Читать книгу: «Ангел мести», страница 4

Мари со своим коллегой мило беседовали, при этом бросала внимательные взгляды на окружающих.

«Осторожная девочка», – подумал я.

В зале, где проходила официальная часть, Мари сидела во втором ряду, с краю, рядом со своим спутником. Я же незаметно занял место сзади неё.

Даже не помню, кто и какую именно чушь нес с трибуны, я смотрел на ее спину и волосы и с наслаждением вдыхал аромат ее духов. Рука сама тянулась прикоснуться к ней.       «Черт, Джамир, ты совсем рехнулся?» – останавливал я сам себя.

Во время своего выступления Лютый слишком часто смотрел на Мари. И я знал, что это взгляд хищника, собственника.

Но судя по положению тела Мари ее это совершенно не беспокоило и не вызывало никаких эмоций. А вот я почему-то нервничал.

Но Мари нас с Лютым «добила» тем, что потрясающе исполнила вальс в паре со своим коллегой. Она парила, кружилась в воздухе, казалось, что совсем не касалась пола, а ее партнер своими большими руками нежно ее поддерживал.

Этот вальс вскружил голову всем присутствующим, играла живая музыка, складывалось впечатление, что мы на балу. Какая же она нежная в танце! Они хорошо смотрелись вместе.

Глаза Лютого горели, он, как и я, не сводил глаз с танцующей пары.

Ранее мы столкнулись с непреклонной, дерзкой и смелой Мари. Сейчас перед нами Ангел, парящий над землей.

Я был уверен, что больше это мероприятие ничем не удивит, легкое потрясение я уже испытал. Но, как говорится: «Еще не вечер, господа, еще не вечер».

Наши люди, как и мы с Лютым, внимательно следили за всем, что происходит в зале, в том числе опасаясь реакции Мари, помня, как она взорвала три автомобиля и угрожала боссу.

Напряглись мы в тот момент, когда к доктору подошел восторженный итальянец Паоло – миллионер, владелец крупной фирмы по изготовлению медицинского оборудования, и стал ей что-то говорить. Она же, мило улыбнулась и стала активно отвечать на итальянском! Паоло от восторга чуть не прыгал на месте. И шут его знает, о чем они говорили.

Когда подошел спутник нашего доктора, она представила его итальянцу и некоторое время переводила разговор между мужчинами. Такое впечатление, что Мари всю жизнь проводит на светских балах и раутах.

Наш основной шок, оказалось, был еще впереди.

Заиграло аргентинское танго. Паоло подошел к Мари, глаза которой «заиграли», выпрямился, как истинный джентльмен поклонился, протянув ей руку. Мари грациозно положила свою ладонь в его, приняв предложение, и они вышли в центр зала.

Хочу сказать, что такого страстного танца, как в исполнении Паоло и Мари, я никогда не видел и не увижу больше! Они двигались так, что казалось, рассказывают историю своей любви, своих желаний, находясь под лучом света, направленного только на них, что придавало обстановке интимности. Их ноги, тела переплетались, глаза смотрели в глаза, не отрываясь, они казались любовниками, которые то расставались, то страстно воссоединялись. Это было зрелищное аргентинское танго. Никто не ожидал от этой пары, которая познакомилась пару часов назад, такого исполнения.

Несколько секунд все было погружено в тишину, а затем шквал аплодисментов.

Паоло встал перед Мари на одно колено, целовал ей руки, не переставая что-то говорить. Она же, мило улыбалась, потом рассмеялась и бегло ответила итальянцу.

– Твою мать, что происходит? Что творит Паоло? Почему она с ним говорит свободно на итальянском? Кто она, черт возьми? – сначала просто рычал Лютый.

Но когда эти двое исполняли танго, казалось, что Лютый залпом выпил пол-литра вискаря пока, не отрывая взгляда, смотрел на танцующих Мари и Паоло.

– Охренеть, вот вам и хирург, – выдохнул Лютый, и его лицо стало серым от злости. – А она страстная девочка. И сколько сюрпризов еще может преподнести, как думаешь?

– Это всего лишь танец, а итальянцы все темпераментные, не парься, – я не хотел внимания босса к Мари, сам не знаю почему.

– Надеюсь, Паоло не сделал ей предложение, пока стоял на коленях? – выдавил из себя Лютый. – Пригласи ко мне его начальника службы безопасности.

Через три минуты к нам подошел сопровождающий Паоло человек и на вопросы Лютого, улыбаясь, сказал:

– Нет, предложения пока не сделал, но в восторге от этой девушки. Она действительно умна, воспитана, аристократична, свободно говорит на итальянском и успела покорить сердце господина Паоло.

Лютый распорядился изъять все видеозаписи с мероприятия и принести ему.

Затем Мари направилась к выходу, и в холле я ее окликнул.

Когда она обернулась, я, правда, поверил в чудеса. Ее глаза были синего цвета, взгляд глубокий, уверенный. Я замер и любовался ею, мне казалось, что тону в этих глазах.

Разговор не получился, на мой комплимент ей было наплевать, и она дала четко понять, что ей известно, что мы за ней наблюдаем, пригрозила и сказала не злить ее.

Почему она всех держит на расстоянии, откровенно отталкивая?

Мне захотелось напиться.

МАРИ

Оказавшись дома, наполнила ванну, включив джаз, и час плавала в пене, наслаждаясь моментом. Укутавшись в банный халат и повязав на мокрые волосы полотенце, пошла на кухню, налила чай, в зале включила канал с мультфильмами и окончательно расслабилась.

Потом сняла полотенце, усмехнулась своим кудряшкам в зеркале, надела любимую пижаму и пошла в спальню. На большой кровати сидел огромный плюшевый медведь, на него я облокачивалась, когда читала или работала на ноутбуке. Я залезла на кровать и взяла наш с Джимом альбом с фотографиями.

– Джим, а нам есть что вспомнить, мы с тобой счастливые люди, – вслух произнесла я и за просмотром альбома уснула.

Всю ночь видела во сне Джима, он о чем-то меня предупреждал, говорил вернуться в последний день. Когда я вижу любимого во сне, я счастлива.

Проснувшись, помнила сон во всех деталях, но чего-то в нем не хватало, и это не давало покоя. Глаза, глаза какого-то парня.

День на работе выдался сложным, с Мартином виделись всего 15 минут пока, стоя в кафетерии, уплетали бутерброды и пили кофе. У нас это был первый за день прием пищи. Было три операции, одного пациента не спасли, такое тоже случается.

Вечером я поехала на тренировку, отвела душу в спарринге с одним из «братиков», 3 часа физической нагрузки пролетели, как 10 минут. В теле приятная усталость, в голове порядок. Вот в таком состоянии я приехала домой и через час уже спала, завтра ведь выходной.

Ночью позвонила мама Джима, она плакала, и я не сразу поняла, что произошло. Сердце замерло, когда она сказала, что с маленьким Эдвуном беда, он в больнице, в реанимации. Затем трубку взял Грейди, рассказал, что у малыша высокая температура, он задыхается, но диагноз пока не поставили.

– Грейди, я сейчас выезжаю к вам, продержитесь, на месте разберемся, – сказала ему.

Быстро собравшись, а на часах было 2 ночи, взяла ключи от байка, шлем, рюкзак и уже через 5 минут выехала на дорогу.

ДЖАМИР

Начальник службы охраны позвонил мне в 02 часа 10 минут, доложив, что доктор села на мотоцикл и на бешеной скорости едет по городу в сторону трассы.

– Что еще она затеяла? Если поехала к мужику, убью! – вслух рявкнул я и стал одеваться, сам удивляясь своей реакции, которая меня начинала бесить. Я не понимаю уже ничего. Мари вызывает странные чувства.

Я запрыгнул в джип и по маршруту, который мне сообщили, поехал вслед за доктором.

«Что же за проблемная девка, смерти ищет, вот куда поперлась ночью?» – я рвал и метал, сжимая руль до белизны в костяшках пальцев рук.

МАРИ

Через час я уже была в больнице, куда доставили Эдвуна. Меня встретили родители Джима и Грейди. Понимая, что объективную картину скажет только врач, мы стали его ждать вместе с результатами исследования.

Минут через 20 вышел пожилой врач и сказал, что мальчику срочно нужно полное переливание крови, иначе он не проживет и пары часов, но в базе такой редкой группы нет.

Грейди просто без сил сполз по стене на пол и обхватил руками голову.

Я понимала, что мысль потерять ребенка его сводила с ума. Ведь у мальчика не было матери, она ушла от них, как только родила Эдвуна.

– А какая у Эдвуна группа крови? – поинтересовалась я.

– Четвертая положительна, – последовал ответ врача. – Но ни у нас, ни в других больницах города, даже в соседних штатах нет такой группы крови в базе. Это одна из самых редких групп, встречается только у 4 – 5 % населения мира.

– Доктор, у меня 4 положительная, давайте приступим к переливанию, готова выступить донором. Я здорова, не пью, не курю, лекарства не принимаю, – предложила я.

Врач с облегчением выдохнул, обнял меня и сказал:

– Слава Богу, пройдемте.

Семья осталась в молчаливой растерянности, толком не понимая, что происходит.       После того, как у меня взяли все анализы, еще раз проверили кровь на совместимость, я переоделась в стерильный комплект и вошла в реанимационное отделение, где лежал Эдвун.

ДЖАМИР

Я пёр на своем джипе с такой скоростью, что сам себе напоминал героя из фильма «Такси», стараясь не потерять из поля зрения Мари, которая реально летела, а не ехала на своем байке. Она двигалась в сторону города, в котором как-то была в афроамериканском районе. Затем остановила мотоцикл около больницы, спрыгнула с него и пулей влетела в здание. Я же проследовал за ней.

Перед реанимационным отделением сидели афроамериканцы, человека 3-4, по их состоянию было видно – произошло что-то плохое. Мари подбежала к ним, о чем-то спросила, молодой мужчина ответил, и они стали ждать. Девушка обняла этого мужчину, гладила его по голове, он плакал.

Потом она подошла к женщине, села на корточки пред ней и ласково провела по лицу своей ладонью, вытирая слезы. Та в ответ погладила Мари по голове.

Через какое-то время вышел врач, обратился к присутствовавшим, и стало ясно, что новости совсем уж плохие.

Немолодая женщина в голос заплакала, а парень просто сполз на пол по стене.

Мари задавала доктору вопросы, он отвечал. Потом она что-то ему сказала, они ушли в отделение. Я незаметно сел недалеко от этой семьи, чтобы слышать, что происходит.

Прошло несколько часов до того, как к ним вышел пожилой врач и сказал:

– Девушка спасла мальчика. Мы сделали ему полное переливание ее крови.

От услышанного у меня похолодели руки. Я, как последний критин, моральный урод, ехал и думал, что она к мужику так мчалась, а на самом деле ребенка спешила спасти, отдав ему свою кровь. В висках стучало, от кома в горле как-то стало не хватать воздуха.

Тут в больницу вбежал немолодой афроамериканец, которому мужчина громко сказал:

– Отец, Мари спасла твоего внука, ему сделали переливание ее крови. Он выжил, отец, он выжил! – и заплакал.

Мужчина сквозь слезы причитал:

– Доченька, наша Мари, наша Зефирка, спасибо, спасибо, родная.

Слушать и видеть это было тяжело. Я собрался выйти на улицу покурить, как снова вышел врач. Его спросили, когда Мари можно забрать, он ответил, что она сейчас спит, много крови отдала мальчику, ей нужно несколько часов побыть в больнице под контролем врачей, но девушка просила ее не забирать, сказала, что к вам приедет на следующей недели, велела не волноваться и передать, что всех вас любит.

– Все уже хорошо, идите домой, отдохните, девушка и малыш в порядке, они оба спят в одной палате, мы даже койки им сдвинули по ее просьбе.

Парень улыбнулся:

– Он всегда рядом с ней спит спокойно и очень скучает.

Семья направилась к выходу, а я остался сидеть, осмысливая произошедшее.

«Почему я – человек, у которого руки по локоть в крови, убивающий людей и сам неоднократно подвергавшийся нападениям, так реагирую на происходящее? Меня ведь это не касается. Что происходит со мной? Почему Мари появилась, и моя жизнь перестала быть прежней, и почему ее семья – это афроамериканцы? Вопросов много, ответов нет, а в душе холод».

Заплатив кое-кому, мне позволили через стекло посмотреть на Мари. Она лежала бледная, но спокойная, глаза были закрыты. Рядом с ней совсем маленький афроамериканец. Девушка держала малыша за ручку. Оба спали.

Выйдя на улицу, сел в свою машину и понял, что хочу плакать. Тупо смотрел в ночь, и вдруг стало страшно за Мари. Я боюсь, что она исчезнет из моей жизни.

Утром узнал, что Мари и мальчик в порядке, и ее смогут выписать сегодня. Ясное дело, что сама на мотоцикле она назад вернуться не сможет, поэтому распорядился, и мои парни перевезли байк к ее дому на парковку. А сам решил забрать Мари и лично отвезти после выписки домой.

Но мои планы были разрушены, когда к больнице на приличной скорости подъехало два автомобиля и три мотоциклиста, всего человек 11, среди которых половина – афроамериканцы, включая немолодого мужчину. Когда их рассмотрел, то в нем узнал тренера клуба боевых искусств Шона. Трое остались на улице, остальные вошли в здание больницы.

Через час Шон вышел, обнимая Мари за плечи. Она была бледная, но улыбалась. Парни ринулись ее обнимать, один даже подхватил на руки и закружил, за что от Шона получил подзатыльник. Один парень нес рюкзак и куртку Мари.

Она глазами искала свой байк, но Шон ей что-то сказал, она удивленно на него посмотрела, кивнула головой и подошла к одному из автомобилей.

Шон укутал Мари пледом, заставил ее лечь на заднее сиденье, все сели в машины и на мотоциклы и тронулись с места.

Я же продолжал неподвижно сидеть за рулем своего джипа.

ШОН

Мне позвонил Грейди как раз в тот момент, когда у моих парней был перерыв во время тренировки, и сказал, что Мари в больнице у них в городе.

–Что с ней? – спросил я.

Парни напряглись и поняли, о ком идет речь, подошли ко мне.

Грейди сказал, что Мари выступила донором крови для его сына. Сейчас она и ребенок под наблюдением.

– Я заберу ее, скинь адрес.

Парням я рассказал, что случилось. Они все хотели поехать за «сестренкой», но я всех с собой брать не стал, выехали двумя машинами, трое ехали на мотоциклах.

Мари была нам рада, удивилась, что мы здесь. А уж как мы обрадовались, что с ней все в порядке!

Девушка спала головой у меня на коленях. Во сне вздрагивала. Я погладил ее по голове, и она шепотом, кутаясь в плед произнесла:

– Джим, мы его спасли, не волнуйся.

Тим, который ехал рядом с водителем в нашей машине, недавно стал членом команды, повернулся и спросил:

– Шон, а кто такой Джим? Её парень или муж?

– Парень.

– А почему я его никогда с ней рядом не видел? Наверное, крутой, некогда около малышки быть? А зря, такую надо держать рядом, а то уведут. И почему вы ее иногда называете Зефиркой?

Я выдержал паузу, а потом сказал:

– Он погиб, спасая Мари, когда на них напали после боя много лет назад. Эта девочка еле выжила, пуля чуть не задела ее сердце. Но они все еще вместе, вот уже 23 года. От Джима ее невозможно увести. Это он ее любя называл Зефиркой.

Чувствовалось, что Тим шокирован, но он все-таки спросил:

– Как это 23 года?

– Они любят друг друга с 5 лет и никогда не разлучаются. Даже сейчас, как бы это странно не звучало. Джим был частью нашей команды, Мари всегда была его лучиком счастья и нежности. А когда он погиб, стала членом клуба. Вот уже 10 лет.

Макс, который был за рулем, повернулся к Тиму:

– Она навеки наша «сестренка», за нас горой, а мы за нее!

Тим оставшийся путь не проронил ни слова, о чем-то задумавшись, только несколько раз грустно посмотрел на спящую Мари.

Я же гладил нашу Зефирку по голове до самой остановки и думал, что все-таки лебединая любовь существует. Но этой девочке надо жить дальше, иначе сломается. Джим должен ее отпустить.

Мы остановились около ее дома, когда начало темнеть. Макс аккуратно взял спящую Мари на руки и вошел в здание. Я и еще двое моих ребят проследовали за ним.

В квартире нас уже ждал Мартин, у него запасные ключи. Он давний друг Мари и Джима, мы ему доверяем. Девушку уложили на кровать, я отдал Мартину медицинские выписки, и мы тихо ушли.

ДЖАМИР

Когда команда Шона увезла Мари, я последовал тоже к ее дому, решив, что именно туда они ее повезут. Со стороны наблюдал, как парень вынес на руках спящую девушку, и они с Шоном вошли в холл многоэтажки. Там они были недолго, затем уехали.

Я решил поехать в ночной клуб, выпить и забыться. Подъехал к одному из элитных и не самых безопасных клубов, в котором любят бывать такие, как мы с Лютым, чтобы уединиться и расслабиться, но поймал себя на мысли, что не хочу ни алкоголя, ни женщин. Чувствовал себя потерянным. Развернул машину и поехал на нашу закрытую тренировочную базу, где был до тех пор, пока не понял, что вымотал свое тело до изнеможения.

Приехав в офис, застал Лютого, сидящим перед ноутбуком и просматривающим записи видеокамер с банкета.

– Сколько раз ты уже их пересмотрел? – сухо спросил я.

– Много. И знаешь, эта врач мне нравится. Может начать за ней ухаживать? —рассуждал он.

– Ты ей в отцы годишься, «жених», – с сарказмом ответил ему.

Лютый продолжал смотреть на танец Мари и Паоло и о чем-то думал, покуривая сигару.

– Что ж так на моей душе-то противно? – спросил я сам себя.

МАРТИН

Когда позвонил Шон, я выходил с работы, будучи в полной уверенности, что Мари в свои два выходных отдыхает. Но то, что рассказал Шон, заставило поволноваться. Я знал, что у Мари редкая группа крови, и не удивительно, что она решила спасти ребенка, но я нервничал. Она после гибели Джима себя совсем не бережет, ничего не боится, и, если за кого-то из друзей надо умереть, она не задумается, просто умрет.

Вечером Шон с ребятами принесли спящую Мари в квартиру, я их здесь уже ждал несколько часов, за это время сварил бульон, пожарил ее любимы блинчики, сделал апельсиновый фреш, в общем, похозяйничал. Мари уложили в ее комнате на кровать, и парни ушли.

Я просмотрел выписку, которую передал врач, все было в норме, но Мари нужно хорошо отдохнуть. Накрыв ее пледом, лег рядом. Она спала очень беспокойно: вздрагивала, стонала, звала Джима. Я взял ее за руку, погладил, и она успокоилась. И неожиданного для самого себя я уснул, продолжая держать Мари за руку.

Утром проснулся от того, что она пыталась вытянуть свою руку из моей, хихикала и тыкала пальцем в мою щеку. Как ребенок, ей-богу.

– Мартин, отпусти меня, я хочу кушаааааать, – пищала Мари.

Я открыл глаза и сказал:

– Не отпущу, а то снова пропадешь, спасая мир. А ты единственный мой друг. Лежи голодная, – и засмеялся.

Мари слезла с кровати, на свое место положила своего огромного мягкого медведя, вложив его лапу в мою руку, и пошла в ванную.

Пока эта особа плескалась, я приготовил завтрак. Когда она вышла в халате и с чалмой на голове, понял одно, что мой друг – самая красивая девочка в мире.

Она полезла в ящик комода, достала оттуда что-то и протянула мне стопку вещей вместе с полотенцем.

– Можешь принять душ. Это вещи, которые ты еще не вывез из моей квартиры, – сказала она и подмигнула.

Потом мы завтракали, Мари рассказала, что произошло с Эдвуном. А я слушал, смотрел на нее и думал: «Почем именно этой доброй и солнечной девочке досталась такая тяжелая судьба?»

Как я не пытался отговорить Мари от суточного дежурства, на которое ей надо было сегодня в ночь заступать, она была непреклонна.

Днем я ее отправил к своему знакомому в спа-центр на релакс-процедуры, до этого таскал ее по магазинам, чтоб отвлечь от возможно тяжелых мыслей, и чтоб она устала и не пошла на дежурство, и с кучей покупок вернулись к ней домой. Она под конец дня была готова работать денно и нощно, лишь бы я ее не водил по магазинам ближайший месяц. Мои старания имели совершенно противоположный эффект.

МАРИ

Я лежала рядом с Эдвуном и была абсолютно спокойна. После переливания крови нас с малышом положили рядом. Как только я взяла его за руку, он её крепко сжал, так мы и уснули.

Потом за мной неожиданно приехал Шон с ребятами, я была тронута. Когда не обнаружила свой байк около больницы, удивилась, но Шон сказал, что его кто-то перевез к моем дому. «Странно, кто такой заботливый?»

Всю дорогу домой спала на коленях у Шону, а проснулась дома, в своей кровати рядом со спящим Мартином, который крепко меня держал за руку. Конечно же, я его разбудила, уж очень хотелось кушать.

Потом мы завтракали теплым ароматным бульоном с блинчиками. Согласна, очень плотный завтрак, но было уже 11 часов, простительно.

Пока Мартин был в душе, я позвонила Шону и поблагодарила его и ребят за заботу, позвонила маме Джима, узнала, что через 5 дней выпишут Эдвуна, пообещала приехать на выписку.

Затем Мартин потянул меня на шопинг, в спа салон, где мне, правда, понравилось, и мы вернулись домой. Друг проследил, чтобы я поела, и поехал к родителям, которым я велела передать большой привет.

Вечером, сев на свой мотоцикл, обратила внимание, что бак полный. Пока ехала на работу, пыталась угадать, чьих это рук дело.

Рабочие дни пролетали незаметно, я вернулась к тренировкам, с парнями ездила на стрельбище на полигон.

Пришло время выписки Эдвуна. Купив ему подарков, направилась к семье Джима. Около больницы мы встретились, прошли внутрь, где малыш сразу протянул ко мне руки, я его приняла от медсестры, и мы поехали домой.

В разговоре с Грейди, выяснила, что ему нужно на неделю уехать в командировку, а он переживал за здоровье сына, вдруг что-то пойдет не так.

К концу дня, искупав и уложив спать Эдвуна, я вызвала такси, чтобы ехать домой. Грейди усмехнулся:

– Вот ты и стала кровной мамой моего сына.

– А ведь и правда, родственничек, – засмеялась я, похлопав его по плечу.

На следующий день, переговорив с главврачом, взяла 5 дней отпуска, чтобы забрать к себе Эдвуна, пока Грейди будет в отъезде, и заодно провести обследование малыша. Мартин пообещал сам этим заняться.

Ребенка ко мне домой в Лос-Анджелес привез Грейди и уехал.

В промежутках между анализами и прочими вопросами обследования я много с малышом гуляла, ему тоже нравился океан. Мы расстилали на песке покрывало и наслаждались воздухом, играли, бегали по пляжу, побывали в игровых комнатах для самых маленьких, а в торговых центрах купили вещи и игрушки.

И где бы мы ни были, все считали меня его мамой, некоторые удивлялись, что мама такая беленькая, а малыш совсем уж типичный афроамериканец. Но поскольку Эдвун меня называл «Ма», все считали, что я его мама. А мне это нравилось.

В одну из наших с малышом прогулок, когда Эдвун спал у меня на плече, послышался голос Джамира.

– Добрый день, Мари.

Я повернулась к нему.

– Добрый.

Он внимательно смотрел на меня и Эдвуна, потом улыбнулся.

– Ваш? – и взглядом указал на ребенка.

– Мой, – ответила я.

Поскольку пауза затянулась, а Джамир слишком долго смотрел на нас, я отвернулась лицом в сторону вечернего океана.

– Вам так нравится океан?

– Вы же знаете, что нравится, зачем спрашивать.

– Пытаюсь начать с вами диалог.

– Не стоит, Джамир.

– А я уверен, что стоит.

– Я вам уже говорила, что Вы мне не нравитесь.

– Так вот резко взяли и отшили меня, значит?

– Да, значит, отшила.

В этот момент Эдвун во сне взял меня за косу и произнес: «Ма». Я его поцеловала в щеку и сказала Джамиру:

– Нам пора, хорошего вечера.

Джамир предложил нас отвести, но я отказалась и попросила его меня больше не беспокоить.

На что он задал вопрос:

– А если не прекращу попытки привлечь ваше внимание?

– Я вас убью, вот и все. И спасибо, что заправили мой мотоцикл, доставили его к дому. Но держитесь от меня подальше, – ответила я достаточно суровым тоном и пошла к припаркованному автомобилю Мартина, который взяла на пару дней.

Пять дней отпуска в компании «сыночка» пролетели быстро. Когда Грейди приехал за Эдвуном, последний не хотел со мной расставаться, но мне пора было возвращаться на работу, тренировки, предстояли несколько дней на базе спецназа, где мы ежегодно с клубом бываем, и в моих планах было участие в двух боях.

ДЖАМИР

Мои люди ненавязчиво продолжали присматривать за Мари. Смущало то, что она взяла пять дней отпуска. Оказалось, что все это время она проводит с полуторагодовалым афроамериканцем. Мне регулярно присылали их фото и видео прогулок.

«А она хорошая мать», – поймал себя на мысли.

Зная, что девушка часто с ребенком бывает на пляже, решил с ней там пообщаться.

Вот никогда в жизни меня так не отшивали женщины! Никогда! Мари не только напомнила, что я ей не интересен, так еще и каким-то образом узнала, что ее байк перевезли и заправили мои люди. И запретила стоять на ее пути.

А ведь она реально может убить, я ее видел за этой работой. Классная девчонка!

БАЗА СПЕЦНАЗА

КОМАНДИР ГРУППЫ СПЕЦПОДГТОВКИ сержант РОЙ

На базу прибыли два микроавтобуса с членами клуба боевых искусств во главе с тренером Шоном – бывшим морским пехотинцем. Его команда уже не первый год приезжает к нам на базу тренироваться.

Команда Шона покинула транспорт, ребята выносили сумки с вещами. Все предыдущие разы на базу приезжала и Мари Росси – единственная девушка в их клубе. Но сейчас ее не оказалось среди спортсменов.

– А где Мари?

– Наша девочка любит ветер и скорость, сказала сама приедет.

Не прошло и 5 минут как на приличной скорости, поднимая пыль во время резкого разворота и торможения, что не могло не привлечь внимания моих бойцов, появилась Мари. Она сняла шлем, улыбаясь, слезла с байка и подбежала к нам с Шоном.

– Приветствую вас, о славный воин Рой! – громко прокричала она, театрально поклонившись.

Я же от души засмеялся, так как эта девочка каждый раз придумывает разные приветствия при нашей встрече.

– Благодарю небеса, что сей чудный Ангел посетил это скромное место! – в ответ басом сказал я, поднимая руки и поворачивая лицо к небу.

Весь этот спектакль вызвал смех не только клуба, но и моих «орлов». Но был еще кое-кто, ждущий приезда Мари на базу.

Как только девушка хотела взять свои вещи, кто-то из ребят крикнул: «Мари, Рэкс!», и один парень из клуба встал спиной к ее спине.

Ей навстречу летел ее любимец – служебный пес Рэкс. Он всегда так ее встречает. И помнит же весь год! Если бы не поддержка со спины, он бы от радости уронил девушку. Пес облизал ей, поставив лапы на плечи, лицо, прыгал, скулил, лаял.

– Ну все, Рэкс, успокойся, я тоже тебя люблю и рада видеть, веди меня в казарму, – сказала Мари псу. Он взял ее руку в пасть и потащил за собой, что снова вызвало смех.       – И так каждый раз, – усмехнулся Шон.

Парней разместили в казарме, а девушке выделили отдельную комнату.

В этот же день начались тренировки. Ребята из клуба тренировались наравне со спецназовцами, без поблажек и скидок на возраст, род деятельности и пол.

Мари привлекала внимание бойцов, отчего злились ее «братья по клубу». Были и такие из спецназовцев, кто не верил, что маленькая девушка на что-то способна, пытались ее «уколоть».

Мари одного из таких «остряков» вызвала на бой, отметелила как начинающего физкультурника, а когда побежденный упал, не в состоянии подняться, подошла, пощупала его пульс и сказала:

– В Спарте тебя бы уже бросили со скалы! – усмехнулась, подала ему руку и помогла встать.

Да и на язык она, как всегда, была резка, ставила на место на раз – два, ее сарказм мог выдержать не каждый.

В свободное время мои бойцы и ребята из клуба играли в баскетбол, но Мари никогда не присутствовала при этом. И когда кто-то её спросил:

– Не нравится баскетбол или мелкая и боишься проиграть?

Она ответила:

– Не люблю. А за мелкую и по морде схлопотать можно.

В один из дней проводились прыжки с парашютом. Мари пришла на площадку в сопровождении Рэкса. Её он слушался безоговорочно, даже спал в ее комнате, вот же настоящий кобель. Мари надела на себя парашюты (основной и запасной), инструктор все проверил и ребята загрузились в самолет.

Приземлившись, она пришла на стартовую площадку, пообщалась с инструкторами, а потом мы ее и Рэкса потеряли из вида. Когда хватились, начали искать, и вот какая картина предстала перед нами: Мари на сумках с парашютами лежала на спине, закрыв кепкой лицо, а Рэкс улегся рядом, положив свою морду ей на живот, и никого не подпускал, рычал и скалился.

– Ну и что это? – задал я вопрос то ли себе самому, то ли Рэксу (не знаю, на что я рассчитывал, ожидая ответа от собаки). На что Том – спортсмен клуба сказал:

– Любовь, наверное, – и усмехнулся.

Медицинскую подготовку Мари не посещала, занимаясь по индивидуальной программе другими вопросами. Мои балбесы шутили, что девочка боится крови, вот и не ходит на занятия. Никто из них ведь не знал, что она хирург.

Но вскоре они убедились, что девочка не так проста, как им казалось. А дело было так.

В свободный вечер спецназовцы и ребята из клуба решили посетить бар недалеко от базы (мы же не зона, а база, и выход в гражданские заведения в некоторые дни возможен). Мари была с ними. Выглядело со стороны забавно: толпа огромных парней и маленькая девушка с миловидной внешностью с ними. Они расположились в клубе, вечер проходил в шутках, историях о службе и т.п.

На Мари с интересом посматривали местные парни, и один, самый «смелый» от алкоголя и уверенный в своем очаровании, подошел к ней и открыто предложил познакомиться и встретить с ним утро, при этом нагло взял Мари за руку.

Девочка, не меняя выражение лица, сказала:

– Вы не в моем вкусе, а утро с вами станет самым худшим в жизни, – и одернула руку, продолжая смотреть на экран телевизора, висящего на стене, по которому шла трансляция баскетбольного матча.

– А ты случаем, девочка, не офигела? Пойдешь со мной и будешь делать то, что я тебе скажу! – заорал он, наклоняясь к Мари.

Она резким движением схватила парня за затылок и ударила лицом о стол. Тот взвыл, чуть отошел назад, вытирая рукавом кровь из носа, а потом достал нож и сделал выпад в ее сторону.

Бойцы хотели вмешаться, но ребята из клуба их остановили, ведь «сестренка» справится сама, и даже не шелохнулись.

Мари ногой выбила нож из рук нападавшего, потом в прыжке ударила его в грудь, от чего тот отлетел спиной к двери, схватила нож и метнула его в сторону парня. Все это заняло несколько секунд. Нож воткнулся в воротник его рубашки в нескольких сантиметрах от шеи, пригвоздив «смельчака» к дверям.

– Запомни, мальчик, еще одно слово в мой адрес, и этот нож уже воткнется в твою артерию. Ты меня услышал? – очень вкрадчиво и невозмутимо проговорила Мари.

Парень в ответ только кивнул, полностью протрезвев.

Она вернулась за столик и крикнула официанту:

– Еще один яблочный фрэш, пожалуйста.

Это было потрясающе! Присутствующие бара аплодировали и свистели.

Через некоторое время в помещение забежала женщина с криками вызвать медиков, в ее мужа выстрелил неизвестный.

В районе, где расположена база спецназа, была небольшая больница с приезжающими два раза в неделю врачами. А так в ней находились только фельдшер и медсестра. На базе врачи были, но на ее закрытую территорию гражданских не пускали.       Парни из клуба посмотрели на Мари, которая уже направилась к женщине. Один из бойцов спросил: