, а когда Северский стал сопротивляться, с силой оттолкнула его. Не ожидая проявления такой силищи, Стас не смог удержать равновесия и грохнулся прямо на пол. Мишка, стоявший рядом, жадно следил за процессом и не вмешивался. Катерина же уставилась на лежавшего у её ног парня и с какой-то маниакальной настырностью прошептала:

– Обращайся!

– Что? …

Стас  ничего не понимал. Он хотел встать на ноги, но ему это не удавалось. Помимо того, боль скрутила, казалось, каждую клеточку его тела, мешая владеть собой, а из груди вырвался нечаянный крик. Что с ним? Внезапна эпилепсия? ЧТО???

Слюна поползла по подбородку, а сознание поплыло, размывая контуры и лица, и вместо крови по венам потекло небытие. Кажется, он потерял сознание или попросту умер. Или…

***

 Нет, он не умер, краем сознания отмечая, что ещё чуть-чуть, и потеряет остатки человечности. Мир заплясал в глазах новыми красками, и вот, Стас с ужасом отмечал, что не может подняться с четверенек, и вместо рук и ног у него теперь покрытые шерстью огромные серые лапы. Он хотел закричать, но из горла вырвался протяжный вой, и тогда он заметался по дому, врезаясь и круша всё подряд.

Двое людей – Катька и Мишка смотрели на него внимательно, с неким довольством и превосходством, и Стас понял, на ком сейчас хочет выместить свою злобу.

В волчьей шкуре – а сейчас он был именно волком, это казалось таким естественным, наброситься на добычу, разорвать ей горло, а затем, совершив трапезу, вознести победную песнь ярости и тёплой крови, а потому, более не раздумывая ни секунды, он бросился в бой.

Но люди, находящиеся с ним в одном помещении, были не так просты и могли защищаться. А ещё от них пахло «своими», особенно от самца – он тоже был волком, что сию минуту доказал это, перекинувшись в зверя, и теперь они сцепились в смертельной схватке, рыча и скаля белые острые зубы. Вскоре до Стаса дошло, что его противник защищает самку, хоть волчицей она и не была, но и человеком от неё не пахло. К тому же, она всё так же стояла, скрестив руки на груди, и наблюдала за схваткой двух волков. Один из которых явно защищал её… Вот оно, слабое место противника!

Резко сменив траекторию, Стас неожиданно бросился к девушке, но та, зашипев и оскалившись совершенно по-звериному, смогла увернуться. А вот её защитник в тот же миг вцепился зубами в бок Стаса, отчего тот заскулил – от боли или от неожиданности, и мир на мгновение померк перед глазами.

– Мишка, прекрати! – закричала самка на другого волка, что недовольно отступал, всё ещё щерясь и с агрессией поглядывая на противника. – Ты его покалечишь, идиот!

Стас же, собрав всю свою волю и пытаясь загнать боль поглубже в себя, попытался отыграться, и набросился на Мишку, сумев садануть его зубами.

Теперь настала очередь Царя выть от боли, но тут опять вмешалась Катька.

– Разбежались по углам, быстро!

Этот приказ подействовал как ушат воды на голову, и Стас не мог ему сопротивляться. Тяжело дыша, всё ещё опасаясь нападения, он отполз в угол, но ложиться не торопился, хоть ему и было нестерпимо больно.

Катя попыталась приблизиться, но он тут же зарычал, всем своим видом показывая, что он против этого.

– Я просто хочу помочь! – заявила она. – Дай осмотрю рану…

Но Стас взбеленился ещё больше, и девушке пришлось отступить.

Мишка, уже в образе человека, с неприязнью косился на него, держась за свой покалеченный бок. Царю явно не нравилось, что внимание Катерины направлено не в его сторону, ведь он тоже был ранен.

– Ладно. – девушка смотрела только на Стаса, двигаясь осторожно и говоря медленно. – Мы сейчас уйдём, отлежись тут. А когда проснёшься, иди домой. Я тебя позову, когда надо будет.

Кивком головы Катя пригласила Мишку к выходу, и когда дверь за ними грохнула, Стас ещё долго прислушивался к удаляющимся шагам и голосам. А после, когда всё стихло, позволил себе, наконец, расслабиться. И провалиться в бездонную яму тревожного недолгого сна.

Слава богу, очнувшись, он вновь обнаружил себя человеком.

Но легче от этого ожидаемо не стало.

Глава 12

Дана, поражённая и загруженная до предела поступившей информацией, ещё долго смотрела на бабку и не знала, что ей сказать. С одной стороны, начало этой байки испокон веков (ну, сколько она себя помнила), блуждало по деревне, но та же Прасковья вечно махала рукой – мол, брехня всё это. Ни в каких оборотней и ведьм она «как бы» не верила, и то же мнение навязывала внучке, да и всем окружающим тоже.

И сейчас, заговорив о таком, просто выдала сама себя с головой. Суеверная, оказывается, у неё бабуля…

Страшная история Зои и подставивших самих себя жителей деревни брала за живое. Но… при чём тут была она? «Шоу» с погребением «ведьмы» и перевоплощением людей в животных было очень давно, если вообще – было. Дана была всё же склонна думать, что эту страшную сказку выдумали специально, чтобы пугать детей. Не более.

– Баб… – пытаясь сдержать укор в голосе, начала девушка. – Ты же не серьёзно…

– А как жа! Шутить буду, агась. Дед-то твой покойный… как вспомню, аж мурашки по коже! Когда первый раз… думала, головой того! Ан нет! Перекинулся в зверя и давай на меня бросаться! Это я потом приноровилась, запирать его стала в погреб, а поначалу… И отец твой… Охохо, девонька, гены-то в тебе эти же…

– Постой! – остановила её Дана. – Ты говорила, на охоте отец погиб?!

– На охоте и погиб. – вытирая слёзы с ставшими мокрыми глаз. – Застрелили его, пока в волчьей шкуре бегал. Охотники так сказывали. А как нашли, человеком уже был. Мёртвым…

Разве такое может уложиться в голове?

Дана уже не перечила, не спорила. Лишь смотрела на бабушку испытывающим взглядом, желая найти ещё хоть какие-то признаки безумия.

– Хочешь сказать, я тоже скоро по лесу в волчьей шкуре побегу? – наконец отмерла она, хмыкнув. – Ты вот вроде замечена не была…

– А я не из этой деревни. – сразу же нашлась Прасковья. – Засватал меня тогды Гришка, да как мать отговаривала! Прямо-то не говорила, да всё лишь намекала. Куды там! Любовь у нас случилась. Сказала матери, что сбегу, если добром не отдаст замуж, а она позора побоялась. Так и смирилась, а оно вон как вышло… Не жалею я, не подумай! Гриша-то золотым человеком был, не гляди, что в зверя оборачивался иногда. Не обижал и любил меня, баловал. А когда Серёжа родился, в общем, думала я, что обошлось. Так и было, лет до восемнадцати. Даже больше. А опосля…

Бабушка зарыдала, а Данка подсела ближе, обняв её за плечи.

– Ба, ну перестань. Да ничего со мной такого не будет…

Она не верила. Вот честно – нет. Не бывает оборотней, всё это сказки. А бабушка просто устала. Напридумывала себе бог знает что и сама в это поверила.

– Ты давай, ложись. – Дана аккуратно помогла Прасковье прилечь. – Время-то уже, вставать скоро. А мы еще не ложились.

Бабулька что-то проворчала в ответ, но послушно улеглась и вскоре захрапела.

Дана же честно пыталась уснуть, но сон всё не шёл. Слишком много событий и информации за одни недолгие сутки. Но всё это меркло и терялось при одной навязчивой мысли, как там Стас? Не попал ли в беду?

От одной мысли об этом девушку передёрнуло. Нет, не может быть.

Промучившись с час или два, она всё же поднялась на ноги, и как была в простенькой ночнушке на бретельках, лишь накинула на плечи бабушкин платок, и вышла на улицу. Было уже совсем светло, галдели птицы и наперебой с проснувшимися насекомыми этот гам звенел в воздухе единой какофонией. Солнечный свет был сейчас настоящим успокоением, но тревога всё не отступала. И Дана, устав обдумывать казавшиеся чем-то из разряда мистического слова бабушки и заглядывать вглубь себя, огляделась по сторонам.

Внимание её привлекло едва различимое движение в траве неподалёку, и тут же сердце её мучительно сжалось: Стас! Это был он…

***

Она бросилась к парню, выглядевшему не самым лучшим образом и, казалось, не сразу узнавшим её. Ошалелый взгляд, некогда белая футболка, запачканная кровью, уставший, да просто вымотанный вид! Можно было подумать, что он напился и подрался со всей честной компанией, но алкоголем даже не пахло. К тому же, кажется, он был ранен…

– Стас… – повторила она тише, пока ещё визуально обследуя тело парня на наличие повреждений. – Это они, те волки напали на тебя?! Почему ты не позвал меня сразу…

– Данка. – ласково прошептал он в ответ, силясь выдавить из себя улыбку. – Всё хорошо, я справился…

– Дай посмотрю. – девушка осторожно приподняла край футболки Стаса, по которой расплывалось кровавое пятно, и с ужасом содрогнулась.

Рваная рана явно от укуса  всё ещё кровоточила. Помимо неё ссадины поменьше рассыпались по животу и бокам Севера, но опасности собой явно не представляли. Синяки в данном случае, даже самые большие, так вообще были не в счёт.

– Нужно срочно обработать… – заключила Данка, намереваясь подняться, но сильная рука схватила её за запястье, не давая уйти.

– Не нужно ничего. – кажется, язык «пациента» здорово заплетался. – Подорожник приложу, как раньше, так всё пройдёт.

– Но… – хотела было возразить девушка.

– Просто побудь со мной. Я… полежу тут. Не уходи только…

Дана вдруг поняла, что парень неосознанно перебирается головой к ней на колени, по свойски обхватив её руками. Она попыталась что-то возразить, но тот почти сразу вырубился, засопев, и теперь девушке ничего не оставалась, как сидеть в таком положении, не шевелясь и не зная, что делать дальше.

– Ну, ты и нахал, Север! – наигранно возмутилась она, а ладонь уже против воли потянулась к притягательному лицу, и пальчик медленно заскользил по чёрным в разлёт бровям, чуть курносому носу, выступающим скулам, щетине, что едва показалась на подбородке и щеках, над верхней слегка припухшей губой. Изо рта Стаса вырывалось спокойное, чуть прерывистое тёплое дыхание, а глазные яблоки иногда вздрагивали под веками с тёмными густыми ресницами. И, боже, как это было приятно – касаться его кожи, чувствовать его голову на своих коленях, ловить дыхание  и едва ощутимый мужской запах, исходящий от его тела.

Мурашки побежали по коже, и Дана вдруг сообразила, что хотела бы повторить этот миг, но только уже в полном здравии Севера, и своём, конечно, тоже. Кажется, он всё-таки ей нравился, даже слишком, или она попросту не понимала, что с ней такое происходит. Какой же дурой она была в детстве! Хотя, конечно, тогда всё было по-другому. Но сейчас… Сейчас она уже с жадностью осматривала не только лицо, но и тело своего бывшего повзрослевшего врага. Да как такой может не понравится?! Он почти что идеален, этот Северский, чёрт его побери!

Разозлившись на себя и чтобы отвлечься от чересчур навязчивых мыслей о привлекательном парне, что сейчас спал практически в её объятиях, Дана принялась разыскивать глазами хотя бы тот же подорожник. Благо, лекарственное растение здесь росло в немереных количествах, и было доступно на расстоянии вытянутой руки.

Сорвав крупный светло- зелёный лист подорожника, Дана аккуратно приложила его к ране на животе Севера. Тот во сне беспокойно заёрзал, но девушка инстинктивно прижала его голову плотнее к своему животу, и Стас мгновенно успокоился, вновь ровно засопев. А Данка, зарыв пятерню в его слегка волнистых густых волосах, с наслаждением подумала, что когда они ещё вот так будут близки с этим несносным Севером, который в детстве столько ей крови попортил, что страшно было вспоминать.

И вот чего было ждать от него теперь?

Данке думать не хотелось.

Сейчас ей просто необходимо было побыть рядом с ним, как Стас того просил.

 Но, конечно, в первую очередь ради себя…