Читать книгу: «Ангел мести», страница 23
Даниэль удивленно посмотрел на меня и также на французском ответил:
– Не злись. Все же обошлось.
– В очередной раз, – после этой фразы он впился в меня глазами. – Решил дернуть в Италию, господин Альберт Уилсон? Интерпол наступает на пятки Даниэлю Миллеру, ты лишился всего, что было, и думаешь прихватить меня с собой?
Я не спускала с него своего злого, стального взгляда. Альбер Уилсон побледнел и сжал челюсть.
– Ты думал, я тебя не узнаю? Не узнаю того, кто убил Джима Паркера 11 лет назад и стрелял в меня? Да хоть ты сотню пластических операций сделай, от меня не скроешься, я тебе не Интерпол, это ему не было известно, что на самом деле Альберт Уилсон не умер. Я тебе узнала еще в день драки нашего клуба с «Огненными Львами» на стрелке, организованной тобой. Что, Альберт, все не можешь угомониться? Зачем вернулся? За мной?
Между нами повисла зловещая тишина, длившаяся минуты три. Затем Даниэль встал со своего места, взял в руки бокал вина и произнес достаточно холодно:
– Я недооценил тебя, моя маленькая Зефирка. Ты права, я вернулся, чтобы забрать то, что принадлежит мне и только мне! Тебя, Мари Росси! Тебя, которую я люблю с первой минуты, как увидел в школе. Но все те годы ты не замечала моего искреннего чувства, а отдала свою любовь черному Джиму, который ее не заслуживал. И я рад, что убил его! Теперь ты будешь только моей!
– Ошибаешься, Альберт, я твоей никогда не буду. Я любила и люблю Джима Паркера. Ты, убив его, лишил меня сердца. А полюбить убийцу, который промахнулся на три сантиметра и только поэтому я выжила, невозможно, запомни это! Ты преступник, с которым я не буду иметь ничего общего!
Альберт Уилсон снял маску джентльмена, особенно после слов о моей любви к Джиму, злость просто захватила его мимику, а глаза горели яростью.
– Нет, Мари, ты будешь со мной, как бы ты не сопротивлялась. Я несколько лет за тобой наблюдаю и влюбляюсь с каждой секундой больше. Вот и сейчас, я даже рад, что ты знаешь правду, мне будет интереснее завладеть тобой, осознавая, что Альберт и Мари соединятся в одно целое, да еще в такой день! Ты никогда не вернешься в Америку, не будешь сидеть на могиле африканца и ронять на нее слезы. Моя Мари всю жизнь будет со мной, и умрем мы тоже в один день! Ты будешь со мной в Италии.
– В стране, где сейчас проходят аресты твоих покровителей в Совете министров? Не думаю, что тебя встретят с цветами и оркестром на Апеннинском полуострове. Скорее всего наручники Интерпола будут застегнуты на твоих запястьях. Романтично, не так ли?
– Ты сдала меня Интерполу?
– Конечно я. Видишь ли, моя месть страшна, Альберт. Каково оно потерять весь свой бизнес?
Альберт достал из-за пояса пистолет и положил его напротив меня на столе, дулом в мою сторону, а потом произнес, усмехаясь:
– В Швейцарии в банке лежит такая сумма, что ты себе даже не представляешь. Потерять весь бизнес – это мелочи, важнее обрести тебя! Страшнее потерять любимую Мари Росси.
– А ведь придется, Альберт. И поверь, очень больно терять того, кого любишь. Больно настолько, что жить не хочется. Ты будешь искать смерти, а она тебя начнет игнорировать, ибо ты ее будешь не достоин. Sibi quisque peccat (Каждому приходится расплачиваться за свои грехи). И убери ствол, меня этим не испугаешь. Ты дважды стрелял в меня, потом твои люди из «Огненных Львов» тоже, но мое сердце продолжает биться и любить Джима. И ничего его не остановит.
– Остановит моя пуля, если ты откажешься быть моей. И не думай метнуть в меня нож, я взорву все здесь, и мы погибнем с тобой вместе. Яхта заминирована на случай, если ты захочешь бежать. Сейчас здесь остались только мы с тобой.
– Ну и чего ты добьешься, убив нас?
–Ты никому не достанешься. Ни тому врачу, ни Доминику Моро.
– Но я встречусь с Джимом на небесах, и мы с ним будем вместе. Я этого давно хочу. Меня здесь держала только месть. Я была уверена, что ты вернешься, чтобы завершить то, что у тебя не вышло в прошлый раз. Ты предсказуем, Альберт Уилсон. Я даже знала, что ты это сделаешь в годовщину смерти Паркера.
– Моя любимая чертовски умна. Ты права, я именно в этот день хочу сделать тебя своей или же убить, в случае твоего сопротивления или отказа. И я это сделаю.
– Не сомневаюсь даже. Ты создан, чтобы убивать.
– Так, что мы решим? Ты будешь моей добровольно или тебя взять силой? – Даниэль был уже в ярости, причем не скрывал ее.
– Попробуй применить силу. Ты же знаешь мои предпочтения честного боя, – я открыто и дерзко смотрела ему в лицо.
И только моя рука потянулась к ножу на столе, как Даниэль выстрелил в пол, рядом с моими ногами. Но я даже не дернулась, только еще холоднее посмотрела в его сторону и засмеялась:
– А ты – конченый гад, Альбер. Знаешь же, что проиграешь, решил со стволом позабавиться. Я не буду с тобой никогда! Выбрось из головы ложное представление о любви и сдайся властям.
На это Альбер громко, как-то театрально рассмеялся и выстрелил в меня из другого пистолета.
АВТОР
Увидев, что из области сердца Мари вытекает бурая кровь, он наклонился к ней, погладил по лицу и сказал: «Ни с тобой, ни без тебя жить невозможно, моя любимая Мари», – после чего выстрелил себе в висок и замертво упал рядом с девушкой.
Прошло минут пять с момента выстрела, и Мари зашевелилась. Пуля четко вошла в материал бронежилета в области сердца. На этот раз Альберт не промахнулся, спас бронежилет с усиленной защитой. Плечо онемело, удар был настолько сильным, что левая рука не двигалась, дышать было трудно.
Мари приподнялась и посмотрела на Альберта. Он был мертв, череп разнесло от выстрела по всей палубе.
МАРИ
«Acta est fibula!» – сказала я, стоя над трупом своего врага, придерживая левую руку, боль в которой усиливалась.
Но тут я вспомнила о заминированной яхте, поняла, что действительно никого больше на судне нет, и решила, что надо прыгать в воду, вдруг и правда взорвется.
Я встала на край борта и оттолкнулась от него двумя ногами, и как только погрузилась в глубину, раздался взрыв такой мощности, что казалось, небо и море поменяются местами, меня закрутило, стало давить на голову и грудную клетку, перестало хватать воздуха, и наступила какая-то непонятная темнота.
АВТОР
Корабли береговой охраны, катера с сотрудниками Интерпола были на месте взрыва через 10 минут. Поскольку они видели, что девушка спрыгнула с судна, была надежда, что она жива.
Спасатели бороздили близлежащую к месту взрыва территорию и, наконец, обнаружили Мари Росси. Её подняли на борт спасательного судна, медики сразу стали оказывать ей первую помощь. Девушка была жива, но без сознания, видимых ран и повреждений не было. Её тут же доставили в госпиталь под охраной сотрудников полиции Интерпола. Пирр лично дежурил около ее палаты.
В медицинском госпитале женщина – сотрудник полиции сняла с Мари бронежилет и то оборудование, которое к нему было прикреплено. И когда с нее все это сняли, то увидели на месте, куда должна была войти пуля, огромный синяк и гематому, был сильный ушиб плеча, но кости и сустав целы. Показатели ее состояния были приемлемыми после таких повреждений и нахождения в холодной воде, но Мари не приходила в сознание, несмотря на все усилия врачей.
Норвуд Браун решил о произошедшем сообщить Мартину Гарсиа и доставить его во Францию к Мари Росси.
В этот день, как и планировал, Мартин сел в машину и поехал в сторону кладбища к Джиму. Он только положил на его могилу цветы, как позвонили из Интерпола, попросили с документами явиться в офис полиции и отпроситься на работе на несколько дней.
У Мартина в душе все оборвалось, он чувствовал, что в этот день должно произойти что-то нехорошее.
–Хоть бы ничего не случилось с Мари, хоть бы она была жива! – как заклинание произносил он, сел в машину и поехал обратно в город.
Всю эту картину наблюдал со стороны Джокер, который предполагал, что здесь появится Мартин, но у него была надежда, что и Мари тоже. Видя, как Мартин, ответив на звонок, побледнел, нервно провел рукой по волосам, поклонился Джиму, как бы извиняясь, потом побежал к своей машине, сел в нее и сорвался с места, понял, что произошли плохие события, но на чужой территории Джокер «работать» не мог, поэтому позвонил Джамиру и высказал свои опасения. А тот, в свою очередь, вместе с Лютым организовали наблюдение за Мартином.
Последние две недели благодаря предупреждению Мари синдикат Лютого и сообщество Джокера не коснулись репрессии и облавы, которым другие банды подверглись со стороны правоохранительных органов по подозрению в преступных связях с Даниэлем Миллером и «Огненными Львами».
Вечером Джокер и Джамир сидели в клубе, и последний сообщил, что Мартин сразу приехал в офис полиции, оттуда вышел с несколькими людьми и через два часа уже был в аэропорту, по имеющейся информации вылетел в другую страну, но куда именно, узнать не удалось.
Джокер, помолчав после рассказа некоторое время, произнес только одно: «Хоть бы за живой поехал».
Джамиру казалось, что мир начал рушиться. В плохое не хотелось верить. Душа горела огнем, и он удрученно произнес:
– А ведь сегодня 11 лет как погиб Джим Паркер и День рождения Мари Росси.
– Черт бы всех подрал! – рявкнул Джокер и стукнул кулаком по столу.
Прошло минут 20 их разговора, когда в кабинете появился племянник Джокера и показал последние новости Интернета, согласно которым на частной яхте известного в Европе и Америке предпринимателя Даниэля Миллера в водах Средиземного моря, вблизи границы с Италией, сработало взрывное устройство. По имеющейся информации на борту судна помимо бизнесмена находилась молодая женщина.
– С ним была доктор Мари Росси? – как-то неуверенно спросил Джакс.
Джамир и Джокер сидели как в оцепенении, не в состоянии ни говорить, ни переварить эту жуткую информацию.
Весь полет Мартин, которому только сказали, что его ждут в госпитале г. Ментона во Франции, пытался унять внутреннюю дрожь.
«Мари, ты должна жить, со всем остальным мы с тобой справимся! Только живи, заклинаю тебя».
Сколько длился полет, что происходило на борту самолета и в аэропорту после приземления – этого ничего Мартин не помнил.
В госпитале его встретил Норвуд Браун.
– Она цела, но без сознания, хотя все показатели относительно в норме. Вы единственный близкий ей человек, поэтому вас сюда и доставили. Можете пройти к ней в палату.
– Что произошло? В нее стреляли?
– Да. Но она была в бронежилете, сильный ушиб.
– Снова целились в сердце? – на это Норвуд кивнул. – А что с убийцей?
– Застрелился после того, как выстрелил в Мари, а потом на яхте сработало взрывное устройство.
Мартин зашел в палату почти на ватных ногах. Еще с порога увидел свою девочку, и сердце начало биться в сумасшедшем ритме, просясь к ней. Она лежала бледная, подключена к аппаратам, с капельницей и кислородной маской на лице.
Мужчина наклонился к Мари, поцеловал ее в лоб, взял ее руку, начал гладить. Он не отходил от нее часа три, следил за показателями ее состояния, потом попросил медсестру позвать лечащего врача.
И когда тот пришел, то он в присутствии Норвуда Брауна и Пирра, который внимательно за всем наблюдал, сказал, что Мари, судя по всему, находится в состоянии летаргического сна. Врач такой вариант даже не рассматривал. Мартин рассказал, что последний случай летаргического сна был тоже после ранения в эту же область.
Но оставался открытым вопрос: сколько это продлится. Мужчина настоял на том, что, если в течение трех суток Мари не проснется, ее необходимо перевести в Лос-Анджелес, где он лично будет осуществлять контроль за ее состоянием и уход.
Вот уже третьи сутки Мартин находится рядом с Мари. Ночью он ложился рядом, обнимал ее, гладил по голове, говорил ей о своей любви, о том, что ждет ее. В госпитале все поражались такому нежному отношению. Но Мартину было все равно, его задача была разбудить свою маленькую соню, вырвать из лап болезненного сна.
На часах было 6 утра, Мартин лежал рядом, облокотившись на локоть, и смотрел, как первые лучи солнца начинают касаться волос его девочки.
Он погладил, как и прошлый раз, ее по щеке кончиками пальцев, прикоснулся своими губами к ее, а потом начал дуть на ее реснички, но Мари никак не реагировала. Неожиданно мониторы показали резкое ухудшение ее состояния, сердечные ритмы снижались с невероятной скоростью.
МАРИ
Последнее, что помню, как прыгнула в воду. А вот сейчас стою на берегу любимого океана, и мне навстречу быстрым шагом идет Джим! Мой Джим, мой любимый, которого мне так не хватает в жизни.
Я рванула ему навстречу, а он, как и раньше, раскрыл свои объятия, подхватил меня на руки, крепко к себе прижал и нежно поцеловал. По нашим лицам текли слезы, он кружил меня, а Тихий океан своим прибоем вторил стуку наших сердец. Я так счастлива, мне не верится, что все это правда и мы снова вместе!
Джим, не спуская меня со своих крепких и таких родных рук, сказал: «Спасибо, моя родная, что дала шанс новой жизни. Без тебя не смогу жить, ты мне очень нужна. Я люблю тебя и всегда, все наши жизни буду с тобой рядом. Помнишь, я тебе говорил, чтобы ты ничего не боялась, и никто не сможет нас разлучить?»
Я в ответ кивнула головой и еще крепче обняла своими руками шею Джима. Его тепло меня окутывало и согревало, и мне казалось, что я дышу им.
Все эти 11 лет я ждала такого чуда! А он продолжил:
– Маленькая, дальше я пойду один. Не обижайся, мой Ангелочек. Мы скоро встретимся, ты поймешь, кто я. Не отвергай чувств Мартина, он, как и я, тебя очень любит. Я всегда это знал. Не бойся своего отношения к нему. Ты же его тоже любишь. Я вас благословляю и буду беречь. Запомни, мы скоро встретимся. Даю слово.
– Джим, ты меня снова бросаешь? Останься или возьми меня с собой, – плакала я, целуя его.
Мне не хватало воздуха, сердце будто остановилось.
– Нет, маленькая, вы меня с Мартином дождитесь, а пока тебе надо просыпаться, ты должна жить и быть счастливой. Я проверю, – он улыбнулся своей очаровательной улыбкой, нежно поцеловал меня и положил свою большую, теплую ладонь мне на область сердца, отчего стало тепло, и оно забилось от волнения.
А потом он просто исчез, как исчезает сон, мираж, как волшебство, которого так долго ждал, а оно оказалось таким недолгим, но впечатляющим и обнадеживающим.
Мартин, видя, что показатели жизнедеятельности его любимой девочки падают, как врач понимал, что еще полминуты и наступит остановка сердца, нажал кнопку экстренного вызова врача.
Через 5 секунд ее сердце остановилось.
В этот момент Мартин почувствовал, что земля уходит из-под ног. Он крикнул: «Мари, вернись ко мне!», и приложил руки к ее груди, чтобы начать делать непрямой массаж сердца. Но в этот момент Мари дернулась, сделала глубокий вдох, и ее сердце начало работать.
И тут неожиданно она начала плакать во сне, да так горько, что Мартин и медперсонал в первый момент растерялись. Он наклонился к ней, стал гладить по лицу, слегка похлопывая девушку по щекам.
Мари резко распахнула глаза, сделала еще один глубокий вдох, как бы хватая воздух всей грудью, увидела перед собой Мартина и, продолжая плакать, протянула к нему правую руку.
Мужчина обнял ее, успокаивая: «Все, все, хорошо, малышка, я рядом, никому тебя не отдам. Все уже позади, ты справилась. Ты вернулась. Я люблю тебя».
Она плакала минут 15, не говоря ни слова. А потом, всхлипывая, произнесла: «Мартин! Мартин! Джим попрощался, сказал, что больше не будет сниться, и он ушел, но обещал беречь нас с тобой и всегда быть рядом».
Мужчина ее крепко обнимал, гладил по спине. А Мари продолжала плакать со словами:
– Мартин, как же так, он меня бросит и даже во сне не будет приходить? Как мне жить дальше? Я хочу умереть. Мартин, это нечестно.
– Маленькая моя, успокойся. Ты должна жить, быть счастливой, радоваться каждому дню. Ради этого Джим и погиб. Мы будем его помнить всегда, это главное. А в новой жизни он будет счастлив.
У Мартина по щекам текли слезы. Он обнимал самого дорогого для него на этом свете человека, за которого он отдаст все, даже жизнь. Он так счастлив, что она вернулась живой!
Пирр, видя и слыша все, что происходит эти дни в палате, понимал, что никогда не встречал такой любви, таких, как Мари Росси. И для себя осознал, что любить надо так, как Мартин любит эту девушку, как она любила Джима, а погибший ради нее парень любил свою маленькую Белоснежку. Это и есть настоящая, вечная любовь, о которой пишут классики, но испытать которую дано единицам, избранным.
Чтобы оградить Мари Росси от ненужных подозрений, допросов, Интерпол представил следующий сценарий гибели Даниэля Миллера: преступник международного уровня, находясь более 6 лет в розыске, осуществляемом Интерполом, при попытке сбежать на территорию Италии был убит неизвестными вместе со своей возлюбленной – гражданкой Франции. Взрывное устройство на яхте бизнесмена было приведено в действие дистанционно. Фрагменты тел погибших обнаружены в ходе осмотра места преступления. Экспертным путем личности погибших идентифицированы.
Как и было обговорено до начала участия Мари в спецоперации, ее имя и фамилия нигде не фигурировали, что позволяло без проблем и внимания прессы вернуться в Лос-Анджелес.
А пока Мари еще четверо суток надо провести в больнице. За это время она отдохнула под контролем врачей, Мартин купил ей все необходимое, включая одежду, немного поворчал, что она еще больше похудела.
Девушка, как пришла в себя, познакомила Мартина с Пирром (Петром Романовым) – спец. агентом Интерпола из России, сказала, что он был ее персональным тренером в Парижском спортивном клубе.
Когда Мари выписали из госпиталя г. Ментон, ей надо было посетить один из офисов Интерпола во Франции, куда она и прибыла в сопровождении пятерых сотрудников и Мартина, который решил подождать ее на улице, около здания.
Девушка дала пояснения по некоторым вопросам, подписала ряд документов, в том числе о неразглашении хода и результатов спецоперации. И когда она собиралась уходить в сопровождении Пирра, Норвуд Браун сказал, что с ней хочет пообщаться почти что «родственник», на что Мари удивленно посмотрена на него, а в кабинет вошел Николас Томпсон.
Он улыбался и с вытянутой вперед рукой устремился к Мари, стал ее приветствовать.
– Я вас так и не успел поблагодарить, Мари, за спасение своей жизни. Если бы не вы, я бы сейчас был на том свете. Спасибо от всего сердца, которое вы спасли. И извините, раньше вел себя не совсем правильно.
– Берегите себя, офицер и не осрамите теперь уже нашу с вами кровь, – она засмеялась своим звонким смехом.
– Даю слово офицера, Мари.
Пирр удивленно на все смотрел и не понимал, о чем речь.
Когда его представили офицеру Николасу Томпсону, последний позволил себе сострить насчет русских спецслужб, на что Мари с улыбкой сказала: «От подобных острот следует с этой минуты отказаться человеку, в венах которого течет русская кровь».
На ее слова Томпсон отметил, что так не шутят.
Но девушка, прищурившись, сказала, что по происхождению русская, и ему стоит пересмотреть свои взгляды, а то русские могу обидеться.
Надо было видеть лицо Николаса Томпсона! Таким потерянным и обескураженным он никогда еще не был. А все присутствующие от души посмеялись над ситуацией и его реакцией.
Норвуд Браун похлопал по плечу Николаса: «Это правда. Теперь ты тоже русский. А раз так, то ты – брат Пирра, то есть офицера полиции из России Петра Романова. Поздравляю. Все русские – братья».
Теперь уже Николас смеялся и, протянув руку Петру, сказал: «Привет, брат».
Мари спустилась в холл и через большое витражное стекло увидела стоящего на улице, в пол оборота к зданию Мартина, который, задумавшись, смотрел куда-то вдаль.
Девушка вышла и с достаточно большого расстояния окликнула мужчину, который повернулся к ней и увидел бегущую ему навстречу Мари.
Он раскрыл свои объятия, подхватил ее на руки и прижал к себе. Этим двоим было все равно, что они находятся на территории Интерпола, что их видят служащие, которые ничего не могли понять. И только Петр Романов и Норвуд Браун стояли чуть сзади, и все понимали. И от этой картины стало на душе радостно и грустно одновременно.
Мари обхватила Мартина правой рукой, за шею и сказала:
– Мартин, я так рада, что ты меня ждал, что ты здесь со мной. Я все время чувствовала твое присутствие рядом и очень скучала.
– Марусик, – поглаживая ее одной рукой по голове, сказал Мартин, – я готов тебя ждать всю жизнь и буду следовать за тобой по любому вектору. Я люблю тебя, мой Ангелочек! Давай вернемся домой. Тебя заждался Тихий океан. А еще я съел все твои пельмени, – он поцеловал Мари в щеку, поставил ее на ноги, взял за руку, и они пошли к проходной.
– От этих двоих какое-то невероятное тепло исходит, – констатировала одна из служащих, проходя мимо Петра и Норвуда. И с ней нельзя было не согласиться.
В здании аэровокзала, перед большим панорамным окном с видом на взлетно-посадочную полосу стояла Мари. Она смотрела на самолеты и думала о том, что ее жизнь теперь не будет прежней, ею поставлена точка в трагедии их общей судьбы с Джимом, и теперь это должно стать прошлым, которое она будет помнить и ценить до последних дней. А каким будет ее будущее?
Пока она погрузилась в себя, к ней со спины подошел Мартин. Она увидела его отражение в стекле и всем корпусом облокотилась на его грудь, потом задрала голову вверх и с улыбкой посмотрела в лицо наклонившемуся Мартину.
Его взгляд был нежным, немного встревоженным. Он робко обнял Мари двумя руками, а она их сильнее прижала к себе. Тогда он положил подбородок ей на голову и произнес:
– Думаешь, каким будет будущее?
Она поглаживала его руки своей маленькой ладошкой.
– Как же ты меня хорошо знаешь, Мартин. Наверное, даже лучше меня самой… Раньше я жила с целью отомстить, а сейчас надо жить иначе. Получится ли у меня? Думаешь, я имею право на еще один шанс на счастье?
–У тебя есть я, если ты не возражаешь, – и он внимательно посмотрел в их отражение.
–Я же вернулась к тебе, Мартин. Как я могу возражать, – ответила она, глядя в глаза Мартину в его отражении в стекле.
– Спасибо, что приняла мою любовь. Я люблю тебя и так счастлив, что ты жива и со мной, что могу тебя обнимать, дышать с тобой одним воздухом и смотреть в одном направлении.
– Только никому меня не отдавай, ладно?
Мартин еще крепче сжал объятия: «Никогда, никому! Клянусь!»
В зале, где сейчас так романтично стояли и разговаривали Мари и Мартин, все это время был Доминик Моро, которому служба безопасности доложила, что девушка сегодня возвращается в Америку.
Он смотрел на Мартина и понимал, что именно о нем говорила Мари как о человеке, который любит ее больше 10 лет.
Доминик был в больнице, когда девушка была без сознания, видел, как это переживал мужчина, который сейчас ее так нежно обнимает, как он не отходил от нее, сколько заботы и надежды было в его действиях, взгляде. Моро даже видел момент пробуждения Мари и слышал, как она говорила о Джиме.
Он искренне желал им счастья, хотя, если быть честным, немного завидовал. Для себя решил, что Мари Росси навсегда останется его единственной любовью, о существовании которой до встречи с этой девушкой он даже не подразумевал.
Когда объявили посадку на рейс до Лос-Анджелеса Мартин взял за руку свою Мари, и они направились к терминалу. Так, взявшись за руки, они и вошли в салон самолета.
Полет длился более 10 часов, половину этого времени Мари проспала практически на груди Мартина и впервые ей ничего не снилось. В какой-то момент Мартин тоже уснул, обнимая свое сокровище.
На полпути бортпроводница разбудила мужчину, напомнив, что они пропусти уже один прием пищи и им стоит поесть.
Мужчина смотрел на спящую Мари, которая во сне улыбалась, и не верил своему счастью. Он ласково попытался разбудить свою девочку, но она смешно морщилась и сильнее, как будто прячась от кого-то, утыкалась носом в его грудь. Мартин стал ей на ухо шептать, что надо проснуться и поесть, но девушка отрицательно мотала головой. Тогда был предпринят запрещенный прием, прозвучали слова:
– Если поешь, то, как только прилетим, сразу поедем к океану.
И чудо свершилось. Мари хитро улыбнулась, еще не до конца проснувшись, и, сидя с закрытыми глазами, сказала:
– Правда, правда? Сразу из аэропорта?
– Правда. Я тебя никогда не обманываю.
После того, как они поели, оставшееся время в пути рассказывали друг другу о том, как протекала их жизнь в разлуке, что происходило у родных и близких.
– Я так за всеми соскучилась! – с восторгом в глазах говорила она. – Но знаешь, мне так страшно, вдруг я не смогу жить по-другому, вдруг снова что-то пойдет не так. В моей жизни все как-то непросто с самого рождения.
–Счастливую жизнь мы будем строить вместе, у нас все получится. Я же всегда буду рядом, – ответил Мартин и обнял Мари.
Как Мартин и обещал, из аэропорта они сразу приехали на берег Тихого океана, в то место, где девушка любит бывать больше всего.
Она бегала по песку, прыгала и кричала: «Я вернулась, океан! Я так счастлива, что снова тебя вижу!», потом брызгала на Мартина воду из океана и хохотала от души. Давно он не видел ее такой радостной и счастливой.
Мартин подхватил Мари на руки, стал кружить в воздухе. А когда поставил ее на песок, впервые в жизни поцеловал так, как может это сделать любящий всем сердцем мужчина, столько лет лелеющий свое чувство к той единственной, для которой он родился и живет на этом свете. А Мари ответила на его поцелуй, от которого кружилась голова, а сердце от счастья и тепла было готово выскочить наружу. И она впервые произнесла: «Мартин, я тебя люблю».
Спустя несколько дней Мари и Мартин приехали на могилу Джима. Девушка положила на плиту букет цветов и встала на колени.
– Джим, здравствуй, вот мы и пришли. Я завершила то, что должна была сделать. Альберт Уилсон, тот самый, с которым мы учились в одной школе с тобой, и которого я отвергла на первом курсе университета, оказался тем, кто организовал нападение 11 лет назад и убил тебя. Он застрелился, думая, что выстрелил мне в сердце и убил за отказ быть с ним. Больше он не потревожит нас с тобой…
А ты мне снился, сказал, что больше не придешь в сновидениях и благословил нас с Мартином. Оказывается, что ты с самого начала нашей дружбы с ним знал о его любви.
Спасибо тебе за все те годы, что мы любили друг друга, за поддержку. Джим, ты был первой моей любовью, я тебя буду помнить всю жизнь, ты в моем сердце. Но пообещай, что снова родишься и будешь жить долго и счастливо. Ты этого заслужил. Я тоже постараюсь оправдать своим счастьем твою смерть. Не забудь свое обещание, что мы встретимся, – говоря эти слова, девушка плакала, вытирая своей ладошкой стекающие по лицу слезинки.
Мартин обнял Мари, а она продолжала плакать, уткнувшись ему в грудь.
Мужчина обратился к Джиму:
– Привет, дружище. Наше с тобой сокровище наконец-то вернулось домой, хотя заставила понервничать. Бедовая она у нас девочка, но миссию выполнила с честью. Я ею горжусь, а ты так, наверное, и подавно! Благодаря твоей любви Мари была и остается сильной, но при этом с такой нежной и теплой душой.
Джим, ты приснился нам обоим в разное время и во сне пожелал счастья, сказал, будешь нас беречь, а с меня взял слово ни на минуту не оставлять в жизни Мари.
Так вот, брат, я клянусь тебе, что сделаю ее самой счастливой, дам столько любви, сколько только мы с тобой вдвоем можем ей дать. Для меня в мире никого больше не существует и не будет существовать. Я люблю Мари, люблю нашу Зефирку.
И по традиции Джим ответил им листопадом, причем до этого момента на кладбище не было ветра, а сейчас неожиданный порыв рассыпал ни них уже совсем сухую листву.
ЭПИЛОГ
Через полгода Мари Росси и Мартин Гарсиа вступили в законный брак.
На торжестве присутствовали родственники Мартина и Джима, вся команда из клуба во главе с Шоном, коллеги по работе, Сэм, который вот уже несколько месяцев занимает должность главврача Центральной больницы Лос-Анджелеса, Джамир и Лютый, Джокер с племянником. Из Парижа прилетел Жан, а из Швейцарии Томас, который благодаря договоренности Мари с Интерполом беспрепятственно вернулся на родину и начал свой бизнес.
От Доминика Моро через министерство иностранных дел был доставлен подарок и огромный букет роз сказочной красоты. Отдельное поздравление пришло от Петра Романова из России, Николаса Томпсона и Норвуда Брауна.
К алтарю Мари вел отец Джима – мистер Аксель Паркер, которого она так и продолжала называть папой.
Маленький Эдвун, для себя четко решивший, что Мари его мама, был одет в костюм тройку с бабочкой, нес корзинку с лепестками роз и разбрасывал их по пути.
Мартин очень нервничал в ожидании своей невесты, у него были ледяные руки, все казалось каким-то нереальным.
Но когда на аллее появился господин Аксель, ведущий под руку свою дочь Мари, похожую на Ангела, спустившегося с небес, его сердце забилось в бешеном ритме.
Невеста была потрясающе красива и нежна. У всех присутствующих складывалось впечатление, что они в сказке.
Когда Мари и Мартин подходили к гостям, Джамир с нескрываемой любовью смотрел на невесту, дал ей слово всю жизнь беречь покой ее семьи, оберегать ее детей и помнить, что время общения с ней стало лучшим в его жизни, а она останется его единственной любовью, которую он пронесет через всю жизнь.
Джокер во время банкета подошел к Джамиру.
– Знаешь, я поклялся на могиле Джима Паркера, что всю жизнь буду оберегать эту фею и ее семью, она мне как дочь теперь. Я так рад, что около нее Мартин. Он достоин быть с Мари, он отдаст ей свою любовь и любовь Джима.
Через несколько дней после свадьбы Мари с Мартином приехали к Джиму.
Мартин встал на колени и сказал:
– Привет, Джим, мы соскучились и приехали сообщить, что поженились. Спасибо тебе, что доверил мне Мари. Ты стал первой любовью нашей Зефирки, а я ее первым мужчиной. Ты так ее берег, так ценил и уважал, как девушку! Ты был настоящим мужчиной с большим любящим сердцем. А она все это время хранила тебе верность. Джим, я всегда буду помнить и ценить все то, что ты дал Мари, и те чувства, которые питал к ней. Я буду верен нашей дружбе и любви к Мари.
Девушка была рядом и обратилась к Джиму:
– Спасибо, любимый, что был с нами на свадьбе, что бережешь нас. Я это чувствую. Смотри, Джим, я ношу и буду носить твое кольцо всю жизнь, – она продемонстрировала левую руку, на которой на безымянном пальце было обручальное кольцо, а на большом – кольцо Джима. – Мы с Мартином тебя любим и благодарим, что дал возможность быть счастливыми, – она поцеловала ладонь и приложила ее к плите.
Прошло чуть меньше года со дня свадьбы. Мари Росси (фамилию она менять не стала, муж не возражал) и Мартин продолжали много работать, девушка также тренировалась, гоняла на мотоцикле, участвовала в мотогонках, они путешествовали, даже слетали в Россию на 10 дней, побывали в Швейцарии, где посетили ресторан Томаса.
