Читать книгу: «Вина», страница 2
Глава 4.
Отдел находился в двухэтажном здании, по форме напоминавшем букву «П». В одной части была прокуратура и начальство следственного управления, а само следственное управление – в другой, их разделял длинный узкий коридор, где постоянно толпились гражданские, ждавшие своей очереди для подачи заявлений или решения других вопросов. Громов и Вихров не смогли избежать вопросов и недовольных высказываний по поводу организации работы «учреждения», пробираясь через толпу.
Миновав посетителей, Вихров спросил:
– Как думаешь, по какому поводу собрание? Профилактический пинок под зад или что-то еще привалило?
– Василевский обычно дает работать, думаю, либо что-то еще вскрылось по Сухову, либо новый труп.
– Еще один труп за сутки? – удивился Вихров.
– Да сам не понимаю, по статистике, умышленные убийства совершаются с интервалами во времени.
– Тем более, нужно время для подготовки.
– Ладно, чего гадаем, сейчас полковник все расскажет.
– Ну, понеслась душа в рай! – сказал Вихров.
Следователи вошли в приемную полковника. Секретарь доложила об их приходе и пригласила войти.
– Добрый день, Виктор Саныч. – поздоровался Андрей.
– Здравья желаю, товарищ полковник. – сказал Вихров.
– Добрый? Почему прошли почти сутки, а вы не докладываете? Где хоть какие-то результаты? С меня уже с утра спрашивают! А я что? Бе, ме, работают ребята… Сухов старший всех на уши поднял. Представляете, какие у него связи?! Его сын убит, а падла, которая это сделал, причем прилюдно, гуляет себе преспокойненько! Это же щелчок по носу, да какой там щелчок, это нас всех носом в дерьмо ткнули, а мы и не шевелимся. Грехи еще эти…
– Мы работаем. Обсуждаем версии. В архиве нашли схожие случаи, Ваня проверил, все, кто проходил по этим делам, либо на принудительном, либо сидят, выйдут не скоро. Двое только освободились, один умер, второй не в Москве прописан, его ищем, планируем допросить. Мотив, опять же, непонятен пока, а без него – пальцем в небо. Разрешите Стрельникова навестить?
– Уголовника твоего? Конечно, поезжай, Андрюша, поболтай с другом, сейчас же дел других нет!
– Это нужно для дела! – возразил Громов.
– Я сказал, не до того сейчас! Так, Вихров, а ты что молчишь?
– Виктор Сергеевич, Андрей в целом обрисовал ситуацию, пока мозгуем, добавить пока нечего.
– Отлично! От нуля не отодвинулись! Так и доложу наверх, сидим, мозгуем, плюшками балуемся! Значит так, завтра чтобы у меня была на столе версия, протоколы допросов, восстановленная картина преступления…
– Явки, пароли… – прошептал Вихров.
– Миллион долларов, вертолет. – подхватил Громов.
Полковник услышал последние слова и вскипел.
– Смешно вам?! Если завтра ничего не принесете, отстраню всех, обоих!
Павел и Андрей переглянулись, будто бы заранее подготовившись, усмехнулись, вытянулись как струны, приложили одну руку на темя, и отдав честь выкрикнули: "Так точно, товарищ полковник."
– Пошли вон!
Полковник был вне себя от злости, он боялся за свои погоны, дело уже на контроле у генерала МВД, друга Сухова – старшего, который вполне мог испортить Василевскому счастливый выход на пенсию в случае неудачи.
По выходу из кабинета Павел остановил Андрея.
– Боюсь умереть от любопытства раньше срока, отведенного судьбой, если не спрошу, кто такой этот твой Стрельников?
– Знакомый один, не важно.
– Очень важно, Андрей Юрьевич, жизнь моя стоит на кону… Ладно, серьезно, расскажи. Все равно узнаю, я так понял, он нужен для дела.
– Ладно, живите, Павел Евгеньевич. Стрельников Егор Сергеевич. 1970 года рождения. В 2003 стал мировым судьей, затем поднялся до районного суда, и тут началась эта история. На более высоком уровне и дела посерьезнее, как понимаешь… Ему и до этого заносить пытались, не брал, а тут люди важные приходить стали, так просто они отказ не оставляют. Не долго он продержался, подкинули круглую сумму, дело завели, осудили. Отсидел три года, по УДО вышел, но с судимостью, кому он нужен? Стал свободным слушателем на заседаниях, а тех, кого, по его мнению, несправедливо оправдывали, выслеживал и убивал. Пулю в лоб и наказан. Когда я его взял, он даже скрывать ничего не пытался, все рассказал, чтоб, говорит, честному менту работы лишней не доставлять. Мы с ним поговорили, и знаешь, я его человеком то плохим не считаю, отчаялся, обозлился на несправедливость, пошел против закона, за то, по совести. Ну и плюс ко всему, на зоне встретился с теми, кого сам туда и отправил, сам понимаешь, сладкой жизни там не было, вот и поплыл. Я навещаю его иногда.
– Любопытно получается.
– Да, я бы послушал, что он на это скажет. Может помочь.
– А с чего ты взял, что он начнет тебе что-то рассказывать, помогать? К тому же, как насчет тайны следствия, правил твоих любимых, закона?
– А я закон не нарушаю, все абстрактно, без подробностей. Он преступление совершил, я его посадил. Все справедливо. Знаешь, им там внушают, что они отбросы общества, не достойны жить нормально. А среди преступников, между прочим, есть ведь и нормальные люди. Я приезжаю и говорю с ними по-человечески, им этого ой как не хватает, поэтому, чтобы я еще приехал, они мне помогают, услуга за услугу, так сказать.
– Мда…Удивил. Но я не возражаю, тем более, если работает вся твоя теория. Вот они какие, черти в омуте буквоеда.
– Да, я буквоед, закон превыше всего. В основном, работаю в кабинете, но есть и нюансы, такие, как работа со Стрельниковым.
Навстречу по коридору бежал Котов, размахивая руками, что-то крича, Громов жестом показал, чтобы тот замолчал и успокоился.
– Товарищи майоры, труп еще один нашли, ехать надо!
– Котов, только без обид, скажи, ты дебил? Ты чего орешь? Наших граждан уважаемых не знаешь? Паники нам тут только не хватало, они же нервные все! – начал отчитывать Ваню Вихров.
– Иван, Павел прав, думать же надо! – поддержал Громов.
– Виноват! Просто срочно же, все уже в машине…
– Поехали. – скомандовал Андрей.
Глава 5.
«Грешника погубит грех! Маньяк или борец за справедливость» – прочитал Вихров в новостной ленте на планшете Голдмана. Новость об убийстве у областного суда облетела интернет, на радиостанциях, в газетах, в телепередачах шли обсуждения преступления, доставалось и органам, которые никак не комментировали сложившуюся ситуацию. Информация о втором убийстве за считанные минуты начала форсироваться в социальных сетях, так что, не сложно было догадаться, что на месте преступления дожидается толпа журналистов и зевак, которые жаждут свежего мяса.
Громов всю дорогу ехал молча, с закрытыми глазами, настраивался на работу; Голдман увлекся статьей, периодически хмыкая и возмущаясь. Вихров непринужденно болтал с Котовым, травил анекдоты, делился опытом. Вера осталась в отделе, было решено, что пользы от нее будет немного, к тому же, мест в транспорте всем не хватило бы.
Машина остановилась недалеко от Дома культуры «Мир», он находится в нескольких километрах от центра города, вокруг, в основном, офисные здания, но есть и жилые дома. Миновав посторонних, скопившихся у ленты ограждения, открылась картина преступления. Тело девушки лежало в полуметре от лестницы, которая ведет ко входу в здание. Убитой, на вид, не больше двадцати двух лет, волосы заколоты в пучок, похожие делают танцовщицы на репетиции, макияжа на ее лице не было. Как и в первом случае, выстрел пришелся в сердце. По ощущениям, правда, казалось, будто крови сегодня у тела меньше, Громов связал это с тем, что на улице сухо и кровь не смешалась с дождевой водой и грязью. Глаза у девушки, на этот раз, были закрыты, а лицо и руки, в крови, кто-то пытался оказать первую помощь, а потеряв надежду, закрыл глаза. Рядом с телом лежала женская сумка, в которой можно было рассмотреть пуанты. На стене Дома культуры, как и в первом случае, высвечивалась надпись: «Invidia. Грешника погубит грех. Правосудие неизбежно.» Вспышки от фотоаппаратов сбивали с толку, не давая сконцентрироваться на картине преступления. Вихров оценивал практические аспекты ситуации, он сразу обратил внимание на камеры видеонаблюдения, которые как раз охватывают место положения тела, и отправил Ивана за записями. Далее он раздал поручения полицейским, чтобы они разогнали толпу, однако выкрики стали еще громче и оскорбительнее. Журналисты не унимались, обвиняли следствие в сокрытии необходимой информации, в бездействии, вспоминали маньяков прошлого столетия – наличие которых признавалось властью спустя многие страшные эпизоды.
Громов спокойным шагом подошел к собравшимся, сдирижировал, чтобы те замолчали и ровным тоном заявил, что все интересующиеся ходом расследования могут подойти завтра к следственному управлению и он лично даст комментарии о происходящем, а сейчас потребовал не мешать работать. Закончив свою короткую речь, он так же, показательно безразлично, отвернулся и вернулся к работе. Толпа постепенно начала расходиться.
– Иван! – окликнул Котова Громов – Тебе известно значение слова «Инвидиа».
– Так точно, товарищ майор! Зависть. Я все про эти грехи узнал.
– После того, как разберешься с видеокамерами, ненавязчиво поспрашивай, кому завидовала эта девушка.
– Понял, сделаем.
Котов быстрым шагом пролетел лестницу, у которой лежало тело и вошел внутрь здания. В то же время Вихров подтолкнул Громова в плечо и высказался насчет увиденного.
– Ну что, Андрюх, мы в жопе. Серия, получается.
– Это лишь одна из версий, Паша.
Марк Давидович заверил, что расстояние выстрела приблизительно такое же, как и вчера, идентичная пуля, идентичное ранение. Вне всякого сомнения, что стрелял один и тот же человек. Надпись на стене погасла через пару минут после приезда следователей, из чего Андрей сделал вывод, что они – одни из главных зрителей.
– Какие еще версии? Больше вопросов: работает ли он один, или организатор нанял киллера? – размышлял Павел.
– Может и киллер. Но важно же не только убить, а еще и вывести фразу, значит есть смысл. А те, кто оставляют послания, обычно все делают своими руками. А, может, эти надписи вообще для отвода глаз. – сказал Громов.
– Тогда, Андрюх, у нас вообще терминатор какой-то работает. И в медицине сечет, контролирует время смерти, которая наступает не сразу, еще и ас-снайпер, попадающий с внушительного расстояния в одно и то же место, плюс религиозный фанатик и борец за справедливость, а может и не фанатик вообще. А еще хрен поймешь, как выбирает жертв и откуда знает об их грешках. Сомневаюсь, что один работает, может, секта?
Андрей злился, когда в любой непонятной ситуации начинались версии о секте. Для него такие высказывания говорят о непрофессионализме и нежелании вдумываться в мысли преступника. Лишь то, что новый конфликт сейчас был не кстати, остановило Громова от очередного нелестного высказывании об умственных способностях Павла. Он промолчал.
Вскоре появился Иван, ведя под руку женщину лет пятидесяти, она была вся в слезах, а следом шел молодой парень в трико, партнер убитой.
– Я все узнал, докладываю. – воодушевленно начал Котов.
Однако его резко прервал Андрей.
– Погоди с докладами, мы сами. Павел Евгеньевич, давайте, вы женщину опросите, а я с молодым человеком переговорю.
Вихров понял задумку Громова, он хотел послушать разные и независимые друг от друга взгляды на ситуацию и убитую девушку. Женщина – ее мать, по совместительству-режиссер балетной постановки. Андрей переживал о том, чтобы Павел задал правильные вопросы, чтобы потом не пришлось проводить допрос еще раз. Конечно, он привык все делать сам, но и игнорировать присутствие еще одного следователя, занимающегося делом, было нельзя.
– Добрый вечер, представлюсь, майор Громов Андрей Юрьевич. Не подумайте, что мы Вас подозреваем, наоборот, необходима Ваша помощь.
– Лёня, Леонид Малютин, Олегович. Я, ну в смысле мы, работаем, работали вместе. А вы меня заберете? На допрос? Мне тогда переодеться…
– Леонид, не волнуйтесь. Никуда Вас забирать мы не будем. Просто постарайтесь ответить на ряд моих вопросов. Это обычная процедура.
– Я готов. Готов. То, что Катя моя невеста, не значит, что я убил. Понимаете?
– Не понимаю пока. Убитая – Екатерина? Ваша невеста?
– Да нет же. Убитая – это Инга. Игна Ванышева. Она моя новая партнерша, вместо Кати. Инга ненавидела Катю, потому что ее мать, ну, режиссер, всегда заставляла их конкурировать. Инга играла вторым составом, ее очень это злило. Две недели назад Ванышева старшая, ну Людмила Викторовна, ее Ваш коллега допрашивает, при всех назвала Ингу бездарностью, сказав, что Катя заберет все ее роли. Она стравливала девочек, понимаете? Пыталась так дочку мотивировать. Но Инга не так восприняла, взбесилась и столкнула во время следующей репетиции Катю со сцены. У Кати перелом бедра, сломаны рёбра, позвоночник поврежден. Она инвалид, вы понимаете? Никогда не вернется на сцену. Повезет, если ходить сможет. Так вот, после этого случая, Ванышева отмазала дочь, сказала, несчастный случай. И теперь вот Ингу убили. Я люблю Катю, но я не убивал, понимаете?
– Я ни в чем не обвиняю, тем более, как я понял, Вы в момент убийства находились в ДК. Скажите пожалуйста, кто знал подробности несчастного случая с Екатериной?
– У них это индивидуальная репетиция была, то есть, знают Катя и Ванышевы, ну и я, я в зале сидел. Я не мог ничего сказать, понимаете, работы нет, мне семью поднимать, невесту, а Людмила Викторовна сказала, проговорюсь кому-нибудь, никогда на сцену не выйду.
– Я не виню, все понимаю, сочувствую Вашей невесте. Ответьте еще раз, вы уверены, что никому не рассказывали об этом?
– Только Вам, Катя тоже не говорила, потому что, если скажет, лечение не оплатят, понимаете?
– Понимаю. А Инга или ее мать, по-Вашему, могли кому-то сказать о случившемся?
– Да Вы что, если бы этому дали огласку, они б обе без театра остались. Это же репутация! Хотя, возможно, Инга что-то говорила, но искаженно, свою правду, понимаете. Она любила выставлять в интернет их разборки.
– В интернет? Ладно. По-Вашему, у Инги были враги, которые могли желать ей смерти?
– Ингу не любили, в первую очередь, из-за того, что она дочь Людмилы Викторовны, но чтоб враги, то таких не могу назвать. Она, конечно, склочная была, завидовала многим, скорее, все были врагами для нее, а не она для кого-то. Вне театра я о ее жизни мало знаю, но каждый шаг контролировала Людмила Викторовна.
– Еще вопрос, Леонид. Где Вы были вчера между девятью вечера и часом ночи?
– Вчера был спектакль, не здесь, в театре, тут мы только репетируем. Два акта по полтора часа, начало в семь вечера, до десяти на сцене, потом разбор полетов, как обычно, в любое время дня и ночи. Ванышева любит напомнить, какие мы все бездарности. Около двенадцати я вышел из театра, в час приехал домой.
– А сегодня, где были с полудня до момента, когда подошли ко мне.
– Я был у Кати в больнице, с часу до трех, после поехал сюда, у меня был прогон у другого режиссера, потом Людмила Викторовна забрала меня прямо с репетиции, когда подошел Ваш товарищ.
– Последний вопрос. Знаете ли Вы Ольгу Лапенко или Виталия Сухова?
– Сухова? Я слышал о нем сегодня в новостях, кажется, его убили у здания суда. А Ольгу, кажется, не знаю.
– Больше к Вам вопросов у меня нет. Не пугайтесь, если вызову в отдел, так бывает, для уточнения показаний. А еще, мне очень жаль Вашу невесту, держитесь.
– Спасибо, товарищ следователь, если будет нужно, я подъеду, только пожалуйста, не говорите Ванышевой, что я рассказал о Катиных травмах.
– Даю слово офицера. Напишите мне свой номер телефона, адрес прописки и фактического проживания, паспортные данные. Ознакомьтесь и распишитесь, если нет несоответствий.
Параллельно Вихров опрашивал Людмилу Викторовну Ванышеву.
– Добрый вечер, я Павел Евгеньевич Вихров, следователь. Скажите, кем вам приходится убитая?
– Это моя дочь. Инга Николаевна Ванышева. Родилась пятого сентября 1999 года.
– Скажите, пожалуйста, Инга танцевала балет?
– Она с детства на сцене, я воспитывала настоящую артистку. Она могла стать примой!
– У нее были завистники? Недоброжелатели?
– Весь театр, моей девочке завидовали все! Эти люди способны на все. Найдите убийцу, слышите!
– Людмила Викторовна, успокойтесь. Скажите, мог ли кто-то мстить вашей дочери, или даже Вам.
– Да кто угодно. Малютин со своей Катериной. Понимаете, Катя и Инга конкурировали. Я сама способствовала этому, Ингу злила конкуренция и она лучше работала. Она хотела быть лучшей, поэтому я дала ей самую сильную соперницу, разумеется, из тех, что можно было найти здесь. Однако пару недель назад, на репетиции Катюша травмировалась, теперь она не выйдет на сцену. Инга заняла ее место. Малютин-жених Катерины, они могут винить мою Ингу, желать ей смерти. Его уже задержали?
– Скажите, Инга рассказывала о своей жизни кому-либо?
– Моя девочка артистка, разумеется, она вела блог в интернете, всегда была на виду. Там, конечно, ей писали гадости. Завистники, такая наша доля.
– Я немного не понял, почему Малютин мог винить Ингу в травме своей невесты? Что именно произошло?
Тут возникла странная пауза, Ванышева заметно занервничала.
– Ну откуда же мне знать, я просто предположила, могу я предположить или нет?! Катя рухнула со сцены, не рассчитала прыжок, или Вы хотите обвинить в этом Ингу?
– Вы не беспокойтесь. Расскажите, не поступало ли угроз с религиозным подтекстом? Не винил ли кто-то Вашу дочь в зависти, в том, что случилось с Катериной?
– Многие писали ей в блоге о зависти, мол, что Инга завидует Катерине. Это все смешно. Одни дилетанты! А насчет религии, мы с дочерью не верующие, так что, если были подобные угрозы, мы бы заметили и вместе посмеялись.
– Понял, а вот загвоздка в чем. Ваша дочь и Екатерина Долина стоят везде на одной партии, но танцевала в основном Долина, почему?
– Это балет, талант иногда проигрывает упорству. Она была лучше готова. В чем вопрос?
– Странно, что Долина становится инвалидом каким-то нелепым образом, Ваша дочь становится номером один в постановках, а через две недели ее загадочно убивают, обвиняя в зависти. Не объясните мне это стечение обстоятельств и что именно произошло с Долиной?
– Послушай ты, мою дочь убила какая-то тварь. Твоя работа – искать убийцу, или тебе легче все на мертвую скинуть? Ищи убийцу моей дочери, а не о Долиной думай! Это тут не причем. Хотя этого Малютина можешь проверить, мало ли, что он нафантазировал себе.
– Спасибо за Ваши ценные советы. – с плохо скрываемой неприязнью произнес Павел. – Мы будем искать, примите мои соболезнования. Оставьте свой номер телефона и адрес, вы можете нам понадобиться.
– Ищите и найдите мне эту тварь. Всего хорошего!
Глава 6.
Окончив следственные действия, Громов и Вихров вернулись в отдел, в дороге они обменялись полученными сведениями и выстроили картину: как убили Ингу Ванышеву и за что. Вопрос состоял лишь в том, как о данной ситуации стало известно убийце?
Павел фонтанировал идеями. Он порывался проверить все свои версии и чем быстрее, тем лучше, а Громов пытался выбрать приоритетную, которая показалась бы ему самой верной, у него хорошо развита интуиция.
В кабинете Андрей и Павел вывели пять основных версий, которые намеревались проверить в ближайшее время. Павел не исключал возможность причастности родителей Ольги Лапенко, погибшей от рук Виталия Сухова, Вера выяснила, что на ее отца зарегистрирована винтовка, которая могла быть орудием преступления – Громов сомневался. Любимая версия Вихрова – сектант, который находил жертв в интернете, глубоко верующий и убежденный в спасительной миссии своих действий, этакий борец за справедливость, личность жертв для которого не имеет значения, а имеют только их грехи, Андрей интерпретировал эту версию по-своему. Он вспомнил слова журналистов о том, что следствие в упор игнорирует маньяка, как при советской власти. Майор пришел к выводу, что изначально отрицал эту идею потому, что ее высказал Павел, который априори, по мнению Громова, не мог быть прав. В качестве одной из рабочих версий нужно рассмотреть мысль о том, что убийца исполняет миссию, выдуманную им самим или навязанную кем-то. Быть может, это и в правду, чрезмерно религиозный человек, который хочет сделать мир чище, бывший военный, к примеру. Андрей провел достаточно времени за поиском религиозных организаций, чьи учения могли бы хоть как-то склонять к расправам с грешниками. Однако, попытки были тщетными. Даже закрытые форумы объединений, основывающих свои учения на семи смертных грехах, были лишены призывов к убийствам. Да и трудно укладывалось в голове, что человек, обладающий знаниями в области медицины, отменный стрелок-снайпер, который не совершил ни одной ошибки, полностью контролирующий процесс, мог бы подвергнуться промывке мозгов. Миссионерский мотив – один из самых сложных. Все-таки, Громов склонялся к тому, что убийца действует самостоятельно, без сообщников, и допускал, что это может быть Паншин – недавно освободившийся осужденный, совершавший схожие преступления – наказывал грешников.
После обсуждения версий следователи решили резюмировать всю имеющуюся у них информацию по двум эпизодам. Идею предложил Громов, он попросил Павла выписать все, что, по его мнению, может привести к преступнику и поставить вопросы, которые продиктуют следующие шаги в расследовании, сам он планировал заняться тем же. Андрей сейчас больше всего хотел остаться один, с появлением в отделе Павла и Веры это все реже удавалось, поэтому он предложил продолжить работу по домам. Вихров не любил тащить работу домой, поэтому остался в отделе, а Громов уехал. Мужчины договорились, что завтра обсудят все, что надумают, по пути к Паншину, который после освобождения вернулся домой в Тульскую область.
Павел записал все, что смог, в своем блокноте:
Убийца – отменный стрелок, стреляет из снайперской винтовки. Где можно такую взять? Где он учился стрелять? Проверить алиби Лапенко и взять его оружие на баллистическую экспертизу.
Жертвы – многое рассказывали в интернете. Легче проследить их действия, не прилагая больших усилий.
На местах преступлений оставляет послания с религиозным подтекстом. Почему? Действительно верующий или заметает следы? Проверить секты.
Не выбирает жертв определенного гендера. Убиты парень и девушка. Значит, пол ему не важен.
Выбирает людные места. Чувствует безнаказанность? Слишком уверен в своей неуязвимости? Совпадение? Растворяется в толпе? Работает на публику?
Не оставляет следов, которые могут его идентифицировать. Хорошо подготовился.
Почему не делает пауз между убийствами? В чем удовольствие, если не успеваешь насладиться моментом?
Не успел Андрей зайти в дом, как Марине стало ясно: снова можно полностью забыть о существовании мужа. Она предложила ему ужин и, получив отказ, поднялась в спальню посмотреть мелодраму, поедая лотки мороженного, запивая красным полусладким.
Громов же вошел в свой кабинет и принялся за работу.
Виталий Сухов. Тридцать два года, сын бизнесмена Сухова. Обвинение-причинение смерти по неосторожности статья 109 часть первая, по факту, статья 105. Судом оправдан. Убит при выходе из здания суда после объявления оправдательного приговора. С судебного заседания вел видеотрансляцию, под фотографиями в соцсетях много комментариев о том, что он убийца. Стрелок обвинил его в гордыне.
Инга Ванышева. Двадцать три года, дочь балетмейстера Людмилы Ванышевой. Из зависти совершила преступление по статье 111: умышленное причинение тяжкого вреда здоровью. Уголовное преследование не велось. Вследствие угроз от Ванышевой старшей, пострадавшая заявлять в полицию не стала. Убита Инга у театра, преступник обвинил ее в зависти.
После краткой характеристики жертв Андрей решил определить, что же их объединяет.
Первое, что бросилось в глаза, конечно, способ убийства и, без доли сомнения, один и тот же убийца, однако Громова интересовало не это. Одним из важных сходств было то, что обе жертвы избежали наказания за свои собственные противоправные деяния. Кроме того, не много, кто был огорчен гибелью данных личностей. У обоих, в той или иной мере, влиятельные родители. Открытым оставался вопрос, как преступник ищет и выбирает их? Обе жертвы-молодые, а значит, проводят значительную часть жизни в интернете, в социальных сетях. У обоих блоги пользовались популярностью, также, большой процент подписчиков составляли недоброжелатели. Так, например, Сухов вел трансляцию из зала суда, показывая всем своим видом отсутствие любой возможности привлечения его к ответственности. У него не было ни капли сожаления о случившемся. Что касается Инги Ванышевой, то она регулярно выкладывала гневные посты в отношении Екатерины Долиной, где четко прослеживалась зависть.
Андрей понимал, что нужно не идти вслед за убийцей, чьи мотивы пока остаются неопределенными, а нужно идти если не впереди, то вровень с ним. А значит, нужно понять, какой грех будет следующим. На нескольких сайтах он прочитал, что следующим после зависти и гордыни идет чревоугодие.
Углубившись в размышления, майор не заметил, как уснул. Перед ним лежали аккуратно выложенные фотографии с мест убийств, хаотично исписанные листы, на которых Андрей пытался строить цепочки, всякий раз, при малейшей нестыковке, перечеркивая написанное, и начиная заново. Предстоял сложный день, поездка к подозреваемому – Паншину, сможет ли он им помочь, пролив свет на убийства?
