Читать книгу: «Тишина», страница 6

– Останавливаемся, пересаживаемся назад. Можно выключать запись. – скомандовал «орлиный нос». – Можете записаться на пересдачу.

Аня еле сдерживала слёзы от обиды. Пустота и отчаяние было внутри. Ей было стыдно перед Катей в этот момент, ведь получается, что она за зря сидела с Игорем и Сонечкой почти весь день. А она так опростоволосилась. Но как ей иначе нужно было поступить? Задавить несчастную собачонку? Она точно этого не могла… Да и за то, что раскурочишь экзаменационную машину, водительское удостоверение ей бы точно не дали. Правильного решения не было, но простить себя за такую неудачу, пока что Анна не могла.

Глава Восемнадцатая. Прощение

Анна прошла долгий путь прощания самой себя. За то, что она не идеальная мать, не идеальная жена, не идеальная подруга. А теперь ещё предстояло простить за то, что не идеальный участник дорожного движения.

Она смотрела на других девушек и женщин, таких степенных и размеренных, как изящные, нежные цветы в витрине магазина, ощущая себя одуванчиком, от которого трескается асфальт. Ей порой хотелось быть как они. Но все попытки умерить свой нрав ни к чему хорошему не приводили. В финале мог быть нервный срыв или ощущение опустошенности. Это был не её путь.

Простить и принять ошибки других людей Анна могла с лёгким сердцем, если это не искажало основных принципов гуманизма и общечеловеческой морали. Но простить себя оказалось намного сложнее. Этот путь был подобен восхождению по горной тропе в ночи, ориентируясь лишь на свечение звёзд, видневшееся где-то на вершине. Взойдя в предрассветный час и обернувшись, оценивая пройденный путь, можно было сказать: «оно того стоило». Она простила себя за то, что она не может жить и дышать только детьми. Ей необходимо собственное пространство. Она размышляла так: «чтобы наполнить их светлым и чистым – мне и самой нужно быть такой. Я должна обрести мир и покой в собственной душе. Найти себя». Она не знала правильное это решение или нет. Жизнь покажет. Так или иначе все допускают ошибки. Главное правило, которому она учила детей: «вы рождены, чтобы быть счастливыми».

Анне все в один голос говорили, что она правильно поступила, не задавив собаку:

– Не вини себя. Не бери в голову. Ты ведь не могла задавить пёселя!

– Мамочка, нельзя же обижать животных сама говорила?! Почему ты такая грустная? Ты ведь правильно сделала, что не задавила пёсика?!

– Вообще не бери в голову! Я посижу с детьми в следующий раз, даже не думай об этом. Ты была права, помни это.

– Да… были бы кровавые права, – с усмешкой, придавая зловещую интонацию голосу, говорила Анна. Пытаясь принять тот факт, что предстоит снова ехать и сдавать. Возможно, ещё раз слушать про комариные «жопки».

– А инспектор тебе сказал как нужно было поступить правильно?

– Нет. Да я, честно говоря, и не спрашивала. Была слишком подавлена и шокирована. Я лишь знаю, что я создала аварийно-опасную ситуацию, а это штрафуется пятью или шестью баллами и автоматически не сдача.

Катя, Павел и Игорь приобняли Аню и растирали её плечо, пытаясь приободрить. В этот момент прибежала Сонечка и попросилась на ручки. Так нежно и ласково обняла Аню, как раньше никогда не делала. Писклявым голосом, похожим на кряканье игрушечного утёнка сказала: «Мама!» и снова жамкая волосы, кинулась на шею. Это были самые крепкие объятия, на которые она была способна. Аня растаяла и больше не сожалела о сегодняшнем.

– Пошёл-ка я. Схожу за вином. Посидите с Катей.

– А знаешь, ты отличный муж, – смеясь, сказала Аня, глядя, как Павел одевается в магазин. – У тебя бывают шикарные идеи, как например жениться на мне! – она засмеялась, своим чистым и открытым смехом, который стирал все невзгоды и печали с её души. Она попробует снова. У неё всё обязательно получится. – Кать, ты как? Время позволяет посидеть? Может своих к нам приведёшь? Игорь соскучился по девчонкам.

– Нет, я, пожалуй, пойду. Уроки надо Варины проверить. Опять, поди, сидела с книжкой весь день, а про домашку забыла.

– Ну, смотри. Паша сейчас вернётся, – расплываясь в улыбке, заманивала Аня.

– Давай в следующий раз. На, когда ты записалась?

– Смогла записаться лишь на двадцать восьмое число, это следующая пятница.

– Хорошо, также буду утром. Давай, ещё раз не расстраивайся. Доброй ночи! – выходя, она столкнулась с Павлом.

– Как? Уже уходишь? Думал, посидите с Аней…

– В следующий раз. Пошла математику проверять у Вари. Посидите вдвоём.

– Ладно, давай. Пока. Ещё раз спасибо тебе.

Павел разливал по бокалам вино:

– Оно сейчас мне напоминает кровь. Б-р-р-р, как подумаю. Но животину я не могла убить. Я бы себя не простила.

– Забудь уже об этом. Ты молодец, что успела отреагировать.

– Ты скажи это инспектору, – с усмешкой ответила Анна, делая первый глоток.

– А как же тост?

– Ой… Какой?!

– За твои права!

– Какой ужас, – неприятно морщась, будто лизнула лимон, – Давай лучше за нашу семью. За наших детей.

– Хорошо.

– Чин-Чин, – вбежав на кухню крикнул Игорь, – Я тоже хочу! – ему налили в кружку яблочный сок, и он тоже радостный чокнулся с родителями.

– Ай! Яй! – жамкая руками и пальчиком указывая, что ей тоже нужна кружка, говорила Соня, только что вошедшая на кухню.

– Ну что ж! Теперь все в сборе. За нашу семью! Всё у нас будет отлично. Мы справимся – мы не сдадимся! – провозгласила Аня, и все чокнулись: кто постарше – вином, а кто помладше – гиапоаллергенным соком.

Глава Девятнадцатая. Три фунта лиха

У Ани была почти неделя перерыва. Она вдыхала весенний воздух, ища умиротворение и настраиваясь на новую попытку. Она задавалась вопросом: почему люди в форме на неё так действуют? Почему просто теряет дар речи и ведёт себя, так как будто совершает что-то противозаконное? Может было что-то в прошлом?

Ей вспомнились случаи, когда ей приходилось сталкиваться с блюстителями правопорядка. Оба раза были не сами приятными. В первый раз, когда Анна была студенткой и ещё жила с тётей в Менделеево. Инна Олеговна уехала в Мельникайт на переаттестацию, а её знакомый, находясь во власти горячительных напитков, обвинил Анну в убийстве тёти за то, что она не подозвала ту к телефону. Телефонный звонок:

– Здравствуйте, вас беспокоит дежурный сто шестьдесят четвёртого отделения милиции. К нам поступило обращение, поэтому могли бы вы позвать к телефону Инну Олеговну.

– Здравствуйте, к сожалению, нет она находится на переаттестации в Мельникайте. В чём дело?

– Дело в том, что гражданин Белкин утверждает, что вы совершили уголовное преступление, а именно убийство Инны Олеговны. В ближайшее время к вам приедет наряд милиции⁵.

– Ладно, буду ждать.

А самой Анне на следующий день нужно было уезжать в Мельникайт на олимпиаду.

– Вот… Человек же. Я прибраться собиралась. А если придут, то подумают, что я следы затираю. Мусор опять же не выкинешь. Поди подумают, чего. А ещё хуже, если застанут возвращающейся с мусорки, – так Анна сидела на диване и размышляла о том, что ей делать. Попытки позвонить тёте не увенчались успехом, девушка спокойным голос уведомляла: «Абонент находится вне зоны действия сети», – Час от часу не легче.

Через час с лишним, устав ждать наряд милиции, Анна решила позвонить сама.

– Здравствуйте, а ко мне приедет наряд милиции?

– Здравствуйте. А что у вас случилось?

– Да, дело в том, что меня в убийстве обвиняют, обещали приехать.

Немая пауза, Анна, услышав себя со стороны понимала, как ужасно это звучит.

– Эммм… а какой у вас адрес?

– Школьная четыре, квартира девяносто семь.

– Сейчас посмотрю. Нет к вам не едут, – оторопевшим голосом говорил дежурный.

– Спасибо. Всего доброго.

Другой раз, когда Анна ехала на поезде в сидячем вагоне с вахтовиками, от того, что других билетов не было. Всю ночь Анна спасалась в соседнем вагоне у проводницы, так как вагон наполнился несвязной речью, резким спиртным запахом и какофонией мужских голосов. Утром, на одной из станций зашли милиционеры из-за обращения граждан на пьяный дебош. Один из пассажиров, занимавший по билету соседнее место от Ани, и до этого проявлявший излишнее участие к ней, решил, что это она вызвала милицию. А когда её вызвали на допрос о происходившем в вагоне, вовсе надумал ещё больше. Из-за этого вернувшись с допроса ей поступила угроза о расправе, как только она выйдет с вагона. Анна сразу кинулась обратно к милиционерам, чтобы те её защитили. С абсолютным равнодушием они слушали её просьбы сопроводить её куда-нибудь. Открещиваясь тем, что только если она напишет заявление, указав паспортные данные и свой адрес проживания. От этих слов, слёзы хлынули у неё, ведь угрожавший тем самым мог наверняка получить нужные сведения и получить повод для мести. Участливые проводники заставили милиционеров придержать на несколько минут угрожавшего и вывести из вагона Анну первой, без написания заявления.

– Всё вы можете быть свободны, – небрежно и холодно бросил милиционер Анне.

– Я с вами. Я одна не пойду на остановку.

– Мы в участок, вам с нами нельзя.

– Нет я пойду с вами. Я боюсь. Можно?

– Не положено, – всё-таки немного смягчившись, – Ладно, идёмте.

Павел, как настоящий рыцарь примчался на такси и забрал из отделения, от всего того ужаса, в котором она была. Весь путь до дома он обнимал и утешал, трясущуюся от страха Анну.

Припомнив всё это, Анна перестала удивляться своей реакции на людей в форме.

Глава Двадцатая. Четыре поросёнка

Выходные прошли быстро, в привычной семейной суете: гимнастика, поездка в любимый парк. С самого утра там разливалось солнце по зеленеющим лугам. Игорь любил ходить к пруду с японскими рыбками. Пятнистые спины отливали золотом на солнце. Беззвучно открывающимися ртами, карпы оки, ловили мелкие крупинки еды. Они медленно плавали в своём небольшом водоёме, предоставляя немногочисленным зрителям полюбоваться своими пятнистыми телами. За полгода, как он появился в этом парке, дно затянуло тиной и приобрело ярко-зелёный цвет. Вода из-за этого на солнце отдавала ржавчиной.

Парк был много уровневый и во всём его пространстве открывался приятный взору вид. Аллеи похожие на лабиринты, с аккуратно выстриженными кустарниками, которым придавали правильную прямоугольную форму. Игорь с Сонечкой бежали вверх по белеющей на солнце тропинке. Игорь захотел идти по бордюру, Сонечка поспешила за ним повторить.

Анна вела за руку Сонечку, а Павел Игоря. Бордюр плавно уходил вверх, оставляя тропинку, по которой шли родители, внизу. Анне приходилось вести дочь, идя на цыпочках.

– Команда девочек и команда мальчиков. Папа, давай быстрее, – и Игорь ускорил шаг, затем перешёл на бег.

Павел скорее поспевал за ним, чтобы страховать. Анна схватила Соню на ручки, так как далее уже не доставала и побежала следом за своими мужчинами. Они резвились, играя в догонялки, плавно перешедшие в прятки за стволами деревьев.

– Я злой и страшный серый волк! Я в поросятах знаю толк! – вытянув руки, с опущенными кистями, шагала Анна, чтобы схватить детей, нагоняя жуть.

– А теперь кататься кубарем по траве!

Только Павел остался стоять на ногах, наблюдая за этой вакханалией. У Анны мелькнула мысль о зелёных пятнах, которых она скорее всего не отстирает, но тут же сразу же отбросила её, как не стоящую внимания.

Днём солнце разогревало уже очень сильно: больше двадцати градусов. Но, несмотря на это, очень много местных продолжали ходить в шубах и зимних пуховиках. Анна не могла смотреть на шкурки животных под палящим южным солнцем. Ей было жаль и шубки, и участь, постигшую зверьков. У самой Ани была ещё недавно шуба, на которую она заработала продажей дипломов. История была презабавная, так как именно Павел настоял на покупке шубы. Аня же хотела заработанные вложить в ремонт квартиры.

– Шикарный ты мужчина! Уговариваешь девушку на покупку шубы, а та ещё упрямится! – иронизировала со смехом Аня.

Перед переездом в Екатериноград Аня решила продать шубу. В комиссионке продавщица рассмешила Аню сказав, что она пятнадцатая в этом месяце, которая приходит продать шубу, переезжая из Мельникайта в Екатериноград.

Немного чумазые, но очень довольные дети проголодались, поэтому Игорь скандировал:

– А теперь пицца! Пиц-ца! Пиц-ца! Пойдёмте в пиццерию!

Под таким натиском, а также желая сделать выходные особенно светлыми и запоминающимися, можно сказать идеальными семейными, они все вместе отправились в любимую пиццерию.

Глава Двадцать первая. Новый план

В понедельник, когда мужчины уехали по своим делам: в садик и на работу, а Сонечка ещё сладко спала, раздался телефонный звонок с работы Ани.

– Анют, привет! Как твои малыши?

– Привет. Хорошо, спасибо. Что хочешь?

– У нас тут такой аврал. Сможешь ты выйти раньше?

– Так. Дай мне неделю, и я смогу дать тебе точный ответ. У меня остался последний этап по правам, а также Сонечку нужно определить в садик. Через неделю или даже в конце этой недели смогу тебе сказать точно. Но, чтобы не обнадёживать, давай лучше наберу тебя в следующий понедельник и скажу наверняка. В какие сроки и прочее.

– Хорошо, золотая моя. Целую. Буду ждать звоночка.

Положив трубку, у Ани было ощущение, что всё вокруг завертелось. Ритм жизни снова ускорялся. Она ещё с осени спрашивала на счёт возможности выйти на работу не официально, до завершения отпуска по уходу до полутора лет. Осенью ей говорили, что в Новый год. А в Новый год, что не раньше апреля. Сейчас в конце февраля опять всё пере игралось и теперь всё срочно.

– Ничего не меняется в конторе, – с усмешкой подумалось Анне. – Семь пятниц на неделе. Ладно, надо определиться с садиком и продумать адаптацию.

Обзвонив все садики в их районе, Анна с сожалением выяснила, что всё чудовищно дорого. А в шести из восьми, ещё и первоначальный взнос нужно заплатить. Первоначальный взнос – это плата за поступление в садик. В части садов она составляет стоимость месячной родительской платы, в других лишь половину. Так или иначе это «грабёж средь бела дня».

Аня пожаловалась на ценовую политику садиков Кате, которая не отдавала Веронику даже в муниципальный сад, имея путёвку на полный день. Причиной тому были транспортные неудобства. Катя состояла в группе мамочек по району, где они жили, поэтому была в курсе всех событий. Аня терпеть не могла все возможные чаты, поэтому её там не было. Если что-то было нужно, то она просто обращалась к Кате. Как раз в этот период открывался новый частный садик недалёко от дома Ани. В честь открытия, первый месяц (февраль) был без вступительного взноса и по льготной цене на весь будущий год – всего одиннадцать тысяч. Правда был и нюанс: никаких пересчётов. Ходит ребёнок или нет, всё равно будь добр «вынь да положь» одиннадцать тысяч.

– У них удобная система адаптации, так-то. Первое время почасовая оплата. По сто пятьдесят рублей за час. Первый день, полтора часа, потом на увеличение, если всё хорошо, – резюмировала вечером Анна Павлу. – Воспитательница меня не впечатлила. Не то чтобы она была плохой. Скорее я бы сказала, что она максимум нянечка. Ничему обучать там не будут скорее всего. Такой крайне средний сад, основная миссия которого это присмотр.

– Давай, попробуем. Как Сонечке самой будет нравится. Посмотришь на её реакцию и там решишь.

Со вторника, не откладывая в долгий ящик, Сонечка пошла на свои первые полтора часа в новый сад. Аня сидела на участке и решила почитать книгу, наслаждаясь тишиной и размеренностью течения времени. Но вскоре, ей захотелось отложить книгу, и она подставила своё лицо солнцу, от чего немного щурясь, просто наслаждалась тем, как энергия солнца проникала внутрь. Она чувствовала себя как солнечная батарея. «Пик-пик. Зарядка аккумулятора завершена. Время отправляться за дочерью».

В садике похвалили Сонечку, говоря, что очень самостоятельная девочка. Сама одевается, сама кушает.

– А какой аппетит! – всё восклицала полненькая воспитательница.

– Завтра на три часа, да?

– Да-да. Будем ждать.

– Если пойдёт всё успешно, то в пятницу я могу не обращаться к Кате. А ты, дорогая, будешь в садике до моего приезда, – ведя улыбающуюся дочь, рассуждала Анна вслух.

В среду Сонечка осталась в садике уже до самого обеда, а в четверг и вовсе осталась на сон. С таким количеством личного времени, Аня давно не сталкивалась и уже забыла, что с ним делать.

Так как адаптация шла успешно, было решено, не обращаться к Кате за помощью.

Рано утром в день экзамена, Анна услышала странное мяуканье за окном. Странным оно было, от того, что раздавалось с её участка, а у неё животных не было. Выглянув на улицу, она увидела совершенно чёрного кота, со склерами жёлто-песочного цвета и змеиными зрачками.

– Был он чёрен словно ворон.

От усов и до хвоста.

Сверху чёрен, снизу чёрен

Весь сплошная чернота⁶.

Привет, пушистый! Как тут оказался?

– Мяу!

– Ты хочешь стать пушистой няней?

– Мяу?

– У меня двое озорников. Работа тяжёлая, защиту не гарантирую, могут пустить на мохнатые ремешки, но ласку от себя лично и приличную еду могу обещать.

– Мяу? Мяу!

– Ох, пушистый, принеси мне удачу сегодня. Надеюсь, что сегодня никакая животина не пострадает, да и люди тоже. Я ведь люблю вашу мохнатую братию. Честно признаюсь, кошек больше.

Так Анна разговорила с непрошенным гостем, почёсывая ему за ушком.

– Пошла я собирать Сонечку в садик, ты пока в дом не заходи у тебя лапы грядные.

– Мяу.

Наверное, это означало хорошо, так как кот совершенно спокойно остался на участке, не предпринимая попыток проскользнуть в дом. Когда Анна вышла снова на улицу с дочерью, кота уже не было. Он исчез также неожиданно, как и появился.

Как ни душила Аню жаба, но так как садик принимал детей лишь с семи утра, пришлось ехать на экзамен на такси, дабы не опоздать. Как ни как, деньги за аренду машины собирали вовремя. Анна очень боялась новой неудачи, что из-за волнения сможет оцепенеть или опять что-то забудет.

Заплатив за аренду машины, Анна прошла в зал ожидания практической части экзамена в реальных условиях. Телевизор был настроен на тот же канал, и Анна с тяжёлым вздохом уселась на пошарпанный диван. Было уже давно восемь утра, но никого ещё не приглашали. Вспомнилось фраза из школы: «звонок для учителя». Здесь также.

Перед Анной прошёл инспектор с орлиным носом. Она мысленно молилась, чтобы в этот раз у неё принимал другой человек, с которым ей было бы комфортнее. По телевизору шёл повтор передачи про комаров. Некоторые ожидавшие своей очереди объединялись в небольшие кучки и обсуждали предстоящий экзамен: маршрут и нюансы успешной сдачи. Анна прислушалась:

– Разворот нужно выполнять по дальнему радиусу.

– Да ладно? А как это?

Далее следовал шепотом рассказ о тонкостях правил дорожного движения.

– Т-образный перекрёсток выполняют на Берёзовой. Нужно сначала включить правый поворотник, и поехать на право, а затем сразу переключиться на левый и выполнить разворот. Главное всем уступить. Если не поехать на право, не хватит радиуса и не впишешься.

Всё это Анна уже знала, а участвовать в беседе, чтобы напутствовать тех, кто в первый раз настроения не было.

Пара за парой выходили из зала ожидания. Кто-то возвращался счастливый за документами, кого-то больше не было видно и лишь слухи о допущенных ошибках и причине не сдачи тихо нашёптывались в стены. Стоял тихий, равномерный гул, который затихал при виде людей в форме.

Как в прошлый раз, Анну пригласили в четвёртом часу. На этот раз, она решила ехать второй. К машине подошёл молодой, высокий инспектор и приветливо улыбаясь, спросил:

– Кто поедет первой?

– Она, – указав пальцем на растерянную женщину рядом, быстро сказала Анна.

– А фамилия какая?

– Сергеева, – всё ещё пребывая в растерянности, слабым голосом отвечала та которой сейчас предстояло сесть за руль.

– Второй поедет значит Югина. Хорошо. Занимаем места в автомобиле.

Анну очень радовало, что будет принимать другой инспектор. И тот факт, что он доброжелательный и располагает к себе.

Когда они ехали, Анна могла наблюдать с пассажирского места весь маршрут. Всё казалось другим. Её начали раздирать сомнения: правильно ли она поступила, что решила ехать второй? Ведь первый маршрут она уже хорошо знала, а второй маршрут уже подзабыла.

Женщине по фамилии Сергеева, было уже за сорок, даже ближе к пятидесяти. Она была привлекательной, очень ухоженной с небольшой сединой в волосах, которая её только украшала. Аккуратные морщинки то тут, то там были на её лице и руках. Она не очень уверенно держала руль. Подметив это, Анна задумалась как же она сама выглядела за рулём?

С пассажирского кресла, на заднем сиденье Анна могла следить по монитору запись экзамена. Шесть разных камер одновременно фиксировали и демонстрировали всё что происходило в салоне и снаружи.

– Поздравляю с успешной сдачей экзамена в реальных городских условиях, – нажимая кнопочку, выключения камер, огласил инспектор. Анна была очень рада за напарницу, но наступление момента её собственного экзамена испугало. – Пересаживаемся на пассажирское сидение. Югина Анна Сергеевна, пересаживается на водительское сидение.

– Поздравляю, – тихонечко прошептала Анна, выйдя из машины.

– Спасибо. Я так переволновалась, – тяжело дыша и стряхивая с рук стресс сказала женщина.

– Теперь мне осталось не оплошать.

– Удачи!

Теперь её экзаменация начиналась с многострадального Т-образного перекрёстка. Она успешно его преодолела и выехала на оживлённую дорогу. Выполнила разворот, как велят правила дорожного движения, под непонимающие взгляды остальных водителей, сопровождавшиеся комментариями о её навыках. Анна их почти не слышала, она как будто была не здесь. Всё множество городских звуков доносилось приглушённым и воспринималось будто происходит не с ней. Она лишь наблюдатель, какой-то облачный зритель, направляющий руку. Неожиданно она очнулась от слов:

– Выбираем удобное место для парковки. Поздравляю с успешной сдачей экзамена в реальных городских условиях.

Ещё не понимая, что произошло, Анна поставила машину на режим «паркинг» и отстёгивала ремень безопасности. Выйдя из машины, чтобы пересесть на переднее пассажирское, так как инспектор довозил до территории ГАИ, Анна ощутила порыв души. Какая свобода ощущается после достижения поставленной цели. Ещё не веришь, что путь окончен. За одной вершиной встаёт новая вершина и так ни за кончится никогда. Восхождение будет до тех пор, пока жизненный путь продолжается. Анна сдала. Не смотря на некоторую скованность, она успешно проехала по маршруту, ни одна кошка или собака не решилась в этот день нарушить её планов. Пешеходы и голуби не сыпались с небес. Инспектор любезно сообщил куда необходимо пройти, чтобы сегодня же получить водительское удостоверение.

Пройдя в окошко двести один, Анна передала ещё дрожащей рукой документы.

– Вы готовы? – спросил усатый мужчина в форме.

Ни с того ни с сего Анна сказала:

– Да, Капитан! – и покраснела из-за сказанного. – Извините, я перенервничала.

– Оно и видно, – усмехнувшись, отвечал мужчина, добродушно глядя на краснеющую Анну.

– Ещё не хватало, чтобы меня на дополнительное обследование в психушку отправили, – подумалось Анне, а в слух сказала, – что вы имели в виду на счёт готовности?

– Вы готовы пройти в четыреста двадцать седьмой кабинет, чтобы сфотографироваться и получить водительское удостоверение?

– Да, готова. В какой кабинет идти, вы сказали?

– В четыреста двадцать седьмой, это четвёртый этаж, – со вздохом, отложил документы Анны, сделав нужные отметки. По её взгляду, следящим за документами, понял, что нужно пояснить, – я сам их занесу в этот кабинет, проходите к нему и ожидайте. Вас пригласят.

– Хорошо. Спасибо.

После сорокаминутного ожидания Анна получила свои ещё горяченькие права. Их фотографию радостная отправила Павлу.

– Здорово. Поздравляю!

– Теперь я имею право делать врум – врум.

– Не пугай меня, в тебя чей дух вселился?

– Ещё сама не поняла, до этого был Спанч Боб. Ни с того ни с сего, крикнула на «вы готовы?» – «да, капитан!». Стыдно жуть. Поехала я отсюда, поскорее.

– Пока не отобрали?

– Да, – смеясь и не отпуская новенькие документы, Анна выходила из здания областного ГАИ.